сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 52 страниц)
========== Один ==========
27 мая, 19:05
Защелкнув замок портфеля, Гермиона развела руки в стороны, натягивая ткань пиджака на спине. Она вздрогнула, когда краем глаза заметила пурпурную вспышку заклинания, закручивающуюся спиралями вокруг ее тела и угасающую в районе бедра. Гермиона наклонилась, доставая палочку, и встретилась взглядом с охранником.
— Нам нужно ее проверить, — неприветливо бросил тот, хватая перо и со скрежетом подтягивая к себе портфель через весь стол.
Взгляд из-под густых нахмуренных бровей быстро перебежал с министерского удостоверения на лист пергамента. Отточенное движение рук выдавало, что мужчина давно был знаком с особенностями процедуры регистрации палочек. Он протянул руку, даже не глядя на девушку, и сердце Гермионы болезненно сжалось на несколько мгновений, прежде чем она вложила свою палочку в открытую ладонь. Она напряженно проводила ее взглядом, словно ожидая взрыва от контакта с чужой кожей, и лишь с трудом удержалась от того, чтобы вытереть пот, выступивший у края лба.
Ей нужно принимать больше умиротворяющего бальзама. Ей вообще не нужно было приходить сюда.
— Мисс Грейнджер? — раздался рядом женский голос, и Гермиона, подняв глаза, обнаружила лицо с волевым подбородком и твердым взглядом. — Следуйте за мной, пожалуйста.
Гермиона подхватила портфель со стола, украдкой бросила последний взгляд на палочку и повернулась к металлической решетке. Раздалось громкое жужжание, парализующее позвоночник. Она скованной походкой прошла за открывшееся ограждение, после чего решетка снова встала на место. Два охранника постучали палочками по каменной стене в определенной последовательности. У Гермионы на мгновение перехватило дыхание, прежде чем камень сдвинулся. Их появление в просвете коридора приковало внимание четырех пар глаз, и девушка сконцентрировалась на цокоте каблуков собственных туфель.
Она еще раз мысленно пробежалась по плану, вспоминая, что именно Кингсли говорил ей, и кивнула охраннику в конце коридора.
Пока четыре палочки снова выстукивали узор на каменной кладке, Гермиона водила туда-сюда большим пальцем по гладкой ручке портфеля, пытаясь выровнять дыхание.
— Мы проводим вас на пятый уровень, мисс.
Гермиона посмотрела на два лица, появившихся по другую сторону стены, и кивнула.
— Мне нужно на восьмой.
— Охранники с этим уровнем допуска будут ждать вас на пятом.
Верно. Гарри говорил что-то подобное.
Стена встала на место, как только она сделала шаг вперед, и Гермиона услышала позвякивание и скрежет ключей по металлу. Она практически подпрыгнула от отражающегося от стен гулкого звука, почувствовав, как моментально сдавило грудную клетку и перестало хватать кислорода в легких.
Тюремные камеры. Гермиона вздернула подбородок, устремив взгляд вперед, и крепко прижала к себе портфель. И хотя это они, уже признанные виновными, ждали приговора Визенгамота, это их нетерпение и беспокойство выражалось в движении тел и гневных выкриках, но дойдя до решетки в конце коридора, Гермиона почувствовала себя такой же заключенной и запертой в клетке, как и эти люди. Крики и вопли стали громче, когда раздался лязг очередной открывающейся двери, за которой последовала еще одна, и уже другой охранник вытащил связку ключей, чтобы ее отворить.
Они миновали ярко освещенную комнату — охранники болтали о позднем завтраке и копались в папках — затем, петляя по коридорам, прошли мимо рядов камер, вверх по лестнице, а потом вниз, вниз, вниз. Гермиону преследовал постоянный гул открывающихся дверей, постукивания палочек по стенам, снова открывающихся дверей и очередного постукивания. Гермионе начало казаться, что она хоронит себя заживо в стенах Азкабана, и представила на мгновение, какая бы ее накрыла паника, не прими она до этого умиротворяющий бальзам. Чем ближе она подходила к месту заключения Пожирателей Смерти, тем сильнее колотилось сердце. Ей пришлось бороться с заполняющими сознание образами и навязчивым желанием дотронуться до кончика палочки, которую у нее забрали, постоянно напоминая себе о том, что преступники надежно заперты.
Стражник со смутно знакомым лицом кивнул, когда их глаза встретились, в то время как второй посмотрел на нее жестким взглядом поверх густой взлохмаченной головы — мгновение, и они оба отвернулись. Палочки охранников затанцевали и закружились в незнакомых заклинаниях по поверхности стены.
Высеченная поверх строки на незнакомом языке надпись «ПРАВДА» раскололась, открывая проход. Охранники молча и неподвижно ждали, пока она пройдет вперед, а затем, очутившись после поворота на крутой лестнице, заняли места по бокам, сопровождая и освещая палочками спуск. Воздух здесь был пропитан сильной магией и немного сырой землей, а ступени под осторожной поступью были потемневшими от сырости.
На несколько панических секунд Гермионой завладела паранойя. Она практически убедила себя в том, что стражники предали Министерство и теперь вели ее, беззащитную и одинокую, в какое-то заброшенное место. От этих мыслей сердце заколотилось, желудок перевернулся, а ручка портфеля так и норовила выскочить из потной ладони.
Достигнув лестничной клетки, Гермиона застыла на мгновение, наблюдая, как вода стекает по неровным стенам, но ее сопровождающие прошли дальше, увлекая за собой в глубь сумрачного коридора.
Двери в каменной стене в основном были плотно закрыты, но в одном из проемов она увидела комнату с цепями, а затем еще одну с единственным стулом в центре. Гермиона задалась вопросом, для чего именно использовался восьмой уровень. Высеченное слово «ПРАВДА» вспыхнуло воспоминанием, заставляя внутренности сжаться как от удара раскаленным ножом.
— Изменилась ли процедура встречи? — спросил охранник — тот, кого она где-то видела раньше. Гермиона прочистила горло и вытерла ладонь о брюки, отгоняя тревожные образы бледных рук, прикованных цепями к стене.
— Нет.
Он протянул ей перо, которое успело коснуться кожи, прежде чем она его взяла.
— Постучите им три раза, если наше присутствие понадобится.
Гермиона кивнула, цепляясь за перо как за спасательный круг, когда они остановились перед нужной дверью. Стражники заняли позиции с двух сторон от входа, лицом в коридор.
Прежде чем взять себя в руки, Гермиона посмотрела на дверную ручку так, словно та была в огне. Она проживала эту ситуацию сотни раз после того, как получила Задание на прошлой неделе. Не было ничего, к чему бы она не была готова. Дело бы не в нем, дело было в самом месте — оно слишком о многом напоминало. И чем скорее она пройдет через это, тем скорее сможет вернуться в Министерство и покончить с прошлым, которое диким животным болезненно свернулось в ее груди.
Гермиона снова прочистила горло и вздернула подбородок:
— Я так понимаю, все необходимые чары уже наложены.
— Да.
Гермиона кивнула и с отстраненным выражением лица, на котором не отражалось ничего, кроме холодного профессионализма, повернула ручку. Она быстро осмотрела помещение: сплошь размытые темные цвета, за исключением него, сидящего на противоположной стороне стола. Гермиона мысленно поблагодарила того, кто привел его сюда, за то, что он не приковал его к стене. Тогда шансов на сотрудничество стало бы еще меньше. Да и она не была уверена, что смогла бы произнести заготовленную речь, наблюдая подобную картину.
Ей пришлось приложить усилие, чтобы взгляд не метался по комнате при каждом колебании теней от горящих факелов. Вместо этого она сконцентрировалась на блеске влажной земли, оранжевой от зарева огня, и черной, покрытой трещинами, каменной кладке. Гермиона чуть не споткнулась о кусок скалы, торчащий из неровного пола, и резко вдохнула тяжелый, сырой и затхлый воздух.
Она обхватила спинку металлического стула и подняла глаза на заключенного. Ножки с громким царапанием проскребли по полу, пока она выдвигала стул. Его руки, положенные одна над другой, были прикованы цепями к столешнице. Казалось, что стандартный черный тюремный комбинезон, резко контрастируя с бледностью его кожи и цветом волос, высасывал из комнаты последние остатки слабого света. Его волосы отросли до плеч — те стали шире, а торс длиннее. Борода делала его почти неузнаваемым. Он стал крупнее, чем Гермиона его помнила, но, с другой стороны, последний раз, когда она действительно смотрела на него, был… на шестом курсе. Тогда ему было всего шестнадцать. Конечно, он стал крупнее, учитывая юношеский скачок роста и последовавшие за ним годы войны и Азкабана. Сейчас ему было почти двадцать два — самый расцвет. Она гадала, в какого мужчину он превратился, и скоро ей предстояло это выяснить.
Положив портфель на стол, Гермиона быстро оценила, насколько далеко заключенный мог просунуть руки сквозь металлические наручники, чтобы дотянуться до него. Она подвинула портфель ближе к себе и влево, не давая тому пересечь центр стола, и вытащила из глубины две тонкие папки, пергамент и перо.
Гермиона впервые встретилась с его пристальным взглядом, затененным полумраком комнаты.
— Драко Малфой.
Он не отреагировал на обращение. Садясь, Гермиона отметила, что блики света придавали выразительность его в целом безучастному лицу. Она спрятала перо, которое ей дали охранники, за портфелем, достала чернильницу и открыла ее одним нажатием большого пальца. Она не ожидала от него ответа в данный момент, поскольку полагала, что такие люди, как Малфой, в подобных ситуациях сначала захотят выяснить, о чем идет речь, прежде чем начать говорить самим.
Гермиона открыла папку, но больше для галочки, чтобы чем-то занять руки.
— Как несовершеннолетний вы обвиняетесь в покушении на убийство, соучастии в убийстве и пособничестве незаконному вторжению. Как совершеннолетний вы обвиняетесь в участии в составе террористической группы, использовании Непростительных заклятий, а также в различных военных преступлениях, включая пытки и пособничество в заточении пленников. Первоначально приговорены к десяти годам. Срок продлен за акты насилия и неправомерные действия. Вы отбыли почти четыре года своего срока, осталось восемь лет и один месяц. Считаете ли вы эту информацию верной?
Она выждала три секунды, прежде чем оторвать глаза от пергамента. Он смотрел в ответ, удерживая ее взгляд достаточно долго для того, чтобы рука Гермиона непроизвольно потянулась к месту, где она обычно держала палочку.
— Это то, в чем меня обвинили, да.
Его голос был слегка хриплым, прерывающимся на гласных, его взгляд быстро скользнул по папкам.
— После того, как вы отсидите еще шесть лет, ваше дело отправят на пересмотр на предмет досрочного освобождения от отбывания оставшихся двух лет на основании записей в тюремном досье, психологической оценки и допроса. Вы содержитесь на четвертом уровне, самом низком из отведенных в тюрьме для бывших Пожирателей Смерти. Ранее вы содержались на шестом уровне, и за это время были двадцать три раза обвинены в насилии и неправомерных действиях, за что получили дополнительный срок на два года. За последние шестнадцать месяцев у вас не было ни одной записи в досье. Считаете ли вы эту информацию верной?
Она смотрела на него достаточно долго, чтобы увидеть, как дернулся кадык, когда он сглотнул, и опустила кончик пера в чернильницу.
— По большей части.
— По большей части?
Тишина.
— Какую часть вы считаете неверной?
— Оценка зависит от разных факторов, — он бросил взгляд на ее руку, прежде чем добавить, — Грейнджер.
— Например?
Его челюсть дернулась, а взгляд говорил о том, что он считает ниже своего достоинства отвечать на столь глупый вопрос. Как бы ни изменилось при этом выражение его лица или его поза, и насколько бы это ни раздражало, Гермиона была рада этим изменениям. Это было гораздо лучше, чем прежнее безразличие, слишком холодное и подходящее для того места, где они находились, в котором все, что она продолжала видеть вокруг себя — это маски из слоновой кости и зеленые вспышки заклятий. Такое поведение Малфоя было чем-то знакомым. Чем-то, что существовало до войны, поэтому она зацепилась за эти ощущения, чтобы заглушить происходящее.
— Например, если я не соглашусь на то, что ты предложишь.
Он наклонился вперед, разогнав танцевавшие на его лице тени, создававшие впадины и острые углы.
— Ведь ради этого ты здесь, не так ли? Чтобы о чем-то попросить.
Его глаза цвета грозового неба стали ярче: сверкающий, живой взгляд, без намека на безумие, которое она почти ожидала увидеть. Немногим удавалось после нескольких лет в Азкабане сохранить твердый рассудок даже без присутствия дементоров. И тем не менее, Малфой был здесь, проницательный и наблюдательный, как и всегда, и смотрел на нее совершенно ясным и твердым взглядом.
И это сбивало с толку больше, чем могло бы безумие.
— И с чего вы сделали такой вывод? — Малфой попал в точку, но ей было интересно, как он пришел к этому умозаключению. Гермиона редко когда могла пересилить свое любопытство, но обычно это служило ей на пользу.
Его брови взметнулись, а во взгляде появилась снисходительность.
— В прошлый раз, когда меня привели на встречу, мне дали еще два года в этой кишащими крысами адской дыре. В этот раз меня отвели на нижние уровни, и в дверь вошла, Гермиона, мать ее, Грейнджер. Несложно сложить два плюс два.
Гермиона какое-то время повертела перо в пальцах, прежде чем положить его и выпрямиться.
— Я здесь, чтобы сделать предложение.
— Ну разумеется. — Стоило ему отклониться назад, как раздался звук звенящих друг о друга цепей. Гермиона проследила за ними взглядом, убеждаясь, что Малфой не сможет высвободиться. Только сейчас она заметила, как побелели костяшки его пальцев, как сжались руки одна вокруг другой. Выражение его лица снова утратило эмоциональность, и ей стало интересно, на что он злится и что пытается скрыть.
— Согласно вашему досье, вы имеете право раз в неделю посещать тренажерный зал, книгохранилище, душевые… Как часто вы читаете новости?
Он оценивающе смотрел на нее, наклонив голову вперед и разглядывая сквозь челку. Выражение лица Малфоя было таким суровым и напряженно-сосредоточенным, что Гермиона почувствовала, как ускоряется сердечный ритм, и задалась вопросом, не освободился ли он каким-то образом от чар, которые накладывали на заключенных, чтобы блокировать использование беспалочковой магии.
— Тебе нужна информация.
Увидев, что она колеблется, Малфой нахмурил брови, отчего на лбу появились морщинки.
— Да. Проверенная информация.
Прошло две секунды, четыре, и он издал горловой звук, который мог в равной степени быть рычанием или зарождающимся криком, плохо сформированным из-за редко используемых голосовых связок.
— Ради всего святого, Грейнджер. У меня осталось больше восьми лет, но я не хочу тратить их, глядя на твое лицо. Ближе к делу.
Она хмуро посмотрела на него, хотя и ожидала подобной гневной реакции.
— Как вы, возможно, читали, было много бывших приспешников Волдеморта, арестованных за убийства, пытки, изнасилования… честно говоря, список можно продолжать бесконечно. Похоже, они не могли контролировать себя, находясь в обществе. Однако Министерство предполагало, что многие из них вели нормальную жизнь после освобождения — до тех пор, пока мы не обнаружили, что большинство из них пропало без вести.
Гермиона схватила вторую папку, открыла и развернула к Малфою, пододвигая так, чтобы он мог прочитать.
— Это члены армии Волдеморта, арестованные за хранение темных артефактов. Те, что выделены цветом, были арестованы за преступления против магглов. Тем, что синим, было шестнадцать или меньше. Трое из них были найдены с Темной меткой. Самому старшему было двенадцать во время войны. Насколько нам известно, ты был самым молодым из когда-либо получивших Темную метку, и это произошло вскоре после того, как тебе исполнилось шестнадцать.
Гермиона наблюдала, как он просматривал имена, и задавалась вопросом, не искал ли он среди них знакомые.
— Итак, ты привела меня сюда, чтобы спросить о каких-то детях, пытающихся стать Пожирателями Смерти?
