Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 73 страниц)
***********************************************************************************************
Вера. Надежда. Любовь
https://ficbook.net/readfic/5929336
***********************************************************************************************
Направленность: Слэш
Автор: готикк (https://ficbook.net/authors/586796)
Соавторы: independent
Беты (редакторы): Natxen
Фэндом: ОриджиналыПерсонажи: ММ
Рейтинг: NC-17
Жанры: Романтика, Ангст, Юмор, Драма, Мистика, Повседневность, POV, Hurt/comfort, SongficПредупреждения: BDSM, Насилие, Изнасилование, Нецензурная лексика, Underage, Нехронологическое повествование, Элементы гета
Размер: Макси, 434 страницы
Кол-во частей: 32
Статус: закончен
Описание:
Между ними тысячи километров, но они все-таки рядом. Их разделяют сотни причин, но есть одна, которая держит вместе. У каждого из них своя жизнь, свои скелеты в шкафу и свои тараканы в голове, но у них есть общий мир — один на двоих. Этот мир — Сеть. Встретятся ли они в реале, вы узнаете только прочитав этот великАЛЛЕТный, БЕСподобный, величайший в истории человечества роман в 3 частях, который мы наконец-то дописали. };)(;{
Посвящение:
Всем, кто верит, надеется, любит.
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора:
визуализация:
Елисей: https://img1.etsystatic.com/068/0/11144008/il_fullxfull.801559487_1t12.jpg
https://pp.userapi.com/c836334/v836334335/51747/vRNvz2qVcqI.jpg
https://pp.userapi.com/c836334/v836334549/64325/rA8i1yEFbzw.jpg
Денис: http://99px.ru/sstorage/53/2011/02/tmb_9727_5543.jpg
https://pp.userapi.com/c836334/v836334335/51740/lqh9RUNVOwY.jpg
Дорогие читатели, знаем, с каким нетерпением вы ждали эту звездочку. Верили в то, что мы не бросим напрягать свой мозг и выворачивать наизнанку ваши души. Надеялись, что мы порадуем ваши глаза новым БЕСтселлером.
А теперь мы очень надеемся, что вы искренне полюбите этот роман. ;)
С любовью, ваши Бесы
Части "Вера", "Надежда" бет-редактор Жанннна Дарк https://ficbook.net/authors/1597475
Искренне признательны замечательной неко в кольчуге за БЕСценную помощь.
БЕСподобные обложки к роману от ЯКиЦунЯ
https://pp.userapi.com/c639830/v639830572/41439/PCqjKUVyX4Y.jpg
https://pp.userapi.com/c639830/v639830572/4142f/h1o8UkCOcq0.jpg
https://pp.userapi.com/c639830/v639830572/41425/ObqpoAQozyw.jpg
И еще один демонический взгляд на ВНЛ от demon aka angel
https://pp.userapi.com/c849128/v849128639/3887d/YZHg8FF0Xrk.jpg
Страница 18+
========== Часть первая. Вера. Песнь первая. Евангелие от Елисея ==========
Placebo — Meds
https://www.youtube.com/watch?v=9eh0rAUwZSQ
…Одна, вторая, третья…
Тишина. Оглушающая тишина, будто все вымерло вокруг, и только гулкий бой сердца отрицает мои мысли. Оно так сильно стучит, что я чувствую, как отдается в грудную клетку каждый удар. Словно эта часть меня хочет выпрыгнуть и убежать. «Глупое, и чего так трепыхаться?».
Странное состояние — я хочу жить и не хочу одновременно. Я боюсь так, что вымерзаю изнутри.
«Интересно, всем страшно умирать?» — совершенно естественные мысли человека, для которого через пару часов все закончится. Это, видимо, инстинкт самосохранения шепчет во мне, призывая выжить любым путем.
Только я сильнее инстинктов. Я всегда был сильнее, и то, что я сейчас перекатываю на ладони горсть маленьких белых колесиков, не считаю слабостью и легким решением. Я просто устал жить. Устал искать свой укромный уголок в этом мире. Искать того, кто смог бы принести в мою душу покой. Поддержать в тяжелые моменты. Все только и делают, что тянут на себя. А я уже не могу это выносить.
Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…
Лучше раз переступить через себя и уйти. Больше не чувствовать той рвущей душу тягости. Больше не быть между молотом чужих ожиданий и наковальней своих желаний. Больше не ругаться и не слышать оскорблений. Больше не выбирать, кого предать.
Двадцать, двадцать один…
Поскорей бы спокойно уснуть и не проснуться, но я снова и снова иду по «ступеням», что привели меня к этой мысли. В голове поставленной на «replay» записью звучат слова:
— Я тебя родила. Я ради тебя не построила свою личную жизнь, отказалась от всего. Связался с этим парнем! Это он тебя толкнул по скользкому пути! Тебе не нужны такие друзья. — Внезапно нагрянувшая в нашу «обитель» маман распаляется все сильней и сильней, кидая гневные взгляды на тот бедлам, что мы устроили в стареньком доме его бабушки, в котором обосновались, решив начать взрослую жизнь. Пусть далеко до учебы и работы, зато так же далеко от моих и его родителей, что не готовы принять наши взгляды на личную жизнь.
— Мам, я сам хочу выбирать себе друзей и свой путь.
— Ты мой ребенок, и я несу за тебя ответственность. Хватит! Наигрался во взрослого. Ты должен поехать со мной! Собирай вещи! — мама уже кричит. Бросая в лицо обвинения, плачет.
Никогда не мог видеть женские слезы. Душа выворачивается, язык немеет. Не могу сказать, что он мне больше, чем друг. Она просто не поймет, и, кажется, не противиться ее воле сейчас — лучшее решение.
Чемоданы собраны и уже лежат в такси. На душе так гадливо, что хочется выть. Ни одной мысли. Сознание будто схлопнулось в точку. Не знаю, что меня держит, но я не могу просто уйти. Надо что-то сказать, какую-то глупость типа «мы же друзьями не перестанем быть». Иду к нему на негнущихся ногах, словно робот. Я и чувствую себя так — неживым.
Полумрак комнаты. Он сидит на краю кровати, даже не пытаясь вмешаться. Поза не мыслителя — мученика. Голова низко опущена, пальцы вцепились в волосы, локти уперлись в колени. Зову его…
— Уходишь? — Поднимает глаза, а в них такая боль, отчаянье. Его трясет. — Ну и катись! Уебывай на хуй! — И тут же резко срывается, сжимает меня в объятьях. — Не уходи, прошу — останься.
Я растерян. Меня разрывают чувства двух человек. Остаться или уехать? Что бы я ни выбрал — кому-то сделаю больно.
— Мам, прости, я не могу, — озвучиваю свой выбор, и внутри теплится крохотная надежда, что мать поймет меня. Сейчас я больше нужен другу.
— Предатель, — словно пощечиной по лицу. — Я больше и копейки тебе не дам, — боль со злостью в глазах матери. — Он тебя что, на наркотики подсадил? — и новая порция оскорблений выплевывается в лицо потоком грязи.
Умираю душой. Чудовищно обидно слышать ее слова и понимать, что человек, который должен быть самым близким, не слышит меня. Мне совсем не страшно остаться в шестнадцать лет без поддержки матери. Себя обеспечу — это не проблема. Руки, ноги, голова работают, и очень даже неплохо. Она же и научила меня быть самостоятельным и не рассчитывать на помощь, часто уезжая в деловые поездки и надолго оставляя подростка один на один с жизнью, не из-за того, что плохая мать, а потому, что нам нужно было выживать. Она выживала, и я выживал. Работал, не бросил школу, продолжая хорошо учиться.
— Мам, я остаюсь. — Последовавший хлопок двери больно бьет по нервам. Такси уезжает вместе с мамой и моими вещами.
— Я гол как сокол, и такой я тебе нужен? — смотрю на парня, понимая, что черные джинсы и красная фланелевая рубашка в клетку — вот все мое имущество. У бомжа и то гардероб больше.
Мне радостно от его улыбки — наверное, каждый счастлив, когда выбирают его, — и одновременно тошно. Потому что до сих пор не уверен, правильный ли сделал выбор. Не примет ли он мое решение как нечто большее?
Ночь. Даже не заметил, как меня срубило над учебниками после всей этой нервотрепки. Чувствую на себе пристальный взгляд и поднимаю тяжелую голову.
— Почему не разбудил? — Улыбаюсь, когда его палец касается моей ладони, обводит морщинки, словно пытается что-то вписать в линию судьбы. Спина затекла от неудобной позы. Тянусь, и стон вырывается непроизвольно.
— Хочу тебя, — словно ушат ледяной воды, и его голодный, вперемешку с нежностью взгляд. Тут же просыпаюсь. Сразу становится неуютно. Хочется сбежать. Только куда?
— Нет!
— Почему ты мне отказываешь? — вопрос, от которого меня бросает в жар. Дыхание срывается, сглатываю вязкую слюну так, что болезненно дергается кадык.
— Я тебе ничего не обещал, — отговариваюсь пустыми фразами. Не хочу его обидеть, но раздражение поднимается жаркой волной.
— Ты же знаешь, я люблю тебя, не брошу, поддержу. Стань моим, — опять та же песня. Сколько раз отказывал? И все равно не оставляет попыток. Мы близки, но он хочет то, чего я не могу дать, и оставить его не могу. Сам не знаю, что меня держит рядом с этим парнем. Ругались, даже дрались, и каждый раз он подползал ко мне побитым псом. Но такой он только со мной, может, это и удерживает.
— Я не лягу под тебя. Ты же знаешь, — нервно дергая руку, пытаюсь освободиться, но пальцы смыкаются на моем запястье сильней. Нет, я не боюсь. Дам отпор, несмотря на то, что он старше, выше и крупнее. Но я боялся этой ситуации, хоть и знал, что когда-нибудь она настанет и он снова вернется к столько раз закрываемой теме.
— Я больше не могу. Ты понимаешь, как мне трудно? — Он, не отрывая взгляда, обходит стол, а я хочу вскочить, чтобы между нами было расстояние, но продолжаю сидеть, не разрывая зрительный контакт. — Видеть тебя и только дрочить из ночи в ночь, зная, что трогать нельзя. — Парень сокращает меж нами дистанцию до минимума. Почти шепот: — Хочешь, я лягу под тебя?
— Что? — теряюсь от удивления.
— Я буду снизу… — Не верю в то, что слышу, но его решительный и какой-то обреченный взгляд говорит красноречивей слов.
Хочу секса. Чувствую, как его ломает. Знаю, что любит. Но я — нет. Все, чего хочу, — перепихон, и не больше. В другой ситуации без зазрения совести воспользовался бы предложением, трахнул так, что на жопу не смог бы сесть несколько дней. Но не его.
— Нет, не хочу. — Это маниакальное желание заполучить всего меня любой ценой останавливает и настораживает. — Ты об этом потом пожалеешь, — выдавливаю слова здравого смысла, хотя все внутри горит от желания подмять парня под себя, если бы только он не смотрел на наши отношения так серьезно.
— Ну почему? Прошу… Не мучай меня. Мы же уже перешагнули ступень дружбы.
— Я тебя люблю, но не так, как ты от меня ждешь, — пытаюсь говорить спокойно, рассудительно, но нервы поднимают децибелы моего голоса. Вскакиваю, начинаю мерить шагами комнату, выплевывая короткие хлесткие фразы: — А тот случай… Ну выпили. Ну подурачились. Отсосал ты мне. Не устраивай сцен. Не веди себя, как брошенная девка.
— Сука же ты… — Злость, обида пеленой на глазах, но это секунда, и он сжимает меня в объятьях. — Прости. Ты же меня не оставишь, не предашь?! Просто решись. Я подожду.
Да что с тобой не так?! Почему тебя так переклинило на мне, что ты готов унижаться, просить, ждать. Не хочу предавать, но меня душит его любовь.
Двадцать девять, тридцать…
Явь словно коматоз. Брожу в лабиринте памяти своей — такой непродолжительной, но настолько насыщенной событиями — жизни, что хватит не на одного долгожителя. Мозг ищет тот маленький, крохотный крючок, за который можно было бы зацепиться и остаться, но, как назло, не вспоминается ничего светлого. Сплошной темный, бескислородно-удушливый космос.
Что жизнь не сказка, я выучил очень рано. Учителя попались хорошие. А самый первый оставил глубокие шрамы в душе, заставив повзрослеть быстро и как-то неправильно.
Когда он появился в нашей с мамой жизни, я был совсем мальчишка, к которому среди детворы и взрослых прочно приклеилось определение «странный», а среди сердобольных бабушек — «божий одуванчик». А как еще назвать ребенка, пребывающего в своем мире, отвергающего в людях плохое, злое? Но не зря говорят, что розовые очки разбиваются стеклами внутрь.
Гражданский супруг матери, мой отчим, внес в нашу жизнь свои правила. Все началось с почти невинных касаний. Он учил меня драться, а сам трогал, превращая это в подобие игры. Потом объятия стали чуть крепче, чуть дольше положенного. Его заводило, как я трепыхался под ним, пытаясь вырваться, ведь я никогда не сдавался. А зверь забавлялся, словно кот с мышью, крепко держа свою добычу.
Но ребенком я не понимал происходящего, принимая как знак внимания, как отцовскую ласку, которой мне так не хватало в жизни. Пока эти игры не перешли в другие отношения, или, правильнее сказать, в другую плоскость.
Мамы не было дома, когда отчим завалил меня на кровать, обездвижил, вжавшись всем телом. Терзал еще по-детски хрупкое тело, лапал за задницу и член, видимо, очень желая, чтобы у меня встал. Хуже всего, что я реагировал и ненавидел себя за это. Его я тоже ненавидел и пытался дать отпор, уже отказываясь ТАК «играть».
— Я научу тебя трахаться, — случайно брошенная фраза, сказанная мне пьяным извращенцем, была услышана матерью и, наконец, скинула пелену с её глаз.
— Что ты сказал? — простой вопрос, но то, что за ним последовало, навсегда врезалось в мою память, изменило отношение к женщинам.
Я и раньше видел на маме синяки, но она отбалтывалась, говоря, что упала. И ведь я верил, как, наверное, верит каждый ребенок, не задавая себе вопросов. А тут словно прозрел.
Он накинулся на мать, избивал с каким-то особым садистским наслаждением. Я пытался влезть, заслонить ее. Напирал снова и снова, пока хук в челюсть не отбросил меня метров на пять. Это потом обнаружилась трещина в кости, но тогда я не чувствовал боли. Перед глазами стояла моя сильная мама, что пыталась сдержать буйную ярость отчима, закрываясь руками от летящих в нее беспощадных ударов.
Моя душа разорвалась. Словно одним щелчком я осмыслил и понял все. Его действия, мамины отговорки. Ненависть к себе за глупость и наивность, к людям — за жестокость и извращенность разом что-то надломила во мне. Скорее всего, прутья клетки, что сдерживали зверя, который живет в каждом человеке. И мой зверь не забился в угол, а угрожающе оскалил зубы.
Этот хищник просил крови обидчика, и я не стал его сдерживать. Раз и навсегда почувствовав себя мужчиной, понял, что должен защищать себя и мать от таких людей, как мой отчим. А еще — что такие не должны ходить по земле. Отправив мать к соседке, я сжал в руке нож.
Будь отчим трезв, скорей всего, даже не подпустил бы меня к себе. Но тогда… Нет, он не был в бессознательном состоянии и не спал. Просто валялся на кровати, как довольный кот, утоливший свой извращенный голод.
— Давай, — отчим откинул голову, подставляя шею. — Убей меня. Перережь глотку.
Ярость, сжигающая, подступающая горечью к горлу, захлестнула мой мозг. Я не думая двинулся на него.
— При-р-р-р-режу-у-у… — рычал я, приставив лезвие к горлу пьяного садиста. — Не смей больше бить мать и меня не трогай.
Дикие желтые глаза дьявола смотрели с непередаваемыми чувствами. В них было все: мольба и похоть, безумство и какое-то непонятное восхищение. Он мог бы одним движением вырвать у меня нож, но не делал этого, словно испытывал, словно искушал…
Меня трясло от нестерпимого желания надавить сильнее, полоснуть по выступающему кадыку, чтобы из этой твари с последней каплей крови ушла жизнь. А он даже закрыл глаза, безмолвно соглашаясь.
Я был готов, но тут чья-то неясная тень обняла и прошептала: «Ты потеряешь большее. Проклятие крови не смыть…» Руку словно кто-то отдернул.
Внезапно на меня накатило абсолютно необъяснимое спокойствие. Я почувствовал силу и, неотрывно смотря в глаза отчима, заговорил. Я слышал свой голос отдаленно, глухо, будто находился под колпаком из стекла. Тихо, медленно из меня лились слова не ребенка, но взрослого человека — про проклятье, про искушения, про то, что меня охраняют. Точно тот, кто стоял за спиной, вкладывал в мою голову свои мысли и озвучивал их моими устами. Я говорил и говорил, пока меня не отпустило. И тогда я увидел промелькнувший в глазах отчима страх.
А потом мать нашла в себе силы, и мы остались вдвоем, вычеркнув отчима из нашей жизни. А может, уже тогда мне нужно было вычеркнуть себя из их жизни? Может, если бы меня не было рядом с мамой, у нее было бы все по-другому? Не было бы тех вспышек агрессии отчима, и она была бы счастлива с ним? Но все это уже в прошлом, а будущее…
Будущее у меня на ладони, и никого рядом. Это хорошо: некому остановить. Не будет меня — и он найдет счастье с другим. Я все равно не смогу дать ему то, о чем он мечтает.
— Мне не будет больно? — глупые мысли лезут в голову.
— Остановись! — последний сигнал разума, что продолжает бороться.
Мне страшно, но от этого я только сильнее злюсь на себя.
— Ты что, слабак? Трус?! Ты же знаешь — так будет лучше для всех! — И оставшиеся таблетки залпом летят в рот. Не получается. Я давлюсь. Глотаю порциями.
Все. Обратной дороги нет. Укладываюсь в постель. Нет сожаления, удручает только, что ничего не успел, но уже и не хочу. Апатия накатывает вместе со сном. Тьма…
Свет. Меня тормошат. Зачем? Мне так хорошо, тело легкое, я не владею им, я далеко… Трясут еще сильнее. Удар по щеке заставляет открыть глаза. Все плывет. Он смотрит на меня.
— Что с тобой? — взволнованный голос, в глазах страх.
— Таблетки выпил… — Смысла врать не вижу. Сознание уходит, глаза закрываются, спать… — Прости.
— Сколько?! — орет, встряхивая меня, как куклу, поднимает на руки.
