Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 73 страниц)
Не поверишь — он согласился! Завел я этого недотрогу в темный уголок, прижал к теплой стеночке, обхватил за затылок, все же «гакусэй»* выше «сенсея»*, ну и с чувством, с толком, с расстановкой… начал учебный процесс.
Было чуть странно его целовать. Он выше, губы твердые. Но меня заводила его податливость. Несмотря на свои лидерские качества, парень спокойно взял на себя роль принимающей стороны и сыграл ее достаточно неплохо, хоть это и был его дебют…
— А потом он в тебя влюбился! — отзывается мой внимательный слушатель, притихший на том конце связи.
— Все же романтик в тебе не умер! — хохочу над такими скоропалительными выводами. — Но нет. Хоть после того раза я и преподал ему еще пару уроков, но у меня сложилось впечатление, что парень стал меня побаиваться.
— Я же тебе говорю: влюбился! И конечно, он тебя боялся, а еще больше — своих мыслей: что ему охота не только целоваться с тобой, но и лечь под тебя. Просто признаться зассал, — настаивает на своем этот спорщик, и мне нравится его азарт и прикалывает ход его мыслей.
— Дэн, — улыбка еще шире. — Если следовать твоим выводам, ты тоже в меня влюбился. Сам же сказал, что опасаешься. Это твои слова!
— Ахреневаю с твоих выводов! — А я ахреневаю, что парень не отрицает мой подкол. — Сравнил йух с пальцем. Кстати… подожди минутку.
— Подержался? — через несколько минут подмигиваю парню смайликом.
— Ты и это видишь? — не остается в долгу и подъебывает меня эта злыдня языкастая. — Может, я курить ходил?!
— Захочу — увижу! — подкидываю фантазию парню, чувствуя, как его беспокоит сама вероятность вуайеризма. — И еще, Дэн, ты не куришь. Дым бы я учуял.
— А-а-а, ну да, ты ж говорил, что следишь за мной. Так, стоп! Ты что, в соседнем доме с биноклем сидишь? — Его напускной юмор так и фонит Тревогой.
— Вот ты фантазер! — Успокаиваю своего паникера. — Знаешь ли, не все можно видеть глазами.
— Тогда как ты это делаешь?
— Хочешь узнать? — Мне так легко «раскрываться» перед Дэном, как ни перед кем другим. — Ну, тогда слушай…
— А давай я начну! — Дэн внезапно сбивает весь мой серьезный настрой на ночь воспоминаний и, не дождавшись моего согласия, выдает: — В одном черном-черном лесу стояла черная-черная изба, а в этой черной-черной избе была черная-черная дверь…
— Ни хрена не угадал, мой сказочник, — перебиваю импровизатора, взглянув на безлунную, черную-черную ночь за окном. — Место это было светлым, лес — зеленым, село — богатым. А вот люди в нем жили и светлые, и темные, и с гнильцой, ну, впрочем, как и везде…
…Так вот, занесла какая-то нелегкая в это село женщину с маленьким мальчонкой, и поселились они на окраине в давно заброшенном доме.
Не особо этих переселенцев там привечали. Взрослые смотрели на пришлых с недоверием, дети сторонились странного пацана. И лишь одна одинокая бабушка, что жила по соседству, стала первой и чуть не единственной, кто захаживал к новым жителям деревни, помогая то овощами, то советом, и которая приняла мальца как внука. Только бабульке этой впору было самой помочь.
— Ведьма!!! — орала вслед древней старушке шумная орава глупой детворы, науськанная «добронравными» взрослыми, которые просто боялись бабку и при встрече прятали глаза, а то и вообще уходили с дороги, отплевываясь через плечо да крестясь, будто самого черта увидали.
А малышня… Ей все нипочем. Закидывали старушке «по праздникам» камни в окна, вытаптывали огород, а то и заколачивали дверь избы так, что женщина не могла выйти из дому.
— Бабка, что ходит к вам, — злая колдунья, — нашептывали мальчишке. — Знаешь, почему с ней никто рядом не селился? Она забирает людские души, чтобы жить дальше. Теперь она и ваши заберет, и ты с мамой умрешь.
Ну а что? В лучших традициях человечества — зудеть гадости за спиной человека, к которому каждый раз бежали за помощью, случись какая беда…
— Бред, — встревает в мой рассказ не молчаливый слушатель. — Они чо, «Sоul Eater»* пересмотрели?
— Бред, не бред, а только пацан жутко струхнул. Мыслимо ли ребятенку сказать, что его с мамкой души на днях слопают и не подавятся? Стал он на бабулю коситься да мысли свои думать, и тут…
— Случилось страшное! — таращатся на меня выпученные глаза испуганного смайлика.
— Нет, не страшное, но весьма странное… — пытаюсь дорассказать серьезную историю, которую мой шутник-собеседник своими комментами сводит к анекдоту.
…Подошла как-то эта бабушка к мальчишке и спрашивает: «А кто это тебе, милок, такую херь про меня в уши напел?».
Парнишка стушевался. Ясно-понятно, что никому он про ту болтовню детей не трепался. Так откуда же бабуля узнала? Стоит, зенками хлопает, а бабка на него так пристально смотрит, да еще и что-то губами беззвучно шепчет. Пацан словно под гипнозом, и хочет молчать, да не может — язык сам собой ворочается и говорит имена. Вот тогда и понял малой, что слухи не врут, и баба Агата — ведьма…
— Страшно? — спрашиваю своего притихшего комментатора. Уснул, что ли?
— Неа, — посылает улыбки Дэн, опровергая мои догадки. — Интересно! Хочешь, я страшно расскажу? В одном черном-черном лесу…
— Нет, уж… — перебиваю этого рассказчика кошмаров. — Это моя сказка. Слушай дальше!
…Хоть и узнал пацан страшную тайну, бабулю бояться и не подумал. Понимал, что та относится по-доброму к их семье, а все остальное — собака лает — ветер носит.
Время шло, и вот однажды случилась с Агатой беда. Хватил ее удар, парализовав всю левую сторону, и единственные, кто взялся ее выхаживать, — та женщина с пацаном, что были уже как родные.
Но ведьма — она и есть ведьма. Баба Агата быстро пошла на поправку. Начала даже похаживать по дому, хоть и трудно ей было. Но, видать, чувствовала: недолго ей суждено землю топтать. И как-то, оставшись с парнишкой один на один, произнесла очень странные слова: «Избран… Передаю… Сила… Мой…».
Добрую часть произнесенного пацан так и не разобрал. Даже когда пытался вспомнить — не смог этого сделать. Все произошедшее было как в тумане, потеряв четкость и ощущение времени.
А потом бабушке резко поплохело. Умирая мучительно тяжело, будто нечто разрывало ее изнутри, она металась в агонии несколько суток. Что-то не отпускало, не давало уйти, держа на пике боли. Врачи только разводили руками, а селяне даже в дом не заходили и лишь крестились, стоя у двора. Страдал и мальчишка. Ему до слез было жалко бабушку Агату, но как ей помочь, он не знал.
Нечто зловещее, черное повисло над поселком. Лезло в мысли, вдыхалось с воздухом в легкие, выпивалось с водой. Вечно брехливые дворовые псы, поджав хвосты, забились в свои будки и только жалобно скулили, упираясь всеми четырьмя лапами на попытки хозяев вытащить охранников на двор. Еще вчера ласковые Васьки и Дуняшки словно взбесились. Шипели на всех и вся, выгибая спину дугой, топорща иголками шерсть. Сверкали зелеными демоническими зрачками из темных углов, оглашая окрестности жуткими воплями.
Последним мазком художника-декоратора испортилась погода. Далекие всполохи зарниц надвинулись свинцовыми тучами, грозящими обрушиться ливнем. Усиливающийся ветер поднимал в воздух пыль, закручивая ее в причудливо-живые веретена, гнал по опустевшим улицам, гнул к земле молодые деревца, безжалостно ломал кроны вековых тополей.
В такой вечер и пришел к дому Агаты старожил деревни и сиплым голосом сказал: «Чтобы ведьма умерла, надо крышу проломить. Тогда ее душа выпорхнет, и Агата наконец-то перестанет мучиться».
И пацан решился, вскарабкался на крышу. Его бил озноб, что-то жгло изнутри душу. Спазмы перехватывали горло, когда он слышал отчаянный вой боли бабы Агаты. Не медля ни секунды, он замахнулся топором и резко ударил по замшелой черепице. Осколки разлетелись в разные стороны. Крик усилился. Баба Агата заголосила так, будто мальчик ударил не по крыше, а по ней самой. И еще раз, еще… еще… Мальчик, закрыв глаза, все поднимал и опускал топор. В разные стороны летели щепки, утеплитель. Ветер набирал силу, норовя скинуть парнишку, но он не останавливался. Очередной замах — и топор ушел в пустоту…
Протяжный нечеловеческий вопль перекрыл какофонию бушующей стихии, и в следующую секунду над поселком повисла оглушительная тишина. Миг, другой, словно пауза между всполохами молний, и с неба полилась вода. Ливнем, сплошной водяной стеной обрушилась на землю, размывая грунтовые дороги, тропы, огороды, грядки. Превращая мирно журчащий ручеек в клокочущее черное месиво грязи. Парень сидел на крыше и понимал, что это все.
Похоронили старушку за кладбищем, ссылаясь на то, что на старом погосте места нет. А вскоре по деревне прокатился мор. Умирали люди, дохла скотина, погибал урожай, но парнишку с мамой словно кто защищал. Может быть, дух бабы Агаты…
— Ну что, Дэн, веришь, что этим мальчонкой был я?
— Ого! Вот это ты завернул сказку!
— А ты как думал! — Улыбаюсь, довольный произведенным впечатлением. — Со мной все не так просто. Я эмпат, экстрасенс и по совместительству экстра-секс. А по-русски говоря — ведьмак, — навожу тень на плетень, пытаясь еще больше заинтересовать парня собой. — Так что, веришь?
— Знаешь, я ведь большой скептик, но почему-то сейчас мне хочется сказать — «Верю».
Читаю ответ Дэна, что в этот предрассветный час лучше всякого бухла теплом растекается по венам. Я рад, что открыл свой секрет человеку, которого ощущаю как родного, который, кажется, не только волнует меня, но и пробуждает мой дар, поднимает его на новый уровень.
— Ответ правильный, — пишу парню, ставшему намного ближе в этот чокнутый вечер. — Я и сам нигилист по жизни, и порой сомневаюсь в своем даре. Но ты, Денис, можешь мне доверять, ведь ты сам этого хочешь. — Я взволнован и чувствую, как, преодолевая пространство, меня наполняет его взволнованность. Мне так хочется прошептать это, глядя ему в глаза, но пока только пишу: — Верь мне, Дэн.
Комментарий к Часть первая. ВЕРА. Песнь седьмая. Евангелие от Елисея
Музло под настрой:
Alessio Bargiacchi a.k.a. AL355|0 - Strange Dream
https://www.youtube.com/watch?v=UY4y5UB4W7w
Непонятки и цитатки:
о-дайко* - большой барабан Тайко - http://4.bp.blogspot.com/__oK4VGDahgc/TAecDRr9JZI/AAAAAAAAAbw/nZnu_Inhd88/w1200-h630-p-k-no-nu/odaiko.jpg
Отто Раппта* - http://www.novate.ru/files/u34508/otto-rapp.jpg;
души прекрасные порывы* - А.С. Пушкин
яблочко раздора* - https://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_wingwords/3172/Яблоко;
«Negroni»* - https://alcofan.com/negroni-v-domashnix-usloviyax.html;
Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать* - «Маленький принц», Антуан де Сент-Экзюпери;
Тварь ли я дрожащая или право имею?* - «Преступление и наказание», Ф.М.Достоевский;
гакусэй* (японский) - ученик;
сенсей* (японский) - учитель;
«Sоul Eater»* - аниме «Пожиратели душ»;
========== Часть первая. Вера. Песнь восьмая. Евангелие от Дениса ==========
Psygram – Dance of Shadows
https://psygram.bandcamp.com/track/dance-of-shadows
*******************************************************************
…Серый мир. Словно все вокруг внезапно потеряло цвет. Неподвижно-унылое серое небо, бетонно-серые стены домов, металлически-серые решетки оград, зернисто-серый растрескавшийся асфальт, по которому порывы ветра несут грязно-серое месиво из обрывков газет, мятых стаканов, окурков и струящуюся змейками серую пыль, временами поднимая ее ввысь, и тогда даже воздух становится серым.
Серая рыночная площадь. Расколотые бетонные блоки топорщатся витыми штырями арматур, обшарпанные столы, переломанные пустые ящики стоят каким-то рваным, невообразимым лабиринтом. Словно кто-то внушительный, мощный бежал, не разбирая дороги, сбивая все на своем пути.
И посреди этого серого хаоса я. Медленно поворачиваясь, обвожу взглядом безлюдное пространство. Базар — и пустой? Но я тут один.
Мне не тепло и не холодно. Мне не грустно и не радостно. Мне никак. Словно все мои чувства, эмоции, мысли, желания отключились. Я не знаю, куда идти. Направо, налево, назад, вперед — все направления безразлично одинаковы. Даже не знаю, что толкает сделать шаг к серому прямоугольнику старого строения.
Грязные двери раскачиваются на ржавых петлях, не издавая ни звука. Я слышу только гулкое эхо своих шагов. Комнаты. Одна, вторая. Пусты. Заглядываю в третью — тот же безрадостный пейзаж: крашеные стены, облезлый потолок, грязный, давно не мытый пол.
Стоя спиной к двери, не вижу — чувствую чужое присутствие, и разворачиваюсь. Черные тени выстроились полукругом, преграждая путь к выходу.
Магнитным импульсом проскакивает по нервам сигнал опасности, и во мне просыпается Ужас. Ледяной рукой оглаживает спину, перехватывает горло, не давая дышать, двигаться и даже думать, а тени растопыривают призрачные руки, надвигаются, загоняя меня в угол, словно дикого зверя.
И он просыпается. Зрачки расширяются, затапливая чернотой радужку, и в полумраке пустой комнаты очертания всего вокруг становятся четче, как будто невидимый художник на пепельном фоне обрисовывает контуры дымчатых предметов черным фломастером. Чуткие уши ловят каждый шорох. Языком ощупываю медленно растущие клыки. Короткие ногти удлиняются, превращаясь в острые когти. На руках щетинится грубая шерсть. Я чувствую в себе зверя, которого нельзя приручить, который не виляет радостно хвостом, который шляется сам по себе, который сам себе выбирает путь и человека. Я превращаюсь в разъяренного дикого КОТА.
И точно как кот, что встретил на пути врага, по-звериному страшно скалю зубы, начиная угрожающе шипеть.Только тени не отступают.
Пячусь от надвигающейся опасности. Открыть беззащитную спину сродни моментальному проигрышу, а значит — смерти. Утробный дикий вопль вырывается из моего рта. Я не сдамся этой тьме. Я не дам этим черным щупальцам высосать мою душу. Я чувствую затылком тепло света, пробивающегося сквозь крохотное оконце в стене. Настолько маленькое, что человеку не пролезть, но я же кот… Гуттаперчевое, изящное создание. Я смогу, сделаю, нужно только извернуться и прыгнуть в это сияние…
Просыпаюсь от собственного ора. Испуганное сердце долбится о грудину. Липкий пот холодит кожу. Не понимая, где я, что я, вглядываюсь в темноту ночи. Больно выкручиваю кожу на запястье, прогоняя сон, убеждая себя, что живой. Стираю со лба испарину. Блять! Снова эти кошмары.
Горечь обжигает гортань, и я до сих пор ощущаю вязкую тьму с запахом сухой серой пыли. Гнетущее, тягостное состояние, когда вроде выплыл из жуткого сна, но потянул за собой ощущения, что выдернуло из закутков памяти твое собственное подсознание. Одиночество.
Оно всегда было со мной. Шло по жизни неотступной тенью. Ведь я всегда и везде был один. Один. В шумных компаниях, где мне было нестерпимо скучно. Один. В своих странных фантазиях, которые не с кем было разделить. Один. Даже если шел с кем-то под руку. Но тогда этот Демон скромно прятался за спиной, а теперь стоит передо мной, заполняя каждый уголок души леденящими кровь силуэтами и душит, делая мою жизнь невыносимой. Задыхаюсь. Хочется выть.
«Заткнись! Заткнись, сука! Не смей ныть!». Сжимаюсь в комок. Стискиваю зубы. Останавливаю стремительный поток мыслей, превращая голову в холодный пустой космос. Я останавливаю время, словно бесконечно падая в черную дыру. Я замираю, сминая в руках влажную простынь, и, кажется, не дышу, заключив себя в матово-черный кокон. Никто не должен видеть меня таким. Даже ты… Расфокусированным взглядом ловлю красный отсвет глаз своей кошки, что обеспокоенно крутится рядом.
— Все хорошо, девочка, — убеждаю любимицу в том, во что сам не верю. — Еще пара минут, и буду в порядке.
Вытягиваюсь на матрасе. Тупо, без мыслей пялюсь в потолок. На виске что-то дергается, пульсирует, с каждой секундой усиливая головную боль. Тяну в себя тяжелый, густой воздух. Надо успокоиться, но организм не осознает реальность, до конца не пробудившись ото сна.
— Пошли, Маркизка, кофейку, что ли, сварим.
Кошка отвечает на своем, и я понимаю, что вместо кофе она предпочтет кусок парной говядины.
Спящий город. Безликие дома смотрят на меня из темноты черными глазницами окон. Слушаю тишину ночи, что нарушает только легкий шум закипающей в турке воды да отдаленный гул никогда не засыпающих дорог. Вздыхая, зябко повожу голыми плечами и понимаю, что ни о чем не жалею.
Это было правильное решение — вырвать страницу за страницей из альбома под названием «Моя прошлая жизнь».
…Еще лежа в больнице, сам позвонил девчонке, которую, кажется, любил, и отпустил на все четыре стороны. Чего портить и ей жизнь? Да и она вроде уже сама все для себя решила.
Когда вырвался из больничных палат, первым делом безжалостно смел свои страницы в социалках. Удалил все свои фото, шапочные знакомства, ненужные контакты. Сменил симку. Я ушел в тень.
