Текст книги "Россия и Европа"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 98 (всего у книги 114 страниц)

Глава 9
Петербург. Декабрь 1812 г

Никита Русанов спешил в Зимний дворец, где теперь проживал вместе со своими помощниками, в качестве придворного киношника. Да, именно так официально называлась его должность, поставленного на придворное довольствие и жалование. В этой России ещё отцы-основатели ввели моду на русские названия всех технических выдумок. Да, это не были здешние изобретения, а изготовленные новинки из будущего. Зато названия были чисто здешние, без намёков на иностранщину. Не автомобиль, а машина, не фотоаппарат, а фотик, не велосипед, а велик, не телевизор, а телик и так далее. Даже парашюты назывались лётками, и кинооператор стал простым киношником.

Возвращался сыщик из особняка княгини Оболенской, ставший за последние месяцы своеобразным клубом по интересам. Екатерина Тимофеевна и до этого, будучи скучающей вдовой, любила устраивать в своём доме посиделки для подруг. С появлением Русанова к обычному времяпровождению за чаем и сплетнями, добавились просмотры фильмов, массово изготовляемых в Беловодье и регулярно доставляемых в столицу империи. Несмотря на новизну и даже начальный интерес к короткометражным комедиям в стиле Чарли Чаплина, с переездом капитана в Зимний дворец ажиотаж несколько снизился. Многие придворные получили возможность просмотра фильмов во дворце, где был устроен настоящий кинозал, с тремя сеансами в день.

Сам император Александр регулярно приходил смотреть новинки, поэтому легко дал разрешение на распространение кино в империи, дозволив льготное налогообложение. Чем и занялись направленные из Беловодья обученные специалисты при участии пробивных купцов из РДК. На острове Белом и в Австралии, как самом солнечном континенте, спешили развить не только кинопромышленность, выпускавшую кинокамеры, проекторы и огромное количество киноплёнки. Выслушав Никиту и Юрия о мировой роли кино в двадцатом и двадцать первом веках, как в экономическом, так и политическом плане, барон Василий сделал правильный вывод. После чего утроил усилия, стремясь сделать Австралию мировой столицей кино.

Немые пока фильмы и начавшиеся съёмки первых звуковых картин не только смешили публику, но и продвигали в мире беловодские ценности и Россию в целом. В сюжетных съёмках появились положительные герои и героини, в которых легко узнавались русские люди. Дворяне, купцы, изобретатели и герои-офицеры, непременно спасавшие русских красавиц от злых французов и австрияков, которые, понятное дело, были также легко узнаваемы в своих мундирах. Для простой публики в титрах непременно указывалась государственная принадлежность злодеев. Примерно, как в наше время все бандиты в американских фильмах почти исключительно русские. Во всех игровых и документальных фильмах стала обязательной заставка титров в виде герба России. А финальные кадры, если они были счастливыми, обязательно сопровождались огромной картой Российской империи, на фоне которой целовались жених и невеста. Для будущих звуковых фильмов уже писались патриотические тексты песен.

Так вот, кино в реалиях 1812 года стало развиваться просто семимильными шагами, исключительно для русской пользы и доходов РДК с Беловодьем. Пока всё происходило только в России, хотя иностранцы при дворе Александра уже получили возможность прикоснуться к «великому немому». Впрочем, немым кино оставалось быть недолго, первая звуковая аппаратура обещала прибыть в Петербург весной следующего года, вместе с новыми фильмами и обученными специалистами. К этому времени сам Русанов будет в Европе, сопровождая русскую армию в походе против Наполеона. Но кино было лишь частью плана оперативника по внедрению идеи освобождения крепостных в умы высокопоставленных русских дворян.

Значительную роль должны сыграть женщины-дворянки, как известно, ночная кукушка всегда дневную перекукует. С этой целью сыщик несколько последних месяцев активно внедрял в женском обществе новинки одежды и белья, развил сетевой маркетинг по его распространению. Понятно, что магазины женского белья ещё не скоро появятся, туда просто никто не будет ходить. Кому-то стыдно, кому не уместно, а нахальные мужчины просто не знают размеров своих жён и подружек. Для богатых в России и остальном мире пока шьют даже исподнее по меркам, покупают готовую одежду лишь бедные люди. Поэтому и везут женское бельё и модную одежду из Беловодья, распространяя её исключительно в особняках, имениях и поместьях. Что интересно, среди покупателей нового белья оказались как жена императора, так и его любовница. Причём, обеих в ходе регулярных покупок белья беловодские женщины обработали в стиле «освобождение русских крестьян покажет Европе её полную отсталость и беспомощность в попытках догнать Россию промышленностью и экономикой». Так образовались ещё два новых «агента влияния на Александра» по вопросу отмены крепостного права.

Сыщик же при этом не забывал свою основную цель – нашёптывал авторитетным жёнам и вдовам из высшего общества о вреде крепостного ига. Мол, не будет крепостных, не смогут ваши мужья, сыновья и племянники содержать гаремы из дворовых девок. Не будут унижать Вас, таких красивых в новом белье и модных платьях, невниманием. Да и доходность поместий станет выше, к чему тратить время высокородному дворянину, занимаясь сбытом своей части урожая? Почему торговать на базаре дворянину неуместно, а продавать зерно и сено уместно? Нет ли в этом унижения дворянского достоинства? Ведь три четверти помещиков с управляющими каждую осень тратят немало драгоценного времени на торговлю собранным урожаем. Тратят на не свойственные дворянам дела свои силы и нервы, злость и усталость потом срывают на жёнах и слугах, надо ли терпеть подобное?

Другое дело – свободные крестьяне, которые за аренду помещичьих земель будут расплачиваться сразу деньгами. Пусть они торгуют своим урожаем, а дворянам приносят сразу звонкую монету. Вот тогда дворянин будет настоящим хозяином жизни, а не пошлым продавцом сена и зерна. Да и жёны дворян не будут выглядеть купчихами с вечным вопросом, где дороже продать и дешевле купить. К тому же, немаловажный факт, набрать гарем из свободных девушек ни у кого не получится. Завести любовницу – это одно, а целый гарем оплачивать накладно выйдет. Сами девушки, будучи свободными, предпочтут найти себе отдельного мужа или кавалера, нежели жить в избе впятером, скучая в ожидании оказии приезда барина.

Используя максимально все ниточки воздействия, за осенние месяцы сыщик создал неплохой комплот из противниц крепостного права в столице империи. Более того, появились слухи об освобождении крестьян некоторыми зажиточными землевладельцами, после чего их доходы заметно выросли. Эта тема стала модной, учитывая, что богатые умеют считать свои деньги лучше бедных, которым просто нечего считать. И, предоставляя своим крестьянам вольную, графы и князья просто поражали воображение завистников предстоящим ростом доходов после своих действий. Более того, стали выходить газетные статьи с подобными расчётами, где вполне доступно доказывался резкий рост доходности поместий с вольными крестьянами. Сколько там было правды и выдумки, сказать трудно даже самим авторам статей, но выглядело всё вполне логично.

Не забывал Никита работу с депутатами Государственной думы, которые исправно отрабатывали свой хлеб и успели подписать императором Александром закон о конфискации заложенных поместий. Изначально закон обсуждался только для перезаложенных, в нарушение всех законов, поместий, где имелись явные признаки мошенничества и подкупа. С чем пришлось согласиться абсолютному большинству депутатов, поскольку финансовый ценз самих депутатов не позволял банкротам пробиться в ряды Государственной думы. Поэтому закон, абсолютно не влияющий ни на самих депутатов, ни на их избирателей, куда банкроты по определению не входили, был принят легко и «с песней». После чего поступил на подпись императору.

Тут и проявилась коварная сущность Русанова, успевшего свести личное знакомство не только со Сперанским, имевшим вполне либеральные взгляды на крепостное право. Сыщик по опыту знал, что секретари, помощники и прочие писари обладают бОльшей властью и возможностями, нежели привыкли думать их начальники. Поэтому после изучения опытными чиновниками и утверждения проекта закона, на подпись императору поступил немного исправленный экземпляр, где конфискации подлежали не только перезаложенные имения с привлечением их владельцев к суду за мошенничество. Да, путём личного обаяния оперативника и уплаты небольших денег на фоне доходов от женского белья, к императору Александру на подпись поступил закон, где конфискации подлежали все заложенные имения, по которым больше года не уплачиваются проценты по долгам. Естественно, русский царь изучать документы, представленные на подпись, не стал, подмахнул, как говорится, не глядя.

Более того, закон был моментально размножен и со строгим сопровождающим письмом, напомнившим о тяжестях войны, разослан по всем губерниям, дополненным указаниями разобраться до конца 1813 года со всеми должниками. Буде, кто останется без средств к существованию, передавать таких лиц с семьями, крепостных ли, обедневших ли дворян, представителям Беловодья. Которые официально жили и работали во всех губерниях, где ещё по указу покойной Екатерины Второй почти тридцать лет вербовали людей на переезд во владения РДК и Беловодья по всему миру: от Цейлона и Австралии, до Аляски и Калифорнии. Все представители давно получили указание барона Василия оказывать необходимую помощь нуждающимся людям.

Дополнительно Никите удалось на личной встрече сагитировать Желкевского, Кожевникова, Строганова и Демидова, крупнейших крепостников и владельцев земель в России, на эксперимент. Из Австралии уже шёл в Россию огромный караван с устаревшей паровой техникой, везли не только паровики и паровозы, но и многочисленные трактора. Поскольку коней в Австралию так и не завозили, охраняя фауну и флору пятого континента, то австралийцы пахали землю, передвигались по населённым пунктам и между ними преимущественно на технике, начиная от великов, недорогих паровиков и заканчивая тракторами. Вот уже несколько лет всё Беловодье переводило технику на более удобные и экономичные двигатели ДВС и дизели. Дизельное топливо научились делать на основе пальмового масла, которого в экваториальном регионе было завались. Причём расплачиваться пальмовым маслом могли даже самые бедные острова и княжества, не производящие ничего. Особых изысков для его добычи не требовалось, а весьма востребованные беловодские товары торговцы РДК свободно продавали по бартеру. С появлением дизельного топлива на основе пальмового масла продажи беловодских товаров росли каждый год. Ни баронству, ни РДК при подобных обстоятельствах не грозил кризис перепроизводства. Нефть для двигателей внутреннего сгорания добывали в достаточных объёмах в Индонезии, ставшей вторым Баку для РДК.

Поэтому паровики, хотя и устаревшие, но вполне пригодные для эксплуатации, решили перевезти в Россию и продавать по остаточной стоимости или сдавать недорого в аренду. И всё для того, чтобы четыре упомянутых русских олигарха организовали на своих землях большие механизированные хозяйства по выращиванию зерновых, картофеля и подсолнечника, где это возможно. Строганов и Демидов владели совместно почти всем Уралом и Прикамьем, с не особо продуктивными землями, но выращивать картофель, овёс и рожь можно, благо это была не основная задача организации подобных хозяйств. По опыту освобождения крестьян в Европе и негров в Соединённых штатах, Русанов объяснил русским богачам большую проблему, способную вылиться во второе восстание Пугачёва. Его в России ещё не успели забыть и такому предупреждению отнеслись вполне серьёзно.

– Ладно, – говорил сыщик после консультаций с Юрием Романовым, поддержавшим его идею, – ладно, освободили в России крестьян, те с азартом принялись работать уже на своей земле. Хорошие работники нигде не пропадут, да ещё арендуют у барина землю при возможности. Стариков и вдов поддержит крестьянская община, более того, она неплохо развернётся без барской указки. Но будут освобождены тысячи крепостных без жилья, профессии и земли – это многочисленные дворовые слуги, подсобные рабочие на заводах и прочая прислуга, жившие до этого в барской усадьбе, из категории «принеси-подай». Да и сами рабочие зачастую живут при заводах или в бараках, что хозяин выстроил. Добрая половина этих людей окажется не при деле. Это сейчас барыня может десяток прислуги содержать, чтобы ей пятки чесали да ягоды в лесу собирали. А платить сразу такому количеству свободных людей мало кто сможет, всех лишних просто выгонят со двора. Останется у них одна дорога – мужикам в разбойники, бабам в проститутки. Либо умирать вместе с детьми прямо на дороге. – Сыщик увидел, как машинально кивают головами согласные с такими выводами олигархи, и продолжил:

– Вот мои предложения: надо организовать большие крестьянские хозяйства на ваших землях и землях баронета Быстрова, полученных в приданое. Выбрать места в Новороссии, Ставрополье, Подмосковье, Прикамье, на южном Урале, на среднем Урале, неподалёку от Петербурга, возле того же Полоцка и Самары. Словом там, куда брошенные без куска хлеба бывшие крепостные смогут дойти своими ногами. На плодородных землях сеять рожь, пшеницу и всё, что можно, вплоть до сахарной свёклы. Строить перерабатывающие фабрики, на Каме и Волге создавать рыболовецкие артели с консервными комбинатами для пойманной рыбы. Думаю, сами разберётесь, в промышленности я не силён. Для чего это нужно, понятно, чтобы избежать восстаний и бунтов, да гибели тысяч выброшенных на улицу людей.

– Оборудование для консервных заводов можно завезти наше, – вступил в разговор барон Василий. – Кроме того, в России у меня довольно много земель, там уже начали строительство бараков для ' и гаражей для техники.

Кожевников и Желкевский сразу поддержали его, у обоих были уже несколько подобных совхозов, как называли крупные хозяйства их отцы, от словосочетания «совместное хозяйство». Кожевников изначально получил в наследство огромные посадки картофеля, ячменя, овса и ржи, заложенные ещё отцом, всегда следившим «за продовольственной безопасностью», как он любил говорить. Желкевский тоже продолжил начинания отца, заложившего изначально крупные посадки на чернозёмах Новороссии для продовольствия своим многочисленным рабочим. Затем граф Никита Желкевский выписал несколько европейских агрономов из послереволюционной Франции. Они за десять лет вывели сладкую сахарную свёклу, дававшую огромные прибыли от продажи сахара. Поэтому обоим наследникам отцов-основателей требовалось лишь расширение и без того существующего и прибыльного хозяйства. Оба легко поддержали предложение, при их-то обороте выстроить бараки и дать работу тысяче-другой мужчин и женщин проблемы не составляло.

Колебались только Строганов и Демидов, но граф Павел решил подержать своих родственников, а Демидов махнул рукой. Тем более, что сам он заниматься этим не собирался, отдаст на откуп управляющим. Собственно, на этом давешнее совещание и закончилось, вспоминал сыщик, пробираясь проходными дворами к Зимнему дворцу. Неожиданно, в пустом переулке навстречу мужчине вывернули из-за угла трое крепких мужиков. Совершенно привычно, оперативник первым делом посмотрел на их руки, а не на лица. Выработалась такая привычка у офицера за годы работы в уголовном розыске, смотреть, нет ли у встречных людей ножа или заточки в руке. И на тебе, у двоих мужиков, идущих навстречу, явно в правых руках что-то зажато. У третьего вообще свисает цепочка от кистеня из рукава полушубка. Давно не встречал сыщик таких наглых бандитов и решил их поучить, не доставая револьвера, чтобы не спугнуть. Пусть думают, что капитан безоружен и нападают, вернее, рискнут напасть.

Никита не изменил походку и продолжал идти прямо на бандитов, которые за три метра до встречи начали движение правыми руками, как в кино, синхронно. «Неужели все трое недоумков хотят меня одновременно ударить?» – успел удивиться мужчина, делая неожиданный для всех длинный шаг в левую сторону. В результате он оказался сбоку от замахивающихся бандитов и, продолжая движение, ударил коленом правой ноги в пах ближайшему противнику, одетому в лёгкий плащик, видимо, тот надолго выходить из тепла не собирался. Не ожидая его реакции, привычно скользнул за спину двум ещё двигающимся вперёд мужикам, так и не успевшим понять, куда делась их жертва. Пока они пытались затормозить, Никита вполне наработанной связкой ударил стопой ноги под колено второму нападавшему. Тот начал оседать вниз с заваливанием назад, и получил дозированный, но сильный удар кулаком в ухо и обмяк.

Практически сразу капитан резко пригнулся, пропуская над головой летящую свинчатку кистеня, это третий бандит махнул вокруг себя наотмашь, видимо, от неожиданности или испуга. Едва бандит развернулся лицом к оперативнику, следуя за круговым движением своего кистеня, Русанов влепил ему крепкий удар кулаком в пах, между раскрывшимися полами полушубка. После чего сыщик привычно отскочил в сторону и осмотрелся. Все трое нападавших корчились на снегу, двое после удара в пах свернулись улитками от вполне понятной каждому мужчине боли. Третий поднимался из положения «лёжа на спине», и, что удивительно, при этом ругался, видимо, машинально, потому что ругался по-немецки: «Думкопф, швайнехунд!»

– Да ты-то мне и нужен, батенька, – обрадовался неожиданному знакомству с иностранцем оперативник. Он привычно перевернул его на живот и связал руки за спиной, затем повторил то же действие с его подельниками. Связывал сыщик пленников своими верёвочками из кармана, где стал носить такие нужные вещи после попадания в девятнадцатый век. Не забыл также обыскать бандитов, прикарманив не только пять ножей и кистень, но и разменную монету из трёх кошелей. Что характерно, исключительно серебряную, и довольно много для простых гопников.

– Беда мне с вами, придётся к себе на квартиру заходить, это опять крюк получится, да ладно, там полиции нет. Может, сразу в Неву спустить в проруби? – задумался мужчина вслух, когда поднял своих пленников на ноги. Видимо, эта задумчивость напугала бандитов больше крика своим спокойствием и привычным отношением к убийству.

– Не убивай, Ваше благородие, – упали на колени двое бандитов с типичными уголовными рожами, чистое произношение не вызывало сомнения в их русском происхождении. – Не губи, господин хороший, отслужим. Мы не убивать шли, только напугать, да в квартиру к этому немцу тебя доставить. Он и расплатился с нами сразу, даже сам пошёл, чтобы тебя показать.

– Где он живёт? – Сами уголовники были для сыщика обузой и, уточнив кое-какие детали, он решил их отпустить.

– Не говорить! – попытался пискнуть немец, но после удара носком валенка в нос, залился кровью и замолчал.

– Так где? Спрашиваю последний раз. – Только теперь уголовники поняли, что перед ними полицейский офицер, отчего резко прояснилось у них в мозгах.

– В нумерах генеральши Поповой, в девятом нумере на втором этаже. Отслужим, ваше благородие, не губи! – наперегонки отвечали гопники.

– Где это? Я приезжий. – Улицы сыщик выучил неплохо, но в доходных домах пока не ориентировался.

– Мы покажем, ваше благородие, тут через две улицы. – Угодливо начали вставать на ноги бандиты, демонстрируя свою преданность.

– Пошли, слуги у него есть? Или какая подружка в номере? – уточнил сыщик по пути, в темпе двигаясь по Петербургу в наступающих сумерках.

– Нет, господин офицер, он один живёт. Только каждый день к австрийскому послу ходит на доклады. Зовут его Михель Швейцер, такие документы он привратнику в нумерах показывал. Городовой его тоже видел, к документам не придрался, значит, добрые, – делились информацией, обгоняя друг друга, неудачливые разбойники в надежде на снисхождение. Они своим слабым умишком уже поняли, что оба не интересны офицеру и надеялись, что он их просто отпустит. Потому и вели к нужному дому не по центральным улицам, а тёмными околотками, где не бывает полиции.

– Вот здесь, ваше благородие, те три окна на втором этаже, – связанными руками оба показали на одну сторону дома.

– Вот что, ложитесь у стены оба на живот. Если обманули, я успею вернуться и вас догнать, пока поднимаетесь на ноги. – Сыщик убедился, что оба бандита безропотно улеглись на снег. Затем развязал руки немцу и толкнул его окровавленной мордой в парадную. Левой рукой он успел прихватить пленника на «конвойную хватку», как называли такой болевой захват в секции рукопашников. Когда одной рукой вроде держишь приятеля под руку, как смотрится со стороны, а этому «приятелю» настолько больно, что он идёт на цыпочках и боится не просто крикнуть, боится глубоко вздохнуть от боли. Так вдвоём и зашли мужчины, оказавшись перед привратником.

– Немец у вас живёт? – грубым тоном спросил Русанов, показывая своё дворянское происхождение.

– У нас проживает, на втором этаже, в девятом нумере, – неторопливо ответил пожилой привратник, видавший многое на своём посту. – Чего он морду разбил?

– Нажрался, скотина, подрался, денег у меня занял, обещал сейчас отдать.

От обоих мужчин пахло спиртным, впитался в меховые воротники запах полупьяных гопников. Поэтому со свежего воздуха спиртное очень чувствовалось, привратник принюхался и промолчал. Затем исправно выдал ключ, который перехватил сыщик. Немец, как и положено, молчал в тряпочку и постанывал временами от боли в кисти руки. Так, под руку, оба и дошли до комнаты на втором этаже, оперативник открыл дверь и удивился. Это оказалась не комната, а настоящая квартира из трёх комнат с прихожей. Присмотрев на столике салфетку с вышивкой, капитан вытер ею кровь на лице пленника. Затем запихнул салфетку вместо кляпа.

– Пиши расписку, – Никита поставил немца перед конторкой с чернильницей и перьевыми ручками в специальной подставке. Он сначала удивился высоте конторки, потом вспомнил, что в это время писали стоя. Немец замер перед бумагой с разведёнными руками, не делая попыток вытащить кляп.

– Чего ждёшь? Пиши, я Михель Швейцер, обязуюсь работать на русскую разведку. Подпись и дата. Ну!! – придал ускорение мыслительному процессу пленника оперативник.

Немец накарябал расписку, что интересно, на русском языке и довольно разборчивым почерком. Прочитав её, капитан сложил бумагу и засунул во внутренний карман кителя. Но вытаскивать кляп у Михеля не спешил.

– Теперь пиши, по чьему приказу напал на русского офицера и цель нападения. Затем список твоих агентов в Петербурге, тайник с деньгами можешь мне просто показать, писать про него не надо. Иначе ты мне живой не нужен, понятно? Либо начинаешь работать на меня, либо мы уходим с тобой на улицу, и ты быстро-быстро тонешь в ближайшей проруби. Ну!! – сыщик опять взял пленника на болевой захват и потянул вверх, заставив немца встать на цыпочки и застонать сквозь кляп.

Дальше дела пошли на лад и через час оперативник уходил из девятого нумера с хорошим настроением и тяжёлым кошелём в кармане. После того, что выдал и написал неудачливый грабитель, преданность его не будет знать предела, по крайней мере, ближайшие месяцы, пока Михель не обдумает план предательства.