сообщить о нарушении
Текущая страница: 42 (всего у книги 52 страниц)
По некоторым мелькавшим вокруг цветным пятнам Гермиона узнавала представителей других отделов, но среди мантий были и черные с капюшонами, глубоко натянутыми на глаза для защиты от снега. Разумом она понимала, что была в безопасности и что для ее сумасшедшего сердцебиения не было никаких причин, но краем паникующего сознания в этих капюшонах она видела перед собой только Пожирателей Смерти.
Или, может быть, это разум как раз подсказывал ей, что она не была в безопасности. Может быть, она оставалась единственной в этой толпе, кто продолжал мыслить здраво. Точно так же, как когда она, Гарри и Рон были втроем против целого мира, и война еще не была объявлена войной. Может быть, паниковать из-за черных мантий было совершенно логично, потому что под ними могли скрываться члены Возрождения. Может быть, сейчас один из них достанет палочку и приставит к ее затылку, и то, что происходило раньше, произойдет снова. Мелькнет зеленая вспышка, она замертво упадет на пол и останется там лежать…мертваямертваямертвая.
Гермиона врезалась в двери, ведущие к лестнице, и ее руки, хватающие металлические ручки, на секунду оказались заняты, чтобы она смогла прицелиться в случае необходимости. Она споткнулась о маленькую площадку, захлопывая за собой дверь, посмотрела на нижние пролеты и прислушалась к приближающемуся топоту.
Ее ногти впились в ладони, большой палец был приподнят, чтобы лучше контролировать палочку при наведении. Гермиона обернулась, взбежала по лестнице и перегнулась через перила, высматривая, не мелькнет ли черный капюшон или маска из слоновой кости.
Ей просто нужно добраться до своего офиса, и тогда она закроет дверь, опустит жалюзи, включит везде яркий свет. Ее дыхание ураганом вырывалось из груди, в ушах шумела кровь, а ноги громыхали по ступеням, отбивая ритм ее сердца… бамбангбамбангбамбанг.
22:12
Гермиона помешивала равиоли, когда Малфой в пятый раз отложил упаковку с курицей. Скорее всего, он молчаливо обдумывал способы ее приготовления, но поскольку упрямо предпочитал найти решение сам, она не собиралась ему подсказывать. Он уже нарезал один из кусков кубиками и положил на сковороду — те подгорели с одной стороны, оставаясь сырыми с другой.
Малфой обошел ее, чтобы схватить лопаточку, касаясь грудью ее спины, и Гермиона на несколько секунд задержала дыхание. Он отступил, хмуро глядя на курицу и переворачивая кусочки. Она достала банку с соусом и еще одну кастрюлю, поставив ее нагреваться на медленном огне на дальней конфорке, чувствуя, что Малфой за ней наблюдает.
— Ты потеряла книгу? У тебя умер кот?
— Хм? — ее ложка замерла в воздухе, — Живоглот? Да.
Пространство вокруг них как будто сжалось: вероятно, это были только игры ее воображения, а может, потому что Малфой выглядел напряженно. Гермиона какое-то время наблюдала, как равиоли всплывают со дна кастрюли на поверхность, прежде чем удивиться, почему он в первую очередь спросил про книгу. Он, должно быть, заметил, что она сегодня была не в лучшей форме — утро в Министерстве никак не выходило у нее из головы. Сколько бы раз она ни пыталась забыть о подобных вещах или сделать так, чтобы они больше не повторялись, это никогда не срабатывало.
Малфой волновался, что ее что-то беспокоит? Он подумал, что это как-то связано с Заданием, и занервничал? Его это заботило, потому что ее состояние могло негативно повлиять на Задание?
Малфой слегка отстранился, когда Гермиона потянулась к шкафчику рядом с ним, но явно недостаточно, поэтому она несколько раз его коснулась, пока доставала тарелку со второй полки. Ей пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до третьей, но его длинная рука оказалась проворнее. Гермиона оперлась ладонью о стойку, почувствовав, что теряет равновесие, и улыбнулась ему.
— Спасибо.
— Эти сковородки — дерьмо! — заявил Малфой, закрывая шкафчик, когда она шагнула обратно к своей стороне плиты.
— Не сваливай свою ужасную стряпню на посуду.
— Что бы я ни делал, мясо одновременно подгорает и остается сырым. Это не…
— Возьми масло. Тот шкаф. — Она указала на одну из нижних дверец у его ног и попыталась забрать у него лопаточку, но тот поднял ее повыше.
— Мне нужна съедобная еда, Грейнджер. Съе-доб-на-я.
— И у тебя не выходит. — Она снова вознамерилась схватить лопаточку, но Малфой вытянул ту над головой. — Я не смогу сделать хуже, чем есть.
— На моем лице написано сомнение.
— Это лицо высокомерного придурка, который так и будет жевать сырую и подгоревшую курицу, если не передаст мне лопаточку…
— Зачем тебе лопаточка? Ты настолько зациклена на себе, что даже не можешь…
— На моем лице написано раздражение.
— Я совершенно уверен, что это просто твое типичное выражение лица.
— Это потому, что ты видишь мое лицо только тогда, когда я рядом с тобой.
— Всегда. У тебя уже начали появляться такие же морщины, как у Макгонагалл.
— У меня нет морщин, мне двадцать три…
— Уверена, Грейнджер? Когда ты в последний раз смотрела на себя в зеркало?
— Слава богу, не все такие же самовлюбленные нарциссы, как ты, чтобы постоянно смотреться в зеркало.
— Это потому, что не у всех есть для этого повод…
— Я не смеюсь над тобой. Ой, извини…я думаю, на моем лице написано, что я вру…
7 декабря, 05:24
Гермиона расслабила мышцы лица и снова изучающе посмотрела на себя в зеркало, медленно поворачивая голову туда-сюда при свете яркой лампы. На самом деле она совершенно не собиралась этого делать, но после того, как вернувшись домой, сознательно отказалась от проверки шкафов, ей нужно было на что-то отвлечься. Если присмотреться повнимательнее, то на лбу действительно проступила пара тонких морщинок, но в остальном ее кожа оставалась гладкой и ровной, без каких-либо признаков возрастных изменений.
— Лжец, — пробормотала она, — Драко Малфой — лжец, Пеппер.
Кот равнодушно на нее посмотрел и начал усердно вылизывать лапу. Гермиона наклонилась, дважды проводя ладонью по его спине. На этот раз Пеппер не стал от нее убегать, а степенно удалился, задрав хвост.
8 декабря, 03:40
Его ладони прожигали дорожки на ее спине, ягодицах, плечах, бедрах, ногах, пока их языки яростно сталкивались друг с другом. Ее собственные руки перестали обвивать его шею и отправились изучать рельеф его груди, спины и плеч. Когда она необдуманно скользнула по правому, у него перехватило дыхание, а пальцы слишком сильно сжали ее поясницу.
— Твое плечо.
— Нрм, — пробормотал он ей в губы.
— Что?
— Нормально. — Его рот переместился на ее шею.
— Нормально как… — она захлебнулась вздохом, когда он пососал чувствительное местечко, — эм-м-м…
Нормально. Нормально… в каком смысле? Малфой скользнул зубами по шее, и она схватила его за руки, когда он задрал ее юбку выше бедер. О, подождите, это… Нет. Да. Нет. Может быть. Он наклонился вперед, снова посасывая кожу под челюстью.
— Нормально, — прошептала она ему или себе, или вообще никому. Нормально… что-то не давало ей покоя… нормально в смысле «все в порядке» или нормально в смысле «не очень, но сойдет»…
Он снова поцеловал ее, заворачивая юбку вокруг талии, и скользнул пальцами под резинку ее трусиков, обхватывая ягодицу. Малфой притянул ее к себе, крепко прижимая к животу. Гермиона чувствовала, что она горит, и у нее кружится голова, а еще желание, желание, желание, пульсирующее в крови и затуманивающее рассудок. Она задрожала всем телом, когда трусики скользнули вниз по ее голым ногам. Теперь уже точно не оставалось сомнений, к чему это все должно привести, поэтому Гермиона даже не удивилась, осознав, что ее руки теребят пряжку его ремня.
Она откинула голову назад, наполняя легкие кислородом.
— Я не закончила лечить твое плечо, так что нам следует…
Малфой поднял ее, прижимая спиной к стене, и ее ноги инстинктивно обвили его бедра.
— Я сказал нормально, — произнес он хриплым голосом, дергая ее блузку и вытаскивая из-за пояса юбки.
Он коротко поцеловал ее в губы, прежде чем его горячий рот начал прокладывать влажную дорожку по оголенной коже, которая обнажалась под его пальцами с каждой новой расстегнутой пуговицей. Гермиона открыла глаза, прислонилась головой к стене, тяжело дыша, и осмотрела кухню. Дверь была закрыта, а шторы на окнах задернуты — даже, если бы кто-то аппарировал снаружи, их бы никто не увидел. Ее палочка была в кобуре, повернутой к стене, но она все еще могла до нее дотянуться…Ох.
Ее спина выгнулась, когда его рот закончил свое путешествие на ее соске. Гермиона зарылась пальцами в светлые пряди, чувствуя, как сильнее запылало лицо. Малфой потянулся вниз, приспуская брюки вместе с боксерами, покачнулся, когда ткань начала падать, и она дернула его за волосы.
Он поднял голову, окинул ее горящим взглядом, и Гермиона потянулась за новым поцелуем, удерживая зрительный контакт. Дрожание губ, теплое дыхание и его язык, проникающий в глубь ее рта. Она выпрямилась, когда почувствовала его у входа, крепче обвила ногами, а затем он толкнулся вперед. Гермиона не знала, был ли это ее стон или его, или они оба вызвали сильную вибрацию воздуха.
Она отстранилась от его губ, но Малфой тут же последовал за ней, хватая ее за бедра, затем качнулся вперед и потянул на себя. Он медленно наполнял ее, заставляя задерживать дыхание, пока она перестала чувствовать что-либо еще кроме кислорода, сдавливающего грудь, горячего покалывания на ее коже и самого Малфоя. Так много Малфоя.
Он обнял ее за талию, прислоняя ладонь к стене рядом с ней. Гермиона обхватила пальцами его уши — из ее горла вырвался хрип, когда он снова толкнулся в нее — и притянула для нового поцелуя. Его рот податливо открылся под напором ее губ, находя нужный ритм, и их языки кружились, сплетались, терлись, преследовали друг друга.
Она потянулась, чтобы задрать его рубашку, остро нуждаясь в прикосновении его кожи к своей. Гермиона подняла ее до подмышек, скользнув кончиками пальцев по цепочке, но Малфой не поднял рук, чтобы позволить ей стянуть рубашку до конца. Может быть, он не хотел ни на мгновение лишаться прикосновения к ней, может быть, он все же врал по поводу плеча…
Гермиона снова застонала, когда он изменил угол, и какая-то отдаленная часть ее сознания задалась вопросом, почувствовал ли он, что она на мгновение отвлеклась, но с новым сильным толчком и последовавшим за ним острым удовольствием все связные мысли вылетели из ее разума.
Каждое движение его бедер отзывалось в ней дрожью, из ее рта вырывались тихие полустоны-полувсхлипы. Малфой обхватил ее сзади за плечи, собирая в пригоршню блузку, чтобы обнажить участок кожи, к которому тут же приник ртом.
Она гладила ладонями мышцы его груди, кружа по выпуклостям и впадинам, проследила ладонью прочертивший кожу шрам и провела кончиками пальцев по его соскам. Он со стоном оторвал голову, его челюсть скользнула по ее щеке, и Гермиона, не задумываясь, наклонилась, чтобы поцеловать ее. Она провела языком к его уху, слегка оттянула за мочку и пососала чувствительную кожу под ней. Его руки сжались, и она повторила это действие, прежде чем осыпать поцелуями его шею. Гермиона чувствовала, как бешено стучит его сердце, и она на мгновение замерла, прислушиваясь к его биению, отражавшемуся от ее собственной груди.
Она мягко прикусила, а затем сильно пососала кожу на ключице, и его бедра вздрогнули, вырывая из нее громкий стон. Малфой повторил это движение снова и снова, и снова, и все, что Гермиона могла теперь сделать — это откинуть голову назад и полностью раствориться в ощущениях. Он двигался напротив нее и внутри нее, углы его тела встречались с ее собственными, и его горячее дыхание смешивалось с ее. Малфой отклонился назад, скользя рукой к соединению их тел, его пальцы немного неуклюже прижались к клитору, кружа и потирая.
Гермиона застонала, выгибаясь назад, упираясь каблуками в его ягодицы, и он пробормотал что-то похожее на проклятие. Где-то на отдаленных окраинах рассудка появилась крошечная мысль, что Малфой может наблюдать за ней, за всеми ее реакциями, но она слишком погрузилась в ощущения, чтобы беспокоиться о звуках, которые издавала или о том, как выглядела в этот момент. Все ее внимание было сосредоточено на каждом движении бедер и кончиках его пальцев, которые подталкивали ее все ближе, ближе, почти… туда.
Ее голова ударилась о стену, когда она полетела с обрыва вниз, содрогаясь всем телом и не осознавая ничего вокруг, кроме ярких вспышек удовольствия, прошивающих насквозь.
Вернувшись в реальность, она почувствовала себя зажатой между стеной и Малфоем, который продолжал погружаться в нее. Гермиона всхлипнула на вдохе, не зная, пульсировала ли ее голова от удара или от нехватки кислорода. Она слегка выпрямилась, чтобы поймать его взгляд. Ей показалось, что черты его лица смягчились, но, возможно, реальность искажалась в тумане накрывшего ее удовольствия. Его губы распухли от поцелуев, глаза потемнели, а скулы покрылись красными пятнами. В этот момент Малфой казался ей невероятно красивым, и Гермиона задалась вопросом, знал ли он об этом, когда прижался своей щекой к ее.
— Заклинание, — прохрипел он, когда ее ноги сжались вокруг него, а ногти царапнули его затылок.
— Не нужно.
Гермиона крепче схватила его плечо, когда толчки ускорились, и она досчитала до седьмого, прежде чем его тело прижалось к ней — только его бедра продолжали двигаться поверхностными, почти отчаянными рывками, пока Малфой глубоко не застонал, уткнувшись ей в ключицу. Она задержала дыхание, хватая пальцами пряди волос на его шее.
Он все еще прижимал ее к стене, их грудные клетки в унисон поднимались и опускались — они оба хватали ртом воздух. Ее ноги соскользнули с его бедер, когда Малфой ослабил хватку, и Гермиона дотянулась ступнями до пола. Его лоб прижимался к стене, и она с трудом пересилила желание прислониться головой к его груди, чтобы чувствовать его рваное дыхание и слушать громкое биение сердца.
Гермиона бросила взгляд на его перекошенные плечи, высвободила свои руки из плена его рубашки и одернула юбку.
— Твое… — Она прочистила горло и покраснела, услышав, как хрипло звучит ее голос. — Дай мне взглянуть на твое плечо.
Пряжка ремня зазвенела, когда Малфой подтянул брюки, затем он схватился за низ рубашки, все еще наполовину задранной кверху, и стянул ее с себя. При виде розово-красной кожи Гермиона вмиг забыла о своей неловкости — ожог выглядел натертым и воспаленным.
— Ты придурок! Это твое «нормально»?! Я должна была сразу нанести на него лекарство! Вот, просто… — она наложила быстрое Охлаждающее заклинание, и на этот раз он даже не вздрогнул. — Иди, приведи себя в порядок, а потом нанеси на него мазь. Из зеленой банки. И толстым слоем! Возьми ее с собой, потому что она тебе еще понадобится до вечера. Хочешь принять душ? У нас есть время, но… Что?
Его ошеломленное выражение лица теперь сменилось ухмылкой, и Гермиона не знала, как на это реагировать. Особенно, когда его плечо выглядело вот так, а ее накрывало чувство вины при воспоминании, сколько раз за последние двадцать минут она хваталась за него.
— Я принесу, — пробормотала она, пробираясь между ним и стеной.
Малфой схватил ее за руку и потянул на себя:
— Хочешь принять душ? — Гермиона снова бросила взгляд на часы, и он высвободил ее руку, проходя мимо. — Я выйду через пять минут. В последнем ящике шкафа есть свежая одежда, которую ты можешь уменьшить.
— Хорошо.
Она, не мигая, смотрела ему в след, пока дверь ванной не хлопнула. Он не закрыл ее до конца, оставляя небольшую щель. Гермиона видела, как движется его тень, и боялась пошевелиться на случай, если бы Малфой тоже наблюдал за ней. Она чувствовала, что ее переполняет огромное количество эмоций, и ей требовалось время, чтобы в них разобраться.
Ладно. Хорошо. Гермиона сделала глубокий вдох, толчками выталкивая воздух на выдохе. Лад-но.
05:32
Динь, динь… динь…
Они отставали от привычного графика, но так как зимним утром заря занималась позже, единственной проблемой могла стать смена караула. И в этом смысле пока все было в порядке.
Несмотря на мороз Гермиона чувствовала, как вспыхивает ее лицо каждый раз, когда она бросала взгляд на Малфоя. А при мысли о том, что он мог ее видеть даже в этой темноте, к алеющим щекам присоединились горящие уши. Это было нелепо. В конце концов, им еще предстояла стандартная процедура допроса для отчетности, и если ее разум продолжит раз за разом возвращаться к произошедшему, то ничего конструктивного из этого не выйдет.
Но Гермиона никогда не оказывалась в подобной ситуации, она не знала, как нужно реагировать, что сказать или что сделать. Поэтому она приняла решение вернуться в зону комфорта, туда, где она чувствовала себя более уверенно.
— У тебя завтра встреча?
Задание, да. Гермиона отчаянно надеялась, что не совершила огромную ошибку, подрывающую операцию или ее авторитет и…
— Ужин с одним из аристократов, Вайетом.
Она тут же выпрямилась.
— Ужин?
— Поздний. В одиннадцать.
—О, — на мгновение ей показалось, что она уже все испортила, — ты знаешь, о чем пойдет речь?
— Нет.
