Текст книги "Когда звонит колокол (ЛП)"

Автор книги: everythursday

сообщить о нарушении

Текущая страница: 48 (всего у книги 52 страниц)

Но куда бы это ни шло, как бы она ни нервничала, Гермиона собиралась пройти этот путь. В Малфое было что-то такое, что ее притягивало. И это было чем-то гораздо большим, чем просто физическая привлекательность или тот факт, что она призналась ему в своих слабостях и страхах, или их общая цель, их разговоры или то, как он мог ее рассмешить, или их споры, которые ей нравились, хотя не должны были. Это была манера, с которой он ее целовал, и тот факт, что ей внезапно стал нравиться туннель на восьмом уровне, потому что вел ее к нему. Это была загадка, которую хотелось разгадать. Это было пространство, которое он заполнял, понимание, что она наконец-то нашла то, чего ей не доставало, чтобы ощутить свою целостность. Каждая из этих причин по отдельности, и все они вместе. И Малфой, судя по всему, тоже собирался пройти этот путь, или он… — Поттер проболтался Уизли? Что?! — Что? Пот… Гарри знает? — Ты не очень наблюдательна, правда, Грейнджер? — Я, это… я наблюдательна, но откуда я могла это знать? И откуда ты? Он повернул голову, чтобы посмотреть за борт лодки, и она, не мигая, наклонилась вперед еще немного. — Поттер не из тех, кто спокойно отпускает то, за что уцепится. Гермиона покачала головой. — Он говорил с тобой? — Малфой промолчал, и этого было достаточно. — Он ничего мне не сказал. Почему он этого не сделал? Когда он понял? Как? И сколько он знает? — Ревнуешь? Она пристально посмотрела на него, но это напомнило ей о чем-то, от чего внизу живота стало горячо. — У тебя были другие…? — Нет. Хорошо. Действительно хорошо. Гермиона не думала, что у него был кто-то еще, учитывая то, что он сказал ранее, но она должна была быть уверена, потому что он так и не ответил на ее вопрос прямо. — Ты не хочешь спросить меня? — А мне нужно? — Голос Малфоя стал мрачнее, и его реакция отозвалась в ней разлившимся по телу теплом. — Нет. …динь…ди-динь… 10 января, 12:01 Гермиона убрала обратно в папку план этажа и посмотрела на маркер, который покатился в ее направлении. Личер кивнул на гигантскую карту на дальней стене, изучая Гермиону с суровым выражением лица и плотно сжатыми губами. Она не знала, было ли оно у аврора таким всегда, когда речь заходила о Возрождении, или он подвергал сомнению необходимость ее участия. В любом случае она впервые столкнулась с этим выражением в дверях на восьмом уровне, и с тех пор оно оставалось неизменно. Гермиона сняла колпачок с маркера и подошла к карте, ставя открытую папку в углубление на металлической полке, прикрепленной к нижней части доски. Она закрасила маленький кружок в конце улицы, отмечая его как 1-А; Устройство Кейлера. — Мы деактивируем их в ту же ночь, когда атакуем? — уточнил Прюит. — У нас нет ресурсов, — ответил Личер. — Мы задействуем сотрудников Министерства, которые специализируются на демонтаже и уничтожении объектов: разрушителей проклятий, невыразимцев, экспертов по темногомагическим артефактам. — Если делать это одновременно, существует риск, что Возрождение активирует устройства в середине атаки. — Они не смогут выбраться — каждая локация будет окружена и защищена антиаппарационным барьером. В худшем случае мы рискуем столкнуться с ситуацией, когда не вся верхушка и командиры будут на местах в момент захвата, в этом случае они могут попытаться атаковать нас в ответ. Но если специалистам удастся отключить устройства, то мы лишим их преимущества. И я ставлю на то, что они скорее разбегутся, спасаясь, чем выступят единым фронтом. — Команды специалистов должны быть в курсе, что такое развитие событий возможно, и согласиться на свое участие, — безапелляционно заявил Гарри, — я не собираюсь приказывать им бездумно рисковать собой. Обычно, когда их вызывают в опасной ситуации, они работают под прикрытием авроров. — Специалисты по демонтажу могут приступить к работе раньше нас… — Прюит покачал головой, — но, с другой стороны, у устройств может быть интегрированная система оповещения, если с ними начинают предпринимать какие-то несанкционированные высшим кругом действия. — Все еще вызывает вопрос, хватит ли нам людей для битвы, — Личер перевернул лежащий перед ним пергамент и взял следующий из стопки, но даже не взглянул на него. — У них более двухсот пятидесяти рекрутов, шестнадцать командиров и восемь аристократов… — Пятнадцать командиров, которые будут сражаться против нас, — поправила его Гермиона, — но двенадцать локаций, девять из которых используют аристократы, а еще база с рекрутами. — Беллс должен выяснить, когда высшее руководство соберется вместе в Германии. Если они все будут находиться в одной локации, то это сильно упростит нашу задачу. — Прюит кивнул в сторону Гарри. — А как насчет правительств? Нам разрешено… — Кингсли работает над этим — я не вмешиваюсь в политику, — в голосе Гарри отчетливо слышались нотки отвращения. — Было бы легче атаковать высший круг поодиночке, но если Беллс узнает дату и время встречи, тогда мы переориентируемся на эту схему. Хотя все равно нужно будет отправить команды в каждую локацию, обеспечив их на всякий случай подкреплением из пары авроров. — В нашем распоряжении сто двадцать один оперативник и шестьдесят семь авроров, что дает в сумме сто восемьдесят восемь волшебников, так что, я думаю, у нас достаточно сил. Мы задействуем сорок авроров для атаки на аристократов, еще десять возглавят оперативников, которые отправятся на базу рекрутов, а остальные нападут на командиров. — Пока слишком рано говорить о цифрах, — возразил Личер, — нам нужны графики. — Посмотрим, что сможет узнать Беллс. Вчера вечером он руководил миссией по захвату новых темномагических объектов, так что этот список будет расти. — Она отступила назад, проверяя локации, чтобы убедиться, что все они были размещены на доске. — Два дня назад к ним присоединилось восемнадцать новобранцев. Кроме того, могут получить повышение люди, которые у них есть в Министерстве. — Нам нужно выяснить, кто это… — Очень осторожно, — сказала Гермиона предостерегающим тоном, — если Министерство и дальше будет блокировать их действия, Возрождение поймет, что среди них завелся шпион... если они уже этого не поняли. — И позволить члену Возрождения бегать по Министерству? Это обычно заканчивается Империусом и… — Можно перевести их на другую должность, чтобы это было похоже на повышение по службе. Если Возрождение решит, что среди них шпион, может закончиться само Задание! — резко оборвал Прюита Гарри. — А мы слишком близки к завершению. — Гермиона вытащила копии записей о каждом темномагическом объекте и отправила взмахом палочки всем присутствующим. — Давайте вернемся к расписанию. 22:16 На затылке Малфоя топорщилась одна прядь, которая выбивалась из его идеальной прически. Гермионе нестерпимо хотелось пригладить ее, поэтому она засунула руки в карманы, чтобы не поддаться искушению, и уставилась, как и он, на падающий за окном снег. — Я должна спросить тебя кое о чем очень важном, — тихо произнесла она, разрывая тишину дома, — ты не обязан давать ответ прямо сейчас, но мне он потребуется в ближайшее время… Ты хочешь участвовать в заключительном сражении? Это не входит в твой контракт, но мы решили дать тебе выбор. Гермиона помнила его бледным в коридорах разгромленного Хогвартса. Она помнила его испуганным, сломленным и стоящим на краю пропасти, дна которой не было видно. С тех пор прошли годы, и хотя он все еще пребывал во Тьме, большей частью Малфой стремился к Свету. Это случилось не потому, что он стал сильнее духом — может отчасти — а потому, что на этот раз он не застрял в какой-то невозможной позиции, не предполагающей наличия выбора. Он отдал себя Тьме и теперь боролся с ней. Он всегда будет жить с ошибками своего прошлого, но он имел полное право на жизнь без них в настоящем. Он загладил свою вину за то, что сделал, хотя Гермиона и не знала, чувствовал ли он это сам. Она прекрасно осознавала, что Малфой не герой. Он был не из тех людей, кто бросается в бой ради мира во всем мире. Он был из тех, кто сражается за себя, за людей, которые были ему дороги, и за вещи, которые он хотел бы получить, независимо от того, какие методы он использовал, чтобы оставаться в безопасности, когда все средства брошены на алтарь победы. — Мы можем оставить тебя в Министерстве или в конспиративном доме, пока битва не закончится. — Что, если все закончится не так, как вы ожидаете? При мысли об этом ее сердце заколотилось сильнее, в груди образовалась неприятная тяжесть. — Они будут недостаточно подготовлены. В худшем случае некоторые разбегутся и скроются. Они не смогут захватить власть. Но я оставлю тебе палочку для защиты, куда бы мы тебя ни поместили. — Что тогда со мной произойдет? — Это сражение — конец Задания. Ты свободен. Он слегка покачал головой. Амплитуда движения была столь мала, что, возможно, это были лишь снежинки, танцующие в отражении вокруг его головы. — Если кому-то удастся сбежать, то они начнут все заново. А узнав, что я был шпионом, они придут за мной. И моей семьей. Гермиона была настолько напряжена, что, казалось, чувствовала боль не только в мышцах, но и в самих костях. Она сконцентрировалась на темноте за кухонным окном, до которой не доставал свет от свечей. — Я хотела бы заверить, что они никогда не соберутся снова. И что, если они сбегут, мы обязательно их выследим. Но я этого не знаю. Если ты предпочтешь уехать куда-нибудь, может быть, за пределы Англии, и притвориться, что ты тоже скрываешься от Министерства… я помогу тебе. Если ты выберешь остаться, мы предпримем все возможные меры, чтобы обезопасить тебя. Мы можем… — Я буду сражаться. — Что? Малфой повернул голову, чтобы бросить на нее взгляд, но Гермиона не смогла побороть удивление. Она рассматривала возможность того, что он захочет довести дело до конца, помочь им добраться туда, но внутренне приготовилась к тому, что он этого не сделает. — Ведь лучше, если у вас будет свой человек внутри, верно? Мне надоело прятаться. Я не раскрою себя, пока не буду уверен, что смогу их сдержать, и если кто-то попытается сбежать, я побегу за ними… они не смогут уйти далеко. Было ли его решение вызвано тем, что он сомневался в способности Министерства выполнить работу самостоятельно, или он понимал, что его участие поможет сделать ее более эффективной? Может быть, он не простил бы себе, если бы они в итоге потерпели неудачу, когда он мог стать тем самым недостающим элементом. В бою был важен каждый момент. Один шаг мог склонить чашу весов к продолжению жизни или наступлению смерти. Одна секунда. — Ты уверен? — Я бы не стал предлагать, если бы не был. Может быть, ему нужно было покончить с этим так же, как и ей. Покончить и понять, что наконец-то пришло время принять то, что произошло, и личность, которой ты являешься, и жизнь, которую ты можешь вести. Может быть, он все еще пытался доказать себе, какой он человек. Скорее всего дело было не в желании, а в необходимости, которую невозможно было отрицать, какие бы варианты ни рассматривались. Гермиона почувствовала своего рода поражение. Как тогда, когда она узнала, что Гарри был единственным, кто мог победить Волдеморта, или когда ее поставили на колени в гостиной Малфоев; или когда за открывшимся портретом в туннеле, ведущем в Хогвартс, показалось лицо Невилла в синяках и крови; или когда война закончилась. Момент поражения, когда ты осознаешь, что на самом деле у тебя нет выбора. Секунда до того, как ты сделаешь то, что должен сделать. Она знала, что Малфой стал другим. Гермиона просто надеялась, что в предстоящей битве он будет не мальчиком, трясущимся в темноте, а мужчиной, который сочетает в себе храбрость и решимость. Но если с ним что-то случится, она не простит себе того, что собиралась сказать в следующее мгновение, и того выбора, который за этим последует. — Я сообщу аврорам. ========== Двадцать ========== Комментарий к Двадцать Та-дам! 11 января, 14:03 Металлический ящичек не мигал, сигнализируя о том, что он сработал, но Гермиона все равно обыскала квартиру, крепко сжимая палочку в руке. Она проверила шкаф, удержавшись от того, чтобы открыть ящики или заглянуть под мебель. Она ограничилась тем, что просто бросала взгляд на пол в каждой комнате в поисках оглушенных тел, а когда дошла до последней, то даже не развернулась, чтобы осмотреть помещения во второй раз. Иногда желание проверять свое жилище снова, снова и снова изматывало ее тело настолько, что Гермиона едва волочила ноги. Но постепенно у нее вошло в привычку заканчивать на втором раунде, а с недавних пор она усилием воли заставляла себя останавливаться после первого. Пеппер помогал ей отвлечься: мягкая шерсть скользила под ее пальцами, под ладонью, пока кот сидел около дивана. Гермиона улыбнулась, почесывая его за ушами, и его голова наклонилась в ответ, глаза прищурились от удовольствия. Может быть, она купит радио и будет оставлять ему, когда уходит, а еще игрушки, чтобы разнообразить его досуг. Наверняка Пепперу было очень одиноко в пустой и тихой квартире. 13 января, 17:12 Гермиона открыла глаза, когда Малфой начал объяснять, что такое магическое устройство Силтера, но даже ужасающая картина вздувшейся кожи, вставшая перед глазами, не могла разрушить ее удовлетворенность моментом. Может быть, все дело было в шоколаде, который вырабатывал серотонин, или в удивительном вкусе, притуплявшем воздействие образов на ее мозг. Обычно она была равнодушна к сладкому, но иногда чувствовала непреодолимую потребность съесть немного шоколада. — Ты выглядишь такой довольной, поглощая рыбное мороженое, что я начинаю понимать, почему ты так ужасно готовишь. — Малфой выглядел так, будто не знал, должно ли его лицо выражать отвращение или заинтригованность. Гермиона широко улыбнулась, и теперь все его предыдущие эмоции утонули в закравшемся подозрении. — Единственное, что в нем рыбного, это название и маленькие ириски в форме рыбок. Подозрение все еще присутствовало на лице Малфоя, когда он опустил взгляд на упаковку мороженого в ее руке, и она замерла, собираясь зачерпнуть полную гигантскую ложку холодного лакомства. Ее первым желанием было спрятать от него свое сокровище, чтобы время от времени наслаждаться им без необходимости делиться. Но тогда он продолжал бы изводить Гермиону ее страстью к «рыбному» мороженому, поэтому она набрала половину ложки и протянула ему. — Попробуй. Здесь шоколад, карамель, зефирки — очень вкусно. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы убедиться, что внешний вид явно не предполагает наличия в мороженом настоящей рыбы, но, забирая ложку, он все равно какое-то время продолжал инспектировать ее содержимое. Лицо Малфоя выражало уверенность, что вкус ему не понравится, и оставалось таковым, когда он снял первую пробу. А затем он полностью засунул ложку в рот. — Ну? — спросила Гермиона с понимающей улыбкой, когда он потянулся за упаковкой, поворачивая этикетку к себе. — Карамель тянется и… Он взял упаковку и прижал ее к груди, невозмутимо перелистывая следующую страницу лежащей перед ним книги. Она закрыла рот, прищурив глаза. — Ты только что украл мое мороженое. — Одолжил. — Ее гигантская ложка ее мороженого исчезла у него во рту, Малфой выглядел довольным. — Я была так добра, что поделилась… А теперь ты его пожираешь! — Одну ложку… это не называется пожираю. — Пожираешь! Как акула. Холодная, склизкая акула, пожирающая всю мою рыбу! О чем она только думала, когда решила поделиться своим десертом с человеком, у которого наблюдалась порочная зависимость от сладкого. И теперь Гермиона внесла в нее свой вклад. Стоило отобрать у него мороженое, пока он не прикончил всю упаковку. Гермиона фыркнула, вставая, чтобы обойти стол. Малфой отдернул руку, когда она постаралась выхватить у него добычу, и поднял ее над головой, как делал всегда, когда она пыталась что-то у него забрать. Но так как в этот раз он не стоял, а сидел за столом, то Гермиона, прижавшись к его лицу грудью, просто схватила мороженое с другой стороны и отошла к кухонным шкафчикам, чтобы достать тарелки. — Нечестное использование твоей… — Я не собиралась, — выпалила Гермиона, — и ты говоришь так, словно я нарушила какое-то правило. Здесь нет правил. — Да ну? — протянул Малфой, и она тут же пожалела о сказанном. — Определенные правила все же есть. Первое заключается в том, что ты не должен ничего у меня забирать, и, если оно нарушено, мне разрешено предпринимать любые меры, чтобы вернуть отнятое обратно. А тебе нет. — Я отказываюсь им следовать. Кроме того, это значит, что ты намеренно… — И вовсе нет! Я не стала бы. С этого момента я буду следить, чтобы моя грудь больше не приближалась к твоему лицу. Это будет еще одно правило. Но ели это произойдет случайно, то это не будет считаться нарушением. — В случае получения от меня объекта, на который, по твоему мнению, ты имеешь право.