Текст книги "Успокой моё сердце (СИ)"

…Девочка на обложке потрепанной книжки в хлипком переплете улыбается во все тридцать два, поедая апельсины. Интересно, могла бы я с таким же выражением лица, демонстрирующим непомерное удовольствие, объедаться тропическими изысками? Не думаю. На апельсины у меня аллергия. Да и не будь её, вряд ли бы что-то поменялось.

Даже до встречи с Джеймсом, даже до побега из дому, я не отличалась жизнерадостностью и весельем. «Тяжела на подъем» – вот что про таких обычно говорят.

И все же апельсины выглядят потрясающе. Прямо на рекламный щит можно вешать. Хоть сейчас.

…Название у книги очень странно и никак не вяжется с обложкой.

«Атеистка» – гласят маленькие черные буковки, причудливо загнутые в разные стороны.

«Это она-то?» – думаю, изумленно разглядывая девочку. – «Похожа на кого угодно, кроме атеистки. Опечатка».

Нет, все верно. На обложках книг опечаток не делают. Тем более таких явных.

На миг задумываюсь, вертя потрепанное издание в руках – а верю ли в бога я? В того самого, что якобы машет нам рукой с неба, указывая верный и неверный путь, демонстрируя свою силу и благодетель…

Никогда об этом не думала.

Вероятнее всего, ответ «нет». Обосновать не могу, но и иного варианта найти не получается.

Я никогда не уповала на небесную манну и уж тем более не молилась. Призрачные ангелочки не помогут мне в сложной ситуации. Тут уж впору обращаться к дьяволятам, а их Джеймс уже всему обучил. Он у них старший.

Закрываю глаза, откидываясь на спинку кресла.

Бредовые размышления отвлекают, но ненадолго. Я вот уже час напряжено жду, когда произойдет хоть что-нибудь.

Сижу здесь, в библиотеке (иного места не хочется), смотрю в большое стеклянное окно, наблюдая, как накрапывает дождик. Пока маленький, не предвещающий бури, но через пару минут уже нарастающий, грозящийся утопить всех и вся, как во время небезызвестного мирового потопа.

Интересно, если бы на месте Ноя была я, смогла бы построить ковчег голыми руками? Такой, чтобы вместить туда свою семью, животных, птиц и насекомых?

Смеюсь, осознавая всю невозможность данного действия. Я никогда не держала в руках столярные инструменты. А обрабатывать дерево камнями у меня точно бы никогда не вышло.

Ной молодец. Я снова в ауте.

За дверью тихо. Никого не волнует, что со мной происходит. Где я, что делаю, чего жду.

…Марлена наверняка готовит Джерому обед. Вкусные блюда, приправленные ароматными специями. Горячие, почти обжигающие. Домашние… Марлене некогда обо мне думать.

А Джаспер? Ему тоже. Он, наверное, разговаривает по телефону с Элис. Мне показалось, телохранитель любит свою жену достаточно сильно. Наверное, даже чересчур для своей профессии.

Телохранители вообще женятся?..

…Опускаю взгляд обратно на атеистку. Её нога закинута на ногу, по рукам течет ярко-оранжевый сок. На лице улыбка и беззаботное выражение.

Приглядываюсь внимательнее, нутром чувствуя, что так ни у кого быть не может.

Чутье не подводит. У девочки красивые зеленые глаза. На первый взгляд в них светится удовольствие, но если присмотреться они вовсе не улыбаются. Они полны грусти, печали и какой-то внеземной тоски.

Сознание услужливо подсовывает образ Каллена, до сих пор стоящий перед глазами после нашего недавнего разговора.

А что делает он? Сидит в бильярдной, смотрит на золотые слова и ищет ответ? Разве он уже не нашел его, когда велел мне уходить?

Нет, Белла, нашел. Нашел и уже собирает твои вещи. Скидывает все в огромную кучу прямо из шкафов и велит Марлене сжечь их при первой же возможности. Или будет поочередно кидать в камин тихими холодными вечерами. Не для согрева – просто так, от нечего делать.

И не важно, что они совсем новые, что дорогие (оторвав первые несколько этикеток, я не могла поверить своим глазам – в новом гардеробе не было ни одной вещи, дешевле трехсот долларов)…

Имеют ли для этого человека деньги какое-то значение?

«Имеют».

Да, точно, имеют. Наркотики не бесплатны. Их нельзя достать просто так. Нужны деньги. Деньги, деньги, деньги…

Ну не насмешка ли эта природы, что люди платят за смерть? По-моему, в мире уже не осталось ничего бесплатного. Начиная от рождения и заканчивая кончиной – постоянные деньги, постоянная плата, постоянные долги…

Долг…

Мой долг перед Джеймсом. Его не искупить деньгами, мольбами и извинениями. Нельзя вымолить отсрочку, нельзя потребовать подтверждения того, что я вообще что-то должна…

Подтягиваю колени к груди, когда отчетливо вижу перед собой мужа. Его жесткие светлые волосы, его пронзающие серые глаза, его густые брови и небольшой нос с горбинкой. Тонкие губы, которые плотоядно улыбаются каждый раз, когда видят меня. Эта улыбка демона. Именно такими их изображали. Дыхание сбивается, когда мнимое изображение благоверного касается моей руки. Пальцы длинные, холодные, твердые.

От них нет спасения.

Вскакиваю с кресла, пугаясь хлопка, который издает книжка, падая с колен и ударяясь об пол. Кидаюсь к ближайшей стенке, вжимаясь в её поверхность.

Отдышавшись, поворачиваюсь к немому бетону лицом, раскидывая руки и силясь обнять его. Он сильный, он пуленепробиваемый, он безмолвный. Он защитит меня от всего угодно. С ним мне совсем не страшно.

Прижимаюсь к нему щекой, считая собственные вдохи.

Тишина в комнате не тяжелая, не давящая, не смертельная. Легкая и необходимая. Ласковая, почти нежная. Утешающая.

Утешение…

Джером. Мой маленький, мой одинокий и несчастный мальчик. Прекрасное брошенное создание… Его отец сегодня был готов перегрызть мне глотку за то, что я успокаивала малыша ночью. За то, что он поверил мне. За то, что проникся теплотой.

Если бога нет, то ангелы точно существуют. Один из них живет здесь, в темном-темном доме, в светлой-светлой комнате, от которой рябит в глазах. Одень его в белое – ничем не отличишь. И никакие крылья не надо.

При воспоминании о мальчике становится тоскливо, нестерпимо грустно. Как я его оставлю? Как брошу?

Эдвард, Марлена, Джаспер– каждый по-своему заботится о нем. Каждый переживает. Но никто, никто не может стереть его слезы. Они постоянно появляются в самые разные периоды дня.

И за то, что я попыталась, за то, что мне позволил малыш, я наверняка поплачусь.

На миг замираю, словно плетью ударенная появившейся мыслью.

Все из-за мальчика. Только из-за него.

Не имеет значения в каком настроении Эдвард, что происходит с ним в течение дня, ночью, в любое время! Не важно, как себя веду я и что делаю!

Малыш… Джером!..

Все из-за Джерома. Плохое и хорошее, нормальное и бредовое, жестокое и доброе – все подчинено ему.

Вот она – слабость моего похитителя. Причина всех его срывов, наказаний и угроз. Так просто…

Ошарашенная, не знаю, что дальше делать. Не осознавать истины столько времени кажется неимоверно глупым. Как я могла не заметить? Почему копалась в себе и в нем? Ничего нет. Ни внутри, ни снаружи. Все в мальчике. Все в Джероме…

Слышу, что меня окликают, только когда говорящий прилично повышает голос.

Медленно оборачиваюсь, все ещё не отошедшая от внезапного озарения.

На пороге комнаты в военной стойке замер Эммет. Его черный костюм трещит по швам от обилия мышц своего обладателя.

Маленькие серые глаза направлены точно на меня. Медвежьи лапы готовы, в случае сопротивления, исполнить полученный приказ.

Бороться с Эмметом? Нет уж, увольте.

– Я слушаю, – сглатываю, хмурясь от преддверия его ответа. Неужели дата моей казни уже назначена?

– Пройдемте со мной, – мужчина отступает на один шаг, возвращая дверному проему былую ширину.

Послушно следую к выходу, с опаской поглядывая на мужчину.

Он шествует немного позади меня, почти рядом. Шаг в сторону – схватит и прибьет. Наверняка прибьет…

Поднимаю голову, стремясь увидеть что-то кроме его рук, и задаю интересующий вопрос:

– Куда мы идем?

– Мне не велено говорить, – монотонный голос охранника отрезвляет. Озарение, девочка с апельсинами – все кажется наваждением. Возвращается реальная жизнь. И она совсем не безоблачна и прекрасна. Она такая, какая есть. Потому и реальная.

Спускаясь по лестнице, мы проходим через все фойе. Ищу глазами Марлену, но столовая и коридоры пусты. Все вымерло.

Перед тяжелой дверью останавливаемся. Тонкий луч света из маленького окошка сверху – единственное освещение. Охранник замирает, выуживая откуда-то из темноты куртку, которую протягивает мне.

– Наденьте.

Вещь явно не моя. Слишком большая – можно завернуть несколько таких как я, тяжелая, серая, теплая. Очень теплая.

– Туфли, – мужчина двигает ко мне подготовленные кожаные ботинки с разноцветными шнурками. Длинными и яркими. Мой наряд будет самым экстравагантным в городе. Пижама, куртка и ботинки. Белла – законодательница мод…

Плевать.

Убедившись что я закончила с переодеваниями, Эммет распахивает перед моим лицом пресловутую дверь.

Пять черно-белых ступенек. Маленькая веранда.

Черный вход. Ровно две недели назад именно отсюда я впервые проникла в мрачную обитель Каллена.

И, похоже, сейчас навсегда её покину.

Дождик действительно усилился. Дрожь неожиданно пробивает тело. Но не от холода, нет. От ожидания встречи. Скоро я увижу мужа.

…И это будет последним, что я увижу в этой жизни.

Эммет ступает на шаг назад, говоря мне идти точно прямо.

Отрываю глаза от земли и вижу очень кстати припаркованный здесь бирюзовый «Бентли». Его салон, бывший ранее моим спасением, теперь мой катафалк.

– Садитесь в машину, – телохранитель оказывается рядом, загораживая собой все окружающее пространство. В поле зрения только дверь автомобиля, все остальное – сплошная чернота его костюма. Даже белизна рубашки, проглядывающей под пиджаком, не разбавляет тьму, нависшую надомной.

Тяну на себя мокрую ручку, чтобы сесть внутрь.

Здесь тепло, пахнет приятным освежителем воздуха, дождик лениво капает на лобовое стекло.

Закрываю дверь и лишь затем удостаиваю взглядом того, кто занимает водительское сидение.

Шарахаюсь обратно к стеклу, когда до ума доходит, кто здесь.

Мужчина, который смотрит на меня, положив одну руку на руль, а вторую на свои колени, явно двойник Эдварда. Или он сам…

Сжимаюсь, не ожидая ничего хорошего.

– Готова ехать, Белла? – лицо Каллена ничего не выражает. На нем сплошное безразличие.

– Куда?.. – пожалуйста, ну пожалуйста, опровергни мои догадки! Скажи не то, что я думаю…

– Куда нужно.

Сглатываю поднимающийся по пищеводу комок, впиваясь ногтями в кожаное сиденье.

– Не надо…

– Я не спрашиваю, хочешь ли ты, – мой похититель пожимает плечами, с преувеличенным вниманием рассматривая ползущие по стеклу капли. – Я говорю.

То же он сказал Джерому в нашу вторую встречу…

– Пожалуйста…

– Будешь уговаривать других людей.

Низко опускаю голову. До белизны сжимаю вместе руки.

– Я готова выдержать наказание. Любое, – бормочу, понимая, что даже сотня Эдвардов не способна причинить мне той боли, что один-единственный Джеймс.

– Любое? – бровь мужчины изгибается.

Энергично киваю, поднимая на него глаза.

– Любое.

– В таком случае, тебе нечего опасаться, – Каллен поворачивает ключи в зажигании, заводя машину, – ты уже ко всему готова.

– То есть?..

– Ты возвращаешься к Кашалоту, Белла. Это – твое наказание.

Комментарий к Глава 25 – Девочка с апельсинами

В связи с тем, что долгое время у меня не будет доступа к интернету (уезжаю) продолжение появится не ранее 5-6 июля. Надеюсь на понимание. Спасибо, что читаете и комментируете мою работу :)

========== Глава 26 – Развязка ==========

После возвращения, не терпится порадовать вас новой главой… Приятного прочтения, дорогие читатели :)

Что вы чувствуете, когда смотрите на лес?

Возможно, опасность? Ведь величественные деревья могут упрятать вас под землю, сделав так, чтобы никто и никогда не догадался о вашем существовании.

Возможно, свободу? Ведь молчаливые обитатели леса никогда не выдадут вашей тайны, позволят выплакаться и остаться один на один с природой. Ни людей, ни машин, никого… Только вы. Вы и ваша Свобода.

Когда на сосны и ели, пробегающие за окном, смотрю я, ощущаю и то, и другое, и даже, как сгорают внутри меня нервные клетки.

Много дней, много недель я отсылала восвояси мысли о встрече с мужем. Боялась даже представить, как это может произойти.

Теперь же они вступили в свои права. Теперь вся власть надо мной в их руках.

Я не могу отвязаться от навязчивых картинок, то и дело вспыхивающих в голове. Проще посмотреть на них и постараться смириться. Постараться подготовить себя к тому, что Джеймс снова будет рядом. Каждый день.

Убьет ли он меня?

Не думаю…

Я сама умру. Вопрос только, после или до?.. От страха или от боли?..

Наверное, от всего вместе. Сложенные воедино все эти понятия разобьют на части как мое тело, так и мою душу. Они не оставят меня в покое.

Страшное будущее, так умело вырисовывающееся воображением, никто не сбивает. Эдвард молчит, следя лишь за дорогой. Ему абсолютно все равно. Будто бы ничего не было…

«А что, в сущности, было?»

Верно. Ничего. Ничего не было…

Очередная сосна сменяется следующей и вместе с ними сменяются варианты будущего.

Вот мы подъезжаем к кирпичному зданию… Вот я выхожу из машины… Вот Каллен пожимает моему благоверному руку и говорит, какой дрянной девчонкой я все это время была… Вот Джеймс улыбается… Вот ведет меня в дом… Вот закрывает дверь… Вот…

Крепко сжимаю губы, боясь закричать. От страха, безысходности, разочарования и горечи.

Вот плеть… Вот лед… Вот душ… Вот Джеймс…

Ногти с отравительным звуком соскальзывают с подлокотников. Задерживаю дыхание, борясь с собственными эмоциями.

Раз… Два… Три… Десять… Двадцать… Восемьдесят пять…

Сколько часов мне придется терпеть? Сколько часов я проведу за одним занятием в пределах одной спальни? Через сколько получу еду и воду (если вообще получу)? А если повреждения? Если он ранит меня? Я буду истекать кровью, пока, наконец, не умру?

Зажмуриваюсь. Пробую прогнать видения, но они лишь усиливаются.

Стараясь спастись, восстановить сбитое дыхание, не замечаю, что «Бентли» замер на месте. Сосны не сменяют друг друга. Они застыли.

Неужели мы уже приехали? О господи!..

– Белла! – Эдвард говорит громко и обращается явно ко мне, – Белла, Белла, Белла! Так тебя зовут?

Вздрагиваю от его тона.

– Почему ты молчишь! Почему? – глаза моего похитителя полны ярости и злобы. Они потопят меня сейчас.

Запах воздуха исчерпал себя. Приходится вдохнуть снова…

В этот момент едва не давлюсь собственной кровью.

Сжимаюсь на сиденье, накрывая дрожащей ладонью нижнюю часть лица. Только не это…

– Белла?.. – голос мужчины меняется. Взгляд то и дело перескакивает с моей руки на глаза и обратно.

– Пожалуйста, – бормочу, не убирая её от лица. – Пожалуйста…

Нахожу взглядом малахиты, умоляя их одновременно с произносимыми словами.

– Что «пожалуйста»? – мужчина хмурится, вынимая ключи из зажигания.

– Подожди… – зажмуриваюсь, мысленно уговаривая кровь остановиться. – Подожди немного…

– Так, – Эдвард покидает свое место, громко хлопая дверью. Спустя минуту он уже открывает мою, кивая на мрачный лес.

Мелко дрожу, предчувствуя что-то нехорошее.

– Мистер Каллен… – шепчу, полностью уверенная, что он не собирается внимать моей просьбе, – Эдвард, не надо…

– Да выходи же ты! – он теряет терпение, вытаскивая меня из салона.

Секундой позже уже лежу на холодном песке обочины. Перед глазами только серое небо, подернутое темно-синей пеленой. Мелко-мелко сыплет снег. Маленькие снежинки, причудливо кружась, опускаются на почерневший асфальт дороги.

– Запрокинь голову, – командует мой похититель. Не ищу его, просто делаю что велено.

– Зажми нос рукой.

Зажимаю. Каждый раз меня заново учат управляться с собственным организмом. Я ведь знаю, что кровь не будет течь вечно. Когда-нибудь она остановиться…

Деревья громко шелестят, предвещая скорую бурю, готовую разыграться по первому зову природы. Похоже, настоящая зима пришла к нам только сейчас.

Наблюдая за особо большой и притягательной снежинкой, не удерживаясь, протягиваю к ней руку. Ледяное творение послушно опускается на ладонь.

– Она холодная, – напряженно констатирует Эдвард.

– Я знаю, – почему-то сейчас на меня накатывает долгожданное спокойствие. Блаженно улыбаюсь, чувствуя, как тает снег на коже. Надо же, куртка действительно очень теплая. Мне совсем не холодно.

– Ты боишься холода.

– Уже нет… – прикрываю глаза, расслабляясь.

Некоторое время ничего не слышно. Я знаю, что Каллен рядом, но теперь это не имеет значения. Я готова идти на свой эшафот. Я готова сесть в машину и поехать куда скажут.

Сейчас мне не страшно. Даже наоборот.

Похоже, я все-таки свихнулась.

– У тебя часто идет кровь? – слова Эдварда скорее похожи на утверждение, чем на вопрос.

– По-разному.

– Болезнь?..

– Не знаю, – улыбаюсь шире, протягивая уже обе ладони к небу.

Совершенно неожиданно ощущаю, что мои пальцы сменяют чьи-то другие. Длинные, холодные, чужие.

Дергаюсь, изумленно глядя в сторону.

Эдвард, присевший рядом, само спокойствие. Делая вид, что ничего из рода вон выходящее не происходит, он внимательно смотрит на меня.

– Что-то не так, Изабелла? – малахиты лукавят. Блестят.

Вздыхаю, возвращая одну из рук обратно, на место. Действия Эдварда отрезвляют меня.

Однако длинные пальцы не намерены сдвигаться даже на миллиметр. Наоборот, они сильнее сжимают мою кожу.

– Лежи спокойно, – тоном, похожим на врачебный, говорит мужчина.

Застываю, решая, что так действительно будет лучше.

Не отрываясь, я смотрю в глаза Эдварда. Если ему все можно, то мне тоже.

– У Джерома твои глаза, – тихо произношу это, вспоминая ангельское создание. Неужели я больше его не увижу? О нет…

Лицо мужчины меняется. На нем четко прорисовывается серьезность и удивление.

– Я знаю, Белла.

– Очень красивые…

Малахиты действительно выглядят потрясающе. А уж то, что происходит в них после всего, что я говорю, вообще нужно запечатлеть на пленку и демонстрировать на ювелирных конференциях.

– Кровь остановилась, – обрывая наш едва установившийся контакт, говорит Эдвард. Пальцы исчезают, мужчина встает, – садись обратно в машину.

В машину? То есть, ничего не изменилось? Мы по-прежнему едем в дом к Джеймсу?

Разрываясь от разочарования и неверия, внезапно осознаю, что могу предотвратить это. Хотя бы попытаться. Попытка – не пытка. Пытка будет после встречи с мужем, если сегодня до него доберусь.

Медленно поднимаюсь, надеясь не спровоцировать новое кровотечение, и, опираясь о раскрытую дверцу машины, окликаю Каллена.

– Эдвард?

– Садись в машину, – повторяет тот.

– Эдвард, mi aiuti(Помоги мне).

Мой похититель замирает.

Он останавливается и оборачивается, прожигает меня непонимающим, недоуменным взглядом.

– Mi aiuti, per favore (Помоги мне, пожалуйста…), – подкрепляю просьбу жалостливыми взглядами, что бросаю в его сторону. Пришло время сыграть на своем положении, Белла. Боязнь удушит тебя – если попадешь к Джеймсу, можно считать, время истекло, жизнь кончилась.

Если уговоришь Эдварда, вернешься к Джерому. Сможешь снова видеть и обнимать его. Сможешь рассказывать ему сказки и смотреть в маленькие, но такие смышленые глаза. Сможешь осуществить свою мечту и научить его улыбаться!

На чаше весов слишком многое, чтобы так просто от него отказаться.

– Чего ты хочешь? – мужчина отворачивается, задавая этот вопрос.

– Обратно.

– Обратно? – Каллен вмиг преодолевает разделяющие нас несколько шагов, – обратно к мужу?

– К Джерому, – говорю это негромко, но вполне уверенно. Надеюсь, он оценит.

– Он в тебе не нуждается.

– Нуждается! – качаю головой, делая ещё один шаг вперед и становясь с мужчиной совсем рядом. В десяти сантиметрах отдаления.

– Заткнись, – Каллен зажмуривается, будто бы от моих слов у него начала мигрень. – Заткнись и сядь в машину. Ты получишь то, что тебе причитается.

– В чем моя вина? – более не сдерживаюсь. Это вопрос жизни и смерти. Если не выйдет, если я провалюсь, то хотя бы буду знать, что сделала все возможное, дабы вернуться к малышу.

– И ты ещё спрашиваешь?! – гнев моего похитителя выплескивается наружу подобно концентрированной кислоте.

Молчаливо жду ответа, стараясь не растерять свою храбрость, собранную со всего сознания по крошкам.

– Кровать! – рявкает Эдвард, сотрясая ударом крышу «Бентли» – Что я говорил про кровать?!

– Мальчик попросил меня, – поражаюсь спокойствию, которое звучит в этих словах.

– В следующий раз он попросит тебя о чем-нибудь похуже. Ты тоже согласишься?

– Он ребенок, – мне ли объяснять Каллену истину. – Эдвард, он испугался. Ему было очень страшно.

Мужчину начинает трясти. Скрежеща зубами, он отступает от меня на один шаг.

– Он – мой ребенок, – не могу не заметить четкий акцент на слове «мой».

– Я не имею ничего против, – примирительно поднимаю руки вверх, стремясь убедить его в своей искренности. – Если бы ты был вчера рядом, я бы ушла, клянусь.

Бровь мужчины сходятся на переносице. Его гнев потихоньку остывает, но при первом же слове грозится полыхнуть с новой силой.

– Лжешь.

– Клянусь, – прикладываю ладонь к груди, доказывая, что действительно готова принести эту клятву.

– Нет! – ярость пересиливает здравый смысл Каллена. Он пугает меня, когда начинает без устали ударять по несчастной машине – Нет! Нет! Нет!

Отхожу назад, на случай, если он вздумает выместить свою злобу на мне.

– Ты знаешь, чего мне все это стоит? Знаешь, что делаешь? – ревет он, обращая на меня обезумевший взгляд.

Обычно в такие моменты хочется бежать без оглядки, но мой инстинкт самосохранения заснул и видит счастливые сны. Я не хочу бежать. Я хочу остаться и узнать, в чем дело.

Может быть, я даже смогу помочь. Попытаюсь…

– Джером – мой, слышишь? Мой! – мужчина следит за каждым моим шагом, каждым вздохом. Он ждет, что я кинусь в бегство? Как бы не так…

– Он твой, – мягко повторяю, не совсем уверенная, что поступаю верно, – он твой, Эдвард, твой сын. Я знаю.

Каллен закрывает глаза, опускает голову, упираясь руками о металлическую поверхность автомобиля. Несколько секунд лес погружается в зловещую тишину. Лишь шум деревьев немного разгоняет напряжение.

– Он полностью мой, – наконец произносит Эдвард. Совсем тихо.

Прикусываю язык, когда вознамериваюсь возразить.

«Заткнись!»

Правильно.

– Твой, – проговариваю каждое слово, медленно приближаясь к мужчине, как к опасному зверю, загнанному в ловушку. – Конечно же твой… Твой.

Это абсурдно. Что значит «полностью мой»? А как же доля самого малыша? Как же доля его матери?

– Скажи, – усталые, затравленные малахиты оборачиваются ко мне. – Она тебя послала? Она велела, да?..

Качаю головой, делая ещё один осторожный, маленький шаг вперед.

– Меня никто не посылал.

Каллен опускает голову обратно, плотно сжимая губы.

В какой-то момент мне кажется, что он заплачет. Не знаю, почему, но ощущаю именно это. И жгучее желание не допустить ничего подобного, заявляет о себе из самых недр сознания.

– Я знаю, ты переживаешь за него, – тщательно подбираю слова, стараясь говорить, как можно более искренне, – я бы тоже переживала за своего ребенка, если бы он у меня был. Но Эдвард, поверь, я никогда не сделаю Джерому ничего дурного. Ни за что на свете.

Мужчина качает головой.

– Я не нарушаю обещаний, – робко улыбаюсь, приближаясь чуть быстрее.

– Конечно…

– Правда, не нарушаю, – моя улыбка становится шире, когда оказываясь максимально близко к нему. Руки горят, требуя прикоснуться к обладателю бронзовой шевелюры.

Немного подрагивающими пальцами дотрагиваюсь до плаща моего похитителя. Он холодный, но мне чудится, будто от материи исходит тепло.

Эдвард не мешает мне. Не меняя положения тела, он продолжает заниматься тем же, чем и раньше. А именно – молчать.

Осторожно веду пальцы вниз, по его руке, готовая при необходимости отдернуть ладонь подальше. Дохожу до запястья, когда мужчина оставляет избранную позу. Послушно убираю руку.

– Скажи мне это, – негромко просит он. От былой ярости не осталось и следа.

– Что сказать? – на лицо просится улыбка. С чего бы?..

– Что хочешь остаться. Скажи мне полным предложением.

Делаю один ненужный вдох, прежде чем произнести желаемое, пусть оно немного меня и смущает.

– Я хочу остаться.

– Точнее. – Каллен смотрит на меня без враждебности и ненависти. Скорее, с ожиданием.

– Я хочу остаться с Джеромом, – повторяю, не совсем уверенная, что он хочет слышать именно это.