Текст книги "Non Cursum Perficio (СИ)"

Автор книги: Heart of Glass

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 48 страниц)

Но вторая принципалка хорошо знала цену таким вот страшилкам: в каждой из них, пусть самой нелепой, непременно скрывалось тёмное ядрышко реальности. Зачастую куда более жуткой, нежели выдумки. Таковы их земли, где на половине территорий первична идея, а не материя...

Нарцисса устало прикрыла глаза. Здесь, в этом уголке Никеля, лёгкого электричества было мало, и ей хотелось свернуться в клубочек, чтобы удержать в себе запасённую впрок энергию. Почти не вслушиваясь, она отрешённо следила за перекатывавшимся рядом ручейком беседы. Пожилая пара, блондинистая кондукторша и симпатичный мужчина средних лет вели обычные для малознакомых людей переливания из пустого в порожнее. До принципалки долетали обкатанные в бессчётных беседах, какие-то уютно-бытовые «Как детки? Моя вот дурында еле на четвёрочки вытянула, да и то там больше учительница постаралась», или «А Альбин-то, зараза такая, с завода упёр моток медного провода, и в запой ушёл со страху...».

–...ведьма с востока, – внезапно вторгся в вязкую дрёму Нарциссы голос мужчины. Принципалка заметно вздрогнула и невольно скосила на пассажиров тёмные глаза. Мужчина меж тем, увлечённо жестикулируя, продолжал, – у неё волосы цвета неба на рассвете, как розовое золото, и она ещё юная совсем, только какая-то... словно рыбка во льду. Очень, очень красивая, но неживая. Шла босиком по мостовой, ветку свою несла. И вид такой... взгляд внутрь себя, и будто что-то ищет там. Внутри.

–Да вы что-о-о, – со вкусом протянула кондуктор, упираясь локтями в колени и подаваясь вперёд всем корпусом. Вид у неё был жадный, как у кошки под забором рыбоконсервного завода.

–А где вы ведьму видели-то? Давно?

–Да и получаса не будет. У нас на Сортировочной, у пятой подстанции, где остановка этого... альтернативного трамвая, – мужчина вдруг смутился и почесал щёку пальцем. – Я ведь на нём езжу иногда, сейчас с междугородним сообщением вообще как-то непонятно... А алюминиевые трамваи хотя бы по графику ходят, и добраться можно по всему клину, хоть от Края Мира до Тёмных Полей. Хотя сегодня они вообще не ездят, потому что Открытие вод на Озёрах. А я и забыл совсем, только зря там прождал полчаса, потом уже дошло, когда ведьму увидал. Так-то она бы к рельсам и близко не подошла, все знают, что между трамвайщиками и ведьмами вражда похлеще, чем у нас с этими...

сторонниками прогресса. Ну что, пришлось мне домой возвращаться, не солоно хлебавши. Сейчас перекушу, и попробую на междугороднем уехать, если билеты остались.

Все оживлённо заговорили про проблемы с транспортом и про много наобещавшего, но мало сделавшего главу города, и, кажется, забыли, с чего начали – а Нарцисса осталась сидеть прямая, как швабра. Она невидяще смотрела в окошко на наплывающий из темноты другой край оврага с его старыми кварталами и белыми свечками водонапорных башен, и не шевелилась. Восточная ведьма что-то ищет в Никеле! И это тогда, когда в Никеле кое-что ведьмино ищет и сама Нарцисса! Нефть на губах, как плохо... Ладно, хотя бы – кто предупреждён, тот вооружён. Было бы куда хуже, не окажись сейчас в трамвае этой общительной компашки староверов. Однако поставленная задача делается час от часу сложнее.

Нарцисса так бы и проехала свою остановку, пойманная в плен собственных отражённых в стекле встревоженных глаз, если бы пожилая пара, продвигаясь на выход, не зашушукала что-то про «марионетку Ливали», нервно кося на девушку. Принципалка опять вздрогнула и отклеилась от сиденья, резко распрямившись и всё так же пряча руки в муфточке. Сделала шаг к дверям, запрещая себе оборачиваться, хотя затылок Нарциссы буквально ломило от ненавидящих взглядов. Ей до чёртиков хотелось сунуть руку в густые тёмно-гранатовые волосы и почесать там, словно по голове ползало какое-то мерзкое насекомое, но Нарцисса только крепче стискивала зубы.

–У неё что, мозгов совсем нету, в Старый город в одиночку ехать? – довольно отчётливо произнёс мужчина где-то за спиной Нарциссы.

–Да весь мир сейчас словно с ума посходил, – недовольно откликнулась кондукторша.

–Вон, знакомая на Северной работает на ткацкой фабрике, и живёт там в комнате, а на выходные домой приезжает. Сказала, ехала тут на днях – откуда-то взялся новый микрорайон возле путей. Там и живёт кто-то, окошки светятся, магазинчик есть, только птицы над ним не летают, и ваще...

–Остановка «Аллея Прогресса», – объявили из динамиков, и Нарцисса вслед за пожилой парой вышагнула из трамвая, так и не узнав, что же там такое «ваще» в этом странном микрорайоне.

Мимолётно пожалела, что не едет дальше: очень хотелось дослушать. Досадливо поморщилась: трамвайную остановку занесло снегом, и теперь он набился за отвороты её замшевых ботильонов. Снежинки задумчиво кружились в воздухе, словно маленькие балеринки в своих тюлевых юбочках, и присаживались отдохнуть на землю, деревья, провода и на волосы Нарциссы. Девушка некоторое время постояла на остановке, чуть притопывая ногами в попытках вытряхнуть снег – ей не хотелось, чтобы местные видели, куда она направляется. Проехал в обратном направлении тихонько звенящий трамвайчик, остановился поодаль, выпустив из тёплого нутра стайку пассажиров, и канул в ночь.

Снег всё падал и падал... как будто не апрель и не День открытия вод. Как будто весна не наступит в Некоузье, потому что где-то что-то непоправимо испортилось... Да ну! Что за глупые мысли, право слово! Нарцисса сердито встряхнула намокшими волосами и устремилась по какому-то кривому переулочку на розовый неоновый свет приметной вывески магазинчика «Крошка Цахес». Воздух пах морозом и дымом из печных труб: жители старых кварталов не хотели пользоваться центральным отоплением. «Странные они, всё-таки, – размышляла Нарцисса, быстро шагавшая по укатанному снегу меж пятнами жёлтого света от старых фонарей в железных абажурах. – Цепляются за это своё неудобное тяжёлое электричество, за свой уклад жизни... И ладно бы это были только люди старшего поколения – с этими всё ясно, старики в принципе любых перемен боятся, они слишком хрупкие для них. Так нет, и мелкие туда же! Жаль, что я не ведьма и не могу подсмотреть у них в головах, откуда что берётся. Хотя, будь я ведьмой, меня явно интересовали бы совершенно иные вещи...».

–Будь ты ведьмой, детка, ты бы всё равно была здесь и сейчас. Я ведь здесь и сейчас, не так ли?.. – раздался рядом с Нарциссой звонкий, совсем юный девчачий голосок.

Принципалка затормозила так резко, что высокие каблучки её ботильонов заскользили по снегу, и помощница Элен весьма неизящно уселась на пятую точку, еле успев подставить руки. Муфточка отлетела в сторону, и спустя миг её подняла невысокая девушка, на вид лет пятнадцати, облачённая в длинный наряд из зелёных шёлковых лент и плетей живых вьюнков и плюща. Вид у неё был скорее задумчивый и отрешённый, нежели злой, но принципалка хорошо знала, что этому впечатлению доверять нельзя: наездницы сосновых веток вообще редко проявляют эмоции. Нарцисса сощурила уголки глаз, мысленно собирая себя в стальной комок и отгораживаясь от собственной паники. «Вот, сестрица, ты и повстречала эту самую ведьму…» – промельком подумалось ей, пока принципалка вставала. Поколебавшись мгновение, Нарцисса взяла из протянутой руки ведьмы свою муфту и тихо осведомилась, глядя в какие-то замёрзшие, яркие-яркие зелёные глаза:

–А... зачем ты здесь и сейчас?

–Чтобы третий холст не остался белым навеки, – непонятно ответила ведьма. Помолчала немного, глядя в небо, и добавила, – Юта Камайнен.

–Нарцисса Иви, – отозвалась принципалка и чуть приподняла уголки губ в улыбке, показывая, что рада оказанному доверию.

–Иди, куда шла, – Юта вытянула тонкую белую руку по направлению к аллее и чуть склонила набок голову. – Мне нужен компас для того, чтобы ходить по земле. Иначе я не найду дороги. Иди.

–Э... а... ладно! – принципалка неожиданно резко передумала что-то спрашивать: из магазина вышла высокая тоненькая девчушка в залатанном пальтишке и в полосатой шапке с помпоном, непонятно как державшейся на копне тёмных волос. Тин-Тин, одна из подружек и соседок узмара!

Нарцисса моментально сделала охотничью стойку, забыв даже о Юте Камайнен, и торопливо двинулась по переулку, шагая как можно более широко и не спуская взгляда с узкой спины в сером пальто. Тин-Тин шла, размахивая пластиковым пакетиком и весело насвистывая через дырку от недавно выпавшего молочного зуба, совершенно счастливая, и не замечающая вокруг себя никого и ничего в принципе. Буквально через несколько минут Нарцисса поравнялась с девчушкой и, слегка задыхаясь от быстрой ходьбы, окликнула её:

–Эй, девочка, постой секундочку! – Тин-Тин перестала свистеть и обернулась через плечо, открыто улыбнувшись. Правда, через секунду улыбка потускнела, а в тёмно-карих глазах промелькнул испуг.

Нарцисса, не давая ей времени на то, чтобы опомниться, неслась дальше, комкая муфту:

–Девочка, тебя же Тин-Тин зовут, верно?

–Да-а, – протянула та, недоверчиво осматривая Нарциссу с ног до головы.

Принципалка лучезарно улыбнулась, поведя рукой в сторону тихо стоявшей рядом ведьмы, которая с безразличным видом чуть водила ветвью облачной сосны у своих ног, глядя куда-то в снежную пыль.

–А меня зовут Нарцисса. Видишь ли, мы с Ютой ищем тут одного мальчика, его зовут Майло Пеккала. Он сын северной ведьмы, узмар, ему скоро исполнится тринадцать, и по ритуалу Некоузья ему предстоит пройти обряд инициации...

Нарцисса несла эту откровенную дурь, тихо надеясь, что погружённой в себя Камайнен до такой степени пох на междусобойчики людей, что она не станет встревать. Принципалка вообще не знала, есть ли какие-то обряды для узмаров, она ещё не выдумала, какого чёрта вообще ищет этого Майло вместе с ведьмой – но Тин-Тин хватило и той информации, которую ей выдали. Девчушка замерла с полуоткрытым ртом, растерянно хлопая густыми ресницами и явно не зная, что сказать. Видя такой успех, Нарцисса решительно ухватила Тин-Тин под локоть и нагнулась к девочке:

–Мы знаем, что Майло из детей дружит с тобой, с дочкой восточной ведьмы Слады и с ещё одним мальчиком, лохматым таким... ты нас не проводишь? А то мы обе в Никеле в первый раз, Ютке-то вообще непривычно по земле ходить, а меня она по дружбе помочь позвала, но толку с меня мало. Мы с самого утра тут бродим, по вашему Старому городу. А то Камайнен помнит, что где-то тут, а ни улицы, ни дома толком не знает.

–А Смайлика нету дома, он в Депо уехал на Открытие вод со своим знакомым, – сумела, наконец, заговорила Тин-Тин. Увидев разочарованную мину Нарциссы, которая оглянулась на безмятежную ведьму и развела руками в жесте «Ну, что тут поделаешь», девчонка заторопилась:

–Да они вернутся скоро, солнце несколько часов назад зашло! Давайте у нас его подождём, вы же наверняка озябли и проголодались...

–Ой, вот это было бы очень здорово, – Нарцисса потопала ногами, которые и впрямь стали слегка подмерзать, и открыто улыбнулась. – А то я как унюхала возле рынка палатку с шаурбургерами, так чуть было не поддалась искушению с голодухи...

–Фу-у, – ужаснулась Тин-Тин, сморщив длинный нос, на котором сидело несколько веснушек.

–Смайлик нам велел не есть ничего с улицы, он говорит, что все эти пирожки где-то чуть ли не в Бараках делают... Да пойдёмте, пойдёмте. Я вот тут как раз майонез несу. Там греча дома и сосиски...

Девочка вдруг встала на цыпочки, дотягиваясь до уха Нарциссы и, опасливо кося карим глазом на Камайнен, прошептала:

–А ведьмы это... это едят?..

–Я не голодна, но благодарю тебя за заботу, дочь земли, – неожиданно отозвалась безмолвная до того Юта, и лёд в её прозрачно-зелёных глазах едва заметно подтаял по уголкам. Тин-Тин залилась смущённым румянцем и, ещё раз сказав «Да пойдёмте-пойдёмте», пошагала к стоявшему странной скобкой десятиэтажному кирпичному общежитию.

Высокое крылечко с покрытыми наледью ступеньками. Обшарпанные двери, за которыми ты оказываешься в густом тёплом бульоне из разнообразных коммунальных запахов: картофельный суп, мокрые тряпки, уголь, туалет, нагретая пыль, апельсинные корки. Нарцисса невольно скрипнула зубами и судорожно втянула воздух, скользнув взглядом по тусклым матовым плафонам под потолком холла. В вязком тепле, без озона, девушка почувствовала себя так, словно на голову ей нахлобучили горячую и мокрую ватную шапку. Ей даже пришлось ущипнуть себя за вшитые в запястье медные нити, чтобы не упасть в обморок. Тин-Тин, поглощённая больше прелестной ведьмой, нежели её в принципе обыкновенной спутницей, этого не заметила. Стащив шапочку и стряхивая с неё снег, девчонка шла на шаг впереди них, глядя при этом через плечо на Камайнен.

В конце концов, она не выдержала:

–А вам вообще как, удобно на этих сосновых ветках летать? Они это... не колются?..

Камайнен молча, равнодушно протянула Тин-Тин облачную сосну, предлагая самой получить ответ. Девочка, трепеща, провела узкой ладошкой по длинным зелёным иглам, от которых тягуче и волнующе пахло смолой, и удивлённо ахнула:

–Они... они пушистые, словно Шпагат! Шпагат, это нашу кошку так зовут... Как здорово... я бы очень-очень хотела быть ведьмой... ну или, хотя бы как Майло, узмаром, пусть они и не летают на облачной сосне... Ой, что это я? Держу вас в холле! Пойдёмте, пойдёмте, тут лестница...

Они поднялись на второй этаж. Тин-Тин восторженно таращилась через плечо на замороженную Юту; Нарцисса, у которой вело голову, судорожно хваталась за перила, боясь оступиться и загреметь с узкой лестнички. Медные нити, пронизывающие её тело, молчали, не способные отыскать среди удушливого жёлтого света пыльных лампочек хотя бы глоточек чистого, искристо-белого озона, что щедро поил другую половину здания. В какой-то жуткий миг Нарцисса подумала: а что, если их там больше нет?.. Офицеры сейчас выведены в Антинель, и все мощности уз идут лишь на то, чтобы поддерживать открытой дверь между мирами, а принципалок эвакуировали, и... Да нет. Элен Ливали не могла не знать о таком. А если знала – то не могла отправить вторую принципалку в Старый город на верную смерть. Это всё глупые беспочвенные страхи и нарастающая паника от нехватки лёгкого электричества. Сейчас они подойдут поближе ко второму корпусу, и всё пройдёт...

–Тин-Тин! С кем это ты?! – неожиданно воскликнул изумлённо-звонкий мальчишеский голос, и из бездверного проёма на общую кухню резко вышагнул им навстречу долговязый, смуглый носатый мальчишка. Нарцисса слегка вздрогнула, невольно отпрянув: как?! Как этот узмар мог оказаться в городе раньше неё – притом, что Кирпичное куда ближе к Никелю, чем Депо, а мальчишку должна была задержать на Озёрах первая принципалка Алия Селакес?..

Зато Тин-Тин засияла своей щербатой улыбкой так, словно рядом зажгли ещё одну лампочку:

–Смайлик, как здорово, что вы уже вернулись! А Полли с тобой? Я вас хочу познакомить с Ютой и Нарциссой... они тебя искали...

–Нет! – неожиданно каркнула Юта Камайнен хриплым, каким-то чужим голосом, молниеносным движением сорвав с плеча свой лук и натягивая тетиву. Скалясь, ведьма прошипела, – я искала не узмара, а вот этого... эту тварь. Иглу Хаоса.

–Что-о?! – в один голос выкрикнули Тин-Тин и Нарцисса, непроизвольно качнувшись друг к другу в попытках найти защиту и поддержку. И так же одинаково, словно разом выдохнув и уже больше не вдохнув, замерли, молча глядя на невысокую тонкую фигурку в освещённом проёме кухни. В грудь незнакомца смотрело остриё ведьминой стрелы, а сам он равнодушно и как-то безучастно смотрел непонятно куда.

Повисла звенящая тишина, в которой, лишь оттеняя, негромко бормотало радио и булькала в трубах вода. Юта медлила, отчего-то не спуская тетиву; её подёрнутые инеем глаза то гасли, то снова вспыхивали в полумраке длинного коридора. Потом стоящий напротив ведьмы Рыжик неожиданно запрокинул голову, коснувшись затылком стены, и тихо рассмеялся, закрыв глаза – словно что-то разбилось.

–Не слушая мудрые ветры юга, ты решила отомстить за закат заката, наивный ребёнок рассвета? – спросил он весело, когда звякнула на полу последняя стекляшка его расколотого смеха, и посмотрел в зелёные глаза Юты с откровенной насмешкой. – Попробуй. Вдень ещё одну стрелу в моё игольное ушко – это ничего не изменит, ровным счётом ничего. Давай, ведьма, или стреляй, или уходи. У меня нет времени играть трагические роли в вашем театре теней.

Камайнен дрогнула; помедлила секунду – и тихо опустила лук, склонив голову набок и словно о чём-то задумавшись. Если бы Рыжик умел сейчас чувствовать, его бы встревожило это выражение лица ведьмы: как будто Юта решала в уме какую-то сложнейшую математическую задачу... Но он не умел, и потому лишь вежливо кивнул, показывая, что принимает принятое Камайнен решение.

–А какого пса ты тут вообще делаешь? – неожиданно очнулась Нарцисса, непроизвольно стискивая в пальцах ладошку испуганной Тин-Тин. Её раздирало от бессильной злости на шустрого шпингалета Майло, который неизвестно где взял и приволок в свою общагу бывшего директора Антинеля. И если один на один принципалка уж как-нибудь бы справилась с двумя детьми, заморочив им головы или попросту придушив узами, чтобы не путались под ногами, то теперь... теперь всё пошло прахом из-за этого!.. Нарцисса едва ли не со слезами уставилась на невысокого худощавого мальчишку с золотисто-рыжими волосами, так обманчиво безобидного с виду, и беспомощно повторила свой вопрос:

–Здесь нет прорех, тебе не нужно ничего зашивать в Никеле, так какого же препаршивого пса ты здесь забыл?!

–Да, Майло, – согласно кивнул Рыжик, выловив из слов принципалки что-то, понятное только ему самому, – ты всё-таки, пожалуйста, вспомни, куда ты его положил. Твою комнату и кухню мы уже исключили опытным путём, но если мы будем продолжать в том же духе, то к тому времени, когда цель будет достигнута, она уже утеряет свой смысл, свою необходимость. Закрой глаза. Мысли ассоциативно, инстинктами, чутьём, сын северной ведьмы.

–Смайлик, что вы ищете, может быть, я знаю... – робко вякнула Тин-Тин откуда-то из-под локтя Нарциссы. Та грызла губы, пронзённая ясным и холодящим пониманием: они с Рыжиком появились на аллее Прогресса, ведомые одной и той же целью, пусть и с разными намерениями.

–Да откуда тебе знать, – горестно отмахнулся Майло, – дневник моей мамы мы ищем... я его так хорошо, так надёжно спрятал, что теперь не помню, где. Точнее, помню, вот только его там нету. Он уже несколько лет подряд лежал в такой...

–Круглой коробочке из-под печенья с корабликом, да? – жалко подсказала ему Тин-Тин, и её глаза наполнились слезами. Майло нервно дёрнул длинным носом, и в явственном нежелании верить в собственные слова осведомился:

–Ты... ты что, Тин... ты забрала себе... дневник Стефании?.. Тин, ну... – тут Майло, видя, как дрожат губы у готовой разреветься девчонки, сделал над собой неимоверное усилие и, уцепив себя самого за карманы, снисходительно сказал Тин-Тин:

–Ладно тебе, не реви, я не буду ругаться, если ты сейчас вытрешь сопли и принесёшь тетрадь нам с Рыжиком.

–Да-да, – поддержала его Нарцисса и одной рукой обняла Тин-Тин за дрожавшие под серым пальтишком плечи. – Давайте не будем раздувать пожар ссоры из уголька проблемы. Тин сейчас принесёт тетрадь, и мы все вместе пойдём пить чай...

На Юту Камайнен девушка старалась не смотреть; при этом она лелеяла тайную надежду, что ведьма всё-таки попробует сцепиться с этой фарфоровой тварью по прозвищу Рыжик, и тем самым даст принципалке шанс завладеть дневником Стефании. Узы по-прежнему молчали, и распознать, где точно находится тетрадь, принципалка была не в силах. Слава свету, хотя бы головокружение слегка унялось… На какой-то миг Нарцисса поверила, что всё сложится удачно – но тут Тин-Тин в голос завыла, осев на истёртый дощатый пол и горестно вцепившись обеими руками в свои густые тёмные волосы.

–Неееет, ты будешь меня ругать, Смайличек, будешь, – всхлипывала девочка, – и за дело, за дело, потому что я эту книгу обменяла на Перемену...

–Кому?! – хором воскликнули Майло и Нарцисса: мальчишка с яростью, девушка с отчаянием.

–Так Поооооолли же, – простонала Тин-Тин и подняла покрасневшие, несчастные глаза на немо открывавшего и закрывавшего рот Майло.

–Но зачем?! Зачем?! Я бы и так отдал Полли эту тетрадь, он ведь дружил с мамой, и вообще...

–Она всё равно не открывалась, там замочек хитрый, я его и шпилькой, и булавочкой, а он никак, – всхлипнула Тин-Тин, размазывая ладошками слёзы по не очень чистым конопатым щекам. Нарцисса поймала себя на том, что хочет сгрести в объятия и расцеловать эту маленькую воровку, так ловко пославшую опасный дневничок прямиком в Кирпичное. Ведь Элен Ливали сказала, что чувствует приближение Поля, а уж изъять у своего возлюбленного талмуд глава интерната сумеет на счёт раз, когда два уже было. Майло меж тем, забыв о своём первоначальном желании не ругаться на Тин-Тин, выговаривал сидящей на полу девчонке:

–Ну вот сколько тебе раз говорили, не бери чужого, не-бе-ри! Мне вот удалось выменять ключик от замка, я специально привёз его с собой, он у Рыжика, чтобы открыть тетрадь, а ты! Хуже сороки, сожри тебя медь, цапаешь всё, что плохо лежит и медленно бегает...

–Поооолли мне за эту тетрадь обменял настоящий пистолет, – всхлипнула Тин-Тин обиженно – и опять разревелась.

–Так, всё, тихо, не нервируй ребёнка, – Нарцисса решительно подняла плачущую девочку с пола и повела на кухню – умываться над заставленным грязными тарелками оцинкованным рукомойником.

Открывая вентиль, она небрежно спросила у Майло через вздёрнутое плечо:

–Да и в чём вообще проблема? Встретишь своего Полли завтра или послезавтра, он же не съест этот дневник, в конце концов! Откроете да прочитаете. Нашёл беду великую, пфы! Правда, Тин?..

Девочка, которую Нарцисса как раз щедро макнула головой под кран, что-то утвердительно пискнула, даже не пытаясь вырваться из цепко-заботливых ручек принципалки. Майло возмущённо замахал руками, словно ветряная мельница:

–Вот не надо тут мать Терезию корчить, да? Нашкодила, так пусть хотя бы извинится! Нам от смерти этот дневник нужно прочесть, а она... да и кто ты тут вообще такая, фифочка блин, на шпильках, откуда нахрен взялась! Нашлась командирша, на наши головы! Да ещё и ведьму за собой привела какую-то... неправильную...

Он стрельнул глазами в сторону Юты, равнодушно попиравшей грязный пол босыми ножками, убедился, что та на него никак не реагирует, и развил свою мысль:

–Я тебе вот так скажу: ты хоть и старше, но я в этой общаге полжизни прожил, а Тин-Тин и ещё больше знаю, поэтому мы без тебя разберёмся. Забирай эту свою мутную Юту и вали откель явилась!

–Во развоевался, – прищёлкнула Нарцисса языком и принялась деловито возить сорванным с крючка полотенчиком по лицу утратившей всякие способности к сопротивлению Тин-Тин.

–Говно попало в вентилятор! Между прочим, Майло Пеккала, я к тебе пришла...

–Э-э... да? – поразился тот, повнимательнее вглядываясь в Нарциссу. – А... зачем?..

Тин-Тин попыталась было что-то сказать сквозь полотенце, но тут принципалку внезапно обожгло сладостным, долгожданным ознобом: до её измученного тела докатилась волна энергии из соседнего корпуса. Нарцисса улыбнулась, чувствуя, как звенит и наливается упругой силой медь под её кожей. Миг; блеск опаловых глаз, полоснувших по кухне и встретивших взгляд других – льдяных, зелёных, беспощадных.

–Вот за этим, – тихо отозвалась Нарцисса, держа руки на плечах Тин-Тин.

Вдох; удар двух сердец, синхронно толкнувших заряженную озоном кровь и горючую ведьмину топь по жилам – и витой кабель старой наружной проводки, выдираясь из стены, стремительным плющом обвивает Майло, ныряет под воротничок, сдавливая горло... Золотистые глаза моргнули удивлённой своим падением звездой – и бессильно закрылись, заставив Тин-Тин дёрнуться и что-то невнятно крикнуть. Нарцисса предупреждающе сжала пальцы, и девочка замерла под её руками, точно напуганный зверёк. Придушенно всхлипнула от смеси обречённости и страха – ибо, почти одновременно с проводом, из стоявшего на серванте горшка традесканции выхлестнуло несколько колючих стальных плетей, что в мгновение ока свились на теле Рыжика в страшно-прекрасный ажурный узор. Юта Камайнен сжала скрюченные пальцы, затягивая всё туже, туже, вглядываясь в застывшее лицо напротив, тщетно ожидая увидеть хоть что-то, кроме равнодушия фарфоровой статуэтки. Колючки рвали чёрный шёлк, пропарывая ткань, впивались в бледные щёки, кропя их алым... но Рыжик молчал. Молчал, чуть прикрыв глаза, не желая отражать в них перекошенное гневом юное личико восточной ведьмы.

–Юта, хватит... хватит, прошу, пожалуйста, – не выдержала Нарцисса. Провод давно уже отпустил лежавшего без сознания Майло, и теперь неуверенно шевелился у ног принципалки. – Он не человек, но ему ведь тоже больно... не нужно. Я просто... просто возьму ключ. Я не хочу никого убивать.

–Зато я этого очень хочу, – с видимым наслаждением отозвалась Камайнен и нежно улыбнулась Рыжику, коснувшись ладонью его израненной щеки.

–На закате второй эпохи в ткань Некоузья воткнётся Игла; она зашьёт то, что было порвано, – говорила нам в своих гобеленах пряха Тэй Танари. Вот только если кто-то порвал цепи, что держали его долгие годы, порвал липкую паутину безволия, порвал границу обыденности... что, ты и это зашьёшь, да, Игла? Ведь уже зашил, затянул все прорехи в иные миры, чтобы мы сидели тут, как бабочки в банке...

–Тебе перестало хватать неба, дитя рассвета? – тихо отозвался Рыжик, едва шевельнув губами.

–Но небо других миров всё равно останется для тебя под замком – лишь глубинная магия земель Некоузского клина питает хвою твоей облачной сосны, вопреки всем законам гравитации...

–Замолчи! Замолчи! – Юта вонзила ногти в ладони, и на кафельный пол вновь морозной вишней брызнула успевшая остыть кровь Рыжика.

–Из-за тебя погибла моя сестра Лара. Из-за тебя трамвайное Депо потеряло свою хозяйку. Из-за тебя пошли вразнос все балансиры и шестерни нашего мира, и грядёт война между этими и теми, – ведьма поочерёдно махнула рукой на закусившую губу Нарциссу и на еле заметно шевельнувшегося на полу Майло. – Если я не уничтожу тебя, то ты уничтожишь Некоузье, проклятая тварь изо льда, пламени и тьмы!

Рыжик помолчал. Чуть склонил голову набок, опустив глаза. Вывернул кисть, подцепив ногтями стальной стебель, обвивший его запястье – и порвал его так, словно он был тонкой ниткой. Ещё рывок, ещё... Юта, оледенев, смотрела, как тонкие пальцы Рыжика раздирают металл, и всё никак не могла принять ужасный факт: что-то вдруг оказалось не в её власти... Рыжик выдернул из щеки последнюю колючку, промокнул глубокую ссадину рваной манжетой и равнодушно заметил ведьме:

–Ты это так говорила, словно я этого не знаю сам.

–Да как же тебя остановить, отродье?! – яростно закричала Камайнен. Зелень её глаз затянуло тяжёлой ряской отчаяния, а за спиной у ведьмы, взявшись словно из ниоткуда, распахнула крылья ворона-душа, пытаясь защитить свою хозяйку.

–Никак, – просто ответил Рыжик. – Не берите Иглу Хаоса в руки – не вы её швеи, не вы её нить. Делайте, что должно, ведьмы... и третий холст обретёт краски. А мстить за Лару Колклазур, что сочла себя не тем, чем является – это глупо, дочь рассвета Юта Камайнен. Глупо и ненужно.

Юта не ответила – лишь с отчаянным воплем-воем вскочила верхом на свою сосновую ветку. И, пробив своим телом двойное стекло и частый переплёт оконной рамы, вихрем скошенной травы унеслась в небо, сопровождаемая своей вороньей душой. Она неслась, задыхаясь, не видя дороги, обрывая провода и глотая снег вперемешку с тьмой, а лёд её зелёных глаз трескался, трескался, выпуская наружу радужную, горючую топь ведьминых слёз... Слёз, которые ещё никогда за всё время существования клина не падали на земли Некоузья.

– ...я еду в Кирпичное, – буднично сообщил Рыжик так и стоявшим у рукомойника, боявшимся даже шевельнуться Нарциссе и Тин-Тин.

–З-з-зачем это? – сумела выдавить из себя принципалка; её трясло, и лишь слабый сквознячок с привкусом озона не давал девушке задохнуться.

–Там то, что я ищу. Там тот, кого я ищу, – Рыжик пустил воду и сунул руки под холодную струю.

Набрал пригоршню, умылся – и Нарциссу жёстко передёрнуло при виде смешавшейся с водой, окрасившей её в слабый розоватый оттенок крови. Тин-Тин молча протянула ему полотенчико, вынув его из сведённых судорогой пальцев Нарциссы, и Рыжик едва заметно кивнул, благодаря.

Помедлил; сказал негромко:

–Майло скоро очнётся, и ему будет сильно хотеться пить. Присмотри за ним, Тин-Тин. И больше никогда не бери чужих вещей без спросу.

Девчонка с присвистом втянула воздух через зубы, сглотнула и молча дёрнула головой в знаке согласия, не в силах заговорить. Рыжик посмотрел на Нарциссу.

–Я провожу тебя в Кирпичное... – девушка опять передёрнулась, вспомнив, как приказала двум офицерам найти бывшего директора Антинеля и привезти его в интернат. Теперь, встретившись с Рыжиком лицом к лицу, Нарцисса поняла: она послала Крейга и Арро на верную смерть, и от этого её едва не вывернуло наизнанку. Светлый свет, какая она самонадеянная дура... и, светлый свет – сумеет ли Элен Ливали одержать верх над этим немыслимым существом, в котором из человеческого только внешность?.. Нарцисса не знала ответа – и боялась его узнать. Помолчав, она с прерывистым вздохом коснулась щеки Тин-Тин:

–Прости меня... я не хотела причинять вам зла. Мне нужна была тетрадь, я б ушла, забрав её, но...

Тин-Тин только вновь дёрнула головой, страдальчески скривив рот, и присела на корточки над вновь шевельнувшимся Майло. Прошептала:

–Уходите... уходите оба. Ведьма Юта была права – от вас одни несчастья... уходите.

Рыжик молча пошёл прочь. Нарцисса догнала его у лестницы, и уже протянула было руку, чтобы снять с чёрного шёлка рубашки одну из железных колючек и тем самым хоть как-то завоевать расположение своего спутника. Но в миллиметре от ткани её пальцы дрогнули и замерли: она увидела на тонкой шее Рыжика полускрытую прядками, идущую из-под воротника... трещинку?.. Да, тонкую трещинку, словно на старой чашке...

Нарцисса закусила губу, спрятав руки в свою изрядно потрёпанную за последний час муфточку – ей показалось, что если она коснётся Рыжика, то он весь развалится на чёрно-белые фарфоровые черепки... Всего лишь красивый футляр для стальной Иглы. Не более того.

====== 40. Промежутки ======

Поль, Камилло и Тайная комната

...Элен Ливали стояла наверху лестничного пролёта, кутая плечи в кружевную шаль и опираясь локтями на лакированные перила. Её взгляд рассеянной бабочкой порхал по высокому узкому лестничному колодцу. Иногда он присаживался отдохнуть – то на принципалок, идущих парой этажей ниже и рассыпающих вокруг себя серебристые бусинки девичьего смеха, то на потерянную кем-то на ступеньках круглую пудреницу, то на украшавшие стены вышивки. Мыслей не было: Ливали сейчас не могла ни о чём думать, только ощущать. Казалось, она застыла, пойманная в плен своих невнятных предчувствий, словно изящная мушка в золотистом куске янтаря. Здесь и сейчас, в сливочном одиночестве, в ярком и холодном свете галогеновых ламп, пририсовывающем всему бритвенно-острые тени, Элен почувствовала – сегодня последний день её власти. Причём, что самое забавное, этот переворот мироустройства устроила она сама. Элен Марилетта Ливали, светлый ангел Некоузья. Да. Забавно.