сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 52 страниц)
Нет, коротко и резко. Но Малфой всегда давал подобные ответы. Это было нормально. Да… нормально.
9 декабря, 02:22
Малфой всегда выглядел мрачно при сборе воспоминаний. Конечно, он не утрачивал их безвозвратно, но, судя по всему, именно так себя и ощущал. Может быть, он просто не любил делиться чем-либо, принадлежавшем ему, или у него вызывал неприязнь тот факт, что Гермиона просматривала и отслеживала его действия. Или все вместе.
— Подвала не было? — уточнила она, глядя на начерченный им план и переходя на следующий лист, на котором был изображен третий этаж.
— Если и был, он не взял меня туда на экскурсию.
— То есть это возможно.
Малфой пожал плечами, закупорил еще один флакон и протянул ей.
— Допросы рекрутов на прошлой неделе.
— Хорошо. — Гермиона сняла колпачок с маркера и пролистала папку, чтобы найти нужную этикетку.
Она не знала, чего ожидать сегодня. Часть ее была готова к тому, что по возвращении он снова прижмет ее к стене, но бóльшая ее часть настраивалась на всепоглощающую неловкость. Тем не менее странное напряжение длилось только, пока они плыли на лодке и первые десять минут в доме, а затем Гермиона осознала, что в их взаимодействии не было ничего необычного. Вернувшись с Задания, Малфой снял мантию, вручил ей палочку и сел с небрежностью, которая ее почти раздражала.
Означало ли это для него конец чего бы то ни было между ними и должно ли было послужить сигналом для нее? Для Гермионы случившееся стало скорее признанием неизбежного, чем финальной точкой. И куда бы это ни привело, к плохому или к хорошему, пока это не будет негативно влиять на Задание, она готова была пойти дальше. Потому что если бы она не была готова, то она бы никогда…
Ее блуждающий взгляд замер на стене рядом с кухней, и флакон с воспоминаниями звякнул о другие. Гермиона посмотрела на Малфоя, ожидая, что он просто поднимет голову на звук, но тот уже изучал ее взглядом человека, который точно знал, на что были направлены ее мысли и ее глаза.
Она вернулась к планам этажей.
21:24
— Я бы очень удивилась, если бы у Возрождения не было какого-то плана по захвату маггловского мира, — сказала Гермиона, всматриваясь в темноту омывающих лодку вод, — пусть пока и в виде наброска. Они обязательно попытаются заявить на него права.
— Безусловно, но они не слишком озабочены этим прямо сейчас. Волшебный мир — вот что занимает все их мысли. У магглов есть свои способы защиты, но без предателей крови и грязнокровок, бегущих им на помощь, с ними будет не так уж сложно справиться. Потенциально сложно, но не невозможно.
Что-то зазвенело у нее в ушах, и ее разум воспроизвел его голос на повторе: предателей крови и грязнокровок, предателей крови и грязнокровок, бегущих на помощь… грязнокровок.
Она посмотрела на Малфоя, очертания которого были хорошо видны сегодня — луна ярко светила, а туман был неплотным и стелился низко к воде. Его глаза оставались в тени капюшона, но Гермиона увидела, как его рот приоткрылся, прежде чем он закрыл его обратно и сжал губы. Значит, до него дошло.
— Ты говоришь так же, как они, — сказала она тихо, но с отчетливым обвинением в голосе, — они промыли тебе мозги, заставив думать, как…
— Я…
— Разве они недостаточно контролировали тебя? Теперь…
— Да пошла ты!
Ее голова непроизвольно откинулась назад словно от пощечины, гнев вспыхнул ярче. Она была очень зла. Несколько месяцев назад Гермиона подумала бы, что он в худшем случае собирается перейти на другую сторону. Теперь сказанное им задело ее за живое. Ее накрыла волна ярости от того, с какой небрежностью Малфой произнес эти слова, и эта ярость была намного более ослепляющей, чем все, что она когда-либо испытывала по этому поводу в Хогвартсе. Потому что это было личное, хоть и не должно было быть, но было.
— Что такое? Ты начинаешь с ними соглашаться или…
— Ты, блять, из ума выжила? — рявкнул он.
— Ты сказал это так легко, как будто говоришь о погоде! Как будто я одна из…
— Разве ты не ожидала, что это станет привычкой? Причем полезной. Ты бы предпочла, чтобы я употреблял слово «магглорожденный» перед Пожирателями Смерти, которые должны абсолютно и полностью быть уверены в моей приверженности убийству людей с маггловской кровью? Если ты думаешь, что я перехожу на другую сторону, то это твоя гребаная проблема.
— Проблема в том, что ты произнес это слово абсолютно непринужденно! Если ты вынужден каждый раз контролировать свою речь в их обществе, то я не вижу причин употреблять его в моем присутствии.
— Это произошло, потому что я говорю об этом часами, каждый день, в течение семи месяцев! Если бы эти слова не вылетали из моего рта на автомате, я бы никогда не продвинулся так далеко. Это не значит, что я верю в то, что говорю, потому что, если бы это было правдой, меня бы здесь не было. Я бы давным-давно придумал, как избавиться от портключа и замести следы.
— Я это знаю, но есть черта, Малфой. Каждую ночь она пролегает прямо у дверного порога. И когда ты переступаешь через нее, ты перестаешь быть командиром. Я понимаю, что ты должен играть роль. Я понимаю, что ты должен постоянно будь начеку, что ты должен быть тем, кем они ожидают, но ты должен быть и тем, кем ожидаю я, как только ты входишь в дом, а это не больше и не меньше, чем то, кто ты есть на самом деле, а не то, что они пытаются из тебя сделать. В этом разница, понимаешь? Не заставляй меня проклинать тебя каждый раз, когда ты входишь, потому что я могу…
— Нельзя разложить жизнь по аккуратным маленьким коробочкам, где одни ее сферы не перетекают в другие. Тебе ли этого не знать, Грейнджер. Или ты всегда тянешься к своей палочке, когда я подхожу к тебе со спины, потому что на самом деле боишься меня? Или прямо сейчас. Ты действительно веришь, что я перейду на другую сторону?
— Я не думаю, что ты собираешься перейти на другую сторону! — выплюнула Гермиона, поворачивая голову к воде, потому что ей было чрезвычайно трудно продолжать смотреть на Малфоя, когда он так откровенно обнажал ее слабости, поворачивая факты под совершенно другим углом.
Она не думала, что он заметил, как она потянулась за палочкой. Конечно, она больше не боялась его или того, что он мог сделать. Просто это был годами выработанный рефлекс. Гермиона настолько привыкла всегда быть готовой к защите своей жизни, что это стало ее второй натурой. Это мысль по разным причинам заставила ее лицо пылать.
— Я не боюсь тебя и не боюсь, что ты станешь перебежчиком, Малфой. Я просто… я иногда думаю об этом, когда просматриваю твои воспоминания, а потом вспоминаю себя. Они так обыденно говорят про убийства и пытки, и когда я вижу, что они делают со всеми этими людьми, мне кажется, он делают это и со мной тоже. И я не ожидала, что услышу от тебя что-то подобное вне этих воспоминаний. Это застало меня врасплох. Так что я думаю, что это просто… Извини. Я слишком остро отреагировала, я не должна была говорить тебе того, что сказала. По крайней мере, не все.
Гермиона по-прежнему считала, что Малфой не должен был употреблять этих слов, но понимала причину его оговорки. Она просто разозлилась на то, как легко они вылетели из его рта, на то, что он не понимал, что для ее разума это спусковой крючок, вызывающий рой ужасных воспоминаний. Гермиона все еще пыталась найти путь в ту жизнь, где ей не надо будет больше бояться. Конечно, Малфой и раньше все это произносил — в Хогвартсе — сопровождая свои нападки мелкими угрозами. Но тогда все было по-другому. Здесь и сейчас ее первой реакцией стала потребность атаковать, хотя, зная всю подноготную, она понимала, что Малфой не заслуживал такого к себе обращения.
Он ничего не ответил, но она и не ждала.
10 декабря, 03:01
Динь… динь… ди-динь…
Крошечные Пожиратели Смерти бежали по облаку тумана, устремляющегося вверх и превращающегося в пушистую серость. Или, может быть, это были смурфики, окрашенные в синий цвет в лунном свете, с развевающимися капюшонами.
…динь…динь…
— Какую часть ты не должна была говорить?
Глаза Гермионы широко распахнулись, и она перевела взгляд с сияния луны на портфель, лежащий на коленях. Он не разговаривал с ней с тех пор, как случилась их ссора на лодке по пути из Азкабана. И, честно говоря, она не ожидала, что он откроет рот раньше, чем это будет абсолютно необходимо, выдавливая из себя максимально простые и односложные ответы.
— Что?
— Ты сказала, что сожалеешь о части сказанного. О какой именно части шла речь?
Гермиона не знала, почему для него это имело значение, но была готова ответить. Она проигрывала в голове их разговор снова и снова все то время, пока он был на Задании.
— О промывании мозгов, контроле и согласии. Я не имела в виду именно это, просто… Вернее, я имела в виду это, потому что была очень зла, но не думаю, что тебе на самом деле промыли мозги. По крайней мере, не в привычном смысле. То есть, ты вроде как с промытыми мозгами, но именно потому, что должен выполнять эту работу, в которой действительно могут возникать ситуации, когда те слова, что ты использовал, должны выскальзывать на автомате. И чтобы их произносить, необязательно в них верить, просто тебе так часто приходится действовать в соответствии с ними, чтобы все выглядело естественно, что это в каком-то смысле является… промывкой мозгов. Но не тотальное, потому что ты…
— Я понял, Грейнджер.
— Хорошо. — Гермиона чувствовала, что с каждой новой фразой все глубже увязает в яме, которую она сама же и выкопала, и из которой теперь отчаянно пыталась выбраться.
Динь… динь… динь…
Она скрестила руки на своем портфеле и снова посмотрела на луну, медленно перемещающуюся в пределах ее поля зрения.
…динь…динь…
— Помнишь, как ты упомянул, что я всегда тянусь за своей палочкой? Я размышляла об этом, о том, что хоть это и стало моей второй натурой после войны, но я бы не стала произносить заклинания не будучи уверенной, что мне угрожает опасность. Но, честно говоря, я боюсь, что когда-нибудь именно это я и сделаю. Что мне что-то померещится, или просто защитный инстинкт сработает раньше, чем мозг успеет обработать информацию, или что я запаникую и не смогу сдержаться. — Ее пальцы впились в ладони. — У тебя бывает такое? Ты не боишься, что в какой-то момент зайдешь слишком далеко?
— Нет, — Малфой ответил так быстро, как будто ему не нужно было обдумывать вопрос, или, может быть, он уже сделал это раньше и пришел к соответствующему заключению, — легче поверить, что слово — враг, чем в то, что заклятый враг — друг.
Гермиона посмотрела прямо на него. Она могла различить сквозь тени линию его челюсти и сложенные на коленях руки.
— Когда-то я была твоим заклятым врагом.
— Нет, просто тогда я так думал. Хотя Мерлин знает, как ты можешь меня выбесить.
Она нахмурилась.
— Я тоже временами нахожу тебя совершенно невыносимым, хотя и не считаю тебя своим врагом.
— Да, мне удалось в этом убедиться.
Гермиона почувствовала, что краснеет.
— Ладно…
Динь… динь…
11 декабря, 22:31
Время от времени в движениях Малфоя появлялась грация, напоминавшая кошачью. Но этот был не тот случай. Поехавшая по льду нога заставила его нелепо выбросить руки в стороны в попытках удержать равновесие, прежде чем он неуклюже шлепнулся на землю. У Гермионы вырвался смешок, но она тут же прижала ладонь ко рту.
— Ты как, в порядке? — спросила она, сдерживая смех и подходя ближе.
Он поспешил подняться, отталкиваясь ладонями и выбрасывая вперед ноги, и ему это почти удалось, но размахивая руками, шатаясь и скользя, он снова очутился на снегу. На этот раз Гермиона ничего не могла с собой поделать при виде его ошеломленного лица и громко рассмеялась.
Малфой бросил на нее мрачный взгляд, переворачиваясь на живот и осторожно приподнимаясь. Гермиона отступила. Он сделал шаг вперед. Предчувствуя его рывок, она развернулась и, не прекращая смеяться, побежала к крыльцу. Он наверняка собирался повалить ее в снег или что-то подобное, но Гермиона решила, что успеет спастись бегством.
Она вскрикнула, когда проехалась по льду, чуть сгибая колени, а затем, преодолев препятствие, прыгнула на заснеженную землю. Что-то скользнуло по ее спине, и Гермиона с визгом ускорилась. Она услышала, как хрустят снегом догоняющие ее ноги, и снова засмеялась.
13 декабря, 21:51
Гермиона открыла портфель, затем сложила книги с другой стороны и снова перечитала их названия, чтобы убедиться, что она взяла все, что ей понадобится сегодня вечером.
— Сколько новобранцев ты приведешь на этот раз? — спросила она, глядя на спину Малфоя, пока тот копался в недрах холодильника.
Гермиона предполагала, что он пытается найти пакетик со сладостями, который запрятал от нее вчера — она попросила один кусочек, а он сделал такое лицо, как если бы речь шла о золоте в его хранилище. Она не стала говорить Малфою, что в общем-то не сильно любит сладкое, поэтому ему не стоило опасаться покушения на свои сокровища и охранять припасы словно дракон.
— Тринадцать, если они пройдут испытания. Таким образом, количество рекрутов увеличится до двухсот сорока семи. Я уже сливаю всех, кого могу, но если я начну делать это без особой причины, то это будет подозрительно.
— Я знаю, — Гермиона вытащила его палочку и провела по ней кончиком пальца, — нам нужны поэтажные планы домов еще трех командиров, четырех аристократов и той локации, о которой они упомянули как о месте встречи. Тогда нам останется демонтировать темномагические объекты, выяснив, если ли у Возрождения план на случай нападения, и атаковать. Я сомневаюсь, что они даже в теории ожидают такой масштабной операции, но ты…
— Вы собираетесь атаковать всех сразу?
Гермиона пожала плечами — эта была максимальная определенность, которая у них была на данный момент.
— Мы все еще работаем над этим. Но у нас уже есть более половины необходимой информации. Сколько времени займет получить оставшуюся — это вопрос. Может быть, неделя, а может, и год.
— Год, — сухо повторил Малфой, вытягивая палочку из ее слабой хватки.
На самом деле она не думала, что им понадобится так много времени, если только они не рассчитывали получить вообще все планы или дождаться, пока Малфой попробует пробиться на самый верх. Но Министерство не собиралось тратить время на вещи, которые не являлись жизненно необходимыми в то время, пока Возрождение продолжало активно набирать силу. Так что если Малфой продолжит пользоваться доверием аристократов и дальше, то вряд ли она увидит этот дом следующим летом.
Тем не менее, Гермиона осторожничала. Она прекрасно знала, что в любой момент что-то могло пойти не так. Планы строились, но они же и легко разрушались под давлением непредвиденных обстоятельств.
14 декабря, 04:48
Гермиона зевнула и вздрогнула, плотнее закутываясь в мантию. Сегодняшний холод промораживал до костей, и ей было трудно удержаться от того, чтобы перестать трястись как осиновый лист и стучать зубами. На чистом черном небосклоне сияла полная яркая луна, при свете которой она могла отчетливо различить мимику Малфоя — судя по всему у него были те же проблемы, что и у нее.
— Да, например, как люди иногда повышают или понижают голос, когда разговаривают с незнакомцами. Или люди, которые ведут себя очень сдержанно и профессионально, а потом совершенно расслабляются в дружеской обстановке. Но я думаю, что у многих есть определенные психологические барьеры даже в компании друзей, потому что по-настоящему они могут оставаться сами собой только, когда одни.
— На самом деле большинство людей ведет себя рядом с другими людьми более естественно, чем они думают. А некоторые даже наедине с собой действуют так, словно окружены толпой незнакомцев.
— Это правда, — фыркнула Гермиона, глядя на силуэт Азкабана, который по мере приближения приобретал все более четкую форму, — но все же наедине с собой люди могут позволить себе делать всякие странные вещи, которых они смущаются даже в компании близких друзей. Они разговаривают сами с собой, корчат рожи, совершают нелепые танцевальные па, издают странные звуки, поют в расческу, марионетки еще. Такого рода странные вещи.
— Марионетки?
— Ну, не в смысле куклы… я имею в виду игру теней. Ну знаешь, когда лежишь в кровати перед сном или типа того и изображаешь руками или ногами фигуры людей или животных. Например, мистер Фиддлмор, который говорит с французским акцентом, хотя он и не француз, знакомится с миссис Граузер…
Между нахмуренными бровями Малфоя появилась морщинка, когда он перевел взгляд на ее ноги с направленными друг на друга ступнями. Его губы были сжаты, но Гермиона могла различить, как их уголки приподнимаются.
— Смысл в том, что люди…
— О, нет, Грейнджер, продолжай демонстрацию.
— Людям кажется, что они могут…
— Мистер Фиддлмор, не так ли?
— Это не по теме! Я…
— Нет, это точно…
