Текст книги "Воробушек по имени Лиз (СИ)"

Автор книги: Lady Smile

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 65 страниц)

Заиграло фортепиано. Лиз снова вышла на сцену, встала в круг света и поднесла микрофон к губам. Эту песню, она пела нежно, проникновенно, трогательно… Сама она не испытывала тех эмоций, о которых пела, но знала, что в зале были те, кто не понаслышке, знал, что это такое потерять родных.

Давно, когда я была ещё ребенком,

До того, как жизнь потеряла ту беззаботность,

Мой папа поднимал меня высоко-высоко

И танцевал со мной и мамой, а потом

Кружил меня, пока я не засну.

После он нёс меня по лестнице,

И я точно знала, что меня любят.

Если бы только у меня был ещё один шанс,

Ещё одна прогулка, ещё один танец с ним,

Я бы спела песню,

Которая никогда бы не закончилась.

Как бы я хотела

Ещё раз потанцевать со своим папой.

Когда мы с мамой не могли прийти к общему решению,

Чтобы добиться своего, я убегала к нему.

Он смешил меня, только чтобы успокоить,

А потом всё равно заставлял делать так,

Как сказала мама.

Потом, ночью, когда я уже спала,

Он оставлял доллар под моей простыней.

Я никогда не думала, что могу потерять его…

(Лиз посмотрела на сестер Патил. Те рыдали, наблюдая за ней. Заметив ее взгляд, они безмолвно кивнули в знак признательности. Лиз сделала то, что хотела. Они поняли…)

Если бы только я могла украсть ещё один,

Последний, взгляд, ещё один, последний, шаг,

Ещё один, последний, танец с ним,

Я бы спела песню,

Которая никогда бы не кончилась.

Как бы я хотела

Ещё раз потанцевать со своим папой.

Иногда я подслушиваю под её дверью,

И слышу, как мама плачет из-за него.

Я молюсь за неё больше, чем за себя,

Я молюсь за неё больше, чем за себя.

Я знаю, я прошу о слишком многом,

Но, не мог бы

Ты вернуть единственного мужчину,

Которого она любила?

Я знаю, обычно Ты так не делаешь,

Но, Боже, она умирает

Без ещё одного танца с моим папой.

Каждую ночь, когда я засыпаю,

Это – всё, о чем я мечтаю.

Когда закончилась музыка, Лиз замерла и услышала шквал аплодисментов, смешанных со свистом, который издавали Пожиратели Смерти. Лиз было все равно. Ее приняли свои, а чужие… что ей до них?

Когда аплодисменты затихли, Лиз поднесла к губам микрофон и заговорила:

– Добрый вечер! – Лиз улыбнулась, но затем серьезно начала свою подводку: – L’amour и La Mort… Любовь и Смерть… В стране, где я выросла эти два слова отличаются друг от друга одним звуком. Смерть без любви существует, а вот живет ли любовь после смерти? Хм… Сейчас попробуем разобраться!

Факелы по периметру снова погасли, волшебной палочкой Лиз приманила погасшие свечи над потолком. Те, словно стая птиц, пролетела и опустилась позади нее на полу. Взмахом палочки она заставила их зажечься. В своем небесном платье она стояла будто бы в море, наполненном звездами. Заиграла музыка, Лиз подумала о Седрике, о парне, которого любила, которому она посвятила эту песню. Он никогда не услышит ее, но стены школы, где когда-то они были счастливыми, услышат…

Каждую ночь в своих снах

Я вижу тебя, я чувствую тебя.

Вот как я знаю, что ты продолжаешь жить.

Далеко через расстояния

И пространства меж нами

Ты пришёл, чтобы показать: ты продолжаешь жить.

Близко, далеко, где бы ты ни был,

Я верю, что моё сердце продолжает жить.

Однажды снова ты открыл дверь,

И ты здесь – в моём сердце,

И моё сердце будет продолжать и продолжать жить.

Любовь может коснуться нас однажды

И длиться всю жизнь —

И никогда не уйдет, пока мы не умрем.

Любовь существовала когда я любила тебя —

Единственная которая останется навсегда

В моей жизни – мы будем вечно любить друг друга.

Близко, далеко, где бы ты ни был,

Я верю, что моё сердце продолжает жить.

Однажды снова ты открыл дверь,

И ты здесь – в моём сердце,

И моё сердце будет продолжать и продолжать жить.

(Зазвучал проигрыш. Лиз сделала шаг вперед, посмотрела в зал. В последний припев она вложила всю свою любовь, всю боль, горечь утраты, силу. Когда она запела последний припев, неожиданно свечи стали подниматься и парить на уровне плеч и головы Лиз. У девушки за спиной парила целая огненная стена. Все ахнули – настолько это было красиво!)

Ты здесь, нет ничего, чего бы я боялась.

И я знаю, что моё сердце продолжает жить.

Мы останемся на этом пути,

ты в безопасности в моём сердце,

И моё сердце будет продолжать и продолжать жить.

Когда песня закончилась, Лиз опустила микрофон и позволила аплодисментам заполнить ее душу. Она стояла и смотрела, как зал хлопает, неуверенно, но бодро. Первый ряд сидел. Лиз поблагодарила зрителей и ушла со сцены.

Осталось совсем немного. Лиз быстро переоделась, теперь на ней был белоснежный комбинезон со шлейфом. Ей осталось две сольных песни – самые яркие, мощные и сильные. Она споет их вместе с приглашенными музыкантами и бэк-вокалом. Лиз для себя решила: ей суждено умереть сегодня, то о крайней мере, ее последнее выступление запомнят надолго. К тому же ей хотелось почувствовать себя той Лиз, Лиз-артисткой. Она решила, что будет отжигать по полной и будь, что будет.

Когда ее объявили, Лиз решительно вышла на сцену и поманила к себе гитариста. Он вышел на середину сцены и Лиз флиртовала с ним всю песню. Она обращалась к нему:

Ты – мой рыцарь в доспехах,

Герой моего сердца.

Когда ты улыбаешься мне, я вижу,

Как пробуждается истинный мир.

Река становится глубже, поверь.

Ты – то оружие, что я хочу держать в своих руках.

Всё завертелось в едином потоке.

Милый, я отдаю тебе это золотое сердце.

Так что послушай, ты – тот, кому я доверяю.

Я чувствую волшебство каждый раз, когда мы соприкасаемся.

Я клянусь в верности небесам надо мной.

Сегодня ночью, малыш, я делаю тебе признание в любви.

Она перемещалась по всей сцене, пританцовывала, кружилась, подмигивала залу и пела настолько свободно, что сама получала от этого удовольствие. До самого конца песни она пела во всю мощь своего голоса, танцевала и заигрывала с публикой. Когда же песня закончилась, она рассмеялась, наблюдая, как хлопает зал.

Лиз чувствовала себя, как рыба в воде. Как будто часы отмотали стрелки на несколько лет назад, и она, Лиз, стоит перед многотысячным залом и наблюдает, как толпа аплодирует ей. Это ощущение абсолютного счастья, когда до и после не существует. Сейчас она ощущала себя именно так.

Когда же зал затих, она заговорила.

– Ладно, с танцами на сегодня покончено. Давайте лучше о чем-нибудь серьезном.

Лиз дала отмашку музыкантом и заиграла музыка. Ее последняя сольная песня: об артисте, который что бы не чувствовал в реальной жизни, на сцене должен улыбаться и радовать зрителей. Это была не ее песня. Она принадлежала группе Queen. Она называлась «Шоу должно продолжаться». Лиз подумала, что она символична для нее самой. Ведь она не была счастлива в последние несколько лет, но показать это сейчас врагу не могла. Она должна была улыбаться и выглядеть счастливой. И неважно, что там было в душе на самом деле. И так со всем волшебным миром. Показать реальное отношение к ситуации многие боялись – все происходит за занавесом, полушепотом. А кто же прав? Ответ все еще не найден.

Лиз взяла стойку, поставила ее перед собой в центре сцены и запела.

Пустота… Для чего мы живём?

Покинутые места… Думаю, мы знаем, каков счёт.

Кто-нибудь знает, что мы так долго ищем?

Ещё один герой, ещё одно безрассудное преступление

За занавесом, в виде пантомимы.

Подождите, кто-нибудь хочет терпеть это и дальше?

Шоу должно продолжаться,

Шоу должно продолжаться.

Моё сердце разбивается на части,

Мой грим, наверное, уже испорчен,

Но я продолжаю улыбаться.

Что бы ни случилось, я всё оставлю на волю случая.

Ещё одна сердечная боль, ещё один неудавшийся роман.

Это длится бесконечно… Кто-нибудь знает, для чего мы живём?

Думаю, скоро я узнаю правду, я уже близок к истине –

Скоро я заверну за угол.

За окном светает,

Но, находясь в темноте, я страстно жажду свободы.

Шоу должно продолжаться,

Шоу должно продолжаться.

Моё сердце разбивается на части,

Мой грим, наверное, уже испорчен,

Но я продолжаю улыбаться.

Моя душа раскрашена, как крылья бабочек.

Вчерашние сказки повзрослеют, но никогда не умрут.

Я могу летать, друзья мои!

Шоу должно продолжаться,

Шоу должно продолжаться.

Я на всё смотрю с усмешкой,

Я никогда не сдамся,

И шоу будет продолжаться.

Я произведу фурор, я выложусь на все сто.

Я должен найти в себе силы, чтобы идти дальше,

Чтобы продолжать,

Продолжать шоу.

Шоу должно продолжаться!

Лиз любила эту песню, всегда мечтала ее исполнить. Сейчас она исполнила ее так, как будто пела в последний раз в жизни. Как Фредди Меркьюри – с величием, с размахом и необъятной энергией. Когда заиграло соло гитариста, она опустилась на одно колено и сымитировала игру на своей невидимой гитаре. На последнем припеве, когда бэк-вокал запел «Шоу должно продолжаться!» Лиз развела руки по разные стороны и запрокинула голову. Ради таких вот моментов она давала концерты. Она ощущала себя настоящим артистом, музыка проходила прямо через нее и изливалась в виде взятых нот и интонаций. Для Лиз эта песня стала своеобразным реквиемом ее жизни, ее карьеры и достижений. Если она сегодня погибнет, она не станет сожалеть.

Закончив петь, она поклонилась и ушла в гримерную. Там она надела последнее платье – серебристого цвета атласная юбка, лиф с одной оголенной рукой расшитый камнями. Когда Лиз на себя посмотрела, ей показалось, будто бы ее платье сделано из жидкого серебра, у сыпанное сверху бриллиантами.

Лиз направилась к выходу. Там ее уже ждала Амели в темно-синем платье с открытыми плечами. Девушки улыбнулись друг другу, но не успели сказать и слова потому, что их объявили. Амели первая вышла на сцену. Она невероятно красиво и мелодично спела первый куплет и припев, а затем вышла Лиз, чтобы петь свою часть:

В наше время отчаяния,

Когда молитвы так часто бывают напрасны,

Надежда подобна летним птицам:

Она слишком быстро улетает.

И вот я стою здесь.

Мое сердце так переполнено, что я не могу

подобрать слов.

Я обретаю веру и говорю о том,

О чем раньше говорить не осмеливался.

(Припев и остальную часть песни девушки спели вместе.)

Чудеса случаются,

Когда искренне веришь.

Надежда хрупка,

Но убить ее трудно.

Кто знает, какие чудеса

Ты можешь свершить

С верой.

Никто не знает, как, но ты свершишь,

Свершишь, если веришь.

Чудеса не всегда происходят по твоему

желанию,

И так легко поддаться страху,

Но когда боль ослепляет,

Когда ты не видишь пути за стеной дождя,

Тихий, но внятный голос

Говорит тебе, что любовь совсем рядом.

На последнем припеве вместе с девушками запел школьный хор. Он создал атмосферу грандиозности, помогал завершить концерт на высокой ноте.

Девушки допели песню, зал встал и долго аплодировал. За это время на сцену вышли все студенты, которые принимали участие в концерте. Все вместе они поклонились и ушли в гримерную.

Концерт был завершен.

Лиз стала собирать вещи. Все наряды, кроме того, что был на ней, она повесила в чехлы, туфли сложила по коробкам, собрала всю косметику.

Как только она с этим закончила, позади нее появилась профессор Макгонагалл.

– Лиз, вы были невероятны! Настоящая отдушина в этой серости и безысходности. Спасибо вам за смелость!

Лиз улыбнулась. Женщина впервые за время их знакомства навала ее так просто по имени. А получить от нее похвалу, это вообще было на грани чего-то фантастического.

– Спасибо вам за поддержку. После первой песни, – уточнила Лиз.

– Не за что, – женщина снова стала серьезной. – Вы закончили? Вас ждут в Большом зале.

Лиз сразу все поняла.

– Но вы не волнуйтесь, одной вы не будете. Я буду в зале. Если что, я вмешаюсь.

– Я не боюсь, но спасибо.

Лиз соврала. Ее с ног до головы обдало холодным потом. Она знала, что в ближайшие несколько минут решиться ее судьба.

– Дайте мне минуту. Я сейчас приду.

Лиз села перед зеркалом и посмотрела на себя. Сейчас ей предстоят самые тяжелые минуты этого дня, месяца и даже года. Ей нельзя быть открытой книгой, ей нужно было закрыть свое сознание.

Лиз закрыла глаза и сосредоточилась. Она вспоминала слова и упражнения, которым учил ее Снегг. Через пару минут она открыла глаза, посмотрела на себя в зеркало и поняла, что все под контролем. Лиз выстроила стену и не пустит никого в те уголки сознания, в которые не захочет сама.

Она сделала глубокий вдох, встала, поправила платье и пошла к выходу. Когда она вошла в Большой зал, ее ослепил свет свечей, снова горящих под потолком. Зал был почти пуст. Скамьи исчезли, оставшиеся люди стояли. В центре группы людей стоял Волан-де-Морт. Рядом с ним маячила Беллатриса, чуть поодаль Малфои всем составом. Остальные находились в хаотичном порядке, на разных расстояниях от Темного Лорда. В зале присутствовали также Снегг и Макгонагалл.

Когда Лиз вошла, все взгляды обратились к ней. Волан-де-Морт осмотрел ее с ног до головы.

– Элизабет Поттер, – произнес он высоким леденящим душу голосом. – Вы нас сегодня позабавили своими выходками. Что это было, такой протест с вашей стороны? – спросил Темный Лорд.

– Что вы? Как вы могли подумать? Это всего лишь искусство и ничего более, – разведя в стороны руки, ответила Лиз.

Волан-де-Морт прищурился. Он не любил, когда с ним играют.

– Не могу понять. Ты так смела, безрассудна или глупа? Разве ты не знаешь, что я могу тебя убить?

– Знаю, – пожав плечами, сказала Лиз.

– Твоя выходка на Защите от Темных Искусств, – поморщившись, произнес Волан-де-Морт, – была точно глупостью.

– Я так не считаю, – серьезно ответила Лиз.

– Как она смеет перечить вам, мой лорд! – вскричала Белатриса, целясь в девушку палочкой.

– Замолчи, – отрезал Темный Лорд, а затем обратился к Лиз: – Что же это было, по-твоему?

Пожиратели Смерти молча сверлили ее глазами.

– Это было необходимостью. Я поступила правильно. Никак иначе я поступить не могла. Скажите, вы, правда, думаете, что, пытая людей, получите их преданность?

Внутри Снегга кричал голос «Замолчи, замолчи! Он же убьет тебя за такую дерзость!», но внешне ни один мускул на его лице не дрогнул.

– Покорность…, – холодно ответил Темный Лорд.

– Но не преданность. Вы чувствуете разницу, сэр? – сделав акцент на обращении, спросила Лиз. Волан-де-Морт не ответил, ожидая продолжения. – Видите ли, преданность постоянна, независимо проигрываете ли вы или побеждаете, люди останутся на вашей стороне несмотря ни на что, покорность же покупается или достигается с помощью страха и угроз, а это значит, что стоит вам хоть чуть-чуть сдать свои позиции, и ваши люди бросят вас одного, как крысы на тонущем корабле. А знаете почему? – Темный Лорд приподнял бровь. – Своя шкура дороже.

– Да как она смеет! – завопила Беллатриса. – Мы все до единого преданы нашему повелителю!

Волан-де-Морт произнес ледяным голосом:

– Замолчи, Беллатриса, – кажется, она его стала раздражать. Темный Лорд внимательно наблюдал за девушкой. Ее манера держаться злила его, он не чувствовал в Лиз страха или неуверенность, понять ее мысли ему тоже не удавалось.

– Где сейчас находиться Гарри Поттер? – спросил он.

– Я не знаю, – ответила Лиз, глядя прямо в глаза Волан-де-Морту. – Вы сами знаете, что я говорю правду. А если бы и знала, где сейчас Гарри, то не сказала бы вам.

– Тогда скажи, что мне мешает тебя убить сейчас?

– Вы убьете за правду? – удивилась Лиз. – От них вы ее не услышите! – обведя рукой присутствующих воскликнула она.

Темный Лорд навел на нее палочку. Лиз сделала глубокий вдох и бесстрастно на него посмотрела, готовая принять свою участь. Прошло несколько секунд, показавшиеся Лиз вечностью, но Волан-де-Морт так и стоял, глядя на девочку. А затем сделал то, чего не ожидал никто – он опустил палочку.

– Ты не боишься смерти, – произнес он.

– А разве должна? – спросила Лиз.

– Сотни людей, будучи на твоем месте, плакали бы и умоляли меня пощадить их, – с вызовом ответил он.

– А я нет. Вот незадача. Никакого удовольствия, – с иронией сказала Лиз.

– Ты смеешься надо мной??

– Вовсе нет, сэр. Просто… – она задумалась на мгновение, а затем сказала: – Хотите, расскажу вам секрет моего бесстрашия?

– Говори, – кажется, Волан-де-Морт был заинтригован.

– Я была на той стороне. Умирала, – легко ответила Лиз. – Я знаю, что меня там ждет, поэтому не боюсь. Но даже, если бы этого и не случилось, – вдруг лицо Лиз стало мрачным и суровым, – я не боюсь смерти потому, что мне нечего терять. Вы лишили меня семьи, вы убили моего любимого и моего лучшего друга, и, да, вы уничтожили мой дом – Хогвартс! Что же осталось? Моя жизнь? Она ничего не стоит без всего того, что я потеряла по вашей вине! Так чего же мне бояться? – ненавистно глядя на Темного Лорда, воскликнула девушка.

Волан-де-Морт молча выслушал эту тираду, а затем удивил всех снова – он рассмеялся.

– Браво, – ехидно сказал он. – Ты устроила здесь отменный спектакль!

Внутри Лиз проснулся вулкан. Его насмешки пробудили в ней пламя ненависти и негодования. Он вздумал смеяться над горем всех тех, кому разрушил жизнь! Потеряв самообладание и забыв о чувстве самосохранения, она выпалила:

– Вы не правы! И никогда не победите! – в воздухе повисла туча возмущения и неприкрытой злости. Снегг напрягся, думая, что теперь Лиз обречена. Профессор Макгонагалл достала палочку, готовая вступить в бой в любую минуту. Волан-де-Морт, силясь с желанием выхватить палочку и убить девчонку, яростным холодным голосом спросил:

– Это почему же?

– Добро всегда побеждает! – крикнула Лиз и, чтобы заглушить издевательские смешки Пожирателей смерти, добавила: – Диктаторы, палачи и законы – всё это не вечно! Одни сменяют других, и так по кругу! Вечный чертов круг убийц, лжецов и людей, жаждущих власти любой ценой! Вы, – тыкнув в Темного Лорда пальцем, – не правы! Вы возомнили себя выше остальных! Голубая кровь и все такое! – издевательски произнесла Лиз. – НО ЕСТЬ ВЕЧНАЯ ИСТИНА! Что правильно – правильно для всех! Не только для чистокровных! Вы можете убить миллионы людей, но вы не искорените веру людей в то, что правильно! Вы не сможете построить мир на горе «неугодных» и реках трупов! Вам это не по силам! И никому и никогда этого не добиться! – она остановилась, чтобы перевести дыхание, а затем уже совершенно спокойно и без ярости в глазах произнесла: – Я была такой же, как и вы – сиротой, никому не нужной, в приюте, где меня ненавидели за то, что я не похожа на остальных. Я тоже терпела унижения…

– Довольно, – потребовал Темный Лорд, делая шаг назад.

– Я лишь хочу сказать, вы выбрали не тот путь. У вас был выбор, как и у меня. И… – облизав губы, она посмотрела на него, как на обычного человека с пониманием и глубоким сочувствием, – мне вас жаль…

Этого Волан-де-Морт простить никак не мог.

– Вон! Пошла прочь! – он рявкнул так громко, что Лиз попятилась.

– Спокойной ночи, – с подчеркнутой вежливостью сказала она, развернулась и пошла прочь. Всё время, идя к выходу из зала, она ожидала смертельное заклятие в спину. Но его не последовало.

Натянутая как струна, она шла по коридорам и лестницам, не видя и не слыша ничего. Перед глазами стояла последняя сцена, все сказанные ею слова пролетали в голове за долю секунду. Почему она не погибла этой ночью? Лиз не понимала. Она просто шла, все еще контролируя каждый шаг и каждое свое действие, ее тело было напряжено, руки сжаты в кулаки, спина выпрямлена, подбородок горделиво вздернут. Так она шла, пока не оказалась у Выручай-комнаты. Опираясь на стену, она сделала глубокий вдох, закрыла глаза и съехала по стенке вниз. Только сейчас Лиз почувствовала себя в относительной безопасности. Она только что высказала всё Волан-де-Морту! Мамочки! Он мог спокойно ее убить, даже глазом не моргнув, но почему-то отпустил.

От перенесенного стресса и навалившегося облегчения Лиз разразилась слезами прямо на полу коридора на восьмом этаже.

Комментарий к Chapter 76 (part two)

Песни (Настоятельно прошу всех прослушать композиции, чтобы понять с каким воодушевлением и энергетикой выступала Лиз):

Реквием – Алла Пугачева (Стихи М.Цветаевой)

Dance With My Father – Celine Dion

My Heart Will Go On – Celine Dion

Declaration Of Love – CEline Dion

The Show Must Go On – Queen

When You Believe – Mariah Carey&Whitney Houston

Наряды Лиз:

http://cs622929.vk.me/v622929289/20754/GI89oM8cRZ8.jpg

http://cs623627.vk.me/v623627716/21c30/IvegESOVNBQ.jpg

http://www.celinedion.com/sites/cdion/files/imagecache/highslide_full/celinedion_uneseulefois_albumpackage_photo03.jpg

http://cs323121.vk.me/v323121289/9931/99woyvkYQhk.jpg

========== Chapter 77 ==========

Холодно… Лиз сидела на каменном полу у Выручай-комнаты. Коридор не освещен, тишина окутала ее, только раздаются эхом ее рыдания. Лицо, распухшее от слез, руки дрожат от холода. Сколько она здесь сидит? Лиз не знала. Она окунулась в забытье. Все чувства, так долго подавляемые, вырвались и затопили душу девушки. Она полностью отдалась рыданию, отпустила их на свободу. Обхватив себя за плечи, она позволила себе не прятать боль, разъедающую ее уже долгое время, а наоборот позволила выйти наружу. Через слезы Лиз получала долгожданную свободу, но вместе с ними ее покидали силы.

Ей хотелось лечь на каменный пол, свернуться калачиком и заснуть. Она так устала. Ее душу истрепали постоянные переживания и невзгоды, Лиз буквально видела свою, изорванную в клочья, как парус после шторма, душу. Для того чтобы снова поплыть, надо сшить все части воедино, заново закрепить парус над палубой и дать ветру наполнить его воздухом, чтобы с новой силой понести вперед. Лиз знала, что без этого корабль не поплывет. Она не сможет идти вперед, если не соберет себя по кусочкам. Ей не в первой. Она может. Но в данный момент она не желала этого делать. Она согласна дрейфовать и плыть по течению. Пусть будет, как будет.

Слезы постепенно высыхали на щеках, а Лиз все сидела на полу восьмого этажа. Она обхватила себя за колени и смотрела вперед невидящим взглядом. В голове не было ни одной мысли. Казалось, она погрузилась в транс. Внутри ничего не осталось. Словно сосуд, из которого высыпали все содержимое, – полый и пустой. Лиз не хотелось плакать или кричать от боли, ей не хотелось брать себя в руки и начинать все заново, ей ничего не хотелось. Вот, если бы можно было остаться здесь, на этом самом месте, и сидеть без движения всю жизнь, Лиз бы согласилась. Ей не хотелось встречаться с членами Отряда. Начнутся расспросы, ненужное внимание. Лиз не готова была говорить о том, что произошло, делиться своими чувствами и мыслями. Однако же…

Она сказала правду Волан-де-Морту. Ей было все равно, умрет она этой ночью или останется в живых. По большей части ее жизнь уже была наполнена успехом, любовью и счастьем – всеми теми составляющими, которыми так гордятся в старости. Ее жизнь когда-то была наполнена этим. Уже давно ничего нет. Их заменили страдание, ненависть и жажда мести. Лиз не хотела так жить. Ей хотелось обрести покой, почувствовать безмятежность – в этом, как ей казалось, можно было найти спасение. Смерть могла дать ей это. И Волан-де-Морт почувствовал, что, сам того не желая, мог помочь Лиз. Поэтому он и не убил ее, решила Лиз.

И что это на нее нашло? Неужели Лиз было жаль Волан-де-Морта? Она прокрутила в голове свой последний монолог и поняла кое-что. Того мужчину, который стоял перед ней, ей было не жаль. Это очевидно. Но то, каким он был ребенком… А Лиз подумала именно о том мальчике, которым он был изначально. Никто изначально не рождается добрым или злым. Таковыми нас делают наши поступки и обстоятельства. Всё то, что Лиз видела перед собой сегодня, лишь следствие плохо обращения с Томом Реддлом, а также последующее невнимание и нежелание протянуть руку помощи. Лиз жалела ребенка, одинокого и нелюбимого. Из-за этого очень легко стать злым. Лиз понимала, каково это. Когда-то ее тоже обижали, не принимали и издевались. Дети, по большому счету, злые. Они не могут фильтровать свои мысли, у них нет тех сдерживающих рычагов, которые появляются с возрастом и под влиянием нравственных ценностей. Им непонятна мораль, действуют они под властью эмоций. Поэтому так всех забавляет детская непосредственность и искренность и так больно ранит неприкрытая обида и зависть. Лиз знала это и ощущала на себе когда-то. Но ей удалось спрятаться в музыке, найти свое призвание и закрыться от завистников и недоброжелателей. Она нашла свой путь к свету. А что сделал Том? Он научился отбиваться и мстить за нанесенные обиды. Как необходимость в защите переросла в потребность самореализовываться за счет горя других Лиз сказать не могла.

Размышляя об этом, Лиз не заметила, как кто-то медленно к ней приближаться. Только когда чья-то рука дотронулась до ее плеча, Лиз поняла, что в коридоре не одна. Вздрогнув, она быстро подняла глаза на незнакомца, одновременно выхватывая волшебную палочку.

– Эй-эй, это я!

Лиз узнала голос Невилла. Присмотревшись, она убедилась, что это он. Мигом отвернувшись, она принялась вытирать заплаканное раскрасневшееся лицо ладонями. Меж тем Невилл опустился рядом.

– Я ждал тебя в гостиной. Подумал, ты отправишься туда. – Лиз молчала и смотрела в темноту. – Что там произошло? – решился спросить парень, после минутного молчания.

Лиз медленно перевела на него взгляд и прошептала хрипло:

– Я такого наговорила, Невилл! Понятия не имею, как он отпустил меня живой!

Невилл в ужасе уставился на Лиз. Его глаза расширились в ожидании чего-то непоправимого. Девушка продолжила. Она рассказывала и рассказывала, практически не делая паузы, о том, что произошло в Большом зале после ухода учеников. Его голос дрожал от волнения и удивления. Со стороны можно было подумать, что у нее психическое расстройство, настолько дерганной и испуганной она выглядела. Наконец, она разрыдалась, сама не зная почему.

– Вот это да! – ахнул парень. – Эй, Лиз, не надо…

Он пододвинулся ближе и притянул девушку к себе. Лиз безвольно положила свою голову ему на плечо.

– Тихо-тихо, – шептал Невилл, гладя девушку по спине.

Лиз медленно успокаивалась. Еще долго она молчала, прежде чем решилась сказать.

– Прости меня…

Повисла пауза. Невилл не знал, что сказать. Лиз воспользовалась этим, чтобы сказать то, что должна была сказать давно:

– Прости меня, Невилл. То, что произошло в Выручай-комнате… давай сделаем вид, что ничего не было? Так будет лучше.

– Лучше? – воскликнул парень. Лиз посмотрела на парня, в его глазах стояла боль и обида. – Я тебя люблю.

Парень попытался встать, но Лиз ухватила его за руку и удержала на месте.

– Послушай меня! Ты не можешь меня любить.

– Потому, что ты любишь до сих пор своего мертвого парня?

Лиз передернуло. У нее было такое ощущение, будто ей влепили пощечину. Девушка изменилась в лице, побледнела и выпустила руку парня.

– Прости меня. Я не то имел в виду!

– А, по-моему, именно то. Ты думаешь, что я не даю тебе шанса из-за любви к Седрику. Но это не так. Идет война. И отдать свое сердце кому-то, значило бы совершить самоубийство. Я не хочу и не могу больше терять тех, кого люблю… И все же я тебя люблю.

Невилл с надеждой посмотрел на девушку.

– Но не той любовью, что ты ждешь от меня. Ты мой лучший друг, – Лиз старалась говорить искренно, тепло, но в то же время и уверенно, чтобы ни словом, ни интонацией не дать случайной надежды. – Я люблю тебя как брата. Как Гарри или Рона. И я не хочу потерять это. Наши отношения для меня очень много значат.

– Но…

– Но тебе мало этого. Я знаю, Невилл! – в глазах Лиз стояли слезы. – Ты не представляешь, как тяжело это все говорить. Но я не могу предложить тебе большего. Только такую любовь я могу тебе дать.

Невилл молчал. На его лице появилась мука, он судорожно переосмысливал все то, что сказала Лиз.

– Но, может быть, после войны? Когда все закончится? – для него этот вопрос был последним шансом. Парень одновременно жаждал знать ответ сию же минуту и не желал его знать никогда.

– Невилл, – Лиз положила свою ладонь на ладонь парня и посмотрела на Невилла глазами, полными слез и сожаления, – я не смогу… Я не хочу обнадеживать тебя. Не стоит ждать меня.

– А если я хочу? – этот вопрос прозвучал по-детски наивно.

Лиз вытерла слезы и посмотрела на него улыбаясь.

– Я такая плакса! – парень едва улыбнулся. Лиз тут же стала серьезной, ее взгляд устремился в стену. Именно ей она сказала все следующие слова: – Не теряй время, Невилл. Вокруг столько достойных девушек, которые с благодарностью примут твою любовь и оценят тебя по достоинству. Не трать время на ту, что будет тебя сторониться.

Лиз встала, поправила полы платья и посмотрела на Невилла нежным проницательным взглядом.

– Подумай над моими словами. Надеюсь, мы все-таки сможем остаться друзьями. Спокойной ночи, Невилл.

Она подошла к стене, где скрывалась дверь в Выручай-комнату, трижды прошла мимо нее, думая про себя «Убежище», а затем скрылась за дверью, которая в мгновение ока появилась вместо стены.

В ту ночь ее не беспокоили. Лиз была одна в небольшой комнатке, где было всего-то два светильника, стол, фортепиано и кровать. Девушка сняла платье, залезла под одеяло и быстро уснула. Растревоженные нервы, напряжение и страх ушли, растворились, уступая место спасительному сну, несшему покой и расслабление. В ту ночь ни одно сновидение ее не беспокоило.

Проснулась Лиз еще засветло. На удивление недолгий сон принес ей бодрость и свежесть. Она с легкостью встала, оделась и вышла в коридор восьмого этажа, где все еще было темно. Невилла в коридоре не было. Как догадалась Лиз, он сразу после ее ухода вернулся в гриффиндорскую гостиную.

Лиз направилась туда же. По дороге к гриффиндорской башне ей никто не встретился, и она благополучно добралась до Полной Дамы, сторожившей проход в гостиную. Гостиная была пуста. Студенты еще спали. Лиз бесшумно пробралась в свою комнату, где мирным сном спали сестры Патил и Лаванда Браун, сняла платье и нырнула под одеяло, задвинув шторы.

Лиз не спала. Укрытая балдахином, она слышала, как вставали соседки по комнате, медлительно собирались на учебу, попутно обсуждая события вчерашнего дня. Никто не заметил, что кровать Лиз укрыта шторой, а ее вечернее платье лежит рядом на стуле. Сонные, в полудреме они покинули спальню, оставив девушку одну.

Лиз, лежа в постели, размышляла, стоит ли ей идти на завтрак или нет. С одной стороны, Волан-де-Морт мог передумать и убить ее перед всей школой. Это было ему на руку, думалось девушке. Но с другой стороны, не появись она в зале, все решат, что Лиз струсила или уже мертва. Тяжело вздохнув, Лиз встала и направилась в душ. Через пятнадцать минут она переступала порог Большого зала.

К ее огромному удивлению, в зале кроме учеников и преподавательского состава никого не было – все Пожиратели во главе со своим Повелителем испарились. Удивленная, она шла к своему месту, не замечая шепота и взглядов, преследовавших ее от самых дверей.