Текст книги "Воробушек по имени Лиз (СИ)"

Автор книги: Lady Smile

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 65 страниц)

И, не дожидаясь ответа, потеснила Джинни и легла рядом с Лиз.

Наступила неловкая пауза.

– Наверное, пора вставать, – наконец произнесла Лиз.

– Да-да-да, – тут же подхватили Гермиона с Джинни и повскакивали с кровати. Лиз тоже хотела последовать их примеру, но ее задержала Флер.

– C’est mon cadeau pour toi. Ouvrez-le!!* – по-французски произнесла она.

Лиз медленно стала открывать коробку. Обертка была серебристого цвета, изрисованная небесного цвета узорами. Осторожно сняв ее, Лиз открыла коробку и ахнула. Она увидела прекрасное платье, а точнее лиф от платья, который просто заворожил девушку.

– C’est inégal! Merci, mon ami!**

– Mettez-le sur mon mariage!***

– Ты уверена, что хочешь этого? Оно потрясающее! – не заметив, как перешла на английский, спросила Лиз.

– Absolument! ****– просияла Флер.

Лиз крепко обняла подругу и снова посмотрела на платье. Цвета красного вина, расшитый золотой нитью вверх, ниспадающие складки на лифе – всё это придаст ее образу романтичность и хрупкость.

Спустившись через какое-то время вниз, Лиз и Гарри осыпали поздравлениями и подарками все остальные. Лиз наблюдала за всеми, как Гарри открывал подарки, а Рон или миссис Уизли в предвкушении ждали его реакции, как Сириус с отцом налегали на еду, от которой, благодаря стараниям миссис Уизли и мамы, ломился стол; как мама поглаживала себя по животу, утихомиривая еще не рожденного малыша. Даже словесная перепалка между Джинни и Флер и та радовала Лиз. Эти и другие моменты Лиз пыталась запомнить и сохранить в своей памяти. Когда еще они вот так вот соберутся за одним столом? Завтра не считается, конечно! Впереди только смута и неизвестность. Чувство опасности пока не проникло в этот дом, не закралась в сердца этих людей, которые собрались сегодня вместе, чтобы поздравить Лиз и Гарри с их совершеннолетием. Зло существовало и жило за забором «Норы», а здесь и сейчас поселилась радость. Наблюдая за всеми, Лиз тихо улыбалась. Ради таких вот моментов полнейшей безмятежности и ощущения счастья и стоит жить, бороться, а если надо и умирать. Волан-де-Морту никогда этого не понять.

Покончив с утренним пиршеством и вручением подарков, все стали расходиться.

– Вечером будет продолжение! – громогласно произнесла миссис Уизли перед тем, как все покинули кухню.

– Лиз, можно тебя? – спросил Гарри, подкравшись к сестре у выхода с кухни.

– Конечно, – ответила та.

Брат и сестра вышли в сад, который в преддверии свадьбы стал неузнаваем. Подойдя к одному из шатров, они взяли по стулу и уселись лицом к полю, распростертому за забором. Первые несколько минут они просто молчали, наслаждаясь гармонией и безмятежностью, в которой пребывала природа. Ей и дела нет до того, кто с кем воют, кто что хочет доказать.

– С Днем Рождения? – неловко улыбнувшись, произнесла Лиз.

– С Днем Рождения, – опустив глаза, тяжело произнес Гарри.

– Что с тобой? – спросила сестра, уже зная ответ.

– Я так устал.

– Понимаю, – она взяла брата за руку.

– Почему я? Почему он выбрал именно нашу семью тогда? Лиз, я…

– Гарри, видимо, такова судьба. Я понимаю, это звучит избито, но мы уже не можем ничего изменить. Да и могли ли? У нас теперь только один путь: либо бороться и победить, либо сдаться.

– Я не хочу этой борьбы. Я не хочу ничего этого. Я хочу быть обычным, без этого шрама…

– Не всегда можно получить то, что хочется. Гарри, – Лиз посмотрела на него, – тебе выпало испытание, которое изменит тебя, возможно даже погубит, но кроме тебя никто не может его пройти. Конечно, и отец, и Сириус с радостью сняли бы с тебя это бремя. Ты же знаешь! Но разве ты бы хотел этого?

– Нет.

– Не бывает легких испытаний, – через мгновение произнесла Лиз. – И я не верю в это «нам выпадает то, что мы способны вынести». Все это чепуха. Мы просто живем, сами выбираем сдаться или нет.

Гарри посмотрел на сестру.

– Мне сегодня приснился лев, – внезапно произнесла Лиз и задумалась. – Мне кажется, сам Годрик Гриффиндор на нашей стороне.

– Вот бы Салазар Слизерин был на нашей! – с горечью произнес Гарри.

– Мечтаешь по-крупному, – пошутила девушка. Парень едва улыбнулся.

– Лиз, раз ты остаешься в Хогвартсе, могу я тебя попросить поискать те крестражи, что могли остаться в школе? Мы точно знаем, что меч Гриффиндора в школе, но еще остается чаша Пенелопы Пуффендуй и диадема Кандиды Когтевран. Их надо найти…

– Ты мог и не спрашивать. Конечно, буду искать!

Оба снова замолчали.

– У меня есть для тебя подарок, – снова нарушила тишину Лиз. – Это… магловский подарок.

Она протянула Гарри маленький сверток.

– Что это? – в руках у него была маленькая прямоугольная коробочка черного цвета.

– Этой пейджер, – пояснила девушка.

– Ничего себе! – по-ребячески радостно воскликнул парень. – У Дадли было все, но не пейджер! У нас на улице только у взрослых он был.

– У меня такой же. Возьми его с собой. Если будешь в опасности, сможешь мне послать сигнал. Мы придем на помощь. Вот здесь я написала, какой символ, что будет означать.

Гарри неуверенно крутил пейджер в руках. Взяв у сестры листок бумаги, он увидел, что тот весь исписан вдоль и поперек. Цифра 1 означала «опасность», в зависимости от добавленного к цифре символа, можно было определить, в какой части Англии находился Гарри. Так весь лист был исписан комбинациями цифр и символов.

– Он на батарейках, – продолжала Лиз. – Я думаю, у вас будет возможность их приобретать.

– Спасибо, – просто поблагодарил Гарри.

– Ты думал, я отпущу тебя просто так?

– А у меня для тебя только браслет.

Он протянул Лиз маленькую квадратную коробочку, обтянутую красным бархатом. Открыв ее, Лиз увидела серебряный браслетик с круглым медальоном, на котором была гравировка «семья навсегда».

– Их Фред с Джорджем специально для тебя по моей просьбе сделали. Он заколдован. На нем наложено несколько сильных контр заклятий. Если на тебя нападут, у тебя будет время, чтобы опомниться и защититься.

– Спасибо, – так же просто ответила Лиз, обняв брата. – Гарри… – в нерешительности Лиз замолчала.

– Что ты хотела сказать?

– Гарри, если… так случится, что Сам-Знаешь-Кто доберется до Хогвартса, если он, – Лиз сглотнула, – убьет меня…

– Лиз, не надо… – хотел было перебить ее Гарри.

– Гарри, – Лиз сильно сжала руку брата и сурово посмотрела на него, – не смей приезжать! Если я… или мама с папой… или Сириус… не смей!

– Но…

– Мы – это всего лишь несколько жизней! Ты идешь на войну, где за твоей спиной все магическое сообщество! Он знает, что мы – твоя слабость. Он попытается разыграть эту карту!

– Вы – моя семья! Я вас не брошу. Я отомщу…

– Отомстишь, когда убьешь его, – спокойно закончила Лиз. – Вспомни прошлый год. Вспомни, как он заманил нас в Министерство.

– Да, но…

– Гарри! – Лиз шлепнула брата по ладони. – Держись от нас подальше! Ты не поможешь и не отомстишь, если будешь лежать в земле.

Она встала, чтобы уйти, но примирительно добавила:

– Но пейджером никто не запрещал пользоваться. Давай о себе знать время от времени. Я буду делать так же. Идет?

Не дождавшись ответа брата, Лиз ушла в дом, оставив ее в противоречивом состоянии.

Наступил вечер.

В саду семейства Уизли небывалое столпотворение. Всё потому, что целых два Поттера справляли сегодня День Рождения. Помимо всего семейства Уизли, кроме Чарли и Перси разумеется, здесь можно было увидеть семейство Делакур, Сириуса с Кассандрой, Люпина с Тонкс, Грозного Грюма, который так и стоял угрюмо в стороне, не поддаваясь всеобщим веселью и суете; неподалеку от Грюма стоял Кингсли Бруствер, разговаривающий с мистером Уизли о вопросах Министерства. В эпицентре всего находилась семья Поттеров: Джеймс, нежно поддерживающий жену, которая уже была на сносях, а рядом с ними их двойняшки – Гарри и Лиз.

В саду разместился длиннющий стол, в центре которого торжественно восседал красавец-торт, разделенный на две части, одну из которых представлял снитч, который предназначался разве что для игры в квиддич среди великанов; вторую часть составляла гитара из молочного шоколада.

Фред и Джордж развесили в воздухе над гостями множество пурпурных фонариков, украшенных большими числами «17». Гермиона, выпустив из кончика своей палочки золотистые и пурпурные ленты, красиво развесила их по деревьям и кустам. В каждом уголке сада слышался смех, живое общение и даже песни (это Флер заставила именинницу напеть куплет свадебной песни). Когда же все сели за стол, разговоры сменились тостами и искренними пожеланиями, смех же лился рекой.

– Лиз, может, ты споешь нам что-нибудь? – спросила Флер.

– У нее же День Рождения, – хотела было возмутиться Лили, но Лиз согласилась быстрей. Так вышло, что все были в прекрасном настроении и Лиз тоже. Она сходила в дом за гитарой, которую прихватила с собой. Спустившись вниз, она примостилась на стуле в хвосте стола, положила гитару себе на колени и посмотрела на всех, кто пришел сегодня, и сказала:

– Недавно написала эту песню. Она еще сырая… ну и ладно… Зато актуальная!

Сделав вдох, она запела:

Надеюсь, когда ты прыгнешь,

Ты не почувствуешь падения.

Надеюсь, когда прибудет вода,

Ты успеешь возвести стену.

Надеюсь, когда толпа закричит,

То будет кричать твоё имя.

Надеюсь, когда все побегут,

Ты решишь остаться.

Надеюсь, ты влюбишься

И тебе будет больно…

Это единственный способ понять,

Что ты отдал всё без остатка.

Надеюсь, ты не будешь страдать,

А справишься с болью.

Надеюсь, когда настанет время,

Ты скажешь…

Я, я, я,

Я всё успел.

Я, я, я,

Я всё успел.

Я воспользовался каждой секундой, подаренной жизнью,

Я столько всего увидел и столько сделал!

Да, каждой сломанной косточкой

Клянусь, я жил.

Надеюсь, ты проживешь каждый день по полной,

И все они собираются в коллекцию твоей жизни.

А когда зайдет солнце,

Надеюсь, ты поднимаешь свой бокал. (все присутствующие подняли свои бокалы)

Я хотела бы стать свидетелем

Твоей радости

И твоей боли,

Но пока не настал мой час,

Я скажу…

Я, я, я,

Я всё успел.

Я, я, я,

Я всё успел.

Я воспользовался каждой секундой, подаренной жизнью,

Я столько всего увидел, столько сделал!

Да, каждой сломанной косточкой

Клянусь, я жил.

– Я надеюсь, мы все скажем так перед лицом смерти, – раздался откуда-то сбоку мужской голос.

Все обернулись – в саду семейства Уизли стоял Руфус Скримджер, министр магии, мгновенно узнаваемый по гриве седоватых волос.

Наступила тишина. Когда Скримджер вступил под свет фонариков, все увидели, что министр выглядит намного старше, чем на похоронах Альбуса Дамблдора, – он похудел, стал ещё более мрачным.

– Прошу простить за вторжение, – сказал Скримджер, останавливаясь у стола. – И за то, что без приглашения явился на праздник. – На миг взгляд его остановился на торте. – Долгих вам лет жизни, – обратился он к Гарри и Лиз.

– Спасибо, – отозвался Гарри, Лиз промолчала.

– Мне необходимо поговорить с вами наедине, – продолжал Скримджер, посмотрев сначала на Лиз, а затем на Гарри. – А также с мистером Рональдом Уизли и мисс Гермионой Грейнджер.

– С нами? – спросил удивлённый Рон. – А мы-то вам зачем?

– Об этом я скажу вам в месте более уединённом, – ответил Скримджер и повернулся к миссис Уизли. – Найдётся здесь такое?

– Да, разумеется, – нервно ответила миссис Уизли. – Э-э… гостиная, вы можете воспользоваться ею.

– Отведите нас туда, – сказал Рону Скримджер.

Мистер и миссис Уизли обменялись встревоженными взглядами. Джеймс хотел что-то сказать, но жена придержала его за рукав пиджака, шепнув «пусть идут».

Пока ребята, направляясь в гостиную «Норы», пересекали неприбранную кухню, Скримджер не произнёс ни слова. Огород был залит мягким, золотистым вечерним светом, но в доме уже стемнело, и Гарри, когда они вошли в старенькую, уютную гостиную, повёл палочкой в сторону масляных ламп. Скримджер опустился в продавленное кресло, которое обычно занимала миссис Уизли, предоставив Гарри, Рону и Гермионе тесниться бок о бок на софе. Лиз же примостилась на подлокотник. Как только они уселись, Скримджер сказал:

– У меня имеются вопросы ко всем четверым, и, думаю, их лучше задавать с глазу на глаз. Я начну с Рональда, а вы трое, – он указал пальцем на Гарри, Лиз и Гермиону, – можете подождать наверху.

– Никуда мы не пойдём, – ответил Гарри, и Гермиона с силой закивала.

– Либо говорите со всеми нами, либо ни с кем, – решительно заявила Лиз.

Скримджер смерил друзей холодным оценивающим взглядом, прикидывая, стоит ли обострять разговор с самого начала.

– Ну хорошо, со всеми так со всеми, – пожав плечами, сказал он и откашлялся. – Я прибыл сюда, как вам наверняка известно, в связи с завещанием Альбуса Дамблдора.

– Похоже, вы удивлены! – заметив растерянные взгляды четверки, произнес министр. – Стало быть, вы не знали, что Дамблдор оставил вам кое-что?

– Н-нам всем? – спросил Рон. – Мне и Гермионе тоже?

– Да, каждому из…

Однако Гарри перебил его:

– Дамблдор погиб больше месяца назад. Почему потребовалось столько времени, чтобы отдать нам завещанное?

– Разве это не очевидно? – произнесла, не дав Скримджеру ответить, Гермиона. – Министерство проводило проверку того, что он нам оставил. – И, повернувшись к Скримджеру, она сказала дрогнувшим голосом: – Вы не имели на это никакого права!

– Прав у меня предостаточно, – отмахнулся от неё Скримджер. – Закон об оправданной конфискации наделяет министра властью конфисковать завещанное…

– Этот закон принят для того, чтобы помешать чародеям передавать по наследству Тёмные артефакты, – сказала Гермиона. – А министр, накладывая арест на собственность усопшего, должен иметь серьёзные доказательства незаконности её составляющих! Вы хотите уверить меня, будто Дамблдор пытался передать нам нечто зловредное?

– Собираетесь делать карьеру в сфере обеспечения магического правопорядка, мисс Грейнджер? – осведомился Скримджер.

– Нет, не собираюсь, – резко ответила Гермиона. – Я ещё надеюсь принести людям хоть какую-то пользу!

Рон засмеялся. Лиз была поражена услышанным и молчала, а Гарри меж тем сказал:

– Так почему вы всё-таки решили отдать нам завещанное? Не сумели придумать предлога, который позволял бы и дальше удерживать его?

– Да нет, – мгновенно откликнулась Гермиона, – просто прошёл тридцать один день. А удерживать какую-то вещь дольше, не имея доказательств её опасности, они не могут. Верно?

– Вы могли бы сказать, что были близки с Дамблдором, Рональд? – спросил, игнорируя Гермиону, Скримджер. Рона его вопрос озадачил.

– Я? Нет… не совсем… это Гарри всегда…

– Если вы не были близки с Дамблдором, чем вы объясните тот факт, что он упомянул вас в своём завещании? Индивидуальных наследников там названо совсем немного. Наибольшая часть его собственности – библиотека, магические инструменты и иные личные принадлежности – оставлена Хогвартсу. Почему же он выделил вас, как вы полагаете?

– Я… не знаю, – промямлил Рон. – Я… когда я сказал, что мы не были близки… ну, то есть, я думаю, он хорошо ко мне относился…

– Не скромничай, Рон, – сказала Гермиона. – Дамблдор тебя очень любил.

А вот это уже было натяжкой, да ещё и чрезмерной. За все шесть лет в Хогвартсе Рон и Дамблдор ни разу не встречались один на один, да и другие их встречи можно было пересчитать по пальцам. Однако Скримджер, похоже, их уже не слушал. Он сунул руку под мантию и извлёк оттуда мешочек. Вынув из мешочка пергаментный свиток, Скримджер развернул его и начал читать вслух:

– «Последняя воля Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора»… да, вот здесь… «Рональду Билиусу Уизли я оставляю мой делюминатор в надежде, что, пользуясь им, он будет вспоминать обо мне».

Скримджер достал из мешочка вещицу – она походила на серебряную зажигалку, однако могла одним щелчком высасывать из любого помещения весь свет и возвращать его обратно. Скримджер наклонился вперёд и протянул делюминатор Рону, тот ошеломлённо взял его, повертел в пальцах.

– Это очень ценная вещь, – сказал Скримджер, не сводя с Рона глаз. – Может быть, даже уникальная. И определённо сконструированная и сделанная самим Дамблдором. Почему он оставил вам такую редкость?

Рон в совершенном недоумении покачал головой.

– У Дамблдора были тысячи учеников, не меньше, – настаивал Скримджер. – И из всех них он упомянул в завещании только вас четверых. Почему? И как вы намерены использовать делюминатор, мистер Уизли?

– Наверное, свет им буду гасить, – пробормотал Рон. – На что ещё он может сгодиться?

По-видимому, и у Скримджера идей на этот счёт не было. Несколько секунд он, прищурясь, вглядывался в Рона, а затем снова обратился к завещанию Дамблдора.

– «Мисс Гермионе Джин Грейнджер я оставляю свой экземпляр „Сказок барда Бидля“ в надежде, что она найдёт их занимательными и поучительными».

На сей раз Скримджер извлёк из мешочка небольшую книжку. Её покрытый пятнами переплёт кое-где уже облупился. Гермиона молча приняла от Скримджера книжку, положила себе на колени и опустила на неё взгляд. Гарри увидел, что название книги начертано рунами, читать которые он так и не научился. И пока он в них вглядывался, на тиснёные значки упало несколько слёз.

– Как вы думаете, мисс Грейнджер, почему Дамблдор завещал вам эту книгу? – поинтересовался Скримджер.

– Он… он знал, что я люблю читать, – сдавленным голосом ответила Гермиона, вытирая глаза рукавом.

– Но почему именно эту?

– Я не знаю. Наверное, он думал, что она мне понравится.

– Вы когда-либо обсуждали с Дамблдором шифры или иные средства передачи секретных сообщений?

– Нет, не обсуждала, – продолжая вытирать глаза, ответила Гермиона. – И если Министерство за тридцать один день не смогло обнаружить в книге тайный шифр, сомневаюсь, что это удастся мне.

Скримджер снова уставился в завещание.

– «Элизабет Джейн Поттер я оставляю свой экземпляр «Истории Хогвартса» в надежде, что она будет чтить память школы и приумножать ее достояние в будущем».

Министр достал из мешка внушительных размеров фолиант. Лиз взяла его в руки: обложка обтерлась, листы пожелтели, уголки страниц обтрепались. Несомненно, этой книге больше лет, чем всем четверым друзьям вместе взятых. Лиз не удивилась бы, если бы узнала, что эту книгу Дамблдор привез с собой на первый год обучение в школе. Меж тем, Скримджер спросил:

– Что имел в виду Дамблдор, говоря «приумножать достояние», мисс Поттер?

– Я не могу этого знать, сэр, – ответила робким голосом Лиз. Ее, как и Гермиону, тронул последний подарок директора.

– Почему он подарил вам именно эту книгу?

– Вероятно хотел, чтобы я подробней ознакомилась с историей школы. Я ведь начала обучение в Хогвартсе всего 2 года назад.

Нахмурившись, министр опустил глаза в завещание.

– «Гарри Джеймсу Поттеру…

– Лиз, можно тебя? – раздался голос матери из кухни.

– Я могу идти? – спросила Лиз у министра.

– Да, вы свободны, – сухо ответил мужчина.

Бросив последний взгляд на друзей, Лиз вышла из гостиной. Продолжение завещания она уже узнала позже в комнате Гарри.

Как и ожидала Лиз, мама выманила ее без какой-либо определенной цели. Она, да и все остальные, хотели узнать, зачем же министр магии собрал их всех наедине. Пересказав вкратце все, что произошло за последние несколько минут, Лиз поспешила обратно. То, что она услышала, повергло ее в шок – Гарри кричал на министра, не стесняясь в выражениях.

– …Так вот, значит, чем вы занимались, министр, запершись в своём кабинете, – пытались вскрыть снитч? Люди гибнут, исчезают, а от Министерства никто не услышал об этом ни слова! И вы всё ещё надеетесь, что мы станем вам помогать?

– Вы заходите слишком далеко! – закричал, вставая, Скримджер; Гарри тоже вскочил на ноги. Скримджер, прихрамывая, подступил к нему и с силой ткнул его в грудь своей палочкой, и она прожгла, точно зажжённая сигарета, дыру на футболке Гарри.

– Что вы себе позволяете! – крикнула Лиз, выхватывая палочку. Гермиона и Рон последовали ее примеру, но Гарри остановил их:

– Нет! Вы же не хотите дать ему повод для ареста всех нас?

– Не забывайте, что вы не в школе, понятно? – сказал Скримджер, тяжело дыша прямо в лицо Гарри. – Не забывайте, что я не Дамблдор, который прощал вам наглость и неподчинение. Вы можете носить свой шрам, как корону, Поттер, однако не вам, семнадцатилетнему мальчишке, указывать мне, как я должен исполнять свою работу! Пора бы вам научиться проявлять уважение к людям!

– Пора бы и вам заслужить его! – ответил Гарри.

Пол дрогнул, с крыльца донеслись торопливые шаги, дверь гостиной распахнулась, и в неё влетели мистер и миссис Уизли, Джеймс, Сириус, а за ними, тяжело дыша, и Лили.

– Мы… нам показалось, что мы слышали… – начал мистер Уизли, явно встревожившийся, увидев министра и Гарри стоящими буквально нос к носу.

– Разгорячённые голоса, – выдохнула миссис Уизли.

– Гарри, сынок, у вас здесь все в порядке? – спросила Лили.

Скримджер отступил от Гарри на пару шагов, мельком взглянул на проделанную им в футболке дырку. Похоже, он уже сожалел о том, что сорвался.

– Это… нет, ничего, – пророкотал министр. – Я… меня огорчает ваша позиция, – сказал он, ещё раз прямо взглянув Гарри в глаза. – Вы, видимо, думаете, что Министерство не желает того, чего желаете вы… чего желал Дамблдор. Нам следовало бы работать плечом к плечу.

– Мне не нравятся ваши методы, министр, – сказал Гарри. – Вы не забыли?

И он поднял вверх правый кулак и показал Скримджеру шрамы, белесо светившиеся, складываясь в слова: «Я не должен лгать». Лицо Скримджера окаменело. Не сказав больше ни слова, он повернулся и, прихрамывая, покинул гостиную. Миссис Уизли поспешила за ним, Гарри слышно было, как она остановилась у задней двери. Примерно минуту спустя она крикнула:

– Ушёл!

– Что оставил тебе Дамблдор? – спросил Сириус у Гарри.

– Снитч и меч Гриффиндора, – ответил Гарри.

– А где же меч? – спросил Джеймс, оглядывая комнату.

– Мне его не отдали, – хмуро подытожил парень.

Несколько позже, в огороде, четверо отданных им Скримджером вещи, передаваемые из рук в руки, обошли стол по кругу. Каждый восторгался делюминатором, «историей Хогвартса» и «Сказками барда Бидля», высказывал сожаления о том, что Скримджер отказался отдать меч, но никто не смог предложить толкового объяснения того, что Дамблдор оставил Гарри старый снитч. Когда мистер Уизли уже в третий раз осматривал делюминатор, его жена робко сказала:

– Гарри, милый, все страшно проголодались, мы же не могли начать без тебя… может, я подам обед?

И после того как все торопливо насытились, несколько раз прокричали хором: «С днём рождения!» – и проглотили торт, празднование завершилось.

– Встретимся наверху, – шепнул Гарри Гермионе и Лиз, пока они помогали миссис Уизли приводить огород в обычный вид. – После того как все улягутся.

Через полчаса Лиз с Гермионой вошли в спальню мальчиков.

– Оглохни! – прошептала Гермиона, махнув палочкой в сторону лестницы.

– Ты вроде бы не одобряла это заклинание, – сказал Рон.

– Времена меняются, – ответила Гермиона.

Не успели девочки усесться на кровать, как Рон щёлкнул делюминатором, и единственная горевшая в комнате лампа тут же погасла.

– Такого же результата можно добиться с помощью перуанского порошка Мгновенной тьмы. – прошептала в темноте Гермиона.

Послышался тихий щелчок, и на потолке снова загорелась, залив их светом, шаровидная лампа.

– Всё равно вещь клёвая, – словно оправдываясь, сказал Рон. – И все говорят, что её сам Дамблдор изобрел!

– Я знаю, но не для того же он выделил тебя в завещании, чтобы помочь нам тушить свет!

– Думаешь, Дамблдор знал, что Министерство конфискует завещание и проверит всё, что он нам оставил? – спросила Лиз.

– Наверняка, – ответила Гермиона. – Написать в завещании, зачем он нам их оставляет, Дамблдор не мог, но это не объясняет…

– Почему он не намекнул нам на это, пока был жив? – спросил Рон.

– Вот именно, – ответила Гермиона, перелистывая «Сказки барда Бидля». – Раз эти вещи настолько важны, что он передал их нам под носом у Министерства, Дамблдор, наверное, мог дать нам знать, чем именно… если только не считал это очевидным.

– Ну, если считал, значит, ошибся, так? – сказал Рон. – Я всегда говорил, что у него не все дома. Блестящий маг и всё прочее, но чокнутый. Оставить Гарри старый снитч – на черта он ему сдался?

– Понятия не имею, – сказала Гермиона.

– Зато я с уверенностью могу сказать, – сказала Лиз, – Дамблдор был уверен в том, что я не отправлюсь с вами.

– Я тоже так решила, – сказала Гермиона.

– Он хочет, чтобы я внимательно изучила школу, – листая страницы, задумчиво произнесла Лиз.

– Значит, – заключил Гарри, – он все-таки полагал, что некоторые крестражи находятся в школе.

– Нужно только понять, где их искать, – нахмурилась девушка.

Друзья больше часа размышляли над возможными мотивами Дамблдора, но, так ничего и не придумав, разошлась по кроватям. Впереди был долгий насыщенный день…

1 АВГУСТА

________________________________________

Лиз проснулась с рассветом. Лучи солнца каждое утро без спроса прокрадывались в ее комнату и наполняли светом все то, что возможно еще чуточку хотело бы побыть в темноте. Этим чем-то была Лиз. У нее вошло в привычку вставать ни свет, ни заря, когда все еще спали, хотя она и была не прочь понежиться в теплой постели подольше. Этой ночью ее не беспокоили сны, она слишком устала вчера, чтобы их видеть сегодня. Вчера был ее с Гарри день, сегодня – Флер и Билла. Уже через пару часов суета, толпа незнакомых лиц, поглотят ее, а пока она находилась в четырех стенах спокойствия и гармонии. Вспоминая вчерашний день, Лиз старалась запомнить каждую деталь, чтобы она, не дай бог, не стерлась в памяти со временем.

Спустив ноги с постели, Лиз еще пару минут посидела, наслаждаясь внутренней умиротворенностью и тишиной дома. Наконец, встав, она принялась готовиться к свадьбе. Лиз знала, пусть церемония и начинается только в час, но Флер ее позовет намного раньше. Во-первых, Лиз была ее главной подружкой невесты, во-вторых, кто не волнуется на собственной свадьбе так, что это не доходит до паранойи? Возможно, не каждая невеста волнуется до такой степени, но Флер Делакур подходила именно под этот тип.

Уже в десять утра в дом Поттеров прилетела сова мадемуазель Делакур, взывая к помощи ее подружки невесты. Лиз была предусмотрительно готова. Нежный естественный макияж, прическа в виде небрежного пучка с вплетенными в него бутонами диких роз. Прежде, чем покинуть свою спальню, она еще раз бросила взгляд на себя в зеркало. Перед ней предстала юная, высокая девушка, детские черты которой изгладились, заострились, взгляд стал проницательней, ярче, тяжелее. Она уже переступила порог между детством и юностью, ее больше нельзя было назвать ребенком, ее формы округлились, неуклюжесть и угловатость исчезли, уступая место женственным мягким линиям. Лиз окинула себя придирчивым взглядом, затем подошла к зеркалу и взяла с прикроватной тумбочки кулон в виде сердца, на обратной стороне которого было написано «Навсегда». Подарок Седрика, который она уже не носила вот уже год. После собственной смерти что-то переломилось в ней, встало на место. Не желая держаться за прошлые потери и плохие воспоминания, Лиз, незаметно для себя, перестала носить кулон, который, как она думала, будет напоминать ей о них. Посмотрев на сердце, Лиз охватило жгучее желание его надеть сегодня. Поддавшись порыву, она застегнула застежку на шее.

А уже через десять минут Лиз была в комнате невесты, уговаривая последнюю «не дурить и одеваться!». Наверное, каждая невеста испытывала муки сомнения перед свадьбой. А что, если я выхожу не за того? А вдруг я встречу потом лучше? Это же я на всю жизнь с одним мужчиной теперь! Мало кто может поклясться, что без тени сомнений сказал «Да». Вот и Флер, пройдя с Биллом столько испытаний, пройдя школу выживания миссис Уизли, сомневалась.

– Флер, если бы тебе попался на глаза Фенрир Сивый, ты бы ему отомстила за Билла?

– Конечно, ты еще спг’ашиваешь! – возмутилась Флер.

– А если бы тебе пришлось выбирать жить ему или тебе, кого бы ты выбрала?

– Его, – ответила Флер. – К чему ты клонишь?

– К тому, что его жизнь, его интересы ты ставишь выше чьих-либо, даже своих собственных. Это ли не любовь?

Лицо Флер просияло, сомнения были развеяны.

– Ты пг’ава! Я люблю его! И никому не отдам! Такого кг’асавца!– взмахнув копной белоснежных волос, она с достоинством села делать прическу.

– Узнаю Флер Делакур, – улыбаясь сказала Лиз.

Через два часа началась церемония.

Лиз первая входила в шатер, держа в руках маленький букетик из бордовых пионов в цвет платья, она прокладывала путь Джинни и Габриель, шедшим следом в золотистых коктейльных платьях, а за ними невесте с отцом.

Лиз шла по проходу, усыпанному лепестками роз, мимо хрупких золочёных стульев, стоявших по обеим сторонам от нее. Столбы, на которых держался шатёр, были увиты белыми и золотистыми цветами. Точно над тем местом, где Биллу и Флёр предстояло вскоре стать мужем и женой, Фред и Джордж разместили гигантскую связку золотистых же надувных шариков. Снаружи неторопливо порхали над травой и шпалерами бабочки и пролетали жуки, летний день был в самом разгаре.

Так она шла под мелодичную, льющуюся, казалось, из самого воздуха, музыку прямо к жениху и шаферу, стоящим в конце прохода. На мгновение Лиз забылась, представив, как бы сама шла под руку с отцом к своему избраннику. Удивительным казался тот факт, что избранником был незнакомец без лица. Это не был Седрик или кто-то знакомый. Просто безликий мужчина, которого она любила так сильно и верила ему всем сердцем, что готова была бы сказать «я согласна» и прожить всю жизнь рука об руку.

«О-о-о-о-ох!» – услышала Лиз, дойдя до самого конца прохода. Опомнившись, она обернулась и поняла причину, исходящего от всех восторженного вздоха.

В проходе появились мсье Делакур и Флёр. Флёр словно плыла, мсье Делакур подпрыгивал на ходу и радостно улыбался. На Флёр было совсем простое белое платье, казалось, источавшее сильный серебристый свет. Как правило, рядом с её сияющей красотой люди словно тускнели, сегодня же этот свет делал более прекрасными всех, на кого он падал. Когда Флёр приблизилась к Биллу, стало казаться, что он даже и не встречался никогда с Фенриром Сивым. Лиз смотрела на пару, стоящую перед ней, и не могла охватить тот свет и то счастье, которое они излучали, заполняя весь шатер.

– Леди и джентльмены, – произнёс певучий голос, принадлежащий маленькому, с клочьями волос на голове волшебнику, – мы собрались здесь ныне, чтобы отпраздновать союз двух верных сердец…

Лиз посмотрела на гостей. Почти все заворожено смотрели на жениха и невесту, миссис Уизли тихо всхлипывала, ее успокаивал мистер Уизли, родители Флер нежно с придыханием наблюдали за церемонией, Гарри смотрел на Джинни и только одни глаза были направлены на нее. Прошла, кажется, вечность, пока до Лиз дошло чьи глаза на нее смотрят. Это был Дерек. Он сидел в третьем ряду и не сводил с нее глаз. Лиз стало не по себе.