Текст книги "Успокой моё сердце (СИ)"
Автор книги: АlshBetta
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 54 страниц)
– Я тебя ненавижу… – хватая ртом воздух, выплевывает Каллен, ладонь которого прижимается к пульсирующей ноге, заходящейся от этого ещё сильнее.
– Взаимно, любимый, – голос постепенно затихает. Комната пуста.
До прикроватной тумбы не так много, но ползком это расстояние кажется огромным.
Эдварду требуется больше пяти минут, чтобы добраться до своей цели, и ещё две, чтобы среди прочего барахла обнаружить спасительный шприц.
Второпях он едва не всаживает тонкую иглу себе в руку. Вовремя меняя траекторию, мужчина все же попадает куда нужно.
Деревянная тумба служит отличной опорой. Прислоняясь к её холодному боку, Каллен молча ждет окончания пытки. План действий в голове уже сформирован. Его как можно быстрее нужно привести в действие.
Наконец, содержимое шприца действует. Боль медленно уплывает восвояси.
Выжидая ещё минуту, Эдвард поднимается, и, обойдя кровать, вдоль стены следует к двери.
В коридоре горит свет.
Вахта Джаспера еще не кончилась. Он занимает кресло в конце охраняемой территории, сосредоточенно вглядываясь в немые стены.
Замечая босса, глава охраны покидает свое место. В контрасте с черным костюмом его забинтованная ладонь сильно выделяется.
– Я слушаю, мистер Каллен.
– Вели Марлене, чтобы не выпускала Джерома за порог детской. Еда, вода – что нужно, пусть носит туда.
– А мисс Свон?.. – Джаспер хмурится, припоминая Изабеллу.
– Пусть глаз с него не спускает. Если что-то случится с ребенком – я всех вас убью!
И с этими словами деревянная дверь с грохотом захлопывается перед покорным лицом телохранителя…
_________________________
С нетерпением жду ваших комментариев :)
========== Глава 18 – Сосна ==========
ВСЕХ С ПРАЗДНИКОМ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ!
Спасибо за прочтение и комментирования этого фф)) Буду рада вашим отзывам после прочтения этой главы. Она полна…неожиданностей :)
Яркий свет. Чересчур яркий. Похоже, кто-то наставил лампу прямо мне на лицо. С какой целью?
Пробую спрятаться от непонятного сияния, загораживая его рукой. Мало помогает – свет проникает сквозь щели между пальцами.
Видимо, вставать все же придется.
Лениво раскрываю глаза, потягиваясь. Ладони упираются в деревянную спинку кровати, глаза – в белые стены. В комнате, выделенной мне Эдвардом, они бежевые. Значит, к себе этой ночью я не вернулась.
Получается, ты, Белла, до сих пор в спальне малыша. А где же он сам?
Привстаю на локтях, оглядывая скудное пространство, представляющееся для обзора с этого ракурса. Ни у большого шкафа, ни у письменного стола, ни у двух притулившихся у большого окна кресел никого нет. Я одна?..
Совсем тихий вдох слева привлекает внимание. Поворачиваю голову и нахожу мальчика. Он сидит ко мне спиной, на своей половине кровати. Его пижама сменилась зеленоватой майкой и коричневыми штанами.
«С каких пор ребенок встает и одевается раньше тебя?»
С давних. Вряд ли Каллен похож на того, кто будет тратить свое время на одевание сына. Гораздо проще приказать Марлене научить его и не думать больше о таком досадном, не стоящем лишнего внимания обстоятельстве.
– Джером, – говорю тихо, но малыш все равно вздрагивает. По привычке не оборачивается. Он никогда не оборачивается, когда боится. Это принципиально?..
– Ты хорошо спал? – задаю интересующий вопрос, подбираясь к белокурому существу чуть ближе. Мальчик ощущает это, но пока никуда не дергается.
Мои пальцы скользят по простыням, силясь добраться до ребенка и погладить его, когда тот кивает в знак согласия.
– Тебе приснился плохой сон? – касаюсь руки малыша, спрашивая это.
Джером отползает подальше. Прикосновения он тоже не любит?
– Мне не трогать тебя? – вопрос дается с некоторым трудом. Не желаю слышать положительный ответ. По-моему, без касаний контакта не дождешься. Вспомнить хотя бы Джеймса…
Детское личико поворачивается в мою сторону. Малахиты на секунду встречаются с моими глазами. В них читается ненавистное «да».
Что ж, ладно.
– Хорошо, – пересиливаю себя, напуская на лицо улыбку, и убирая руки. – Не хочешь, значит, не буду.
Не знаю, можно ли назвать отразившееся на его личике благодарностью, но это явно что-то похожее.
– Ты сам одеваешься, просыпаешься, ложишься спать. Ты такой молодец, Джером, – ободряюще улыбаюсь, надеясь, что похвалу мальчик все же воспримет.
Уголки губ белокурого существа вздрагивают.
По моему телу разливается тепло. Получилось.
– …И раз уж ты уже переоделся, подожди меня немного. А потом пойдем завтракать.
Оптимизму в моих словах можно позавидовать. Белла сегодня и Белла пару дней назад – два разных человека.
Надо же, маленький ребенок, относящийся к категории людей, вызывавшей ранее жуткое отвращение и страх перед своей бесконтрольностью, полностью изменил мои взгляды на жизнь.
Окончательно уверяюсь, что все предубеждения – глупости. Дети очаровательны. Дети помогают забыть о проблемах. Дети наполняют жизнь солнечным светом.
Хотя, наверное, это характеристика Джерома. То, что он для меня делает.
Дождавшись кивка мальчика, поднимаюсь с кровати, следуя к двери.
Оборачиваюсь, когда открываю деревянную заставу.
– Я очень быстро, – шепчу, уверенная, что в утренней тишине это будет слышно.
Переступаю порог и делаю три шага по коридору, в направлении своей спальни, как натыкаюсь на домоправительницу. Её лицо озабоченное и взволнованное.
– Изабелла?..
– Доброе утро, Марлена, – будь это кто угодно, кроме неё, я бы скрыла свое позитивное настроение, но с этой женщиной мне хочется поделиться. Ей я верю. Немного.
– Доброе, – она поспешно отвечает, стремясь сказать что-то более важное, чем банальное приветствие. – Изабелла, вы спали с мальчиком?
Что за вопрос? Зачем ей знать?
– Джерому приснился кошмар, он не хотел меня отпускать… – путаюсь в объяснениях, почему-то ощущая накатившее чувство вины. С чего бы?
– Не делайте так больше, – негромко произносит Марлена, нервно оглядываясь на немые стены. – это строго запрещено.
– Почему? – сдержать себя не удается. Действительно, почему запрещено?
– Мисс, я не уполномочена говорить об этом. Просто примите к сведению, – внезапно женщина становится собранной и деловитой. Озабоченность на её лице сменяется дружелюбной маской. – Завтрак будет через десять минут. Не опаздывайте.
Домоправительница обходит меня, следуя к лестнице и больше не оборачиваясь.
Застываю посреди коридора, тщетно стараясь разобраться в спутанных мыслях.
Нет, это задание непосильно.
Что я должна сделать?..
Ах да, переодеться. Точно.
*
На полированной поверхности стола, прямо перед Джеромом расставлены несколько тарелок. В самой глубокой овсяная каша, украшенная несколькими кусочками банана сверху, а на двух других тосты с джемом и яблочные дольки, очищенные и мелко порезанные.
В качестве напитка чай. В высокой стеклянной чашке, с удобной и прочной ручкой.
Наблюдаю за трапезой малыша и поражаюсь тому, как аккуратно и послушно он ест. Никаких капризов в стиле «я не буду это кушать, потому что оно невкусное» …
Марлена стоит рядом со мной, у дверей с иероглифами.
– Ночи принадлежат ему, – внезапно произносит женщина. Вопросительно смотрю на неё, немного повернув голову.
– Ему?..
Домоправительница поднимает глаза к потолку, затем быстро опускает. Выжидает полминуты и лишь затем дает ответ.
– Мистеру Каллену.
Эдварду? Почему именно ночи? Дней не хватает?
– Хозяин будет в ярости, если узнает, Изабелла. Будьте осторожнее.
Трепетно смотрю на Марлену, восхищаясь ею. Она пытается меня защитить.
– Спасибо.
– Не за что.
На некоторое время в столовой повисает тишина.
Продолжаю рассматривать маленького Джерома, подмечая все его черты, незамеченные ранее. Малыш действительно похож на своего отца. И даже больше – почти его точная копия. Такой же лоб, такие же скулы, нос, губы, глаза… И только светлые волосы и щеки напоминают о том, что у него ещё есть и мать. Ну, то есть была.
– Марлена? – не знаю, могу ли такое спрашивать, но попытаться стоит.
– Да, Изабелла?
– Вы не знаете…где миссис Каллен?
– Умерла, – домоправительница отвечает крайне быстро. Эта тема очень деликатна, судя по всему. – Не говорите о ней с мальчиком. Прошу вас.
– Конечно, – я и не собиралась. Всего лишь хотелось узнать…
Внезапная догадка пронзает сознание – «миссис». Не «мисс»…
Марлена не исправила меня! А ведь Каллен на приеме у Маркуса сказал, что не женат!
Кто недоговаривает?..
Однако на сегодня эта тема себя исчерпала. Напряженная поза домоправительницы говорит об этом сама за себя.
– Погуляйте с ним в саду, – взгляд женщины направлен на малыша, доедающего свой завтрак.
– Прогулка ведь… – лихорадочно вспоминаю распорядок, которому обязана следовать.
– Не важно. Погуляйте, – Марлена вздыхает, поглядывая на окно, освещающее столовую. – Прямо сейчас.
По рекомендации домоправительницы я действительно предлагаю Джерому погулять в саду. Мальчик на удивление быстро соглашается, хотя и странно на меня поглядывает.
Среди бесконечных полок его шкафа отыскать верхнюю одежду оказывается куда сложнее, чем я предполагала. Но удача сегодня нам улыбается. Теплая серебристая куртка прячется на восьмой полке слева и третьей снизу. В её кармане обнаруживается красная шапка.
На Джероме весь комплект, включая черные ботинки, сидит отлично.
Заранее отыскав в своем новом гардеробе зимнюю одежду, состоящую из двух плащей, пальто и сапог, я отдала предпочтение третьей и четвертой находке. Невероятно приятная материя создает полный комфорт, а кожа с мехом внутри согревает. Ещё никогда у меня не было таких удобных вещей.
Находясь в полной боевой готовности, протягиваю Джерому руку. Но за неё он не берется.
– Ты знаешь, как нам выйти в сад? – стараюсь скрыть свою досаду за разговором.
Мальчик кивает.
– Тогда пойдем, – пропускаю своего проводника вперед, широко открывая входную дверь.
Малыш действительно все знает. Он уверено ведет меня по коридору и лестнице, пока не оказываемся у закрытой и тяжелой синей двери.
Приходится приложить некоторые усилия, чтобы открыть её.
На веранде, где мы сейчас стоим, есть несколько ступенек, ведущих вниз, на бурую землю. Это как раз те деревья и незасеянные клумбы, что я видела из окна.
На улице довольно холодно, но в такой одежде мне не страшен даже буран. У Джерома экипировка ещё лучше.
– Где будем гулять? – присаживаюсь перед малышом на корточки, стремясь оказаться на одном уровне с малахитовыми глазами.
Отведя взгляд, он указывает пальчиком направление.
– Отлично, – поднимаюсь, следуя по произвольному маршруту. По пожеланию Джерома мы оказываемся у двух раскидистых елей, спрятавшихся под огромной сосной.
– Здесь здорово играть в прятки, – озвучиваю первую пришедшую в голову мысль. – Ты любишь играть?
Мальчик смотрит на меня снизу вверх. Его личико нахмурено. Ответа нет.
Вздыхаю, снова присаживаясь перед ним.
– Джером, я с тобой разговариваю. Будет лучше, если ты тоже будешь со мной говорить. Хорошо? – тянусь к его ладошкам, намереваясь взять их в свои (ещё один штамп кинематографа), но те быстро исчезают за спиной своего обладателя.
Мальчик расстроен и зол.
Он упрямо и быстро качает головой, одновременно отступая в сторону.
– Джером! – зову его на секунду раньше, чем белокурое существо кидается бежать. В неизвестном мне направлении.
Поспешно вскакиваю, бросаясь за ребенком.
Пышные ветки мешают обзору. Если бы не яркая красная шапка, за которой я следую, малыша бы пришлось долго искать в этом чертовом лесу.
– Джером! – тщетно стараюсь остановить его голосом. – Джером, пожалуйста!
Надо же, второй день подряд я кричу это убегающему ребенку. Пора бы переходить к более радикальным мерам, Белла.
Сколько длится наш забег? Десять минут? Пятнадцать?
Мальчик без устали несется вперед, а я молюсь, чтобы конец сада был близко (ведь территория особняка наверняка огорожена), иначе я просто не добегу. Дыхание ни к черту.
– Джером! – уже не зову, а каркаю, подобно воронам, которые должны здесь обитать.
Наконец все заканчивается.
Малыш замирает совсем недалеко от меня. Впереди.
Вваливаюсь на круглую поляну, хватая ртом необходимый воздух.
– Джером… – стону, используя последние силы, чтобы до него добраться.
Мальчик подпирает спиной высоченный каменный забор, уходящий если не в самое небо, то точно до верхушек столетних сосен. Его руки раскинуты в разные стороны, личико напряжено, но в то же время на нем уже показались первые слезы.
Увидев это жалкое зрелище, зарыдали бы тысячи людей. Одно лишь фото…
«О каких глупостях ты думаешь?»
Верно. К черту глупости.
Делаю несколько вдохов-выдохов, прежде чем продолжаю свой путь к малышу. Он тоже устал, его грудь часто вздымается.
– Джером, ну что же ты?.. – подбираюсь к ребенку, словно к дикому зверю. Выверяю каждый шаг и в то же время пытаюсь удостоиться его доверия и показать, что ни на что плохое – тем более в отношении его – неспособна.
Мальчик при каждом моем шаге, все сильнее вжимается в камни забора. Он уже почти слился с ними.
Очередную попытку договориться с белокурым существом прерывает громкий хруст.
Вздрагиваю, оборачиваясь в сторону источника звука. Глаза скользят вверх, по громадной сосне.
По стволу медленно ползет трещина, с увеличением которой нарастает жуткий треск.
В течение минуты понимаю – дерево сейчас рухнет!
«У тебя мало времени».
Его вообще нет!
От появившегося в крови адреналина события, происходящие после увиденного, запоминаются скомкано и рвано. Восприятие реальности притупляется. Знаю лишь то, что должна защитить ребенка. Любой ценой.
Бросаюсь к Джерому, игнорируя весь его испуг, связанный с моим скорым приближением. Не обращая внимания на отпихивания, хватаю мальчика в охапку, бегом кидаясь как можно дальше от злополучного места. Я должна успеть. Иначе нам обоим конец.
Холодные камни забора так мелькают перед глазами, что становится дурно. Но останавливаться не имею никакого права – из-за малыша, которого держу на руках.
Органы слуха каким-то чудом умудряются подметить, что сзади уже ничего не слышно. Ни треска, ни хруста. Угрожающая тишина.
Когда оббегаю очередную корягу, коих у забора полным-полно, поляну разрывает ужасающий свист ветра. Сосна издает визжащий звук, когда падает с высоты на землю.
Огромные ветки ударяются о камни за секунду до того, как обрушиваются за моей спиной. Они настолько тяжелые, что противостоять им нет никакой возможности. Тем более у человека.
Крепко прижимая мальчика к себе, стараюсь упасть на бок, чтобы одновременно уберечь его и не причинить лишнего вреда.
Небо, подернутое тучами, закрывается хвоей, сыплющейся со всех сторон. От удара из легких выбивает весь воздух.
Вжимаюсь в землю, ожидая боли, но ничего не происходит.
Наша веточная пещера не подвергается никаким нападениям.
Жуткий грохот от упавшего ствола разносится по всему лесу, до боли оглушая.
Часто дышу, хотя надобности в кислороде нет. От страха легкие сжались в маленький комочек, едва различимый среди других органов.
Сквозь дымку бессознательности пробивается тревожное напоминание.
«Ребенок!»
Опускаю глаза вниз, и вижу сжавшегося в моих объятьях Джерома. Его глаза крепко зажмурены, ладошки вцепились в пуговицы моего пальто. Поднимаю плохо слушающуюся руку и осторожно глажу пальцами детское лицо.
Не любит прикосновений? Не касаться? Как бы не так. Сейчас это единственное, чем я могу его успокоить.
Малахиты не открываются, а вот побелевшие ладошки сжимаются сильнее.
Инстинктивно придвигаю малыша к себе. Теперь личико Джерома там же, где и пальцы. Все его тело прижато к моему.
Мы лежим в такой позе очень долго. Время течет жутко медленно, а конечности и спина затекают на удивление быстро. Чувствую себя замурованной в тесном пространстве.
Лишь когда адреналина остается не так много, что он позволяет воспринимать действительность, и предел терпения остается позади, решаюсь попытаться выбраться из-под дерева.
– Джером, не открывай глазки, – похоже, что я вообще никогда не разговаривала. Осипший, хриплый голос скорее напугает малыша ещё сильнее, чем прежде, но выбора нет.
Одной рукой держу мальчика, а второй прикрывая глаза от острых игл, продвигаюсь к виднеющемуся между ветвями просвету.
– Здесь кто-то есть! – посторонний мужской голос заставляет действительности влиться в сознание быстрее. Мы не одни?
Мою руку тут же хватают сразу две, помогая выбраться из веточной тюрьмы. От яркого света поляны зажмуриваюсь, все ещё не меняя позы, в которой лежу. Джером не шевелится.
– Ребенок! – изумленный голос слышится совсем рядом.
– Объект здесь?
– Да.
Так их двое? Трое? Четверо? Кто догадался прийти сюда, нам на помощь, именно сейчас? И почему так поздно?..
– Кто с ним?
– Новая смотрительница.
– Жива?
Меня силой заставляют повернуться на спину. Приходится отпустить Джерома. Изгибаюсь, чувствуя, как иголки впиваются в кожу, а боль затекших конечностей вихрем проносится по всему телу.
– Жива, – докладывает спаситель. – И она, и ребенок.
Немного привыкнув к новому положению в пространстве, машинально нащупываю и обвиваю малыша руками, поднимая голову, чтобы увидеть, все ли с ним хорошо. От яркого дневного света ничего не разглядеть. Черт!
Нащупываю свободной рукой землю, все ещё не снимая вторую с плечиков мальчика. Опираясь об изрезанную ладонь, все же удается сесть.
Теперь, когда лучи не так нещадно бьют в лицо, вижу кто именно пришел к нам на помощь – смоляные плащи. Охрана.
«Малыш!»
Да, малыш. Моя основная забота.
Возвращаю руки на исходную позицию, принимаясь безудержно гладить тельце ребенка. Оно дрожит, словно в лихорадке.
– Джером, – зову, игнорируя все вокруг, в том числе, мужчин, столпившихся рядом, – Джером? Посмотри на меня!
Истерические нотки прорезаются в голосе. Может, именно из-за них мальчик все же поднимает голову.
Такого ужаса в огромных малахитах я ещё не видела.
На его личике несколько кровоточащих порезов. Надеюсь, это все повреждения.
– Иди ко мне, – шепчу, самостоятельно притягивая его ближе, усаживая к себе на колени, – маленький мой, все в порядке. Все хорошо!
Не знаю, кого больше стараюсь успокоить – себя или его?
Теперь слезы бегут не только по щекам Джерома, но и по моим тоже.
– Больно? – глажу рукой белокурые волосы. – Где болит, мой хороший? Где?
Мальчик ничего не отвечает.
Собираюсь продолжить свои расспросы или хотя бы мельком попытаться осмотреть ребенка, но на поляне появляется очередной «спаситель».
– Что происходит? – знакомый голос слышится неподалеку. Через мгновенье он замолкает, а его обладатель ускоряется. Хвоя не в состоянии скрыть его шаги.
Немного повернув голову, замечаю Джаспера (неужели он жив?), лицо которого почти слилось со стенами детской.
– Изабелла!.. – находясь на расстоянии полуметра, он опускается на колени, ошарашено разглядывая дрожащего ребенка.
– Сосна, – на большее меня не хватает.
– Сосна, – мужчина оглядывает упавшее дерево и нашу недавнюю хвойную тюрьму. – Сосна, разумеется. Сами встать сможете?
Киваю, хотя полностью в этом не уверенна.
– Отлично, – глава охраны старается собраться, взять себя в руки, его голос немного дрожит.– Тогда дайте мне мальчика и поднимайтесь. Эммет поможет.
Тут же материализовавшийся рядом охранник, в ширину способный вместить в себя двоих средних телохранителей, протягивает свои медвежьи лапы к моим плечам.
Джерома почти вырывают из моих рук, но малыш, кажется, этого не замечает. Теперь он плачет, уткнувшись личиком в черный плащ главы охраны.
– Звони мистеру Каллену, – кидает оставшемуся охраннику Хейл. А затем, поворачиваясь, быстрым шагом направляется к дому.
Намереваюсь следовать туда же, но мои осторожные шаги недостаточно быстры для Эммета, привыкшего за одно движение преодолевать десяток метров, поэтому, особо не церемонясь, он закидывает меня к себе на плечо, и привычным способом передвижения направляется к особняку.
Удаляясь от места происшествия с поразительной скоростью, замечаю, что та часть забора, к которой прижимался Джером после импровизированного забега, полностью разрушена. Могучий ствол упал точно в то место, где стоял малыш.
Если бы не вовремя сообщивший о себе хруст, ни меня, ни Джерома в живых бы сейчас не было…
Можно ли считать это милостью Господней?
Или…наоборот, проклятием?..
Без понятия.
========== Глава 19 – Коррида ==========
Если раньше у меня были сомнения, что люди не могут телепортироваться из одного места в другое, теперь они исчезли. Эдвард появляется в особняке в течение десяти, максимум пятнадцати минут после того, как поступил приказ Джаспера сообщить ему о произошедшем.
Вижу своего похитителя в коридоре как раз в тот момент, когда глава охраны в очередной раз пробует узнать подробности случившегося, пока Марлена в детской старается успокоить Джерома.
Каллен полностью в черном. Рубашка, брюки, пиджак, туфли – даже галстук. Имеет ли смысл вообще одевать его в таком случае?
Малахитовые глаза из всего огромного пространства тут же обнаруживают именно меня. Может, виноват Джаспер, одетый как раз в тон мужчине?..
Повисает угрожающая тишина.
Приближения моего похитителя выдает едва слышный отклик деревянного пола. Хочется опустить взгляд, спрятаться, укрыться где-нибудь, но, словно зачарованная, продолжаю смотреть на его лицо.
Если с чем-то выражение на нем и можно сравнить, то лишь с разъяренным быком, готовым тотчас броситься на своего тореадора.
Предусмотрительно вжимаюсь в стенку, предчувствуя что-то нехорошее.
Каллен равняется с нами. Телохранитель молчаливо отступает на один шаг назад, скрываясь за спиной мужчины.
– Кто ты такая? – Эдвард смотрит на меня прищуренным, горящим взглядом. Напускное спокойствие не играет никакой роли. Сейчас меня не обмануть.
– Мистер Каллен… – заплетаюсь в словах, пытаясь объясниться. В сознании вспыхивает моменты падения сосны, испуганных глаз Джерома, его слез и моих увещеваний всю дорогу в дом…
– Я задал вопрос! – мужская ладонь пришпиливает меня к стене, словно в фильме о каких-то гангстерах, ради поимки которых полицейские выпытывают их местоположение у местных жителей. Именно таким способом. – Ты мне ответишь!.. – постепенно его голос превращается в шипение.
Не заметить двусмысленность последнего слова невероятно сложно.
– Мистер Каллен, вы должны знать…
– Джаспер, иди в кабинет, – мой похититель разворачивается, отдавая приказ Хейлу. Тот замолкает и, странно взглянув на меня, послушно покидает коридор. Что-то мне подсказывает, что с него спрос будет не меньший.
Правда теперь, когда в этом безлюдном месте нас всего двое, страх накатывает на сознание огромными волнами. Разгневанный Эдвард будет почище любого ужастика, просмотренного мной по телевизору. Да ладно – ужастика. Почище любого, с кем я вообще когда-то встречалась.
Руки мужчины заточают меня между собой, не давая ни единого шанса избежать разговора. Если это называется «разговор»…
– Кто позволил тебе игнорировать мои указания? – вопрос Каллена загоняет в тупик. Недоуменно смотрю на него, прежде чем попытаться ответить:
– Я слушалась…
– Лжешь! – Эдвард заполняет собой все окружающее меня пространство. Удушливый запах дорогого парфюма, смешивающийся с ароматом его тела, заставляет прижаться к холодному бетону ещё сильнее.
– Прогулка была разрешена, не так ли? Она ведь была в распорядке! – предпринимаю последнюю попытку спасти себя.
– Сегодня ночью я запретил Джерому покидать комнату! – малахиты дьявольски сверкают. Вся ярость, скопившаяся в них, грозится выползти наружу ядовитой коброй.
Ночью? А пораньше?..
– Мне никто не сказал! – вздрагиваю, когда одна из его рук снова бродит по моей грудной клетке, – никто…
– Снова лжешь, – Каллен стискивает зубы, пристально глядя мне прямо в глаза. Его пальцы фиксируют мою шею, не позволяя даже отвернуться. – Какие у тебя намерения? Что ты, черт подери, собираешься с ним сделать? ЧТО?
Меня встряхивают, как тряпичную куклу. Хватка моего похитителя лишь усиливается по мере нарастания его гнева. С каждым произнесенным словом, злоба в баритоне становится все более удушающей.
Смутно догадываюсь, что речь идет о Джероме. Я – сделать?.. С мальчиком?..
– Эдвард, – говорю совсем тихо, ощущая, как сгорает в легких кислород, – я скорее с собой что-то сделаю, чем наврежу ему…
Не знаю, откуда такое откровение. Откуда вообще взялись эти слова в такой стрессовой ситуации. Наверное, подсознание вовремя активировалось.
Ярость в глазах мужчины сменяется изумлением. Пальцы ослабляют захват.
Радуясь данному обстоятельству, поскорее делаю глубокий, хоть и рваный вдох.
– Что ты сказала?
Прикусываю губу, не отрываясь от малахитовых глаз, из которых сочится очень странное, непонятное чувство.
– Повтори, – прежней злости нет, и это успокаивает.
А раз так, почему бы не рискнуть?..
– Я никогда не причиню Джерому вреда, – говорю на полном серьезе, подкрепляя впечатление честностью, которую стараюсь поселить в своем взгляде.
Каллен убирает руки, удаляется от меня в целом. Его глаза полны недоверия.
Никогда бы не подумала, что этот человек может испытывать растерянность.
– Поговорим позже, – он хмурится, качает головой. На размышления требуется совсем немного времени. Находя глазами каштановую дверь, поворачивается ко мне спиной, проходя внутрь детской.
Интересно, как его наряд выглядит в окружении девственно белых стен спальни мальчика? Устрашающе или наоборот – нелепо?
«Есть шанс узнать!..»
Не сразу понимаю, что подсознание имеет в виду, пока не натыкаюсь взглядом на небольшую щелку между стеной и дверью, непредусмотрительно оставленную мужчиной.
Осторожно, стараясь не издавать лишнего шума, подхожу к деревянной заставе, занимая позицию, наиболее выгодную для подглядывания.
Вижу Эдварда. Его сложно не заметить.
Нет, все же выглядит он не устрашающе. Но и не нелепо. Скорее, что-то среднее между двумя этими понятиями.
К своей цели – а именно креслу, где находится Джером, – он идет уверенно и быстро.
Марлена (судя по всему, это она) что-то говорит, робко улыбаясь.
Мальчик резко оборачивается после её слов. Замечая отца, он самостоятельно покидает свое место, и, не ожидая, пока тот сам к нему подойдет, бросается Каллену на шею, стремясь поскорее оказаться в его объятьях.
Огромным удивлением встречаю то, как ласково и нежно Эдвард ответно прижимает к себе малыша. Таким своего похитителя я не видела ещё ни разу.
Все прежние догадки к черту. С ребенком он не садист и не мучитель. Он действительно его папа, раз в подобной ситуации может и хочет утешить малыша. И не банальными словами, как я, не глупыми увещеваниями, как Марлена. И даже не криками, как иногда поступают другие люди, называющие себя нормальными. Вернее, которых мы без задней мысли называем «нормальными».
Нет. Ничего в этом роде.
Действия мужчины пронизаны теплотой и мягкостью. Он наклоняется к уху ребенка, что-то нашептывая ему и одновременно с этим поглаживая детскую спину.
Похоже, я в нем ошибалась…
*
Высматриваю в стеклянной поверхности окна тот самый забор, у которого сегодня едва не погибла, когда слышу, как раскрывается дверь в мою спальню.
Не нужно поворачиваться, чтобы понять, кто на пороге.
Прикрываю глаза, собираясь с мыслями, соединяя их воедино, пробуя сдержать наплыв эмоций. Они бьют через край.
Падение сосны заставило многое увидеть с другого ракурса. В том числе и моего похитителя. В детской. Час назад.
Шевеление воздуха слышится рядом. Сам он наполняется знакомым запахом парфюма.
Идеально чистое окно отражает фигуру в черном за моей спиной. Увидь я это вчера, или неделю назад, подскочила бы от ужаса, но теперь понятие страха притупилось.
– Строишь план побега? – негромко интересуется мужчина.
Горько усмехаюсь.
– Отсюда не убежать, вы сами так говорили.
Раскрепощение – дань пережитому или потаенная дверца моего характера? Затрудняюсь ответить.
– Я обсудил все с Джаспером, – Эдвард делает шаг вперед, расстояние между нами сокращается, – теперь намерен выслушать твою версию.
Намерен выслушать? Можно ли расценивать это, как просьбу, а не повеление?
Ответ все тот же.
Собравшись с духом, делаю контрольный вдох – так, на всякий случай.
– Джером согласился немного погулять, – начинаю, но волнение никакого не ощущаю. Это очень странно, – в саду он попытался убежать от меня. Я нагнала его у забора.
– Ограждение почти в километре от входа, – недоверчиво дополняет Каллен.
– Значит, мы пробежали километр, – машинально соглашаюсь, следя за капелькой начинающегося дождя, скользящей по стеклу с другой стороны. – Потом я услышала треск.
Мурашки совсем некстати начинают свое путешествие по коже.
Капля за окном кажется жутко холодной.
Вздрагиваю и, отметая здравомыслие, оборачиваюсь.
Эдвард не делает ни шага назад. Только внимательно смотрит на меня сверху вниз из-за разницы в нашем росте.
– Дерево упало внезапно. Я не ожидала этого. Простите…
Припоминаю кровоточащие порезы на хорошеньком детском личике, и становится совсем паршиво.
– За что ты просишь прощения? – Эдвард явно не понимает, о чем я.
– Он ведь не сильно пострадал? Несколько царапин?..
Мужчина смиряет меня прищуренным взглядом.
– Джаспер прав, ты – сумасшедшая.
Такого вывода я точно не ожидала. Опускаю глаза, не зная теперь, что следует говорить и делать. Все так плохо?..
Благо, Каллен пока замолкать не намерен.
– Белла, ты спасла Джерома. Я видел это чертово дерево. Если бы не твоя реакция, его бы раздавило.
За хладнокровностью слышится скрежет зубов. Могу поклясться, внутри него все горит алым пламенем.
– У тебя шоковое состояние после падения? Может, поэтому болтаешь всякую чушь? – Эдвард усмехается, делая вид, что сомневается в моем душевном здравии.
Отрезвляет.
– Нет, – качаю головой, напуская на лицо робкую улыбку, – со мной все в порядке, мистер Каллен.
– С Джеромом тоже, – его губы подрагивают, как у сына, когда тот хочет, но не решается улыбнуться. – И за это тебе моя личная благодарность.
Поздравляю, Белла, теперь ты счастливая обладательница такой щедрой награды. Прямо с царского плеча. И все же, какие-то отголоски тепла ощущаются. Равнодушно отнестись к таким словам от мужчины никак не выходит.
Наблюдая за моими внутренними препирательствами, Эдвард посмеивается:
– Все же я не такое страшное чудовище, да?
Подобные слова вводят в ступор. И смешно, и жутко, и одновременно непривычно слышать их от моего похитителя. И как прикажете такое понимать?
Не дождавшись моего ответа, Каллен едва заметно качнув головой, сам подходит к окну. Теперь я за его спиной.
– Мистер Каллен, вы… – нервно тереблю рукой собственную прядь, лихорадочно соображая, что следует ответить, – то есть, если я как-нибудь вас…
– Выкинь это из головы, – прежняя смешливость и простота исчезли. Знакомый Эдвард вернулся.
Закрываю рот, и снова открываю. Есть ли мне, что сказать?
