сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 52 страниц)
Официальный протокол действий на такой случай был разработан четыре года назад, когда дементоры перестали охранять тюрьму. Однако как сообщил в прошлом году «Ежедневный пророк», Азкабан провел на две учебных тревоги меньше установленной нормы. Начальник охраны Ирвин Бластог отказался комментировать, надлежащим ли образом охранники следовали предписаниям протокола или какие нарушения привели к возникновению данной ситуации.
— Я не знаю, как это произошло, — сказал наш источник в Азкабане. — В прошлый раз, когда случилось что-то подобное, им помогал Сами-Знаете-Кто.
Последний побег из Азкабана ознаменовался освобождением Беллатрикс Лестрейндж — см.продолжение на стр.4
4 июня, 21:08
Исчез последний сумеречный свет, обрамляющий края облаков, на зазубренные скалы побережья опустилось темное-синее покрывало ночи. Личер — охранник и аврор с косматой бородой, имя которого сообщил ей Гарри, — направил лодку в пещеру. Пальцы Гермионы сжались вокруг коленей, когда он зажег свою палочку, освещая пространство перед ними. Стены пещеры были темные, влажно-коричневые, а вода перед лодкой меняла цвет с мутного сине-зеленого то на пурпурный, то на черный.
Они мягко покачивались в лодке, небольшие волны плескались о деревянные борта, вода звонкой капелью стекала по сводам пещеры. На этот раз у Гермионы была с собой палочка, непроверенная и незарегистрированная, спрятанная в заколдованном футляре, чтобы сканеры не смогли ее распознать. Так что она могла воспользоваться ей в случае крайней необходимости, и это знание успокаивало.
Своды пещеры расширились, превращаясь в неровный круг, и палочка Личера осветила стену Азкабана на противоположном конце. Лодка дала резкий крен влево, когда аврор схватился за край борта и прыгнул в воду. Наклонившись вправо, Гермиона ощутила, как капли брызнули на тыльную сторону ладони. Личер уцепился за конец лодки и потащил к берегу, сопротивляясь большим накатывающим волнам. Деревянное днище царапнуло о камни.
Гермиона подождала, пока он отойдет в сторону, чтобы встать и пройти к носу. Аврор предложил ей руку, и она приняла ее скорее из вежливости, чем из необходимости. Сойдя на берег, Гермиона тотчас отстранилась. Вода намочила подол мантии, и она сжала пальцы на ручке портфеля.
Неприметная дверь, которую открыл Личер, была больше похожа на дыру в стене, и ей пришлось согнуться пополам, чтобы протиснуться внутрь. Спустя три шага Гермиона выпрямилась в полный рост — потолок поднялся до уровня ее макушки, но проход все равно оставался таким узким, что она могла, вытянув руки в стороны, коснуться противоположных стен.
Гермиона быстро шла по неровной земле. Некоторые участки стены представляли собой отшлифованные водой камни. Она до сих пор слышала, как по сводам стекает вода, и время от времени наступала в лужи, цепляя воду краями брюк. Свет от палочки перебежал на другую стену, и Гермиона увидела высеченную надпись, которую уже встречала ранее.
ПРАВДА. Гермиона ощутила странное желание протянуть руку и провести пальцем по резьбе. Она почти чувствовала грязь и крупинки камня на кончиках своих пальцев, и ей стало интересно, кем были те, кто видел эту надпись раньше. Каких людей вели вниз по лестнице, а какие шли следом, в погоне за тем, что было здесь высечено. Вероятно, Гермиона не хотела бы знать ни одного из них. Вероятно, она уже знала.
Личер отошел в сторону, открыв вторую дверь, и свет факелов осветил пол восьмого уровня. Проходя мимо, Гермиона заметила блеск его глаз и почувствовала мгновенный всплеск адреналина, вызывающий покалывание в плечах. Она почти подпрыгнула, когда он заговорил.
— Беллс сейчас в процессе замены личности.
Гермиона шла достаточно медленно, чтобы Личер мог идти рядом с ней.
— Мне не объяснили, как это возможно здесь со сканерами.
— По приказу Министра сегодня вечером сканер убрали с этого уровня, так как он был нужен аврорам, чтобы добыть информацию от заключенного.
Руки Гермионы покрылись мурашками, когда они миновали комнату с двумя стульями, стоящими в центре, над одним из которых свисали длинные цепи.
— А охранники не задавали вопросов?
— Тем троим, кто в курсе, платят не за то, чтобы они задавали вопросы. Так как в их истории были отмечены случаи подозрительного поведения в отношении заключенных, то всех сегодня вечером назначили наблюдать за сканерами.
— Министерство не считает, что тем самым поощряет подобное поведение?
— Беспокойство на эту тему не является частью вашего Задания, — Личер многозначительно посмотрел на приближающуюся дверь, — пришли.
Гермиона подумала, что может беспокоиться о чем угодно, если посчитает нужным, но сейчас было неподходящее время для подобного ответа. Они остановились перед большой железной дверью, и Гермиона смогла заглянуть внутрь комнаты через окошко, до которого едва доставала. Малфой сидел на стуле, его руки, скованные кандалами, покоились на коленях. По обе стороны от него колдовали двое мужчин, а вокруг его головы, словно крошечные змейки, двигались серебристые огоньки. В свете заклинания волосы Малфоя отливали голубым.
— Как давно они этим занимаются?
— Два часа.
Гермиона удивленно приподняла бровь.
— Он не хотел, чтобы воспоминания были имплантированы?
— Они считают, что это была естественная защита. Ему предложили успокоительное, которое он принял, хотя дело все еще продвигается с трудом.
Авроры не предлагали заключенным успокоительные, они лишь насильно вливали их в глотку, даже в том случае, если того требовала ситуация. Вот как они поступали. Если только они не предложили ему выпить лекарство самостоятельно, чтобы проверить готовность к сотрудничеству.
Они немного отставали от графика, но, по крайней мере, это доказывало способности Малфоя. Если он действительно не боролся активно с процессом и все еще оставался психически силен под действием лекарства, то записи не преувеличивали его навыки окклюмента.
— Когда пройдет действие успокоительного?
— Есть контрзелье с моментальным эффектом отмены.
Гермиона наблюдала, как они запрокинули голову Малфоя, и теперь он смотрел на дверь невидящим остекленевшим взглядом из-под полуприкрытых век. Спина была сгорблена, а руки постоянно соскальзывали с колен. Прюит — аврор, сопровождавший ее в первый визит — стоял у стены и наблюдал за процедурой так же внимательно, как и за мужчинами, выполняющими ее. Она знала, что Личер и Прюит наложат на них Обливиэйт, когда все закончится.
— Конспиративный дом готов? — уточнила Гермиона.
— По состоянию на прошлый вечер все предписания и требования были выполнены.
— Отлично.
Один из мужчин склонился перед Малфоем, а другой сделал шаг назад. Наконец, склянки были пусты, и теперь осталось только убедиться, что имплантированные в сознание Малфоя воспоминания были в безопасности. Пребывая в нетерпении, Гермона едва удерживала себя, чтобы не начать притопывать ногой, но вместо этого лишь сжала губы.
Стальная выемка для руки в дверном полотне была то ли влажной, то ли просто скользкой, поэтому Гермионе пришлось найти более удобную точку опоры, чтобы с силой потянуть откатную дверь. Та скрылась в стене, а ее пальцы остались сухими.
Она кивнула обоим мужчинам, когда они прошли мимо, но ни один из них даже не взглянул в ее сторону. Поставив портфель на стол, Гермиона достала мешочек на шнурке и сложенную мантию. Было много споров о том, как должен выглядеть портключ, но в конце концов они остановились на подвеске с гербом Малфоев. Она все еще беспокоилась, что Пожиратели могут попытаться сорвать его из-за позора, которым было покрыто имя семьи, но с другой стороны, было логично, что Малфой сделает все возможное, чтобы защитить «фамильную реликвию». Это также должно было помочь ему продемонстрировать свою лояльность перед лицом чего бы то ни было, независимо от того, что по этому поводу думал остальной мир.
Малфой откинулся на спинку стула, и Гермиона задержала дыхание, когда потянулась к нему. Он вздрогнул только тогда, когда ее рука оказалась у его шеи, и она представила, что было бы, если бы Малфой не был под действием успокоительного. Концы цепочки притягивались друг к другу, как магниты, и Гермиона отдернула руку от удара магии по коже, когда они наконец соединились.
Малфой медленно перевел на нее взгляд, который она выдержала, уцепившись за подвеску. Она дернула за нее, насколько хватило сил, упираясь второй рукой в плечо Малфоя, когда тот внезапно рванулся вперед. Гермиона почувствовала его движение под своей ладонью и оттолкнула. Малфой тихо зарычал. Ее сердце сделало кульбит, и она было потянулась за палочкой, но поняла, что все его силы ушли на то, чтобы поднять голову и сфокусировать на ней взгляд.
Цепочка осталась целой и все еще была застегнута на шее, петелька подвески тоже казалась неповрежденной. Гермиона выпустила ее из рук, отступила назад и достала палочку. На секунду ее накрыла волна облегчения, но перенапряжение почти тут же вернулось назад. Заклинание обнаружения поразило Малфоя вспышкой темно-синего цвета, и только когда его отбросило на спинку стула, она поняла, что даже не объяснила ему свои действия.
Прюит возник в поле зрения Гермионы справа от Малфоя, и ее взгляд метнулся к флакону в его руке, прежде чем она кивнула. Пока Малфой с шумом глотал зелье за ее спиной, она убрала мешочек обратно в портфель, а затем застегнула защелку. Гермиона расположила ручку под таким углом, чтобы ее легко можно было схватить левой рукой. Прислушиваясь к тяжелому дыханию Малфоя, она быстрым движением запястья расправила мантию.
Гермиона обернулась на звук заскрежетавших цепей и увидела, как Прюит встал с корточек и бросил металлические кольца на пол. Малфой спокойно стоял, вытянув руки перед собой, но его взгляд больше не был замутнен. Если бы ему не нужно было оставаться в ясном сознании, она бы предпочла постоянно держать его под действием препаратов.
Сердцебиение Гермионы участилось, когда последние кандалы были сняты, и Малфой свободным движением руки взял у нее приготовленную мантию. Он смотрел ей в глаза, и Гермионе оставалось надеяться, что выражение ее лица было таким же непроницаемым, как и у него. Поведение Малфоя ощущалось как вызов, но Гермиона подумала, что, возможно, она просто не привыкла к тому, чтобы он на нее смотрел. С другой стороны, Малфой всегда был вызовом для нее, так или иначе.
Гермиона расположила одну руку рядом с палочкой, а другой схватила портфель. Прюит направился на выход из комнаты. Она подождала, пока Малфой сообразил последовать за ним, и только после этого начала собственное движение — темнота за спиной была предпочтительнее, чем его шаги. Личер стоял перед комнатой, в которой находилось два модификатора памяти, его взгляд уперся в затылок Малфоя, когда они прошли мимо.
Гермиона задалась вопросом, осознавал ли Малфой, что все еще двигался так, словно его ноги были скованы кандалами. Он делал маленькие шаги и периодически шаркал пяткой об пол. Она не знала, что Азкабан не снабжает своих заключенных обувью, иначе захватила бы ее с собой. Оставалось только надеяться, что подошва его ступней достаточно огрубела за это время, чтобы он смог пройти по камням.
— Надень мантию, Малфой, и как можно дальше натяни капюшон.
Он поколебался, а затем взмахнул тканью, накидывая ее на себя. Ему понадобилось больше времени, чем нужно, чтобы застегнуть пуговицы. Может быть, потому что за годы ношения тюремного комбинезона он отвык от них, может быть, потому что впервые за все это время занервничал.
Туннель окутал их темнотой, с которой Малфой практически сливался в накинутом на волосы капюшоне. Если бы половина спины Прюита не показалась из тени Малфоя, а полоски светлой кожи между грязью, покрывавшей его ноги, не были бы видны, то Гермиона вообще бы не знала, что он здесь. Ее сердце колотилось словно пульсирующая мигрень, только менее болезненно и более раздражающе. Она хотела бы быть идеально собранной и полностью владеть собой, но ничего не могла поделать с тревожащей глубиной тьмы и близостью Малфоя — свободного, сильного и способного на многое.
Камни причиняли боль. Как только его нога ступила на берег, он тут же ее отдернул, поджимая. Но не успела Гермиона подумать о том, что сейчас он станет требовать обувь, как Малфой снова шагнул вперед. За то короткое время, пока они дошли лодки, он дернулся еще четыре раза — зазубренные края впивались ему в ступни.
Ее туфли царапали камни — она чувствовала, как те хрустели и вращались под резиной подошвы — а вода задевала мыски. Гермиона перекинула ногу через борт, и фонарь качнулся в руке, когда лодка под ее весом накренилась. На мгновение она замерла в нерешительности, а затем подтянула вторую ногу. Туфли заскрипели по дереву, и ей пришлось немного присесть, держась свободной рукой за борт, чтобы с позором не шлепнуться. Она немного подождала, привыкая к качке, а затем сделала четыре шага, дойдя до скамейки на другом конце лодки.
Гермиона развернулась, чтобы сесть, чувствуя тяжесть намокших брюк, и посмотрела на двух мужчин в капюшонах, стоящих на берегу. Ее сердце заколотилось, и она обхватила рукой колено, ощущая покалывание в плечах от всплеска адреналина. Она сделала глубокий вдох, напоминая себе, что один из них — аврор, а с другим она могла справиться. Гермиона попыталась отвлечься от мыслей о том, что Малфой как мужчина крупнее нее, и сосредоточилась на своей палочке. Если будет необходимость использовать ее, она это сделает, даже разнеся все вокруг.
Малфой залез в лодку намного проворнее, вероятно, сказались годы полета на метле. Но усаживаясь на противоположном краю, он не заметил, что подол мантии намок. Если бы ситуация была менее опасной, то Гермиона бы ухмыльнулась: теперь вода гораздо быстрее доберется до него.
Она посмотрела на Прюита, дожидаясь пока чернота под капюшоном развернется в ее сторону, и кивнула. Тот кивнул в ответ, отвязал веревку от вбитого в землю деревянного колышка и толкнул корму. Когда они чуть отплыли от берега, раздался звон небольшого колокола, закрепленного на шесте между ней и Малфоем.
Магия воды уносила их прочь, и Гермиона наблюдала, как очертания Азкабана и аврора теряются в плотном тумане. Она крепко держала палочку в мокрой ладони, прислушиваясь к плеску волн, мягко накатывающих на лодку, прерываемому только звоном колокола.
Гермиона медленно поднялась, несколько секунд постояла, привыкая к качке, а затем сделала два неуверенных шага в направлении Малфоя. Не сводя с него глаз, она провела костяшками пальцев по шесту, сжала металлическую ручку фонаря, нашла крюк под колоколом и повесила на него фонарь, а затем, не разворачиваясь, сделала два шага назад и снова села на скамью.
Малфой выглядел как смерть. Из-за моросящего дождя его черная мантия превратилась в блестящую пустоту, а лицо исчезло в тенях капюшона. Гермиона почти было потребовала, чтобы он опустил его, тогда она могла бы следить за движением глаз и смотреть на выражение его лица, чтобы быть уверенной, что он не замышлял что-нибудь опасное. Но тогда это бы лишило смысла саму идею спрятать его, скрыть и лицо, и волосы от остального мира, которому было слишком любопытно узнать, кем был тот, кто покидал Азкабан под покровом капюшона и ночи. Тем не менее, вид Малфоя вызывал у нее дискомфорт и тревогу, гораздо более сильные, чем Гермиона испытывала прежде. Чернота воды не позволяла разглядеть ничего за пределами лодки — только бело-серый туман перед еще большей тьмой и черной фигурой Малфоя. Судно накренилось, раздался звон колокола, и Гермионе почудилось, что они направляются туда, куда попадают после смерти — чем бы ни заканчивалась жизнь: потусторонним миром или небытием.
Мрачные мысли и влажный воздух, застревающий в горле и распирающий грудную клетку, заставили желудок болезненно сжаться. От переизбытка эмоций и паранойи сердце забилось как заполошенное. Медленно считая про себя, Гермиона попыталась выровнять дыхание и избавиться от этого непрошеного приступа клаустрофобии. Ей казалось, что туман сгустился, угрожая поглотить ее, и где-то рядом витала смерть, наблюдая, как внутри нее нарастает паника.
Она не могла позволить ему взять над собой верх или дать почувствовать свою слабину. Она понимала, что ее лицо тоже скрыто, и что Малфой, вероятно, не мог его разглядеть сквозь темноту ночи и колеблющийся свет факела. И в то же время Гермиона ощущала, что он видел ее насквозь и знал, что она оставалась одна, замерзшая и уязвимая, посреди этого жуткого мира.
Гермиона сделала несколько более глубоких и спокойных вдохов и крепче сжала палочку.
Она не знала, что они уже приплыли, пока днище не коснулось берега. В ту же секунду, как лодка накренилась и зазвонил колокол, Гермиона была на ногах. Судно снова качнулось, и Гермиона заскользила по мокрому дереву, выбросив руку вперед в попытках удержать равновесие. Малфой сидел неподвижно, темный овал под его капюшоном не был обращен к ней, но ее щеки все равно опалило жаром. Этого не было предусмотрено в планах.
