Текст книги "Воробушек по имени Лиз (СИ)"

Автор книги: Lady Smile

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 65 страниц)

– Значит, они у вас имеются? – прищурившись, спросил Снегг.

– Допустим, – уклончиво ответила Лиз, опустив глаза.

– Посвятите меня?

– И не собираюсь! – чуть ли не крича произнесла Лиз. Поняв, что махнула лишнего (Снегг гневно сверкнул глазами), она добавила: – сэр.

Подождав одно мгновение, Лиз снова заговорила:

– Пострадала невинная девушка. И в этом виноват Малфой. Вы это знали, но сознательно умолчали.

– Откуда вы знаете об этом? Разве я или мистер Малфой делали признание? Или это одна из ваших догадок?

– Это было и так ясно из вашего разговора! – повысив голос, заявила Лиз. – Более того, вы предлагали ему помощь!

– В чем именно, мисс Поттер? – бесстрастно спросил Снегг.

Лиз открывала и закрывала рот. И правда, в чем помощь? Доказательств у нее не было.

– Так вот, пока вы не определились, в чем меня обвинять, скажу я, – его лицо стало мрачным и суровым. – Впредь не смейте требовать от меня объяснений, пока не узнали полную картину, – жестко отчеканил Снегг.

– Так я и хочу увидеть полную картину!!

– Повторяю еще раз: я не могу дать вам то, чего вы хотите. А теперь, прошу вас, покиньте мой кабинет. Занятие окончено.

Растерянная, сердитая Лиз отправилась к дверям, но на полпути резко обернулась.

– А что значит ваше «Где бы я был, если бы не умел притворяться»? – мужчина молчал. – Вы лжете всем, Дамблдору, я правильно понимаю? Или непреложный обет…

– Вопрос закрыт, – резко оборвал ее Снегг.

У Лиз вдруг все стало все на свои места, к ней пришло озарение.

– Я все поняла, сэр, – подчеркнув обращение, сказала она. – Видимо, я ошибалась на ваш счет. Ну что ж, спасибо, что открыли мне глаза на настоящего профессора Снегга.

Гордо подняв голову, Лиз развернулась, чтобы уйти.

– Элизабет…

Лиз от неожиданности замерла. Мужчина впервые обращался к ней по имени. В его голосе было что-то такое… живое, теплое, наполненное внутренней силой… эмоции… в нем были эмоции! До этого же только хладнокровие и рассудительность. Но сейчас, Лиз почувствовала, что что-то сломалось в тот момент, когда Снегг произнес ее имя. Некий барьер, разделяющий их, разводящий по разным лагерям. Он обращался не к кому-то по имени мисс Поттер, он обращался к ней. Она почувствовала, что вот сейчас, в этот самый момент, притворство, которое, несомненно, выказывали они оба, скрываясь под масками профессора Снегга и мисс Поттер, рассеялось, не оставив даже призрачной дымки.

Медленно повернувшись, Лиз увидела перед собой совершенно другого человека. Лицо мужчины из воскового стало подвижным, его щеки порозовели (чего Лиз никогда не замечала), а глаза горели безумным блеском.

– … я не могу сказать. Но, – он с поднял ладонь, прося Лиз, которая хотела было возразить, послушать, – я могу тебя заверить, что не собираюсь причинять вред кому-либо в школе. Более того, – он говорил с таким напором и горячностью, что Лиз просто слушала, молча глядя прямо ему в глаза, – и помогать тоже никому не стану. Я не могу объяснить, почему говорил те вещи вчера, но поверь, не для того, чтобы навредить кому-то.

Сказав все это, Снегг отвернулся. Лиз смотрела на его спину, не зная, что и думать. То, что он только что сказал ,а точнее, как он это сказал, заставило девочку поверить ему. Она поняла, почему тот отвернулся – вероятно, он стыдился своей несдержанности, проявленной только что. Поэтому, Лиз просто сказала «Я вам верю» и покинула кабинет.

***

Тяжело вздохнув, мужчина рухнул на стул. Никогда… никогда он не позволял себе ничего подобного. Если бы можно было вернуться на пару минут назад, он ни за что бы не окликнул девочку. Пусть лучше считает его злым, неприятным человеком, чем видит его хорошие стороны. Сейчас он понял, какую ошибку совершил. Снегг знал, чем закончится этот год, и его сегодняшнее поведение ставило под угрозу весь план. Пусть он и владеет окклюменцией в совершенстве, но девочка в экстремальных ситуациях еще не могла себя контролировать. Это значило то, что в будущем, она может подвергнуть их жизни и будущее риску.

Нельзя… Больше нельзя проявлять слабость к этой девчонке. Надо отстраниться от нее подальше, пока не стало еще хуже. Она должна верить в то, во что верят ее брат, отец и крестный. (При этой мысли Снегг поморщился).

Он злой, коварный и расчетливый – таким она должна его видеть. Он втерся в доверие к Дамблдору, чтобы в нужный момент предать – так, она должна считать. Он всегда был верен Темному Лорду и смиренно ждал его возвращения, собирая всю необходимую информацию, чтобы тот мог нанести свой последний удар – в это она должна верить.

Обхватив голову руками, мужчина закрыл глаза. Внутри его раздирали сомнения. Он помнил, как однажды уже сделал это и ничего не смог изменить. Да, сначала он сознательно перешел на сторону Темного Лорда, но после перешел на другую сторону. И все ради нее… Лили Эванс… Он готов был на любые мучения, даже готов был отдать свою жизнь, лишь бы она осталась жива. Но… Вместе с ее смертью он потерял все. Он много лет корил себя за то, что она умерла, веря в то, что он отрекся от нее, их дружбы, выбрав участь Пожирателя Смерти. Долгие годы он винил себя за это… Ради нее, памяти о ней, он готов был терпеть выходки ее сына. Но вдруг все изменилось. Он никогда не простит Дамблдору того, что тот скрыл от него правду. Лили была жива… Его Лили спаслась… Он был полон безграничного волнительного счастья и в то же время неимоверной злости от того, что годы потеряны и, что дальше предстояло играть ту же роль. Теперь она была рядом, но в то же время так же недосягаема.

С наступлением нового учебного года Снеггу выпало новое испытание. Точная копия Лили, ее дочь, появилась в Хогвартсе. Он помнил, как тяжело ему было держать себя в руках, скрывая за непроницаемой маской безразличия, ту горечь и волнение, которые он испытывал. Девочка была не просто внешней копией своей матери. Она впитала в себя ее внутренние качества: добросердечность, милосердие, силу духа и внутренний огонь. Но кроме этого, Лиз обладала проницательностью, которая ее матери была несвойственна. Именно эта ее способность помогала ей быстро замечать незначительные детали, подмечать несоответствия и сводить все факты в единую картину. Иногда, когда она наблюдала за ним, как ей казалось незаметно, он чувствовал будто она заглядывает ему в душу, видя все тайны. Такой способностью обладает Дамблдор, но тот приобрел это качество с годами и опытом, кроме этого он владел окклюменцией. А Лиз… Ей достаточно было взгляда, ее внутреннего чутья, чтобы сообразить, что к чему, понять, кто перед ней. Для него это было опасно.

Она близко к нему подобралась. И сегодняшний инцидент был тому подтверждением. Конечно, он был сам виноват. Не следовало ему проявлять несдержанность, показывать истинное лицо. Он в который раз пожалел об этом.

Пытаясь найти причину такого своего поведения, он надолго задумался, вспоминая все, что произошло с момента ее приезда в Хогвартс в качестве гости. Наконец, он понял ,что сам подпустил ее к себе. Девочка так напоминала свою мать, что волей-неволей он ассоциировал девочку с ней. Но, узнавая Лиз ближе, он перестал это делать. Начиная с пятого курса это была просто Лиз… Тень Лили, стоявшая за ней исчезла. Но, что произошло? Неужели он привязался к девочке? Нет, этого не может быть… Пусть она дочь Лили, но в то же время она и дочь Поттера, которого он ненавидел каждой клеточкой своего тела. Тогда в чем же дело? Мужчина пытался убедить себя, что девочка ему безразлична. Попадись она в руки Темному Лорду, он бы и пальцем не пошевелил ради ее спасения…

Кого он обманывал? Он бы не допустил такого. Но даже, если бы так случилось… Снегг понял ,что разорвал бы каждого, кто стоял бы у него на пути. И вот в этот самый момент он с ужасом понял… Он не просто привязался к Лиз, он относился к ней, как к дочери…

***

Лиз с нетерпением ждала приезда домой. В три часа по полудню она, Гарри, Гермиона, Рон и Джинни пришли в кабинет профессора Макгонагалл, камин которой им предстояло использовать, чтобы попасть сначала в Нору, а уже оттуда к себе. Лиз впервые проходила эту процедуру. А после того, как Джинни рассказала ей о первом эксперименте Гарри, она начала нервничать. Прокручивая в голове слово «Нора», она вслед за Гарри, исчезнувшем в камине, взяла горсть изумрудного порошка, встала в каминный проем и четко, чуть громче, чем ожидала, выкрикнула «Нора».

Тут же перед ее глазами стали мелькать многочисленные гостиные, комнаты, залы. От быстрой смены картинок Лиз стало дурно. Закрыв глаза, она вся сжалась, ожидая, когда ее «путешествие» закончится. Через мгновение ее выбросило на чистый ворсистый ковер. Сначала ей показалось ,что она залетела не туда, но, услышав сдавленный смешок, который, Лиз не сомневалась, принадлежал ее крестному, расслабилась.

Отец, подоспевший ей на помощь, подал ее руку, помогая встать.

– Папа, как я рада, тебя видеть!

– Доченька! – Джеймс обнял дочь. Отпрянув через мгновение, он осмотрел ее с ног до головы, еле сдерживая улыбку.

Спустя несколько минут в комнате появились все «путешественники».

Лиз очень хотелось домой, однако миссис Уизли не отпустила Поттеров, пока те не отобедали с ними.

Только к пяти вечера Лиз перешагнула порог своего дома. Вместе с Гарри Лиз отправилась наверх ,чтобы разобрать чемоданы, мама отправилась на кухню готовить ужин, а отец с Сириусом по привычке обосновались в кабинете.

Лиз медленно открыла дверь своей комнаты, затащила чемодан и огляделась. Все было так, как она оставила перед отъездом. Постояв так минуту, Лиз оставила чемодан в комнате, а сама спустилась вниз. Зайдя на кухню, она увидела маму, моющую в раковине овощи для салата. Она не слышала, как Лиз вошла.

– Мам? – тихо позвала Лиз.

– О, ты тут. Всё в порядке? – беспокойно спросила Лили.

– Да, все хорошо, – неуверенно ответила та. – Просто мне надо поговорить с тобой… наедине…

– Хм… конечно! Садись, – она пригласила дочь к столу.

Сев напротив матери, Лиз какое-то время решалась заговорить. Лили ее не торопила. Наконец, собравшись с духом, она спросила:

– Мам, скажи, профессор Снегг плохой человек? Я знаю ,что вы дружили в школе, и мне показалось ,что ты его знаешь лучше, чем кто-либо еще.

– Почему ты спрашиваешь, Лиз? – взволнованно спросила Лили. – У тебя есть сомнения насчет него?

– Просто скажи мне, что ты думаешь. Пожалуйста, – попросила девочка.

– Мы с Севой… Северусом, – исправилась женщина, – правда дружили в школе. Но познакомились мы еще до Хогвартса. Он жил неподалеку от дома моих родителей. Он стал первым, кто открыл для меня волшебство, рассказал о школе и о тех возможностях ,что ждут меня в будущем. Тогда он был стеснительным, робким, но в то же время упрямым и мстительным. Никому не прощал обиды. Впрочем, эти качества до сих пор в нем присутствуют, – улыбнувшись, заметила Лили. – Отвечая на твой вопрос, скажу, что нет, он не плохой человек. Видишь ли, очень часто наше окружение формирует наши взгляды и ценности. В те годы, последние школьные годы в Хогвартсе, он связался с плохой компанией…

– Но вы ведь не из-за этого перестали дружить, верно?

– Нет, не из-за этого.

– Из-за того, что он назвал тебя гряз… плохим словом?

– Откуда ты знаешь, Лиз?

– Я видела это воспоминание в его сознании. Значит, поэтому?

– Лиз, доченька, ты должна понимать. Один проступок не может поставить крест на таких отношениях, что были у нас с Северусом. Все это назревало какое-то время. Я долго пыталась его вразумить, достучаться до него. Я верила, раз он может быть со мной хорошим человеком, то может быть таким со всеми. Но дурное влияние оказалось слишком сильным. В какой-то момент чаша была переполнена. Я перестала бороться за него. Это случилось как раз после того инцидента.

– Раз ты его тогда отпустила, ты не можешь знать теперь плохой он человек или нет.

– Почему же? Могу. Я скажу тебе сейчас то, что не рассказывала никому. Незадолго до того, как все произошло тогда, 15 лет назад, мне пришло письмо от него. Он предупреждал меня об опасности и умолял сбежать вместе с вами и Джеймсом, уехать в другую страну, спрятаться, но Джим не захотел ничего слушать, решив, что это приманка, способ нас выкурить из убежища.

Лиз ахнула, закрыв рот ладонью. Она была поражена, но мать продолжала:

– Когда все случилось, я поняла, что Сева остался прежним, он по-прежнему был моим другом, иначе бы не прислал мне письмо. Если честно, я даже не знаю, как он это сделал, ведь на доме лежало заклятие Доверия.

– Но…, – перебила маму Лиз, – это было тогда. Что тебе дает повод думать, что он все же на нашей стороне?

– Я просто это знаю, Лиз, – ответила Лили. – Вижу в его глазах. В его отношении к тебе и даже к Гарри. Пусть он и держится в стороне, относится к твоему брату враждебно, но в трудные минуты это все компенсируется его защитой. Да, Лиз, он защищает вас издалека. Вспомни хотя бы прошлый год. Он предупредил нас всех о Министерстве, учил Гарри окклюменции… Я не знаю, как это объяснить, но я чувствую, что он по-прежнему мой друг.

Наступила пауза. Каждая думала о своем. Лиз пыталась понять, достаточно ли ей просто веры. Она понимала маму. Та дружила с ним много лет, знала его сокровенные мечты, страхи и мысли, она понимала его логику, поэтому могла так говорить о нем. Лиз же основывалась на собственном чутье и тех наблюдениях, которые она приобрела за эти 2,5 года. А их утренний разговор… Поведение ему несвойственное… Лиз твердо решила верить Снеггу. Несмотря на все протесты Гарри, папы и Сириуса. Они в большей своей степени базировались на предубеждении и откровенной неприязни. А Лиз с Лили брали за основу то, что знали наверняка. Одно сердце может ошибиться, но двум это сделать сложнее. Принимая в расчет все стороны, Лиз окончательно решила дать Снеггу второй шанс.

========== Chapter 57 ==========

Спокойствие разливалось волной по всему телу. Лиз, укутавшись в одеяло, словно в кокон, медленно открыла глаза и зажмурилась от яркого зимнего солнца, светившего в окно. Белоснежные легкие занавески в этом свете походили на громадные невесомые облака. Сладко потянувшись, девочка почувствовала себя отдохнувшей и бодрой. Высунув ногу из-под одеяла, она тут же спрятала ее обратно, будто испугалась нападения прикроватного чудовища. На самом же деле, она пряталась от холода, которым была наполнена комната. Канун Рождества – всегда очень морозный и светлый день. Лиз любила свет, но с ужасом думала о морозе. И не только из-за привычки беречь голос, нет, но и потому, что Лиз хотелось поскорее сжаться до микроскопических размеров, сохраняя теплоту тела. Подумав об этом, девочку передернуло. Укутавшись по самые уши, она лежала в постели, обдумывая планы на день. Завтрак, поход в Нору к Рону и Джинни (Гермиона приедет к ним только назавтра), помощь в подготовке праздничного ужина, ну и сам вечер. Интересно, как все пройдет? Пусть Лиз и была настроена на праздник, но что-то все равно ее волновало. Она не знала что, но чувствовала, что это волнение предвестник чего-то плохого. Отмахнув от себя плохие мысли, Лиз, наконец, вылезла из кровати, а точнее выпрыгнула из нее, и пулей рванула в ванную, по дороге задевая стул ногой и падая, ухватившись за кофту на спинке стула. Это ей не помогло. Распластавшись на полу, она издала сдавленный стон.

– Лиз, все в порядке? – раздался за дверью взволнованный голос Гарри.

– От…отлично, – выдавила из себя девочка.

– Уверена?

– На все сто.

Медленно поднявшись на ноги, она потерла ушибленные места и поковыляла в ванную. Коленку неприятно саднило, в голове неприятно пульсировало, ладони жгло. Именно на эти три части тела и приземлилась Лиз. Стоя под струями горячей воды, девочка продолжала хмуриться из-за боли. Наконец, через пятнадцать минут, натянув на себя длинную изумрудного цвета кофту и синие джинсы, ей удалось спуститься вниз.

– Что у тебя там приключилось? – вместо приветствия спросила Лили.

– Пыталась пробежать эстафету от кровати до душа. Не удалось…

Лили сочувствующе улыбнулась, подошла к дочке и поцеловала в лоб.

– Вам с Гарри пришли письма из Хогвартса.

– Какие письма? – удивилась Лиз.

– Наверное, насчет занятий трансгрессией, – предположил Гарри, открывая свой конверт. Быстро пробежав текст глазами, он произнес: – Так и есть. Занятия будут проходить два раза в неделю, вторник-четверг в шесть вечера.

– Ну, наконец-то, – устало произнесла девочка, – а то я уж подумала, что мы останемся единственными учениками в Англии, кто не научился трансгрессировать.

Лили рассмеялась.

– Вот твои письма, – Гарри протянул Лиз два бумажных письма.

Одно было подписано подчерком профессора Макгонагалл и позади него стояла печатка Хогвартса, второе же было написано ровным, глубоким, резким подчерком. Адресата не было.

– Хм, странно. Интересно, от кого оно? – разглядывая письмо со всех сторон, произнесла вслух Лиз. Подняв глаза на Гарри, она убедилась в том, что и тому не терпелось поскорей узнать от кого пришло письмо. Печати на нем не было, поэтому Лиз даже не могла предположить от кого оно. Хотя подчерк казался ей смутно знакомым.

Открыв письмо под дружное сосредоточенное молчание Гарри и мамы, она прочитала сначала про себя, а затем и вслух:

Мисс Поттер,

В связи с началом вашего обучения трансгрессии, я сообщаю Вам о прекращении ваших внеклассных занятий по окклюменции. Смею заверить, что вы овладели данной наукой на необходимом вам уровне. Во всяком случае, ваших знаний хватит для свершения ваших целей. Таким образом, ставлю вас в известность, что с началом семестра Вам необходимо посещать лишь основные предметы.

С уважением,

Профессор Снегг.

Лиз не могла поверить тому, что было написано в письме. Профессор Снегг… Он просто лишил ее возможности разобраться во всем.

– Ты теперь не будешь ходить к нему? – спросил Гарри.

– Ты училась окклюменции? – удивленно спросила мама одновременно с сыном.

– Нет, – ответила она Гарри, – да, – был ее ответ матери.

– Почему ты нам не сказала?

– Какая теперь разница? Он избавился от меня, – хмуро ответила Лиз.

– Избавился? – переспросила Лили. – Он ведь пояснил причину…

– Бред это собачий, а не причина! Он не хочет, чтобы я или Гарри докопались до правды! Трансгрессия – лишь повод! Как говорится, вежливо послал меня на все четыре стороны! – возбужденно высказала все, что думала, Лиз.

– До какой правды, Лиз? – не могла понять Лили.

Лиз посмотрела на Гарри, тот еле кивал из стороны в сторону, призывая сестру замолчать.

– Это уже не имеет значения. Он показал мне свое истинное лицо!

С этими слова девочка покинула кухню. Она была сердита на мужчину. Злость закипала в ней как горячая лава в вулкане, поднимаясь все выше и грозясь вырваться наружу. Как он посмел так обойтись с ней? Почему не сделал это лично? От слепого негодования Лиз пнула стул, и тот второй раз за день опрокинулся с глухим стуком.

***

– Вы как раз вовремя! – воскликнула запыхавшаяся миссис Уизли в проеме кухни. – Девочки, ко мне! – она так называла и Лиз, и Лили, хотя последняя не намного была младше ее самой.

Сняв верхнюю одежду, «девочки» прошагали на кухню, где с помощью магии варились, жарились, тушились, нарезались блюда. Миссис Уизли только поспевала подставлять посудины, да отдавать команды Флер и Джинни. Обе, к приходу «девочек», были мрачнее тучи.

– Ой, вы не представляете! Осталось два часа до ужина, а еще ничего не готово! Да еще и Кингсли с Люпином в последний момент приняли приглашение. А это два здоровых мужчины! Один из которых к тому же и оборотень! Как всех прокормить!

Миссис Уизли схватилась за голову, красная как бурак, она семенила по тесной кухоньке, проталкиваясь между девочками, столами и умывальником.

– Молли, не волнуйся, – доброжелательно произнесла Лили, подходя к подруге и обнимая ее за плечи. – К тебе пришла свежая кровь. Мы вам поможем. Пять пар рук лучше трех!

Следующие два часа вся женская часть гостей занималась готовкой, украшением и сервировкой праздничного стола, а также болтовней.

Флер щебетала на французском про подготовку к свадьбе, не зная на каких скатертях остановится: молочного цвета или цвета слоновой кости. Битых полчаса Лиз пыталась понять в чем же разница, но так и не сумела. Джинни же быстро рассказала об окончательном разрыве с Дином. Грустно, подумала Лиз, встречать праздники одной. Хотя, разве можно сказать, что ты одна, когда вокруг тебя слоняется толпа шумных родных? Можно, и еще как можно, подумала Лиз. Есть такая боль, такая грусть, которая отделяет тебя от других. Ей ли не знать?

От печальных мыслей Лиз отвлекло появление незнакомки. Высокая стройная дама с аристократичной осанкой на вид немного за тридцать. Ее каштановые волосы волнами ниспадали на оголенные плечи, изумрудное платье выигрышно оттеняло загорелую кожу. Лиз внимательно вгляделась ей в лицо: хорошо очерченный овал лица, маленький острый подбородок, сияющие шоколадные глаза, аккуратный слегка вздернутый нос и в меру пухлые губы. Все эти черты, словно пазл, складывались в идеальное представление о красоте многих современных мужчин.

– Добрый день, я могу вам помочь? – ее поставленный мелодичный голос заполнил собой жаркое тесное пространство кухни.

Миссис Уизли скептически осмотрела незнакомку сверху донизу, задержавшись на идеальном маникюре, и произнесла немного резче, чем хотела:

– А вы кто, извиняюсь спросить?

– Мисс Кассандра Блейк, – будто и не заметив враждебного отношения хозяйки Норы, ответила та.

– Как вы сказали? – переспросила Лиз. – Блэк?

– Нет, – рассмеялась женщина, от чего вызвала мгновенную симпатию Лиз, – Блейк. Сириус тоже сначала попутал.

Лиз посмотрела на Кассандру. Ее искренний живой звонкий смех не только расположил девочку к его обладательнице, но и заставил внимательно к ней присмотреться. Несмотря на то, что женщина выглядела совершенной недосягаемой в каком-то роде, она была вполне себе земной. Лиз с ней почему-то сразу захотелось поговорить, посмеяться вместе, чутье ей подсказывало, что этот человек задержится в их окружении надолго.

– Вы пришли с Сириусом? – спросила Лиз.

– Да, с ним, – скромно, на удивление девочки, ответила та, пустив глаза.

– Вы давно знакомы?

– Недавно, – мягко улыбаясь, произнесла она.

– Вы теперь тоже…

– Моя дорогая крестница, слишком подозрительна! – воскликнул Сириус, вальяжно заходя на кухню с бокалом огневиски. Он подошел к Кассандре и взял ее за талию.

– Мне же надо знать, на ком мой крестный собирается жениться! – невозмутимо произнесла Лиз, желая сбить спесь с мужчины. Тот от неожиданности подавился.

Откашливаясь, он, весь красный, пытался сложить отдельные звуки в слова.

– Что…? Кто…? На ком? Я не… спасибо, – произнес он, благодаря свою спутницу за постукивание по спине.

Лиз расхохоталась.

Позже уже сидя за столом ей удалось поговорить с Кассандрой и узнать, что та полукровка (ее мать была маглом), росла в Суссексе в знатной семье, которые являлись потомками графа Арундела, властного и могущественного человека в свое время. После того, как ее отец вместо аристократки женился на обычной женщине, да к тому же и магле, его семья на долгое время отреклась от них. Только, когда Кассандре исполнилось 11 и ей доставили письмо из Хогвартса, подтверждающее ее магические способности, семья оттаяла к ним и признала.

– Странно, – рассуждала Лиз, – разве вы с Сириусом не учились в примерно одно и то же время?

– Он был старше меня на несколько курсов, – призналась Касс, – но мы не общались. Я училась на Когтевране, он в Гриффиндоре. Звезда школы и маленькая зубрила… Сама понимаешь, – закончила она.

Покончив с первой частью ужина, все собрались в гостиной, в которой и яблоку негде было упасть.

– Лиз, спой что-нибудь! – попросила Флер. Все дружно поддержали ее просьбу.

– Я не знаю… Я давно не…

– Ну, пожалуйста!

– Что вы хотите услышать?

– Что-нибудь доброе, – попросила Кассандра.

Все посмотрели на нее и молча согласились.

Лиз улыбнулась ей и вдруг воскликнула:

– Но у меня же нет пианино!

Хлесткий уверенный взмах палочки и журнальный столик превратился в небольшое старое пианино. Лиз взяла табуретку у окна и примостилась у инструмента. Открыв крышку, она медленно провела пальцами по холодным пожелтевшим клавишам, перевела взгляд на присутствующих – около двадцати пар глаз внимательно следили за ней, приготовясь слушать.

Лиз не успела подумать над выбором песни, строчки из нее сами выплыли наружу. Довольно-таки просто, но честно… Искренно и по-доброму. Эту песню она написала в первый день каникул, глядя как мама, укутавшись в плед, читала книгу в кресле, а рядом с ней, примостившись на ковре, играли в волшебные шахматы отец с братом. Эта тихая гармония, пространство между ними, целый мир в четырех стенах вдохновили ее на написание этой песни. Неуверенно взяв первые аккорды, девочка робко запела, набирая силу и темп.

And you can tell everybody,

This is your song

It may be quite simple but

Now that is done

I hope you don’t mind, I hope you don’t mind

That I put down in words

How wonderful life is now your in the world*

Лиз всматривалась в знакомые, любимые лица и чувствовала важность момента будто так, как сейчас уже не будет. Вряд ли им доведется собраться вот так просто, чтобы порадоваться жизни, ее коротким ярким мгновениям. Ей вдруг показалось, что что-то обязательно оборвется, померкнет, исчезнет, разобьется, как только она прекратит играть. Поэтому последнюю строку припева Лиз пела медленно, вдумчиво и со всей проникновенностью,душевностью, на которые была способна. «Как прекрасна жизнь, когда есть Вы!» Другой истины в этот момент не существовало.

Закончив петь, она на мгновение ощутила наэлектризованное молчание, а затем услышала возгласы одобрения и аплодисменты, увидела улыбки на лицах друзей и семьи. Это, и правда, очень важный момент…

Меж тем пианино снова превратилось в столик, гости разделились на небольшие группки, каждая из которых обсуждала какие-то темы.

Кингсли и Люпин делились последней информацией о нападениях и исчезновениях, Рон с Гарри и Джеймсом обсуждали последние матчи по квиддичу, Флер говорила с мамой.

– Пойдем со мной, – тихо попросил Сириус Лиз.

Они незаметно вышли из комнаты, пройдя на кухню, где, казалось, пронесся табун Ронов Уизли, сметающих все съестное на своем пути.

– Зачем ты это сделала?

– Что именно? – не поняла Лиз. – Спела зачем?

– Нет! – нервно произнес Сириус. – Зачем ты про свадьбу ляпнула?

– Вообще-то это шутка была. Кассандра поняла, что я говорила не всерьез, – девочка посмотрела на мужчину и хмуро добавила, – но, видимо, ты один не понял шу…

– Я собираюсь ее бросить, – резко, словно выплюнув, сказал крестный.

– Почему?? – ахнула Лиз. – Она замечательная!

– Вот поэтому и собираюсь, – озабоченно ответил он, потирая рукой шею.

– Ничего не понимаю, – сбитая с толку, девочка смотрела на мужчину.

– Всё просто Лиз, – горько начал он, – я недостоин ее!

– С чего ты так решил?

– Касс из знатной семьи, умная, красивая, добрая… А я… – он не знал, как сказать, но вдруг с отвращением добавил: – А я просидел в тюрьме почти половину жизни!

– Но ты же невиновен! – не унималась Лиз.

– Какая разница? Для ее родных я навсегда останусь узником Азкабана! На мне клеймо!

– Почему ты думаешь о каких-то людях, которые отношения к вам не имеют? Наплевать на них! Ты ее любишь?

Сириус опустил глаза. Красноречивей, чем любые слова.

– Тогда забудь о них.

– Не могу.

Лиз так разозлилась на своего крестного. Его безволие, такое легкое принятие судьбы просто вывело ее из себя.

– Да что с тобой такое? – в сердцах выкрикнула она.

– Тише, – попросил мужчина.

– Ты ее любишь, она любит тебя! Будьте вместе, радуйтесь каждому мгновению, проведенному вместе! Ты только подумай, вы смогли найти друг друга в такое время! Вокруг война, гибнут люди… А вы полюбили… Неизвестно живы ли вы будете завтра! Не теряй время впустую! Сириус, это подарок! Ты не можешь отказаться от него!

Сириус молча слушал крестницу. Лиз немного, смягчившись, произнесла спокойней:

– Да если бы у меня была такая возможность…, – нервно сглотнув, она продолжила: – Если бы Седрик был жив, я бы его ни за что не отпустила! Поэтому не смей, Сириус! Это твое счастье! Наберись смелости принять его!

С этими словами Лиз вышла из кухни, не в силах сдерживать эмоции. Она пришла в гостиную как раз вовремя, чтобы увидеть своих родителей. Они призывали всех обратить на них внимание, улыбаясь друг другу, словно знали один секрет на двоих. Когда наступила тишина, Лили обвела всех присутствующих взглядом и радостно произнесла:

– У нас для вас есть новость! – она обернулась к мужу, давая ему слово.

– Мы скоро снова станем родителями!

Лиз ошеломило заявление. Она лишь открыла рот, чтобы удивленно воскликнуть, но ее возглас потонул в бесчисленном потоке голосов и звуков. Она стояла в стороне и смотрела, как к ним подходят друзья, поздравляя с радостной новостью. По щеке Лиз пробежала одинокая соленая слезинка… Ей вдруг показалось, что что-то обязательно оборвется, померкнет, исчезнет, разобьется…

Комментарий к Chapter 57

Образ Кассандры: http://cs10415.vkontakte.ru/u55267180/92391201/x_ee161b74.jpg

Песня: оригальная версия Your Song (Elton John), женский вокал – Janet Devlin – Your Song (Audition)или Your song (Ellie Goulding)

========== Chapter 58 ==========

Рождественские каникулы подходили к концу. До возвращения в заснеженный Хогвартс оставалось всего три дня. После ужина прошло чуть меньше недели, а Лиз все никак не могла прийти в себя от услышанного. Все это время она старалась вести себя обыкновенно, но, чем ближе был отъезд из дома, тем отстраненнее вела себя девочка.

Вот уже который день Лиз молча завтракала, затем убегала в Нору вместе с Гарри, где проводила большую половину дня, а иногда и вечер, возвращалась домой и отправлялась в свою спальню, отказываясь от ужина.

Она корила себя за такое поведение. На многочисленные тревожные вопросы матери девочка неизменно отвечала «Все хорошо. Я просто не голодна». Лиз ругала себя за такое отношение к происходящему, но и поделать ничего не могла. Она заглядывала внутрь самой себя, чтобы найти причины, но не находила их. Хотя… Ее родители ждут ребенка. Почему эта мысль болью отзывается в груди? Разве она не рада? Долгими бессонными ночами она пыталась убедиться в обратном, но с наступлением утра все повторялось. Она убегала в Нору… от признания… Она не рада.

«В чем же дело?» – в исступлении шептала она ночами. Ведь это же настоящее счастье! Что со мной не так? Каждую ночь она задавала одни те же вопросы, придумывала аргументы, оправдания, слова в свою защиту, но так и не смогла признаться себе, что внутри нее засела слепая ревность и страх, что ее родители, которые появились в ее жизни так недавно, забудут о ней, переключившись на другого ребенка.