Текст книги "Fallout: Equestria (ЛП)"

Автор книги: Kkat

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 119 страниц)

Мы отчаянно нуждались в медикаментах. Кроме того, троим пони взятой нами воды и пищи не хватило бы на несколько дней. Нам нужно было найти кров и пополнить запасы.

Снова собравшись вместе, мы сделали привал на несколько часов. Мы все только что прошли через жестокий бой, и было бы безумием, более того – невозможным продолжать путь, не отдохнув. По правде говоря, мы заслужили куда большего отдыха, чем позволили себе – я настолько была измождена своими чрезмерными выходками с телекинезом, что не смогла левитировать даже такой относительно небольшой предмет, как Малый Макинтош – но незнакомая и, возможно, враждебная местность не вдохновляла на праздный отдых.

Долина была усеяна чёрными, мертвыми деревьями и обломками. Не от поезда, место его крушения осталось в километрах позади; эти обломки служили напоминанием об опустошившем Эквестрию апокалипсисе. Ландшафт был испорчен упавшими небесными повозками и подобными им средствами передвижения. По словам Каламити, мы проходили под окраинами того, что когда-то было городом пегасов – Клаудсдейлом. Теперь на его месте были только облака. А на земле разбросанные остовы транспортных средств пегасов, которые оказались достаточно далеко от города, чтобы не быть мгновенно уничтоженными, но недостаточно далеко, чтобы их пассажиры спаслись, служили единственным напоминанием о трагедии, унесшей столько жизней.

Неуместно оптимистичная музыка плыла, словно песня сирен через долину. Мои уши оживились, и я начала скакать по направлению к её источнику, мои друзья удивлённо кинулись мне вдогонку.

– Литлпип! – ахнула Вельвет, – Что это? – Каламити был не менее запутан. Он узнал звук спрайт-бота, но не мог понять, почему я так торопилась поймать его.

Достигнув спрайт-бота, я схватила его своей магией и, держа его напротив себя, потребовала:

– Наблюдатель!

Каламити приземлился рядом, странно глядя на меня. Вельвет позади перешла на шаг, удостоверившись, что я не была в непосредственной опасности ещё раз стать калекой.

– Наблюдатель! – сердито закричала я, тряся в раздражении спрайт-бота, как будто это могло выключить музыку и вызвать моего загадочного знакомого. – Наблюдатель, я знаю, ты меня слышишь! Ты мне нужен прямо сейчас!

– Литлпип, – начал медленно Каламити, – Я не думаю, что... – он умолк, и глаза его в страхе распахнулись, как музыка резко прервалась и спрайт-бот напрямую обратился ко мне голосом, которого он никогда не слышал от спрайт-бота раньше.

– Ну, здравствуй, Литлпип. Чем могу помочь? – Жестяной искусственный голос, который обращался ко мне, определённо сильно напугал моего обладавшего большим опытом Пустошей товарища.

– Ты должен передать послание в Новую Эплузу! – Я неистово размахивала копытом. – С горы катится тормозной вагон, без поезда. Поездовой пони в нём позаботится о том, чтобы он съехал без происшествий, но в вагоне немало пони, в том числе и жеребята, которые не смогут выжить сами по себе. Новая Эплуза должна выслать за ними состав!

Наблюдатель молчал в нерешительности.

– Наблюдатель, они в плохой форме. У них нет ни пищи, ни воды. Время имеет огромное значение!

Наблюдатель медленно проговорил:

– Я не знаю, Литлпип, мне в непривычку...

– Меня. Не. Волнует! – сердито закричала я. – Тебе же не наплевать на тех пони, или всё же нет? Ты хочешь, чтобы те жеребята погибли?

– Да! Я имею в виду, да, волнуют. И я не хочу...

– Тогда помоги! У тебя нет времени, чтобы проявлять застенчивость, Наблюдатель. Жизни на кону!

С хлопком песня спрайт-бота возобновилась. Я отпустила его, не уверенная, что же чувствовать, облегчение или отвращение.

– Литлпип, – сказала Вельвет, подходя ко мне. – Если ты будешь так обращаться со своими друзьями, то скоро обнаружишь, что осталась одна.

Я нахмурилась, вспомнив свой недавний кошмар. Каламити, видимо, согласный с нею, наградил меня осуждающим взглядом. Вельвет возобновила шествие, я поплелась вслед за ней.

Заметка: Следующий уровень.

Новая способность: Лёгкая рысь — Вы ловки, осторожны и удачливы; или просто научились самолевитации. В любом случае, вы никогда не наступите на вражескую мину и не попадёте в напольную ловушку.

<<< ^^^ >>>

[1]Calamity = Катастрофа

Глава 9. Мораль истории

Глава 9. Мораль истории

«Это я должна быть окружена толпой народа, куда бы ни шла!»

Облака.

Когда я первый раз вышла наружу, в этот новый мир, он был невозможно велик, небо – ужасающе высоко. Теперь постоянные облака – движущиеся, кипящие, темнеющие от дождя – были лишь очередным потолком. Серым, как тот, что был в технических помещениях Стойла. Только изредка, как тогда, в первую ночь, небольшие просветы открывались в облачном покрове, как зияющие раны, которые со временем затянутся. Дразнящие проблески светлой, чудесной синевы, весёлой и спокойной, искушали и мучили тех, кто жил внизу во мраке.

– Литлпип, – спросила Вельвет, её мысли были недалеки от моих, – не кажется ли тебе этот воздух снаружи странным? День такой тёплый и яркий, но всё же воздух... болезненный, что ли... Я чувствую, что очень хочу, но при этом не решаюсь быть окутанной им.

– Как будто он ядовит, – согласилась я. Каламити ничего не сказал. Я предположила, что для него воздух был как воздух, и всегда был таким.

Останки пегасьего транспорта, падавшего с неба как дождь, когда Клаудсдейл был уничтожен, были раскиданы по долине на многие километры. Некоторые из небесных колесниц и вагонов продолжали разрушаться вместе со старыми скелетами бедных пони, попавших под мегазаклинание, но чьи тела не были полностью стерты с лица земли.

Горы окружали долину со всех сторон, болезненная трава росла рядом с почерневшими деревьями. Новые растения росли вокруг них, питаясь их останками. Впереди возвышался сносившийся и выцветший плакат с изображением гигантской бутылки Спаркл~Колы, стилизованная морковь немедленно идентифицировала напиток, хотя слова на знаке слишком сильно стёрлись, чтобы их можно было прочитать. Сильно выцветшая жёлтая пони с розовой гривой держала эту бутылку чуть ли не в оргазменном ликовании. По утверждению Каламити, эти гигантские знаки, называемые рекламными щитами, усеивали все главные воздушные маршруты между Клаудсдейлом и другими городами, рекламируя товары и услуги по всей Эквестрии. Я могла видеть второй рекламный щит на противоположной стороне долины, возможно, в километре далее. Даже с такого расстояния, мне казалось, я могла различить знакомое изображение героических пегасов с радугами, проносящимися по всему небу позади них так, что проходили над армиями злых зебр. Лучше Быть Распятым, Чем Полосатым.

Большой крытый фургон лежал потрёпанный, накренившийся и частично затонувший в земле. Я заметила на нём, казалось бы, бизнес-логотип – семь восходящих кругов, показавшихся мне странно знакомыми... Не успела я обдумать это как следует, как мой ПипБак выдал название места: «Обломки „Поставки Дитзи Ду“». Теперь я вспомнила, где видела эту картину раньше – на внутренней стороне главной страницы «Копытоводства по выживанию в Пустоши».

Каламити глядел на обломки с тем же выражением, что и я. Вельвет посмотрела на нас, недоумевая, почему это мы остановились и тупо смотрели на какую-то повозку.

– Что?

– Именно здесь упала Дитзи Ду, – ответила я, чувствуя благоговение и печаль. Это... Это могло быть её единственным надгробным камнем, если бы её не постигла более странная судьба.

– Кто?..

– Дитзи Ду, – повторила я, не вылезая из своих мыслей. Я пыталась представить себе, каково это было... Вельвет, не знавшая этого имени, наградила меня взглядом, указывающим, насколько полезен ей был мой ответ, и повернулась к Каламити.

– Агась.

Вельвет коротко посмеялась и прошла мимо, обходя заднюю часть фургона. Спустя несколько мгновений я услышала, как она кричит:

– Литлпип, можешь подойти и посмотреть на это? – В её голосе слышался тон... надежды? Я побежала к ней вокруг фургона (и вовсе не как щеночек на зов хозяина).

Землю вокруг задней части фургончика Дитзи Ду тут и там устилали разные ящики да контейнеры, а в самом фургончике их, разбитых и толщей сваленных, было ещё больше. Некоторые были открыты, и всё ценное благополучно разграблено. За исключением сейфа и одного ящика, на который Вельвет и обратила внимание. В отличие от других ящиков, разметка на этом была очень приметна – три жёлтые полосы и розовая бабочка в центре. Это была не медицинская коробка, но цвета и символ явно указывали на Министерство Мира.

– Конечно, нет проблем! – Я с гордостью левитировала свои шпильку с отвёрткой, наблюдая, как Вельвет усиленно борется с желанием подпрыгивать от нетерпения. Отвернувшись, я начала сначала взламывать сейф. И, услышав, как она топчется в нетерпении, закусила нижнюю губу, чтобы заглушить смех.

Замок сейфа оказался слишком лёгким. Учитывая уровень грабежа, я удивилась, что такой лёгкий замок никто до сих пор не взломал. Была ли я единственной снаружи, кто тренировался во взломе? Я открыла ящик.

Один из предметов, что были внутри, сразу захватил моё внимание. Всё внутри сейфа было наполнено розовым светом, исходящим от бутылки со светящейся пурпурно-красной жидкостью:

Спаркл~Кола

РАД!

С бодрящим ароматом радиации и взрывом редискового вкуса!

(Это как копытом промеж глаз! Со вкусом РАДиски!)

Радиоактивная Спаркл~Кола выплыла из сейфа рядом со мной, окружённая волшебным сиянием рога Вельвет. Подняв бутылку на уровень глаз, она поморщилась, вглядевшись в этикетку.

– Это безумство. Кто может быть таким идиотом, чтобы считать радиацию полезной?

Мои собственные способности левитации были так перенапряжены, что я затратила кучу усилий, чтобы забрать у неё бутылку, но я гордо удерживала себя от одышки. С нарастающим ужасом Вельвет Ремеди наблюдала за тем, как я опускаю бутылку в одну из своих седельных сумок.

– Ты ведь не собираешься это пить, правда?

Я пожала плечами. Во всяком случае, звучал этот лозунг вкусненько; да и уровень радиации, судя по показаниям ПипБака, был настолько мизерным, что можно было не волноваться и очиститься Антирадином позже. Я повернулась к ящику с бабочкой, побуждая Вельвет забыть (или хотя бы проигнорировать) напиток в моих седельных сумках.

А вот этот замок был не так прост. Он эгоистично отказывался выдавать свои секреты. После третьей попытки я начала беспокоиться, что он вообще окажется выше моих сил. А я отчаянно не хотела, чтобы Вельвет Ремеди видела мой провал. Правда, у меня был другой вариант... но и это я не хотела, чтобы она видела.

– Крепкий орешек… я должна сконцентрироваться. Вельвет, можешь отойти? – И, учитывая ранее ею данное предупреждение, я добавила: – Пожалуйста?

Уверена, она очень этого не хотела, но в соответствии с хорошими манерами, отступила. Как только Вельвет вышла из зоны видимости, я обратилась к сортировочному заклинанию ПипБака и вытянула баночку с Минталками со дна сумки, куда я их прятала. Это были не потрясающие ПрМ, которыми я угощалась раньше, но с ящиком мне не нужно было болтать. Открыв баночку, я вытряхнула одну себе в рот и начала жевать.

Эффект был незамедлительным. Это было так, будто серый фильм был смыт из всех пяти чувств, так, будто мой разум очистился после пребывания в густом тумане! Я была более живой и осознанной, чем когда-либо раньше! Это были не ПрМ, и определённо не со вкусом конфет, но этого было достаточно, чтобы заставить чёртов замок петь для меня.

Я услышала голос Вельвет Ремеди снаружи:

– Каламити, могу я тебя кое о чём спросить?

– Агась. Можешь, конечно.

– Почему кроме тебя я не встретила в Эквестрийской Пустоши ни одного пегаса? Я думала, что пегасы должны так же часто встречаться, как и единороги или земные пони.

Мои ушки оживились. Их разговор не был личным, так что это не считалось за подслушивание. И, признаться, я тоже хотела знать.

Нависла тяжёлая пауза. Потом Каламити заржал.

– Ох, леди, вопросы у тебя, как в лоб копытом, да?

– Прости. Я извиняюсь, если это личное...

– Нет-нет. Ты должна знать, я думаю. – Я услышала, как Каламити вздохнул; моя чувствительность достигла удивительного уровня! И как я и предполагала, замок теперь стал простым и, щёлкнув, сдался.

– Ты и не найдёшь других пегасов. Ток ежли они не будут... как я. – Он остановился, словно разговор был для него тяжёл физически. – Ты знаешь, раньше, во время войны, мы, пегасы, были величайшей военной силой Эквестрии. Мы были элитой! Лучшими из лучших! Но после удара по Клаудсдейлу, что ж... эт было им, концом игры. Они оставили войну, оставили Эквестрию... В любом случае, не похоже, чтоб хоть один из них продержался больше нескольких часов после этого. Пегасы закрыли небо и спрятались в нём.

– Пегасы. Закрыли. Небо?

– Агась. Они пришпорили производство облаков до полной мощности и закрылись таким образом. Зебры не могут хорошо прицелиться в то, чего не могут увидеть. Не то чтобы они не пытались. Сделали несколько удачных попаданий, но не много. – Я услышала, как он бьет землю копытом. – С тех пор не было дня в Эквестрии, который не был бы облачным.

Вельвет ахнула.

– Это... это ужасно!

– О, они продолжают говорить себе, что прекратят прятаться со дня на день, откроют небо, придут, устремившись вниз, чтобы спасти оставшихся из вас. Когда они будут готовы. Когда настанет время.

Каламити презрительно фыркнул.

– Они говорят это себе уже свыше двухсот лет к ряду. Правда в том, что они слишком высокомерны, слишком ленивы, чтобы беспокоиться. До тех пор, пока они могут продолжать говорить себе, что в итоге поступают правильно, они могут жить сами по себе. В то время как вы тут все гибнете. От рейдеров, работорговцев и монстров… И прилагаете чёртову гору усилий, чтобы спасти себя без их помощи. – Для меня это звучало больше похожим на то, что пегасы сильно напуганы.

Я открыла ящик и начала рассматривать его содержимое.

– А ты? – спросила Вельвет.

– Я не могу так легко забить на это, как эти крылатые куски дерьма, – вау, Каламити, я рада, что ты на нашей стороне, но не грубовато ли?

Через несколько мгновений Вельвет вбежала в заднюю часть фургона. Она с жалостью оглянулась на Каламити, и тут заметила, что я открыла ящик. С радостным ликованием она чуть ли не затанцевала на мусоре рядом со мной.

Внутри ящика лежали многочисленные свитки, разбитая бутылка из-под чего-то, осколки этой бутылки, фотография кролика в рамке, небольшой хрустальный шар, запечатанный в прозрачный мешочек (собственность Министерства Мира – Ограниченный просмотр – Неуполномоченные зрители будут преследоваться по закону!) и книга (Сверхъестественное).

– Ооо! – Вельвет ахнула и издала звук, который, я думаю, можно было описать как восторженный визг.

Я наблюдала за ней, уголки моего рта дёрнулись вверх, когда я поняла, что Вельвет Ремеди, удивительная единорожица, красота которой и изящество музыки вдохновили не менее трёх сотен фанатов, сама является фанаткой!

– Я знаю, что это такое! – объявила Вельвет, левитировав к себе мешочек с шаром, чтобы рассмотреть вблизи. – Это шар памяти. Используется для записи событий. Не только звук, но и движущиеся картинки. Намного лучше, чем рекордер или камера. Очень редки! – Вельвет взяла себе шар памяти и фото кролика.

Я удивилась, что она оставила книгу.

– У меня уже есть такая. Но ты должна взять её себе, Литлпип. Я знаю, ты найдешь её полезной. – Что-то в её лице заставило меня думать, что это была шутка. Тем не менее, я не отказалась от книги, особенно если учесть, что сама Вельвет Ремеди мне её предложила.

Я только закончила укладывать книгу в свою седельную сумку, как Л.У.М. взорвался красным. Я замерла. Дерьмо... Очень много врагов! Работорговцы нашли нас! И, судя по всему, привели целую армию!

– Литлпип? Что там?

– Приведи Каламити, – с тревогой прошептала я. – Тихо, пожалуйста... – Я медленно повернулась на месте. Существовал разрыв в красном на радаре, мы были не полностью окружены. – У нас проблемы! Большие проблемы!

Вельвет мгновенно напряглась, нервно кивнула и побежала так быстро и тихо, как только могла, опрокинув один из ящиков на своём пути. Мы обе вздрогнули. Только достигнув задней части фургона, она в ужасе остановилась.

– Зомби-пони!

Что? Не работорговцы? Я подошла и встала рядом с ней. Я уже прикидывала, как расскажу ей о гулях, но слова умерли на моих губах, когда я увидела пустые, голодные взгляды и шаркающие, нелепые шаги приближающегося стада. Они не были похожи на гулей; они были похожи на зомби-пони! Я вспомнила предупреждение: бывает, залетишь не туда, и потом улепётываешь от целой орды плотоядных пони-гулей, ставших зомби.

Подойдя ближе к Каламити, я прошептала:

– Следуй за мной.

Мы наблюдали, как они подошли на шаг ближе. На два шага. Ближайшие зомби бросились в атаку!

– Бежим!

Мы бежали. Бежали так, словно за нами гналась безумная толпа чудищ, желающих сожрать нас живьем. Потому что так оно и было!

Всё стадо рвануло вперёд, присоединяясь к охоте; наша плоть была их призом, за которым они гнались. Многие поднялись в воздух и полетели к нам. С помощью телекинеза я попыталась схватить и опустить вниз колесницу, за который мы бежали, но свечение вокруг моего рога вспыхнуло и угасло. У меня не было телекинетических фокусов, чтобы спасти нас.

Вельвет Ремеди вскрикнула, когда зомби-пони спикировал с неба. Она пригнулась, существо промахнулось и врезалось в дерево. Не останавливаясь, я перепрыгнула через тело, мой бок начал побаливать.

Эта боль очень скоро начала жечь бок, словно раскалённые угли, грозя подорвать мои силы. Слёзы навернулись на глаза. Ещё два зомби спикировали к нам. Каламити с широко раскрытыми от страха глазами вдруг нахмурился и выплюнул:

– К чёрту всё! – Остановившись, он развернулся и открыл огонь. Выстрел разорвал лысое крыло одного из зомби; падая, он сбил другого. Вдвоем они, крутясь, упали с неба, шлепнувшись в наполовину погребённый металлический каркас огромного вагона, предназначенного для перевозки меньших вагончиков.

Впереди ржавый корпус длинной пассажирской колесницы выступал из земли, становясь преградой. Взвившись в воздух, Каламити закричал нам, чтобы мы обошли его и продолжали бежать.

– Не останавливайтесь! Ни на мгновение! – крикнул он, увернувшись от другого зомби, пинком перезаряжая седло.

Вельвет убежала далеко вперёд, мои короткие ноги и горящий бок угрожали обернуться моей ужасной смертью. Вельвет обежала вокруг пассажирского вагона и скрылась за ним. Я слышала целый табун, скачущий за моим хвостом, копыта били по земле в голодной погоне, дурной запах цеплялся за мою гриву. Я не могла повернуть; они тут же настигли бы меня, если бы я попыталась. В надежде, что мой небольшой рост хоть раз поможет мне, я впрыгнула в проём одного из разбитых окон.

Моё тело, седельные сумки, всё остальное без помех прошли через окно. Я прыгнула на одну из стоящих внутри скамеек и тут же выпрыгнула в противоположное окно, не снижая скорости. Неровные осколки стекла порезали мне шею и ноги, разбились об мою броню и прощёлкали по моим сумкам. Я снова вышла, почти без помех, но ремень моей снайперской винтовки зацепился за зазубренный кусок арматуры, и меня рвануло обратно в вагон, глухо ударив об стенку.

Я попалась! Я попыталась выбраться, но мои копыта лишь бестолково скребли землю. Я слышала топот копыт множества зомби-пони, как они добрались до длинного тела вагона, как табун разделился, разойдясь в обе стороны. Я чуть не сошла с ума из-за этого, в попытках перегрызть зацепившийся ремень, пока они не навалились на меня. Откуда-то сверху доносились выстрелы Каламити; я слышала, как металлическая обшивка вагона вминалась и корёжилась, в кои-то веки его выстрелы не достигали врагов. Я впала в панику. Если меня не прикончат зомби-пони, то один из выстрелов Каламити уж точно достанет. (Я с ужасом поняла, насколько предпочтительней была последняя доля, и молила Селестию, чтобы ему хватило мудрости и милосердия пристрелить меня, когда они начнут меня есть!)

Наконец, с последним мощным укусом ремень поддался, и я вырвалась на свободу. Повинуясь инстинкту, я схватила снайперскую винтовку в зубы, позже поняв, сколь бестолково я потратила это бесценное мгновение, и побежала, насколько позволяли мне мои вопящие от усталости ноги и бок!

Табун зомби уже обошёл пассажирский вагон и полностью переключился на меня. Их копыта ожесточённо рвали обесцвеченную траву под ними. Вдобавок они скакали с такой лёгкостью, что это сделало мою попытку срезать через вагон посмешищем. Мой ясный разум и обострённые чувства обратились в ужас. Я чувствовала, как за мной грохочет земля. Я даже могла подсчитать, как скоро они начнут грызть мою шкуру. Я даже смогла различить странный тихий хлопок, даже сквозь громыхание табуна.

Я почувствовала, как меня подкинуло в воздух, когда обломки пассажирского вагона поглотила вспышка высвобожденной неконтролируемой магии. Я видела пульсирующий каскад цветов, породивший странные тени, когда закрученные магические потоки вспыхнули в небесах. Я учуяла запах гниющих зомби-пони, когда их разорвало на куски, особенно когда части их тел охватил огонь.

На бегу я упала на землю, долина ушла из-под моих ног, несмотря на все попытки сохранить равновесие. Ошмётки зомби-пони падали на меня сверху, словно дождь. Впереди меня, остановившаяся Вельвет Ремеди просто таращилась немигающим взглядом на развернувшуюся позади меня сцену, которую я не хотела себе представлять.

Большую часть табуна убило взрывом, но были и многие, кто не разбежался... но ненадолго. Каламити пролетел надо мной, крича задыхавшейся Вельвет, что нужно развернуться и бежать дальше.

Груда небесных машин, окрашенная в светло-голубой и серый, с пятнами белого цвета, являла собой единственно возможную позицию для обороны. Кроме того, долина расходилась в низкие скалистые холмы, которые совсем не годились для укрытия.

К тому времени, как мы поспели к укрытию, несколько зомби-пони пролетели над нами, приземляясь в паре метров от нас. Вельвет Ремеди опустила рог, целясь в них, и неаккуратно пронзила одного, не сдержав выкрика «Фуууу!», чему я очень посочувствовала. Я попыталась левитировать Малый Макинтош, но магических сил уже просто не было. В отчаянии, я огляделась в поисках того, что могла бы держать в зубах, какой-нибудь копьеподобный штырь вполне бы сгодился.

Но то, что я нашла, было несравненно лучше. Ну, во всяком случае, мне тогда так показалось. Пока Каламити отстреливал зомби-пони, прущих на меня, я вскарабкалась туда, где валялся груз одного из упавшего транспорта. Я увидела в маленьком и жёстком просвете прекрасное светло-синее небо над облаками. Мой прочищенный Минталкой разум быстро сообразил, что окрас этих странных небесных повозок служил для одной-единственной цели – камуфляжа. Пегасовский военный конвой! И, слава Селестии, среди того, что они транспортировали, были турели!

Меня учили перепрограммировать магическую матрицу ПипБака. Перенастроить турель, запустив установки ПипБака “свой-чужой”, было сравнительно легко! И уж тем более прямо сейчас!

– Э, Лил'пип? Ты уверена, что понимаешь, чё делаешь? – спросил Каламити, мельком глянув на меня, приземляясь между мной и прибывающими зомби-пони, и снова открыл огонь.

Я ухмыльнулась:

– А то!

* * *

С тобой Селестия всегда и охраняет путь,

Которым ты избрал идти.

Поможет мужество найти.

Верным, честным, смелым будь,

Ни одного, что спас, не позабудь,

И в нашем сердце ты останешься навеки, знай.

Мелодия Вельвет Ремеди лилась  журчащим ручейком, который шумел в постоянном движении. Я замерла в восхищении, глядя на своего кумира, творящего песню. Каламити не стал ворчать, он тоже нашёл её песню возвышенной на фоне уныния пустоши, хотя и закатил глаза, будто хотел, чтобы Вельвет придерживалась одного текста, а не старалась сделать его совершенней.

Прошло несколько часов с тех пор, как зомби и долина остались позади, не представляя больше угрозы. Небеса начали заволакиваться тёмно-серым. Каламити сказал с некоторой уверенностью, что это не гроза. Просто приближалась ночь. (Если я когда-либо встречу пегасов, думала я, то непременно поблагодарю их за то, что они сделали Эквестрийскую Пустошь столь удручающей. Так или иначе, это было ещё гаже, чем серая монотонность Стойла Два, а ведь я даже не верила, что хоть что-то может быть хуже Стойла Два. Хотя, это мог сказываться пост-Минтальный депрессивный синдром.)

– Богини мои! – ахнула Вельвет, когда мы взобрались на холм и увидели ЭТО: невероятно гигантский рекламный щит, намного выше любого здания, которые я видела, маячил прямо за следующим холмом. Изображение, на удивление не утратившее цвет и не попорченное грязью и водой на протяжении столетий, являло собой не что иное, как гигантскую мордашку почти невыносимо розовой пони с гривой, которую годы обратили в цвета конфеты-тросточки. Она улыбалась, и глаза её, казалось, следили за нами.

Я уже видела это из окна поезда. Даже сейчас, узнаваемый при таком свете и дистанции, этот щит – Селестия милостивая! – будил во мне нервные мурашки. Подходя ближе, я пялилась и пыталась представить его за много десятилетий до того, как время взяло свое, до того, как он был неоднократно занесен пеплом и прахом, размыт струйками дождя, когда он размещался исключительно ради шутки, как будто пони выглядывала из-за холма, будто играла в «ку-ку» с целой проклятой округой, когда это выглядело не настолько...

– ...Жутко. Луна меня прокляни, пиздец как жутко!

Я пыталась стряхнуть это ощущение, отворачиваясь от массивной афиши... и обнаружила, что смотрю на висящего передо мной спрайт-бота.

– Привет, Литлпип!

Я была бы уже в другой стране, если бы Каламити не схватил мой ускользающий хвост зубами. Он держал меня, пока я бежала на месте, до тех пор, пока паника не отпустила меня. А Наблюдатель тем временем мудро уплыл из зоны досягаемости моих копыт.

– Тебе повезло, что я не могу сейчас швырять в тебя камни телекинезом!

Судя по виду Вельвет Ремеди, она была бы не против мне с этим помочь. Каламити недоверчиво сверлил спрайт-бота взглядом, расставив ноги в оборонительной стойке.

– Лил'пип?

– Наблюдатель, они в безопасности? – Это было всё, что я хотела знать в тот момент.

Спрайт-бот утвердительно качнулся.

– Да. Вагоны в пути. Хотя Дитзи Ду наверняка считает сейчас, что ты можешь взламывать спрайт-боты и отправлять через них послания. Извиняюсь за это.

– Лил’пип? – Каламити рычал бы, если бы мог. – Я не доверяю этой штуке.

Итак, Наблюдатель нашёл способ передать сообщение, не дав жителям Новой Эплузы узнать о своих способностях. После слов Каламити я осознала, что и сама не особо-то доверяла Наблюдателю. И теперь, когда мне было известно, что пони, за которых мы сражались и чуть было не умерли, либо уже были в безопасности, либо уже скоро бы в ней оказались, мне на ум пришло весьма немало вопросов. Первым и самым важным из них был:

– Ты отправил меня в то гнездо рейдеров, отлично представляя, кого и что я там найду, не так ли?

Каламити перестал смотреть на странного бота и уставился на меня. Я никогда не говорила ему, почему пошла в библиотеку Понивилля.

– Они нуждались в помощи.

– Ты мог бы сказать мне правду! – нахмурилась я.

– Эй, я же не знал тебя. А сейчас знаю? Ты казалась хорошей пони, которая сделает всё правильно, как только сама увидит это, но...

Я чувствовала, что рычу.

– Ты солгал мне!

– Нет! – Если бы было возможно назвать глухой механический голос разгорячённым, то это был такой голос. – Я сказал тебе, что не желал тебе зла. И я не желал, и не желаю. Я сказал тебе, что ты найдёшь там то, что тебе необходимо, чтобы выжить... – Спрайт-бот подлетел поближе. – И я бы сказал, что ты нашла более ценные вещи, чем просто книги. Разве ты не согласна?

Чёрт побери, а ведь Наблюдатель был прав. Я встретила Дитзи Ду, а знакомство с ней я ценила куда больше, чем с написанным ею (и очень уважаемым мной) руководством. Сопоставив в уме события, я смогла сформулировать доказательство того, что наша с Каламити дружба появилась из-за того, что там произошло. Вероятно, пусть и менее достоверно, я могла также сказать, что мои отношения с жителями Новой Эплузы, а значит и моя способность спасти многих пони, включая Вельвет Ремеди (в своём смысле слова «спасти»), возникли именно благодаря действиям Наблюдателя. Я всё равно хотела вогнать копыто в лицевую панель грёбаного бота. Но я знала, что это было бесполезно. Спрайт-бот не был самим Наблюдателем.

Вельвет Ремеди прервала тишину:

– Литлпип, что происходит?

Я рассказала им всё.

* * *

– Упс, времени почти не осталось... – предупредил Наблюдатель, когда моё повествование, лишь изредка дополняемое его комментариями, подошло к концу. Каламити всё еще недобро поглядывал на спрайт-бота.

Я упорядочила вопросы в своей голове, распределив приоритет.

– Наблюдатель, ты, кажется, знаешь многое...

– Ну, да...

– Что такое Министерства? – Я видела множество ссылок на Министерства, разбросанных в артефактах прошлого. Я подозревала, что такая информация будет полезна для контекста. Но я даже не представляла, что только что задала, возможно, самый важный вопрос в моей жизни. (По крайней мере, уровня Селестии.)

Наблюдатель молчал некоторое время. Достаточно долго, что я даже подумала, что наш странный псевдо-спутник, возможно, снова пропал. Слова Наблюдателя пришли медленно, обдуманно:

– Помнишь, когда я сказал тебе, что ты должна найти свою добродетель? И рассказал о величайших героях Эквестрии?

Я кивнула.

– Ты упоминал о них, да.

– Ну... – Наблюдатель начал медленно, как если бы слова были болезненными. – Резня в Литлхорне разбила сердце Селестии. После этого, примерно в середине войны, принцесса Селестия решила, что больше не имеет права править Эквестрией. Она отреклась от престола в пользу своей сестры – принцессы Луны...

Я слушала с благоговением. Я никогда раньше не слышала, чтобы говорили о Богинях подобным образом.

– Война была разрушительной, как за рубежом, так и дома. Эквестрия пребывала в тяжелейшем положении, страдая как от внутренних проблем, так и от действий вражеской армии. Вы не представляете, как это было тогда.

Он помолчал некоторое время.

– Те героини, о которых я тебе раньше говорил? Они были шестью удивительными пони с чистыми сердцами и благодетельными душами, чья дружба обладала силой изменить мир. Принцесса Селестия всегда была им как мать. Для неё они все, одна в особенности, были Её детьми. Она любила их и желала их защитить. Поэтому Принцесса Селестия огородила их от ужасов войны, находя для них задания, которые большей частью держали их от греха подальше, ну или хотя бы от полей сражений. Дипломатические миссии к грифонам и буйволам – типа таких. Принцесса Луна впервые встретилась с ними при совершенно других обстоятельствах. Она уважала их и считала равными Себе. И, как я думаю, своими спасителями. И поэтому, когда принцесса Луна взошла на трон, чтобы править Эквестрией и командовать войной, она сделала самых важных героев Эквестрии своими личными советниками. Она отдала распоряжение создать новые органы власти, по одному для каждой из них, задачей которых являлось осуществление советов, предлагаемых ими.