Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 67 (всего у книги 73 страниц)
— Если захочешь, мы с тобой каждый вечер будем гулять по окрестностям, — натягиваю улыбку, надеясь, что Елисей улыбнется мне в ответ. Только он не делает этого, да еще и пытается куда-то ускользнуть, показывая мне то ворот черного пальто, то белый снег за стеклом авто.
— Я всегда с тобой, даже когда ты меня не видишь, — отшучивается, но дергает нерв что-то слишком серьезное в любимом взгляде.
— Уверен, что так оно и есть, тем более, что ты мне уже мерещиться начал, — мне уже не в радость этот нелепый разговор. Как-то все и сразу меркнет, схлопываясь до экрана в четыре дюйма по диагонали. — Лис, с тобой все нормально? — В замерзающих пальцах зарождается дрожь и мне приходится сильнее сжимать телефон чтобы не выдать себя. — Ты какой-то… — не хочу произносить этого слова, но другого не нахожу: — Странный.
— Ну я ж у тебя не от мира сего, — кривая усмешка тянет губы и тут же гаснет. — Мог бы уже и привыкнуть к моим странностям, — и словно подтверждая свои слова, требует: — И как бы странно это ни звучало, но я хочу, чтобы ты здесь и сейчас пообещал, что будешь беречь и любить себя.
— Та-а-ак… — У меня трясутся не только руки, но и все поджилки. И все же пытаясь говорить спокойно и убедительно, призываю Лиса к ответственности за того, кого он приручил: — Беречь и любить меня теперь ТВОЙ священный долг и прямая обязанность.
— Что бы ни случилось, я буду всегда любить и оберегать тебя, — звучит как перед алтарем клятва, от которой у меня зуб на зуб не попадает. — Наша связь никогда не оборвется. И даже после смерти я от тебя не отстану. Вот такой я эгоист. — Черный юмор пронзает холодом каждую клетку, а мой воздушный змей Счастья волочится по земле, пачкая тонкие крылья в грязи и не в силах вырваться из тягостного плена той доли правды, что переполняет эту не шутку.
— Ты чего несешь?! — первым отмерзает зубастый Демон-Злость, готовый здесь и сейчас прижать плутоватого зверя к стенке и расспросить с пристрастием. — А ну колись, что за хуйня нездоровая?! Куда ты ОПЯТЬ ввязался?! Тебе что-то угрожает? — рявкаю на Лиса.
— Успокойся. Какая мне может угрожать опасность? — спокойный ответ диссонансом моему состоянию. — Со мной же мой любимый талисман, — и роясь во внутреннем кармане пальто, Лис вытаскивает на свет мой подарок, покачивая его стальным корпусом перед телефоном, а потом бережно возвращает на место, поближе к сердцу. И мне до безумия хочется верить в его слова. Хочется, но…
— Кому ты пиздишь?! Я же чувствую тебя. Слышу… — В душу словно засела огромная заноза, которую задеваю при каждом вдохе. Но я готов услышать правду, какой бы горькой она ни была.
— Я знаю, малыш, что ты слышишь и видишь, просто не все еще понимаешь, — очередные иносказания, и Лис не был бы Лисом, если бы не попытался увильнуть от ответа: — А сейчас откинь все свои надуманные страхи и услышь, как я по тебе соскучился, — в глазах парня Боль, Тоска, Любовь…
«Почему?! Может мои чувства сделали тебя несчастным? Неужели я был неправ, когда думал, что взаимная любовь — это счастье?»
— Елисей, прошу, скажи мне правду. Хватит недоговаривать! — И снова вслушиваюсь в образовавшуюся тишину, в которой мой парень, кажется, даже не дышит, а все, что он не договаривает, я додумываю в скандальной компании своих Демонов.
— Денис, мне нужно идти, — Елисей разрывает безмолвие, но лучше бы молчал. — Переговоры очень важные, я отключу телефон… — словно удар под дых.
— Какие переговоры, если ты должен был просто уволиться?! — Головная боль чугунным ободом сжимает мозг. Хочу кричать, просить, приказать: «Не отключай! Поставь на беззвучный! Я не позвоню».
— Не волнуйся, милый, это ненадолго, — обещает Лис — знаю! — слыша мое состояние. — Не теряй меня. Как закончу, сразу позвоню.
— Лис, я тебя прошу… — из последних сил пытаюсь держать себя в руках и удержать на связи Елисея: — Пожалуйста, просто брось все. Заведи машину и езжай ко мне…
— Я очень сильно люблю тебя, Денис. — Меня захлестывает его отчаянная Любовь, изгибом плети вокруг тела, принося нестерпимо жгучую боль наказанием без вины.
— Люблю тебя, — все, что могу ответить, потому что давно знаю: даже самые трепетные мои чувства не свернут Лиса с намеченного пути. — Жду… — И любимый лик исчезает, оставляя меня один на один с моими Демонами.
Жду. Внезапно меняя маршрут, допоздна брожу по заснеженным проспектам города в обнимку с дикой Яростью, что не пускает меня домой. Наверное, понимает, что там, в четырех стенах, мне будет еще тяжелее пережить эти несколько часов без Лиса и чего-нибудь не расколошматить о стену: наши кружки или собственные кулаки.
Жду. Промерзаю до костей, уже заводящих свою тихую, заунывную песню, пока смотрю на мальчишек, гоняющих шайбу на пришкольном корде. Жду, пока уговариваю себя сходить в кино или прокатиться на колесе обозрения. Жду и потихоньку успокаиваюсь. Что не говори, а декабрьский «минус мнадцать» эффективно отрезвляет мозг. И вместо горячих объятий Злости меня подцепляет под руку тупое, козлиное Упрямство и, нагло прищурив глаза, гундосит в мозгах: «Ну и пусть отключается, я и сам звонить не стану!»
Не звоню, но жду. Постоянно выдергиваю телефон в надежде увидеть Лиса онлайн, пока тайваньские электронные мозги окончательно не издыхают на русском морозе, подстегивая меня вприпрыжку, тем самым козлом, скакать домой, подальше от витрин торговых центров, от которых уже откровенно мутит.
Врываясь в квартиру, пугаю Маркизку своим обледеневшим видом и сброшенным в угол рюкзаком. Врубаю комп, но, как выясняется, только для того, чтоб убедиться — Лиса все еще нет в Сети.
— Не волнуйся, — уговаривает девочка Надя. Смешная, белобрысая, в розовом платьице с россыпью полевых цветов, сидит на столешнице и болтает худенькими ножками с ободранными коленками. — Он сейчас придет. Я знаю, — и улыбается каждой веснушкой на по-детски миловидном личике.
Всей душой соглашаюсь с младенцем, устами которого, как принято считать, глаголет истина, и уже не спеша раздеваюсь, разбираю рюкзак, размораживаю телефон текущей в его аккумулятор энергией. Мне бы так к чему-нибудь подключиться. Но моя «батарейка» хуй знает где и с кем, а у меня уже кончается заряд. Пытаясь восстановиться, отогреваюсь снаружи в горячей ванной, отогреваюсь изнутри обжигающим чаем. Отогреваюсь и все равно мерзну. Жду…
Ночь. Закидываю в себя горсть таблеток и… «Опять, обнимая подушку, думаю — это ты…» — дурацкие мысли тут же лезут в голову, когда измученный бесконечными метаниями в четырех стенах, слишком рано залезаю в постель. И хотя малышка Надя, что весь вечер неотступно бегала за мной по пятам и постоянно тараторила про «вот-вот» и «через пять минут», уже сладко спит рядом с моей хвостатой хранительницей, я не один.
В моем кресле, закинув ногу на ногу, удобно расположилась эффектная брюнетка. Рассудительная, непоколебимая, в строгом костюме и классических очках в тонкой черной оправе. И я знаю ее имя — Вера.
Девушка лишь слегка покачивает точеной ножкой, уверяя меня, что так время пролетит быстрее и что мне совершенно необходимо хоть немного покемарить. И самое главное — что это последняя ночь, когда я обнимаю не Лиса.
И я свято ВЕРЮ Вере, вот только сна ни в одном глазу. Кручусь, верчусь, то закрываясь одеялом с головой, то спинывая его совсем, и кажется, проходит вечность в тщетных попытках провалиться в дрему и таких же тщетных надеждах услышать заветный сигнал.
Жду. Хочется сорваться и куда-то бежать, кому-то звонить, но не бегу и не звоню, а только выгнав девицу-красавицу с глаз долой, занимаю свой пост, где темнота и лишь свет монитора озаряет мое лицо. Бездумно листаю страницы сайтов, каждым следующим кликом возвращаясь ВК, чтобы в который раз прочесть: «Был в сети в 12.21» и опять почувствовать, как за грудиной монотонно и тихо ноет древняя старуха Тревога:
«Послушай меня… Он не просто так молчит… Было бы все нормально, он бы давно уже позвонил…»
— Прекрати, — не позволяю себе малодушно присоединиться к ее песне. — Я слышу Лиса, и он в порядке. Просто задерживается, ну или телефон сдох. Оба… — неуверенно успокаиваю себя, сжимая в руке свой собственный и, кажется, этот гаджет пустил корни в мою ладонь.
— Ты сам-то себе веришь? — подпирает косяк франтоватый красавчик Скепсис, иронично приподнимая бровь.
— Я в Лиса верю. И если он до сих пор не вышел на связь, значит у него просто нет такой возможности.
— Ну да… — издевательски фыркает прожженный циник. — В кабаке проставляется в теплой компании мусоров. С Сашкой и тем мужиком на брудершафт пьет.
— Не пизди! — одергиваю клинически недоверчивого парня. — Лис не такой.
— Какой не такой? — перечит нагловатый франт и читает мне нравоучения: — Все мы идеализируем своих Любимых. Верим каждому их слову. Видим в них Божество, Ангела. А на деле это обычные люди, каждый со своими тараканами, комплексами, фобиями, допускающие ошибки и наступающие на услужливо оставленные грабли…
— Лис не наступает! — горячусь, не позволяя низводить свою Любовь с пьедестала. — Может он и не Бог, но не хуже его видит сущность людей. Чуйка у Ведьмаков работает как надо.
— Так что ж он тогда не чует, как ты его звонка ждешь? — летит очередная подъебка, на которую я не знаю, что ответить.
— Кончай ломаться, чай не девка, — отталкивая с пути выпендрежника, выступает деловой мужчина — Здравый смысл: — Позвони сам, — приказывает, и точно ожидая этого волшебного пендаля, беспрекословно слушаю голос разума.
Набираю Лиса, но вместо него отвечает монотонный голос автоответчика и взводит курок револьвера в руках моего Невроза. А когда счетчик времени рисует четыре нуля, количество моих звонков, смс, просьб перезвонить и голосовых сообщений с обоих сотовых переваливает за чертову дюжину, а в голове заезженной пластинкой крутится: «аппарат вызываемого абонента выключен или…»
И я уже не слышу орущий в наушниках рок, призванный усыпить моих неспящих Демонов, зато отчетливо вижу, как меня дергает за рукав испуганный, готовый зарыдать мальчишка, упрямо сжимающий кулачки и сдерживающий подкатывающие слезы, потому что он хоть и мелкий, но мужчина. Только в глазах этого мужчины я читаю Смятение.
— Тише, тише, малыш, — уговариваю потерянного ребенка, но он меня не слышит. Всхлипывает, распускает сопли, а через час рядом с ним уже рисуется мамаша — Паника, что метаясь по комнате и заламывая руки за голову, мерзко на ультразвуке визжит у меня в мозгу:
— С ним что-то случилось! Ты видел, он был за рулем! Он был сам не свой… Он разбился!
— Заткнись, сука! — затыкаю рот психичке. — Лис жив! Я слышу, как бьется его сердце. — И первый выстрел разносит в клочья голову истеричной дамочке, а вместе с ней исчезает и сопливый пацан. Но все же уже гуглю номер телефона бюро несчастных случаев, чтобы через несколько минут убивать в себе животный Страх, ожидая ответа на том конце провода. И облегченно выдыхать, слыша, что информации по такому человеку не поступало.
— И что дальше? — раскачиваясь из стороны в сторону, выползает из тени ни рыба ни мясо, грузный евнух — Сомнение, и начинает ронять свои черные зерна в мои перепаханные мозги: — Где твоя логика? Вспомни, как Лис себя вел! Юлил, прятал глаза да еще и что-то там пообещать требовал. Денис, он тебя бросил, как пить дать! Собрал вещички и свалил…
— Не смей! Слышишь?! — почти ору, держа на мушке бесполое оно и, отрицательно мотая головой, еле слышно самому себе шепчу: — Кто угодно, только не Лис. Он позвонит… Я ему верю. Я его люблю. И он любит меня.
— П-п-пф-ф-ф… — фыркает подозрительный Демон. — Какие эфемерные аргументы.
— У меня есть вещественный! — возражаю, со звоном выдергивая из ящика стола связку ключей.
— Смеешься? — издевается зыбкая тварь. — Ты уверен, что он все еще живет по этому адресу? А ключи… Замки ведь всегда можно сменить…
— Пошло на хуй! — последним доводом жму на спусковой крючок и выскакиваю из своего угла. Призрачной тенью брожу из комнаты в кухню и обратно, словно моей целью стало отмерить шагами расстояние, разделяющее нас, а Разум, зацепившись за навязанный вопрос, все не может решить «и что же дальше». Тормозя у окна, бессмысленно таращусь во тьму на редкие светящиеся прямоугольники. Прижимаюсь лбом к холодному стеклу, но даже так не могу остудить кипящий в голове котел черно-тягучего, словно гудрон, Отчаяния.
— А что если так? Если все это был просто красивый сон?.. — осторожно подступает и обнимает со спины сирая и убогая нищенка Жалость, поливая соленой водой поганые всходы. — Очнись. Ты же умный парень. Все понимаешь… Он — здоровый красавец. Ты — больное чудовище. Ну кому нужны такие траблы, когда вокруг Лиса вьется рой экзотических бабочек?
— Уйди, прошу, — впиваюсь пальцами в подоконник, зная, что подавать ей или нет — личный выбор каждого. И я не подаю. Но все же залезла нищенка в душу, вороватой цыганкой просила позолотить ручку, и ненароком прихватила какую-то важную опору. Кажется, миг — и упаду, скорчившись на полу в беззвучной истерике. Но меня уже подхватывает и подпирает прямая, как рельса, с вечно зализанными в пучок волосами старая дева — Гордость.
— Будь мужчиной! Не смей ныть! — Брезгливо стряхивает сморщенную ручку Жалости с моего плеча и, по-мужски крепко стискивая, раздувается до Гордыни. — Ты и сам с усам! Да и поступал точно так же, и тебе нравился твой успех. Пусть в Сети, но ведь никто не мог устоять перед твоей харизмой. И Лис, кстати, тоже…
— Подите прочь, мадам, — отмахиваюсь от самодовольной тетки, которая вздумала меня учить жизни. — С «никем» я играл, а Лиса я люблю.
И тогда на сцену помпезно выходит крепостная актриса — Обреченность и, отсвечивая смуглой кожей сквозь белоснежный кружевной пеньюар, под Tainted Love* устраивает мне душевный стриптиз:
— Смирись, Денис, и не расстраивайся. Все равно ничего не поделать, — томно прикрывает глаза и вертится вокруг шеста, бесстыже показывая исподнее. — Ты же предполагал, что такое могло случиться. Вот и настал роковой день…
— Нет… Нет. Нет! — отталкиваю прочь покорную, готовую на все даму и мельтешащую за ее спиной скромную послушницу Смирение. — Я никогда не покорюсь Судьбе. Я верю, что прошел через все испытания не просто так! Лис мой! И я его никому не отдам!
Меня трясет. Со всех сторон кружат Демоны, размалеванные пьяным гримером под упрямых ослов и глупых куриц, пресмыкающихся рептилий и раболепных псин. Извиваются в неистовом танце, сплетаясь в змеиные клубки. Бесстыже ласкают и целуют друг друга взасос. Хитро подмигивая, заискивая, соблазняя, приглашают в свою оргию. И эта вакханалия сводит меня с ума.
— Лис… Лис… Лис… — зову свою Любовь, точно потерянного кота, и чей-то пушистый хвост мягко скользит по голой ступне, придавая мне сил в борьбе с собственными слабостями.
— ПРОЧЬ!
Что-то зудит в ответ роем встревоженных мух, будто сам Вельзевул решил нагрянуть в гости. Выключенная лампа под потолком вдруг начинает светиться, то угасая, то разгораясь сверх всякой меры, и вдруг взрывается, рассыпаясь на мириады осколков. Рыжий всполох молнией по темным небесам, и я, зажмурив глаза, палю наугад. Раз за разом нажимаю на тугой курок, пока вместо выстрелов не раздаются пустые щелчки, а в голове не образуется убийственно звенящая тишина.
— Вот так-то лучше, — откидываю пустой барабан и окидываю взглядом роскошную женщину, что величественно выступая, идет ко мне босая по битому стеклу, оставляя за собой кроваво-красную дорожку и ослепляя улыбкой и россыпью драгоценных камней.
За окнами брезжит рассвет, вплетая солнечные лучи в рыжие пряди ее рассыпанных по плечам волос. Алый шелк коктейльного платья стекает в пол по мягким изгибам тела, превращая женщину в экзотический цветок. Теплые чайные с зеленым ободком по краю глаза смотрят с Любовью и лисьей хитринкой. Чувственные губы шепчут в самое ухо:
— Денис, послушай свое сердце, — и нежная ладонь Любы прижимается к груди. — Верь в вашу одну на двоих Любовь. — Тонкие пальцы пламенной женщины очерчивают мои старые шрамы и новую татуировку, скользят по голове, приводя мечущиеся всполохи мыслей в ровное горение.
— Ничего не потеряно! Лис жив, — прыгает у ног шалунья Надя, заглядывает в глаза, заставляя меня вымученно копировать ее улыбку.
— Ты нужен Любимому. Он никогда не предаст тебя! — уверяет серьезно настроенная Вера и, вселяя веру в собственные силы, командует: — Собирайся…
