Текст книги "Fallout: Equestria (ЛП)"

Автор книги: Kkat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 97 (всего у книги 119 страниц)

Холодная чистая вода полилась из почерневших облаков над нами. Капли колыхали поверхность радиоактивных луж, пополняя их. Мягкий металлический перестук дождя по крышам вагонов был похож на звук похоронных барабанов. Гроза, которой угрожало небо, начиналась медленно, но вскоре Канди заставила всех добровольцев, которых нашла, заносить раненых внутрь, пока они совсем не промокли.

Каламити подошёл к моей койке и остановился, одарив Рейлрайта и Стилетто неласковым взглядом.

– Так, один взялся с другой стороны, и понесли её в "Абсолютно всё", либо помогите...

– Ага, ага, – оборвала его Стилетто и, схватившись за другой конец койки, добавила сквозь зубы: – Какой крутой. Очень убедителен, слов нет. Меня аж трясёт всю.

Я была не единственной, кого отправили к Дитзи. "Абсолютно Всё" было одним из самых больших зданий Новой Эплузы, и больше полудюжины коек с ранеными пони леветировали, отнесли или же просто притащили по земле туда.

– Что ж, мы сделали большой крюк, – пробормотала я, когда мою кровать поставили около дверного проёма в комнату Дитзи Ду. Похоже, что пегаска-гуль не двигалась с того момента, как я видела её в последний раз. Сильвер Белл дремала, свернувшись на ней калачиком. Рядом лежал пустой пакетик Антирадина. Я заметила несколько капель светящегося апельсинового сока на мордочке спящей кобылки. Благодаря радиоактивному свечению Паерлайт можно было с уверенностью сказать, что эта комната в полном распоряжении Дитзи Ду.

– С ней всё будет хорошо? – спросила я у Паерлайт. Несмотря на то что я была в окружении множества пони, мне больше не у кого было это спросить – Ксенит опять куда-то испарилась.

Окружённая мягким свечением, птица издала нежную трель. Мне снова захотелось, чтобы Вельвет Ремеди была тут, я не была уверена, смогла бы она помочь раненой гуле, но она уж точно смогла бы растолковать мне чириканье Паерлайт.

Кто-то ткнул меня в плечо.

– Почему ты не сказала нам, кто ты на самом деле?

Обернувшись, я увидела кобылу с янтарной шерсткой и жеребца цвета хаки, которым мы помогали прорваться в домик Флаттершай. Копыто, ткнувшее меня, принадлежало кобыле, которой как-то удавалось выглядеть одновременно и восхищённой, и рассерженной. Я поняла, что краснею. Маленькая пони в моей голове тут же начала уверять, что это происходит под воздействием рома, а вовсе не от смущения или под взглядом хорошенькой кобылки. Ах да, фляга. Мне нужно было выпить прямо сейчас. Прежде чем ответить. Агась.

– Я распиналась о Героине Пустоши, а ты была прямо там и ничего не сказала! – настаивала кобыла.

Она злилась на меня?

– Я не... – попыталась оправдаться я. – В смысле... Я просто пытаюсь поступать правильно. Как и любой другой.

– Ну конечно, – перебила меня кобыла, закатывая глаза. – Как и любой другой. Потому что кто угодно станет рисковать своей жизнью, чтобы пробраться на территорию самых опасных тварей в Эквестрии, заложить жар-бомбу и стереть их с лица земли. – Она ухмыльнулась.

Я округлила глаза, застыв в тревоге.

– Что? Как... Откуда ты... Но... – Слова застревали у меня в горле. Ну, разумеется, об этом знали все. DJ Pon3 позаботился об этом. Но это было не то, чем я могла бы гордиться.

– Ага, – добавил жеребец. – На мой взгляд, на неразорвавшуюся жар-бомбу в пустоши обязательно нашёлся бы какой-нибудь злобный засранец, чтобы использовать её для убийства охрененного количества пони. – Я вздрогнула. – Но ты не только избавилась от неё, чтобы она не смогла причинить кому-либо вред, но попутно уничтожила... Сколько? Сотни? Тысячи тварей, которые охотились на пони ради развлечения? Как сделал бы любой другой, – добавил он с сарказмом.

Мой разум пошатнулся. Я чувствовала, что мой мир сходит со своей оси. Я была в смятении. Воспоминание о том, что я сделала, сливалось с видением СтилХувза, стоявшего на разверзшейся земле, и острых когтей, которые, рассекая его броню, перерезали шею.

Жеребец в трёх койках от меня очнулся и начал кричать, а его тело – трястись в судорогах. Два других подбежали к нему, пытаясь удержать на месте, пока Каламити бегал за болеутоляющим в магазин Дитзи. Даже в такой ситуации мой друг не забыл оставить несколько бутылочных крышечек в упалату лекарства. Сквозь крики жеребца я услышала голос мэра Рейлрайта, который объявил, что все медикаменты Дитзи Ду были изъяты для лечения пострадавших в ходе битвы. Маленькая пони в моей голове возмущённо топнула, услышав это. Даже несмотря на то что в глубине души я знала, что в подобной ситуации такая замечательная пони как Дитзи Ду не только не стала бы брать деньги с нуждающихся, но и сама бы принесла им свои медикаменты, мне всё равно отчаянно хотелось, чтобы мэр сперва спросил разрешение на это.

Вдруг дверь с шумом распахнулась, впустив в переполненный магазин капли дождя и двух пегасов без брони, с гривами необычайно ярких цветов. Крик жеребца стал утихать по мере того, как начинало действовать болеутоляющее, которое вколол ему Каламити. Один за другим пони начинали поворачивать головы в сторону гостей, а их голоса постепенно опустились до шёпота или вовсе замолкали. Лишь в дальнем углу, не замечая ничего вокруг, одинокая кобыла продолжала рыдать над своим мужем, замотанным в окровавленные повязки с головы до хвоста.

– Я уверена, что они принесли её сюда, – сказала подсолнухового цвета кобыла – у неё была необычная, вьющаяся, малинового цвета грива, а на её боку красовалась кьютимарка в виде улыбающегося солнца – перед тем как застыть в оцепенении. Глаза пегаски округлились от осознания того, что все пони в этом зале смотрят теперь на неё. Следом за кобылой в помещение вошёл пегас со шкуркой нефритового цвета и коротко подстриженной гривой. Он выглядел так, будто собирался утащить кудрявую спутницу подальше от этого места прямо за её кудрявый хвост.

– Ты с ума сошла? – прошипел он, стараясь говорить тихо. Нельзя сказать, что ему это удалось. – Они же убьют тебя! И, возможно, она тоже уже мертва! И чтобы ты знала, мы сейчас у них на кухне!

Кобыла нервно улыбнулась. Можно было заметить бусинки пота, скатывающиеся с её лба, когда она взглянула на единорога и земного пони. Подняв копыто в робком приветствии, она шепнула своему спутнику:

– Тсс, они же могут услышать тебя.

– Я передумала насчёт того, что пегасеры классные, – потоптавшись на месте, тихонько проржала янтарная кобылка рядом со мной.

Взгляд пегаски скользил по комнате до тех пор, пока не остановился на ближайшей книжной полке.

– Специальное предложение к началу учебного года: все карандаши и тетрадки за полцены, – прочитала она мягким голосом, перед тем как повернуться к своему спутнику. – Не кухня. Если только ты не думаешь, что они предлагают жеребячий салат с изумительным карандашевым кобблером на десерт.

Я услышала несколько смешков, но мне её замечание лишь напомнило о ужасах, с которыми я столкнулась в Арбе.

– Они же шутили насчёт поедания жеребят? – жеребец цвета хаки выдохнул в ужасе.

– Они шутили насчёт того, как мы выглядим, – ответила янтарная кобылка.

Всё ещё стоявший в дверях пегас нефритового цвета вцепился зубами в гриву кобылы и потащил её к двери.

– Мы должны уйти отсюда, – настаивал он, таща свою спутницу наружу. – Здешний воздух отравлен, ты что, забыла? Она умрёт, до того как снова сможет взлететь. Чёрт подери, да она скорее всего уже мертва!

– Я ещё жива, – послышался слабый голос. Вверх поднялось белое копыто. Я чуть подвинулась, чтобы увидеть раненую белую пегаску. – И, согласно моему ПипБаку, воздух не отравлен, Трекер.

– Разумеется, он отравлен, – возразил нефритовый пегас. – Ты используешь этот прибор неправильно. Они не работают, если не надеть их на себя.

Вообще-то, собиралась я возразить (чувствуя, что это отличный момент, чтобы блеснуть знаниями), счётчик радиации ещё мог работать, подобно радио. А вот монитор состояния здоровья, надо признать, уже нет. Внезапно мысль ушла, так до конца и не сформировавшись. Под воздействием "медицинских препаратов" и усталости я туго соображала.

– Если воздух был отравлен, – возразила жёлтая пегаска, – как же выжили все эти пони?

– У них развился иммунитет, – парировал жеребец. – Ты что, никогда не слушаешь научные передачи по радио?

Их перепалка была прервана рыжим пегасом в чёрной ковбойской шляпе.

– Во-первых, – авторитетно заявил Каламити, – уж будь, бля, уверен, что действительно существуют места, где воздух ядовит, но эт не одно из них. Во-вторых, вы всё равно не сможете вернуться домой, так что примите всё как есть.

Глаза жеребца расширились в тревоге. Затем сузились. Белая пегаска ахнула.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что мы не сможем вернуться? – прохрипела она. – Я обязана вернуться. Эти солдаты атаковали безоружных гражданских пони. Стариков и детей! Когда мой Сенатор услышит об этом...

Когда её кто?

Каламити повернулся к ней с выражением некоторого сочувствия на лице, но его голос звучал твёрдо:

– Солдаты Анклава видели, что вы спустились сюда, вниз. И наверняка уже доложили об этом начальству. Для них вы сейчас по другую сторону облачной завесы, к тому же контактируете с местными. Неофициально вы заражены. – Взглянув с грустью на пегасов, он добавил: – А официально – уже мертвы.

– Не слушайте его, – выпалил нефритовый пегас.

– В течении недели Анклав вышлет соболезнования и разрешения на рождение нового ребёнка... – продолжил Каламити.

– Санглинт, Морнинг Фрост, не слушайте его. – Трекер вышел вперёд. Несколько легко раненых горожан встали и преградили ему путь. – Он – Дашит! Все его слова полны лжи и вредных идей!

Каламити посмотрел на Трекера, даже не дрогнув.

– Да я прост говорю всё как есть. Спасаю вас от болезненных попыток вернуться.

– Думаешь, я тебя не узнаю? – заявил Трекер. – Ты – Дедшот Каламити. Ты убил всю свою группу и скрылся от наказания за облаками. Я видел тебя на плакате "В розыске"!

Каламити легко вздохнул и, оглянувшись на меня, пробормотал:

– Опять историю переписали. – И, снова посмотрев на жеребца, мой друг здраво сказал: – Верьте во что хотите, но, когда я говорю вам не возвращаться, прислушайтесь. – Он посмотрел на двух пегасок. – Эт ничем хорошим для вас не закончится.

– Мы должны попытаться! – заявила белая пегаска с восхитительной голубой гривой. Я решила, что это она была Морнинг Фрост. – У меня здесь всё записано.

– А она мне нравится, – заявила янтарная кобыла рядом со мной, и маленькая частичка моего сердца с ней согласилась. Хорошая девчушка!

– Так ты, значит, невиновен? – глумился Трекер. – Так чего ж ты тогда сбежал?

Каламити опустил голову и потянул за один из ремешков на своём боевом седле. Остальные развязались, и боевое седло соскользнуло на пол.

– Я не отрицаю, что я Дашит, – сказал он. – Забудем о том, с чем я не согласен. Итак, если я избежал правосудия, как, ты думаешь, они меня заклеймить умудрились?

– Да, в этом есть смысл, – оценивающе сказала жёлтая кобыла (Санглинт, как я предположила). – Может быть, Анклав... солгал.

– Они не могут нам лгать, – заявил Трекер таким голосом, которым объясняют простейшие вещи глупым жеребятам. – Они же правительство.

Я чувствовала, что Каламити прямо таки лучится желанием фейсхуфнуть. Анклав... не имел для меня смысла. Мои мысли поплыли, пытаясь зацепиться за что-нибудь. Я поняла, что поздно было спрашивать моих друзей о пони, с которыми мы столкнулись. Но самое главное – мне нужно было отдохнуть. Поспать. А ещё сильнее – перевести дух. Оплакать пони, которых я потеряла. Моё сердце истекало кровью изо многих глубоких ран. Страдать будешь завтра – помоги им сейчас. Но сейчас уже завтра, так ведь?

Я потеряла нить диалога между пегасами. Да, никудышный из меня друг, раз вот так оставляю Каламити одного против них. Я попыталась навострить уши и понять, о чём разговор.

– ...после того как они ничего не сделали с тем драконом, граждане не останутся на их стороне, не наплюют на Резню в Прекрасной Долине... – говорила Санглинт.

– ...не могут меня игнорировать. Я член Группы... – настаивала Морнинг Фрост.

– ...последний раз, когда я попёрся куда-то за вами двумя! – раздражался Трекер. – Да с такими подругами...

Я сдалась, уши снова прижались к голове. Я подняла взгляд к крутящемуся вентилятору, свисавшему с потолка "Абсолютно Всего", и попыталась отрешиться от мира.

Могла же я страдать сегодня, так ведь? Плакать сегодня. И вновь сражаться завтра.

Первая слеза зародилась в моём глазу, потом набухла, чтобы скатиться по щеке. Я попыталась её сморгнуть. Не здесь. Я должна быть одна.

– Эй, – поражённо сказала кобылка янтарного окраса. Она положила копыто мне на плечо. – Эй, не плачь. Пожалуйста, не плачь.

Я обернулась к ней.

– Если ты заплачешь, я тоже заплачу, и тогда начнётся вся эта рыдательная фигня.

За её голосом скрывалась искренность. Не только мне было плохо. И не только я пыталась это скрыть. Я слабо улыбнулась ей.

У СтилХувза всегда была боль в душе, напомнила мне пони у меня в голове. Он всегда держал её в себе.

Но это не обязательно было правильно, так ведь. Моя душа, казалось, плавала во тьме, едва касаясь воды, и, если бы я дала волю слезам, я бы в них утонула.

– Кто вы? – раздался голос в дальней стороне комнаты. Раньше чем кто-нибудь смог ответить, началась лавина.

– Вы из Анклава, да?

– Чё вы на нас набросились?

– Селестия ведь там? Почему вы её не отпускаете?

Кто-то был любопытен, но большинство просто обезумело. В каждом вопросе был недобрый подтекст.

– Успокойтесь! Успокойтесь все! – громко сказал Каламити, поднимая копыто.

– Не один ли ты из них, Каламити? – спросил кто-то с ядом в голосе.

Каламити запнулся.

– Теперь все послушайте меня...

Вдруг я услышала глухой удар и следующий за ним пронзительный визг, как мне показалось, из соседней комнаты.

Кто-то из толпы указал на меня... Нет, ЗА меня. Многие пони обернулись. Пронзительный визг прекратился.

Дитзи Ду стояла в дверном проёме. Моё сердце словно подскочило в груди, она была жива. Она выглядела слабой, хрупкой, казалось, едва стоит на ногах. Пегаска стояла, слегка наклонившись на бок, как будто опираясь на что-то невидимое. Я догадалась, что этой опорой была зебра, надевшая свой стелс-плащ. Но главным было то, что она была жива и в сознании. Один из её глаз скосился в сторону потолочных вентиляторов, вторым она смотрела на пони, собравшихся в магазине. Гуль медленно опустила голову, взяла в зубы мел и начала писать на доске.

Закончив, она подняла её так, чтобы было видно всем:

"Будьте милыми.

'Абсолютно Всё' оставляет за собой право выгнать пони, которые не будут милы по отношению к другим.

P.S Медикаменты сейчас за маффины потом.

Улыбки бесплатны."

В зале стояла гробовая тишина.

Потом янтарного цвета кобыла, имени которой я до сих пор не знала, робко подошла к Дитзи Ду и обняла её, выражая благодарность.

Уже через несколько секунд пегаска была окружена пони, кажный из которых старался обнять её, поблагодарить и помочь ей с выздоровлением. Их было так много, что помощь невидимой зебры уже была не нужна, да и ей просто негде было стоять.

* * *

– Может, тебе принести чего? – предложила янтарная "молодая героиня". – Содовую? Белку на палочке? Хоть что-нибудь?

Вначале я хотела отказаться, но подумав ещё раз, ответила:

– Воды, если можно. Спасибо.

Я наблюдала за тем, как кобылка и её друзья встали и начали проталкиваться сквозь толпу пони, пришедших увидеть Дитзи Ду. Бедную кобылу полностью окружили.

Дитзи Ду была жива.

Она была нездорова, даже по меркам гулей. Но она была жива. И будет жить. Возможно, она даже полностью вылечится благодаря Канди. Возможно.

Была также большая вероятность, что она никогда полностью не вылечится, что она уже не будет такой энергичной и бодрой, как раньше. Но она спасла город. Спасла дочку. Совершила чудо. И когда на кону вся Эквестрийская Пустошь, это малая, легко переживаемая потеря.

– Ну как, держишься, Лил'пип? – спросил Каламити, приземлившись рядом.

Ответ был "нет", и мы оба его знали, поэтому, чтобы не врать, я спросила:

– Что там насчёт её Сенатора?

– Я восхищаюсь её мужеством, – заржал Каламити. – Но это ж самоубийство. У Анклавовских Небесных Стражей приказ стрелять по ним, как только увидят... – Он горестно поморщился. – ...Чтоб предотвратить распространение инфекции, конечно ж.

Я застонала, закрыв глаза.

– Прости. Ты можешь их переубедить?

– А хрен его знает, – признался Каламити. – Но я попытаюсь. Слушай, Лил'пип, мне тут нужно свалить ненадолго. Рейлрайт требует наших новых друзей-пегасов в свой офис. Хочет задать несколько "вежливых вопросов".

Мне не понравилось, как он это сказал.

– И я намерен провести там с ними всё время, – заявил Каламити, топнув. – Нравится эт мэру или нет.

Я слабо протянула ногу, чтобы коснуться его груди.

– Хорошо, позаботься о них.

Я не думала что Рейлрайт хочет навредить им, но я подозревала, что он мог бы отправить их за решётку "для их же защиты", и я сомневалась, что допрос носил бы дружеский характер, если бы не было Каламити.

– А кто такой Сенатор? – спросила я.

Каламити сдвинул шляпу на затылок.

– Член Сената, Нижнего Совета. Он "творит" политику.

– А что делает Высший Совет?

– Следит за её исполнением. В него входят верховные судьи, военачальники... – Каламити сделал паузу, уставившись на меня. – Лил'пип, по-твоему, сейчас лучшее время для этого?

Я застонала.

– Нет, но я должна узнать. Я должна понять.

В своё время я была благодарна тому, что ничего не знала о политике пегасов. Но это время прошло. Прошло, когда они начали убивать пони с пустошей.

Мой друг нахмурился, закрыв глаза.

– Те ребята внизу не имеют ничего общего с Анклавом. Эт трудно объяснить. А ещё труднее объяснить эт кому-то, кто всю жизнь прожил в Стойле.

– Рейлрайт тоже захочет это понять.

– Агась, знаю, – Каламити тяжело вздохнул, собираясь с духом. – Ладно, я знаю, то, что ты услышишь, может показаться тебе странным, но просто выслушай терпеливо.

Я кивнула, слушая его. Я не должна была делать это сейчас. Я слишком устала, была полностью истрепана и пьяна из-за рома. Но часть меня чувствовала, что надо выслушать его, сейчас или никогда. И ещё одна часть меня думала, что Каламити мог бы попробовать вначале объяснить всё своему другу, перед тем как начать объяснять это мэру.

Каламити молчал, двигая глазами. Я решила, что он думает, с чего бы начать.

– Ты перед этим какие-то комитеты упомянул, – предложила я.

– Да, сейчас, – сказал оранжевый пегас, обдумывая всё. – Анклав управляет правительством пегасов через комитеты. По сути, Советы – большущие комитеты из пони, избранных для принятия национальных решений. Также Советы создают малые комитеты, которые будут решать локальные или особые... да блин, на сам деле эт значит, что они нифига ничего не делают.

Я уже запуталась.

– Так... А Анклав... Это государство, армия или правительство?

Каламити засмеялся, покачивая головой.

– Черт подери... – Махнув хвостом, он мысленно вернулся к тому, с чего начал: – Ладно, Анклав это... ну... эт не государство. Все пегасы – граждане, независимо от их принадлежности Анклаву. Все пегасы могут голосовать за представителя из своего города в Нижнем Совете и за того, кого они хотят видеть членом Высшего Совета. И ток члены Анклава могут баллотироваться на правительственные должности.

– И.. Как же пегасы становятся членами Анклава?

– Не неси чушь, Лил'пип, это ж и так понятно! – ухмыльнулся Каламити. – Их вербуют.

Так... Значит на должности в правительстве годились лишь те, кто служили в армии? Я попыталась осознать это, но это вызвало лишь головную боль. Анклав ведь появился во время движения за изоляцию, когда пегасы отказались участвовать в войне.

– Чёрт, видать, они считают, что у того, кто смог пережить три года обучения военному делу и три месяца практики с моим отцом, достаточно стойкости, чтобы помогать управлять страной.

Брр. Анклав быстро занял одно из первых мест в списке "Вещи, из-за которых у меня болит голова". Он уже обогнал "Ферму Камней" и шёл нос к носу с "Двигателями поездов".

– Как так получилось, что у вас есть армия, в то время как войн нет уже двести лет? – выпалила я, пытаясь разобраться в этой путанице.

– Ну, было несколько стычек, – ответил Каламити. – Движение за отвоевывание небес у грифонов остановилось во времена Радара. В основном же военные выполняют роль службы внутренней безопасности и патрулируют облачный покров.

– Все равно не понимаю, – покачала я головой. – А кто тогда у вас Смотрительница? – Вспомнив Стойло Двадцать Четыре, я добавила: – Ну, или Смотритель, если у вас там жеребец во главе.

Это ведь правительство. Государство. Кто-то должна быть главной. Кто-то должна быть Принцессой.

– Нет таких, Лил'пип, – вздохнув, сказал Каламити. – В том-то и дело.

Я сломала голову, пытаясь понять то, что шло вразрез со всем, что я знала о работе комитетов. Идея советов звучала немного похоже на город Дружбы, но такой большой и замысловатый, что я не смогла бы построить вокруг него структуру.

Каламити оглянулся на дверь. Рейлрайт выталкивал двоих пегасов, в то время как Стилетто стояла около кушетки Морнинг Фрост.

– Лил'пип, я побёг.

– Иди. Помоги им. – Я махнула ему на прощание. Сделай всё возможное, друг.

Каламити повернулся и замахал крыльями, поднимаясь в воздух. Ветерок от его крыльев охладил меня.

– Каламити? – окликнула я его, едва он полетел к выходу. Он остановился и обернулся.

– Мы сможем всё исправить, – ещё раз заверила его я. Он горько посмотрел на меня, и я согласилась с его взглядом: – Ты прав... смерть не исправить. Но мы добьёмся того, чтобы все эти смерти не были напрасны.

– Как, Лил'пип?

– Я не знаю... – призналась я. – Пока что. Но я даю тебе слово, мы сможем. Сможем сделать это началом чего-то большего. Того, за что стоит умереть.

Каламити улыбнулся. Слабо, но с неподдельной теплотой.

– Ловлю тя на слове.

Я улыбнулась ему. Моему первому другу.

– Спасибо.

Каламити посмотрел в сторону двери. Рейлрайт, Трекер и Санглинт уже ушли. А Стилетто никак не могла провести Морнинг Фрост мимо всех этих кроватей.

Я видела, как взгляд Каламити мечется от койки к койке. Тут был старик, который потерял ногу. Жеребёнок, полностью замотанный в окровавленные бинты – пострадавший от шрапнели – плакал на груди у матери. Один из осколков задел его кьюти-марку, которой не было и недели. Жеребец в трёх кроватях от него спал под действием успокоительного. Его жене не повезло оказаться на улице, когда Анклав начал заливать их пылающей плазмой. Вероятно, она была одной из тех горящих пони, которых я милосердно застрелила. Он сильно обгорел, пытаясь подобраться к ней, но его ожоги были ничем; для него намного мучительней было наблюдать, как его любимая кричит в агонии, объятая плазменным огнём... и сохранить это воспоминание как последнюю память о ней.

На этот раз меньше всех пострадала я.

– Но чё нам до этого то делать? – не оглядываясь, спросил Каламити.

Я закусила губу, не в силах унять дрожь. К глазам подступали слёзы, но я не давала им выйти наружу. Не здесь. Не сейчас.

– То же, что избрал бы СтилХувз, – ответила я. – Бороться.

Он вышел, и я снова уставилась на вентилятор, мои мысли крутились, как его лопасти.

Мы будем бороться. До тех пор, пока не найдём способа всё исправить, сделать мир лучше. Мы будем упорно шагать к этой цели. И будем помогать пони всем, чем сможем.

Так бы поступил СтилХувз.

– Вот твоя вода, – раздался голос янтарной кобылки, она скакала ко мне. Я ощутила прикосновение стекла к груди. Послышался хлопок и шипение, когда она открыла свою бутылку Рассветной Сарсапарели. И этот звук напомнил мне кое о чём.

Мы что, на свидании?

Напомнил о СтилХувзе. О Богини, как же я по нему скучаю.

И после этого шлюзы прорвало окончательно. Плевать, где я и кто рядом. Я свернулась калачиком и начала плакать. Глубокие, щемящие рыдания. За ту боль, что вынесла Вельвет Ремеди. И за Каламити. За Дитзи Ду, которая едва не погибла. Я плакала за мужа, который потерял свою жену, и за старика, который потерял свою ногу, за город, который потерял радость от солнечного света и получил взамен кровавую бойню.

Я плакала за маленькую кобылку, чей прах был в бутылке. И за Стар Спаркл.

Но сильнее всего я плакала за СтилХувза.

* * *

Быстро выбившись из сил, Дитзи Ду отправилась наверх с Паерлайт, оставляя Сильвер Белл "присматривать за магазином", а грифона-телохранителя присматривать за Сильвер Белл и не позволять никому из пони подняться следом за ней. Пока все остальные были заняты, Ксенит оттащила мою койку в комнату Дитзи, давая мне немного покоя и уединения.

Сегодня плачь. Сегодня отдыхай. Завтра снова в бой.

Я проплакала несколько часов. Ксенит бдительным стражем стояла у двери, в основном прилагая усилия, чтобы держать подальше от меня трёх молодых героев в их безудержном стремлении "помочь". Я не хотела ничьей помощи и не нуждалась в ней. Я хотела поплакать ещё немного. И мне нужен был сон.

Но слёз уже не осталось. Моё тело обессилило. Мой разум был в смятении. И я по-прежнему не могла заснуть. Я слишком устала, чтобы спать. Шестерёнки в моём мозгу крутились вхолостую. Они вращались у меня в голове со скоростью мысли, не производя при этом ничего.

Столько жизней находилось на грани. Столько могло погибнуть, пока я спала. Красный Глаз и Анклав... так много нужно было сделать. Слишком много, чтобы осмыслить это. Мне нужен был способ сделать всё правильно. Чтобы всё это обрело смысл.

Я пыталась сосредоточиться, в надежде, что если я смогу собрать свои мысли в кучу, направить их в правильном направлении, то, возможно, смогу наконец отдохнуть.

Но мои мысли отказывались отправляться в счастливые места. Вместо этого они вновь и вновь возвращались в Прекрасную Долину и то местечко прямо за её чертой.

Мои воспоминания остановились на ощущениях, которые я испытала за пределами комнаты безопасности, когда супер аликорн тащила меня в безопасное место. Дитзи Ду нашла меня. Твайлайт Спаркл спасла меня. По крайней мере, мне очень хотелось верить...

Она смотрела на мои седельные сумки. Тогда я не придала этому значения, но сейчас я вспомнила это чётко. Казалось, она не видела ничего, кроме них.

Во внезапном озарении я вдруг абсолютно точно поняла, что это была действительно Твайлайт Спаркл, или то, что от неё оставалось, управляла аликорном. Контролировала его. И я поняла, как она меня нашла.

Будь Сильным! Будь Милым. Будь Непоколебим! Будь Потрясным!

Она спасала не меня. Я сомневалась, что то, что оставалось от Твайлайт Спаркл, даже догадывалось, что я была там. Она спасала своих друзей. Спасала их от судьбы, которая, в буквальном смысле, была её собственной. Или, возможно (Будь Умным), она ощутила только саму себя. И, во власти некоего кошмарного дежа вю, она занималась собственным спасением.

Я не могла быть уверена.

Мои мысли скользнули в более путанные воспоминания, сопровождаемые звуком развергающейся земли.

Нашла что-нибудь в этот раз? – прозвенел в моих мыслях голос Каламити, когда я представила голову СтилХувза, катящуюся от его тела.

Я задохнулась, заставляя свой разум отбросить эту сцену, и она сменилось перед моим мысленным взором образом рыдающей Вельвет Ремеди в объятиях Каламити.

Мы сражаемся, наносим вред себе, истекаем кровью ради того, чтобы сделать Эквестрию лучше. Но нельзя разобраться с проблемой, пока не избавишься от её причины.

Я не могла бы остановить рейдеров. Они порождение ужаса и жестокости пустоши. Всё, что я могла сделать – это продолжать убивать их, пока не утону в их крови, величайший в истории серийный убийца.

Красный Глаз. Анклав.

Красный Глаз утверждал, что он собирается удалить себя из уравнения. Как бы странно и глупо это ни звучало, я верила ему. Он был своего рода честным ублюдком. Но Анклав... Как бы я смогла остановить что-то столь могучее, как целая армия? Целое правительство (если я понимала хоть половину из того, что, как я думала, я знала о нём)?

Они могут действовать как один пони, ток когда чувствуют ся под угрозой.

А-а-а! Я просто хотела спать! Я сходила с ума!

С удивлением я обнаружила, что думаю о Рэйнбоу Дэш. Вспоминая, как кольца дыма расплывались с электрическим треском над столом с картой Эквестрии.

Да начнётся дождь. Я разработала это из инверсионного следа Вондерболтов! – хвасталась Рэйнбоу Дэш. – Всё по поводу Проекта Одного Пегаса проходит через мои копыта. И получает моё одобрение, только если это действительно круто!

Начнётся. Не знаю почему, но мой разум ухватился за это слово.

Начнётся. Я слышала, как дождь барабанит по крыше "Абсолютно Всего". Начнётся. Магазин содрогнулся от грохота грома в небесах.

Башни могли начать дождь. По всей Эквестрии, если это было необходимо. И они же могли дождь остановить. Даря солнечный день. Всей Эквестрии.

Я почувствовала, что шестерёнки в моей голове встают на место, образуя новую конфигурацию. Новоиспечённый механизм в моей голове собирал новую картинку.

Сельское хозяйство, глупая единорожка, – утверждал Радар. – Без башен... Анклав падёт.

Единственный способ остановить Анклав... спасти Эквестрию... это взять под контроль облачную завесу. Расчистить её. Вернуть Эквестрии солнечный свет. Это бы не только лишило Анклав власти, но и раскрыло бы его ложь, показав пегасам, что на самом деле происходило здесь внизу.

Вот чего боялся Анклав. И не без оснований. Если бы облачная завеса исчезла, это бы не только уничтожило Анклав, но и заставило бы пегасов вернуться на поверхность. Они были бы не в состоянии далее обеспечивать себя самостоятельно. В конечном счёте, всё сводилось к сельскому хозяйству.

Пегасы либо воссоединились бы с земными пони и единорогами, либо попытались бы оккупировать их. Если верить словам Каламити и судить по тем трём пегасам, что встретились мне сегодня, большинство из них захотело бы помочь.

Но нет, это было бы слишком ужасно, слишком быстро. А вот Красный глаз наверняка посчитал бы это приемлемым. У него были планы по созданию большой сельскохозяйственной базы в Вечнодиком лесу, но годы ушли бы на их реализацию. До тех пор пони пришлось бы выживать на оставшихся клочках плодородной земли. И кто знает, было бы их достаточно?

Но... было нечто другое. Ещё одна возможность, о которой Красный Глаз не мог знать.

Для того чтобы остановить Анклав, не нужна была армия. Достаточно всего одного пони. Пони, который пожертвовал бы собой, чтобы всё исправить.

Но ты никогда не была вынуждена отказаться от своих принципов ради высшего блага, – сказал мне когда-то Красный Глаз. – Принести себя в жертву и стать монстром, потому что это было бы правильным.

Внезапно я поняла. Я осознала свою цель.