Текст книги "Вера. Надежда. Любовь"

Автор книги: ЛетАл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 73 страниц)

— Теть Нина, лучше подождите в машине, — стараясь развязать себе руки, почти насильно усаживаю женщину в салон и, не давая себе времени на малодушное «блять, пиздец тут стремно», иду к дому. Шаг за шагом по липкой грязи. Пистолет из кармана под пояс джинсов. Стресс! Очередной. Чисто мужской стресс. Не знаю, как киногероям, но мне лично пиздец, как некомфортно чувствовать ствол пистолета так близко от своего собственного ствола. Как говорится: и незаряженное ружье стреляет один раз в жизни. Но мой-то ПМ заряжен, и отнюдь не холостыми. Шаг на крыльцо. Словно пальцы сплетаю с пальцами Лиса. Плечом толкаю дверь, которая со скрипом распахивается, и шагаю в темноту. Вдох-выдох. Не видно ни зги. Подсвечивая себе путь экраном мобилы, медленно продвигаюсь по захламленному коридору, в котором черт ногу сломит. Вдох. Тошнотворный запах, определить который я не могу, буквально вышибает дух. Выдох. Рукавом куртки прикрываю лицо. Не дышу, вглядываясь в темный проем, ведущий в комнату. Весь на стреме, наверное, готовый к любому нападению. Даже если из-за угла выскочит паук-мутант, сначала пристрелю, а потом подумаю. Но ни пауки, ни мухи на меня не покушаются. Скорее всего передохли от этой вони. Высветив клавишу выключателя, врубаю свет, и — ура! — под потолком одиноко и тускло загорается творение Эдисона, вырывая из царства мрака владычество хаоса. Только краем глаза цепляю раскуроченную мебель совковых времен, книги, что в беспорядке валяются у печки и, видимо, там и кончают свой путь, смятые пивные жестянки и водочные бутылки. Окурки горкой в тарелке на столе. Все внимание «королю» этой помойки — Женьке. Не сразу понимаю, что не так с парнем, который полусидит-полулежит на грязной кровати, разведя руки в стороны, словно приготовился похлопать в ладоши, но так и забыл, что хотел сделать. Бессмысленный взгляд сосредоточен на чем-то невидимом мне, и от этого становится особенно жутко. — Женька, ты чего? — тихо спрашиваю брата, не особо рассчитывая на ответ, но тот шипит: — Ш-ш-ш… Спугнеш-ш-шь… — в этот момент резко дергается, хватает что-то словно муху в кулак, а потом, довольно улыбаясь, протягивает мне двумя пальцами НИ-ЧИ-ВО. Было бы смешно, если бы не было так страшно смотреть на человека, ловящего в параллельном измерении каких-то, наверное, чертей. — Лис? — даже не замечаю, как подношу трубку к уху.— Я нашел Женьку, только он не в себе… — Буянит? — Нет, он перебирает руками, словно паук плетет нить, — смотрю на брата, что всем своим видом напоминает съехавшего с ума, только разве что слюни не пускает. — Что делать-то? — В первую очередь уезжай оттуда. Глюки у парня, его нужно под капельницу, — в голосе Елисея усталость, что он пытается скрыть, но я ее слышу в прямом и переносном смысле. — А во-вторых, успокой тетку. Из-за ее панического фона я тебя еле слышу… — Сученыш! — выплевываю на Жентоса накатившую Злость. Но она придает сил сдернуть с кровати парня на голову выше меня. Он не особо сопротивляется, но и не помогает. Повисает бесформенным мешком дерьма, кем по сути и является. Не отказываю себе в желании заехать укурку под ребра кулаком. И въебал бы еще пару раз, но в комнату врывается тетушка и, кудахтая, как курица-наседка, помогает мне дотащить обдолбанного братца до машины. Гоню тачку в сторону города, изредка поглядывая в зеркало заднего вида. Там женщина то пытается поймать руки сына, то заговорить с ним, заглядывая в пустые глаза. Но все бесполезно. Этого человека нет с нами, да и самого человека нет. Осталась одна оболочка. И уже в стенах родного дома эта оболочка начинает превращаться в полоумного. Шарахается ото всех, смотрит в никуда, и как итог — начинает тихо подвывать. Так хочу уйти, но в глазах тетки, что цепляется за меня, словно утопающий за соломинку, паника. Не могу я оставить женщину в беде хоть и не знаю, чем ей помочь. — Лис, честно, я никогда не сталкивался с такой хренью, — снова дергаю Любимого, перемещаясь на балкон подальше от чужих ушей. — Может, скорую вызвать? — По-хорошему, так и надо. Его бы в наркологичку положить. Может пребывание в спецучреждении немного мозги вправит. Но вот беда: день-два, он отойдет и лечиться не захочет. Он же уверен, что не болен. А насильно у нас не держат. Так что это пустая трата денег, нервов и сил. — Но не оставлять же его вот так?! — неопределенно машу рукой, словно Лис видит неадекватного Женьку. — Денис, пусть решает его мать. Но сразу предупреждаю, если решит вызвать скорую, ты оттуда уходишь прямо сейчас. Медики обязаны сообщать. Десять-пятнадцать минут — и приедут менты. Дальше сценарий ясен: обыск, выискивание всех заначек, а они у него точно есть, и, как следствие, пойдет брательник под следствие. Я не хочу, чтобы дергали еще и тебя. Пересказываю тетке все перспективы дальнейших шагов и вижу, как она становится бледнее бумаги, порождая мысли, что все же придется вызывать скорую, но уже для доведенной до «ручки» родственницы. — Лис, похоже неотложка — не вариант, — очередной консилиум на двоих. — Я уже заебался на все это смотреть, но и бросить не могу. — Найди знакомого или частника! Рекламную газету возьми. Там есть объявления. За деньги в любое время приедут, — строго выговаривает Лис, побуждая к действию, и я прохожусь по всем немногочисленным знакомым, подгружая мать и тетку. Елисей оказывается как всегда прав, и вскоре басовитый мужской голос, что отвечает на звонок: «Наркологическая помощь. Двадцать четыре часа», четко и ясно дает понять: время — деньги. Денег у родственников, сколько себя помню, никогда не было, сейчас и подавно нет, а значит откупаться и покупать себе свободу опять приходится мне. Но пять штук деревянных кажутся сущей малостью за возможность наконец-то оказаться дома, рядом с Любимым. — Любимый, я дома, — радостно пишу, едва переступая порог. Приветствую скучающую Маркизку, намереваясь по-быстрому сгонять в душ и занырнуть в горячие объятья Елисея, но холодное: — Я тоже, — остужает мой пыл, а недавняя Радость зябко ежится, сжимаясь в сморщенный комок. — Злишься? — задаю вопрос, ответ на который не только знаю, но и отчетливо чувствую. — Да! — слышу то, что знаю, понимая, что снисходительности от Лиса ждать не придется. — Я же извинился, — все же делаю попытку намбе ван к примирению, хоть и Надежды особой нет. — Хочешь поиграем?! — Нет! — Киношку? — попытка номер два. — Нет! — Минетик? — козыряю, казалось бы, беспроигрышным вариантом. — Дэн, заканчивай прикалываться, — сухой отказ, от которого на душе начинают скрести кошки. — Нет, так нет, — тяжело вздыхаю и, откинувшись на спинку кресла, ухожу в глухую оборону. Вот только молчание — худший способ на пути к примирению, тем более, что в мыслях давно уже назойливой мухой крутится один вполне закономерный вопрос: — Лис, откуда ты все это знаешь? — Что именно? — Про медиков, про ментов, про услуги. Согласись, если человек не сталкивался с подобными траблами, он просто не в теме, но ты как будто знаком со всем этим изнутри. Ты случайно сам не врач? Или может быть мент? А может ты наркобарон? — Вот ты фантазер! Еще чего насочиняешь? — наконец-то появляются смешливые нотки. — Насочинять? Да запросто! — с ходу цепляюсь за конец улыбчивой нити и по ней ищу выход из лабиринта раздора, попутно заглядывая на «кухню» своего воображения, чтобы отдать ему волшебный приказ: «горшочек вари». И «горшочек» варит: — Ты врач, который был вынужден оставить блестящую карьеру мозгоправа, из-за всплывшего на поверхность трупа служебного романа. Думаю, ты трахнул ведущего хирурга или, что мелочиться, главврача! А теперь работаешь на мафию и штопаешь бандюганам рваные раны, полученные от полицейских церберов. — Мимо! Хотя кое в чем ты прав, — нехотя тают арктические льды под напором моего лучезарного обаяния. — Я хотел пойти на медицинский и даже сдал вступительные, но на тот момент денег на обучение у меня не было. Надо было строить бизнес. — Тогда ты химик, — без промедления преподношу на блюдечке с голубой каемочкой вторую порцию «каши». — Преподаешь на кафедре, и ни один студент не может сдать экзамен по твоему предмету, но не потому что не знает, а потому что у них мозг выключается под воздействием неких ведьмовских феромонов. А в свободное время — признавайся! — ты занимаешься Алхимией. Философский камень сварганить пытаешься? Ну или варишь дурь в секретной лаборатории где-нибудь в диких лесах подмосковья и владеешь огромной сетью дистрибьюторов. — Пипец тебя понесло! — пробиваются ручейки положительного настроя. — Я хорошо разбираюсь в химии, но не настолько, чтобы стать варщиком. Да и не по моей чести дело. — Все, я знаю! — выкладываю на стол очередную перемену: — Ты секретный агент, который работает на правительство и выслеживает криминальные элементы по всей Вселенной и за ее пределами. — Ха-ха-ха, — стремительно наступает весна. — Любимый, ты явно меня возвеличиваешь в собственных глазах. Одно слово ФАНТАЗЕР. Но мы с тобой пара. — Фантазер не фантазер, но хочу заранее предупредить: я полицаев терпеть не могу, а врачей тихо ненавижу. Ну, а нариков так вообще бы собственноручно изничтожил, аки тараканов. — Дэн, ну ты хоть сам с собой-то будь честен, — прилетает мне ложкой не в бровь, а в глаз. — Врачей ты не ненавидишь, но боишься. А боишься оттого, что все же вид человека в белом халате тебя возбуждает. А вид человека в форме — еще сильнее. — Тебя послушать, так у меня в голове, что ни страх, то фетиш, — моему наигранному возмущению нет границ. И я бы даже в шутку обиделся, если бы меня так стремительно не разбирал смех. — Конечно, ты желаешь далеко не всего того, чего боишься, — идет на компромисс мой личный психоаналитик. — Но то, что ты боишься и хочешь меня — это факт. — Пожалуй, не стану спорить на эту деликатную тему, — мягко увиливаю в кусты, не сказав ни «да», ни «нет». Зато от души заливаюсь соловьем: — Я лучше в очередной раз спою Оду твоим антинаучным способностям, алгоритм работы которых мне так и не понятен. Но я до глубин души потрясен насколько безошибочно ты увидел местоположение Жентоса. — Я не все вижу и не всегда. Все же этот процесс тянет много сил, — поясняет Лис. — Но то, что хочу, не только увижу, но и учую, словно зверь. Например, как тебя, Любимый. — Да ладно! Хочешь сказать, что ты меня в толпе найдешь по запаху, ауре, энергетике? — Все еще сомневаешься?! — вспыхивает рыжим пламенем негодования Лис. — Я скептик и всегда буду сомневаться. Но тебе я верю и хочу предложить одну интересную игру.  — Сказал же не хочу! Ты наказан и сегодня останешься без развлечения. — А если мы поиграем не сегодня и не здесь… — Не понял… Ты что умыслил? Что за игра? — заинтересованно «принюхивается» Лис. — Игра, от которой ты не откажешься. Ты же азартный, увлеченный. Охотник! Так погнали на сафари? — Не поеду я никуда, — незамедлительно следует отказ. — В лесу нет сети, а оставить тебя на несколько дней я не в силах. — А не надо в лес, — сам настолько увлечен авантюризмом пришедшей в голову мысли, что не думаю, что творю. — Этой осенью в городе «И» одно мероприятие намечается — фестиваль восточных культур. Я приеду, ты приедешь, и мы с тобой поиграем. Я буду дичью. Ты охотником. Поймаешь меня, вернемся вместе. Нет — значит не судьба… — Ты серьезно? — Абсолютно. — Денис, даже не хочу слышать, что не судьба. И вызов принимаю! Но имей в виду, я не допущу никаких откатов. Пацан сказал — пацан сделал. — Заметано! — улыбаюсь, чувствуя себя абсолютно безрассудным, слегка умалишенным и непривычно блаженным. — И чтобы ты окончательно поверил в серьезность моих намерений, а также в качестве сожаления за испорченный вечер я сделаю тебе маленький презент. Только не думай, что это подсказка и все будет так просто… Комментарий к Часть третья. Любовь. Песнь четвертая. Евангелие от Дениса Саурона* - в легендариуме Толкина майар из свиты Вала Аулэ.http://hobbitonline.ru/oko-saurona-vsevidyaschee-oko.html как в кавказском тосте* - имелся в виду фильм "Кавказская пленница" https://www.youtube.com/watch?v=gsQvdhgQwEE ========== Часть третья. Любовь. Песнь пятая. Евангелие от Елисея ========== «Не думай, что все будет так просто…» Да я и не думаю. У меня в жизни все непросто. Непросто с бизнесом. Непросто с людьми. И с любовью такое же уравнение со множеством неизвестных. Только я не сдамся, и пусть место охоты для меня даже не лес густой, а какие-то уму непостижимые дебри, я не упущу шанс. От одной мысли о встрече с Дэном вмиг бросает в жар, и в груди начинается такой тарарам, будто там голозадые туземцы устроили дикие ритуальные пляски, а вместо бубна у них мое собственное сердце. Мне уже не нужно прикрывать веки, чтобы воссоздать образ Дениса. Сейчас я в любую секунду могу взглянуть в его смеющиеся глаза. Смотрю на крохотный, видимо, вырезанный из какой-то старой фотографии фрагмент с настолько маленьким разрешением, что на экране смартфона изображение выглядит, как в тумане. Это он и не он одновременно. Еще не сломленный, еще улыбающийся, совсем юный мальчишка. Но даже тогда — МОЙ Денис! Наша любовь, как деревце. Когда-то давным давно, может даже не в этом веке, в двух душах заронилось маленькое зерно, которое взросло, сплелось кронами и вросло корнями в саму нашу суть. А сейчас я хочу отведать плоды этого древа. Рука непроизвольно тянется к экрану. Скоро я смогу по-настоящему дотронуться до тебя. Провести пальцами по коже, очертить скулы, острый нос, тонкие губы. Скоро смогу заглянуть в серую дымку озорных глаз и забрать себе твою душу. Ту, что принадлежит мне! Скоро. Уже так скоро, но пока… За окном полупустой кафешки, что у станции метро, мерзнет плаксивый день промозглой осени, и на душе такая же серость. Воочию наблюдаю, как в дверях заранее оговоренного места встречи материализуется Дьявол во плоти — Митлан, и, тяжело вздохнув, выключаю телефон, отгораживаясь непроницаемой маской. Даже глазом не решаюсь заглянуть в наш мир. Слишком легко Денису получается оголить меня, но при посторонних это непозволительно. Приветствия, какие-то незначительные фразы — все пропускаю мимо ушей, не для того я приехал на другой конец столицы, чтобы расшаркиваться и время терять на пустую болтовню. Меня ждет Любимый. — Больше слушай! «Внимательно» слушая детальный инструктаж Митлана, более детально изучаю меню, выбирая горячий чай с вареньем, который мне нахваливает молодой официант восточного типа. Ну, а кто еще может работать мальчиком на побегушках в чайхане?.. — И не забывай: дешевый понт дороже денег, — продолжает вдохновенно «петь» о своем Митлан. Не узнаю своего «босса». Вечно сдержанный Борис говорит настолько запальчиво, того гляди кончит от перспектив. — Не стесняйся врать. Показушничать. Он пойдет на контакт, если почувствует в тебе своего. — Понятно, — согласно мотаю головой, хотя и без ЦУ новоявленного «Станиславского» в погонах прекрасно знаю, как играть роль наркодилера. Я все знаю. Все, кроме одного — что на уме у этого мутного человека, общение с которым всеми силами пытаюсь минимизировать и оставлять в деловых рамках. Но, видимо, мое желание не слышат высшие силы. — А вообще как дела? — звучит абсолютно не нужный, но вполне ожидаемый вопрос. «Ну почему ты не можешь не лезть в мое личное пространство? Я же не спрашиваю тебя, почему ты зовешь своих молоденьких девочек мужскими именами, хоть мне и пиздец как любопытно.» — Все хорошо, — вежливо отговариваюсь, от всего сердца посылая Митлана ко всем чертям: «Ты действительно думаешь, что я сейчас начну тебе душу изливать?» — Давненько мы не встречались в неформальной обстановке. «Да-да, в последнюю нашу встречу ты привел ко мне шлюху, которая тянула под столом ноги к моим причиндалам. Так что я бы тебя с твоими экспериментами еще лет двести бы не видел», — мысленно огрызаюсь. — Сашка каждый раз про твои отбивные вспоминает. «К чему ты это говоришь? Не скрываешь, что по-кумовски перемываете мне кости за спиной? Так для меня это не новость. Только вот какую роль в твоей игре играет Сашка? Не думаю, что он был подставным, и неприкрытая боль в его голосе оказалась всего лишь игрой. Хотя, кто его знает… Может ментов уже и этому учат». — Вам больше заняться нечем, кроме как обсуждать мои кулинарные способности? — уже не соблюдая субординацию, вкладываю в каждое слово по тонне скепсиса. — Не ерничай! Нам есть много чем или кем заняться, но находится время и для хобби. — Например, увлеченно перемыть мне кости, — не спрашиваю, утверждаю. Да и Митлан особо не отпирается. Только не могу понять, к чему он ведет. — Нет, всего лишь твои пристрастия, увлечения, привязанности… — меня окатывает холодом и тут же кидает в жар. Сумасшедший контраст выбивает испарину и дух.