сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 52 страниц)
Это был не самый подходящий период, чтобы родители провели с Гарри и Роном дольше пяти минут, но они настояли на совместном обеде, а Гермиона не могла ни в чем им отказать в тот момент. Рон так нервничал, что опрокинул всю посуду вокруг своей тарелки, и это был первый раз, когда перед ним на столе стояло много угощений, а он не торопился их съесть. Гарри был спокоен, и как бы он ни помнил это сейчас, Гермиона знала, что ее отец нервничал из-за Гарри гораздо больше, чем он сам. Гарри окружала плотная аура магии, усиленная легендой, шагавшей впереди него. Гермиона видела его таким, каким он был, в лучшие и худшие годы — она редко замечала в нем кого-либо, кроме своего лучшего друга. Иногда невозможно понять мир с точки зрения другого человека, потому что мы остаемся теми, кто мы есть, независимо от того, насколько сильно мы меняемся.
—… и я думаю, что на этот раз возьму сыр. — Невилл захлопнул меню и с улыбкой передал его официантке.
Сыр — единственное новшество в привычном наборе блюд, которые он неизменно заказывал, но Гермиона это никак не прокомментировала, потому что «Мне салат из курицы» — это то, что каждый раз брала она сама: достаточно сытно, чтобы наесться, и достаточно легко, чтобы не испытывать проблем с возвращением к работе.
— Я возьму блюдо дня, — обратился Гарри к женщине, сунув свое меню в протянутую руку Гермионы, не отрывая при этом взгляда от часов. Гарри почти каждый раз выбирал что-то новое, и она была уверена, что он не успокоится, пока не перепробует все.
Гермиона с легкой улыбкой вручила оба меню официантке, а затем бросила взгляд на дверь ресторана и заметила мелькнувшие рыжие волосы.
— Вскоре к нам присоединится еще один человек.
Рон всегда опаздывал. Гермиона стала называть ему время обеда на двадцать минут раньше, чем они договаривались, но как только он раскусил ее хитрость, то снова начал опаздывать. Раньше это ее безмерно раздражало, так как они всегда обедали в Косом переулке, и дорога от магазина отнимала у Рона не более двух минут. Она знала, что у него были клиенты, но он мог бы получше спланировать свое время.
Гермиона слегка придвинула стул к углу, чтобы головы обедающих не загораживали ей обзор входной двери, а затем бросила взгляд на окна вдоль левой стены. Ресторан напротив предлагал лучшее качество блюд, но у них на фасаде было всего два одиночных окна, а столики стояли так плотно, что сидящий человек оказывался заблокирован, если люди занимали соседний. Это заставляло ее чувствовать себя в ловушке, и поэтому, когда три года назад их компания попыталась там поесть, они пробыли в ресторане лишь до того момента, пока Гермиона не села на стул.
— Я скоро вернусь, — бросил Невилл, вставая.
— Больше не теряйся. — Гарри попытался сдержать улыбку, но у него ничего не получилось при виде покрасневшего друга.
Невилл смущенно прочистил горло, пододвигая стул. С точки зрения Гермионы, вряд ли тот планировал потеряться на этот раз, потому что причина, по которой он придумал столь слабое оправдание своему долгому отсутствию в прошлый, не кружила сегодня по залу, принимая заказы гостей.
— Туалет там, дальше по коридору. Первая дверь… — продолжил Гарри.
— О, хорошо, — пробормотал Невилл, бросая на Гарри затравленный взгляд, пока Гермиона прятала улыбку в чашке. — Спасибо.
— Без проблем, приятель. — В течение трех секунд, которые потребовались Невиллу, чтобы уйти из зоны слышимости, за столом царила тишина, а затем Гарри наклонился вперед, быстро шепча заклинание. — Ты готова к завтрашней встрече с Беллсом?
Гермиона до сих пор понятия не имела, почему они дали Малфою позывной Беллc{?}[От англ.bell — колокол, колокольчик ], хотя она предполагала, что это как-то связано со словами Кингсли о том, что Малфой будет их сигнальным колоколом на протяжении всей операции. На всех встречах, в которых она участвовала, миссия называлась просто «Задание», и Кингсли представил ее главе отдела авроров как координатора.
— Да, — тихо ответила Гермиона, ставя чашку, — были разговоры о том, что министр доставит его сам на случай дальнейших поправок к договору, но было решено, что Беллс должен доверять моему авторитету.
Гарри кивнул, глядя на дверь ресторана.
— Иначе Беллс постоянно требовал бы решать вопросы в обход тебя. У тебя есть монета?
— Конечно. Хотя я не уверена, что твое настойчивое желание, чтобы я всегда имела при себе средство связи, говорит о том, насколько мы можем ему доверять.
Гарри пристально смотрел на Гермиону в течение долгого времени, пока его неподвижность не заставила ее поднять на него взгляд.
— Я верю в твои способности, но мы не знаем, что может пойти не так. Возможно, тебя не будет рядом с ним, но все же ты подвергнешься опасности, особенно когда Беллс внедрится — он может вести двойную игру. Они могут вернуться в дом после его ухода, чтобы проверить его. Есть много разных вещей…
— Я знаю.
— Поэтому вместо того, чтобы отправлять сообщение нашим аврорам, ты отправишь его мне. Я дам им знать, но приду раньше, где бы ты ни находилась.
Гермиона кивнула, и друг на мгновение откинулся на спинку стула, запустив пальцы в волосы. У нее сложилось ощущение, что Кингсли потребовалось гораздо больше времени, чтобы убедить Гарри, что она подходит для этой работы, чем им потребовалось, чтобы убедить в этом саму Гермиону. Гарри бы и сам взялся за это Задание, но, возможно, ему не хватало года или двух, чтобы возглавить отдел авроров. Слишком много дел нуждались в его участии, а если бы он полностью подключился к операции, то у него не хватило бы времени на остальное.
Гермиона работала в Отделе правопорядка, и в число ее должностных обязанностей входили допросы и проверка бывших заключенных. Она была благонадежной, опытной и сражалась на войне вместе с Гарри. Она могла справиться в любой ситуации, и не было ничего слишком неотложного, требующего ее безраздельного внимания — впрочем, Гермиона все еще изучала определенные законы, которые надо было изменить. Гарри не доверил бы эту операцию никому другому, кроме Рона, но Кингсли никогда бы согласился на владельца магазина приколов, герой тот войны или нет. У Гарри могли быть и другие причины сделать выбор в ее пользу, но они уже очень давно их не обсуждали.
Гарри поправил очки на носу, его глаза сияли ярко-зеленым. Гермиона спрашивала себя, перестанут ли они когда-нибудь переживать друг за друга. Ей постоянно снилось, что она спасает друзей, или что они спасают ее.
— Сегодня вечером меня там не будет, но свяжись со мной по каминной сети, когда вернешься домой.
— Да, сэр. — Она слегка улыбнулась ему, видя, как Гарри едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Он нервничал и беспокоился, а это не слишком помогало ей справляться с ее собственными переживаниями. — Рон.
Он бросил взгляд на дверь, одновременно снимая заклинание тишины. Гермиона слишком сильно сжала ручку чашки, делая вид, что пьет, хотя на самом деле лишь глубоко вздохнула. Все это очень напоминало ей войну, и она не могла унять бурление в крови и дрожь в костях.
20:57
—…утратившим законную силу, но вы будете обязаны поделиться всей информацией и воспоминаниями, связанными с операцией, даже после прекращения действия договора. Если выяснится, что вы участвовали в операции, руководствуясь скрытыми мотивами, а затем отказались от выполнения договора после того, как цели этих мотивов были достигнуты, вы получите дополнительный срок. Скрытые мотивы определяются как контакт с…
— Я умею читать! — Малфой оторвал глаза от пергамента, чтобы бросить на нее свирепый взгляд, прежде чем снова вернуться к тексту.
Гермиона не была бы в этом так уверена с учетом того, что он неотрывно смотрел в договор уже пятнадцать минут. Конечно, он решил перепроверить контракт на случай, если они что-то еще изменили с момента последней встречи. Судя по стиснутым челюстям, Малфой не был доволен формулировкой нового пункта, но это был тот максимум, который они готовы были предложить. Он по-прежнему мог отказаться от выполнения Задания в любой момент, и это уже было большой уступкой по сравнению с первоначальным вариантом.
Малфой дочитал до конца последней страницы, и теперь его взгляд был прикован к строчке подписи. К этому моменту Гермиона пребывала на грани, нетерпеливо переплетая пальцы и зная, что все зависит от решения, которое он примет в следующие десять секунд. Возрождение крепло с каждым днем. Если бы они даже смогли найти замену Малфою, это заняло бы у них недели. Они нуждались в нем, и если бы он не нуждался в них в ответ, то они никогда не оказались бы там, где оказались сейчас. Малфой слишком сильно ненавидел мир, чтобы броситься его спасать, но он беспокоился о своей свободе, будущем и репутации. Он наверняка догадывался, что члены Возрождения в любом случае придут за ним или его матерью, как только он окажется вне стен Азкабана. Не то чтобы Малфой делал выбор по соображениям героизма. Для него это всегда было вопросом жизни или смерти, и, возможно, его единственное спасение состояло в том, что в последний момент он всегда выбирал жизнь.
Малфой выпрямился, приподнимая подбородок и вытягивая руку, пока натяжение цепи не ослабло. Кандалы слегка сдвинулись вверх по его запястью, и, хотя на внешней стороне виднелось небольшое покраснение, синяков на нем не было. В отчетах о его тюремном заключении охранники часто отмечали наличие фиолетовых синяков вокруг запястий в течение первого года. Она предполагала, что это было результатом как чрезмерно грубого обращения, так и внутренней потребности сбежать, хотя он годами считал, что это невозможно. Она надеялась, что он продолжит так думать.
Гермиона медленно передала ему перо, кончик которого был влажным от чернил, и сконцентрировалась на каждом подергивании мышц, когда пальцы Малфоя сомкнулись на другом его конце. Она напряженно замерла на стуле, ожидая любого признака того, что ей придется быстро вскочить, и отдернула руку. Несмотря на все его предыдущие паузы и медленное чтение, Малфой без колебаний поднес перо к договору и вывел плавными завитками свое имя. Пергамент слабо подсветился золотым, прежде чем цвет просочился сквозь бумагу.
— Перо, — потребовала Гермиона, когда он опустил его рядом с контрактом.
Малфой посмотрел на нее, приподняв бровь, и она задалась вопросом, вызвана ли интенсивность его взгляда тем, что ему обычно мало что приходилось рассматривать, или он действительно видел ее насквозь. С ее стороны было бы более логично сперва попросить вернуть договор — Гермиона надеялась, что он отнес ее требование к недостатку доверия, а не наличию страха.
Взяв перо, Малфой вывернул запястье под странным углом, и она ожидала, что он вот-вот запустит его через стол, но тот передумал. Вместо этого он, не отрывая взгляда от Гермионы, протянул ей перо, вытянув руку достаточно далеко, но не на максимально возможное расстояние. В его глазах были вызов и понимание, как будто он ожидал, что она испугается взять перо острым концом, направленным на нее, или надеялся увидеть дрожание ее руки, когда она это сделает. Гермиона ненавидела бороду на его лице, скрывающую мимику, кроме того, жизнь с Волдемортом и война придали его взгляду отчужденную холодность, из-за которых его было трудно разгадать. Недостаток знания вызывал чувство острого дискомфорта.
Гермиона скрыла свою нервозность за раздраженным взглядом, быстро выхватывая перо из его руки и делая вид, что он просто тратит ее время впустую. Она кивнула подбородком на договор, подтягивая его к себе. Гермиона глубоко вздохнула и поставила подпись, чувствуя покалывание магии на кончиках пальцев. Ровно в тот момент, когда последняя завитушка вышла из-под ее пера, пергамент снова засветился золотым, только ярче, скрепляя тем самым магический контракт. Она вытерла остатки чернил салфеткой, не понимая до конца, была ли это победа или неминуемый провал. Затем она взяла фальшивое перо, которое ей вручили охранники, и повернула его кончик один раз влево. Короткая синяя вспышка опалила зрение, и Гермиона сморгнула белый кружок света, отпечатавшийся на сетчатке.
— С этого момента вы будете оставаться на этом уровне, в камере дальше по коридору. Вы можете запросить у охранников одну книгу в неделю. Душ будете принимать в доме. У вас не будет доступа в тренажерный зал, совятню или комнату отдыха. Еду будут приносить в камеру. Я буду приходить ежедневно около девяти вечера, возвращение в Азкабан запланировано на пять утра, хотя этот распорядок может измениться в зависимости от текущей ситу…
Гермиона ждала этого, но все равно подпрыгнула на месте. Одним из тех тяжелых прыжков, когда кажется, что все тело пытается вытянуться на несколько дюймов вверх. Она почти закашлялась, захлебнувшись на вдохе затхлым воздухом, пока сердце колотилось где-то в горле. Малфой, кажется, не заметил ее реакции. Он отскочил от своего места настолько далеко, насколько позволяли цепи, запрокинув голову к потолку. Каменная пыль заполняла помещение, факелы звенели о держатели, стены дрожали. Грохот, который должен был оглушить все живое на два уровня вверх, сменился абсолютной тишиной, и стул под Гермионой перестал трястись.
Раздался настойчивый стук в дверь. Гермиона поднялась, проверяя содержимое портфеля. Выпрямившись во весь свой не бог весть какой рост, она почувствовала, как камешки, выпавшие из стен во время взрыва, впиваются в туфли.
Глаза Малфоя расширились и стали ярче, он по-прежнему буравил ее взглядом. Немного бесило, что получить от него нормальную реакцию удалось, только устроив взрыв. Ну, по крайней мере, это должно было помочь с Заданием.
— Поздравляю, Малфой, — сказала Гермиона, когда охранники открыли дверь и вошли в помещение, — ты только что сбежал.
Один из стражников подошел к Малфою, чтобы отвести его в новую камеру, второй сопровождал Гермиону. Первый будет говорить, что проверил восьмой уровень, а второй будет утверждать, что, когда все произошло, он был с ней на пути к шестому уровню, чтобы допросить заключенного. Гермиона быстро поднялась по лестнице и заспешила по коридорам, пока охранник, который ее сопровождал, работал над временно снятыми чарами.
Заключенные на седьмом уровне были чрезвычайно взбудоражены за своими каменными стенами: они двигались в глубине камер, громко кричали и смеялись, подпитываемые надеждой. Гермиона ускорилась еще больше. Ей казалось, что она вновь очутилась в лесу и слышит крики диких животных в темноте ночи, лишенные чего бы то ни было человеческого.
Шестой уровень встретил их толпами сотрудников, бегущих по коридорам, входящим и выходящим из камер. Они все кричали друг на друга, разговаривали закодированным языком, которого Гермиона не понимала, и их паника резко контрастировала с бурлившими в воздухе радостными эмоциями арестантов.
Слух Гермионы отключился, в сознании мелькали залы Хогвартса. Под ее ногами раздавался грохочущий голос Волдеморта, треск и вспышки заклинаний, а ее зрение, затуманенное паникой, превратило весь мир в размытые пятна. Гермиону окружили стук шагов, крики, борющиеся со смрадом темной магии, и Фред, падающий в темноту.
— Мисс Грейнджер? Мисс Грейнджер. Грейнджер.
Гермиона подняла взгляд на стражника, воздух шумным вихрем входил и выходил из ее легких, словно бушующий смерч. Ее рука лихорадочно ощупывала пояс брюк в поисках кобуры для палочки, которой там не было.
— Да? — Голос звучал очень хрипло, но стражник кивнул ей, как будто именно таким он и должен был быть.
— Нам нужно, чтобы вы подождали в этой комнате до дальнейших распоряжений. Кто-нибудь заберет вас, как только тюрьма будет защищена. — Охранник открыл дверь, кивая ей, и она посмотрела на него в ответ.
Ей не хотелось оставаться запертой в крошечной комнатке без палочки в руке. Что, если они неправильно рассчитали силу и направление взрыва, и заключенные действительно сбежали? Что если…
— Комната абсолютно безопасна, — напомнил он ей.
— Да-да. — Ей потребовалась вся сила воли, чтобы зайти в помещение, и звук, с которым за ней закрылась дверь, показался ей захлопнувшейся крышкой гроба.
Гермиона прижалась спиной к двери, прислушиваясь и пытаясь вспомнить, как дышать.
3 июня, 7:28
Взрыв в Азкабане
Магический взрыв потряс Азкабан вчера вечером в 22:03. Хотя официальные лица не обнародовали имена возможных беглецов или то, как им удалось пробить дыру в западной стене тюрьмы, мы понимаем, что теперь среди нас может быть очень опасный преступник.
— Когда это случилось, я допрашивала трех охранников, — заявила Норма Хауэлл. — Я думала, что на мою голову обрушится вся тюрьма. Вокруг царила паника.
