Текст книги "Fallout: Equestria (ЛП)"

Автор книги: Kkat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 119 страниц)

– Замечательно, – ответила я, улыбнувшись ещё шире.

– Хотя я предпочла бы, чтобы мы оставили шар номер восемь себе, – добавила Хомэйдж. И впервые я увидела, как она покраснела.

– Равно как и я, – призналась я хмуро. – Но в то же время я подумала, что если они не получат один из шаров, то будут сомневаться, что мне нечего от них скрывать. К сожалению, я так думаю до сих пор.

Хомэйдж кивнула.

– Действительно. – Она отвела взгляд в сторону. – Может, мне удастся убедить их в его незначительности. По крайней мере, после того как его просмотрит первый пони. – Зная, какие вещи она могла со мной проделать, я засомневалась, что найдется хоть один пони, который упустит возможность испытать их. Сама мысль о пони, пользующихся ухаживаниями Хомэйдж, предназначенными только для меня, была для меня мерзкой. У меня внутри всё сворачивалось, стоило представить, что кто-то посягнёт на столь личное. Я бы не смогла пойти на такую жертву. Но зная, как много добра могли сделать для всей Эквестрии секреты, сокрытые внутри залов Башни Тенпони, маленькая пони в моём сердце потребовала этого от меня.

– Могу ли я спросить, почему? – спросила Хомэйдж. Я моргнула. Она должна была знать, почему я была готова позволить Обществу Сумерек заглянуть в свои воспоминания. Видя моё неудобство, она разъяснилась: – Я узнаю эту улыбку. Ты что-то задумала. Зачем инструкции, если дело не только в контексте?

– Ох! – Я опять захихикала. – Хорошо, кажется, эти воспоминания охватывают лишь два дня? И времени на их просмотр уйдёт столько же, сколько и на сами события, содержащиеся внутри. Но в отличие от меня, когда я их переживала, этим пони придётся делать перерывы. Останавливаться, есть, спать, заниматься своими обычными делами... – Я пожала плечами. – Думаю, если нам повезёт, к моменту, когда они просмотрят большинство шаров, всё будет кончено. А если нет? Ну, по крайней мере я вынудила целую толпу надменных пони в Башне Тенпони есть еду, приготовленную зеброй, и полюбить её.

Хомэйдж сорвалась на смех. Она обхватила меня своими передними ногами, обнимая так сильно, что мы упали в небольшое озерце, сформировавшееся на крыше из нескольких луж.

Я брызнула из лужи на неё. Она брызнула на меня в ответ. Мы обе лежали в холодной, прибывающей воде, ногами брызгая друг в дружку волны воды, пока, я могла поклясться, не стали мокрее, чем сам дождь.

– Сдаёшься? – провизжала она. Вовсе нет! Я собиралась взять верх и уже удерживала телекинезом над её головой целую бочку воды. Показав копытом вверх, я услышала просто восхитительный писк моей Хомэйдж, который оборвался, как только на неё обрушился настоящий водопад.

– Хорошо, хорошо, я сдаюсь! – закричала Хомэйдж. Медленно, мы взяли себя в копыта. Хомэйдж дрожала, с её голубых волос стекали капли дождя. Она была невероятно красива.

– Готова идти? – раздался доброжелательный голос Вельвет из салона Небесного Бандита. Я повернулась и увидела, что Каламити закончил присоединять укрепления к крыше пассажирского фургона и уже приготовился лететь.

Я оглянулась на Хомэйдж.

– Мне пора.

После чего улыбнулась.

– Но ты всегда будешь со мной, совсем близко. Я буду на твоей волне, слушая сообщение надежды... – Я мягко поцеловала её рог. – ДиДжей Pon3

Мрачный настрой нашего прежнего разговора вернулся назад, из-за чего по моей мокрой шкурке пробежала дрожь.

– Пообещай, что мы ещё увидимся, – попросила она.

– Клятвой Пинки Пай.

* * *

Небесный Бандит прорезал тяжёлую завесу дневного ливня. Каламити выглядел несчастным и насквозь промокшим. Он махнул копытом на предложение Вельвет Ремеди о создании щита, утверждая, что и так уже промок, устанавливая новую крышу. Наполовину это была напускная храбрость, наполовину – Просто Дурацкий Просчет. И теперь, когда он молчал, я могла сказать, что он жалел об этом.

Хотя, прямо скажем, мы все промокли насквозь. Пассажирский фургон с выбитыми окнами обеспечивал довольно сомнительную защиту от дождя. Так что очень скоро все скамейки промокли, а по металлическому полу ручьями текла вода. Хорошо, что брезент помог нашим припасам частично пережить потоп, однако вода, просочившись под чехлом, намочила днища коробок и сумок.

Паерлайт издала тоскливый мяукающий крик. Вельвет Ремеди старалась сушить нас снова и снова, используя своё очищающее заклинание, но это была неравная борьба, и через час она сдалась.

Мы с Вельвет сидели вместе на скамейке в задней части фургона. Рог Вельвет Ремеди светился, и тихая мелодия словно ручейком лилась из него.

– Ну как, похоже? – спросила она. Ошеломлённая, я смогла лишь утвердительно кивнуть.

– Ты что... прям сейчас это придумала? – с трепетом спросила я, снова поражённая тем, как же легко ей удавалось придумывать абсолютно новою музыку, да и чтобы она при этом была просто потрясающей.

– Ну, да, правда этому предшествовали годы практики, – признала Вельвет Ремеди. – Но это мой врождённый талант. – И, по-матерински посмотрев на меня, посоветовала: – Прежде чем я смогу написать музыку под твою песню, Литлпип, тебе бы надо написать слова. По крайней мере несколько строф, чтобы я смогла узнать, какой ритм и стихотворный размер ты хочешь использовать.

Я тоскливо вздохнула. Идея так хорошо звучала в моём сердце прошлой ночью и так легко в голове этим утром. Я хотела написать песню, которая бы выразила мои чувства к Хомэйдж. Она должна была быть не чем-то чрезмерно слащавым, а чем-то откровенным, искренним выражением моей любви. Чем-то, что Вельвет Ремеди исполнит в следующий раз, как мы вернёмся в Башню Тенпони. Особым подарком для пони-ДиДжея, которая позволила мне влюбиться в неё по уши.

С Вельвет Ремеди рядом я думала, что могла придумать что-то мало-мальски достойное, до того как достигнем Стойла Двадцать Девять, но...

– Я просто не умею писать стихи. Складывать слова вместе это... – Я вздохнула. – ...Очень сложно.

– Позволь мне помочь, – предложила Вельвет, слушая, что у меня уже выходило, вежливо стараясь не морщиться.

В течении нескольких часов я с Вельвет собрали несколько строк, из которых можно было бы скроить полный куплет. Или две половинки двух разных куплетов. Я ещё не была уверена.

"...В тепле твоих объятий я нашла признание,

И в самый тёмный час маяк увижу я,

Сквозь все невзгоды, сквозь отчаянье,

Тот шар, в котором память, в котором ты и я..."

Вельвет Ремеди пропела мои стихи, пробуя их на вкус, улыбаясь тому, как они звучали на этот раз.

– Намного лучше. Хотя я всё ещё думаю, что некоторые из твоих фраз немного слишком конкретны.

Я покачала головой.

– Это к ней от меня. Это личное. Эти слова и должны быть конкретны. – Я была упряма перед лицом мудрости, но это была моя песня, и мне нравилась строчка: "Я была разбита вагоном одиночества."

Вельвет Ремеди одарила меня полной понимания терпеливой улыбкой. Я поняла, что ей удастся уговорить меня немного изменить текст ещё до рассвета.

* * *

Буря продолжала усиливаться. Нам приходилось останавливаться каждый час, чтобы дать Каламити отдохнуть от бомбардировавшего его косого дождя. Продвигались мы медленно, хоть и летели. Всё по причине сильного ветра, сносившего нас с курса и вынуждавшего Каламити постоянно его корректировать. Так больно было смотреть на все эти его старания ради нас.

На нашей третьей остановке нас приютили останки заправочной станции, стоявшей среди руин небольшого бизнес-района, некогда простиравшегося от Мэйнхэттена до Фетлока. В почти развалившемся строении я заметила более-менее целую кладовую. На её двери был выцветший и запятнанный плакат с изображением радушной Твайлайт Спаркл. "Знания – это магия" – гласила надпись над её дружелюбной улыбкой. А под ней шрифтом поменьше: "Министерство Тайных Наук ищет светлые головы. Вместе мы спасём Эквестрию!" Плакат пересекало корявое граффити: -орись с мини-. Этот обрывок навёл на мысль, что плакат откуда-то перевесили и края фразы теперь украшают неизвестную стену.

Каламити отстегнулся и отправился в каморку хорошенько отряхнуться, а мы стали рыться в своих припасах в поисках коробок "Пышек Пони Джо" и банок сладкой картошки на ужин. На пышки я посмотрела с сомнением – хотя я и стала менее брезгливой в отношении двухсотлетнего съестного, но всё же не решилась к ним прикоснуться. Каламити вернулся, когда Паерлайт уже подогревала (и слегка облучала) банки с картофелем. Пегас уже порядком обсох и был характерно нагружен раскопанным добром.

– Ща надо б Спарк-батареи поменять, пока мы тут сидим, – объявил Каламити, когда Вельвет закончила телекинезом очищать его перья и шкуру от остатков воды. – Хреново будет, если они сдохнут в воздухе посреди бури.

– Не смей, – ахнула Вельвет Ремеди. – Ты и так достаточно потрудился. И теперь, когда ты наконец сухой, ты не полезешь сразу же валяться в грязи, под этим фургоном. Ты отдохнешь. Один из нас сменит их за тебя.

Конечно же это означало, что полезу я. Но я была более чем счастлива быть добровольцем.

– Ну, – Каламити явно был согласен с этим вариантом и был рад возможности наконец расслабить свои ноющие от усталости крылья. – Тогда, наверн, нам надо чуток отдохнуть здесь и переждать, пока буря не поутихнет. – Мы сразу с ним согласились. Хоть я уже и знала, что дождь над Эквестрийской Пустошью может идти несколько дней подряд, но всё же надеялась, что худшая его часть закончится через пару часов. Слепящая вспышка молнии сверкнула над нами, на мгновение превратив мир вокруг в чёрно-белую панораму. Каламити оглянулся и сказал что-то ещё, но его слова утонули в раскатах грома, от которого здание содрогнулось и из трещин в потолке посыпалась штукатурка.

Через пару минут я уже заползала под Небесный Бандит. Жижа подо мной была не просто размокшей землей – скорее вязкой смесью воды и пепла. Я старалась не думать, в чьих останках мне пришлось барахтаться. В конце концов, большая часть пепла была от испепеленных взрывом зданий, ведь так?

Выкручивая телекинезом болты, державшие крышку отсека спарк-батарей, я услышала музыку. Это был уже знакомый марш, звуки которого просачивались через шум дождя и ветра. Приближался спрайт-бот. По мере того как летающее радио приближалось к фургону, музыка становилась всё громче, а шум дождя ещё сильнее подчёркивал металлическое дребезжание его динамиков.

Статические помехи пришибли музыку. Спрайт-бот умолк.

– Привет, Наблюдатель.

– Эй, Литлпип. Давно не виделись, и могу сказать, ты явно была сильно занята.

Я печально усмехнулась, подумав, сколько воды утекло и через сколько всего мне пришлось пройти, с тех пор как я в последний раз говорила со Спайком.

– Как там дела обстоят с тво... твоим домом? – спросила я (наплыв паранойи не позволил мне напрямую назвать его дом пещерой). – Эти... эм... незваные гости всё ещё приносят тебе неприятности?

– Вообще-то, в последнее время они притихли. Не знаю, окопались ли они, или просто стараются избегать моё укрытие. – Он сменил тему. – Кстати, ты, случаем, не находила других... подходящих, м?

Ух, в этом разговоре я чувствовала себя как-то неловко.

– Нет, ещё нет. Но я ищу.

– Спасибо.

Мы либо ходили вокруг да около, либо нам и вправду было нечего друг другу сказать. Я вдруг ощутила охватившее меня горе от осознания того факта, что, видимо, я была не тем героем, что был нужен Спайку. Я определённо была не той пони, что может сделать всё от и до без сучка и задоринки. На краткий, буквально искре подобный момент я подумала, что знаю своё предназначение, однако надежда на это тут же разбилась подобно волнам о камни суровой действительности.

Но ведь Сады Эквестрии не вернут всё на круги своя по мановению копыта доброго пони с радужными намерениями. Даже после того как они очистят землю от порчи, мутировавшие создания, порождённые этой порчей, останутся нетронутыми. Аликорны, те жуткие монстры из больницы (если они выжили), блотспрайты, адские гончие. Даже если порча будет изгнана из атмосферы, мир останется покрытым завесой гнетущего мрака. Даже если мир будет очищен от радиации, Сады Эквестрии не смогут изгнать зло, отравляющее сердца столь многих пони. Рейдеры и работорговцы не испарятся подобно ядам, отравляющим почву.

Короче говоря, требовалось столько всего сделать. И мне не обязательно быть избранным героем, появление которого предсказали росписи на стенах. Я просто должна сделать что-то хорошее.

А моя небольшая помощь в чём-то столь великом, как Сады Эквестрии, если я и смогу её оказать, будет лишь крохотной вишенкой на торте.

Пауза растянулась настолько, что стало уже неудобно. Наконец Наблюдатель сказал:

– Думаю, мне пора.

– Подожди, – сказала я, мне в голову вдруг закралась одна мысль. – А может не-пони быть носителем Элемента гармонии? – Может, мне стоило расширить круг поиска.

– Эээ, нет, я так не думаю.

– Ох. – Ну, спросить в любом случае стоило. Я мучительно вспоминала, что же хотела сказать. И, наконец, вспомнила тему, которой не могла больше избегать. – Спа... Наблюдатель. Я знаю, что случилось с Твайлайт Спаркл.

Тишина. Лишь гром проворчал где-то. Затем я услышала "Ох".

Спайк молчал чуть дольше, пока, наконец, не решился:

– Пожалуйста, скажи мне, что она ушла быстро. Что ей не было больно. Ведь это было быстро, не так ли?

В горле собрался ком. Я почувствовала, что мои уши прижались к голове, и была рада, что находилась под Небесным Бандитом и что наша таратайка скрывала от него мои эмоции. Я разинула варежку, но сил говорить у меня не было.

Я... не могла сказать ему. Он этого не заслужил. Она была его самым близким другом – сестрой, матерью и лучшим другом в одном лице – и это было слишком ужасное и тяжёлое знание. Боль от знания того, что, возможно, какая-то часть Твайлайт была всё ещё в Богине, жива, но больше не являлась собой, не была даже в здравом уме, и так было на протяжении веков...

Я поняла, что собиралась солгать Спайку. Голос пони в моей голове зашипел: "Исковерканная доброта", но это был голос не моей внутренней маленькой пони, это был голос Богини.

– Она умерла, пытаясь спасти других пони, Спайк. Это была благородная смерть. – Когда она умерла, она кричала чьё-то имя. Не его ли?.. – И ещё... я верю, что она думала о тебе с нежностью до самого конца. Думаю, что она была счастлива, что тебя не было с ней, что ты выжил.

Это была наглейшая, подлая ложь. И ни один пони бы мне не поверил, если бы услышал это вживую: мое лицо меня выдавало. И даже ни один дракон, не важно, как сильно он нуждался в этом.

Ещё одна долгая пауза.

– Спасибо, Литлпип. – Механический голос спрайт-бота не мог передать эмоции, но я всё равно могла бы сказать, что глубоко в своей пещере могучий дракон Спайк плакал.

– Ты... нашла её тело? Её похоронили?

Я почувствовала, что моё сердце разрывается. Спустя мгновение паники я еле смогла выдохнуть.

– Нет, Спайк. Я видела её смерть в записи. Но... после того как она умерла, Богиня... поглотила её тело.

Спрайт-бот молчал, молчал и Наблюдатель-Спайк в его лице.

– Я собираюсь покончить с Богиней, – сказала я, и на сей раз каждое моё слово было чистой правдой. – И если каким-то чудом там что-нибудь осталось от Твайлайт, я позабочусь о её покое.

* * *

Ярость шторма била по пустоши большую часть ночи, и, истощив свой гнев, обернулась лёгкостью почти мирного дождика, словно спящий яо-гай. Мы добрались до Стойла Двадцать Девять в тот зловещий час тьмы, имени которого я не могу вспомнить.

Я ласково попросила Паерлайт остаться и охранять Небесный Бандит. Учитывая обилие монстров, с которым мы сталкивались в Фетлоке прежде, это было разумной предосторожностью. Но по правде, я просто не хотела приводить радиоактивную птицу на новую базу Отступников.

Отступники, чья броня Стальных Рейнджеров несла на себе красные полосы, приняли боевые стойки при нашем приближении. Я видела их напряжённость. Мигом позже мягкий свет вспыхнул вокруг нас и шёлковый голос Вельвет Ремеди прозвенел во мраке:

– Приветствую вас, последователи Эпплджек. Литлпип и её окружение приветствует вас и просит аудиенции у СтилХувза.

Было неудобно слышать, как Вельвет Ремеди называет нас так. Я не заслуживала такого уровня доверия или внимания. И более того, я не хотела, чтобы мои друзья думали о себе таким образом. Но так или иначе, увидев, как Отступники расслабились, я почувствовала благодарность за её дипломатичность. Два бывших Стальных Рейнджера отправились сопровождать нас на пути к дверям Стойла Двадцать Девять.

Я с дрожью вспоминала своё последнее посещение этого места. С тех пор новые следы ожогов "украсили" стены тоннеля обслуживания. Гильзы замусорили пол, и тёмные следы говорили о свирепых боях между Отступниками и Стальными Рейнжерами, когда они соперничали за контроль Стойла и компьютера Крестоносца внутри.

Один из сопровождавших нас рыцарей подал знак другому, стоящему за пультом. Магическая силовая броня охранницы была соединена кабелем с пультом управления, поэтому ей даже не нужно было тянуться к выключателю. Послышалось змеиное шипение пара в клапанах, и механический манипулятор внутри Стойла отодвинул тяжёлую круглую дверь в сторону со скрежетом, от которого у меня свело зубы.

Мы пошли дальше. Переступая порог Стойла, я какой-то частью даже не верила, что снова вернулась сюда. Я ещё слишком хорошо помнила свой первый визит в это место. К счастью, пройдя дальше, я обнаружила, что Отступники нашли время, чтобы убрать тела. Двое молодых рыцарей уже заканчивали убирать обломки, которыми был усеян пол Атриума. В прошлый раз я была озадачена необычной планировкой этого Стойла. Оно не было похоже на Стойло Два, оно было... не таким, каким Стойло должно было быть. Теперь, после моего последнего визита в Стойло Два, это беспокойство исчезло. Память о родном Стойле была запятнана смертью и разрушениями. "Правильного" Стойла больше не существовало.

Внутри последствий битвы было не меньше, чем снаружи. Одна из колонн Атриума, ранее целая, была разбита вдребезги. Пол был повреждён так, как повреждал только автоматический гранатомёт. Я мельком глянула в сторону Клиники и вздрогнула, вспомнив, как орудия Атриума прижали нас здесь. Турели теперь были заменены новыми, покрашенными в цвета Отступников, с трёхъяблочным символом. Я представила, что бы подумала Эпплджек, узнав, что её кьютимарка теперь на турелях Стойла.

Мой взгляд блуждал по серому потолку, затем ниже, по боковым лестницам, опоясывающим унылые серые стены. "Это помещение нуждается в росписи", угнетённо подумала я.

Два Отступника провели нас вверх по лестнице на второй уровень. Я глянула на информационную доску, когда мы проходили мимо. Старые сообщения и записи были убраны. Сама доска была отбеленной дочиста. Ужасные послания, написанные на ней кровью пони, существовали теперь только в воспоминаниях.

Это место было последним пристанищем Винил Скретч, напомнила мне маленькая пони в моей голове. Гробница первоначального DJ Pon3. Я быстро решила дальше не думать в этом направлении. Там были не слишком приятные вещи.

Мы проходили мимо пары дружески беседующих рыцарей, одна тянула тележку для мусора, другая шла позади неё.

– В самом деле, развесить здесь несколько цветных плакатов. Не говоря уже о том, чтобы бросить парочку ковриков. Может, занавески повесить.

– Это место совсем не богато на окна, – сказала другая. – И я не думаю, что Старейшина СтилХувз примет такого рода убранство.

Я скрыла свой смешок копытом.

– Вееееееееерно. Но скорее всего он будет за идею плакатов.

– Ну удачи в поисках подходящего нам. На всех МВТшных плакатах только надпись "ПРОГРЕСС" и какая-нибудь технологическая новинка. С Кобылой Министерства я ещё ни одного не видела.

Проходя мимо, я вспомнила о двух кобылах, чьи министерства никогда не хвастали их лицами: Эпплджек и Рэрити. Одной – потому что её министерство не хотело воздавать ей почести, другой – потому что она сама не желала их принимать.

У СтилХувза, чья любовь к Эпплджек была непоколебима, в хижине была её статуэтка ("Будь сильным!"). И, я подозревала, это был самый лучший её образ, который они смогли бы найти.

* * *

Я инстинктивно предполагала, что СтилХувз занял офис Смотрительницы. Но когда сопровождающие свернули в отдел безопасности, я вспомнила, что в Стойле Двадцать Девять не было офиса Смотрительницы. Призрачное ощущение этой неправильности снова мелькнуло на задворках моего разума.

СтилХувз расхаживал по комнате, разговаривая с тёмно-рыжей кобылой с короткой жёлтой гривой, в которой я сразу признала (бывшего?) Звёздного Паладина Кроссроадс. Она не носила броню Стальных Рейнджеров, ни перекрашенную, ни стандартную. В самом деле, должны же они все её когда-нибудь снимать? Кроме СтилХувза, конечно же.

"Теперь его называют Старейшиной" – ошеломлённо подумала я, глядя на нашего бывшего компаньона.

– ... не можем отправить с ним целое подразделение, – возражал СтилХувз, – в этом случае в Стойле Двадцать Девять останется угрожающе малое число обороняющих.

Я ещё не знала, о чём шла речь, но уже отметила крайнюю необходимость удержания Отступниками Стойла Двадцать Девять. Если бы Стальные Рейнджеры его захватили, то все остальные Отступники, пришедшие сюда в поисках убежища, попали бы в ловушку.

– А если отправить лишь небольшой почётный караул, наверняка можно спровоцировать нападение, – спокойно возразила Кроссроадс. – Мы не можем сказать нашим ребятам, чтобы они отправлялись на такое опасное дело с недостаточным числом бойцов.

Но СтилХувз был с этим не согласен:

– Они – Рейнджеры Эпплджек. Идти на опасные дела ради других – это именно то, что нам и следует от них ожидать, и то, что они должны ожидать от самих себя.

– Каждый из нас должен стремиться на помощь невинным, не задумываясь о собственной безопасности. Но в данной ситуации нет невинных, нуждающихся в спасении. Здесь – перевод заключённого через враждебную территорию. Это другое, – настаивала Кроссроадс. – И ты это знаешь.

Отступники по обе стороны от нас смирно и молча стояли. Я подумала, что надо бы обозначить наше присутствие, хотя бы прочистив горло. Не из-за нетерпения, но чтобы удостовериться, что оба лидера новой фракции знали о неприватности их рассуждений. Мне стало казаться, что я не вежливо ожидаю, а подслушиваю.

– Стальные Рейнджеры, открыв огонь по нашим паладинам, рискуют попасть в своего Старейшину. – парировал СтилХувз, но затем, похоже, передумал насчёт сказанного: – Вообще-то, если Стальные Рейнджеры убьют Старейшину Коттэдж Чиза во время атаки, то так для нас может оказаться даже лучше в долгосрочной перспективе. Если его просто отпустить, то в будущем это может обернуться множеством проблем и смертями Отступников.

Кроссроадс вздохнула и со скромной улыбкой сказала:

– Да, но мы не должны допускать таких мыслей. Помни, мы хорошие пони. – СтилХувз в ответ откровенно заржал.

– Привет всем! – выкрикнул Каламити. – Ну, кого и куда вы на это раз ведёте?

Я заметила, что Вельвет что-то тихо промурлыкала. Нашему эскорту несколько не понравилось дерзкое вмешательство Каламити, но, как только СтилХувз и Кроссроадс повернулись к нам, Кроссроадс одарила нас улыбкой.

– А вы, должно быть, Каламити, Вельвет Ремеди, "Та самая Зебра" и, конечно же, Литлпип.

Я сердито посмотрела на СтилХувза. "Та самая Зебра". Да ну? Но затем Ксенит сказала:

– О тебе скоро весь мир узнает, малышка.

И моё негодование стихло. Ну, в конце концов, в его поведении наметилась справедливая переоценка взглядов. Сначала я и не поверила, что лишь поэтому СтилХувз таким образом отозвался о Ксенит. Хотя, выскажи я это, он сразу бы поспорил, что так оно и есть, и победу в этом споре я бы не одержала.

Вельвет Ремеди вышла вперёд и склонила голову, приветствуя их.

– Да. Это мы. И нашу спутницу-зебру зовут Ксенит. Мы рады наконец встретить вас, Кроссроадс.

СтилХувз, казалось, посмотрел на нас скорее оценивающе, нежели формально или по-дружески, после чего ответил Каламити:

– Коттэдж Чиз, Старейшина Мэйнхэттенских Стальных Рейнджеров, в настоящее время находится под... домашним арестом. Мы провели переговоры и согласились вернуть его Стальным Рейнджерам Брыклинского Креста.

– Брыклинского Креста? – из любопытства спросила я.

– Почему они прост не придут сюда, чтоб забрать его? – удивился Каламити.

Кроссроадс, нахмурившись, ответила:

– Как я подозреваю, по тем же причинам, о которых мы спорили – сколько из нас готово взять на себя ответственность доставки. Старейшина Коттэдж Чиз потерял большую часть своих рыцарей при нападениях на Стойла Два и Двадцать Девять. Силы, удерживающие Брыклинский Крест, сильно истощены, что объясняет их нежелание разделяться.

– Тогда навряд ли вы должны беспокоиться о том, что они могут напасть, – ответил Каламити.

– Они – нет. – Стилхувз начал ходить по комнате. – Остальные – да. В любое время силы, расположенные в Филлидельфии, могут нанести контрудар. Их Старейшину убили в Стойле Два. Они этого не забудут. И они могут получить подкрепление от остального личного состава Стальных Рейнджеров.

Кроссроадс потрясла головой.

– Хуффингтон всё ещё не отвечает. И Троттингем в таком беспорядке, что их Старейшины с трудом решатся посвятить свои силы чему-то другому...

– Разве что Стальные Рейнджеры полностью оставят Троттингем, – отметил СтилХувз.

– На данный момент это может быть их наилучшим стратегическим решением. Но даже если они уйдут сейчас, для них будет тяжело объединиться с силами Филлидельфии для атаки, прежде чем вернутся наши пони.

– Тяжело, но не невозможно.

Каламити, смеясь, прошептал Вельвет:

– Я почти хотел сказать им, чтобы сняли комнату. – Я покачала головой. – Так они б эту и выбрали.

Один из охранных интеркомов затрещал помехами, сопровождаемыми голосом жеребца:

– Старейшина СтилХувз, сэр. Мои извинения за то, что прервал вас, но Старейшина Коттэдж Чиз требует своё медицинское кресло.

На заднем плане я услышала сварливый, но всё же культурный голос очень старого жеребца:

– ...всё ещё Старейшина, и вы, предатели, должны выказывать надлежащее уважение. Я не вернусь в свою цитадель в капсуле, подобно багажу. Я вернусь с высоко поднятой головой.

– Медицинское кресло? – спросила я.

СтилХувз простонал. Кроссроадс подошла к щиту интеркома и кратко взглянула на карту огней выше, чтобы определить, какую кнопку нажать, чтобы говорить с ними. Вельвет Ремеди мягко заржала:

– Ох, Пип.

Я сперва не совсем поняла, что она имела в виду, но при взгляде на мигающий огонёк на карте мне стало ясно, где у них была тюрьма. Крыло обслуживания, отделение ПипБак-техников.

Пока я смотрела, как коричневая кобыла искала свою кнопку, пони в моей голове пыталась разобраться, какие же чувства я должна испытывать. И бесстрастно остановилась на "Не лишено смысла".

– Старейшина Коттэдж, идёт дождь, – вежливо ответила Кроссроадс по интеркому. – Вы можете простудиться. Что, как вам известно, скорее всего убьёт вас. Ваша капсула жизнеобеспечения – единственный способ, которым мы можем гарантировать, что вы переживёте поездку.

– Вы, предатели, уже убили меня, —парировал Старейшина. – Мэйнфрейм Крестоносец в этом Стойле был моей последней надеждой, и вы растоптали её. Приму ли я смерть от меча, измороси или чашки яда, я встречу свой конец с достоинством.

Кроссроадс убрала своё копыто от интеркома и с беспокойством посмотрела на СтилХувза.

СтилХувз размашисто подошёл к терминалу, отодвинув Кроссроадс с пути, и нажал на кнопку интеркома.

– Старейшина Коттэдж Чиз, – прогрохотал его голос внутри терминала. – Это СтилХувз. Наша беседа записывается. Пожалуйста, повторите свой запрос.

– Запрос, – с раздражающей любезностью ответил Старейшина. – Да. Я запрашиваю, чтобы сюда немедленно принесли моё медицинское кресло и чтобы ваши рыцари помогли мне в него пересесть. Я вернусь на Брыклинский Крест как пони, а не как багаж.

Кроссроадс покачала головой.

– Мы не можем. Он может умереть.

СтилХувз вновь нажал на кнопку.

– Вы были проинформированы о риске для вашего здоровья. Если вы отказываетесь путешествовать в капсуле жизнеобеспечения, вы можете скончаться. Это то, чего вы хотите?

– Будь ты проклят, СтилХувз, да, сейчас же принеси мне моё Богинями проклятое кресло!

СтилХувз оглянулся на Кроссроадс и удовлетворённо проворчал. И, нажав на другую кнопку, объявил:

– Кто-нибудь, принесите Старейшине Коттэдж Чиз его Богинями проклятое медицинское кресло.

– СтилХувз! – ахнула Кроссроадс.

Но наш бронированный спутник уже принял своё решение.

– Он Старейшина. У него есть право принимать собственные решения.

Знакомый голос Рыцаря Строуберри Лемонэд раздался из терминала:

– Я займусь этим!

Звёздный Паладин Кроссроадс бросила мрачный взгляд, будучи недовольной решением её нового Старейшины.

– Честно, я не думаю, что помощь в самоубийстве враждебного Старейшины – лучший камень, который мы можем заложить в основу нашего движения. – Её тон смягчился. – Вы полагаете, что Эпплджек одобрила бы это?

Я могла почувствовать негодование в его исходящем из-под забрала взгляде. Его ответ пришёл спустя несколько секунд.

– Я не знаю. Это не те решения, которые она хотела бы принимать. Но в течение нескольких ближайших месяцев нас ждёт множество таких же сложных решений, и выживание нашей фракции наиболее приоритетно. – И торжественно добавил:

– Эпплджек хотела, чтобы мы помогли пони Эквестрийской Пустоши, насколько мы можем. И мы не сделаем этого, если потерпим крах, прежде чем сможем приложить к этому копыта.

* * *

– Литлпип, что привело тебя сюда? – спросил СтилХувз, как только его обсуждение с Кроссроадс закончилось и он ответил ещё на несколько обращений. – Я обещал, что присоединюсь к вам, но, как ты можешь видеть, у меня полные копыта дел.

– Я здесь за твоим советом, – сказала я ему. – Мы идём в Руины Кантерлота. И нам нужно знать, чего там ожидать и как лучше всего действовать, чтобы остаться в живых.

Кроссроадс ахнула.

– Вы... идёте туда? Почему?

– Ты смерти хочешь, Литлпип? – опешил СтилХувз. – Недостаточно того, что ты бросаешься на рейдеров? Почему ты вынуждена постоянно находить всё новые, более экстремальные способы вредить себе, рискуя своей жизнью и зачастую жизнями тех, кто следует за тобой?

Это было больно.

– Я сделала бы это в одиночку, если б могла. Но мы должны попасть в Министерство Крутости в Кантерлоте, и сама я этого сделать не смогу.

– Ага, – топнул Каламити. – Мы ценим, что ты не хочешь подвергать нас опасностям, Лил'пип, но завязывай со всей этой хернёй прямо сейчас. Ещё одну миссию в одиночку тебе не пережить. – Филлидельфия была ещё свежа в головах моих спутников.

– Насколько плохо то, во что мы ввязались? – спросила Вельвет Ремеди.

СтилХувз негромко хмыкнул.