Автор книги: ЛетАл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 73 страниц)
— А ты хочешь потрогать? — интересуюсь, насколько далеко просчитаны ее планы на «попить чайку». — Давай! Только я сегодня какой-то вялый. И притворяться, уж прости, не получится.
— Вот сейчас тебе точно повезло, что мне тебя не достать, — Горюха устрашающе протягивает в мою сторону членистые конечности, вооруженные шеллаковыми когтями, и продолжает плеваться угрозами: — А то красовался бы уже с кровавыми бороздами на своей наглой физиономии.
— Пф-ф-ф… — фыркаю в монитор, радуясь своей безнаказанности. Борозд мне и своих хватает, а инет вещь хоть и глобальная, но в этом плане вполне безопасная. Найти в паутинных дебрях конкретного паучка не так-то просто, а вычислить его дислокацию в реале — законными способами нереально. Поэтому спокойно сотрясаю воздух мухобойкой: — Напугала дикобраза кактусом.
Чпоньк-чпоньк… Открываю форточку.
— Дэн, мне реферат по репеллентам нужно написать. Помоги, плиз-з-з-з-з-з… — сквозь москитку протискивается и противно зудит над ухом Комарик-пискарик. Молча сую в розетку фумигатор, отправляя кровопийцу в игнор.
Чпоньк-чпоньк… Открываю дверь.
— Дратути-и-и, — на пороге Теремка лупит зенки Лягушка-квакушка. — Как ваше ничего?
— Если кратко, то — ничего. Если в подробностях, то ничего пойдет, — надеясь, что благополучно отболтался, тяну дверь на себя, вспоминая вселенскую мудрость, вложенную в уста, по моим подозрениям, моей прошлой реинкарнации: «Всю жизнь я страшно боюсь глупых. Особенно баб. Никогда не знаешь, как с ними разговаривать, не скатываясь на их уровень»*.
— Дэн, через полгода до меня дошло, что во многом ты был прав, а я явно чушь несла, — квакушка нагло всовывает ласт между дверью и косяком. — Однако, полетав с утками по миру, я кое с чем не согласная. — Поднимает перепончатую лапку на манер Ленина на броневике и продолжает лозунги толкать: — Свобода и независимость — хорошо! Но свое болото ближе к телу!
— Ты меня не удивила, — наступаю на зеленую лапку, пытаясь освободить дверь. — Тебе в зеленой трясине комфортно, потому что ты относишься к весьма многочисленному подвиду женского населения, который в народе зовут емким словом — овуляшки! — Выставляя в проем дуло духового ружья, пуляю ядовитыми дротиками: — Объяснять таким, что жить можно по-другому, бесполезняк. Их существование подчинено одному-единственному фактору, — целюсь земноводной прямо в глаз и не промахиваюсь: — Базальной температуре!
— Ква-а-а… — отлетает от двери Квакушка и, плюхаясь в лужу, конвульсивно, как будто под током, дрыгает ластами. — Не понимаю, с чего такие выводы.
— А тебе понимать нечем! — Делаю умозаключение тем, чего у меня палата, что из гуманных соображений к себе любимому нужно добивать: — Ваш брат и без половины мозга нормально живет, а оставшуюся часть использует только с одной целью — плодиться и размножаться.
— Злой ты! — кидает смехотворное обвинение зеленое создание.
— Не представляешь себе, до какой степени, — хищно скалюсь, поднимая рептилию за аппетитную лапку. — Квакушка, мне тебя охота во французский ресторан отправить… На кухню, — делано медленно облизываю губы и сглатываю слюну. — Но поскольку двумя твоими тощими окорочками даже червячка не заморить, поживи еще, икру отметай, стрелу на болоте поищи, может, тебя какой Иванушка-дурачок в (‿|‿) поцелует, — выпятив губы, тянусь к лягушкиной попке, но останавливаюсь на полпути. — И превратишься ты из глупого пучеглазого головастика в не менее глупую и пучеглазую, но более истеричную лярву — ЯЖЕМАТЬ! — Щелчком отправляю лягушонку в очередной круиз с перелетными утками. Может, хоть с ними не рискнет мухоловку разевать.
— Кво-о-олочь… — прилетает мне ответ, и я бы порадовался, если бы знал, что слышу именно «прощальный салют», только уверен: это всего лишь «До свидания».
Чпоньк-чпоньк…
— Дэ-э-эн, не игнорь меня. Ну паз-з-зяз-з-з-я, — опять зудит сука-Комарик, а меня аж передергивает этот мимишный сленг. Игнор!
Чпоньк-чпоньк… Взгляд в дальний угол.
— При-и-ивет, — пищит из дырки в полу Мышка-норушка и смешно дергает усатым носиком, смакуя тянущиеся со стола ароматы. — Дэн, я тут отложила все дела, чтобы задать глупый вопрос. Можно?
— Нельзя! — перевожу взгляд с Маркизки на мысли о мышеловке. Но Маркизка, сытая и довольная, мирно посапывает в своей коробульке, а механических убивашек на расстоянии вытянутой руки не находится, придется все самому — тапочкой.
— Я такой фильм глянула про шарики, — видимо тугая на ухо, Норушка набирается храбрости и, выползая из норки, огорошивает продолжением: — Вагинальные.
Недоуменно таращусь на пугливого зверька, ковыряясь пальцем в собственном ухе. Может, у меня те же со слухом траблы? Ни хрена! Мышонка, все так же опасливо озираясь по сторонам, упорно крадется к моему столу и продолжает изгаляться:
— Там одна Золушка с ними в (Y) на бал поехала, — ловко вскарабкивается на столешницу, устраивается поближе к яствам и набивает за обе щеки ванильные сухарики, продолжая занимательный рассказ. — В карете сидела, по красной дорожке ходила, на пиру пировала, менуэт танцевала. А мне любопытно, как они из нее не выскользнули? И вообще, ей было удобно?
Чувствуя себя вареным раком, хуею. Я-то наивно полагал, что являюсь человеком без комплексов, но мелкий грызунчик меня явно умыл. Надо срочно исправлять ситуацию. Исправляю.
— Норушка, точно знаю одно: ходить на базар за медовой брагой с анальной пробкой — меганеудобно, — осторожно заношу над серенькой приблудой китайский сланец. — И хотя жопная игрушка приносит поначалу массу неприятных ощущений, но из этой дырки не выскальзывает. Что касается вагинальных шариков, предлагаю попробовать на себе. Обещай, что потом поделишься впечатлениями! — хлестко шлепаю по заднице развесившую ушки гостью своего Теремка.
— Пи-и-и-и… — градом роняя бусинки-слезки, пищит Норушка. Скалит мелкие резцы, пытаясь кусануть за палец, и грозит крохотным кулачком: — Отольются тебе мышкины слезки.
— Да-да. Жду не дождусь, когда ваш крысиный король на меня свое войско натравит, — большим пальцем вверх одобряю ее воинственные планы. — Меня уже давно утомила ваша мышиная возня у меня в подполе, и я для вас волшебную дудочку припас, — машу перед носом мелкого вредителя литровой клизмой. — Оптом в канализации утоплю.
— Дэн, а может, не надо дудочку? — пятится к норе Норушка, опасливо косясь на не такой уж и тонкий наконечник. — Меня по этим катакомбам иногда заносит куда-то…
— В том-то и дело, что тебя не куда-то заносит, а в мой Теремок. Причем неизвестно зачем. Соскучилась? Так и скажи, я пойму. Знаю — без меня скучно. Только сейчас мне не до сладкоречивых чаевничаний. По-хорошему советую — пиздуй в свой норку, но если что, обращайся, я всегда готов к общению.
— Не понимаю, почему мне так трудно вконтачить с тобой. Честно, не понимаю! — Традиционно махая хвостиком, мышонок соскакивает со стола мне на пах, пытаясь, видимо, разбить все яички. Но поскольку я не менее традиционно успеваю прикрыть центр моей вселенной, ныряет в норку, которую она сама и прогрызла в стене, а не в ту, про которую подумали некоторые пошлячки. Разве что дверью не хлопая, ввиду отсутствия таковой.
Чпоньк-чпоньк… Барабанная дробь в дверь. Открываю.
— Дэ-э-э-н… я так надралась. Ты не представляешь… — подпирает косяк в дупель косая Зайчишка.
— Зайка, может, пойдешь трын-траву косить? — аки благородный муж посылаю надравшегося по сусекам малоруссака не на хуй, как охота, а к Морфею в гости. — А то я сегодня ружье на стену повесил, может и выстрелить.
— Не-е-е… Я на лабутенах не стою. — Дыша перегарилкой, продолжает гнать агниябарто: — Со скамейки слезть не смог, весь до ниточки промок.
— Звякни братишке-Волчишке, пусть он тебе сопли подотрет, — показываю стволом дробовика направление.
— Его трогать низя-я-я… — заглядывая косым глазом в дуло ружья, пьяно икает. — К братику вульф-френд нагрянул. Так что они щас дуэтом воют. Ему не до меня.
— А меня это должно ебать? — передергиваю затвор, ни разу не собираясь вступать в либеральную партию деда Мазая.
— Ну Дэн, поговори со мной. Мне так скучно-о-о…
— Скучно тебе? Давай оторвемся! — согласно мотаю головой. — Давно хотел тебе сказать: «Зая, ты беспросветная ДУРА!». — Залп. Зайка, поджав ушки и хвостик пупочкой, скачет в прекрасное далеко, откуда ветром доносится волчий вой. Выплевывая изо рта кроличий пух, разочарованно провожаю взглядом сверкающие пятки. Ну вот, а я только решил повеселиться…
Чпоньк-чпоньк… «Веселье» продолжается.
— Дэн, ну будь другом, — нудит нудный Комар, оправдывая свое определение. — Мне к понедельнику надо Тараканищу реферат сдать, а я немного занят.
— Над компом пищишь?
— Неее… Пищу, только когда на воздушном шарике еду.
— Я так понял, ты предлагаешь мне за тебя реферат напищать, пока ты там «немного занят»?
— А ты можешь? — Блять!!! Прям три «Н»: наглый, наивный, нудный.
— Конечно могу!.. — аж челюсть сводит от злости. — Могу послать… на все 33 буквы. Так что ноги в руки и пиздуй в…. — не могу выбрать верный адрес, но вовремя замечаю его у себя на рабочем столе. — В гугл!!!
Чпоньк-чпоньк… У меня тут проходной двор, а не Теремок. Рассматриваю в глазок, кого еще ко мне на порог принесло. Знакомые все лица!
— Слушай, мальчик, ты че такой дерзкий? — скалится на меня Волчишка — вирт-братишка, одетый по последнему писку моды в лайкровые стринги с молнией от и до и заклепанную БДСМ-сбрую, небрежно накинув на плечи, видимо для приличия, шикарную каракулевую шубку.
— А меня таким мама родила. — Ищу глазами строгий ошейник и хлыст пожестче. — К тебе же вой-френд на красный фонарик заглянул, и чего ж тебе там не ебется?
— Ты почто Заю-у-у-у-шку обидел? — воет под дверью модный малец, нагло игнорируя мои скромные вопросы и старательно нарываясь на индивидуальный курс дрессировки. — Зайка ученый, на трех вышках крученый. А ты…
— А я не по корочкам сужу, — хватаю Волчишку за загривок и потуже затягиваю ремень на шее. — И встречаю не по одежке, — вытряхиваю переярка* из сутенерского прикида. — Зато провожаю пинком под зад, — не моргая, таращусь в глаза серому чудику, возомнившему себя защитником и покровителем местной секс-индустрии, и поясняю: — Особенно тех, кто мой Теремок с БДСМ-балаганом путает.
— Самый умный выискался? — щелкает перед носом зубами Волчишка, пытаясь запугать меня воЙинственно топорщащимся в стрингах настроем.
— Я, во-первых, не самый глупый, — выворачиваю зубастику лапы, сковывая браслетами за спиной. — А во-вторых, знаю цену своему личному времени, — пара мощных прищепок на соски, послушать, как щас споет этот любитель зайчатины. — И меня бесит, когда не знающие чем себя развлечь тупые пезды его всякой хуйней засирают! — хватая с полки электрошокер, с наслаждением пропускаю через серую шкурку 3 Вт особо острых ощущений.
— П-п-полегче на п-п-поворотах. М-м-мне З-з-зайка не п-п-просто сестра, а лучший д-д-друг.
Смотрю, как трясется под напряжением мазафака, и понимаю, что ему моя дрессировка в кайф. Только вот мне его сабспейс на хрен не сдался. Мне с ним это ни разу не в кайф. Мне б его сабдропнуть какой-нибудь особо жесткой практикой, чтоб больше не лез ко мне в Теремок.
— Так вот подбери свою косую Крольчиху, — дергаю на обдолбыше стринги за резинку так, что эластичная тряпка впивается в промежность, — и развлеки! Например, занимательным рассказом об особенностях утренней дрочки.
Развлекаюсь как могу, чувствуя, что с волками жить и по-волчьи выть я не желаю. У меня свои песни, и с кем спеть их — сам выберу.
— Слушай ты, пиздю-у-у-у-к, я тебя найду-у-у и уебу-у-у! — подвывает волчок арию, что больше смахивает на собачью брехню.
— Ага, давай, найди! — засовываю в болтливую пасть внушительного размера шарик и застегиваю пряжку намордника. — Уже готовлю вазелин и гондон!
Блокирую пустобреха. Найдет он меня, как же… Вот когда один рыжий плут мою дислокацию вычислить стращал, я действительно зассал, а от тебя, Волчонок, я, как от бабки с дедкой, уйду. Ищи ветра в поле…
Пока еще и Медведь какой не приперся, вешаю на дверь амбарный замок и ухожу со страницы. Вот ведь… построил очередной Теремок. И вроде всем в нем места хватает, только того, кого я хочу в нем видеть, — нет. Оказался Лис зверем непростым. Жить со всем этим зоопарком под одной крышей не хочет. За одним столом сидеть и одну кашу хлебать не желает. Хвостом вильнул и свалил на все четыре стороны.
А мне вслед за ним покатиться охота. Заложить в этом Теремке динамит, поджечь фитиль и, спрыгнув с подоконника, go, как тот Колобок, что от всех ушел. Надоело чувствовать себя кондитерским изделием, от которого то один, то другой так и норовит кусок отхватить. Не хочу, чтоб меня на части рвали.
Хочу целым, красивым, здоровым к Лису на носок. Пусть он меня съест…
Комментарий к Часть вторая. Надежда. Песнь шестая. Евангелие от Дениса
Музло под настрой:
Rammstein — Mein Teil https://www.youtube.com/watch?v=PBvwcH4XX6U;
My Chemical Romance - Vampire Money https://www.youtube.com/watch?v=P3L6T0dfHa0;
Звезданутые непонятки:
Стердаун* - http://www.bjpenn.com/wp-content/uploads/2013/07/silva-weidman.png
https://www.youtube.com/watch?v=t0htikUcOpM;
октагона* - http://sergosport.ru/wp-content/uploads/2016/11/октагон-мма.jpg;
джеб, бэкфист, лей-энд-прей, свип, оверхенд, хук, хай-кик, спрол-энд-брол, дабл-джеб, панч* - виды ударов и приемов, кому интересно - сюда: https://vk.com/topic-33099054_25506753;
сабмишн* - сдача;
Арианни Селесте - https://usatmmajunkie.files.wordpress.com/2014/05/arianny-celeste-ufc-166.jpg?w=1000
«Песчаный марафон» - http://www.mhealth.ru/form/sport/250-km-po-saxare-za-5-dnej-peshkom-eto-realno/;
«Всю жизнь я страшно боюсь глупых...» - Фаина Раневская;
как Бесы «Сказ»* - да-да... БЕСпощадный самопиар вкупе с БЕСжалостным самоедством.
========== Часть вторая. Надежда. Песнь седьмая. Евангелие от Елисея ==========
— Ты у меня, с-с-сука, заговориш-ш-шь, — лучезарно улыбаясь, шипит крепкий мужик, что проводит не один час за железом, и нежным рывком выдергивает мелкого, сухопарого таджика из-за стола.
— Ни панимать па рюськи. Перевощика дать, — коверкая слова, как Бог черепаху, в который раз талдычит задержанный, что совсем недавно, хоть и с акцентом, но прекрасно общался со мной на языке, который теперь так внезапно «забыл», и старательно изображает туповатого барана перед новыми воротами.
Даже если бы не знал его до организованной мной сделки, не видел, как тот борзел, подогреваемый жаждой легкой наживы, я бы и тогда не поверил в ту простодырость, что этот торговец смертью разыгрывает уже который час.
— Переводчик тебе понадобился… — Это не вопрос. Это очередное обвинение. — Сейчас сделаем! — гарантирует мент, и я даже глазом моргнуть не успеваю, как обещанное прилетает ударом по печени южного гостя, который охает и начинает усиленно хватать ртом воздух.
— Не вспомнил, на каком языке говорил, когда дурью банчил? — обеспокоенно заглядывая в глаза, интересуется опер чуть помельче, но с такими же пудовыми кулаками. Не дожидаясь правильного ответа, обреченно выдыхает: — Будем вспоминать, — и резкий тычок под ребра не дает задержанному дышать…
Здесь умеют обрабатывать «клиентов». Могут бить так, что и следа не останется, но человек после «свидания с пристрастием» будет еще долго тихо загибаться в худшем случае на нарах, а если повезет — в койке лазарета с зарешеченными окнами.
Но с этим не церемонятся. Знают: заступников у таких нет, да и в случае чего спишут следы побоев на сокамерников или на внезапно открывшуюся дверь.
— Что, говномес хуев, с перепугу память отшибло? Может, тебя еще раз напугать, чтобы вспомнил? — И до ушей доходит глухой звук нового с ног сшибающего удара и оханья.
— Перевощика… — таджик упорно выстанывает одно из тех слов, что, видимо, еще помнит.
— А хуй тебе в рыло! — Но в рыло тычется не хуй, а ментовский кулак, который со всей мочи впечатывается под челюсть, откидывая к стене клацающего зубами мужичонку, и что-то жутко хрустит в его черепушке. — Говори, мразь!
Полчаса «вспоминаний» неродного для гастарбайтера языка, которые с каждой минутой становятся все жестче, и степной орел уже не хорохорится, как на стадии вежливых уговоров. Сделав пару попыток подняться, цепляясь за обшарпанную стену, оседает на пол, стонет.
Кривлюсь от отвращения, глядя на красные разводы на кулаках дознавателя — мужика бойцовской породы. Такие на раз дуреют от запаха крови и, может от этой собственной дурости, не боятся подцепить ВИЧ или гепатит от подобного рода чмырей. Такие не станут разводить сантименты, обещая задержанному бесплатного адвоката, а если и зачитают права, то только в качестве издевки. Эта категория людей — знатоки своего дела.
