Текст книги "Дневник библиотекаря Хильдегарт"

Автор книги: hildegart

сообщить о нарушении

Текущая страница: 59 (всего у книги 93 страниц)

2008/05/19 дети

Видела сегодня, как возле метро «Тульская» пять человек в возрасте примерно от трёх до шести лет, присев на корточки, синхронно гладили в пять рук маленького чёрного пуделя. Представители местной собачьей банды лежали на газоне неподалёку и благородно сдерживались. Пудель стоял смирно, вздыхал с показным терпением и лишь изредка усмехался тонкой мефистофельской ухмылкой

2008/05/21 ... От прогрессирующего ума

Отрывки из «предвыпускных» сочинений, присланные моей знакомой. До сих пор я не знала, что «Горе от ума» – мистический триллер наподобие «Графа Дракулы», Раскольников просто-напросто готовился в киллеры, но понял, что не совсем верно выбрал профессию, а «Гроза» – это трагедия рока в духе лучших греческих образцов.

________

Чацкого приводит в негодование невозмутимый прах Максима Петровича, готовый ради карьеры на подлость.

В дом к Фамусову часто приезжают полуживые князья и княжны, их престарелые слуги и другие герои с того света, бледные, равнодушные и пустые внутри.

Если фамусовское общество оценивает личность человека по количеству у него души, то Чацкий оценивает её по количеству у него ума и образованности.

В начале комедии душевная болезнь Чацкого проявляется ещё не в острой форме… По мере обострения, речь Чацкого всё больше окрашивается в возмутительные тона.

Чацкий страдает от прогрессирующего ума.

Изобличая крепостников, Чацкий говорит Фамусову, что его родственник чахоточный.

В порыве страсти Чацкий набрасывается на Фамусова, вызывая этим его неподдельный страх.

Фамусов бродит с утра по дому, всем недовольный, и вдруг ему встречается его двойник – Молчалин.

Фамусов и Молчалин одновременно пристают к служанке Лизе.

Молчалин является одной из самых страшных фигур в русской литературе, потому что он смог приспособиться к русской жизни.

Фамусов очень небрежно относится к своим служебным обязанностям и говорит при этом всегда: «Обычай мой такой: подписано – и голову с плеч долой!»

Фамусов, по сути дела, давно уже разложился и теперь лежит на пути у человечества, загораживая собой путь ко всему светлому, прогрессивному, чистому.

Чацкий появляется в доме Фамусовых прямо в экипаже и встречает весьма прохладный приём.

Несмотря на свой глубокий, проницательный ум, Чацкий думает, что в жизни есть что-то хорошее и светлое.

Софья воспитывалась в духоте и темноте, без света и без всякого прилива свежего воздуха. Первый, кого она в своей жизни увидела, был Молчалин, и она его полюбила.

Желая подчеркнуть свою связь с народом, Чацкий часто использует в своём языке всякие выражения.

Прогрессивный метод Грибоедова заключается в том, что всех героев его пьесы можно принять за живых людей, потому что они всё время находятся как бы в движении.

Фамусовское общество с глубоким презрением относится к таким химикам и ботаникам, как Чацкий, брат Скалозубова и племянник княгини Тугоуховой.

Все боятся Чацкого, потому что знают, что он не одинок, что у него есть свой лагерь. У дверей Фамусова уже стоит передовой слой образованной дворянской молодёжи и грозит ему гибелью и уничтожением.

Раскольников выдержал испытание и совершил убийство. Казалось бы, можно теперь убедиться в правоте своей теории и убивать дальше, но это вступает в противоречие с гуманными устремлениями его души. Страшные примеры Наполеона, Магомета, Сталина, Гитлера ясно показывают ему, к чему могут привести подобные идеи, и он от них отказывается.

Быт Раскольникова тёмен и мрачен, а сам он всё время идёт одновременно по множеству тёмных коридоров, и каждый из них заводит его в тупик.

Убив старуху-процентщицу, Раскольников прекрасно понимает, что теперь он должен убить свою сестру, мать, Сонечку, и Катерину Ивановну, и всех её малолетних детей.

Катерина была доброй, но ограниченной девушкой и даже в церкви не ощущала ничего гнетущего и затхлого.

Финал «Грозы» печален, но закономерен, потому что другого пути у женщины в то время просто не было.

Катерина не может любить своего мужа Тихона, она может быть только к нему безразлична, потому что она – замужняя женщина.

Гроза в пьесе нагоняется разными самодурами, чтобы нагнетать страх и карать за грехи.

Все люди в пьесе «Гроза» – на самом деле не люди, а ступени, по которым человек идёт к своей неизбежной, сладостной гибели.

2008/05/22 дети

О Раскольникове, Медведеве и диплодоке

– Кто виноват в том, что они это пишут? Я же и виновата, а кто же ещё… Но я тебе клянусь, клянусь чем угодно – Я ИМ ЭТОГО НЕ ГОВОРИЛА. Наоборот… я сто раз повторила, что «Горе от ума» – в первую очередь комедия, а потом уже всё остальное, что там так много по-настоящему смешного, яркого, отрадного… И главное, они же это понимали! Они так здорово всё это разбирали на уроках, такие выводы интересные делали… А как только дело доходит до сочинений – всё, крышка. Они тут же утыкаются в какой-то бред, скаченный из Интернета, и в предисловия времён Очакова… И я ничего не могу с этим поделать – ничего, хоть ты тресни!

– Да ладно тебе… По крайней мере, они у тебя не пишут, что Чацкий убил старушку и женился на Катерине… В других школах это запросто, ты же знаешь. И тексты они у тебя знают железно. Я, например, в жизни бы не вспомнила про какого-то чахоточного родственника Фамусова или чьего-то там брата-ботаника. А они всё это знают. Значит – читали.

– Толку-то от того, что они читали. Да и не читали они! Это всё из каких-то критических статей дебильных… я не знаю, где они это все нарывают, в каких помойках… Просто я на уроке очень строго слежу, чтобы они не списывали, вот они и вынуждены напрягаться и излагать весь этот бред своими словами. И в итоге получается бред в квадрате. Нет, ты меня не уговаривай – это я виновата. У хорошего учителя таких сочинений не бывает, просто в принципе быть не может. Просто я не умею их заинтересовать, им все эти Чацкие до такой лампочки, что ты даже не представляешь! А Достоевский? Ну, куда им сейчас Достоевский, скажи на милость? Что они в пятнадцать лет могут извлечь из Достоевского? А само отношение к тому же Раскольникову – это же страшно, я говорю тебе! Тебе смешно, а мне страшно. Потому что у них уже принципиально другой взгляд на сам факт убийства, совершенно не тот, что был у нас. Вот – посмотри. Это у меня подборка из разных сочинений… тут не только мои, тут ещё Маришкины питомцы зажигали… Посмотри и скажи мне, что тут делать – смеяться или плакать?

________

Раскольников сам признаётся Сонечке, что убил старуху не ради денег, а для себя, для собственного удовольствия.

Убийство старухи-процентщицы не было для Родиона Раскольникова главной целью. Он просто тренировался.

Преступление совершено Раскольниковым не с меркантильной, а с нравственной, религиозной целью, осуществив свою давнюю мечту.

Если бы Раскольников пошёл на преступление ради того, чтобы заработать денег себе на учёбу, это ещё можно было бы понять!

Трагедия Родиона Раскольникова заключается в том, что он никак не может всем доказать, что он не вошь.

У старухи-процентщицы шея напоминала куриную ногу. Раскольников выбрал её для проверки своей теории.

Мы можем сказать, что теория Раскольника потерпела крах. Ведь он убил всего только одну, всего-навсего никчёмную старушонку и её идиотку сестру!

Чтобы воплотить в романе образ Раскольникова, Достоевский оказался на каторге и сблизился там с преступниками, ворами и убийцами, познал их жизнь и идеи.

Раскольников мешает Соне Мармеладовой зарабатывать деньги на панели и кормить семью.

Гибельному пути Раскольникова Достоевский противопоставляет путь Сони Мармеладовой, который она проходит во имя идеалов гуманизма и любви.

Христос – не просто библейский образ в романах Ф. М. Достоевского. Он ещё выступает в них как действующее лицо. Не случайно Раскольников так по-человечески похож на Христа.

Раскольников сперва погнался на улице за девочкой, но потом передумал.

Всё, что слышит в романе Раскольников, можно считать слуховыми галлюцинациями.

Из той сцены поэмы, в которой Раскольников хочет напиться, ясно видно, что он ещё не потерян для мира доброты и человечности.

Порфирий Петрович – умный человек и хороший, тонкий психолог. Он всегда ходит в халате, в чистом белье и в стоптанных тапочках.

__

– Ёлки… Слушай, это ты им сказала, что Раскольников похож на Христа?

– Боже сохрани! Я думаю, они сериал смотрели. Ладно, хоть сериал – вполне приличный сериал, между прочим… И такой контраст с сочинениями на свободную тему, ты себе представить не можешь. Там, действительно, и попытка самостоятельно мыслить, и свежесть какая-то, и оригинальность. Я теперь стараюсь в них это с самых начальных классов воспитывать. С переменным успехом, правда.. но всё же… Я сейчас кружок веду у младших, по словесности. На днях мы с ними писали сочинение «под Драгунского». Помнишь, ты мне посоветовала? «Что я люблю и что не люблю». Нет, мы пока только про «что люблю», а то они ещё маленькие, им трудно будет. Я сразу сказала: про маму-папу и прочие очевидные вещи пишем только в том случае, если есть что об этом сказать дополнительно. И вообще – старайтесь как можно искреннее, чтобы это было только ваше, личное... И ты знаешь – так хорошо написали! Нет, конечно, были и всякие формальные отписки типа «я люблю играть с друзьями, смотреть мультики и купаться в речке», но это ладно, это Бог с ними. Но были и другие, такие занятные, просто одна радость читать. Даже лучше, чем Драгунский, хотя чем-то похоже. Вот – у меня тут несколько отрывков есть, смотри. Ошибки я, правда, исправила… но ошибки – это не так важно даже, тут не в них дело…

__

Я люблю, когда утром на дачном участке под сосной лежит много-много разбитых шишек. Это означает, что дятел где-то совсем близко. Я его люблю. Он мне сразу потом снится во сне.

Мне нравится новый наш президент Медведев. Он заботится о нашей стране. На него всегда можно положиться. На него можно смотреть по телевизору. Хоть каждый вечер. Но я не знаю одно. Может быть, у него тоже есть собака лабрадор? Это бы было правильно.

Я очень люблю гоблинов, они большие и ужасные!

Я люблю, когда в моей комнате с утра пахнет бананами.

Я люблю летом ездить с мамой в Финляндию. Там хорошо. Там свежий воздух. Муми-Тролли совсем не похожи на бегемотиков! В книжке их неправильно нарисовали.

Я люблю жить летом на даче. Я живу на даче с няней Шурой. Она добрая и прекрасная. Я люблю, когда на выходные дни на дачу приезжают мама и папа. Я люблю, если мама и папа с собой не привозят дедушку, а привозят фрукты и компьютер.

Я люблю, чтобы на выходные дни не вставало солнце, или чтобы не очень рано.

Я люблю искать драгоценные камни. У меня их есть уже три мешка!

Мамонтов я люблю всё-таки больше, чем тираннозавров. И ещё мне нравится диплодок.

Я люблю положить в рот 3, 5 или 6 конфет «бон-пари», потому что так конфеты становятся гораздо заметнее, чем 1. От этого портятся зубы. Поэтому я так делаю, но не по каждым вечерам.

Мы с бабушкой по воскресеньям ходим в церковь. Я люблю Бога. Он за нас молится!

2008/05/23 дети

Вампиры, русалки, рыцари и Туська

КОСТИК (серьёзным замогильным тоном). И когда они вскрыли гроб, то увидели, что там лежит вампир. Он был румяный, толстый, с красными губами, с когтями и с длинной-предлинной бородой. Когда его хоронили, у него никакой бороды не было. А когда откопали – то вот такая борода, до пояса...

ТУСЬКА (сочувственно). Ну, да. Бриться-то ему трудно..

КОСТИК (озадаченно). Почему это?

ТУСЬКА (пожимая плечами). Конечно. Он же в зеркале же не отражается. Попробуй, без зеркала побрейся!

___

– Ну, чего, будем сегодня читать чего-нибудь?

– Давай. На твой выбор, что хочешь.

Туська сбрасывает тапочки и лезет с ногами на диван. Оттуда дотягивается до верхней полки и тащит за корешок разлохмаченный по углам знакомый жёлтый двухтомник.

Это судьба, – решаю я и как бы невзначай открываю первый том на «Русалочке». Туська не возражает. Даже если сказка ей знакома, она, как и многие дети, любит слушать её по многу раз. После «Русалочки» мы читаем «Пастушку и трубочиста» – тоже невесёлую историю, хотя и не такую драматичную. Туська сидит по-турецки на коврике и слушает с сонным, самоуглублённым лицом, по которому невозможно угадать ни мыслей, ни впечатлений.

– Ну, как тебе «Русалочка»? – осторожно спрашиваю я, откладывая книгу.

Туська хмурится и смотрит на меня из своей сонной, таинственной глубины, очевидно, не понимая, что я от неё хочу.

– Тебе понравилось? Сказка – понравилась? – уточняю я вопрос.

– Да ну… – пожимает плечами она. – Мне не нравится, когда всё так…

– Как – «так»?

– По-глупому. Всё же из-за ведьмы получилось. Она неправильно выбрала ведьму. Побежала сразу к первой попавшей… Разве так можно? Вот и нарвалась.

– Ты считаешь, это ведьма во всём виновата?

– Конечно. А кто ж ещё? Она же всё нарочно подстроила! Надо было не к ней. Надо было другого специ… листа искать! Хорошего. А эта – плохая!

– Ты считаешь, эта ведьма – плохой специалист в своей профессии? По-моему, нет. Она же помогла Русалочке. Что та просила, то она и сделала…

– Ага, сделала! Это – знаешь, как кто? Как те рабочие, которых мама привела, чтобы они нам дверь в комнате сделали! Они денег взяли ужас сколько, а сделали всё по-дурацкому, наперекосяк… и теперь всё переделывать надо. Так же и ведьма. Ей лишь бы чего-нибудь содрать с кого-нибудь. Понравился у Русалочки голос – говорит: давай мне твой голос! А Русалочка и отдала сразу, даже не торговалась ничуть. А без голоса – что? Без голоса уже совсем не то, хоть пусть даже и с ногами…

– Погоди… Голос – это была жертва. Её обязательно надо было принести, иначе напиток бы не получился, и колдовство бы не подействовало.

– Ага, не подействовало… Это ведьма так сказала. Нарочно. Чтобы голос себе забрать. И волосы потом у сестёр она тоже нарочно… Чтобы парик себе сделать. Она так на них наживалась, а они – как дурочки, всё верили… Нельзя ходить к жуликам, особенно за такими важными делами. Море – вон оно какое! Что ж, неужели там на всё море одна только ведьма, одинёшенька? Надо было поплавать, поискать, как следует. И найти – хорошую, настоящую.

– Тусь, ты пойми… Тут дело не в ведьме. А в том, что принц мог не полюбить Русалочку, даже если бы она не отдала ведьме свой язык и свой голос. И всё равно закончилось бы так, как закончилось.

– А вот и нет! Если хорошая ведьма, она бы не дала, чтоб так закончилось. Она бы вообще без напитков этих дурацких… От этих напитков только хуже. Вон – как эти… Тресторан и Изо… Изо.. ну, ты помнишь, ты же мне рассказывала! Выпили – и чего? Только потом сколько мучились всю жизнь! Или вот, у нас – дядя Андрей и тётя Тоня. Пошли к судье, он им что-то развёл в воде, что-то такое, я не знаю, что… Они выпили эту разведённую воду и стали тут же разведённые! Напиток такой выпили – и всё!

– Напиток развода?

– Ну, да. Наверное.

– Ох, Туська… Напиток развода – это водка. И если бы дядя Андрей не пил её в неумеренных количествах…

– Ну, всё равно… Напиток же! А я бы – без напитка. Я бы и так.. сделала бы такое колдовство, чтобы всем помочь… и Русалочке тоже…

– Ну, и как бы ты его сделала? Это ведь легко на словах. А на деле…

– Сейчас! Я уже всё придумала. – Туська хмурится ещё больше и от волнения выдирает из покрывала ворсинки бахромы. – Русалочка бы пришла. То есть, приплыла. «Ведьма, сделай мне ноги, как у человека!» А я бы ей: «Ладно. Сделаю. Только ты мне тоже сперва сделай. Я – потом, а ты первее». Она говорит: «Ладно» А я ей: «Вот. В общем, у меня есть тут человек. Анфибия. Человек-анфибия. Ихти.. завор... Забыла…

– Ихтиандр. И не «анфибия», а «амфибия».

– «Человек-амфибия. Ихтиандр. И он – знаешь? – он несчастный. Потому что ему жабры в поликлинике засадили, а он теперь не может из-за эти жабр, как человек, чтобы… Ну, не может уже вылезти, а может только в море… И у него девочка была… девушка.. Гута… перча. И он не смог на ней пожениться, потому что она – на воздухе, а он – только в воде… « И я бы сказала: «Пожалей его. Поговори с ним, поиграй. Чтобы ему было не так грустно. Ну, там, недельку или другую. А потом я тебе дам ноги, и ты пойдёшь себе к принцу твоему». И вот.. Я бы ей так сказала. Она пошла бы к Ихти-нандору, и они бы стали дружить. А потом ведьма – раз! – зовёт её и говорит: «Вот, смотри». И показывает ей на берег, где дворец. А там принц уже нашёл эту свою невесту-то вторую и с ней уже целуется на всех парах. А ведьма говорит: «Вот. Видала своего принца?» Русалочка ка-ак заплачет! Хорошо, что под водой всё мокрое и солёное и так. Тогда к ней Ихтинандор подплывёт и скажет: не плачь. И ей будет не так уже грустно, потому что они же уже вдвоём, да? И так и будут. Ему когда грустно – она ему чего-нибудь хорошее расскажет, весёлое… А ей когда грустно – то он ей тоже.. и жемчужин ей найдёт, сколько хочешь, и вообще… И тогда они так подружат-подружат, а потом – раз! – и поженятся.

– Хм.. А это, знаешь ли, выход. Ведь Ихтиандр – человек, значит, у него есть бессмертная душа. И у Русалочки, стало быть, тоже есть шанс – ведь её полюбит человек… Но это если он её полюбит! А если не полюбит?

– Полю-юбит. Ты чего? Не всё время же про Гута.. перчу эту думать? Она уж тоже замужем же! А Русалочка – красавица!

– Ну, допустим. А если Русалочка его не полюбит? Ведь она так любила принца. Неужели ей будет так просто его забыть?

– Ну, не так просто… Но можно же, постепенно-то? Ихтинандор – он же в сто раз красивей принца!

– Почему ты так думаешь?

– Ты что, сама не видела? Кино же было про него, старое… Он в сто раз красивей и добрей!

– Тусь.. но ведь так бывает. Вроде, и красивей, и добрей, а не лежит душа….

– Но ведь он же и смелый! Он акул не боится ни на каплю! И жемчуга у него дополна! Принцу и не снилось столько.

– Ну, допустим. И всё равно..

– Чего – «всё равно»? Он же ведь такой несчастный! Ты что, забыла?

Я сдаюсь и отступаю. Я только не могу понять, откуда эта маленькая Ева в свои шесть лет знает про все нужные кнопки: красивый, добрый, смелый, жемчуга полно, и – несчастный. Главное – такой несчастный! Нет, устоять никак невозможно. Русалочка определённо спасена.

– Ты лучше – знаешь, что, – деловито говори мне Туська, мыслями переключившись на другую сказку, про Пастушку и Трубочиста. – Ты лучше давай, помоги мне – знаешь, чего сделать? У тебя там этот рыцарь стоит, с мечом… ну, там, на полочке… И рядом там девушка. У которой яблоки в фартуке. Давай – хватит им уже так стоять, давай их поженим, что ли?

В самом деле. На полке над моей кроватью, рядом с рыцарем, вынимающим из камня меч, давно уже стоит фигурка из мраморной крошки – краснощёкая серьёзная красотка, несущая в фартуке сомнительного вида лиловые плоды. Они давно уже работают бок о бок, эти рыцарь и девушка. Он пытается вытянуть из камня Эскалибур, а она приносит ему яблоки и, когда он совсем падает духом, подбадривает его уверениями, что у него всё равно ничего не получится, а Эскалибуров в природе не бывает. Они давно уже любят друг друга, но за всё это время, как агент Малдер и агент Скалли, никак этого не показали и даже ни разу не поцеловались. Туська права. С этим надо что-то делать. Если не вмешаться, это так и продолжится до скончания времён.

2008/05/26 всякая ерунда

Утреннее

Я проснулась в лучезарном настроении, и даже сияющее за окном солнце не смогло мне его испортить.

Это всё оттого, что вчера я ходила на «Индиану Джонса». Я люблю Индиану Джонса. Меня не перестают удивлять трогательные попытки зрителей и рецензентов уличить его в неправдоподобии. Это абсолютно то же самое, что говорить: ребята, на луну никак нельзя попасть на пушечном ядре, и уж тем более нельзя вытащить себя за волосы из болота. Не верьте этому, это всё чистой воды враньё. Ну, конечно, враньё, – молодцы, что догадались! В том-то и смысл, что враньё! То самое, хорошо выдержанное, беззастенчивое и безудержное, которому отсутствие стыда, совести, вкуса и чувства меры идут только на пользу. Можно сказать, что Индиана Джонс сумел-таки подхватить знамя, выпавшее из рук постаревшего Барона Мюнхгаузена, с честью пронести его по оставшемуся кусочку девятнадцатого столетия, втащить в двадцатое и триумфально водрузить на куполе Эльдорадского Рейхстага, попутно успев нацарапать на сложенной из золотых кирпичей стене: «Здесь был Инди». Это самый настоящий барон Мюнхгаузен нового времени, и за это я его люблю и всё ему прощаю. Конечно, и он к старости сделался уже не тот, и враньё его стало более утомительным и менее занимательным, но что поделать? К старости все мы немножко выдыхаемся и начинаем повторяться. Зато как, к примеру, хороша та сцена, в которой он, спасаясь от очередной погони, врывается на мотоцикле в читальный зал, проносится по нему, умудрившись по пути не опрокинуть фактически ни одного стеллажа… так, пару-тройку, не больше… затем с грохотом сваливается под стол вместе с мотоциклом, и один из его студентов, нимало не удивившись, заглядывает под стол и задаёт ему какой-то вопрос из области археологии, а он, выползая на четвереньках наружу и вскарабкиваясь снова на мотоцикл, даёт ему вполне развёрнутый и аргументированный ответ, а потом с рёвом и грохотом уезжает. Жаль, что на самом деле он никакой, к чертям, не археолог, и ничего не знает об археологии, профессором которой он является, – иначе, ей-богу, за одну эту сцену в библиотеке Мерлин взял бы его на полставки в Школу в Кармартене. Ну, может, не штатным преподавателем, а хотя бы почасовиком.

С этими мыслями я стояла на лестничной площадке и ждала лифта. Лифт приехал, остановился на моём этаже, из него выпорхнула незнакомая гламурная блондинка в розовой курточке, оставив после себя в лифте крепчайший запах маринованного чеснока. На улице я прокашлялась и вздохнула полной грудью. В лицо мне ударил ледяной ветер – предвестник грядущих июньских морозов. В приступе задумчивости зачем-то открыла зонтик. Ветер немедленно вырвал его у меня и поволок по скверику. Я догнала его, наклонилась, чтобы поднять и закрыть, тотчас услышала отборное воронье карканье и получила по затылку клювом. Не успела я присесть на корточки и прикрыть голову, как с другой стороны на меня налетела другая ворона и тоже врезала мне клювом по голове. При этом они так матерились, что я, несмотря на боль и обиду, невольно заслушалась и даже пожалела, что не взяла с собой записную книжку. В кустах сидел маленький вороний ребёнок и с наслаждением наблюдал за действиями своих родителей.

Изловчившись, я подхватила зонт и малодушно спаслась бегством. Пока я удирала, они ещё несколько раз догнали меня и с разлёта долбанули по затылку. Целый день после этого мои волосы пахли птичьим пером и кленовыми почками.

Всё это чистая правда. Клянусь шляпой Индианы Джонса!