сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 52 страниц)
— Ну нет, я всегда живу по часам. — По-другому было разве что в лесу во время поиска крестражей. Тогда время шло иначе.
— Ты живешь по расписанию каждый день, но часы и дни перестают иметь значение после продолжительного отрезка времени. Каждую неделю люди делают что-то новое и запоминающееся, и в процессе кажется, что эти пять лет проходят неторопливо, будучи наполненными событиями. Но в основном люди занимаются рутинными делами, и именно они съедают время, поэтому оглядываясь назад, человек понимает, насколько быстро пролетели эти пять лет.
Гермиона невидящим взглядом уставилась на свет, отражающийся от обтянутых мокрой тканью колен.
— Иногда мне кажется, что война закончилась десять лет назад, а иногда, что на прошлой неделе. Некоторые вещи я едва помню, а другие не могу перестать вспоминать. Думаю, поэтому меня не отпускает ощущение, что все это происходило буквально вчера.
Динь.
Гермиона съежилась на скамейке, пораженная, что озвучила свои страхи. Она не должна была. Она действительно не должна была. Она хотела бы выдернуть свои слова из тумана, парящего над их головами, повернуть вспять последние тридцать секунд, стереть сказанное из его памяти. Ее лицо горело. Малфой молчал.
17 августа, 04:58
Хлопок аппарации раскатом грома прокатился прямо по кухне. Гермиона моментально оказалась на ногах. Желудок и сердце подпрыгнули вверх, и только, когда она заметила Малфоя, опустились обратно, сталкиваясь где-то на дне живота.
Он был весь в грязи, и снова покрыт кровью, которая сочилась со лба, сбегала по челюсти и покрывала руки. Его волосы находились в беспорядке, а глаза были широко распахнуты от ужаса, которое эхом отдалось в ее груди.
— Что…
Гермиона отскочила, едва не споткнувшись о стул, когда увидела, как Малфой поднял свою палочку. Она тут же выхватила свою и направила на него. Он повернул голову влево, не сводя с нее глаз, и Гермиона повторила его движение, вопросительно посмотрев в ответ. И если в ее глазах читалось «Что ты делаешь?», то понять, о чем спрашивает он, было решительно невозможно.
— Ты сомневаешься, что это я, или ты настолько глуп, что рассчитываешь меня одолеть? — озвучила она свои сомнения, затаив дыхание; ее сердце болезненно колотилось в груди, конечности пульсировали от всплеска адреналина.
— Я могу убить тебя менее чем за две секунды, — произнес он низким угрожающим голосом, — с такого расстояния не увернуться.
От осознания правоты его слов у Гермионы моментально пересохло во рту.
— Что ты делаешь в моем доме? — тем временем продолжил Малфой.
Что? Что?! Оборотное? Кто-то другой? Малфой никогда не аппарировал прямо на кухню. Он сошел с ума? Они свели его с ума? Империус?
— Я здесь, чтобы сопроводить тебя в Азкабан.
Это правильный ответ? Если он безумен, она, вероятно, должна говорить чуть менее угрожающе. Но если Малфой сошел с ума и при этом все еще помнит Рим, он должен знать, что она здесь делает.
— Кем я работаю в Министерстве?
— Откуда мне это знать?
Гермиона сузила глаза, ее голова пульсировала сильнее с каждым новым ударом сердца.
— Ступефай!
Малфой отразил заклятие, и Гермиона заблокировала его, когда оно отрикошетило обратно. Она снова поставила защиту, увидев желтый свет, вырвавшийся из его палочки, и удерживала ее все то время, пока не сместилась достаточно, чтобы безопасно для себя снять блок. В ее сторону метнулась новая вспышка, и Гермиона было выкрикнула обезоруживающие заклинание, но в этот момент что-то холодное обвило ее лодыжки, и ноги подкосились — она спиной рухнула на пол, вызывая фонтан из щепок; ее заклинание угодило в потолок.
Гермиона перекатилась — кислород с хрипом вырвался из ее легких. Вспышка пурпурного цвета приблизилась достаточно близко, чтобы прожечь дырку на рукаве ее блузки. Она ответила вслепую, но судя по тому, что Малфой впечатался в стену, громко кряхтя, попала в цель.
Гермиона поднялась на дрожащих ногах.
— Акцио, палочка.
Он все еще продолжал удерживать палочку, стиснув зубы, когда заклинание протащило его по кухне. Тогда она попробовала применить Оглушающее, но он оказался достаточно проворен, чтобы отразить его. Малфой действовал быстрее, чем она могла ожидать.
В следующей попытке Гермиона почти выбила палочку из его руки, но он успел раньше — на мгновение ее разум окутала тишина, прежде чем с очередным ударом сердца им завладела паника. Она на четвереньках ринулась за своей палочкой, увидев, как та отскакивает от стены, а затем откатывается в сторону. Внезапно ее локти и колени оторвались от пола. Гермиона попыталась ухватиться за ножки стола, но Малфой бросил Оглушающее, за которым последовало заклинание призыва, и Гермиона опрокинулась назад, переворачивая на себя стол. Его заклинания били достаточно сильно, чтобы столешница затрещала под их действием прежде, чем они достигли цели, отбрасывая девушку на бок.
Ее зрение затуманилось красным, а кожу на лице и руке покалывало от удара. Гермиона несколько раз моргнула, пытаясь дотянуться до палочки, все еще лежащей у стены, и облегченно втянула воздух, когда ее кожа соприкоснулась с виноградной лозой. Через мгновение носок его ботинка приземлился на край стола. Его лицо было напряжено, и каждая линия тела источала гнев. Она уже практически отскочила в сторону, когда Малфой бросил еще одно Оглушающее, поэтому, когда Гермиона применила ответное заклятие, они оба упали на колени.
Обоюдные Ступефаи встретились вспышкой ярко-красного света, который озарил всю комнату зловещим сиянием. Его магия была настолько сильна, что Гермионе потребовались все силы, чтобы удержать руку с направленной на него палочкой.
— Почему ты, — она дернула рукой, чтобы разорвать контакт, и крутанулась влево, уворачиваясь от его заклинания, пока Малфой делал то же самое, — применяешь только Оглушающие?
Их заклинания врезались в стены, и в ту же секунду, когда он чуть заколебался, его палочка вылетела из руки одновременно со вспышкой света. Молниеносно отреагировав, Малфой почти поймал ее, дотянувшись кончиками пальцев, и успел перенаправить ее вращение. С такой скоростью передвигались только ловцы.
Гермиона снова использовала Акцио, и палочка приземлилась ей в ладонь. Та самая палочка, которую она вручала Малфою каждую ночь.
Грудную клетку затопило теплом, но Гермиона понимала, что это еще не конец. Спотыкаясь, она поднялась на ноги, хватая ртом воздух. Адреналин медленно угасал, заставляя ее кости дрожать. Малфой наблюдал за ней так, будто палочка все еще была у него.
— Почему тебе надо…
— Теперь я задаю вопросы! — рявкнула она.
— Почему тебе…
— Заткн…
— Почему тебе…
— Отвечай!
— …сопроводить меня в Азкабан? — выкрикнул он.
— Допросить тебя! Почему ты… — Она осеклась, увидев, как его плечи опустились, и напряжение начало покидать тело.
Малфой поднял руку, проведя ладонью по лицу — костяшки его пальцев были покрыты кровью. Он с огромным усилием поднялся на ноги и вмиг стал выглядеть очень устало.
— Малфой? — осторожно позвала Гермиона. Сначала она была уверена, что сражалась с кем-то под Оборотным, но когда он стал использовать только Оглушающие и слабые заклятья…
— Я думал, это опять постановка, — тихо произнес он, глядя на упавший стол.
Она покачала головой, ее палочка дрогнула.
— Опять?
— Сегодня вечером… — Малфой сделал паузу, склонил голову набок и повернул ее с громким хрустом, похожим на звук аппарации, — сегодняшняя миссия была инсценировкой. Я не знал, команда не знала, но командиры и верхушка знали. Они включили тебя, Поттера и Уизли в число внезапно появившихся авроров.
Гермиона медленно опустила палочку, изучая его лицо и одежду. Только когда она заметила цепочку с подвеской на шее, ее хватка ослабла окончательно. Ну конечно. Конечно. Она должна была проверить наличие на нем портключа в первую очередь, хотя это было весьма затруднительно сделать, пока Малфой бросал в нее заклинания. К тому же это не исключало варианта, что он мог находиться под Империусом или свихнуться.
— Я… я не был уверен. Я связал вас троих и сказал группе, что аристократы, скорее всего, захотят, чтобы вы остались невредимыми. Я не знаю, купились ли они на это. Они… я… чтобы… я использовал на тебе Круциатус, и как только ты начала звать Поттера, а ты… Я знал, что ты бы этого никогда не сделала, и с тобой было что-то не так. Я понял это.
Малфой знал, что она не стала бы звать на помощь. Помнил ли он, прокручивал ли эти сцены в голове снова и снова, как и она? Или он просто понимал, что жертвенность — желание не допустить, чтобы друзья пошли на дно вместе с ней — была в ее характере.
— Это… — Он колебался. Гермиона могла видеть, как его губы беззвучно шевелятся, пытаясь подобрать слова, борясь с чем-то, прежде чем Малфой, кажется, смирился с произошедшим. — Чтобы проклятия сработали, мне пришлось притвориться, что передо мной кто-то другой, потому что поначалу они были малоэффективны. И это могло стать большой проблемой. Поэтому, прежде чем они сказали мне, что все происходящее не более, чем постановка, я представлял, что это не ты.
Постановка. С чего бы им… Неужели они заподозрили, что он работает на Министерство? Или что он потерпит неудачу в ответственный момент, если перед ним будет знакомое лицо, а не кто-то посторонний, маггл? Возможно, это был просто манипулятивный прием, чтобы проверить его именно так, как они хотели его проверить. Она не думала, что эти люди могли бы легко смириться с потерей контроля.
— Маглы в инсценировке были под Империусом. Большинство из тех, на кого я наложил фальшивое Смертельное проклятие, уже успели уйти на момент инспекции тел. Двое остались, но я сказал, что некоторые из новобранцев, должно быть, неправильно произнесли заклинание или наложили на них другое проклятие.
Малфой едва не сорвал четвертую пуговицу, судорожно расстегивая мантию, но пятой повезло меньше, и она покатилась по полу. Он сбросил ткань, обнажая прореху на груди и кровь на рубашке, свернул ее клубком и швырнул на единственный уцелевший стул. Та лишь на мгновение задержалась на его поверхности, а затем соскользнула на пол.
— Все прошло не очень хорошо, но в целом нормально.
Его вид и голос прямо противоречили этому заявлению, но Гермиона удержалась от комментария, медленно приближаясь к нему. Малфоя переполняли энергия и гнев, и ей казалось, что она чувствует их каждой клеточкой кожи. Это ощущалось словно легкое прикосновение подушечки пальца к кончикам тонких волос.
— Это были именно мы? Под Оборотным? — уточнила она, вставая напротив.
— По-видимому.
Значит, кто-то, у кого был доступ к их волосам. Это мог быть… это могло быть много людей. Больше, чем Гермиона даже могла сосчитать — с этой минуты все они были врагами, их окружили. Они должны были быть начеку. Допросы, дежурства, палочка всегда наготове до тех пор, пока они не вычислят предателя. Может быть, у Малфоя получится это выяснить.
Он вздрогнул от прикосновения ее руки.
— Опусти голову.
— Я в порядке.
— Малфой, — резко произнесла она и удивилась, что он подчинился, даже если его челюсти при этом сжались.
Гермиона залечила порез на скуле, а затем рану на лбу. Она прочистила горло, сжимая губы, и осмотрела его. Взгляд Малфоя был направлен прямо перед собой, куда-то поверх ее головы, он стоял с непроницаемым выражением лица. Она протянула руку, разводя большой и указательный пальцы, чтобы расширить лоскут ткани, а затем смыла кровь с открывшегося участка кожи.
Количество крови не соответствовало порезу: хотя он был достаточно глубоким, это была не та зияющая рана, которую она ожидала увидеть. Он зашипел, когда Гермиона провела по нему палочкой — кожа растянулась, прежде чем зажить. На мгновение она отвлеклась на чуть более выпуклую белую полосу, пересекающую рану по диагонали, и ее заклинание замерло на полпути, пока Гермиона осматривала шрам.
Малфой издал какое-то низкое горловое рычание, и ее глаза устремились вверх, встречаясь с его взглядом.
— Извини, — пробормотала она, вновь поднося палочку — в тот момент, когда она остановилась, рана затянулась немного больше, чем было нужно, доставив ему дискомфорт.
На его рубашке в районе плеча зияла еще одна дыра, и Гермиона подняла на него взгляд, разрывая ткань пошире, чтобы посмотреть, что под ней. Брови Малфоя приподнялись, его губы на секунду приоткрылись, прежде чем он снова их сомкнул. Она вздрогнула, когда увидела розовато-красную воспаленную от ожога кожу.
Гермиона развернулась в сторону ванной, а когда оглянулась, обнаружила, что Малфой все еще наблюдает за ней.
— Почему ты не угрожаешь мне?
Открывая шкафчик, она мельком взглянула на свое фрагментарное отражение в зеркале. Осколки стекла царапнули друг о друга, и Гермиона выдержала паузу, чтобы убедиться, что те не осыпятся на пол, прежде чем взять с полки банку с мазью от ожогов. После этого она аккуратно прикрыла дверцу.
— Учитывая обстоятельства, я все понимаю. Я тоже сомневалась, что имею дело именно с тобой. — Гермиона пожала плечами, возвращаясь в кухню и отвинчивая крышку банки. — Я рада, что у тебя хватило ума проверить, не подстава ли это. Она протянула ему мазь, и Малфой взял ее после четырех секунд молчания. — Если бы ты сыпал проклятиями, разговор был бы иным.
Мне пришлось притвориться, что передо мной кто-то другой.
Он повертел банку в руке, а затем какое-то время изучал Гермиону, пока она смотрела в ответ, ища слова, и не находя правильных. Малфой, по-видимому, пришел к какому-то решению, потому что твердо кивнул, прежде чем начать движение — под подошвами ботинок захрустели обломки потолка и стен.
12:05
Прислонившись к кухонной стойке, Гермиона балансировала с тарелкой в руках, пытаясь наколоть крошечные макароны. Малфой ел за столом, накренившимся влево, с большой расколотой вмятиной в центре. Похоже, он еще не решил, нравилась ли ему еда.
— Я позволил тебе забрать мою палочку.
Она попыталась сдержать улыбку, но уголки губ все равно приподнялись.
— Ну да.
20 августа, 21:40
Диньдиньдиньдиньдиньдиньдинь.
— Приближается, — бросил Малфой, и это заставило Гермиону полностью вытащить палочку.
— Я знаю.
Колокол на чужой лодке начал звонить вскоре после того, как они отчалили из пещеры — звон становился все громче по мере их продвижения. Гермиона надеялась, что они как можно скорее окажутся на берегу. Если это были посетители, она и Малфой будут для них не более чем проплывающими мимо незнакомцами в тумане, одетыми в черное. Если же это охранники… то возникнут вопросы.
— Мы должны поторопиться. Это не кто-то из наших авроров, и если они тебя заметят…
Гермиона обернулась, но не увидела ничего кроме серого тумана. Судя по громкости звона эта лодка должна была двигаться быстрее, чем их собственная. Магический поток, который направлял судна, был сам по себе слаб, поэтому они всегда шли медленно. Если другая лодка перемещалась быстрее, значит, это было сделано с помощью магии, которую здесь могли применять только охранники.
Малфой встал еще до того, как они достигли берега, и она последовала за ним, сунув портфель под мышку. Его нога задела скользкий край лодки, из-за чего прыжок вышел довольно неуклюжим, но вряд ли он упал в воду плашмя. Схватив фонарь с крюка, Гермиона быстро пересекла лодку, переступая через скамейку Малфоя. Перебрасывая веревку, она замерла на одной ноге, прежде чем спрыгнуть. Подошва громко скрипнула по дереву, и Гермиона приземлилась с сильным всплеском, окатившим ее водой до плеч — брюки тут же промокли насквозь. Она направилась к берегу, стараясь не думать о существах, кружащих вокруг ее ног.
Вода уже омывала ее лодыжки, когда Гермиона осознала, что Малфоя на суше не было. Оглянувшись через плечо, она обнаружила того у борта с веревкой в руках — его корпус был откинут назад, а плечи двигались в такт движениям лодки, которую он тянул на берег. Гермиона отвернулась и ускорила шаг.
Она бросила свой портфель и фонарь на ближайший клочок суши, а затем ринулась обратно в хлюпающих водой туфлях. Звон с другой лодки угрожающе приближался — ее абрис мог прорваться сквозь туман в любую секунду, и воображение услужливо нарисовало картину из четырех охранников с направленными на них палочками и вопросами, на которые она не могла ответить.
Гермиона не задумываясь дотронулась до Малфоя, посылая тому невербальный успокаивающий сигнал, что это была всего лишь она, и почувствовала, как плечо сместилось под пальцами, прежде чем его спина на мгновение прижалась к ее груди, когда он снова потянул лодку. Она ухватила свободный конец веревки под его руками — ее нога в попытке удержать равновесие проскользнула вперед, оказавшись между его ног. Другая рука скользнула по его спине, пока Гермиона шла с веревкой обратно к берегу.
