Текст книги "Fallout: Equestria (ЛП)"

Автор книги: Kkat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 119 страниц)

Что напомнило мне о том, что мне нужно вернуться к Вельвет Ремеди и Каламити, к друзьям, которые сговорились у меня за спиной, и сказать им, что у меня нету лучшей идеи касательно будущего, чем до того, как мы сюда пришли. Мне нужно было отвлечься. И это было, действительно, ради доброго дела. Не говоря уже о том, что мне снова хотелось увидеть сияющее лицо Хомэйдж.

– Хорошо. Сделаю.

Хомэйдж пялилась в пол, крутя копытом. После моих слов, её голова взмыла вверх, недоверчиво вперив в меня взгляд:

– Но п-почему? – пролепетала она.

Я решила попробовать дать свои объяснения с благородством и долей лукавства вместе. Но большая часть меня ощущала, что лжи нет места в обители диджея Пон3. Поэтому я сказала ей:

– Потому что я понятия не имею, что делать дальше. А мои спутники ожидают, что я вернусь с планом. А ещё, если честно, потому что ты попросила меня об этом. – Придав своим словам немного лести, я добавила: – Я была бы счастлива помочь тебе, Хомэйдж.

Она моргнула:

– Так, хорошо, а ты не прослушала, случаем, часть про мантикор?

Я усмехнулась:

– Не-а. С последней заварушки у меня появилась пара нового оружия. Думаю, мы справимся. И не беспокойся, – добавила я, чтобы она не чувствовала себя виноватой. – Если это будет слишком опасно, то мы свалим оттуда.

Хомэйдж твёрдо кивнула, принимая аргументы, из-за чего её волосы снова упали ей на лицо.

– Ладно. Но если уж ты идешь на нечто опасное ради меня, то без награды ты не останешься. Я уж знаю, о чём говорю!

Я вскинула голову, не намереваясь прямо-таки принять или отклонить её предложение, но мне было слишком любопытно, чтобы отклонить предложение, не услышав его.

– Я слышала, что твой друг Каламити расспрашивал всех в округе по поводу потокового регулятора. Ну, так уж случилось, что у меня такой имеется.

* * *

Я была не очень-то уверена, что мне хотелось, чтобы у нас был этот потоковый регулятор. Идея путешествовать на бомбе, несомой пегасом, была не очень привлекательной.

До того, как вернуться к своим спутникам, я сделала ещё одну остановку. Я подозревала, что Вельвет Ремеди не так уж и усердно проясняла ситуацию с Монтереем Джеком (учитывая, что вместо этого она бегала по докторам насчёт меня). Но я знала, что мне стоило истолковывать её сомнения в пользу своей невиновности. А из того, что я поняла, Вельвет Ремеди очень быстро загнала себя в тупик.

С другого боку, мне нужно было поговорить с Монтереем лично, прежде чем строить дальнейшие планы, особенно если эти планы включали в себя пунктик оставить его на произвол судьбы. К сожалению, констебли Башни Тенпони не позволили бы не-гражданке, вроде меня, находиться возле него.

Но это не беда.

Волна ментоловго вкуса, и мир взорвался яркими красками. Пройти мимо охранников было раз плюнуть. Я была очаровательной умной кобылкой; даже если они мне были не интересны, я была определённо интересна им. Я даже была в состоянии уболтать одного из них дать мне карандаш и планшетку. Что было замечательно, потому что сейчас, когда мой разум освобождён от природной вялости, у меня появились идеи!

Потоковый генератор будет непревзойдённым приобретением. Как закончим дела в Башне Тенпони, вернёмся обратно и отремонтируем Небесного Бандита. Может, заложим крюк домой, на станцию Р-7, чтобы маленько починиться и привестись в порядок. Затем мы смогли бы направиться прямо на Филлидельфию, не обращая никакого внимания на опасности...

– Чего тебе надо? – Кислый голос Монтерея Джека прорезался сквозь моё погружение в гениальность от Праздничных Минталок. Я посмотрела и обнаружила его стоящим на кровати из заплесневелого сена в задней части ограждённой решеткой камеры.

Я заново переосмыслила то, где и ради чего я здесь. Глядя на неприятного бежевого жеребца, я рубанула с плеча:

– Зачем, во имя Селестии, ты признался в том, что сделал? Ты знал, что тебя посадят, а то и убьют за это.

Монтерей Джек вперил в меня ледяной взгляд. И, наконец, как если бы он говорил с ребёнком, произнёс:

– Потому что Эквестрийская Пустошь требует жертв. Ты ещё не пробыла тут достаточно долго, чтобы понять это... – Он осмотрел меня. – Но полагаю, ты уже начала понимать. Уже не невинная маленькая кобылка, которой ты была три недели назад, не так ли? Ты убивала. И не просто чудищ, ты убивала других пони. Скажи, когда ты вышла из того Стойла, ты была убийцей?

Шокированная, я подалась назад. Я понятия не имела, как это могло быть с чем-то связанным, но я знала, о чём он говорит. Я помнила, как смотрела на меня Вельвет Ремеди – словно я была по круп в крови. Так я себя представляла в тёмные времена и в кошмарных снах.

– Я знаю, что ты мародёрствовала над трупами. Как насчет воровства у рейдеров или у других пони, которые такие плохие, которых Пустошь довела до такого безумия, и значит, что оправдать можно довольно много из того, что ты им причинила? А как насчет тех пони, воровство у которых сложней оправдать... Или теперь воровать у всех подряд просто и легко? – Слова Монтерея Джека пробудили воспоминания о взломе в сарае Сильвер Белл.

– А ты ещё никого не предавала? Не оставила никакого пони подыхать, спасая собственную шкуру? Убивала невинного, только потому, что это единственный способ спасти себя и близких? – Он таращился на меня, читая отвращение в моих глазах. – Нет? Как насчет более мелких вещей. Доводилось просто уйти?

Разум тут же нарисовал голубую пони, загоняемую насильниками. Но это же не в счёт! Мы даже спасли её жизнь. Каламити даже дал ей целебные зелья. Мы же не просто бросили её на произвол судьбы. Мы помогли! ...А потом оставил её. Вельвет Ремеди, поняла я под ПрМ, ни за что бы не позволила нам уйти не удостоверившись, что кобылка в безопасности и не травмирована расправой Каламити над жеребёнком. Но я-то почему на этом не настояла? Что со мной не так?

Монтерей Джек ждал. Единственный ответ, который я могла дать – кивок. Я кивнула ни на один из его вопросов конкретно, я просто внимательно слушала то, что он говорил.

– Пустошь Экестрии требует жертв. Она заставляет обтёсывать частички самого себя, пока ты не перестанешь узнавать себя. Так ты находишь добродетель. Ты находишь в себе что-то, во что ты веришь, с чем ты не будешь искать компромисс. Никогда. И до тех пор, пока ты хранишь эту частичку себя, одну добрую черту, только тогда ты сможешь перенести вид того, кого ты видишь в зеркале каждое утро. Это становится твоим якорем, вещью, которая позволяет жить самим с собой.

– Моя добродетель, мой якорь, это то, что я честный пони. Я хозяин своему слову. Я никогда не обманывал покупателя. Я не лгу. И до тех пор, пока я смотрю на себя и знаю, что я всё ещё честный пони, то я могу выдержать всё, что я сделал для обеспечения безопасности моей кобылки и жеребят.

– Но... – Я уставилась на него, не желая понимать. – Ты же мог молчать!

Он взглянул:

– Ну, и как долго? Я вернулся, а чёртово радио о тебе уже всем уши прожужжало. Мои дети каждый день слушали новости о твоём, Селестия побери, героизме. Они же тебя, блядь, боготворят. И каждый день я помнил, что я повстречал их кумира и попытался её ограбить. И я молчал, но непроизнесённая ложь остаётся ложью. И этот яд убивал меня не хуже любой петли на шее.

Его глаза сузились, и он вытянул свою морду через решетку так близко ко мне, как только смог:

– Не думай, что я сделал это ради тебя. Я это сделал, чтобы спасти себя. Даже если это меня убьёт.

Я отступила. Я не была уверена, был ли Монтерей Джек сломлен, валял ли дурака... или был до ужаса, до мурашек в своём уме. Я развернулась, чтобы уйти.

Когда я вышла за дверь, он крикнул мне вслед:

– Если ты ещё не нашла свою добродетель, то тебе лучше поторопиться. Пока в тебе осталось то, что ещё можно спасти.

* * *

Во мне всё ещё бурлила крутость Праздничных Минталок, когда я наконец вернулась к остальным. Так что убедить их присоединиться ко мне в охоте на музыку было легче паренной репы. (Я была убеждена, что возникнут конфронтации, но когда я пришла, Вельвет Ремеди была погружена в шар Флаттершай, давая мне шанс сперва поговорить с остальными). Каламити я как раз напомнила про потоковый регулятор. Для Вельвет Ремеди я повернула дело как шанс впечатлить диджея Пон и, возможно, записать свою собственную музыку. Она напомнила мне, что она теперь доктор, не просто певчая птичка из Стойла, но это её не совсем искреннее нежелание, я смогла преодолеть, заявив, что это позволит её прекрасным песням свободно порхать. СтилХувз же вообще не вмешивался – ни с желаниями, ни с возражениями.

Фабрика "Алый Скакун" была далеко от линий Луны или Селестии, так что спустя полчаса мы брели через городские трущобы Руин Мэйнхэттена. Ломка от Минталок была сильной, как никогда раньше, и единственная вещь, удерживающая меня от съедания ещё одной, было обещание, что продержусь до Алого Скакуна. Я не могла сражаться в таком состоянии: тупой и полуслепой. Мне нужен этот перерыв. И если я сейчас приму ещё одну, то есть риск, что ломка начнётся прямо посреди боя. Так рисковать я не могла.

Отойдя назад, чтобы идти рядом со СтилХувзом, я заметила, что Каламити и Вельвет Ремеди неосознанно изменили шаг, чтобы проложить дистанцию между собой. Я закатила глаза. Они и раньше то были не супер. Депрессия всё усиливалась, а их молчаливое противостояние совсем не помогало.

– Итак... почему ты ещё с нами? – спросила я, надеясь, что мой тон не был глухим или обескураживающим. – Ты уже проводил нас до Башни Тенпони.

– Ты хочешь, чтобы я ушёл? – раздался глубокий голос из брони Стального Рейнджера.

Я замахала копытом:

– Нет, нет, я не это имела в виду. Я просто... я хотела знать, почему такой пони, как ты, продолжает со мной путешествовать.

– Может, мне просто больше делать нечего.

Я смотрела вперёд, не веря ему ни на грош. Хотя, зачем ему лгать? Похоже, все мои спутники готовы были уставиться на меня. Вела ли я себя, как параноик? Или же СтилХувз был угрозой?

Погруженная в мрачное созерцание, я не заметила, как остальные впереди меня остановились. Я стукнулась об круп Каламити, царапнув его броню своим рогом.

– Эй. А чего..? – начала я раздражённо спрашивать, но слова так и застряли у меня в горле, когда глаза увидели огромный плакат на свободно стоящей разрушенной стене.

Плакат изображал пегаса, закованного в гладкую чёрную броню. Броня выглядела устрашающей, почти насекомообразной. Боевое седло выглядело как панцирь из оникса с двумя торчащими антеннами, кончики искрились зелёной магической энергией. Как и у СтилХувза, даже хвост пегаса был защищён пластинчатой бронёй. Но в отличие от брони Стального Рейнджера, здесь хвост служил и в качестве оружия, заканчиваясь диким, светящимся шипом. У меня было такое чувство, что я видела кошмарную версию брони Стальных Рейнджеров. Под пегасом, застывшим в воздухе в наиболее угрожающей позе, были нарисованы зебры – убитые или разбегающиеся.

НЕ БОЙСЯ, ЭКВЕСТРИЯ!

МЫ ЗАЩИТИМ ТЕБЯ!

Наконец, Каламити захохотал, издеваясь:

– Агась, точняк. Однажды, Анклав Великих Пегасов прилетит вниз с небес, дабы спасти всех нас, маленьких поняшек. Может даже сразу после полуденной дрёмы.

Он наклонился и громко прошептал:

– А вот хрен вам, и не надейтесь. Это. Никогда. Не Произойдёт.

– Каламити?.. – начала Вельвет Ремеди, кажется, забывшая, что злилась на него.

Отвернувшись с отвращением от плаката, он рысью помчался прочь:

– Лентяи. Выпендрёжники. Это один хрен, что они взяли величайшую из нас, отбросили всё хорошее и замечательное, пока не остались ни с чем, кроме её недостатков, и не решили "а и так сойдёт!"

* * *

– Кажется, за нами следят, – заметил СтилХувз, когда мы проходили через разваленный двор, приближаясь к возвышающемуся зданию, почерневшему и наполовину поеденному ударом апокалипсиса. Я уставилась на карту ПипБака – фабрика "Алый Скакун" должна была быть прямо перед нами. Услышав замечание СтилХувза, я обернулась, взглянув на Л.У.М., больше доверяя прибору, чем собственному зрению в тусклом свете.

Ветер гонял по внутреннему двору фабрики мелкий мусор, сквозь трещины в серой каменной мостовой пробивалась пожухлая трава. Я окинула взглядом платформу, когда-то образовывавшую центр всего двора, платформу, на которой когда-то возвышались статуи нескольких пони. Статуи разрушились и раскрошились, от фигур остались только копыта, гротескно торчавшие из поверхности постамента. Я стала поворачиваться, осматривая местность, пока снова не уставилась на СтилХувза и на побитое взрывами здание, возвышавшееся над нами. Однако ни я, ни мой Л.У.М. ничего не засекли. В этот раз.

Я была уверена в правоте СтилХувза. Я тоже раньше что-то замечала, что-то, что удивительным образом показывало, насколько затуманенными казались все мои чувства. Но нет, здесь на самом деле был кто-то или что-то, державшийся на пределе дальности локатора. Этот объект был помечен как невраждебный, заставляя задумываться: то ли он держался в отдалении из-за стеснительности, то ли из-за осознания пределов возможностей техномагии Стойл-Тек.

Будто по команде, на Л.У.М.е вспыхнула отметка. Я обнаружила «Хуфбитс». Я обернулась снова посмотреть на здание, на этот раз с удивлением. Я помнила, чем было это здание когда-то: это было Мэйнхэттенское отделение Министерства Морали. Я видела его с высоты башни Тенпони. Однако фасад вполне определённо объявлял (своим дерзким оформлением и неоновыми надписями) строение центром шумного музыкального городского движения.

В отличие от местного отделения Министерства Магии, Министерство Морали не развешивало своих вывесок вдоль линии Селестии, не было даже маленькой таблички где-нибудь на стене. Его небоскрёб был безлик и безымянен, а также монолитен начиная с третьего этажа. Первые два этажа были отведены под то, что я расценила, как один из самых популярных клубов Мэйнхэттена (вспомнив признание Вельвет о том, что Пинки Пай и Винил Скретч по крайней мере один раз вместе выступали в Хуфбитс). Даже мой ПипБак не пометил его как Министерское отделение, будто это был секрет... который и так уже все знали.

В своё время центр Министерства Магии воплощал в себе все мои представления о министерских зданиях, вплоть до сумасшедших магических защит, ограждавших его от удара жар-бомбы. Но здание МинМор из-за ряда причин, начиная с явного недостатка защит и заканчивая его расположения над общественым клубом, в мои представления явно не вписывалось.

Я прошла вперёд, представ перед зияющими пастями разбитых окон Хуфбитс. Я попыталась представить его зал, полный пони, танцующих под песню Вельвет Ремеди, с которой она выступала в Разбитом Копыте. Как только я опередила Каламити и Вельвет, на Л.У.М.е появилась красная метка, а затем ещё одна. И ещё. Я остановилась, сделав всем знак задержаться. Присев, я двинулась вдоль Хуфбитс пока не достигла угла, где тротуар был покрыт обгоревшими кусками торговых автоматов.

Когда я осторожно глянула за угол, на локаторе появилось ещё несколько меток.

А ты не прослушала, случаем, часть про мантикор?

Фабрика "Алый Скакун" находилась буквально напротив внутренней аллеи от Хуфбитс. Красные и рыжие туши мантикор заполонили всё здание. Я наблюдала за тем, как несколько мантикор сорвались с террасы двенадцатого этажа и принялись кружить вокруг здания, пока одна за одной не сели на другие выступы. Две зверюги топтались во внутренней аллее, одна стояла ко мне спиной, её хвост раскачивался в паре дюймов от моей морды. Другая чуть поодаль рылась в мусорном баке.

Я спряталась обратно за угол и в расстройстве посмотрела на остальных. Все с выжиданием уставились на меня. Просто удача, что не было ни одной из этих тварей во дворе. Я подозревала, что теперь знаю, что случилось со статуями пони.

Луна, помоги мне. Что же делать? Думай. Думай...

Мне нужна была Праздничная Минталка. Я была уверена, что только съев её и получив взрыв рассудительности и ускорение мысли, я смогу решить эту проблему. Но после того, что я подслушала, чем занимались мои спутники, я не могла рисковать, чтобы они увидели, как я съела ещё одну.

Я развернулась, стараясь не попасться им на глаза, и сколдовала заклинание сортировки ПипБака, затем левиторвала баночку из сумки. Я держала голову наклонённой, в надежде, что мой рог светился недостаточно ярко, чтобы они заметили его в странных серых сумерках заката. Я левитировала одну ПрМ из банки и с жадностью закинула её в рот.

Как и ожидалось, она была вкусной, я её проглотила и засунула баночку назад. Сразу же серая пелена улетучилась с глаз, и мир стал намного ярче и лучше. Я сделала ещё один быстрый взгляд за угол, на этот раз ещё более осторожно. Мантикора, казалось, не двигалась. Даже хвост был почти в том же положении. Её спутница повалила мусорное ведро и пошла к следующему.

Я посмотрела в небо. Я была достаточно умна, чтобы справиться с двумя мантикорами. Без проблем. Но даже с Минталками я не могла обработать всё стадо. Я думала, Каламити мог бы перенести нас к одному из выступов, но мантикоры тоже могли летать. Они были тяжёлыми лесными существами и, казалось, никогда не летали высоко, но...

Мой взгляд наткнулся на что-то красное вверху. Что-то, не похожее на мантикор. Совсем не похожее.

Завод "Алый Скакун" среди прочего производил самокаты. Насколько я могла судить, он был особо известен как раз за эти маленькие красные самокаты. И было ясно, что "Алый Скакун" очень гордится ими, ибо завод когда-то был украшен гигантским красным самокатом более десяти метров в длину. Гигант уже не сидел на своём месте на строительных лесах на крыше. Леса заржавели и рухнули, а самокат упал и вклинился между зданиями Министерства Морали и Алого Скакуна примерно на уровне пятнадцатого этажа.

Образуя мост.

Теперь я знала, как пробраться на фабрику.

* * *

– Ты действительно чокнутая, – наконец прокомментировал СтилХувз, выслушав план. Вельвет Ремеди внимательно смотрела на меня, как будто просто смотреть было достаточно, чтобы определить изменение в настроении.

– Знаешь, Лил'пип эти здоровые здания выглядят не шибко устойчивыми. Я так думаю: быть может нам лучше разбиться на пары и попытаться найти более лучший способ подняться. А то так будем рыскать тут до посинения.

Я согласилась. Не только потому, что я хотела быстрей двигаться, чтобы эффект от ПрМ не иссяк до того, как мы поднимемся и перейдём тот "мост", но я ещё и не была уверена, что полы в том здании смогут выдержать вес более двух пони одновременно. Тем более, когда один из пони – СтилХувз.

– Я пойду со СтилХувзом. Я лёгкая, и я могу использовать левитацию, когда это необходимо.

Вельвет Ремеди бросила один взгляд на Каламити и вмешалась:

– Нет! Я... я должна пойти с тобой, а СтилХувз пойдёт с Каламити. Он полетит. Так что нагрузки от веса не будет.

Каламити хохотнул, закатив глаза.

– Как пожелаете, принцесса. Итак, Рэйнджер, как насчет небольшого шмона?

– Пока ты будешь нести – без проблем, – прямо заявил СтилХувз и пошёл за Каламити прямо в одно из ближайших оконных рам Хуфбитс. Вельвет Ремеди задрала нос, поравнявшись со мной, когда мы тоже пошли.

Когда мы вошли в темноту, Вельвет Ремеди сфокусировалась, подсвечивая свой рог. Первое, что я заметила – автомат по продаже жвачек. Жвачки оплавились и слиплись, образовав одну здоровую массу, обернутую в стекло машинки.

Центральная площадка Хуфбитс представляла собой три этажа мезонина над танцполом, который по сути находился в цокольном этаже. Платформа для музыкантов когда весела под потолком, придерживаемая кабелями. Теперь она торчала в полу, дико наклонившись, она пробила танцпол и была похожа на тонущий корабль.

– Разве это плохо, что я завидую тем пони, которым довелось выступать здесь? – спросила меня Вельвет, когда мы прошли под рядами подвешенных к потолку колонок, каждая больше, чем взрослый жеребец. – Или что я расстроена, видя это место уничтоженным?

Я покачала головой.

– То, что ты мечтаешь быть медицинской пони, вовсе не означает, что ты должна от этого меньше любить петь. – Так или иначе, я просто знала, что мои слова были правдой. Должно быть, из-за понимания и социального изящества, что давали ПрМ. Потому что я не была уверена, смогла бы я понять, что её беспокоит, не будь я под действием ПрМ. – Ты не изменяешь своей мечте или своей свободе пением.

Вельвет Ремеди приостановилась, потом заржала, улыбаясь.

– Спасибо, Литлпип.

Я улыбнулась в ответ, обходя обугленный скелет. Потом остановилась, глядя на него. В отличие от улицы снаружи, где пони просто испарились от вспышки, здесь они сгорели заживо. Я поморщилась, стараясь не представлять поток пламени, прорывающийся в танцевальный клуб. Я поняла, что, должно быть, центр Министерства Морали имел собственную магическую защиту, но не столь сильную, как у министерства Твайлайт Спаркл. Она, должно быть, и задержала на какой-то миг основную волну, прежде чем разрушиться. Инферно, поглотившее это место, было не менее окончательным холокостом.

* * *

Жар-бомба зебр была взорвана в центре Мэйхнэттена поздним утром, когда на улицах, вероятно, было меньше всего народу. Чего нельзя сказать о министерстве. Мне пришлось пропахивать своим волшебством путь через множество скелетов пони, которыми были полны почти все этажи.

Красные точки замелькали на компасе Л.У.М.а. По глупости, сперва я решила, что это призраки, о которых говорил нам торговец с механической совой. В любом случае, я сейчас была готова в это поверить.

– Кто? – требовательно спросил домовой робот-сова, залетев в коридор. Я замерла. Не в страхе, но в полном изумлении. Враждебный охранный робот-сова? В самом деле?

Механическая сова открыла клюв, и тонкая линия розовой магической энергии рассекла воздух, поразив закопчённую вазу на журнальном столике рядом со мной. Ваза полетела со стола, ярко светясь розовым, и рассыпалась розовым пеплом, ещё до того, как ударилась об пол.

Видимо, да. В самом деле.

Я услышала звук стрельбы боевого седла Каламити в другом месте на этаже. Я левитировала свой боевой дробовик из кобуры и прицелилась в механическую птичку. Я чуть не выпалила в Вельвет Ремеди, которая внезапно пронеслась передо мной и поразила металлическое существо своим рогом, точно копьём.

Я дрожала и одновременно чувствовала панику, облегчение и гнев на Вельвет Ремеди, которая остановилась и вперилась глазами в утихшего робота, что был нанизан на её рог. Она замотала головой, пытаясь сбросить его.

– Литлпип? – сказала она наконец со звуком отчаяния в голосе, выглядя комично. – Чутка помоги, пожалуйста?

– Только. Если. Обещаешь. Не бвыскакивать больше Перед дулом. Заряженного ружья..

Она остановилась, глядя на меня, мёртвая сова на рогу. Её глаза расширились, как её взгляд упал на мой дробовик.

– Боже мой.

– Вот уж точно Боже мой. – сказала я мрачно, хотя мой гнев и поуменьшился. Я обернула сову в мою магию и сняла её с рога Вельвет. Я хотела злиться на неё, но она выглядела так мило сейчас.

* * *

Пфт. Пфт. Пфт.

Пуля прошла через первую сову, воспламенив всё внутри неё. Ещё две пули рассекли воздух и врезались в стену со вспышками огня. Когда механический страж упал, я переключилась между целями с отточенным мастерством З.П.С.. Нажав курок ещё раз, я послала ещё три пули во вторую сову.

Тонкая розовая линия ударила меня в спину, вызвав жгучую боль, но, к счастью, не превратив меня в розовую пыль. Даже не дожидаясь. когда вторая механическая сова упадёт, я развернула ствол винтовки и указала на врага позади меня. Три пули пробили третью сову, и она, загоревшись, шмякнулась об пол. В воздухе пахло озоном, жжённой проводкой и других внутренностей роботов.

Выдохнувшись, заклинание прицеливания рассеялось. Я осмотрелась вокруг, но врагов больше не осталось. Я проверила обойму зебринской винтовки.

Я быстро расходовала бронебойную амуницию, которую могла использовать зебринская винтовка. У оружия, судя по всему, не было режима стрельбы, позволявшего выпускать по одной пуле, а чтобы пробить этих существ требовалось всего одно попадание. Мне надо было сменить оружие, но боевой дробовик уже показал себя слишком неточным на расстоянии, на котором я предпочитала вести бой. Механические совы представляли собой лёгкую добычу, но у их магического энергетического вооружения был шанс, пусть и весьма небольшой, дезинтегрировать объект, в который они попадали. Я не хотела подпускать их достаточно близко для того, чтобы они могли как следует прицелиться.

Я подозревала, что у Малого Макинтоша было более чем достаточно сил, чтобы пробить металлическую обшивку этих гадов без использования бронебойных боеприпасов. Что было хорошо, так как Малый Макинтош был единственным оружием, для которого у меня их не было. (не считая дротикомёт, который был совершенно бесполезен против этих малышек.)

Сменив оружие, я подошла к стене из холодильников, намереваясь выяснить, какие же вкусности, начинённые вековыми дозами консервантов, в них хранило Министерство морали на этом этаже. На каждом втором этаже МинМорали в центре была кухня, даже если она и была маленькой, но она была. Кухонь тут было больше, чем уборных, что по логике правильным вообразить невозможно. А на некоторых этажах, вроде этого, не было ничего кроме кухни. На стенах были вывешены плакаты. Хоть большинство из них были коричневыми, шелушившимися или даже полностью сгоревшими. Но по тем, что были хоть немного читаемы, можно было понять, что Пинки Пай превратила потоковую организацию дней рождения для хороших маленьких кобылок и жеребят практически в отрасль промышленности. Ты была хорошей кобылкой в этом году, Литлпип. (Поверь, мы знаем!) Так что, вот твой тортик, присланный прямо из Министерства Морали. И поздравительная открытка, подписанная самой Пинки Пай!

То, что я себе представила, было нелепо и невероятно. Но я почему-то также считала, что это было правдой.

Вельвет Ремеди остановила меня, настаивая на осмотре моей раны на спине, прежде чем позволить мне пройти ещё хоть метр. Поэтому я села на корточки и с тоской смотрела на дверь ближайшего холодильника.

– Ты и Каламити, – сказала с досадой Вельвет Ремеди. – Когда я мечтала быть медицинской пони, это означало провести свою жизнь, помогая пони. Многим. А не только двум. Снова и снова.

– Ты всегда можешь просто дать мне АЙ! – Вздрогнула я, когда она надавила чем-то жгучим на место ожога перед тем, как залить его приятно прохладным гелем.

– Это место будет как новеньким в кратчайшие сроки. Немножко розовым, может быть, и потребуется несколько дней, чтобы шёрстка выросла снова, но во всяком случае шрама не будет. – Не так, как линия на моей шее, она имела ввиду.

* * *

– ...И просто пытаться заставить его принять ванну – всё равно, что пытаться просунуть яблоко через игольное ушко... – После того, как Вельвет задела тему Каламити, её было не остановить. Я хотела закрыть свои уши копытами, но я не могла сделать это и при этом идти. По крайней мере, её голос упал, сделавшись более робким, когда мы узрели декор прихожей перед нами.

Мы прошли ещё один из многих этажей, посвящённых переработке огромного количества приватных разговоров, передававшихся через самые разные техномагические приборы вроде терминалов. Министерство Морали подслушивало за всеми.

По всему коридору висели закопчённые плакаты Пинки Пай. Они смотрели на нас, глаза, казалось, следовали за нами, пока мы шли мимо них. Смелое слово "ВСЕГДА" красовалось на нижней части каждого плаката.

Самая страшная, вселяющая тревогу прихожая на свете!

Я левитировала к себе один из кексов, что мы нашли в холодильнике и надкусила. Он был немного зачерствевшим, но всё ещё съедобным после двух веков хранения. Тот, кто сделал их был или богиней приготовления пищи, или очень тёмной волшебницей.

–...стреляет, не задумываясь. Как он выпалил в дракона, прежде чем мы успели даже попытаться с ним поговорить. Или как он выстрелил в тебя...

Я по прежднему игнорировала её, пока мы шли по коридору. В конце были три двери. Налево, направо или вперёд? Я чувствовала, что действие Минталки начинает испаряться. Как только получу возможность, сразу съем другую. Я не могла рисковать выйти из-под действия наркотика в месте настолько тёмном и... причудливом. Или, если на то пошло, рядом с Вельвет Ремеди, когда она была такой...

– Вау!

Я надавила на двери, открывая их, и обнаружила, что смотрю на небо. Перед нами простирался офисный кабинет размером с три атриума Стойла, заполненный рядами столов с терминалами, который резко обрывался в пустоту. Солнце опускалось за завесу из облаков, окрашивая небо в апокалиптический оранжевый оттенок. Я как-то забыла, что половина здания была разрушена.

Впервые за последние недели я почувствовала сильный приступ головокружения. Я уже привыкла к обширности мира, но такая внезапная смена окружения, пробудило во мне кобылку-агорафоба. Слегка дрожащим копытом я аккуратно закрыла дверь.

* * *

–...может быть, мне действительно нравятся грубые, как он? – Вельвет Ремеди замолчала, чтобы перевести дыхание. Я поблагодарила Селестию за момент тишины, злобно молясь, чтобы она ещё могла отправить голос Вельвет Ремеди на лунные каникулы.

По моей оценке мы находились этажом выше самоката. Сложные лестничные клетки заставили нас подняться выше, а теперь мы искали путь вниз.

– Он лишь заставляет меня так... так... злиться, – Вельвет Ремеди в ярости топала. Вот вам и силы молитвы. – Знаешь, я действительно думаю, что должна пересмотреть свои варианты. В Эквестрийских Пустошах я могла бы найти ещё кучу других жеребцов...

Я почувствовала укол ревности и сразу начала копать яму, чтобы похоронить это чувство.

– ...Или, – Голос Вельвет Ремеди зазвучал с внезапной сладостью. Я застыла и почувствовала её дыхание на моём левом ухе. Когда это она успела оказаться так близко? Знойным голосом, таким мягким и гладким, словно растопленный шоколад, она продолжила: – Или, может быть, кобылу?

Я почувствовала, что мои колени ослабли, моё сердце ёкнуло, всё тело начало промывать теплом и мой желудок наполнился бабочками.

А потом суровая реальность свалилась на меня, выкачав всё тепло и заморозив бабочек до смерти. Я повернулась к ней в мгновенной, ледяной ярости.

– НЕТ.

Вельвет Ремеди в изумлении отступила назад.

– Нет. Ты слишком проницательна, чтобы не знать, что я влюблена в тебя. – Я шагала вперёд, мой голос холоден и резок. – Ты не будешь играть с моим сердцем, предложив мне то, чего я жаждала, лишь только чтобы попытаться вернуться к Каламити.

Вельвет Ремеди отступала назад, прижав уши и заикаясь.

– Во имя Богинь, Ремеди! – рявкнула я, – Ты последовательница Флаттершай. Ты просто не можешь быть такой злой!