Текст книги "История Героя Королевы Эльфов (СИ)"

Автор книги: brinar1992

сообщить о нарушении

Текущая страница: 101 (всего у книги 107 страниц)

Закончив молитву, Аннабель ощутила, как в уже вполне заметно округлившемся животе потеплело, и это тепло волной растеклось по всему остальному телу. Довольно улыбаясь, молодая девушка направилась к кровати, где Кристиан уже поставил свою фаворитку на четвереньки и теперь страстно брал её со спины, придерживая за бёдра. Поза, прямо скажем, для благородной женщины далеко не самая пристойная, но для фаворитки, сиречь шлюхи, – самое то. И не важно, что шлюха эта эльфийка. Вон как в голос стонет и сама ему навстречу поддаётся, ни следа привычной надменности и высокомерия. Ещё шире улыбнувшись при виде этого зрелища, Аннабель устроилась рядом с ними на своей стороне кровати и сложила руки на своём животике, ощутив слабый толчок нерождённого ребёнка. При мысли о будущем сыне, а в том что родится мальчик она уверенна, молодая супруга будущего Герцога Монт Рос, на душе стало особенно тепло.

Ведь известно: удел хорошей жены – рожать мужу детишек. И она со своим долгом обязательно справится, она будет рожать Кристиану детишек до тех пор, пока Гайа будет к ней милостива. А учитывая, кто её муж, можно не сомневаться, рожать она сможет очень долго. С этими мыслями и под громкие стоны Мистры и Кристиана, Аннабель незаметно уснула...

***

– А кто мой хороший? А кто мой ненаглядный?

Ответом на два риторических вопросах, заданных полным материнской любви и нежности голосом, стало радостное угуканье. А также брызги воды в большом тазу из чистого серебра, в котором стоял маленький карапуз, с коротенькими тёмными волосиками и большими ярко-зелёными глазками. Правда, стоял он не сам, будучи ещё слишком маленьким, а поддерживаемый руками матери, аккуратно намывавшей его. Купаться малышу явно нравилось. А ещё больше нравилось брызгаться и плескаться в тёплой водичке. Благо что таз, в котором его купали, был не простым. Покрытый красивым чеканными орнаментом, изображавшим различных птиц и зверей, но не только являлся настоящим произведением искусства, но ещё и весьма качественным артефактом, поддерживающим налитую в него воду заданной температуры. В данном случае – комфортно-тёплой. А ещё он непрерывно очищащал и фильтровал налитую в него воду от любых загрязнений.

Справедливости ради, использовать столь качественный и сложный артефакт для того, чтобы купать в нём малое дитя, регулярно пачкающее пелёнки, было некоторым расточительством. Всё-таки в первую очередь этот артефакт создавался для сложных алхимических работ. Но для этого конкретного карапуза, радостно угукающего и дёргающего ножками, в попытках забрызгать купающую его маму, ковен Дочерей Пустыни не жалел ничего. Буквально ничего. Так как у самого могущественного ковена ведьм на всём Южном континенте были на этого малыша очень большие планы. Широко улыбнувшись, Ашуир убедилась, что её самое бесценное сокровище полностью вымыто, аккуратно наклонилась вперёд и ласково чмокнула сынишку в макушку. Подхватив его на руки, она бережно переложила ребёнка на соседний стол, где заранее постелили чистые пелёнки. Простейшее бережное воздействие моментально высушило с тела карапуза всю воду, и волшебница принялась пеленать своё активно дрыгающее ногами чадо.

Кто-нибудь мог сказать, что это занятие для всевозможных нянек и девок-служанок, но никак не для умелой волшебницы. И услышал бы в свой адрес много интересного не только от самой Ашуир, но и от её сестёр и тёток по ковену. Учитывая обстоятельства отъезда из Сахиб-Нере, ведьмы принимали самые серьёзные меры по защите волшебницы. А после успешных, но очень тяжёлых родов, эти меры стали натурально параноидальными. К карапузу и его маме буквально не подпускали близко никого, кроме верхушки ковена и трижды проверенных и перепроверенных слуг, чьи семьи уже не одно поколение жили при ковене. Но даже их, связанных и скованных множеством клятв, печатей, внушений и запретов, лишний раз непосредственно к ребёнку не допускали. А отдельный дом, который предоставили Ашуир и её сыночку, был под круглосуточной и постоянной охраной не менее десятка сакарибов. Выпестованные ведьмами особые белоглазые воины стерегли не только все входы и подходы к дому, не меньше четырёх из них постоянно находились при волшебнице и её ребёнке.

Но и они лишь дополняли несколько слоёв самой разной магической защитой, которой были буквально покрыты и пропитаны все стены, пол и потолок здания. А также фундамент на несколько метров вглубь. И всё это укрывал сверху ещё и отдельный купол-барьер. При том что и сама обитель ведьм, расположенная в полузасыпанном песками древнем городе, стоявшем у затерянного в песках Великой Пустыни оазиса, была отлично защищена по всему периметру самыми разными способами. Уж в чём в чём, а в контроле и защите земли, на которой их ковен жил уже не одно столетие, ведьмы знали толк как мало кто другой. К этому можно и нужно было добавить многочисленные пространственные аномалии, по большей части смертельно опасные, которыми после Войны Божьего Гнева вся Великая Пустыня была щедро наполнена.

Но всё равно Матриарх ковена считала даже эти меры недостаточными, и продолжала усиливать и усиливать защиту ценнейшего актива Дочерей Пустыни. Некоторые из ведьм пытались указать Матушке Айар на избыточность подобного, и что всё новые и новые ступени магической защиты начинают отъедать слишком много ресурсов. Но древняя ведьма была непреклонна и категорична! На очередном общем собрании ковена, куда прибыла вся верхушка вместе с ученицами – по сути весь цвет организации, Матриарх безапелляционно заявила, что сейчас они впервые за несколько столетий получили реальный шанс проникнуть в Тёмную Башню Отступника и подчинить её себе. А поэтому, она не потерпит ни малейшей, даже самой призрачной, потенциальной, теоретической, минимальной – какой угодно угрозы этому шансу. Которым был ребёнок Ашуир. Потомок, пусть и бесконечно дальний, Рейстара, чья кровь была свободной от проклятья Чёрной Крови.

Спорить или как-то возражать Матушке Айар не стала ни одна из Дочерей Пустыни. Все согласились, что ради подобной цели можно и нужно вытерпеть любые трудности и неудобства. Дом предоставленный Ашуир оградили отдельной стеной от остальных зданий, что стала основой-опорой для ещё одного барьера-купола. А перед стеной ещё и выкопали ров, наполнив его водой из оазиса. А также поселив в него несколько весьма опасных и хищных созданий, выращенных ведьмами. А всё пространство перед рвом буквально утыкали следящими, сканирующими, поисковыми и сигнальными амулетами. Отдельными и комплексными. И конечно же самыми разными ловушками, причём не только магическими, но и полностью лишёнными волшбы, навроде классических капканов. Более того, никак в магическом зрении не заметные, но от того не менее смертоносные.

По итогу защите, окружающей малыша и его родителей, мог позавидовать даже Император далёкой Восходной Империи, не говоря уже про более мелких владык Вольных Городов. Самые разные защитные барьеры, перекрывающие все входы и целые стены. Замкнутые поля, непрерывно фильтрующие и очищающие воздух даже от мельчайшей пыли, не говоря уже про какие-нибудь яды или просто посторонние примеси. Продублированные комплексы самых разных амулетов. Наиболее могущественные артефакты, что были в руках ковена. Искуснейшие цели-обманки, что должны были перетянуть на себя любую враждебную волшбу.

И, вишенка на торте – чуть ли не осадное положение, введённое в обители ковена. Любую отлучавшуюся во внешний мир ведьму и её спутников по возвращении проверяли по три-четыре раза, буквально раздевая до гола и просвечивая в центре специального ритуального круга, заточенного под поиск и выявление любых, даже самых малых следов волшбы. Точно такую же процедуру, вплоть до раздевания, проводили и всем, кто заходил в выделенный Ашуир дом. Даже сама Матушка Айар, подавая сёстрам по ковену пример, безропотно проходила эти проверки. Заикнувшимся на тему того, что ну это-то точно излишне, Матриарх немедленно напомнила, как треклятые убийцы проникли в дом бабушки Ашуир в Сахиб-Нере, подкинув одному из гостей флакон с кровью, сработавшей как обманка для охранных систем. А если это будет не флакон-обманка, а взрывной амулет?! Так-то!

Ну и понятное дело, что самого виновника всех этих беспрецедентных усилий из превращённого в магическую крепость дома вообще не выпускали. Как и его родителей. Самое большее, что им позволяли – это прогулки по внутреннему дворику. Трёхэтажное здание, что было построено ещё во времена до Войны Божьего Гнева, имело форму квадрата, в центре которого располагалось сводное пространство, где был разбит не очень большой, но тщательно ухоженный садик. И который тоже был старательно превращён в ещё один элемент защиты. Пусть ковен ведьм это не круг друидов, но как вырастить и приспособить для защиты магически активные растения Дочери Пустыни отлично знали. Так что и растущее в центре садика дерево, с крупными и сочными листьями, и аккуратно постриженные кусты с розовыми цветами, высаженные по периметру, и часть других растений, могли дать крайне серьёзный отпор прорвавшемуся врагу.

И в этих условиях Ашуир и её сыну предстояло провести ближайшие годы. Кого-то другого подобное могло ввергнуть в тоску и уныние. Но волшебница отнеслась к этому относительно спокойно. В основном из-за того, что слишком уж скучать ей теперь было просто некогда. Так как именно на её плечи легли все заботы по уходу за ребёнком. В которые она погрузилась с прямо-таки неожиданным для себя удовольствием. Тетешкаться с малышом, имя которому по решению ковена дадут лишь на пятый год жизни по особому обряду имянаречения, оказалось для Ашуир не в тягость, а в радость. Умелая волшебница, признанная мастерица в Магии Оазума, сама не ожидала, что ей будет так приятно возиться со своим чадом, которое, казалось, за время беременности, выпило из неё все возможные силы.

Зато вон каким крепеньким и здоровым родился! Ещё совсем малыш, а уже сейчас видно, что дар к магии у него очень ярко выражен, а тонкие тела формируются просто безупречно. И что самое приятное, по ночам уже спит абсолютно спокойно до самого утра! Ну просто чудо! В очередной раз испытав приступ материнской нежности, уже закончившая пеленать сынишку Ашуир наклонилась вперёд и поцеловала карапуза, вызвав у того очередную порцию радостного угуканья. Взяв его на руки, она аккуратно переложила своё сокровище в специальную деревянную колыбельку, изготовленную мастерицами ковена, и покрытую обережной резьбой в три слоя. Без преувеличения шедевр артефакторики парил в воздухе в полутора метрах над полом, плавно покачиваясь из стороны в сторону.

Едва малыш оказался в него уложен, как очень быстро заснул, а обережная резьба колыбелька укрыла его цельным защитным барьером, что один мог выдержать атаку даже мастера боевой магии. Ашуир довольно улыбнулась, убеждаясь, что все плетения работают безупречно, и в этот миг в комнату для купания и пеленания малыша, коротко постучали. Один из четвёрки сакарибов, что в полных комплектах боевого снаряжения стояли в разных местах комнаты таким образом, чтобы контролировать все её участки, после пары секунд задержки, подошёл к двери открыл её.

Внутрь купально-пеленальной комнаты зашёл молодой юноша, с бледноватой кожей, прямыми тёмными волосами, такими же голубыми, как у малыша глазами, и аристократичным лицом. Одет он был в отличный халат, сшитый по последней моде Халифата, из хорошей светлой ткани. При виде своего любовника и отца ребёнка, Ашуир печально улыбнулась и коротко спросила:

– Всё?

Тот в ответ также коротко кивнул:

– Да. Все вещи ещё вчера собрал. Почтенная Гюльанар только что прислала весть, что всё готово и она ждёт меня у портала.

– Ясно...

В помещении повисла неловкая пауза. За прошедший год с лишним Ашуир... нет, не влюбилась в молодого человека, которого ковен подобрал ей в качестве отца будущего ребёнка. Но изрядно к нему привязалась. Сайрус оказался... хорошим человеком. С ним ей было весьма приятно и комфортно. И оттого втройне тоскливее ей становилась из-за той причины, по которой им предстояло расстаться. Ковен обнаружил молодого человека, когда проклятье Чёрной Крови уже начало его убивать, среагировав на пробудившийся магический дар. Ведьмы честно приложили все усилия, чтобы максимально нивелировать и купировать его негативные последствия. И во многом им это удалось. С момента заключения сделки с ковеном, Сайрус практически не испытывал боли или каких-то ещё недомоганий. Но даже Дочери Пустыни были не в силах спасти Сайруса.

Проклятье медленно, но верно продолжало убивать молодого человека. Частично его действие ослабило то, что проведённые ковеном ритуалы, направленные на то, чтобы максимально усилить ещё нерождённого ребёнка, практически полностью истощили магический дар Сайруса, и так сильно повреждённый проклятьем. Тем самым лишив проклятье значительной части "топлива", что подарило молодому человеку, по словам ведьм, ещё примерно один дополнительный год жизни.

Но после очередного осмотра, проведённого при личном присутствии матушки Айар, ведьмы пришли к однозначному выводу – дальнейшее присутствие Сайруса рядом с Ашуир, и особенно с их ребёнком, нежелательно. Всё что он мог как отец дать своему сыну, Сайрус уже дал. А по мере того как проклятье будет прогрессировать, появится пусть и небольшой, но всё же шанс того, что оно может перекинуться и на малыша, несмотря на все предосторожности ковена.

Поэтому ведьмы решили перевезти Сайруса в Сахиб-Нере, где он проживёт оставшееся ему время в особняке отца Ашуир, со всеми удобствами и комфортом. А также под присмотром бабушки волшебницы. Учитывая то, что кровь Сайруса была поражена проклятьем, использовать его для того, чтобы как-то навредить их с Ашуир ребёнку, чья кровь была чиста, становилось очень непростой задачей. Практически невыполнимой даже для очень умелого малефика, несмотря на то что родство было ближайшим. Слишком уж загаживало проклятье кровь потомков Отступника, делая её совершенно непохожей на чистую кровь ребёнка волшебницы.

Конечно, кто-нибудь мог решить, что проще будет банально избавиться от потерявшего всякую ценность юноши. Но даже если бы Ашуир не прониклась к нему симпатией, большая часть верхушки ковена, включая матушку Айар, были категорически против подобного. Но не из-за человеколюбия, а потому что у ведьм были очень большие планы на их с Ашуир ребёнка. И было бы очень нехорошо, если когда малыш подрастёт, кто-то ему расскажет, как нехорошо поступили с его папой. Понятное дело, что возможность такого в принципе ничтожна, но Матриарх не желала допускать даже малейшего риска того, что кто-то настроит их ключ к Тёмной Башне против ковена.

Поэтому оставшиеся ему несколько лет Сайрус проведёт в особняке отца Ашуир с полным комфортом. Но вот лично они, скорее всего, больше никогда не увидятся. Из-за чего волшебнице было откровенно грустно.

– Ну что же, тогда настала пора прощаться? – печально улыбнулась Ашуир.

– Пора, – кивнул Сайрус и ласково обнял свою любовницу и мать своего ребёнка.

Сразу же переместив руки с талии на упругие ягодицы волшебницы, а лицом зарывшись ей в лицом в грудь. Благо что она была немного выше своего любовника, и там было во что зарыться. Да и одета Ашуир была лишь в один домашний халат, не слишком плотно запахнутый. Закатив глаза, волшебница демонстративно вздохнула, но никак не стала возражать, позволяя Сайрусу себя тискать. Стоявших рядом с ними сакарибов она совершенно не стеснялась, воспринимая выпестованных ковеном воинов скорее как элементами интерьера.

– Я буду по вам скучать, – прошептал молодой человек.

– Мне жаль, что всё так заканчивается, Сайрус, – грустно ответила Ашуир, зарываясь пальцами ему в волосы.

При этом она ни разу не лукавила. Ей действительно было очень жаль парнишку, который к ней питал куда более сильные чувства, что она, будучи очень неплохой мастерицей Магии Разума прекрасно видела. За то время, что они провели вместе, вот он по-настоящему в неё влюбился. Причём никакую ментальную или любовную магию она для того, чтобы возбудить в нём чувства, не использовала вообще. Что было ей как женщине немного, но всё-таки лестно.

– Мне тоже, – печально вздохнул юноша.

Не забывая руками поглаживать ягодицы своей любовницы, а лицом тереться о её грудь, практически распахнув халат. Начав покрывать обнажившиеся сиськи волшебницы ласковыми поцелуями, Сайрус продолжил:

– Но я ни о чём не жалею. Это время, что мы провели вместе, было лучшим за всю мою жизнь. Спасибо тебе и твоим сёстрам за него...

Прикрыв глаза, Ашуир в последний раз наслаждалась ласками любовника, который за прошедшее время в постели стал очень даже не плох, отлично изучив предпочтения волшебницы. Сайрус же стал постепенно опускаться губами всё ниже и ниже, окончательно распахнув хала любовницы, пока не встал перед ней на колени, припав ртом к её нижним губам. Прикусив губу, Ашуир запрокинула голову, двумя руками зарывшись в волосы Сайруса. Прервавшись на несколько секунд, они перебрались к одному из свободных столов, куда молодой человек спиной уложил волшебницу и вновь припал губами к её цветку. Ашуир, обхватив его ногами, одной рукой продолжала держать его за волосы, а другой принялась ласкать себя за грудь.

Через пару минут, в купальне раздался её громкий стон, благо что сдерживать себя волшебнице не было нужды – зачарованная колыбелька защищала малыша не только от возможных угроз, но и отсекала от посторонних звуков, не мешая крохе спать. Пока доведённая умелым язычком любовника до финиша Аушир тяжело дышала, приходя в себя, вставший перед ней Сайрус ласково провёл ладонями от бёдер до груди, ласково сжав её. Несколько секунд он любовался телом волшебницы, а потом с тоской в глазах поцеловал её в губы. Та охотно ответила на его ласку, прижимая молодого человека к себе.

Когда же поцелуй прервался, Сайрус тихо прошептал:

– Прощай...

– Прощай...

С этими словами молодой человек, в сопровождении пары сакарибов ушёл. Ушёл, как отчётливо понимала Ашуир, навсегда. В лучшем случае они смогут увидеться через зачарованные зеркала. И разум продолжавшей лежать спиной на столе в откровенно непотребном виде волшебницы прекрасно понимал простые вещи. Ковену нужен был одарённый потомок Рейстара, свободный от проклятья Чёрной Крови, чтобы, наконец-то, проникнуть в Чёрную Башню Отступника. Сайрус помог им его получить, взамен обретя несколько лет жизни без постоянных мучительных болей и в полном комфорте. Как сказал бы любой торгаш, хоть из Конфедерации, хоть из родного Халифата, да хоть из Восходной Империи – просто охуенная сделка! Именно сделка. В которой, по сути, и не должно было быть ничего личного. Тот же брак по расчёту, только с особой спецификой.

Но тогда какого дьявола ей так хреново и грустно, что хочется выть в голос? Неужели она так сильно привязалась к этому мальчишке, на которого в иных обстоятельствах даже не взглянула бы? Бред же... Не будь она мастерицей Магии Разума, пусть временно оставившей активную практику, то заподозрила бы приворот со стороны мальчишки. Что было откровенным абсурдом. Но тогда почему? Почему...

Несколько минут Ашуир так и лежала на столе, свесив ноги, глядя в потолок. Не хотелось ничего делать. Хотелось так и лежать здесь. И чтобы мальчишка, который если не в сыновья, так в младшие братья ей годившийся, был рядом. Потом волевым усилием волшебница заставила себя подняться на ноги и направилась в свои покои на верхнем этаже выделенного ей дома, даже не потрудившись запахнуть халат и хоть как-то привести себя в потребный вид. А кого стесняться? Вечно безмолвных сакарибов? Нескольких служанок, которых настолько плотно опутали всевозможными клятвами и внушениями, дабы они в принципе не смогли сделать что угодно, способное навредить Ашуир или её малышу, что они теперь больше мясные големы, чем живые люди? Смешно...

Колыбелька с малышом плавно летела по воздуху рядом с ней. Бросив взгляд на мирно спящее чадо, волшебница почувствовала, как душе становится светлее, и она улыбнулась. Какой же он всё-таки милый, так и хочется его постоянно обнять и понянчить, слушая радостное угуканье. Но нельзя, ребёнок это не игрушка. В отличие от кое-кого другого...

Почувствовав, как улыбка на лице становится шире, Ашуир вошла в свои покои, в сопровождении всюду сопровождавших её сакарибов. И едва зайдя внутрь, она весело пропела, глядя на свою любимую игрушку:

– Развлекаешься, Биби?

Молодая и очень симпатичная девушка, можно даже сказать без преувеличения, настоящая островная красавица, ничего ей не ответила. Из-за того что рот её был заткнут кляпом, а стройное и полностью обнажённое тело было опутано верёвкой из специально зачарованного шёлка, чтобы не натереть нежную кожу. И не абы как опутано, а сложными любовными узлами, в частности оплетавшими её сочную грудь с торчащими сосками таким образом, чтобы она казалась ещё больше. Беспомощная девушка была способна лишь шевелить пальцами ног, привязанная к специальному столику для массажа. Вернее молодой юноша, стараниями самой Ашуир и парочки её сестёр по ковену теперь выглядевший, как очень красивая девушка.

Но несмотря на все произошедшие с ним изменения, самое главное, самое ценное, у него всё ещё было. И надо отдать должное Биби, которого на самом деле звали Балибиром, он прилагал все усилия, чтобы и дальше сохранить своего лучшего друга и любимую игрушку. За прошедшее с момента пленения время он стал прямо-таки образцовой служанкой, хоть в дворец Светлейшего Халифа можно пристраивать. Ашуир его старания и усилия крайне забавляли, в совокупности с тем фактом, что разум островитянина она перекраивать не стала. Читать его всевозможные непотребные мысли в свой адрес, которые он всеми силами старался гнать прочь, зная что она может легко прочесть их, было крайне забавно. Ещё забавнее было постоянно дразнить мальчишку своим телом, одновременно уговаривая его, наконец-то сдаться и позволить себя превратить в полноценную "девочку".

Читать мысли Биби в те же моменты совместных купаний было одно удовольствие. Как он дрожал, когда намывал её тело, от борющихся внутри него желания и страха – просто прелесть. Ведь он знал не только то, что Ашуир видит все его мысли. Но и что пленившая его волшебница может буквально сделать с ним, что угодно по своей прихоти. И Ашуир делала, откровенно забавляясь с мальчишкой, используя его отчаянное желание сохранить своё мужское достоинство.

Но здесь было важно не перегнуть палку, чтобы Биби не забыл, ради чего он так старается и терпит такие унижения. Поэтому периодически Ашуир бросала своей зверушке "косточку". Вот как сейчас. На связанном и беспомощном юноше верхом сидела полностью обнажённая одна из служанок, допущенных до работ в доме волшебницы. Ни чуть не менее симпатичная, чем Биби, но если тот стараниями Ашуир превратился в очень красивую островитянку, то красота служанки была иной. Как и у большинства представителей династий слуг, обитавших вместе с ковеном, часть её предков была из Халифата, а часть с дальнего юга материка, где обитали чернокожие народы. Смесь разных кровей привела к тому, что кожа служанки была смуглой, а волосы хоть и были тёмными, но далеко не так сильно вьющимися, как у чистокровных уроженок дальнего юга.

С равнодушным лицом, она ритмично двигала бёдрами, то приподнимаясь, то опускаясь на член Биби. Судя по всему, за время отсутствия Ашуир, её любимая игрушка успела уже несколько раз излиться в служанку. Подойдя к изголовью массажного столика, волшебница мысленной командой приказал смуглокожей девушке остановиться, а сама ласково провела ладонью по щеке Биби. Вынув у него изо рта кляп, Ашуир ласково спросила:

– Тебе понравилось, моя милая?

К своей игрушке она давно уже обращалась исключительно в женском роде. Тот, облизав губы, стараниями Ашуир ставшие заметно более сочными, чуть хриплым голосом произнёс:

– Благодарю вас, госпожа, за столь щедрую награду...

При этом он на миг отвёл глаза от практически голого тела волшебницы, что так и не запахнула халат, но потом продолжил прямо смотреть на её голые сиськи снизу вверх. Улыбнувшись, Ашуир коснулась указательным пальцем кончика носа Биби и чуть-чуть надавила:

– Как забавно читать твои мысли, Биби... И да, ты права, если бы ты отвела взгляд, я бы решила, что тебе не нравится моё прекрасное тело. И очень бы на тебя обиделась...

Наклонившись вперёд, волшебница плавно поводила плечами. Так, что её сиськи, и до того бывшие отнюдь не маленькими, а после родов ставшие ещё чуть-чуть больше, закачались прямо над лицом Биби, почти касаясь его, так что Ашуир ощутила голой кожей его дыхание. Несколько мгновений тот лежал неподвижно, а потом чуть приподнял голову, насколько позволяли удерживающие его шёлковые путы, обхватил губами сосок на левой грудь волшебницы и начал ласкать его кончиком языка.

Надо же, всё-таки решился... Довольно зажмурившись, Ашуир выгнулась посильнее и буквально легла грудью на лицо Биби. А ведь долгое время боялся лишний раз на неё взглянуть мельком, не то что прикоснуться. Это было так забавно. Да и сейчас, тоже, всё-таки разум мальчишки она не меняла. Только всяких запретов, ограничений, внушений и даже настоящее клеймо на него навесили, причём не сама Ашуир, а её сёстры и тётушки по ковену. Уговорить их оставить ей живую игрушку не превращая ту в полноценную куклу было непросто, часть ведьм из верхушки Дочерей Пустыни была категорически против подобного.

Но Ашуир и так скучала в вынужденном, по сути, заточении, а с Биби было хоть какое-то развлечение. К нормальной практике и развитию магического удастся вернуться не раньше, чем чем через год, а то и полтора. Беременность истощила её и близко не так сильно как Сайруса, но всё равно очень ощутимо – одарённый ребёнок, которого она носила под сердцем, силы тянул из мамы за троих. Так что по хорошему, нужно не спеша восстановиться, пройти несколько подходящих ритуалов, а в идеале к активной практике можно будет возвращаться после того, как она закончит кормить грудью. Но до тех пор, волшебнице делать в обители ковена было толком нечего. Поэтому, Ашуир развлекалась как могла. В том числе и с Биби.

Насладившись его губками и язычком, волшебница решила, что с него хватит и выпрямилась. Коротким пассом руки она подтянула к себе свободный стул и уселась на него, вновь наклоняясь на связанным Биби. Но теперь так, что тот макушкой упирался ей в сиськи, а лицо Ашуир оказалось прямо над ним. Улыбнувшись, волшебница несколько секунд смотрела ему в глаза, без труда читая его мысли. После чего начала медленно наклоняться, приоткрывая рот, и... в последний миг вместо поцелую протянула вперёд правую руку и ущипнула Биби за сосок правой груди, от чего тот испуганно пискнул.

Рассмеявшись, волшебница откинулась на спинку стула и двумя руками схватила свою живую игрушку за щёки, начав их тискать:

– Какая же ты забавная, Биби... Читать твои мысли одно удовольствие...

Снова наклонившись вперёд, Ашуир проворковала ему прямо на ушко:

– Особенно твои фантазии про меня, которые так стараешься подавить, маленькая негодница... Ладно, так и быть, ты побалую тебя ещё немного...

Оставив щёки Биби, который всеми силами старался думать о чём угодно, но только не о том, о чём он думал вот только что, Ашуир послала короткий мысленную команду. Служанка, всё это время так и сидевшая верхом на Биби, аккуратно слезла с него. Но только для того, чтобы тут же обхватить член мальчишки губами и начала его старательно обсасывать, чем вызвала у того судорожный вздох. Оральными ласками со служанками Ашуир свою живую игрушку баловала буквально всего пару раз за прошедший год. Выждав несколько секунд, она наклонилась к нему и прошептала на ухо:

– Если посмеешь представить на её месте меня, я рассержусь...

Парнишка от этих слов судорожно дёрнулся и попытался что-то сказать, распахнув испуганные глаза, но Ашуир остановила его, приложив палец к губам и продолжила:

– А если вместо меня ты представишь кого-то другого, то я решу, что недостаточно привлекательна для тебя. И очень рассержусь...

Пару секунд волшебница наслаждалась паникой на лице и в сознании Биби, пока смуглая служанка продолжала методично ублажать его своим ртом. Потом Ашуир громко рассмеялась и ласково поцеловала Биби в лоб:

– Да я шучу, моя милая! Можешь думать о ком угодно!

Оставив несчастного парнишку в состоянии крайнего возбуждения и полного смятения, Ашуир коротко приказал служанке:

– Как он кончит, приведите себя в порядок и занимайтесь домашними делами.

Служанка на её слова никак не отреагировала, но Ашуир прекрасно видела, что её разум принял новую команду. Сама же волшебница, окончательно скинув халат, голышом улеглась на свою широкую кровать, заваленную подушками и уставилась в потолок. Эх... Всё-таки всё время сидеть в четырёх стенах скучновато... А теперь, когда Сайруса нет, станет ещё скучнее. Играться с Биби, конечно, весело, но будешь же этим заниматься постоянно... Хм... Попросить, что ли, у матушки Айар новых книг? А то те, что имелись в обители ковена, за прошедший год она успела перечитать. Ну, не все, само собой, а те, что ей были интересны. Так-то у Дочерей Пустыни отличная библиотека, в которой хранятся знания по самым разным Школам и ветвям магии. Но Ашуир ещё не скоро вернётся к активной практики, а без неё сухая теория малополезна, она же не какая-то ученица, только постигающая азы колдовства. Так что читала она в последнее время, по большей части, различные предания и легенды прошлого, рассказывающие о подвигах великих героев и, конечно же, о любви.

Причём последнее было особенно интересно. Ашуир сама не ожидала, что читать воспоминания о жизни в гареме Отступника, оставленные давно почившей матушкой Саахат, будет так интересно. Причём не только ей. Сайрус тоже с интересом узнал довольно пикантные подробности из биографии своего далёкого предка. А потом они вместе с Ашуир гадали, кто же из наложниц или младших жён Отступника была его предком. Сайрус...

Почувствовав, что на неё вновь накатывает грусть, Ашуир перевернулась на бок и зарылась лицом в подушки, обхватив одну из них руками и ногами. Делать ничего не хотелось вообще, и она решила вздремнуть часок-другой. Благо что плетения, окружавшие колыбельку с малышом, что зависла в центре специального малого ритуального круга в углу её спальни, сообщат ей, как только он проснётся и потребует еды.

Ещё до того, как волшебница окончательно уснула, её кровать накрыло защитным барьером-куполом, опиравшимся на ещё один ритуальный круг, начерченный прямо на полу под кроватью. А безмолвные сакарибы замерли у колыбельки и кровати, всё-также с оружием наготове и глядя во все стороны своими белыми глазами.