Текст книги "Fallout: Equestria (ЛП)"

Автор книги: Kkat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 119 страниц)

– Я друзей не бросаю, – и перезарядила Малый Макинтош.

Каламити закашлялся и посмотрел на меня с искренним удивлением.

– Друг? Но... я ведь тебя подстрелил.

Я закатила глаза и кивнула:

– Да, подстрелил. И я собираюсь шпынять тебя этим всю оставшуюся жизнь. Я совершенно не хочу проливать свою кровь зазря, если ты сегодня умрёшь.

– Не будь наивной дурой, Лил’пип. Ты ни за что не сможешь...

Я левитировала СтелсБак так, чтоб Каламити его увидел, и улыбнулась, не ощущая той уверенности, которую излучала моя улыбка:

– Смотри, что у меня есть.

* * *

Несомненно, это были самые мучительные два часа в моей жизни. Медленный путь сквозь тьму, в окружении смертельно опасных хищников. Они не видели меня. Но в темноте только Л.У.М. и заклятье прицеливания помогали мне не наступить или задеть их.

Минное поле. Пересекая его, я поняла, что, назвав собственную глупость и скользкую тему дурацких плакатов “социальным минным полем”, легкомысленно оскорбила настоящие минные поля и всех, кто хоть раз попадал туда. Это и вправду было минным полем. И все мины были живыми и двигались. Одно неверное движение, необязательно даже моё, и я буду не единственной, кто погибнет, расплачиваясь за него.

Но я справилась. В кои-то веки пустошь просто сыпала одолжениями. Найти дверь Смотрителя было просто. Судя по скелету, я предположила, что Смотритель запер себя, и боялась, что он употребил антидот. Но в закрытом сейфе я нашла и зелье, и рецепт, а также старую запись. Полагаю, это были его последние слова. Если бы я была Смотрительницей в Стойле Два, смогла бы я смотреть, как все умирают? Подозреваю, что на его месте я поступила бы так же.

Я взяла все три предмета. Предполагая, что они мне наверняка пригодятся в свете того, что я собиралась провернуть.

Даже после принятия лекарства, Каламити требовалось время, чтобы оправиться. И неясно было, сколько именно. Подняв пегаса и Малый Макинтош, я вернулась назад, зная, что проклятые химеры лезут сквозь вентиляцию и что даже зачищенным участкам доверять нельзя.

Мы расположились в чулане возле главной двери. Усевшись с «Еженедельником Слесаря», я погрузилась в чтение, выискивая полезные сейчас заметки. Выделенные отрывки пришлись как раз кстати.

Снаружи гром ободряюще встряхнул гору. Я посмотрела вверх и поблагодарила Селестию за грозу.

Советы из книги пришлись как нельзя кстати. С небольшими усилиями и только одной заколкой я вскрыла ящик с надписью «динамит». Внутри действительно был динамит. Я осторожно вынула все шашки и положила свернувшегося Каламити в ящик, закрыв его. Если химеры и добрались бы до него, пока я занята, то ничего с ним они не смогли бы сделать.

В следующие несколько часов я оббегала Стойло Двадцать Четыре вдоль и поперёк. Везде, кроме Атриума. Я открывала каждую дверь, какую могла открыть, а потом фиксировала её чем-нибудь вроде мусорного ведра или опрокинутого канцелярского шкафчика – чем угодно, лишь бы не дать двери закрыться.

Что касается Атриума, то я сперва очистила больницу от медикаментов, а потом просто оставила горящую динамитную шашку и убежала.

Остальная часть взрывчатки должна была разнести пещеру, чтобы река могла затопить её. К тому времени как я всё подготовила, проснулся Каламити и поинтересовался, с какой стати его упаковали как взрывчатку. По мере объяснения моего плана его глаза становились всё больше и больше.

– Етить-колотить, – всё, что он ответил.

* * *

Мы покинули Стойло Двадцать Четыре глубоко ночью. Уже светало, когда мы приблизились к Новой Эплузе. По крайней мере, теоретически. Гроза прекратила мешать пустошь с дерьмом, и теперь просто падал дождь.

Канди была так добра, что выделила мне незанятую койку в больнице. Более чем справедливая оплата за рецепт с антидотом.

Я проспала до обеда. Когда я проснулась, с неба всё ещё лило как из ведра. Каламити проснулся поздним вечером и направился ко мне. К тому времени я уже добилась некоторых успехов под руководством Подъёмника. К моменту, когда мы сделали перерыв на баночку Спаркл~Колы, я уже запыхалась и сильно вспотела.

– В общем, мы квиты, – сказала я Каламити, в то время как Подъёмник левитировал нам по баночке ледяной Спаркл~Колы.

– Я не понимаю.

– Если бы мы остались у двери, тебя не укусили бы.

– Если бы мы остались у двери, ты бы никогда не достала противоядие.

– Если бы мы не рыпались, тебе бы оно и не понадобилось.

– Агась! Но кому-то оно могло бы и понадобиться! Подъемник грил, что у них были проблемы с этими паразитами. Значит, они всё-таки как-то выбирались.

Дерьмо! Я совсем про это забыла. Но нам повезло, и гнездо разрушено...

– Ты понимаешь, что это не твоё Стойло было? – голос Каламити прозвучал в торжественной тишине.

Я взглянула на новоиспечённого друга.

– Что?

– Я знаю, что ты выросла в Стойле. Но не в этом Стойле.

Ну конечно же, не в этом. Мне незачем было напоминать, но я не понимала, к чему Каламити поднял тему.

– Просто... мне показалось, что ты принимаешь всё, что творилось там внизу, ну, не знаю... на свой счёт, – пегас посмотрел на меня честными глазами. – Просто хотел тебе напомнить.

Без сомнения, он был прав. Я не знала, что искала или что ожидала там увидеть. Но я позволила Стойлу Двадцать Четыре задеть меня за живое. Стойло Двадцать Четыре никогда не было моим домом. Я вообще никак не была с ним связана. Единственной нити, связывавшей Стойла, было двести лет, и она была похоронена в дебрях забытой истории. Стойл-Тек уже очень, очень давно не существовало. Я не была предана ему и не несла никакой ответственности перед давно умершими.

– О! – я вытащила запись из кабинета Смотрителя. – Послушаем, что там?

Заметка: Новый уровень.

Новая способность: Стрелок – при использовании оружия ртом или телекинезом, ваши шансы попасть с З.П.С. возрастают на 25%

Добавлена квестовая способность: Могучий Телекинез (уровень 1) – вы можете поднимать в три раза больше грузов при помощи левитации.

<<< ^^^ >>>

Глава 6. Чистая правда

Глава 6. Чистая правда

«Уж лучше будь один, чем вместе с кем попало.»

“Привет!

Меня зовут Скуталу. Наверное, вы помните меня (я ведь довольно известна) по моим шикарным выступлениям, например, на прошлогоднем Галоп-Коне. Или узнали во мне основательницу «Алого Скакуна».

…

Конечно, теперь уже без разницы. То, что вы слушаете эту запись, означает, что Протоколы Угрозы Категории Омега были активированы и вам... вам пред... да какого сена!!!

Извиняюсь.

Ну, ладно... на данный момент я обращаюсь к вам как вице-президент Стойл-Тек. Вы назначены Смотрительницей (Смотрителем, если вы в Двадцать Четвёртом) Стойла корпорации Стойл-Тек, призванного обеспечить выживание населения. Вас выбрали за преданность и чувство долга перед окружающими пони. И пусть головной офис Стойл-Тек, возможно... да и скорее всего, уже лежит в руинах, идеалы компании остаются незыблемы.

Это Стойло является частью крайне важного социального проекта. Первая задача убежища – этого и прочих – сохранить жизни пони, что в нём оказались. Более того, перед вами стоит цель более значимая, чем спасение отдельных пони. Мы в Стойл-Тек осознаём, что нет смысла спасать кого-либо сейчас, чтобы истребить друг друга после. Надо понять, в чём заключались наши ошибки, найти лучшие решения. И воплотить их в жизнь сразу же, как только откроются двери Стойл.

…И как-то выжить в том, до чего наши лидеры умудрились довести Эквестрию...

…Проклятье! Н-надеюсь, не дойдёт до того, что кому-то п-придётся это слушать. Неужели всё напрасно? Неужели они и вправду нас всех уничтожат?..

…Извините. Опять я читаю не по сценарию. На чём мы остановились? А, да. Короче говоря, Стойл-Тек должна обеспечить грядущим поколениям более... более устойчивое общество.

В сейфе кабинета для вас подготовлен пакет с особыми указаниями и списком задач, где подробно расписан ряд характерных изменений, определяющих роль конкретно вашего Стойла в проекте. Если вдруг однажды исполнение этой роли явным образом поставит под угрозу жизни и здоровье ваших... всех ваших подопечных пони в целом,  вам немедленно следует прекратить участие в проекте и принять все меры, необходимые для благополучного разрешения сложившегося положения. В остальном – строго придерживайтесь директив и регулярно докладывайте Стойл-Тек о результатах согласно персонализированному протоколу, который вам предстоит вскрыть.

Спасибо тебе. Мы лично и вся Эквестрия в долгу перед тобой....

И да смилостивится над нами всевышняя пони.”

* * *

Не то послание, что я ожидала услышать. Теперь эмоции насчёт Стойл совсем смешались в моей голове, и хотелось просто забыть о них навсегда.

– Отринь старое, прими новое, так? – я ещё раз стукнула копытом по стойке. – Яблочный Виски, ещё одно Фирменное, пожалуйста!

Яблочный Виски, единорог за барной стойкой и по совместительству владелец таверны «Шлагбаум», наполнил очередной стакан. Потом, прямо на моих глазах, он выставил на стойку семь яблок – великолепных золотистых яблочек, не тех бледных безвкусных подобий, что росли “не-дома” – и одним взмахом рога магией превратил их, одно за одним, в бутылки вкуснейшей, успокаивающей разум и утоляющей боль яблочной браги. Рядом со мной Каламити одобрительно застучал копытом по полу. Пара кобыл в глубине таверны восторженно выдохнула.

– Не знаю, что меня так удивило, – наклонившись к Каламити, прошептала я. – В конце концов, ваш предводитель – жеребец.

Каламити навострил уши и одарил меня удивлённым и озадаченным взглядом:

– Наш предводитель? Нет у нас никакого предводителя! – я не была уверена, сказал ли он это с обидой или беспокойством.

Я покрутила копытом в воздухе:

– Ну, я слышала его. Через спрайт-бота. Когда ботом не управлял Наблюдатель.

По взгляду его было видно, что замешательство Каламити углубилось. Внезапно он взорвался залихватским смехом:

– Чего? Красный Глаз? – он повернулся к остальным пони в баре. – Эй, поняши. Литлпип думала, что Красный Глаз – наш главный.

Вся Таверна взорвалась смехом.

– Ну и ну, девчушка! – выкрикнула одна из кобыл за стойкой. – Да Красный Глаз не больше, чем напыщенный болтун! Ёлки, я даже не слушаю эту передачу. Особенно, когда в эфире станция Диджея.

– А?

– Ага, – поддакнул жеребец за соседним столиком, загребая стопку крышек от искоса поглядывающих на него компаньонов. Многие из них с отвращением смотрели на разноцветные бумажные квадраты. – Пусть только попробует этот Красноглазый заявиться сюда и сделать Новую Эплузу частью своего “нового мира”! Я ему это его “единство” и “братство” сам лично засуну в...

– Да сдавай ты уже! – ворчливо перебил его сосед.

– Так... – я силилась сложить вскрывшиеся обстоятельства в единую картину. Алкоголь хорошо помогал забыть, но не особо способствовал мышлению, – ...тот голос не-Наблюдателя в спрайт-боте – это Красный Глаз. И он не ваш предводитель...

– Что с этим наблюдателем? – спросила кобыла, сидевшая неподалёку от меня. – Эти спрайт-боты просто радио. Красный Глаз не может наблюдать за пони на самом деле. Они же не камеры! – она обратилась к Каламити. – В смысле, ты представь, если бы он мог?..

Ну ладно, я знала, что это не было правдой. Но, по-видимому, о том, что через спрайт-боты можно шпионить, многие и не подозревали. Наблюдатель посвятил меня в небольшую тайну.

– Эй, Яблочный Виски! Вруби Диджея! – громко окликнул один из жеребцов. Бармен «Шлагбаума» поднял взгляд на одну из полок, где стояла бурая коробка с проводами, что вели к динамикам по всей таверне. Его рог слегка засветился, включая радио, и из динамиков полился чарующий голос, возможно, самый мелодичный – или, во всяком случае, мало уступающий голосу Вельвет Ремеди – из всех, какие я когда-либо слышала.

“Как же так случилось? Что натворила я?

Хотела лишь помочь тебе, но ранила сильнее.

И скрыться бы мне. Мне бы убежать.

Хотела бы всё сначала начать...”

И голос, и песня были наполнены такой искренней грустью и решимостью, что с головой захлестывало грустными переживаниями. Сразу же подступили слёзы, пришлось пересилить себя и сдержать их. Я решила, что выручит алкоголь, и, когда мой стакан опустел, цокнула по стойке, требуя повторить.

“...В сражениях своих забыла, что кругом война.

И ношу мира я в седле не унесу одна...”

Это было невыносимо. Сердце обливалось кровью, и я даже не могла понять, от чего. Я ухватилась за спасительный вопрос:

– Диджей? Что за Диджей?

Ответы нахлынули таким валом, что сложно было разобрать. Казалось, каждому пони в баре было что сказать.

– Диджей Пон3! Всегда в эфире!

– Лучшая музыка во всей Эквестрийской Пустоши.

– ...ага, целых... сколько? Двенадцать песен? Двадцать?

– Он пони-гуль. В эфире сколько себя помню.

– А вот и нет. Они меняются временами. Когда я была маленькой, Диджеем была кобыла!

– Слышал, что он пегас. И у него станция в облаках. Так он всегда знает, что где творится.

– Глупость какая. Все знают, что Диджей Пон3 вещает из Башни Тенпони в руинах Мэйнхэттена.

– Он точно гуль. Был ведь ещё до войны.

– Я слыхал, что самым первым Диджеем Пон3 была кобыла по имени Винил Скретч, и её убило, когда удар зебр сравнял с землёй Мэйнхэттен. Но её племянник выжил, потому что был в Башне Тенпони и всё такое, потом продолжил её дело.

– Слышала, это была её сестра.

Голова шла кругом. Каламити смотрел на меня с ухмылкой. Наклонившись поближе, он проржал:

– Диджей Пон3 всегда в эфире.

На заднем плане голос невозможной красоты и грусти вопрошал: “Как мне всё исправить? Сколько попыток мне дано? Хочу все сделать верно – мне не всё равно!”

Музыка стихла, и по радио раздался голос: “С вами Диджей Пон3, только что мы услышали песню Свити Белль о той самой главной истине пустоши: каждый сотворил что-то, о чём сожалеет. А теперь, мои маленькие пони, время новостей! Помните, я рассказывал о той паре пони, что выползли из Стойла Два? Так вот, мне докладывают, что одна из этих поняш вынесла рейдерское гнездо в самом сердце Понивилля и спасла нескольких пленников. В том числе нашу любимую Дитзи Ду, автора «Копытоводства по Выживанию в Пустоши»! Спасибо тебе, поняша! От всех нас! А теперь о погоде: всюду облачно, возможен дождь, пальба и многочисленные увечья...”

Дальше я уже не расслышала. Слишком была удивлена. Обо мне говорили по радио. Диджей Пон3 говорил обо мне. Сердце охватила гордость вперемешку с паникой. И паника потихоньку брала над гордостью верх. Меньше недели я пробыла на поверхности и уже обзавелась репутацией, которая ширилась по всей Эквестрийской Пустоши... репутацией, которая выставляла меня гораздо более героичной и одарённой, чем я была на самом деле.

“...и ещё кое-что: другую Обитательницу Стойла в последний раз видели вблизи Эплузы. Да помогут ей Богини. И это чистая правда. А теперь назад к музыке. Далее на волнах: Сапфира Шорс поёт о том, что солнце когда-нибудь да выглянет. Твои бы слова, да Селестии в уши, Сапфира.”

Казалось, на мгновение всё замерло. Что?!? Я повернулась к Каламити:

– Рядом с Эплузой? Я думала, что это и есть Эплуза!

Каламити фыркнул, продолжая потешаться над моим незнанием пустоши:

– Да ты что, Литлпип! Тут, это Новая Эплуза. Не может же быть “новая” без “старой”, а? – он мгновенно посерьёзнел. – Даже близко не вздумай подходить к Старой Эплузе, слышишь? Это город работорговцев!

Его перебил Яблочный Виски:

– Ну, туда довольно безопасно ездить торговать. Немалую часть своего фирменного яблочного виски я продаю именно там.

 Я остолбенела. Да он шутит, наверное.

– Вы... торгуете с работорговцами?!

– Ага. Кстать, поезд в том направлении отбывает завтрема.

В полном неверии я оглянулась по сторонам:

– Вы все тут торгуете с работорговцами?!

Каламити прошептал мне на ухо:

– Почему, ты думаешь, я здесь не прижился, – и это не было вопросом.

* * *

Следующим утром я уже стояла под проливным дождём, уставившись на поезд. Не было даже намёка на угрызения совести, что весь прошлый вечер я провела, тренируясь с Подъемником: помогала ему грузить железнодорожные платформы. Знай я, для кого предназначены эти товары, вечер сложился бы немного иначе.

– Мне тя не отговорить, да? – Каламити стоял рядом, проверяя обоймы своего боевого седла.

Голову раскалывала тупая пульсирующая боль – последствие чрезмерного увлечения яблочным виски – но соображала я довольно ясно. Я знала, что это глупо, но там, где есть рабовладельцы, есть и рабы, которых нужно спасти. Да, часть меня просто пыталась соответствовать раздутой репутации, ведь когда-то я тоже, пусть всего на пару часов, была пленницей торговцев рабами. И я не могла просто закрыть глаза на то, что где-то там пони ждали кого-то, кому настолько не всё равно, чтобы попытаться помочь им.

– Нет.

– Ну, тогда я иду с тобой. Всегда мечтал подстрелить это грёбаное место. Полагаю, вдвоём нам может и вправду посчастливиться.

От его слов мне стало значительно легче.

– Договорюсь с Дитзи Ду о припасах. Не хочу, чтоб у кого-нить из нас там кончились патроны. Мы можем проехать горы и пустыню на поезде, но обратно, скорее всего, придётся гулять пешком.

Поразмыслив, я внезапно поняла: даже если припасов хватит на нас двоих, как же быть со спасёнными? В каком они будут состоянии и выдержат ли такую прогулку? Не то чтоб эти вопросы могли меня остановить. Всё же нужно было найти способ уговорить поездовых пони подождать нас, пока мы “грабим” город, с которым они торгуют. Я озвучила свои сомнения Каламити.

– Тебе придётся шустро чесать языком, если хочешь договориться, чтобы нас подождали, – ответил пегас, и вспышка озарения осветила его лицо: – Но я как раз знаю одну пони, у которой, возможно, завалялось то, что поможет тебе провернуть это дело.

Каламити порысил куда-то, снова оставив меня созерцать поезд.

В ожидании я решила поближе познакомиться с устройством поезда. Платформы и крытые вагоны вмещали товары. Пассажирские вагоны – такой в составе был лишь один – предназначались для пони. Загадкой для меня оставались лишь красный вагон в хвосте состава и один большой бронзовый вагон с дымовой трубой, который шёл впереди. Первый был мне совершенно незнаком, что-то похожее на второй я видела в составе архитектурной каши, которую являла собой лавка «Абсолютно Всё».

Из любопытства я спросила у одного из тягловых пони, для чего нужны эти вагоны. Он с радостью ответил:

– Тот, что сзади, называется тормозным. – Он указал копытом в сторону красного вагончика сзади. – У него есть тормоза. Понимаешь, когда мы поднимаемся в гору, нужно постоянно сменять тягловые команды, потому что очень сложно, в гору-то. Одна команда тянет, другая едет и высматривает рейдеров. А когда катимся с горы, едут все. И тормоза нужны, чтобы слишком уж не разгоняться.

Затем он ткнул копытом в передний вагон:

– А это движок. Тянет поезд. Но мы его не пользуем, только свистелку. Хорошо отгоняет паразитов от дороги.

Чего?

– Тянет поезд? Я думала, вы, жеребцы, тянете поезд?

– Ага. Тянем.

– Тогда...

– Ну, тамушта движок без угля не работает. Угля у нас нет. Да если и был бы, угольного вагона всё равно нет. Поэтому ездим на понячьей тяге.

Бессмыслица какая-то.

– Так, получается, движок нужен, чтобы тянуть поезд, но тянуть он не может, поэтому вы сами тянете и движок и поезд? – должно быть, я что-то упустила.

– Ага.

Аргх!

– Ладно... тогда почему у вас нет угля? Где уголь?

Пони-железнодорожник закатил глаза:

– Э, так в Эквестрии нет никакого угля, – я ощутила, как что-то скрипнуло в моей голове. – Весь уголь в далёких-далёких странах.

– Тогда... откуда... уголь... здесь появиться должен?

– Ну, поездом, ясное дело!

Ррррр! Ну всё. Ещё один факт о поездах, и они сломают мне мозг. Этот разговор лишь усилил мою головную боль.

Каламити возвращался, шлёпая по лужам. Когда пони-железнодорожник вернулся к своей работе, пегас встал на дыбы и замахал копытами, лицом и жестами изображая привидение:

– Ууууу! Весь уголь в таинственных далёких странах... полных зебр! Ууууу!

Я неодобрительно уставилась на него.

– Ты закончил?

Он встал на ноги и, ухватив зубами, вынул из седельной сумки жестяную коробочку, и протянул её мне. Магией я поднесла её, чтобы рассмотреть поближе. На коробочке было выгравировано изображение зебры.

– То, чё внутри, называется “Праздничные Минталки”. Их варят из Минталок и... ещё кой-чего. Гарантированно сделают тя душой любой компании. Эти штуки снимают похмелье, очищают голову и превращают тя в самую красноречивую пони во всей пустоши.

Я подозрительно взглянула на него. Хотя, с другой стороны, я доверяла Каламити, да и что мне было терять? Открыв баночку телекинезом, я вытащила на свет один маленький квадратик и отправила его в рот. Осторожно прожевав его, я вынуждена была признать – это было вкусно, хотя послевкусие и отдавало горечью. Но никакой разницы я не почувствовала, и...

ОГО-ГО!!!

Мир резко обрёл острые черты. Цвета стали ярче и гораздо приятнее. Даже дождь ощущался приятнее. А мысли! Никогда раньше я не мыслила так ясно и трезво. Приходило блаженное осознание ранее сокрытых от моего мысленного взора истин. О Селестия, где же эти чудесные штучки были всю мою жизнь?!

Я чувствовала уверенность. Подобрать нужные слова оказалось проще простого. Я могла подбить кого угодно на что угодно! И вот-вот собиралась доказать это на практике!

* * *

Несколько часов спустя я уже сидела у окна пассажирского вагона и разглядывала проползающий мимо пейзаж. По крайней мере, ту малую его часть, что не была скрыта потемневшим небом и дождём, который снова усилился. Вспомнились ручьи воды, стекающие по скалам вблизи Стойла Двадцать Четыре. Я молилась, чтобы дождь не помешал нам взобраться в гору.

Уговорить поездовых пони подождать нашего возвращения было проще простого. Однако когда действие Праздничных Минталок закончилось, пришёл отходняк, от которого я ощущала себя полуслепой и ужасно глупой. Я еле удержалась, чтобы сразу же не слопать ещё одну. По правде говоря, я бы и слопала, не выхвати у меня баночку Каламити. Даже сейчас я украдкой посматривала на его седельные сумки.

Ох. Думай о чём-нибудь другом. Я попыталась настроиться на станцию Диджея Пон3, но её было едва слышно за шумом помех. Новая Эплуза, как я поняла, была на самом краю зоны хорошего приёма. Я попробовала настроить ПипБак на другую станцию и обнаружила музыку спрайт-ботов. Каламити сказал выключить.

Снова уставилась в окно, не думая ни о чём особенном. Немного спустя, из всех возможных вариантов, внутренний взор пал на Дитзи Ду. На мне был рабочий комбинезон, доведённый до состояния приличной брони усилиями странной, но дружелюбной пегасочки-гуля. Бедняга, подумалось мне. Она пережила уничтожение своего дома, которое превратило её саму в гниющую насмешку над нормальной пони, и прожила два столетия с памятью об этом. Рейдеры, работорговцы... ей досталось и от их копыт. Своими глазами она видела ужасы, о которых мне даже думать страшно. И вдобавок, как будто всего этого было мало, волшебный меч нависал над обречённым мозгом, ожидая своего часа. Удивительно, но Дитзи держалась молодцом, и все тяготы не сломили её. Вспомнилась её улыбка. Хотелось бы знать, как ей удавалось оставаться счастливой...

Вдруг меня осенило.

– Чего это ты так улыбаешься, ни с того ни с сего? – спросил Каламити.

Я хихикнула про себя и встряхнула головой:

– Смех – добродетель.

– Чего?

Я улыбнулась, сдерживая свой собственный смех.

– Ну, может, не “хи-хи”, и определённо не “муа-ха-ха”... но что-то вроде внутренней улыбки, которая помогает пони сносить невзгоды окружающего мира и не утратить... вкус к жизни.

Может, было лёгким преувеличением назвать такое смехом. Но это определённо было добродетелью.

Я снова отвернулась к окну. Впервые за много дней я чувствовала себя намного бодрее.

За окном сверкнула молния. Ахнув, я отскочила от окна. Готова была поклясться, что видела голову гигантской розовой пони размером с большую медведицу, которая пялилась на меня с холма, ухмыляясь.

* * *

– Готова? – прокричал Каламити сквозь стену ливня.

Поезд приближался к Эплузе (старой Эплузе). Мы стояли на скользкой от дождя крыше пассажирского вагона. Ветер бросал грозди дождя нам в лица и трепал хвосты и гривы. Я кивнула.

Обхватив меня передними ногами, Каламити распростёр крылья и поймал встречный ветер. Буря сорвала нас с поезда, и Каламити начал планировать к скалистой гряде, возвышавшейся над городом торговцев рабами.

Порывы ветра с силой врезались в нас, и я заволновалась: а вдруг упадём? Но Каламити чётко придерживался курса.

Мы приземлились... и я тотчас же поскользнулась и упала в грязь.

Каламити коротко хохотнул. Я встряхнулась что было сил так, что половина грязи полетела в него, и тоже посмеялась.

Потом мы остановились. Благодетель или нет – смеху есть своё время и место. Но не здесь и не сейчас. Я поднесла бинокль Каламити и взяла снайперскую винтовку, чтобы через её прицел поближе рассмотреть группу полуразрушенных деревянных строений, снятых с рельс вагонов, импровизированных металлических конструкций и клеток с рабами, которые все вместе составляли старую Эплузу. Как раз прибывал наш поезд.

Темень бури и прибытие поезда создавали отличное прикрытие. Идеальный момент, чтобы прокрасться в город. Через оптический прицел я различала силуэты часовых, прогуливавшихся по мосткам, перекинутым между зданиями и над клетками. В клетках виднелись рабы, лежащие под проливным дождём. Одинокие фигурки посреди бури.

Я почувствовала, как мною начало овладевать знакомое чувство ярости.

– Каламити, остаёшься здесь. Я пойду туда.

– Я сюда не отсиживаться пришёл.

– Ты будешь моим прикрытием. – Я левитировала ему снайперскую винтовку. – И запасным выходом, если что-то пойдёт не так. Если, конечно, ты не считаешь себя специалистом по вскрытию замков, а меня достаточно хорошим летуном, чтобы вынести тебя оттуда.

Очевидно, он не особо обрадовался, но был вынужден признать мою правоту.

Достав Малый Макинтош и проверив барабан, я начала спускаться по скользкому склону. Не хотелось использовать револьвер. Не то чтобы я питала чувства в духе “живи и дай жить другим” по отношению к рейдерам. Просто, несмотря на все достоинства Малого Макинтоша, тихим он не был.

* * *

Я уже прошла большую часть пути до первой группы клеток, когда вспышка молнии внезапно озарила пейзаж. Если бы не она, минутой позже меня бы уже не было в живых. Пока же, я всего лишь крупно облажалась.

Мины.

Повсюду вокруг клеток ёбаные работорговцы понаставили мин. Дождь смыл слой грязи с некоторых из них, и оранжевые металлические корпуса отражали вспышки молний. Наверняка их было ещё больше, но я не представляла насколько. И где.

После занятий с Подъёмником левитация давалась мне гораздо проще. Но таким образом мне удалось добраться лишь до ограды. Я уже не была так уверена, что мне хватит сил левитировать всех рабов в безопасное место.

 – Эй, кто там? – голос из темноты. Работорговец. Не я одна заметила что-то с этой вспышкой света. Проклятье!

Я сорвалась с места, двигаясь как можно тише. Не хотелось оставлять загоны для рабов, но мне было просто необходимо больше времени. Стоило лишь выстрелить, сюда сбежался бы весь город. Я понимала, что попытайся я копытами завалить какого-нибудь работорговца, он точно успел бы позвать на помощь. Я решила спрятаться вместо этого, проскользнув в ближайшую хижину.

И сразу же об этом пожалела. В хижине было всего две комнаты, и из той, что была наверху, доносились звуки, как я искренне надеялась, совокупляющихся пониторговцев. Cмущение и отвращение смешались во мне.

Стараясь не шуметь, я выискивала укромное место, чтобы спрятаться. Не хотелось стоять на пороге в случае, если бы тот часовой решил заглянуть в хижину. Попутно я стала вскрывать коробки. Я понимала, что это было воровством, а не просто мародёрством, но эти пони воровали других пони, поэтому, подумалось мне, у них не было оснований жаловаться.

Орудуя отвёрткой и шпилькой, я не обошла вниманием даже мини-сейф, обнаруженный мною в соседней комнате. Внутри находилось нечто... уникальное. Маленький тотем. Статуэтка оранжевой пони с жёлтыми гривой и хвостом, запечатленной в момент удара копытами в воздух. В глаза сразу бросилась кьютимарка – три яблока – точь-в-точь как на Малом Макинтоше. Я поднесла её поближе, чтобы прочитать посвящение, выгравированное на основании – «Будь сильным!» – и ощутила прилив магической энергии.

Не знаю, что она со мной сделала, но... я действительно чувствовала себя сильнее! Не только физически, увереннее тоже. Уместив статуэтку в седельную сумку, я уже закончила разграблять дом, и...

Дверь с грохотом распахнулась.

– Попалась!

Резко крутанувшись, я скользнула в уют З.П.С. и пустила две пули в пони – одну в голову, другую в грудь, ещё до того, как он успел дотянуться до меня своими закованными в шипастую броню копытами.

Раздался грохот. Двое пони наверху сразу же бросили сношаться и вывалились на лестницу. Один из них остановился, чтобы схватить оружие.

БАХ! БАХ! БАХ!

Малый Макинтош ревел, словно гром. Работорговцу с пистолетом так и не довелось пострелять. Я как можно быстрее перезарядила. Луна вас прокляни! Ну я и попала.

* * *

Я нырнула за камень, вихрь огня пронёсся надо мной.

Огнемёт! Этот пиздюк стрелял по мне из огнемёта!

– Хо-хо, чую, на ужин будет жареная пони, – ощерился работорговец со встроенным в боевое седло огнемётом. – Может, немного барбекю? – Я всерьез надеялась, что он просто зло шутит, что они не пали так низко, чтобы взаправду питаться другими пони!

Полыхнула молния. Надо мной раздался раскат грома. Я побежала, чтоб укрыться за безумно перекошенным вагоном. За моей спиной просвистело пламя, поджигая хвост! Заскулив, я кинулась к ближайшей луже, окуная туда хвост, пока он не погас. Ой. Ой. Ой.

– Выходи-выходи, где бы ты ни была!

Отпрянув назад, я извлекла на свет штурмовой дробовик. Патроны к Малому Макинтошу всё-таки иссякли ещё пять убитых работорговцев назад. Двое из них были единорогами, вооружёнными дробовиками, и теперь у меня накопился основательный запас ружейных патронов.

Огнемётчик завернул за угол, получил заряд дроби прямо в лицо и жёстко шлепнулся оземь.

Я шустро собрала с тела всё, что мне было нужно, оставив боевое седло. У меня не было ни природных наклонностей, ни профессиональной подготовки, чтобы им пользоваться. Да и лишний вес таскать было незачем. Я нервно огляделась, высматривая, не нападает ли кто ещё.

Включая пони-огнемётчика и троих из первой хижины, я уложила в сумме девять работорговцев. Порядочно, но далеко не целый город. Удивляло, что пальба не привлекла гораздо больше внимания. Возможно, свою роль играла гроза, да и у этих ребят, казалось, присутствовало поразительное эго, которое просто не позволяло им убежать и привести подкрепление. Должно быть, что-то ещё помогало мне, кроме погоды, глупости работорговцев и слепого везения!