Текст книги "Воробушек по имени Лиз (СИ)"

Автор книги: Lady Smile

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 65 страниц)

– Мы на месте.

Лиз посмотрела через дорогу на здание. Дешевое магловское кафе, каких великое множество по всему Лондону.

– Будь неподалеку, – попросила Лиз и ступила на дорогу.

– Подожди, – ее задержал Сириус. – Не доверяй ему сразу. Сначала проверь.

– Хорошо, – серьезно ответила девочка и направилась к кафе.

Вот она миновала пустынную дорогу, обошла пару припаркованных машин и остановилась у витрины кафе. Подняв голову, Лиз прочитала надпись “Белый слон”. “Как глупо”, пронеслось у нее в голове. Сделав глубокий вдох, девочка открыла входную дверь и вошла внутрь. Колокольчик у двери известил всех присутствующих о ее появлении. Осмотревшись, девочка отметила пару официантов у стойки, еще одна, молодая девушка лет двадцати с небольшим, потирала столики, за одним из которых спиной к ней сидел тот, к кому спешила Лиз.

Подойдя к столику, девочка положила руку на плечо парню:

– Адам…

– Лиз! Ты пришла! – тут же вскочил на ноги парень. Девочка отпрянула. – Что-то не так?

– Скажи, – нерешительно начала она, – почему меня называли Воробушком в приюте?

– Что за глупости?

– Пожалуйста, ответь, – попросила девочка.

– Хорошо. Эм… На твоем первом выступлении ты пела песню Эдит Пиаф “Гимн Любви”, затем ты ее исполняла для продюсеров шоу, в котором участвовала. Эта песня стала твоей коронной фишкой. А ведь ее пела Пиаф, которую все называли Воробушком. Поэтому ты и получила это прозвище… из-за сравнения с ней… Я прошел тест?

– Да, Адам, прошел, – мягко ответила Лиз, заключив парня в объятия. – Как же я по тебе скучала!

– А я как! Мне столько хотелось тебе рассказать, но ты просила не писать без крайней надобности. Я так и не понял почему…

– Ради твоей же безопасности, – перебила его Лиз. – Это долго объяснять, просто…

– Тебе грозит опасность? – испугался Адам.

– Не только мне. Всем нам, – понизив голос, произнесла девочка.

– Кхе-кхе, – послышалось у них за спиной. – Вы будете что-нибудь заказывать?

– Две чашки чая, пожалуйста, – быстро ответил Адам, и официантка удалилась. – Что значит, всем нам? – вернулся к разговору парень.

– Присядь, – попросила Лиз. – Помнишь конец нашего года в школе? То, чем закончился Кубок Трех Волшебников? Что Дамблдор говорил на последнем вечере перед отъездом?

– Да… смутно… кажется, помню, – нахмурился парень.

– Так вот то зло, что тогда возродилось, набирает силы. Надвигается война. Могут пострадать не только волшебники, но и…

– Ваш чай, – произнесла, появившаяся из неоткуда, официантка.

– Спасибо, – нетерпеливо ответила Лиз, проводив ту глазами. Повернувшись к Адаму, девочка продолжила: – Невинные люди уже погибают, поэтому я и попросила тебе не писать мне по пустякам. Сов перехватывают, а я не хочу, чтобы ты или кто-то из наших пострадал по моей вине.

– Неужели все так серьезно, как ты говоришь? – не верилось парню.

Лиз опустила голову и тихо произнесла:

– Я не могу тебе всего рассказать, но, поверь, от открытого столкновения нас удерживает только чудо. Более того, маглы… – Лиз осеклась, – то есть простые люди…

– Вроде меня, – подсказал парень.

– …да, они первые попадут под раздачу. Поэтому я пришла сегодня не только по твоему делу, но и чтобы предупредить тебя и остальных, чтобы держались вместе, не ходили по улицам в темное время суток, а лучше покинули Англию на ближайшие пару лет. Как только все закончится, я дам знать. но пока… – тараторила Лиз.

– Стой-стой, – остановил ее Адам. – То,что ты сейчас говоришь, звучит… невероятно! И я бы не поверил, если бы не знал тебя и не видел все своими глазами. Но моя, точнее наша проблема косвенно связана с твоим предупреждением.

– Что ты имеешь в виду? Кто-то пострадал?

– Нет, то есть… не физически.

– Я не понимаю.

Адам какое-то время молчал, стараясь собраться с мыслями. Наконец он с грустью произнес:

– Нас распускают.

– Погоди… это как? П..ппочему? – не верилось Лиз.

– Это сложно объяснить… Здесь свою роль сыграло множество причин.

– Адам, но как же так?? – девочка была ошеломлена. – Как такое возможно? Я…Чем я могу помочь? У меня есть деньги! Я ведь почти ничего не тратила! И они мне не нужны!

– Лиз…

– Возьмите их! Поставьте новое шоу…

– Боюсь, это не поможет, – устало произнес Адам.

– Но что же тогда делать?

– Вот если бы… – в нерешительности парень замолчал.

– Что? – ухватилась за мысль Лиз. – Что?? Есть какой-то вариант?

– Если бы ты… вернулась… – парень с мольбой посмотрел на подругу.

– Вернуться? Но… – Лиз с сожалением произнесла: – Я не могу, Адам… Я бы очень хотела! – тут же добавила она. – Но не могу. Моя семья, друзья, тот мир… если мы проиграем, все погибнет. А если мы проиграем, то… этому миру тоже несдобровать. Маглов уничтожат под корень…

– Лиз, прошу, подумай…

– Адам, – девочка взяла парня за руку, – ты же знаешь меня! Я бы вернулась, если бы был хоть один шанс! Я и вернусь! Но только после того, как все будет кончено.

Адам опустил голову.

– Послушай. Адам! Я могу… – (парень с надеждой посмотрел на Лиз) – …могу отдать вам те песни ,что написала за эти полтора года. К тому же, есть неизданные песни. Возьмите их! И деньги возьмите! Это должно удержать вас на плаву какое-то время.

– Я не знаю…

– Это поможет! – уверенно произнесла девочка. – Надо только…

– Лиз, нам пора! – в кафе забежал Сириус.

– Что? Что стря…

– Вставай! И живо за мной!! – крикнул мужчина. Он схватил Лиз под локоть и тащил к заднему выходу.

– Постой! Там же Адам!

Сириус вывел девочку на улицу в тот самый момент, когда внутри раздался взрыв.

– Адам… – еле слышно произнесла Лиз. – АДАМ!!

Лиз рванулась обратно, но мужчина обхватил ее за талию, удерживая на месте.

– ПУСТИ МЕНЯ!! АДАМ!

Ее крик потонул в трансгрессионой воронке и выплыл обратно уже на дороге у дома. В панике девочка оглянулась по сторонам, а затем отпихнула крестного.

– НАДО ВЕРНУТЬСЯ! Надо помочь Адаму! Он там остался!

– Вряд ли там осталось кому помогать, – заметил Сириус.

– КАК ТЫ МОГ?? Почему не вывел его вместе со мной?

– Нельзя было терять ни минуты. Ты должна была вернуться живой.

– Живой? – у Лиз округлились глаза. Внутри нее бушевало сразу несколько эмоций: гнев – ей хотелось разорвать крестного на кусочки; шок и отчаяние – ей не хотелось признавать, что ее друг погиб… Посмотрев на мужчину, Лиз выкрикнула: – Да пошел ты к черту!

Развернувшись, она побежала к дому. Как и вчера она пробежала мимо кухни по лестнице, добралась до своей комнаты и заперлась на замок. Снизу раздались голоса родителей и Сириуса. Мужчины решили отправиться и посмотреть выжил ли кто после взрыва.

Стоя у двери, Лиз дрожала всем телом. Обхватив себя обеими руками, она повторяла про себя только одно: «с ним все хорошо». Однако губы предательски дрожали ,а в уголках глаз проступали слезы.

С ним все хорошо… С ним все хорошо… С ним все хорошо… С ним все хорошо…

Прошла одна минута.

С ним все хорошо… С ним все хорошо… С ним все хорошо… С ним все хорошо…

Прошло пятнадцать минут.

С ним все хорошо… С ним все хорошо… С ним все хорошо… С ним все хорошо…

Прошла вечность.

Наконец, внизу послышались шаги.

– Ну что? – взволнованный голос матери.

– Всех насмерть. Сразу, – голос отца.

– Боже мой! – вздох матери.

Мир замер. Все окаменело, умерло, исчезло. Раненый зверь прорвался наружу и Лиз отдалась ему без боя. Слезы захватили ее, сотрясали все ее тело, вывернули все ее существо… Ее Адам… Ее друг… Он был ей как брат. Он был частью того мира. Без боли, потерь, мрака и злости. Но они посягнули на все это… Пожиратели Смерти! Ей больше некуда возвращаться… они осквернили все… Больше ничего не осталось.

Лиз не знала, сколько прошло времени, прежде, чем ей удалось забыться неспокойным сном. Проснулась она, когда уже стемнело от голосов своих родителей, крестного и брата. Они, видимо, пытались зайти к ней, поговорить, но она спала в тот момент. А сейчас в гостиной они обсуждали происшедшее.

– Моя бедная маленькая девочка, – произнесла Лили. – За что ей все это?

– Да, дорогая, она не должна была все это переживать, – поддержал ее муж. – Никто из нас не должен был переживать всего того ,что произошло за последние 15 лет.

– И все это из-за амбиций одного человека! – яростно произнес Сириус. – Если бы можно было вернуться в прошлое, я бы убил его еще ребенком!

– Сириус! – ахнула Лили.

– Я бы сделал то же самое, – поддержал друга Джеймс. – Из-за него одного погибают сотни людей, все живут в страхе, оглядываются и спешат на улицах. Он заслужил такой участи!

– Да, но…

– Неужели ты будешь его оправдывать сейчас?

– Нет! Ни в коем случае! Просто…

На ступеньках раздались шаги. В гостиной все притихли. Шаги становились все громче, пока мимо гостиной не прошла Лиз. Она до сих пор была в своей полупальто. Все быстро повскакивали и пошли за ней. Девочка стояла кухне и пила воду. Обернувшись, она с удивлением посмотрела на свою семью.

– Что?

– Как ты, милая?

– Хорошо, – ответила Лиз, опустив глаза.

– То, что произошло…

– Все хорошо! Люди умирают каждый день… это нормально, – Лиз обошла родителей, Гарри и Сириуса и пошла наверх.

Поднимаясь наверх, Лиз услышала обрывок фразы своей матери:

– …Джеймс, я не хочу, чтобы наши дети воспринимали смерть, как что-то нормальное!

***

До самого отъезда в Хогвартс Лиз вела себя спокойно, уравновешенно, словно ничего и не происходило. Как только кто-то пытался заговорить с ней о случившемся, она сразу меняла тему или находила предлог, чтобы уйти. Лиз поддерживала разговоры, но не смеялась над шутками, интересовалась новостями и планами, но молча выслушивала известия о пропаже или смерти очередной семьи. Она вела себя как и прежде, за исключением одного момента… Лиз замкнулась…. Закрылась в себе. Живость ума, легкость характера сменились тяжеловесностью высказываний и мрачностью мыслей. Лиз больше не позволяла себе расслабиться, больше не давала волю эмоциям. Перед ней стояла цель… Цель, которую надо уничтожить, истребить любыми путями… И зовут ее «Волан-де-Морт».

***

Накануне отъезда в Хогвартс к Поттерам зашла Флер.

– Лиз дома? – спросила девушка.

– Она наверху, – произнес Гарри.

Флер грациозно прошла мимо парня и поднялась по лестнице на второй этаж. Собравшись с мыслями, она подошла к нужной двери и постучала.

– Войдите, – раздался голос за дверью.

Флер вошла внутрь. На полу сидела Лиз, перебирая какие-то бумаги.

– Пг’ивет. Что ты делаешь?

– Ищу ноты и тексты.

– Ты собиг’аешься снова петь? – удивилась Флер.

– Нет, я собираюсь все это отдать тем, кому они больше пригодятся.

Разглядывая очередную стопку бумаг, Лиз замолчала, давая возможность Флер заговорить о том, для чего она пришла. Но девушка молчала. Она тихо присела на край кровати и молча наблюдала за тем, что делает подруга. Прошло около пяти минут ,пока, наконец, Лиз не прервала молчание:

– Ты что-то хотела мне сказать?

– Оу… да! – встрепенулась Флер. – Я хотела извиниться за то, что сказала тогда на дог’оге. Я была не спг’аведлива к тебе.

– Не бери в голову. Я уже все забыла, – ища ноты к песне, написанной совсем недавно, произнесла Лиз.

– Неужели? – удивилась Флер.

– Да, – отстраненно ответила та. – У тебя еще что-то? – она оторвалась от бумаг и посмотрела на девушку.

Флер выжидающе смотрела на Лиз. Что бы произошло, расскажи она правду сейчас? Лиз наверняка бы бросилась к дому Седрика. Ну, а потом? Она бы уехала в Хогвартс ,а он бы остался здесь. Но она была бы счастливее, знай, что Седрик жив.

– Лиз, я должна тебе сказать что-то очень важное. Я думаю, ты не повег’ишь мне…

– Лиз, обед на столе, – в проеме показалась миссис Поттер. – Флер, присоединяйся к нам.

– Спасибо за пг’иглашение, миссис Поттег’. Но меня уже заждались в Ног’е.

Она с готовностью встала с кровати и направилась к выходу.

– Подожди, Флер. Ты хотела мне что-то рассказать, – напомнила ей Лиз.

– Это не так важно. Может и подождать. Хог’ошего семестг’а в Хогваг’тсе. Пиши мне подг’обные письма!

– Ты же знаешь, что я не могу этого делать.

– Тогда совсем малюсенькие.

– Договорились. Пока, Флер.

– До встг’ечи летом!

Оставшись одна, Лиз с любопытством подумала «что же такого важного хотела сообщить ей Флер?. Эта мысль ее занимала недолго. Как только нашелся листок с нотами к песне, Лиз напрочь позабыла о разговоре…

========== Chapter 61 ==========

Начался новый семестр в Хогвартсе. Лиз стала одной из тех, кто с большим удовольствием вернулся в школу. Нет, не то, чтобы дома ей было плохо, но события, случившиеся на каникулах, выбили ее из колеи, выстроили невидимую стену между домашними. Она сознательно не подавала виду, вела себя так, будто ничего не случилось, а если с ней пытались завести разговор, она тут же находила повод не говорить об этом. Где-то глубоко внутри Лиз понимала, что это неправильная тактика. Ей нужно поговорить о гибели ее лучшего друга. Молчать об этом значит лишь оттягивать неизбежное – в какой-то момент все выйдет наружу. Разница будет лишь в том, что радиус уничтожения окружающих и любящих ее людей будет больше. Лиз не хотела признавать то, что мир, недоступный миру волшебному, в ее сознании разрушен. Ее подушка безопасности, спасательный круг, за который она могла бы ухватиться, будь все плохо здесь, больше не сможет спасти ее. В нем стало небезопасно. Может быть, поэтому она и закрылась в себе. Ведь все вокруг гибнет, осталось лишь заняться саморазрушением!

Приехав в Хогвартс, Лиз быстро отделилась от остальных и направилась в спальню. В их комнате уже весело болтали Лаванда и Парвати. Завидев девочку, они с интересом на нее уставились, пока наконец любопытство Лаванды не перебороло смущение.

– Как каникулы, Лиз?

Лиз, погруженная в свои мысли, молча разбирала чемодан.

– Ау, ты меня слышишь? – повысив голос, произнесла девочка.

– Ты что-то спрашивала? – сухо спросила Лиз, повернувшись к однокурсницам.

– Как провела каникулы? – жестче повторила Лаванда.

– Неплохо, – помедлив, ответила Лиз, снова повернувшись к ним спиной.

– А как Рождество? Бон-Бон что-нибудь говорил обо мне? – (от одного слово «Бон-Бон» Лиз передернуло, не говоря уже об интонации, с которой оно было сказано).

– Ни разу, – не подумав, ответила Лиз, на что Лаванда, недовольно хмыкнув, отвернулась к Парвати и что-то яростно зашептала.

Меж тем в комнату вошла Гермиона. Столкнувшись взглядом с ненавистной ей особой, Лаванда взяла подружку за руку и те покинули комнату. Гермиона все это время гордо стояла посередине комнаты.

Оставшись наедине, девочки долго молчали. Гермиону тяготила тишина, Лиз ее даже не замечала.

– Лиз, мы долго будем молчать? – не выдержала подруга.

– А? – повернулась к ней Лиз. – Ты что-то сказала?

– Я говорю, мы долго будем молчать? – раздраженно повторила Гермиона.

– Не знаю, – просто ответила Лиз.

– Лиз, – девочка подошла к подруге, которая стояла на коленках у чемодана, и села на край ее кровати, – не закрывайся от нас, – серьезно попросила она.

– О чем ты? Я не закрываюсь ни от кого.

– Разве? Тогда давай поговорим об Адаме.

– Давай, – согласилась Лиз, – но позже. Я сейчас занята.

– Можешь обманывать других, а меня не проведешь, Лиз. Не сейчас – никогда.

– Не сейчас, – прямо ответила Лиз.

– Хорошо, – решительно ответила Гермиона, – как хочешь.

Встав с кровати, она молча вышла из комнаты. Лиз мгновение продолжала раскладывать вещи, а затем замерла, тяжело вздохнув.

***

В понедельник утром все ученики отправились на занятия. Быстро позавтракав, все не выспавшиеся разошлись по кабинетам. У Лиз в расписании значились Травология, Заклинания и ЗОТИ.

На Травологии гриффиндорцы вместе с пуффендуйцами постигали более углубленно по сравнению с первым курсом (на котором Лиз не было) влияние планет на растения и их свойства. Лиз внимательно вслушивалась в слова профессора Стебля, но каждые десять минут ловила себя на мысли, что думает о чем-то отвлеченном. У нее никогда не было предрасположенности к этой науке, лишь прилежность и старание помогали ей иметь «Выше ожидаемого» на экзаменах. Вот и сейчас, как бы ни старалась, ее уносило назад, к тем двум дням, к двум инцидентам, словам Флер и встрече с Адамом.

Перед самым отъездом Лиз отправила большой пакет с песнями, написанными за эти полтора года. Там были уже готовые песни, где-то одни ноты, где-то только тексты, а также демо-записи, сделанные на обычную пленочную кассету диктофона. К пакету было приложено письмо.

***

Миссис Смит, Адам рассказал мне обо всем. Я знаю, этого мало, но это все, что я могу сейчас для Вас сделать. Используйте их, как посчитаете нужным. Также в пакете лежит ключ от моей банковской ячейки. Там вы найдете все мои сбережения за эти годы. Возьмите все. Я надеюсь, Вам они принесут пользу.

Миссис Смит, у меня есть к Вам личная просьба: возвращайтесь во Францию. В ближайшие несколько лет в Англии будет небезопасно. Я надеюсь, Вы послушаете меня. Я не могу назвать Вам причин, почему я пишу об этом, но знайте, что это ради вашего блага. Вспомните Адама. Я не хочу, чтобы с Вами произошло нечто подобное.

И напоследок, миссис Смит, не падайте духом. Не все потеряно. Мы еще поборемся!

Я обещаю, как только все закончится, я вернусь!

Искренне Ваша,

Воробушек.

***

Лиз надеялась, что пакет не перехватят, и все дойдет в целости и сохранности. Миссис Смит и ребята были для нее настоящей семьей на протяжении нескольких лет. Они до сих пор ею остаются. Она должна была им помочь. Не только потому, что это ее долг, не только потому, что об этом просил Адам, но и потому, что как можно было поступить иначе?

Лиз думала об Адаме, его уставшем лице, его словах и просьбе. Он всегда думал о других в ущерб себе. Как он ее поддерживал, защищал, вел себя как брат. Нет, он и был ее братом. А она не защитила его. Она сначала страшно злилась на Сириуса, а потом стала корить себя за то, что поддавшись страху и неожиданному появлению крестного, бросила Адама без объяснений. Ведь все говорили, что это безрассудно идти на встречу одной. Все с самого начала было обречено на провал. Ей следовало бы это понимать. Ей нужно было просто не прийти на встречу, послать письмо с Музой, но она так привыкла к своей неуязвимости, что и сейчас решила, что все обойдется. Ее самонадеянность и безрассудство – вот, что убило Адама, а не взрыв. Она собственной рукой направила палочки Пожирателей смерти на своего друга. Снова и снова прокручивая у себя в голове тот день, Лиз еле сдерживала слезы. Уже ничего не исправить. Прошлое необратимо. Но есть будущее. Есть Пожиратели, есть Он – Тот-Кого-Нельзя-Называть – все они поплатятся за смерти тех, кого она любила. Надо лишь быть терпеливой и сильной. Копить силы и знания. Однажды наступит час расплаты: Адам, Седрик, ее детство и жизни многих сотен незнакомых ей людей будут отомщены.

– Мисс Поттер, я надеюсь, вы задумались о том, какое воздействие Венера оказывает на целебные свойства белладонны?

–А? Простите, профессор. К сожалению, нет.

– Тогда я вынуждена снять пять баллов у Гриффиндора, – беззлобно сказала профессор Стебль.

Лиз посмотрела на Гарри, который лишь пожал плечами, мол «всего-то пять баллов. Подумаешь!».

На заклинаниях гриффиндорцы с когтевранцами практиковались в невербальных заклинаниях. Если в прошлом семестре Лиз была в числе первых, кому удавалось исполнить заклинание невербально, то в начале нового семестра у нее абсолютно ничего не получалось. Как пропищал профессор Флитвик, а точнее его макушка, проплывающая над столом Лиз, «что-то случилось с мисс Поттер. Она растеряла все свои навыки!».

Обиженная замечанием Флитвика, Лиз решила, во что бы то ни стало собраться для последнего занятия у Снегга. Вот, где она блистала. Она не могла провалиться…

Зайдя в кабинет ЗОТИ, Лиз почувствовала, будто опустилась на несколько уровней ниже в подземелья: ставни наглухо закрыты, на стенах висят жуткие картины, где одни волшебники используют различные темные заклинания на других. Отвыкнув за каникулы от этого зрелища, Лиз передернуло.

– Проходим на свои места, не задерживаемся у дверей. Урок уже начался, – не поднимая головы от пергамента на столе, произнес профессор Снегг.

Все ученики, пихаясь, стали пробираться к своим партам, создавая еще большую толкучку и поднимая шум. Посмотрев на Снегга, Лиз заметила, как тот от нетерпения закатил глаза, а затем произнес ледяным тоном:

– Давайте не будем торопиться, у нас же столько времени!

Наконец, все заняли свои места. Профессор Снегг медленно вышел из-за стола, обвел недовольным взглядом весь класс, не останавливаясь ни на Лиз, ни на Гарри, встал перед классом, сложив руки на груди, и произнес:

– Итак, вы каким-то чудом прошли первую половину шестого курса. Если вы вдруг остались довольны своей работой, я вам скажу – забудьте! Впереди еще больше материала, больше практики. Не все справятся с объемом и темпом работы. Мне слабаки (выразительно посмотрел на Гарри) здесь не нужны, поэтому прикиньте свои силы и, если вы не готовы, лучше сразу встаньте и покиньте этот кабинет (Невилл нервно сглотнул). – Снегг снова обвел всех учеников внимательным взглядом, с минуту помолчал и произнес: – Отлично. Надеюсь, ни я, ни вы не пожалеете об этом. Откройте учебники на странице двести сорок три. Тема урока: Методы борьбы с дементорами. Итак, кто мне скажет, что собой представляют дементоры?

Снегг поднял глаза и увидел, что в классе поднялось около десяти рук, первой из которой взлетела, конечно же, рука заучки Грейнджер.

– Мистер Уизли, ответьте вы нам, – произнес профессор.

Бедный Рон от неожиданности залился краской. Посмотрев беспомощно на Гарри, он, то и дело запинаясь, заговорил:

– Дементоры… ну… это существа, которые питаются человеческими эмоциями.

– Вы проявляете довольно-таки глубокие познания, мистер Уизли, – съязвил Снегг. – Однако вы не учли тот факт, что дементоры питаются не всеми эмоциями, а лишь светлыми, счастливыми.

– Мистер Поттер, – обратившись к Гарри, произнес учитель, – вам что-нибудь говорит словосочетание «поцелуй смерти»?

– Дементоры могут высасывать душу у человека. Это происходит через рот жертвы. Поэтому такое и название. Поцелуй дементора считается самым страшным видом казни, «худшим, чем смерть».

– Почему, мистер Поттер?

– Человек не умирает, но в нем не остается ничего человеческого. Он просто существует, как растение.

– Мисс Поттер, – Лиз оторвалась от учебника и посмотрела на профессора, – скажите, за что человека могут приговорить к такому наказанию?

Лиз на мгновение растерялась.

– Хм… Я думаю, за какое-нибудь тяжкое преступление, понесшее за собой гибель многих людей, за государственную измену, возможно, тоже…

– Возможно? – сузив глаза, переспросил профессор.

– Мне кажется, вынос такого приговора сугубо индивидуален, – замолчав на мгновение, Лиз обдумала то, что собиралась сказать, а затем продолжила: – По-моему, никто, даже самый отъявленный негодяй, не заслуживает такого наказания.

В классе воцарилась тишина. Все переводили взгляд с профессора на ученицу и обратно.

– Отчего же, позвольте узнать? – серьезно спросил Снегг.

– Лишая человека души, дементоры лишают его осознания содеянного. Ведь наказание должно привести человека к понимаю чудовищности его преступления и, как следствие, к признанию своей вины и раскаянию. Наказание просто не действует в данном случае, не говоря уже о том, что это просто бесчеловечно.

– Бесчеловечно? – удивленно спросил мужчина. Минуту он смотрел на Лиз, а затем заговорил мрачно и ожесточенно: – По-вашему, Пожиратели Смерти не заслуживают такого наказания?

– Нет, сэр, – опустив глаза, ответила Лиз.

– То есть убивать сотни невиновных людей им можно, но поступать с ними самими «бесчеловечно» (повторив интонацию Лиз) нельзя?

– Так – нельзя.

– Хорошо. Тогда что вы скажете на это: Питер Петигрю, – Снегг выдержал паузу для пущего эффекта, наблюдая, как лицо Лиз вытягивается от отвращения к этому человеку. – Это человек предал ваших родителей, из-за него в Азкабан посадили другого человека, вы росли среди маглов и, наконец, он (по словам мистера Поттера) убил Седрика Диггори. Что вы скажете? Он заслуживает поцелуя дементора?

У Лиз похолодели ладони, от злости на Снегга ее подтрясывало. Она ненавидела его сейчас больше любого другого человека на земле. Лиз яростно посмотрела прямо в глаза мужчине и сквозь зубы выдавила:

– Не заслуживает.

– Я не согласен, – громко сказал Гарри.

Все уставились на него. Лиз молча посмотрела на брата.

– Вот видите, мисс Поттер, ваш брат не разделяет вашей точки зрения.

Лиз оставила это замечание без ответа.

– Я снимаю пять очков у Гриффиндора, – гриффиндорцы недовольно зашевелились, – за непростительную наивность и глупость рассуждений мисс Поттер.

Профессор Снегг наслаждался произведенным эффектом. Половина гриффиндорцов недовольно зашептались, до Лиз доходили обрывки фраз «за что?», «так нечестно!», другая недовольно глазели на нее. Лиз равнодушно молчала. Снегг, не дождавшись ответной реакции, продолжил урок. Покончив с теоретической частью, ученики отодвинули парты и, выстроившись в шахматном порядке, пытались вызвать Патронуса. У тех, кто на пятом курсе состоял в ОД, быстро получилось это сделать, однако Снегг как будто не замечал этого. Вместо этого он, то и дело, делал выпады в сторону Лиз, у которой не получалось выполнить заклинание. То ли недавняя утрата повлияла на нее, то ли общая подавленность, но у Лиз ничего не получалось.

Снегг несколько раз напомнил Лиз о ее «ускоренной программе обучения» на четвертом курсе, предлагая присоединиться к первокурсникам и начать обучение сначала, может тогда, к шестому курсу она чему-нибудь научится.

Внутри у Лиз все кипело. Ей хотелось превратить профессора в отвратительную жирную скользкую жабу и выбросить с самой высокой башни, чтобы та научилась летать! Но Лиз не могла так. Это никак не клеилось с человечностью, о которой она говорила час назад. Слизеринцы злобно посмеивались над ней, ведь их декан, который вечно выделял гриффиндорку среди остальных, вдруг резко изменил свое отношение, обращаясь теперь к ней как к Невиллу на Зельеварении. Лиз терпела, молча пытаясь вызвать этого «чертова Патронуса!!!». Осматривая кабинет после очередной неудачной попытки, она с удивлением заметила довольный вид Гермионы. Та была определенно рада такому положению вещей. Ну конечно, пусть Снегг и не жаловал ее, но теперь он не будет снисходительно относится ни к одному гриффиндорцу. Справедливость восторжествовала.

«Хм, ну это с какой стороны посмотреть», подумалось Лиз.

Наконец, занятие закончилось. Снегг дал огромное задание, и ученики быстро засобирались на обед. Лиз, стараясь как можно хладнокровнее, собрала вещи и вышла из кабинета, так и не взглянув на профессора. Только, когда она миновала несколько пролетов, девочка остановилась, прижавшись к стене.

– Что это было? – сказала она вслух.

Мрачная и подавленная, Лиз отправилась прямо в гостиную. Желания обедать у нее не было.

Сев в дальнем углу гостиной, Лиз взялась за большое сочинение для профессора Стебль. Через полчаса в гостиной появились ребята.

– Что это на него нашло? – жуя булку с маком, спросил Рон.

– Он обиделся на Лиз за то, что она не сделала ему подарок на Рождество, – пошутил Гарри.

– Не смешно, мальчики, – серьезно сказала Гермиона. – Он, и правда, резко сменил отношение к тебе. Но ты ведь не давала ему повод?

– Нет, – ответила Лиз, не отрываясь от пергамента.

– Может, он на тебе отыгрался за чужую провинность? – вслух размышляла Гермиона.

– Мне все равно, – отрезала Лиз. – Мне надо делать домашнюю работу, а не думать о мотивах преподавателей.

– Вы махнулись с Гермионой ролями? – насмешливо спросил Рон и тут же сник, когда на него уставились сразу две пары недовольных глаз.

***

В кабинете Защиты от Темных Искусств в полном мраке сидел профессор Снегг. На его столе догорала одинокая свеча, освещая лишь маленький кружочек света. Мужчина держал в руках смятый пергамент. Прошло уже больше недели, с того момента, как он получил письмо от Нее. Каждое слово он помнил наизусть, сотни раз порывался выбросить, сжечь этот клочок бумаги, но не мог. Она писала Ему, своей рукой выводила «Северус», «С любовью, Лили». Он не мог… Пусть там Она и делиться с ним ненавистной ему новостью, пусть его и разрывает всего изнутри, но он будет перечитывать его снова и снова. Слова «Сев, я жду ребенка…» врезались ему в память, нанесли еще один удар глубоко в душу, поселили еще больше темноты внутри. Сначала он не мог поверить в это, потом страшно злился, даже ненавидел Лили, но позже простил. Она – самое лучшее, что в нем осталось. Он не мог Ее ненавидеть.

Когда он сегодня днем увидел дочь Лили, как две капли на нее похожую, что-то щелкнуло, перевернулось внутри. Ему захотелось сделать очень больно ей, отомстить, сбросить свой гнев и обиду. Ее дочь – то, что нужно. Говоря все те ужасные вещи, ему казалось, что он мстит Лили, делает Ей больно через ее дочь. В тот момент ему стало легче, он даже получил удовольствие. Однако же он ждал ответного удара от Лиз. Он очень удивился, не получив его. Девочка просто стерпела все унижения и спокойно покинула кабинет. Тогда ему даже показалось, будто стыд заполняет его, но он быстро прогнал это ощущение.

Но теперь в полумраке кабинета, наедине с письмом Лили и своими мыслями, он снова почувствовал стыд. От Дамблдора он знал, что произошло на каникулах. Он издевался над неспособностью Лиз вызвать Патронуса, а ведь его невозможно вызвать, когда есть душевная боль, боль от потери дорогого человека. Ему ли не знать этого? Нужно изменить ситуацию, поговорить с Лиз… или… может, это и к лучшему?! То, что ему предстоит сделать, еще больше разочарует Лиз в нем, возможно, даже заставит ненавидеть и презирать. Пусть тогда она раньше убедится в том, что он мерзавец, перестанет искать в нем хорошее и отвернется от него задолго до того, как он разочарует ее окончательно. Решено… Все остается как есть…

========== Chapter 62 ==========

Прошла ровно неделя с начала нового семестра, а также с того инцидента с профессором Снеггом. На первой неделе было еще два занятия по Защите от Темных искусств, и все, включая саму Лиз, ожидали, что Снегг продолжит свои издевательства. Каково же было всеобщее удивление, когда ничего не произошло: не было ни издевательств, ни замечаний. Если говорить по правде, не было ровным счетом ничего. Обе стороны благополучно игнорировали друг друга. Невозможно передать с каким облегчением покидала класс Лиз. Она была рада, что ее унижения не продолжаться, но все же ожидала новых «нападений» каждый раз, как переступала порог класса по Защите. И все же, чувствуя радость, Лиз недоумевала, что произошло в тот раз. Что вообще происходит вокруг? Хогвартс всегда был местом, где каждый ученик, преподаватель чувствовал себя в безопасности, но сейчас… Незримо Лиз ощущала будто бы сквозь стены, окна и страницы «Пророка» в школу просачивается опасность… Запах страха, тревоги витал над головами студентов. И пусть все старались не замечать этого, погрузившись в учебу, квиддич и повседневные заботы, все, или почти все, понимали ,что настали темные времена. Каждое утро Лиз, то и дело, слышала в разных концах Большого зала возгласы ужаса, видела слезы… Каждый день ученики читали об исчезновениях, массовых убийствах, «несчастных случаях»… Каждый день кто-то из близких и родных студентов становился мишенью, погибал или попадал в плен… Ситуацию усугубляло еще и то, что Лиз не могла отправить письмо родителям… такое, какое хотела бы написать: на несколько страниц мелким подчерком, рассказав обо всех переживаниях, подозрениях и мыслях… Письма перехватывались, через них можно было найти неугодных Темному Лорду, через них можно стать уязвимой в глазах врага… Поэтому оставалось только одно – держать все в себе и, также как и все, прикидываться занятой и поглощенной учебой. У Лиз это получалось отлично.