Текст книги "Fallout: Equestria (ЛП)"

Автор книги: Kkat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 119 страниц)

Я кивнула, перемещая его в свою сумку. Первым делом мне надо было восстановить магическую матрицу моего ПипБака. Я могла сделать это через костюм СтилХувза, так же, как до этого делала наоборот. Но это была не простая процедура, и я не могла сделать этого с такой ужасной болью. Или в темноте. Или, возможно, без пары Праздничных Минталок.

Нет... Нет, я могу сделать это и без них. Даже если я и не чувствую себя без них так хорошо. Я ведь делала это раньше, чёрт побери.

СтилХувз рысью догнал нас. Я хотела спросить его о несколько зловещем разговоре с Блэквинг, но он отвлёк моё внимание.

– За нами следят. Там спрайт-бот, который пытается привлечь твоё внимание, не давая мне знать, что он здесь.

Наблюдатель.

* * *

Извинившись и сказав, что догоню их, я отстала от группы. Конечно же спрайт-бот подплыл ко мне в тишине заката.

– Привет, Литлпип! – Наблюдатель пытался говорить так, будто он здесь случайно, но, конечно, случайной эта встреча не была. Если бы это было так, то я сперва услышала бы музыку. – Что вы делаете здесь? И что за взрыв прогремел недавно?

Я задала себе вопрос, мог ли Наблюдатель быть застенчивым последователем, которого и я и СтилХувз замечали раньше. Я решила проверить эту теорию.

– Ну, Каламити игрался с фейерверками, а СтилХувз позволял тебе следить за нами весь день так, будто он не замечает, – сказала я мрачно. – А ты что делаешь?

– Весь день? Я не понимаю, о чём ты говоришь, Литлпип. Я оказался здесь только что.

Неплохая история. Не важно. Мне нужна была его помощь.

– Наблюдатель, мне нужна твоя услуга. Мне нужно, чтобы ты связался с Гаудиной и рассказал ей о Когтях Блэквинг.

Наблюдатель молчал долго, и я почувствовала необходимость объяснить.

– Гаудина собирает грифонов, у которых сейчас нет контрактов. Блэквинг потеряла половину своего отряда в схватке с теми аликорнами, а те, кто выжил, тяжело ранены. Им нужна помощь. Больше помощи, чем мы сможем оказать. Мы надеемся, что Гаудина даст им хотя бы возможность...

– Нет, – ответил механическим голосом спрайт-бот.

– Нет? – Я села от удивления. – Мы можем помочь им. Или тебя заботят только пони?

– Я помогал тебе раньше потому, что это спасало жизни. А это не спасает жизни. Это больше похоже на... тщеславие. Я не раскрою себя ради этого. Каждый раз, как я делаю это, я подвергаю себя риску!

Ох, ради любви Луны. Я отвернулась от парящего робота.

И вот тут Наблюдатель меня удивил:

– Ну хорошо. Я сделаю это ради тебя. Но ты должна сделать кое-что для меня. У меня для тебя задание.

– У тебя что? – Я моргнула, повернулась и уставилась на спрайт-бота.

– В Башне Тенпони есть Чёрный Опал. Он был украден у меня. И я хочу вернуть его.

Любопытствуя, я спросила:

– Что такое, этот Чёрный Опал?

– Это особый драгоценный камень. Как шар памяти, но используется в Реколлекторе. – Прежде чем я успела спросить, что же такое Реколлектор, Наблюдатель пояснил: – Шары памяти хранят память, извлечённую из пони при помощи магии единорогов, зачастую извлечённую силой. Реколлектор – это зачарованная корона, которую кто угодно может одеть, когда захочет записать свои воспоминания. Или же вновь пережить уже записанные. Даже если надевший её не единорог.

Я кивнула. Это было очень полезным изобретением. Как и устойчивые к магии терминалы Эплблум, это был шаг вперёд в развитии арканных технологий, которые подошли очень близко к своему концу. Иначе я бы натыкалась на них повсеместно.

– Итак, ты хочешь, чтобы я взяла шар памяти, хранящийся в башне Тенпони, и принесла тебе. Я что, похожа на пони-курьера? – Я рассердилась. – Но если это то, что по-твоему значит быть полезной, я сделаю это. Где эта штука находится?

– Я уверен, что он у этого пони-радиоведущего, диджея Пон3. Верни его мне, и я передам твоё сообщение.

Стоп. Что? Наблюдатель хочет, чтобы я украла у Хомэйдж!?

– Я...Я... – Я чувствовала, как внутри всё сжимается от ярости. – Оки... доки... локи. Я посмотрю, что можно сделать. – Мой голос был очень резок. – Но сперва ты отправишь это чёртово сообщение.

Спрайт-бот завис, в то время как Наблюдатель, казалось, обдумывает это.

– Конечно. Доверие строится с обеих сторон.

Ну, может быть. Но Наблюдатель просил меня предать пони, которая мне важна. А Хомэйдж была важна мне гораздо больше, чем какой-то пони, прячущийся за спрайт-ботами и требующий услугу в обмен на принятие мер во спасение. Я просто спрошу Хомэйдж о Чёрном Опале, подумала. Вежливо. И если она скажет нет, значит Наблюдателю не повезло.

Вдруг меня поразила одна очень важная мысль. Мои глаза расширились, и я уставилась на спрайт-бота.

– Что? Почему ты так смотришь на меня?

– Ты до сих пор не исчез. Все твои предыдущие визиты заканчивались очень быстро. Правильнее сказать, каждый раз, как я собиралась задать тебе вопрос, на который ты не хотел бы отвечать, твоё время контроля спрайт-ботом неожиданно заканчивалось. Но сейчас, когда тебе что-то понадобилось от меня, ты...

Раздался электрический треск, и веселый марш (исполняемый на тубе, барабане и губной гармошке), полился из динамика спрайт-бота, покинутого Наблюдателем как раз вовремя.

Я не купилась на это.

* * *

Солнце поднималось, окрашивая облака великолепными цветами и погружая город в лабиринт теней.

Я бы несомненно насладилась дорогой назад, если бы отсутствие моего Л.У.М.а не заставляло меня пугаться каждой тени и каждого угла, за которым мог прятаться враг. Если бы моя передняя нога не пульсировала от боли. Если бы моя голова не гудела, а живот не скручивался и не сжимался. Меня уже вытошнило всем, что ела когда-либо вообще.

Я пришла к заключению: я ненавидела лучевую болезнь. Сильно ненавидела. Башня Тенпони, Хомэйдж и постель – всё это казалось бесконечно далёким.

Вельвет Ремеди разделила Антирадин между нами (за исключением СтилХувза), перед тем как мы попрощались с Когтями Блэквинг. То, чего не хватило бы, чтобы очистить от радиации и нас троих, пришлось разделить на шестерых. Вельвет Ремеди уверяла нас, что всё будет в порядке, как только мы доберёмся до Башни Тенпони, и она сможет пополнить свой запас. Хотя мы и не говорили ничего по поводу этого. И это заставило меня волноваться сильней.

Я старалась отвлечь себя мыслями о шаре памяти. Они привели меня к мыслям о Министерстве (Военных) Технологий. А те, в свою очередь, заставили меня вспомнить о том, что сказал про Министерство СтилХувз. И о том, кому они помогали.

Такие компании как Огненные Подковы, Четыре Звезды, Эквестриан Роботикс, и даже Стойл-Тек.

Огненные Подковы: там я впервые узнала, что не всё в мире Эплджек было хорошо. Эквестриан Роботикс: в действительности я не знала о них ничего, но подозревала, что ужасные мозгоботы – это их копыт дело. Четыре Звезды: предатели, работавшие с лазутчиками зебр, они были в значительной степени причастны к гибели миллионов пони. И Стойл-Тeк... я уже знала, как они работали.

Под копытоводством и поддержкой Министерства.

Из моих размышлений меня вырвал вздох Вельвет Ремеди. Я отстала в равной степени из-за моих мыслей и из-за физического состояния. Я попыталась доскакать туда, где остальные присели за стеной, выглядывая из наполовину разбитого окна. Вместо этого я покачнулась и обнаружила, что во мне ещё есть что-то, что можно вытошнить.

С отвращением вытирая остатки рвоты с морды, я подошла ко второму окну, не желая находиться близко рядом с остальными после того, что я сейчас сделала. Рядом был металлический стол; технически мы были внутри здания и смотрели из него. Я задержалась, чтобы открыть стол и найти в нём дюжину бутылочных крышек.

Мой затуманенный мозг задался вопросом, почему я нахожу крышечки в местах, подобных этому? Столы. Корзины для мусора. Шкафчики. Шкафы для хранения. Какому пони придёт в голову хранить деньги в абсолютно случайных местах? Какие мысли должны быть в его голове: О, смотри! Стол посреди пустыни. Давай положим туда несколько крышек. Не очень много. Как раз, чтобы хватило на бутерброд...?

Я потрясла головой, пытаясь избавиться от паутины нелепых мыслей. Тупая боль сдавила мой череп, давая понять, что этого делать не следовало.

Смахнув слезы, я выглянула на улицу. Я услышала странные звуки, прежде чем увидела источник. А когда увидела, глаза мои расширились от удивления. Мгновение спустя шар зелёного пламени осветил улицу, и огонь жар-феникса сжёг кровокрыла. Я стояла, разинув рот.

Не все мои компаньоны стояли и просто смотрели на происходящее. Левитируя боевой дробовик, Вельвет Ремеди целилась через окно, к великому нашему удивлению.

Вельвет Ремеди никогда не вступала в битву первая. Список существ, против которых она готова была применить силу со смертельным исходом, рос, и теперь включал аликорнов. Но это всегда происходило в порядке самозащиты или защиты других пони. Когда я увидела Вельвет, занимающую боевую позицию и направляющую дробовик в сторону воздушной схватки, я невольно вспомнила слова Монтерея Джека и подумала, неужели я медленно теряю её под влиянием Экветрийской Пустоши? Неужели она теряет себя?

Вельвет Ремеди подождала, пока жар-феникса полностью не закроет тело кровокрыла.

БАХ!!!

Гигантская летучая мышь с пронзительным визгом упала на землю. Вельвет Ремеди навела оружие на другую тварь, поджидая удачного момента.

Летучие мыши не собирались прощать ей это. Одна из них резко рухнула вниз, пикируя на мою подругу. Двойной выстрел Каламити сбил её, и кровокрыл упал прямо у копыт Вельвет Ремеди.

Небо озарилось зелёной вспышкой, когда жар-феникс попытался подлететь сзади к нападавшим. Один из кровокрылов развернулся и столкнулся с величественной зелёно-золотой птицей, и оба влетели внутрь фургона доставки, круша полки с испорченными книгами. Часть меня подумала, что книги, наверное, везли в Библиотеку имени Твайлат Спаркл.

Феникс был прижат кровокрылом. Я видела, как отчаянно он пытается выбраться. Другой кровокрыл подлетел ко входу фургона и тут же быстро отлетел, так как феникс выпустил в него зелёное пламя. Прекрасное создание издало печальный крик, когда кровокрыл поднял свою голову, намереваясь впиться зубами в птицу. Второй кровокрыл спустился в отверстие.

– Литлпип! – в панике закричала Вельвет Ремеди. – Твоя зебринская винтовка! – Я в замешательстве смотрела на неё, пока мой лишённый Праздничных Минталок мозг пытался понять, что она хочет, чтобы я сделала.

Вельвет Ремеди не собиралась ждать. Её рог засветился, когда она вытащила винтовку из державших её ремней и начала безостановочно палить в заднюю часть фургона. Через секунду всё внутри фургона было в огне. Кровокрылы завизжали в агонии. Один из них споткнулся, пытаясь идти на своих горящих крыльях, похожий на живой ад. Он рухнул на улице.

Больше ничего, ни жар-феникс, ни второй кровокрыл не выбрались из огненной печи, в которую превратился фургон с книгами.

Я переводила взгляд с фургона на Вельвет Ремеди и обратно.

– Но...

Вельвет одарила меня странным взглядом, а затем уставилась на огонь.

Я собиралась закончить мысль, когда пепел взорвался струёй пламени изнутри. Он закружился в утреннем воздухе, ловя лучи солнца, пронзавшие пост апокалиптический пейзаж города, и закручиваясь на ветру. Затем с ослепляющей вспышкой изумрудного света появился феникс.

Вельвет Ремеди издала радостный визг. Она смотрела, как странное, но великолепное существо трижды описало над нами круг, издавая музыкальный плач, и затем улетело.

Левитируя зебринскую винтовку ко мне, она ухмыльнулась.

– Не такое отношение к сгоранию заживо, помнишь?

* * *

– Когда вернёмся, буду долго принимать ванну, – заявила Вельвет Ремеди, – закуплюсь Антирадином, как только откроется клиника доктора Хэлпингхуфа. Такими темпами, пока дойдём, ждать этого останется недолго.

– Ё-моё, когда вернёмсь, даж я ванну приму, – воскликнул Каламити, вызывая наигранную потерю сознания со стороны Вельвет.

Мне же просто хотелось спать. Желательно рядом с Хомэйдж.

– Я... – я прервалась, борясь со слабостью, ломкой по ПрМ и теперь ещё и недостатком сна, – Я не знаю. Мне надо поспать. Но у нас мало времени.

– Мало времени? До чего?

– До того, как Монтерея Джека казнят, – грубовато ответила я Каламити. – Мы обязаны его спасти.

Все встали на месте как вкопанные.

– Мы обязаны что?? – переспросил Каламити так, словно я предложила ему дать покусать себя гремучим змеям.

– Извиняюсь. Я не это хотела сказать, – поправила я себя, осознавая свою ошибку, – Я обязана его спасти.

– Прошу прощенья, но всё равно, кажись, не расслышал.

– Могу я спросить, зачем? – поинтересовалась Вельвет Ремеди.

– Не говоря уже о том, каким образом? – добавил СтилХувз.

Я повернулась к своим удивлённым и не желавшим сотрудничать друзьям. До меня дошло, что я никогда раньше не упоминала вслух о своём намерении спасти неприятного бежевого единорога.

– По мне, так пущай вешают его! – сказал Каламити, приземлившись с властно прозвучавшим в унисон цокотом всех копыт.

– Ты только встретила... – начала было Вельвет Ремеди, но оборвала мысль. – Хочешь, чтобы нас всех выгнали из Башни Тенпони за спасение пони, который тебя пытался ограбить? Это если тебя не пристрелит на месте охрана. Даже после того, как он признался?

Я заметила, что вся дрожала. Я была не в том состоянии, чтобы вести этот спор. Неужели они не видели, что это было правым делом?

– Чёрт побери, Литлпип! – Вельвет Ремеди внезапно рассердилась на меня. Почему она на меня сердилась? – Не выйдет это у Монтерея Джека! Ты спасла жизнь этому жалкому подлецу, и он отплатил тебе попыткой тебя же ограбить! Чёрта с два ему удастся лишить тебя и счастья!

Я отшатнулась, поражённая в равной степени словами Вельвет Ремеди и её гневом.

– Согласен, – только и сказал СтилХувз.

Наконец я выпалила, обращаясь в первую очередь к Вельвет Ремеди:

– Какая разница! Какая разница, достоин ли он спасения или нет. Как говорила Флаттершай, помогать на поле боя надо всем, верно? У этого жеребца есть дети! Два жеребёнка и кобылка. Как думаете, что с ними станет, когда он умрёт? Башня Тенпони, по-вашему, похожа на место, где знают, что такое благотворительность? Кто-нибудь из вас, занимаясь шоппингом, видел там приют для сирот?

Я обратилась к Каламити и СтилХувзу:

– Не важно, что я могу потерять, спасая его. Но как насчет того, что я потеряю, если даже не попытаюсь?

Иногда, чтобы совершить правый поступок, приходится становиться главным злодеем.

Мои друзья отступили от меня на шаг. Они переглянулись, словно решая, кому стоит первым заговорить. Наконец СтилХувз шагнул вперёд.

– Ладно, каков план?

Выдохнув с облегчением (и внезапно испытав такой приступ головокружения, что с трудом удержалась на ногах), я разъяснила:

– У меня остался один СтелсБак. Я проскользну вовнутрь. Выстрелю в него дротик. Всего один: яд парализует его на несколько часов, но не оставит после себя последствий. Затем я взломаю замок и перенесу его себе на спину. Буду левитировать его, чтобы снизить вес. Пока я несу его на спине, заклинание невидимости должно распространяться на нас обоих так же, как оно распространяется на мои седельные сумки.

У Вельвет Ремеди слезились глаза, но она шагнула вперёд.

– В таком случае, перед тем как я смогу принять свою ванну, нам предстоит сделать ещё кое-что.

Я посмотрела на неё вопросительно и с надеждой.

– Нам стоит зайти к тому рабочему станку, чтобы ты собрала новый дротикомёт.

* * *

Я была всё равно, что мертва.

Я едва могла стоять. Верстак, казалось, плыл передо мной. Вельвет Ремеди была на моей стороне, нежно поощряя меня. Её отношение, казалось, полностью изменилось после того, как я упомянула о детях. Я была удивлена, но беспрекословно довольна.

– Всё хорошо. Ты можешь сделать это. Просто сосредоточься.

Я кивнула голосу Вельвет, собирая из казалось бы случайных деталей оружие.

– Теперь... это должно немного подсохнуть.

Вельвет Ремеди кивнула и слегка погладила меня своим носом.

– Твоё сердце всегда в правильном месте, Литлпип. – Она отошла и улыбнулась мне с грустью. – Твой ум, может быть, не всегда. Но я научилась верить в твоё сердце... – Она посмотрела вниз и поковыряла пол копытом. – Я забочусь о тебе, ты знаешь.

Я чувствовала, что моё сердце трепещет, и голова плывёт. Что это было? Это не попытка задеть Каламити. Сближалась ли она со мной? После подталкивания меня к Хомэйдж вчера? Нет... Я, видимо, неправильно растолковала.

Я посмотрела в сторону, почувствовав боль, так как знала, что Хомэйдж так близко. Мои глаза наткнулись на что-то красное в дальнем углу под одеялом.

– Эй... э... Вельвет, это твоя тележка? – спросила я, подозревая, что она оставила её здесь ранее утром. Я представила, что Хомэйдж нашла её и тщательно убрала подальше, даже накрыла. Хотя я не могла вспомнить, чтобы Вельвет её вообще прикатывала сюда.

Я посмотрела на неё снова, и мысль уплыла от меня. Она была красивой и грустной. Её глаза блестели снова, но она сменила тему:

– Как долго ещё? – поинтересовалась она, взглянув ещё раз на дротикомёт.

– А, чудо-клей просто... – я поискала подходящее слово, но не нашла, – чудесен. Совсем не долго. Да он, наверное, уже готов.

– Много ли дротиков тебе нужно?

– Понадобится только один. – Хотя я должна была признаться, даже если у меня будет несколько десятков дротиков, мне очень повезёт, если я попаду хотя бы в дверь сарая.

– Дай мне посмотреть, – проворковала Вельвет. Я левитировала один из моих отравленных дротиков и установила его в дротикомёт. Вельвет взяла его у меня своей магией и поднесла к глазам, примеряясь. Мне пришло в голову, что несмертельное оружие, такое, как дротикомёт, должно бы понравиться моей более пацифистской подруге.

Я вспомнила мои более ранние заботы. Сколько Вельвет Ремеди получила бы выгоды, психологической и духовной, если бы она могла обезвреживать врагов без дополнительного замачивания своих копыт в крови и смерти? Чёрт возьми, почему я раньше об этом не подумала?

Я повернулась к ней, уже собираясь пообещать, что сделаю ей её личный дротикомёт. И слова застыли на моих губах, я замерла в недоумении. Вельвет Ремеди направила на меня дротикомёт. Разве она не знает, что это небезопасно?

Тырк!

Оу! Я открыла рот, слова удивления застыли на моём языке.

Вельвет Ремеди прослезилась, говоря:

– Извини, Литлпип.

Что... Что произошло?

Рог Вельвет Ремеди засветился немного ярче. Я услышала скрип, маленькая красная тележка подкатилась, остановившись за моей спиной. Вельвет подошла ближе и нежно подтолкнула меня копытом, опрокидывая моё парализованное тело в тележку.

Она сделала это намеренно!

Когда Вельвет Ремеди накрывала моё тело одеялом, я поклялась, что убью её.

* * *

Я не знаю, когда потеряла сознание. Последние моменты, что я помнила, были ощущением вибрации лифта под тележкой. Тележка, я должна отметить, была очень неудобной. Я не могла ничего видеть или чуять, кроме как запах этого проклятого одеяла. Думаю, я должна либо кипеть от злости, либо сильно волноваться, возможно даже опасаться за свою жизнь. Но я была слишком больна и слишком устала, чтобы у меня вообще остались какие-либо эмоции.

Я, вероятно, заснула.

Проснулась я с ужасно знакомым ощущением, что меня привязали к медицинскому столу. Волна паники прошла через меня, заставив бороться с ремнями, которыми привязали меня к столу. В ужасе я предположила, что упырь врач-психопат каким-то образом регенерировал и схватил меня снова. С помощью Вельвет Ремеди!

Я рухнула на спину, чёрная боль разрасталась в моём сердце. Как она могла сделать это со мной? Она должна быть моим другом!

Я только сейчас поняла, насколько я ужасно себя чувствовала. Страдания, головная боль, физические болезни. Я чувствовала себя невыносимо неправильно внутри. Так ли чувствуешь себя под действием Порчи? Я уронила свою голову на подушку (я была немного удивлена, что мои мучители подумали дать мне её).

Надо мной висел прибитый кем-то к стене плакат. Совсем молоденькая кобыла в жёлто-розовом полосатом халате медсестры смотрела на меня, сообщая, что для того, чтобы стать героем, вовсе не нужно быть Стальным Рейнджером. Очевидно, меня ожидали такие героические должности, как "Специалист по вычищению подкладных суден" и "Клоун Палаты Больных Раком".

Это не завод "Алый Скакун". Мои глаза начали блуждать по комнате. Больничная койка, к которой я была привязана, была отгорожена ширмой. Я могла видеть двигающиеся за ней силуэты пони. Единственными вещами, находившимися здесь со мной, были странный пикающий терминал и несколько пластиковых трубок, по которым текли жидкости в и из моего тела.

Одна из теней принадлежала Каламити. Я могла сказать это по форме шляпы.

Чёрт возьми, НЕТ! Только не он! Во имя Селестии и Луны, чтоб они сгорели оба...

– Чёрт возьми! – услышала я голос Каламити, обращённый ещё к кому-то, находившемуся в комнате, – Помнишь, мы говорили, что надо сделать это по-нормальному? Ну так вот. Это. Не. По. Нормальному.

– Думаешь, я хотела это делать? – Голос Вельвет Ремеди прозвучал через прозрачную ширму. В её голосе слышалось страдание. Это хорошо! – Литлпип вынудила мои копыта.

– А как она умудрилась сделать это? Я, кажись, вспоминаю, что она едва прямо ходить могла.

Вдруг моё тело начало казаться действительно тяжёлым. Как будто большое свинцовое одеяло давило на меня.

– Не будь наивным! Ты слышал её. Казнь Монтерея Джека завтра. И она собралась сделать такое, что её выгонят из этого места, прежде чем мы даже получим шанс уговорить её начать лечение.

А-а, так вот что это было.

Я открыла рот, чтобы сказать что-то, но эта тяжесть захлестнула мои веки, и я не могла продолжать держать их открытыми.

* * *

Когда я снова проснулась, я чувствовала себя... лучше.

Я была уставшей и слабой, мои кости ныли, но я чувствовала себя лучше. Головная боль и болезни ушли. Я могла ясно видеть, слышать, чувствовать, думать. Не было больше тумана перед глазами и разумом.

Я попробовала сесть, но я была всё ещё прочно привязана к медицинской кровати. Волна паники опять прошла через меня, но я попыталась потушить её. Я не там. Я не в лаборатории безумного упыря. Это было по-другому. И если я буду продолжать говорить себе это, может быть моё тело послушает, и сердце перестанет так колотиться.

Я легла обратно, уже чувствуя изнеможение от попытки подняться. У меня не было сил сопротивляться, но их хватало, чтобы начать наполняться яростью. Единственные друзья, которые у меня были за всю жизнь, сговорились против меня. Вельвет Ремеди парализовала меня. Они привязали меня к кровати в клинике лишь через день после моего страшного опыта с гулем-врачом. Они принудили меня...

Милостью лунного изгнания, я знала, что у меня есть проблема. Я была не так уж глупа. Просто я... чёрт, я бы пришла сюда самостоятельно. Однажды. Пришла бы. Просто у меня были более важные, неотложные дела...

Одна тень подошла, и конец ширмы отодвинулся. Коричневый земной пони забежал в мою маленькую тюрьму. За ним я могла увидеть Вельвет Ремеди, свернувшуюся калачиком на скамейке. Её рог светился, и на скамейке перед ней лежал шар памяти. Она ушла в шар Флаттершай снова.

Богини! Как будто у Вельвет Ремеди не было собственных проблем с этим.

Я почувствовала что-то твёрдое в животе. Я имела полное право быть разъярённой на неё, и это было так. Но я не могла её ненавидеть. Вместо этого, даже с моим гневом, я почувствовала укол беспокойства за неё.

– Ну, с добрым утром, – сказал жеребец. – Я – доктор Хелпингхуф. А вас, как мне сказали, зовут Литлпип. Как вы себя чувствуете сегодня?

Я обратила свой гнев на него. Я не знала, насколько он этого заслуживал, но в какой-то степени точно. В конце концов, он ведь согласился провести для меня курс лечения от зависимости, не получив моего разрешения, пока я была парализована. Плюс, он был очень, очень услужлив.

– Это действительно глупое имя.

Врач не принял на свой счёт намеренное оскорбление.

– Да. Полагаю, вы правы. Я сменил имя, когда решил взять на себя клинику. Клиники Хелпингхуф были довоенными центрами оказания помощи и реабилитации. Может быть, это было немного самонадеянно с моей стороны.

Я вздохнула и покачала головой.

– Нет. Это... имеет смысл.

"Доктор Хелпингхуф" было... данью уважения к клиникам Хелпингхуф. Я чувствовала, что улыбка подбирается к моей морде. Я подавила её, обратившись к моему праведному гневу снова.

– Почему я привязана?! – потребовала я.

Хелпингхуф добродушно ответил:

– Лечение наркомании включает в себя полную промывку системы. И уж поверьте, вам точно не хотелось бы вынуть какую-нибудь трубку, пока идёт процесс. Вы можете причинить себе непоправимый вред.

Оу.

– Но почему я всё ещё привязана?

– Ну, если честно, потому что первая реакция большинства пациентов в вашем положении – сбежать. И слишком часто они пичкают себя ещё большим количеством наркотиков, от которых я их только что очистил.

– Выбор за мной, не так ли?

– Да, это действительно так. И с такими друзьями, как у вас, я не сомневаюсь, что вы завтра же оказались бы здесь снова, если бы так поступили. Я мог бы получить с вас неплохую прибыль.

Я уставилась в потолок.

– Мне нужны новые друзья! – У меня быстро заканчивались те, которые ещё не стреляли в меня.

– Такое отношение вполне ожидаемо. Это не доброе дело, и они все дерьмо, – сказал доктор. – Но в вашем случае я держу вас привязанной, пока я не уверен, что вы не собираетесь делать ничего, вызывающего напряжения. – Я наградила его мрачным взглядом, но он пожал плечами.

– Когда вы прибыли сюда, зависимость от Праздничных Минталок была вряд ли единственной вашей болезнью. Вы страдали от интенсивного воздействия радиации, не говоря уже об отравлении небольшой дозой яда мантикоры. И ваше тело, очевидно, в последние несколько недель подверглось достаточному количеству травм, что оно было почти на исходе. Мне пришлось проделать много работы, прежде чем я смог даже начать лечение, – говорил врач серьёзно. – Эти процедуры оставили вас в слабом и хрупком состоянии. Вы скоро поправитесь. Но для этого надо успокоиться, и в течение, по крайней мере, следующих нескольких дней никакой напряжённой деятельности.

Я лежала спокойно. В насколько же плохой форме я была? И если со мной было всё так плохо, то насколько плохо было другим?

– Доктор, мои... "друзья"? Они прошли через то же, что и я. Пожалуйста, они тоже нуждаются в вашей помощи.

Хулпингхуф кивнул.

– Я знаю. Твоя подруга-единорог уже настояла на этом. Стальной Рейнджер же наоборот – даже не дал мне на него взглянуть. Но у меня и так уже были Вельвет Ремеди и Каламити на моём столе, пока вы восстанавливались.

Конечно. Стилхувз не хотел бы, чтобы тут кто-либо понял, кем он был.

– Будут ли они в порядке?

– Физически – да, – сказал доктор. – Хотя я подозреваю, что, насколько хорошо они будут выздоравливать эмоционально, будет больше зависеть от вас, чем от меня.

Здорово. Ещё и это на меня взвалите. Я даже не собиралась на них злиться.

– А теперь я хочу немного поговорить с вами о зависимости, – сообщил мне Хелпингхуф.

Прекрасно. А теперь лекции. И он даже привязал меня для этого.

– Вы должны были заметить, что ваши чувства и мыслительные процессы теперь кажутся яснее и чище. Не так, как при гипер усилении, которое дают наркотики, но всё же гораздо лучше, чем когда вы были без них. Я прав?

Я неохотно кивнула.

– Это неприятная вторая сторона Праздничных Минталок. Это ускорители мозга, изготовленые из мистических растений, произрастающих только на родных землях зебр и, возможно, в Вечнодиком Лесу. Независимо от того, насколько часто вы используете их, они будут так же эффективны, как и в первый раз. Что большинство наркоманов не осознаёт, так это то, что отказ от них вызывает ухудшение ваших умственных возможностей. И чем больше вы их принимаете, тем хуже вам без них. Пони, которые принимали их в течение многих лет, достигали точки, когда они едва могли функционировать без наркотика в организме.

Хелпингхуф тонко улыбнулся.

– Просветлённое состояние, в котором вы сейчас находитесь, это на самом деле то, какой вы всегда были, прежде чем подсесть на Праздничные Минталки.

Что? Я была такой раньше? Но я чувствовала себя настолько более бдительной. Всё было так ясно. Было так легко думать. Не сверхбыстро, как под действием ПрМ, но всё же легко. Если так было до того, как я использовала ПрМ, то почему я чувствую себя так ново? И почему я не могла отличить...

Но я же должна была. Я знала, что что-то было неправильно в течение долгого времени. Я почувствовала, как слёзы наворачиваются на глазах, и задалась вопросом, откуда они взялись. Я посмотрела на врача.

– А теперь я могу дать вам совет, но я не могу заставить вас принять его, – продолжил врач. – Вам абсолютно необходимо держаться подальше от Праздничных Минталок. Это не будет легко. Ваше тело и мозг могут больше не жаждать или нуждаться в них, но пристрастие к наркотикам настолько же психологическое, насколько физическое. Так что я не могу сказать вам, что это будет нетрудно. Но, насколько я слышал, у вас сильная воля, и у вас есть сильные друзья, которые могут помочь вам в этом.

Я медленно кивнула, на самом деле не желая слышать это, но зная, что мне оно нужно.

– И я настоятельно рекомендую держаться подальше от простых Минталок или любых других веществ, вызывающих зависимость. Бак, Рейдж, Дэш... Все из них. Праздничные Минталки являются наиболее опасными наркотиками, но другие не намного лучше. И с вашей семейной историей вы более восприимчивы к пристрастиям, чем большинство пони. Так что мой совет: просто держитесь подальше.

Я собиралась кивнуть ещё раз и остановилась. Минуточку...

– Какое отношение к этому имеет моя семья?

– Предрасположенность к наркомании может быть наследственной, – сообщил мне Хелпингхуф. – Ваша подруга Вельвет Ремеди рассказала мне о вашей матери.

– Моей матери?

Она не имела права!

– Она была алкоголиком, не так ли?

Я в ярости стиснула зубы, глядя на врача. Он терпеливо ждал, пока моя злость не утихла, и я не ответила:

– Ну, у неё кьютимарка – стакан яблочного сидра. Что же ещё ей было делать?

– Вы же знаете, что кьютимарки не контролируют вашу судьбу, не так ли?

Я просто смотрела в сторону. Я не собиралась быть втянутой в обсуждение моей матери, даже если они будут держать меня связанной в течение нескольких дней.

Ох, дерьмо. Монтерей! Как долго я была без сознания?

Я попыталась посмотреть на время на моём ПипБаке, но нога была привязана к кровати. И я быстро вспомнила, что мой ПипБак всё равно был мёртв.

– Доктор, – сказала я, стараясь не показаться слишком обеспокоенной. – Как скоро казнь Монтерея Джека?

Пожалуйста, Луна, дай мне силу...