Текст книги "Fallout: Equestria (ЛП)"

Автор книги: Kkat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 119 страниц)

– О! – сказал Каламити, отступив на пару шагов назад. – Ты из тех гулей!

Стоп... есть разные типы гулей? Помимо пони-гулей и пони-зомби?

Вельвет Ремеди была не в меньшей степени удивлена реакцией Каламити.

– Каких тех гулей?

– Он – Кантерлотский Гуль.

СтилХувз кивнул. Мы с Вельвет Ремеди всё ещё не улавливали смысла.

– Может кто-нибудь потрудится объяснить?

Больше никаких тайн.

* * *

Пони, которые получили большое количество магической радиации и выжили, были вынуждены терпеть жестокое ухудшение состояния и превращение в пони-гуля. Так как зебры использовали разные виды мегазаклинаний, разумеется, были небольшие различия в эффектах. В большинстве случаев эти различия были едва различимы, даже между самими гулями. Но Кантерлотские гули были полностью другим видом. Потому что мегазаклинание, активированное в Кантерлоте, было не таким, как все остальные.

– Когда бомбы начали падать, – начал СтилХувз, – Принцесса Луна подняла магический щит над всем городом. Кантерлот обстреливали сотнями ракет. Ни одна из них не была мегазаклинанием, как ракеты, которые ударили по Клаудсдейлу или Филлидельфии, но они нанесли бы те же разрушения, если бы достигли цели. Но принцесса держала щит.

Вельвет Ремеди и я сидели и слушали, почти очарованные. Каламити беспокойно ходил из стороны в сторону.

– Я находился в одном из селений, которые окружали город, за пределами щита. Моему отряду приказали эвакуировать поселения, отправляя как можно больше пони в убежища или Стойла. Вспышки от ракет, взорвавшихся о щит, сожгли сотни за первые несколько минут. Обстрел продолжался часами.

СтилХувз сделал глубокий, дрожащий вдох и выдох. Даже скрытый в своей броне, я могла сказать, что он потрясен. В то время, я думала, что это из-за памяти о тех смертях. Позже я поняла, что это из-за того, что случилось позднее.

– Эпплджек была со мной. Но когда начался обстрел, она поскакала назад в Понивилль, оставив нас делать свою работу, пока она пыталась обеспечить безопасное перемещение своей семьи в Стойло Два.

Я внезапно задалась вопросом, удалось ли самой Эпплджек туда попасть? Была ли она в Стойле Два, когда оно закрылось? Я видела, как Вельвет Ремеди смотрела на меня и, я подозревала, задавалась тем же вопросом.

– Но ракетный удар был только частью плана зебр. Мегазаклинание уже было в городе. Особенное мегазаклинание... В конце концов, оно должно было убить Луну и Селестию, не только три четверти миллиона пони.

– Розовое облако, – резко сказал Каламити, вздрогнув.

– Да.

Каламити моментально продолжил рассказ.

– Розовое Облако это... было... большое радиоактивное облако хаотично движущегося некромантского газа. Как и порчу, его не заботило, есть ли у тебя противогаз. Ничего не защищало от него. Он просачивался во всё, чего касался, и начинал разлагать это. Я слыхал ужасные истории о телах, найденных вплавленными в тротуары, или с сёдлами сплавленными с костями. Кантерлот до сих пор токсичен. Улицы и здания впитали Облако как губка и медленно испускают его, пока распадаются.

– Зебры знали про щит, – продолжил СтилХувз. – Он сохранял Розовое Облако сконцентрированным в городе достаточно долго, чтобы смертельно отравить даже Селестию и Луну. Когда они поняли, что умирают, было слишком поздно. Но, тем не менее, они продолжили поддерживать щит. Мне рассказывали, что они постоянно менялись: одна держала щит, пока другая пыталась вернуть себе немного сил. В конце концов, они поддерживали друг друга.

– Почему? – спросила я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. – Почему они просто не дали щиту исчезнуть? Город был уже обречён! Почему они не сбежали?

– А ты бы сбежала? – спросил СтилХувз. – Я всё ещё был в отдалённом селении, когда щит наконец исчез. Город впитал достаточно Розового Облака, чтобы воздействие не было фатальным, но...

Каламити снова дополнил рассказ с отвращением в голосе:

– К тому времени, как Луна и Селестия поняли, что Розовое Облако убивало их, с первой атаки уже прошло несколько часов. Пегасы уже закрыли небо. Ветер начал бушевать.

Грустно похлопав крыльями, наш друг-Дашит пояснил:

– Если б Селестия и Луна рассеяли заклинание, они возможно б и выжили... Хоть, скорей всего, и были б мало похожи на прежних себя. Но целая куча других пони была б обречена, потому что неконтролируемый ветер сдул бы Розовое Облако на деревни и фермы... Эт бы уничтожило всю жизнь до самого Понивилля. Можт и дальше.

Он сообщил нам мрачно:

– Мне оч жаль. Сочувствую вам обеим. Реально. Но... Луна и Селестия не Богини, которые глядят на вас с неба, как вас там в Стойлах учили, да. Принцессы отдали свою жизнь, чтоб ваши предки могли бы спрятаться в Стойлах и выжить.

* * *

Прошло много времени, прежде чем Вельвет Ремеди и я начали говорить. До этого мы просто покинули других, найдя для себя угол, и сидели в молчании.

В то время я для себя решила, что, чёрт побери, я всё равно буду продолжать молиться Селестии и Луне. Не имеет значения, если реалии жизни не соответствовали моей вере. Я всё ещё чувствовала в глубине своего сердца, что Луна и Селестия где-то там, наверху. Наблюдают за нами, заботятся о нас, наставляют нас на истинный путь.

Я не знала, было ли то, во что я верила, правдой. Мне казалось, что нет. Но я всё равно решила верить в это.

Наконец мы собрались вместе ещё раз, и я снова пыталась объяснить, почему никто не пойдёт в Филлидельфию со мной. Хотя моя вера пошатнулась, и теперь я не чувствовала себя так уверенно, как раньше, но я не оставляла попыток их убедить.

– Во вторых, – сказала я Каламити, возвращаясь к нашему разговору. – Ты пегас.

– Эм, Лил'пип? Я думал, это было первым.

– Ну, это также и второе. Поскольку ты – мой запасной выход. Мой путь жизни. Никто другой не сможет прилететь и вытащить меня, если дело запахнет жареным. Я нуждаюсь в тебе здесь, чтобы ты смог сделать это.

Каламити нахмурился, но, кажется, счёл эту причину приемлемой.

–Погоди! – Он посмотрел на меня, как на лгунью. – Как, чёрт возьми, я пойму, где ты находишься и когда тебя надо будет вытаскивать, если я буду торчать тут?

К счастью, у меня уже все было схвачено.

– Эти работорговцы, по крайней мере рядовые, вряд ли достаточно образованные в своём большинстве. Я уверена, они были бы не в состоянии понять, где у моего ПипБака конец, а где начало. Так что, я уверена, я смогу пройти и пронести с собой встраиваемый модуль. – Я улыбнулась. – Это означает, что можно будет взять либо СтелсБак, либо рацию, которую мы получили от грифонов.

Я достала оба устройства.

– Я возьму рацию. Ты берёшь СтелсБак. СтилХувз может активировать его для тебя, когда...

– Я сам знаю, как использовать СтелсБак, – прервал меня Каламити, протягивая копыто к устройству. – Итак, как я услышу твой звонок, гений? Если ты не заметила, у меня нет собственного ПипБака.

Я усмехнулась, вытаскивая ПипБак Вельвет Ремеди, который все эти недели лежал в моей седельной сумке. У Вельвет Ремеди было огорчённое выражение лица.

– Да, я его сохранила, – сказала я, прежде чем она что-то спросила. – И да, я знаю, как ты не хочешь его носить. Ты и не должна. Это просто запасной план, если основной сорвётся.

Каламити поднял бровь.

– И это?

Наконец, я вытащила из сумки блок управления Хомэйдж.

– У меня есть очень важная миссия для вас, которую вы должны выполнить после моего ухода. – Я посмотрела на своих компаньонов и решила, что нет лучшей команды для этого задания. – Мне нужно, чтобы вы отнесли это в Башню Филлидельфии и подсоединили её к главному компьютеру. Как только вы это сделаете, DJ Pon3 откроет глаза и рот в Филлидельфии, вытесняя Красного Глаза. И это освободит приёмник станции, чтобы поймать мою передачу.

– Красный Глаз наверняка отправил тяжёлые отряды охранять ту башню, – заметил СтилХувз. – Ожидаю, что нам придётся прорываться.

– Значит вам наверняка понадобится медик, – Заметила Вельвет Ремеди.

Каламити прикоснулся к кончику шляпы.

– Что ж. Похож у нас всех есть план.

* * *

– Вперёд, – сказал СтилХувз, держа последний из его четырёх шаров памяти на бронированном копыте. – Ты уже видела остальные. Можешь посмотреть последний, прежде чем отправиться в путь.

Я не думала, что готова к ещё одному путешествию в воспоминания Эпплснэка. Этот день был слишком похож на эмоциональный водоворот. Я чувствовала себя слабой и хрупкой, как будто меня могло сломать порывом ветра. Я подняла копыто в знак отказа и покачала головой.

СтилХувз заворчал.

– В сравнении с тем, что ты уже видела, этот довольно нежный, – сказал он. – Ты же мне доверяешь?

– В очень ограниченных пределах, – призналась я. – Ты же там не... занимаешься с Эпплджек сексом?

СтилХувз молча уставился на меня. Потом опустил шар на пол, оставив его катиться по направлению ко мне.

– У тебя порочный ум.

Он развернулся и вышел.

Я смотрела на шар, пока он не остановился, упёршись в моё правое копыто.

<-=======ooO Ooo=======->

– Это несправедливо!

Я узнала голос Рэйнбоу Дэш почти за целую минуту до того, как смогла различить слова.

Я была СтилХувзом. И в этот раз не Эпплснэком, судя по тяжёлой броне, сдавливавшей всё моё тело. Моё поле зрения внутри шлема было ограничено забралом, но я была обладателем исключительно сложной и изощренной системы "Спаркл-зрения". В шлеме я, видимо, имела доступ к своему Л.У.М.у, ПипБаку... и многому другому.

Дышать внутри брони было неприятно. Моя морда была вжата в противогаз. Воздух был прохладным и свежим, вероятно, из-за встроенного небольшого талисмана воздуха, но расположение микрофона было просто неудобным.

Сама броня была громоздкой и давила своим весом на меня, но я чувствовала себя сильной. Сильнее, чем в любой памяти, где я была прежде. Вес брони, явно немалый, чувствовался не большим, чем у лёгкого комбинезона.

Мои шаги были тяжёлыми, будто мои копыта были… хм, заключены в панцирь стальной брони. Впрочем, так оно и было на самом деле. Это был, в целом, полезный опыт, освещавший ощущения СтилХувза и его существование в этой броне. Несмотря на то что я видела несомненные преимущества Стального Рейнджера, я не завидовала ему.

Я ступала по коридору, направляясь в сторону деревянных двойных дверей в конце. Это, как я догадалась, было какое-то административное здание. К счастью, не поле боя. Непосредственных угроз жизни здесь вроде бы не было.

Я почувствовала, как моё бронированное копыто поднялось и открыло дверь, аккуратно соизмеряя силу толчка.

Это был едва обставленный кабинет, который выглядел почти не использующимся. Несколько полок и стол. Внутри стояли Рэйнбоу Дэш и Эпплджек и, кажется, спорили. Эпплджек стояла за столом, одетая в костюм, в котором ей было явно неудобно. Рэйнбоу Дэш, с другой стороны, была одета в тот же фиолетовый с чёрным костюм, в котором я видела её ранее сегодня и в то же время несколько лет назад. Хотя, скорее, это был костюм новой модели при почти не изменившейся базовой конструкции. Он имел жёлтый зубчатый вырез, а сбоку было нарисовано крылатое облако в виде черепа с радужной молнией, как раз в том месте, где под костюмом у Дэш должна была быть кьютимарка.

Обе кобылы отвлеклись и повернулись в мою сторону. Эпплджек кивнула, одарив СтилХувза улыбкой благодарности. Рэйнбоу Дэш равнодушно смерила взглядом металлического солдата, явно не в состоянии узнать под бронёй пони. Я вспомнила, что пегаска не узнает о том, что Эпплджек и Эпплснек вместе, до той самой вечеринки, которая, я подозревала, произойдёт только через год или два. Её внимание вернулось к своей оранжевошёрстной подруге.

– Это просто неправильно! – Синяя пегаска сплюнула с праведным негодованием. – Министерство Крутости строит почти пятьдесят башен, высоких, как облака, по всей Эквестрии, а ты вынуждена продавать ферму "Сладкое Яблоко" только для того, чтобы сделать новую броню? Какой в этом смысл?

Ладно, может и не спор.

Это птому чо строительство этих башен – всё, чо, я так думаю, ты делаешь, – терпеливо объяснила Эпплджек. – Меж тем, министерство Технологий спонсирует с полсотни отраслей, поддерживая их, пока они не начнут получать стабильный доход. В следущем году будет ещё двенадцать.

Рэйнбоу Дэш зевнула. Затем подняла голову:

– Тебе не кажется, что Министерство Технологий чересчур успешно?

Эпплджек сдвинула свою ковпоньскую шляпу и улыбнулась.

– Нет, ну серьёзно, – возмущалась голубая пегаска, расправив крылья. – Настолько, что я иногда даже не могу узнать Эквестрию.

Рыжая пони с седеющей светлой гривой смерила свою подругу взглядом. В других воспоминаниях я не замечала седины, хотя разница в возрасте составляла в лучшем случае несколько лет. Я с изумлением поняла, что в какой-то момент Эпплджек начала красить волосы. Это заставило меня задуматься, возникнет ли у меня такое же желание в её возрасте. Но, в конце концов, я буду везучей пони, если проживу так долго на Эквестрийской Пустоши.

– Ну, например, тебе что, и правда нужны все эти дороги? – поинтересовалась радужногривая пегаска.

– У некоторых из нас нет крыльев, знаешь ли.

В дверь постучали. СтилХувз бросился к Эпплджэк, как телохранитель. Рэйнбоу Дэш нахмурилась, но отошла в сторону.

– Войдите! – крикнула Эпплджек.

Дверь открылась, и в комнату вошла Эплблум. Она была прекрасно ухожена и одета в деловое платье пурпурного цвета и цвета красного дерева, отлично подходящее к её гриве. Она выглядела куда комфортабельнее в своём костюме чем её старшая сестра. На её боку была пристёгнута деловая сумка.

– Подождите... – сказала Рэйнбоу Дэш, глядя на двух сестёр. – Ты продаешь ферму... собственной сестре?

– Технически, – ответила ей Эплблум вежливым профессиональным тоном, – она продаёт ферму "Сладкое Яблоко" Стойл-Тек.

Младшая сестра вытащила зубами клипборд из деловой сумки. Она предложила его Эпплджек, которая взялась за другой конец и положила клипборд на стол между ними.

– Я думаю,что ты увидишь всё таким, как мы и обещали, – сказала Эплблум своей сестре. Я заметила, что её голос был более вежлив, чем у её старшей сестры, деревенский акцент был не так силён.

СтилХувз подошел к Эплблум и прошептал на ухо:

– Ты ведь не будешь пахать там землю и строить супермаркет, не так ли?

– Господи, конечно нет, – прошептала Эплблум сконфуженно. Почти... виновато. Её старшая сестра поймала взгляд.

– Погодь. Ты ведь не собираешься выкидывать нас с бабулей с фермы, верно?

Эплблум выглядела оскорблённой.

– Как ты вообще могла подумать об этом? Я же твоя сестра!

– Потому что я знаю это выражение лица, – сказала Эпплджек серьёзно. – И потому что я твоя сестра. А теперь показывай.

Эплблум вздохнула, затем вытащила чертежи и развернула их на столе перед старшей сестрой и двумя (тремя, если честно) гостями.

– Вы по прежнему будете иметь права на яблоки и деревья, как мы и обещали. Стойл-Тек покупает только права на землю. Но вы должны будете переместить все эти яблони вот в этот сектор. И вы не сможете использовать амбар до следующей весны.

– Чего? – Эпплджек подняла бровь на свою сестру. – Почему?

– Потому что мы собираемся построить там Стойло.

<-=======ooO Ooo=======->

Заметка: Новый уровень.

Новая способность: Маленькая Дэш – Когда на вас надета лёгкая броня или брони нет, вы бежите на 20% быстрее.

<<< ^^^ >>>

Глава 25. Щедрые души

Глава 25. Щедрые души

«Мы стоим на пороге великой эры. И хоть направлял ваши старания я, это стало возможным благодаря вашему труду. Поскольку, да, свобода – это то, над чем мы все сейчас работаем.»

Одна.

Я отдала Каламити всё своё имущество, даже комбинезон. Рыцарь Маковка принесла мне грязную, мерзкую рабскую одежду, чтобы я могла обмотать ею свою переднюю правую ногу, дабы скрыть ПипБак. В комплекте с палкой и пятнами крови можно было бы предположить, что моя нога была сильно ранена. (Если кто-нибудь спросит, я скажу, что она была пронзена куском арматуры.)

После этого меня сковали. (Как и работорговцы ранее, Рыцарь Маковка не смогла сковать мои копыта должным образом из-за моего ПипБака. Так что она заключила меня в кандалы выше колен.) Я левитировала себя в клетку рабов и поставила себя на подстил из заплесневелого сена, заполненного маленькими назойливыми жучками. Не прошло и нескольких минут, как я уже ощущала себя жутко неудобно. А если ещё учитывать, что меня вчера вечером почти оттрахала в хвост гигантская пылающая Пинки Пай, я выглядела сейчас действительно жалко.

Мне было позволено положить несколько заколок в свои лохмотья, но я могла только надеяться найти отвёртку по другую сторону Стены.

Затем, с озабоченными прощаниями, мои товарищи оставили меня в покое. Я должна была лежать и ждать подкупленного Стальными Рейнджерами работорговца Красного Глаза с повозкой для рабов.

Я забыла, каково это быть одной. Я провела всю свою жизнь в одиночестве. У меня не было друзей, когда я взрослела. И моя мать, сколько бы я её ни любила, была не из тех родителей, с которыми кобылка могла бы чувствовать себя "вместе". Одиночество – это холод и скука, в которых чувствуешь себя несчастной. Это ноющая, причиняющая боль пустота, которая должна быть заполнена. И мои маленькие хобби и увлечения никогда не могли её заполнить. Потому что это была дыра, которая может быть заполнена только общением.

Когда я росла, самым близким мне была музыка – пение на радио Стойла номер два. По крайней мере, в музыке я ощущала присутствие ещё одного пони, который пытался установить связь. И я могла делать вид, что этот пони пытается соединиться именно со мной, а не с любым, кто слушал. Иллюзия не была совершенной и сохранялась только во время песни. Но пока музыка играла, мираж дружбы помогал защитить меня от холода.

Излишне говорить, что это были песни Вельвет Ремеди и их я любила больше всего. Я даже влюбилась, думаю, в мечты о ней. Я до сих пор помню боль, когда мой глупый и нереальный мысленный образ был разрушен реальностью, стоящей в вагоне поезда. Реальностью, что она не заключённый в городе работорговцев. И даже тогда, думаю, я всё ещё цеплялась за маленькие фрагменты моей мечты-Ремеди. До того дня, когда она выстрелила в меня.

Тем не менее, я бы не обменяла мою настоящую дружбу с настоящей пони на что-либо. Тем более на отношения с моей двумерной мечтой. То, что я имела, было лучше. Гораздо лучше. Потому что это было реально.

Когда я покинула Стойло номер два, моя жизнь изменилась навсегда. И самое резкое изменение – это не огромные открытые пустоши или солнечный свет, едва пробивающийся через облака. Это не ужасы, жестокость и злобность, которые я видела, и не вся та боль и страдания, которые я испытала. И даже не растущая река крови, в которой я утопила свои копыта.

Самым резким изменением была дружба. И она началась только через несколько дней, как я покинула Стойло. С пони по имени Каламити.

Каламити отличался от любого пони, которого я когда-либо встречала. Он обладал бесстрашием и благородством, к которым я могла только стремиться. И он заботился обо мне, как никто раньше. Даже моя мать не заботилась обо когда-либо, как он. Он был готов стоять за меня, даже когда я была глупа и неадекватна. Не то, чтобы мы всегда соглашались, а даже наоборот – достаточно часто спорили. Но он доверял мне, и он был кем-то, кому, я знала, могу доверять в ответ.

Я охотно признаю, я была ревнивой, когда Каламити и Вельвет Ремеди начали сближаться. (И, оглядываясь назад, я должна задаться вопросом, было ли моё убеждение, что они были парой, уже точным или же самосбывающимся пророчеством?) Как же глупо я должна была себя чувствовать по этому поводу. Но дружба была и всё ещё является чем-то новым для меня. И мне предстояло много уроков, чтобы узнать о ней. (И много, много больше, если верить огромному количеству историй Спайка.)

Лишь только после того, как я смогла принять их близость и найти в ней утешение, моё сердце стало действительно достаточно открытым, чтобы принять Хомэйдж. У меня была дружба, но пустота в душе была гораздо глубже. Я хотела большего, чем товарищеские отношения. Я мечтала о любви и о физической близости.

Я также признаю, что когда Хомэйдж открыла для меня эту возможность, я была привлечена к ней из отчаяния. Но это изменилось. Она изменила это. Кроме того, я бы не стала винить пони, которые могли бы подумать, что наши отношения были быстрыми и краткими. Хотя и верно, что я встретила её в шкурке и гриве только в Башне Тенпони, но я много знала о ней и до того, как встретить её лицом к лицу, как и она знала обо мне. По правде говоря, я знала Хомэйдж почти так же долго, как я знала Каламити.

Правда, я не знала её глубоко и лично до Башни Тенпони, но кто действительно знает своих друзей в первые несколько недель? И я могла бы с уверенностью сказать, что связь у нас была построена ещё до встречи, и был заложен прочный фундамент. Я могу сказать это в значительной части благодаря честности, которую, я поняла, воплощает Хомэйдж. Честность, хоть и не без украшений, но всё равно настоящая.

Хомэйдж знает меня сильную, но она также знает меня слабую, худшую. И вместо того, чтобы отстраниться, она обняла меня. Она держала и утешала меня. И она сделала гораздо больше – она позволила мне близость, о которой я раньше только мечтала и, как правило, стыдилась этого в себе. С Хомэйдж мне не стыдно.

После того, как я увидела воспоминания СтилХувза, печальное понимание вкралось в мои мысли. Он был единственным из моих спутников, кто был в подобных отношениях. (Пока что... если только Каламити и Вельвет Ремеди не умудрились быть подлыми и хитрыми в намного большей степени, чем я им приписывала.) Как и у меня, у него был компаньон, которому он мог доверять, быть открытым и честным с ним. И так же, как и я, он предпочёл некоторые вещи скрывать от неё. Я совершенно уверена, он не рассказал Эпплджек про убийство, которое он совершил. И я, в моём случае, скрыла от Хомэйдж... ну, ещё одно совершённое им убийство.

Думая об этом, я внезапно увидела жуткую параллель.

СтилХувз однажды сказал, что я узнаю, что он не был "лучшим пони" (что, как я уже поняла, было истиной) точно так же, как когда-то узнала и она. Я могу лишь догадываться, что случилось между ними, но я знаю, что когда начали падать мегазаклинания, они были вместе. Думаю, что они пытались вернуть те отношения, которые были испорчены его секретами. И я также знаю, что в конечном счёте она оставила его. Она предпочла ему свою семью и оставила его.

И он живет с этим отказом уже две сотни лет. Один.

С болью в сердце и чувством неловкости я поняла, что отчаянно желаю поговорить с Хомэйдж. Если повезёт, я смогу сделать это как только мои друзья перехватят контроль над вышкой. Я задалась вопросом, смогу ли я поговорить с ней просто говоря в воздух. Но, судя по тому, что я слышала, мне скорей всего придётся самой придти на станцию, чтобы пообщаться с ней в живую. В любом случае, я решила рассказать ей правду. К лучшему или к худшему.

В отличие от хобби и увлечений моей одинокой юности, дружба действительно может заполнить ту пустоту в душе достаточно, чтобы пони мог быть счастливым. Хоть я обычно и не считаю свой опыт в Эквестрийских Пустошах чем-то счастливым, но я действительно была так счастлива здесь, как никогда не была в Стойле номер два.

Быть с друзьями – всё равно, что укрыться одеялом от холода. Это оплот, что делает вас сильнее. Связь, которая делает вас чем-то большим. Без друзей я была беззащитной, маленькой и слабой.

И, отклоняясь от темы, страдающей от чесотки.

* * *

Плетёная ограждающая забаррикадированные внешние ворота металлическая сетка потрескивала энергией. Охранники с забавой наблюдали за тем, как работорговец тащил мою тележку к Стене.

– Только одна? – спросила охранница. Она носила тяжёлую броню с боевым седлом, на котором крепился четырёхствольный боевой дробовик. Зрелище, которое заставило меня съёжиться. – Целая повозка только для одной? Расслабился, Гнаш?

Работорговец, тянувший мою повозку, лишь хмыкнул. Я почесала шею задним копытом и старалась не вздрагивать каждый раз, как повозку тряхнёт, пока мы ехали по разбитым каменистым улицам. У меня была несбыточная надежда, что рабам предоставляют ванны.

– Да ещё и такая маленькая, – сказал охранник-единорог в подобной броне. Я не заметила у него никакого оружия, за исключением его рога и копыт. Я подумала, делает ли это его более или менее опасным? – Если бы это был не единорог, я б сказал сбросить её в озеро.

Зуд был просто ужасен, мне захотелось и впрямь быть сброшенной в озеро. А также мне пришло в голову, что это был не первый раз, когда работорговец говорил о единорогах как об особо ценном товаре. Не шибко удивительно, учитывая, что единороги в Стойле номер два занимались технической работой благодаря возможности тонких манипуляций нашей магией. Я гадала, что же за работу Красный Глаз поручал нам. И, наверное, я узнаю это достаточно скоро.

Пока пони с четверным дробовиком держала меня на прицеле, её коллега-жеребец опустил рычаг, вырубив электрический треск сетки-забора. Он нажал копытом на кнопку, и часть сетки-забора начала с грохотом сворачиваться, открывая нам проход. Пони с четырёхстволкой, как и два снайпера, скрытых в стальных бункерах, расположенных по обе стороны от ворот, продолжала держать под прицелом меня, одну-единственную единорожку в клетке, закованную в кандалы. Были видны головы патрульных пони, идущих по возвышению позади стены. Даже зная меня, чувствовалось, что это был явно перебор.

Грифон сделал вираж над головой, проверяя последнюю поставку, и улетел смеясь.

– Во имя сам-знаешь-кого, Гнаш, когда я только увидела её, подумала, что ты и впрямь притащил кобылку! – засмеялась кобыла-охранник, заставляя меня чувствовать себя ещё меньшей. – Я подумала, что должна бы хорошенько стукнуть тебе по голове, прежде чем Стерн доберётся до тебя.

Гнаш, мой "шофёр", лишь ещё раз хмыкнул.

– А это ещё что? – спросил охранник-единорог, глядя на меня. Его рог засветился, и ржавое зазубренное копьё повисло между мной и решёткой. Я отпрянула назад. Единорог нахмурился, подцепил наконечником копья окровавленную тряпку, обматывающую мой ПипБак, и стянул её.

Дерьмо! Я ещё не успела попасть за ворота, а план уже начал рушиться.

– О, – сказал он с противной улыбкой. – Думаешь, ты умная пони? – Он жестоко ухмыльнулся. – Давай посмотрим, насколько умной ты себя почувствуешь внутри.

Внутри? Неужели он намерен изнасиловать меня? Меня поразил приступ паники. Или просто проведёт через ворота?

Кобыла-охранник смерила его взглядом, а затем жестоко засмеялась.

– О, пожалуйста, сделай это! Чёрт, я даже хочу помочь тебе её удержать! – она одарила своего спутника злой ухмылкой. – Пятнадцать минут веселья... а потом неделю будешь чесаться в паху из-за кусающих тебя там сенных жучков!

Я вдруг почувствовала благодарность к заражённому сену.

Единорог отошёл назад, выглядя испуганным, затем хмуро посмотрел на кобылу.

– Тебе бы это действительно понравилось, не так ли?

– Больше, чем сама жизнь. – Какая отвратительная парочка.

– Вот ещё! – Он нажал кнопку, чтобы закрыть внешние ворота, и махнул копытом снайперу. – Пропускай! – Он одарил меня ещё одним взглядом, на этот раз полным отвращения. Его глаза наткнулись на мой ПипБак, теперь частично видимый под тряпками. – Да, и покажите её Доку Слаутеру. У неё один из этих терминалов на ноге, которые хер снимешь.

Для пони, которая так сильно разочарована, что у неё кьютимарка в виде ПипБака, я была действительно в ужасе от мысли, что могу лишиться оного. Судя по реакции единорога, эти работорговцы уже видели ПипБаки раньше. И у них были способы их снять.

Он повернул рычаг, и забор вокруг нас начал снова потрескивать и гудеть.

С раздирающим скрежетом, огромные внутренние металлические ворота Стены начали опускаться на массивных цепях – подъёмный мост, дополняющийся рвом за внутренней стороной Стены. Мой ПипБак начал быстро щёлкать, улавливая радиацию, просачивающуюся из ила. Стена явно была предназначена для того, чтобы помешать любому выйти, так же, как и помешать любому войти.

После я получила первое представление о внутреннем городе Филлидельфии. Рабовладельцы стояли на страже покрытых сетками ям, одетые в плащи и газовые маски, направив оружие вниз, где бедные пони трудились до изнеможения. Я не могла сказать, какую работу они выполняли, но могла сказать, что выглядели они грязными, больными и дрожащими.

Дымовая труба поднималась из ближайшей ямы. Адский, окрашенный в красный дым лился из нее. Я закрыла рот от зловония немытых пони и вредных газов.

Ярко-желтые и зеленые полосы порхали вокруг трубы, прежде чем сесть на соседнюю груду щебня. Паерлайт!. Она подняла свою голову ко мне.

Я была не одна.

* * *

«Смотрите!» – раздался голос Красного Глаза, – «Мы стоим на пороге нового рассвета. С каждой фабрикой, что мы восстанавливаем, с каждым заводом, что мы отстраиваем, мы делаем большой шаг к той Эквестрии, в которой наши дети смогут жить в безопасности и комфорте современного города, а не пресмыкаться в ветхих руинах прошлого. Из камня, стекла и стали этих заводов мы можем построить дома, небоскрёбы, дороги и общественный транспорт, которые подарят свободу и процветание грядущим поколениям! Это, дети мои, самое последнее поколение, которое должно съёживаться в пещерах и вести борьбу за остатки двухсотлетней еды.»

Филлидельфийское радиовещание льётся повсюду. Сообщения и музыка нон-стоп – постоянные спутники как рабовладельцев, так и рабов.

Гнаш протащил повозку мимо ещё нескольких ям и остановился у бывшей стоянки. Я закашлялась. ПипБак не постеснялся сообщить мне, что газ, шедший из дымовых труб, был токсичен. На охранниках были противогазы, но с рабами они поделиться ими, похоже, не могли. Меня уже трясло от гнева. Расход живой силы здесь, должно быть, просто невообразим.

Стоянка полнилась повозками, большинство из которых уже опустели. Тянувшие их пони выгнали рабов из клеток и собирали их сейчас на свободной части мостовой. Ворота, через которые я сюда попала, были не единственными, и я здесь была не единственным новоприбывшим.

Гнаш открыл мою клетку и сунул в неё свою голову, чтобы схватить зубами цепь, соединяющую мои кандалы и грубо вытащить меня наружу. Я была втянута в толпу страдающих пони, каждый из которых, очевидно, прошёл через недели мучений, прежде чем даже попасть сюда.

Большая чёрная грифина в тёмно-серой броне Когтей приземлилась на крыше рядом с кучей колесниц и смерила нас злым взглядом. Над её белопёрой головой развевался на ветру розовый стяг – флаг Красного Глаза. У неё под одним крылом был свёрнут кнут, а к спине была привязана антимех-винтовка.