Текст книги "Россия и Европа"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 114 страниц)

– Лучше пять тысяч на два месяца, на них придётся триста конвоиров выделить, да заранее дорогу разметить. Нет, ты серьёзно? – я не мог поверить в такой невероятный план.

– Надо брать повышенные обязательства, Андрей, ты разве забыл, что у нас уже три железнодорожных нитки от Владивостока, общей протяжённостью две сотни вёрст. А на складах, ждут своего часа почти пятьдесят километров рельсов, и каждый день к ним прибавляется восемьсот метров пути. Если пленники проложат насыпь, мы продолжим монтаж дороги этой зимой, в день до полуверсты. Рельсов хватит, только успевай шпалы укладывать.

– Хорошо, я присмотрю, чтобы отобрали самых смирных, – согласился я, но меня перебил Иван.

– Нет, дорогой, ты останешься градоначальником и обеспечишь подвоз боеприпасов, приём и расселение пленных, короче, всю хозяйственную часть. А воевать поедем мы с Ильшатом, даже не спорь, генерал ты никудышный, зато инженер великолепный. Доведёшь до ума новые нарезные пушки, да, мало ли найдётся работы. Я обещаю привезти не меньше пары ювелиров для обработки нашего золота, жаль, самоцветов никаких нет, но, обойдёмся. Лично обыщу все библиотеки, монастыри, наберём учёных и философов, организуешь здесь китайский университет, первый в мире.

– На кой чёрт мне эти философы, ты художников привези, музыкантов, пианино, если найдёшь. Да металла как можно больше, олова у нас в обрез, касситерита нигде найти не можем, сам знаешь. Без олова весь консервный бизнес развалится, а осенью могут уже корабли из Питера прибыть, между прочим.

– Ох, – ударил себя ладонью по лбу Палыч, – совсем забыл, во Владике тебя корейский посол ждёт. Вернее, не посол, а неофициальный представитель.

– Оружие, что ли, просит? И что предлагает?

– Пока лишь деньги, я отбрехался, что только ты решаешь вопросы о продаже больших партий оружия. Корейцы, между прочим, десять тысяч «Луш» просят. Может, вызвать его сюда?

– Конечно, вызовем, но не сейчас, а к твоему возвращению. Пусть посмотрит на своих оккупантов, которых мы самих оккупировали. Это будет лучшим аргументом в нашей с ними торговле. По нынешним меркам, лишний месяц ожидания не так и много. Я где-то читал, что наш посол полгода ждал приёма у китайского императора, да ещё взятки чиновникам давал, чтобы приняли быстрее.

Короче, через неделю мы проводили наших полководцев вверх по Сунгари в составе небольшой пароходной флотилии, да вдоль берега четыре сотни кавалеристов пошли. С ними сразу ехали на четырёх повозках мастера-железнодорожники, для разметки будущей трассы. Для меня после отплытия нашей карликовой армии наступили самые горячие деньки. К счастью, рабочих рук хватало, все переселенцы, кроме трёх сотен башкирских воинов, остались в Быстровске. Больше двухсот парней и полтысячи женщин и девушек, здоровых, молодых, горящих желанием обустроить свои семьи, построить жильё и найти хорошую работу. Мы строили всё сразу, дома и мастерские, выкладывали в домах русские печи и налаживали производство пороха. Затем пришёл черёд патронного производства, едва выпустили первую тысячу патронов, началась путина. Запасы на зиму, святое дело!

К началу сентября Палыч радировал, шифром конечно, долгожданные новости о разгроме гарнизона Нингуты и захвате города. Других подробностей мне не нужно было, только уточнить с Иваном дату возвращения первых кораблей с трофеями. К этому сроку я и вызвал по радио конвой с корейским посланником из Владивостока. Посланник этот, с классическим именем Пак, видимо, устал сидеть на одном месте, потому, как прибыл на два дня раньше. Он оказался довольно пожилым мужчиной, лет пятидесяти на вид, не меньше. С тремя слугами или помощниками, молодыми шустрыми ребятами. И, вопреки восточной выдержанности, сразу завёл разговор о деле. О продаже, в полной тайне, корейцам десяти тысяч наших «Луш» с сотней патронов на ружьё. Как обычно, без всяких обязательств и бонусов. Вот ведь, какая история.

Ещё полгода назад я просто мечтал о таком предложении, десять тысяч «Луш» и миллион патронов! Сумасшедшие деньги! Чего же они с такими деньгами и до сих пор не сбросили китайскую оккупацию? Странно? Надо думать, как поступить. С деньгами с некоторых пор у нас проблем не будет и без этого контракта, только на консервах сможем ежегодно зарабатывать в России и Европе десятки тысяч рублей. Поставки южно-китайским инсургентам потянут на сотню тысяч рублей. Но, более серьёзного союзника и самого близкого территориально, нам нигде не найти. Будем играть, просить о союзе в лоб, по местным понятиям неприлично и показывает нашу слабость. Пусть Пак первым предложит заключение союза, хотя бы и тайного. А мы ему подыграем, потянем время до возвращения Палыча с победой, покажем наши артефакты.

– Уважаемый Пак, – решил я немного потренироваться в разговорном корейском языке, – приглашаю Вас завтра ко мне домой на обед. Хочу больше узнать о Вашей стране, о Вас и ваших целях, понять Ваши стремления перед началом серьёзного разговора. Ну, и практика на корейском языке мне тоже нужна. Жду вас завтра к обеду, что Вы предпочитаете из кухни?

– На Ваш выбор, – поклонился Пак.

Весь следующий день с полудня до вечера мы разговаривали с Паком, не переставая удивлять, друг друга. Хотя, удивлялся, в основном, корейский посланник. Начиная от палочек для еды, выложенных рядом с приборами, которыми (палочками) я затем вполне свободно воспользовался для второго блюда. Потом было посещение туалета и ванной комнаты с горячей водой в совмещённом кране. Через полчаса, как мы с Ириной заранее договорились, она позвонила мне из гостей по телефону, сообщила, что немного задержится. Чтобы развлечь гостя, мы сыграли в шахматы, по корейским правилам, конечно. Наш отвлечённый разговор Пак несколько раз подводил к своей цели, но, только вечером, перед прощанием, я сделал вид, что решился.

– Уважаемый Пак, вы знаете стоимость наших ружей?

– Нет, но голландцы и англичане продают свои ружья по семь-восемь рублей серебром, в пересчёте на рубли. Полагаю, ваша цена не слишком отличается от их предложений?

– Давайте посчитаем честно, без обид? Европейцы продают вам, корейцам, китайцам, и другим народам, старое оружие. Если его не продать сейчас, через десять лет придётся выбрасывать. Потому и стоимость такого оружия невелика, как и его сила в бою. Наши ружья и пушки лучшие в мире, их не умеют делать даже в Англии и Голландии. Так же, как не умеют там делать такие уборные, ванные комнаты и телефоны. И многое другое, хотя бы пароходы и паровозы, которые Вы, уважаемый Пак, не сомневаюсь, уже успели осмотреть.

– Так же, я не сомневаюсь, что Вы, умный человек, уже знаете, что ружья мы продаём по сто рублей серебром и десять копеек патрон. Ваша заявка тянет на миллион рублей серебром только за ружья. При всём уважении к Корее, выплатить такую сумму стране будет сложно в течение одного года. Нет, не возражайте мне, я пока рассуждаю отвлечённо. Так вот, Вы не будете отрицать, что каждое оружие имеет свою тактику применения. Например, человек, умеющий виртуозно владеть мечом, всегда стремится сблизиться с врагом. А лучник, наоборот, будет держаться от противника далеко, но не слишком. Всадник же, имеет возможность сблизиться с соперником быстро, поэтому расстояние для атаки не так важно, как для пехотинцев. Улавливаете мысль?

– Вы намекаете, что ваше оружие нельзя применять, как английские ружья?

– Именно так, если мы продаём оружие, то для победы, а не поражения в руках неумелых бойцов. Поэтому, считаю, что ваши воины, хотя бы часть офицеров и опытных солдат, должны пройти обучение у наших ветеранов. Это первое. Второе – мы согласны добавить к ружьям наши пушки, стреляющие через крепостные стены со скоростью лучника. И научить ваших солдат стрелять из таких пушек. Третье – мы можем заметно снизить цену ружей. Деньги для нас не главное, они у нас есть в избытке, и не составляют нашу цель. Наши стремления направлены на мирную торговлю с соседними странами и скорейшее заключение нового мирного договора со Срединной империей, с которой мы, к сожалению, вынуждены воевать. Надеюсь, война скоро закончится, и мы приступим к мирной жизни. У моего народа есть поговорка, «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». Вот так. Ну, утомил я Вас, уважаемый Пак. Давайте прощаться. Завтра у меня дела, возвращаются наши воины из Нингуты, а послезавтра мы обязательно поговорим. Всего хорошего.

[i] Следопыт – герой цикла романов Фенимора Купера о покорении Дикого Запада Америки.

[ii] кутёнок – щенок, на уральском диалекте.

Глава 5

Встречать возвращающихся победителей Нингуты сбежалось всё население городка. Три десятка парусных китайских судёнышек в сопровождении двух наших пароходов один за другим причаливали к длинной пристани, затем, когда места на причале не стало, просто вставали у берега. Первым с парохода сошёл Палыч в сопровождении Ильшата, подошёл ко мне, я уже подпрыгивал на пристани. Максимально громко, благо военный опыт есть, Иван отдал мне короткий рапорт, подчёркивая полный разгром китайской армии и отсутствие потерь. Я обнял обоих наших полководцев, шепнув своему другу,

– Пора нам форму вводить, да роту почётного караула, восточные люди любят красоту.

– Исправимся, воевода, – не моргнув, пообещал Иван, – завтра же займёмся строевой подготовкой.

Полюбовавшись на разгрузку кораблей, где не требовалось нашего участия, поскольку мы заранее определили склады и ответственных, разделили обязанности руководителей, я пригласил наших победителей к себе на ужин. Они разошлись по домам, чтобы повидаться с родными, переодеться и обещали быть вечером у меня. А я ещё долго оставался на берегу, рассматривал выгружаемые трофеи, поговорил со знакомыми бойцами и капитанами пароходов. Нагулялись мы с Васей всласть, сын проголодался, да и я не отказался бы подкрепиться. Об этом и сообщил по телефону Ивану и Ильшату, когда вернулся домой.

– Всё готово, пирог стынет, жду!

Палыч пришёл в гости с женой, Марфой, двумя младшими пасынками и своей дочерью Варварой, трёх лет. Ильшат тоже привёл свою жену Лилю, она дохаживала последние месяцы беременности. У нас получился великолепный семейный ужин, с воспоминаниями о прошедших боях и путешествиях, с новостями о жизни родственников и знакомых. Часа через два, когда дети убежали играть, женщины уселись пить чай, обсуждая рецепты консервирования овощей и ягод, мы втроём удалились в мой кабинет. Пришло время поговорить о деле, обсудить наши успехи и наметить планы.

– Докладывай, Ильшат, – я повернулся к нашему полковнику, усаживаясь в кресло у камина.

– При подходе к Нингуте, пушками с пароходов была подавлена береговая оборона и крепостная артиллерия китайцев. – Ильшат встал лицом ко мне. – Затем мы обстреляли места дислокации китайских войск, указанные в плане города. На берег высадился десант с пароходов, а с севера город атаковала кавалерия. Наши потери составили двадцать восемь человек раненых, погибших нет. Захвачены восемьдесят шесть пушек, четыреста шестьдесят пять пищалей и ружей различного образца, двадцать три пистолета, более двадцати тысяч единиц различного холодного оружия, от мечей до копий, три тысячи комплектов брони и шлёмов. Полтысячи лошадей и четыреста повозок. Из взятых в плен восьми тысяч солдат и офицеров противника, нами были отобраны четыре тысячи восемьсот человек для использования на инженерных работах. Остальные пленники, включая раненых, остались при нашем гарнизоне Нингуты, восстанавливать укрепления и отстраивать разрушенный город. В настоящее время гарнизон нашей Нингуты составляет полторы сотни бойцов, при восьми миномётах, трёх пароходах с бортовыми орудиями. Радиосвязь поддерживается трижды в сутки, разведка, высланная на юг, уже сообщила об отсутствии воинских формирований китайцев на расстоянии до полусотни вёрст.

– Дальше расскажу я, – Палыч указал нашему кавалеристу на кресло, поднялся с места и принялся расхаживать по кабинету. – Я привёз с собой семерых художников, двенадцать музыкантов, кстати, пианолу, тоже привёз. Мы нашли её в доме губернатора. Самого губернатора с семьёй и нескольких китайских чиновников, мы тоже привезли.

– На кой чёрт нам эти бездельники, да ещё с семьями? Их же кормить и поить придётся, мало у нас расходов?

– О расходах не беспокойся, мы взяли сразу две казны, губернаторскую и военную, ограбили всех богачей Нингуты. Только серебром я привёз в пересчёте на рубли двести сорок тысяч, не считая трёх сундуков с мелочью. А эти чиновники станут нашими посыльными в Пекин. Не будем же мы рисковать жизнью своих людей? Письмо и наши условия тот же губернатор вполне сможет передать, если не императору, то его советникам. Думаю, трофеи вполне оправдают содержание этих чиновников. Я не упомянул о предметах роскоши – ювелирных изделиях, картинах, статуэтках и прочем барахле. Мы подчистую вымели все армейские склады, три четверти частных купеческих складов. Кстати, купцов и ремесленников мы не тронули, и оставили им всё личное имущество, только, склады почистили. Нет, вру, шесть ювелиров с учениками и инструментами мы привезли сюда, как обещал. По дороге я успокоил дедушек, что берём их на три года, и будем платить за работу, коли выучат по три наших парня, отпустим. О разных тканях и товарах не говорю, да, чуть не забыл, олова мы тонны четыре привезли, надолго хватит.

– Иван Палыч, – не выдержал Ильшат, – расскажите о картах, что мы нашли!

– Точно, мы два сундука карт привезли, с подробными дорогами в Казахстан, Пекин, на юг империи. Даже карты северного побережья Китая там есть. Будет, над чем работать зимой. Мы с Ильшатом пришли к решению, надо нам офицерское училище устраивать, да штаб давно пора создавать. Парни опыта набрались, хватит нам всё решать, пусть думают сами.

Наш разговор прервал телефонный звонок, Палыч взял трубку и ответил, по привычке, прикалываясь.

– Быстров слушает! – затем выслушивал пару минут сообщение и коротко скомандовал. – Передай, что выезжаю завтра, через неделю буду. Пусть их разместят в новой гостинице, но в город не пускают, под предлогом карантина.

– Ну вот, – положил он трубку, – собирайтесь друзья, в дорогу. Наши корабли из Европы вернулись, давайте, по домам. Кто завтра поедет во Владик?

– Я, конечно, вы с трофеями разбирайтесь, а у меня до сих пор станки не собраны. На кораблях должны привезти из Европы и Питера специалистов, механиков и корабелов. Зря, что ли, я столько Уинслею заплатил за вербовку? Давай, завтра определимся, какие трофеи отправлять во Владик, да мы поедем.

Однако, сон не шёл, слишком много вопросов оставались нерешёнными. До поздней ночи я сидел над списками трофеев, определяя их назначение. Пару раз созванивался с Палычем, он тоже не мог уснуть, занимался тем же самым, планировал распределение трофеев. Так, в согласованиях и рассуждениях, пролетело время до часа ночи. А утром ко мне пришёл корейский посланник Пак, быстро сообразил, молодец.

– Корея будет рада заключить военный союз с Россией, тайный, конечно. – Приступил к делу посланник, едва прошёл в кабинет. – Полагаю, мы сможем предоставить вам право торговли в наших портах и городах на достаточно льготных условиях. Но, все эти условия мне надо обсудить с людьми, принимающими решение. Может быть, мы обсудим ваши предложения, чтобы я мог их передать достойным людям, принимающим решение?

– Тогда уточняю, права заключать договоры от имени России, у меня нет. Поэтому, всё, о чём мы договариваемся, будет между Кореей и Русской Дальневосточной Кампанией. Я один из совладельцев этой кампании, у меня есть наследники и партнёры, один из них – победитель Нингуты, Иван Палыч, Вы его знаете. Ещё двое моих партнёров и близких друзей живут в России, поэтому в преемственности наших отношений можете не сомневаться, все партнёры разделяют мою позицию. В случае достижения договорённости, я могу сообщить об этом русской императрице, но не больше. Ещё раз уточняю, что речь пока идёт о тайном соглашении Кореи с Русской Дальневосточной Кампанией.

– Я понял, воевода Андрей, это облегчает мою задачу. – С явным удовлетворением кивнул кореец, – так, вернёмся к Вашим условиям.

– Нам нужно разрешение на торговлю по всей территории Кореи, право приобретения земли и зданий, возможность строительства в Вашей стране заводов. При получении документов на всё это, мы снизим стоимость ружей до пятидесяти рублей и обучим ваших офицеров тактике боя. Поставки оружия будут по тысяче штук после предоплаты, в ближайший корейский порт или указанное место на границе.

– Вы видели, что мы способны сделать своей маленькой армией, но, я хочу завести отдельный корейский отряд, человек четыреста. Если ваше правительство разрешит моим людям отобрать из ваших солдат такое количество воинов, мы сможем вести разговор о продаже Корее наших пушек и обучении пушкарей. Вот и всё, в общем.

– Я вас понял и прошу разрешения отбыть, чтобы сообщить всё своему начальству. – Пак встал и откланялся.

– В знак моих хороших намерений дарю десять ружей с полусотней патронов к каждому. Их повезёт мой офицер с помощником. Они научат ваших солдат необходимой тактике, и, смогут, при получении разрешения, отобрать отряд корейских солдат. – Я поднялся со стула и поклонился Паку, – счастливого пути.

В Корею мы с Палычем решили отправить двух вогулов, внешне очень похожих на корейцев. Парни грамотные, Илья и Ефим, семьями пока не обзавелись, оба умеют обращаться с рацией и дослужились до лейтенантов, командовали взводами. С их комплекцией и внешностью легче, чем европейцам, затеряться среди корейцев, а язык они уже знают. Пару связей им Палыч уже дал среди знакомых братьев Агаевых.

Приближалась зима, и Пак спешил добраться до Владивостока, чтобы оттуда морем вернуться домой. С его небольшим отрядом отправились наши лейтенанты, а мне пришлось всё-таки задержаться в Быстровске на сутки. Губернаторский дом Ирина освобождала для будущего градоначальника Афони Быкова и его семьи, парень вырос в грамотного руководителя, а его жена из Воткинска была на сносях. Мы долго обсуждали основные наши планы, словно не было радиосвязи. Афоня волновался, что может подвести меня, ошибиться в мелочах. Пришлось его успокоить, что мелочи не решают всего, если мы выдержим главные планы. Чтобы парню пришлось на первых порах легче, с ним оставались пятеро друзей, из уже далёких времён наших тренировок в Воткинске.

Во Владивостоке нас встретили не только три капитана, скучавших в карантине вместе со всеми пассажирами. Вернулись три парохода и два шлюпа, ещё весной отправленные Палычем в разведывательный круиз вдоль побережья Юго-Восточной Азии. Новостей оказалось столько, что хватило на несколько месяцев обсуждения и обдумывания. Тем более, что резко похолодало и непрекращающиеся бураны две недели подряд засыпали город сырым снегом. В таких обстоятельствах хватало времени на раздумья, результатом чего оказалась небольшая корректировка планов по строительству железной дороги. Мы не стали откусывать больше, чем можем, и перевели всех пленных на строительство железной дороги от Владивостока до Быстровска, через побережье озера Ханка. Тянуть дорогу с двух сторон не получалось, рельсы производили только во Владике. Чтобы ускорить работы, распределили все четыре с лишним тысячи пленных китайцев вдоль будущей трассы, они выстроили себе бараки и долбили мёрзлую землю весь световой день.

После нескольких случаев смерти от простуды начались побеги, но быстро закончились. Нет, мы не ловили беглецов, но, привозили обратно их замёрзшие трупы. Мало, однако, подействовало. Кроме того, мы же не садисты, кормили пленных от пуза, привезли тёплую одежду, трофеев было достаточно. Ближе к весне всех конвоиров заменили на тех же китайцев, которых выбирали из пленных. Оружия им не давали, но пленные поверили, что после окончания строительства дороги будут отпущены домой. Останутся лишь те, кто захочет работать за деньги. Их охранникам мы уже платили, не скрывая этого. Да и другие «русские» китайцы рассказали, как они попали к нам. Возможно, многие просто боялись идти среди зимы через сотни вёрст домой по заснеженным лесам. В апреле, когда мы пустили первый поезд от Владивостока до устья Сунгари, из пленных китайцев остались меньше трёх тысяч человек. Кто умер, кто убежал, почти сто самых решительных рискнули принять православие и стали русскими. Остальных мы честно отпустили домой, оставив выбор – наняться на строительство дороги Быстровск-Нингута.

Ну, это самая скучная часть зимы 1778−79 годов, и самая тяжёлая для меня, несмотря на огромную пользу проложенной дороги. Жаль, что перекинуть мост через Сунгари у нас не хватило смелости, никто из мастеров не брался. Хоть из Европы не выписывай строителей, так они пять лет будут строить, хотя Никите я заявочку на артель мостостроителей отправил. Так, что железка упиралась в станцию на правом берегу Сунгари, совмещённую с причалом. Оттуда, после таянья льда, будем перевозить людей и грузы в Быстровск по реке, а зимой видно будет. Может, поверх льда рельсы кинем, на деревянную основу, нынче уже не успели. В любом случае, дорога выполняла свою задачу, теперь мы могли перекидывать войска к Быстровску за день. А количество доставляемых грузов выросло на два порядка, и мне удалось закончить строительство в устье Сунгари оружейного завода, второго в Приамурье. Жаль, литейное производство оставалось в Белом Камне и во Владике, зато выпуск продукции там постоянно рос, особенно рельсов.

Выходило всё это в копеечку, но, корейцы оказались довольно шустрыми ребятами, строительство дороги получилось за их счёт. По первому снегу Пак привёл санный караван с первым взносом за ружья, сто тысяч серебром в переводе на рубли. Ружья эти у нас были на складе, загрузили их быстро, но, Пак с сопровождающими задержался, чтобы полюбоваться на учебные стрельбы казахских миномётчиков. Те давно прошли курс молодого бойца, изучили теорию стрельбы и показали себя отлично. Корейцы, не видевшие миномёты в действии, стояли заворожёнными, со стеклянными глазами, глядя на действия расчёта. А после просмотра мишеней, изрешечённых осколками, мы поняли – это наши клиенты. За зиму Пак обернулся трижды со своими обозами, успел купить и отвезти домой пять тысяч штук «Луш», договорившись, что оставшиеся заберёт одним рейсом на кораблях, весной, после вскрытия бухты ото льда.

К этому времени в портовом городе Вонсане, на северо-востоке корейского полуострова, подальше от любопытных глаз, наши инструкторы тренировали корейцев в тактике применения ружей. А в трёхстах километрах к северо-западу корейские повстанцы, под чутким присмотром «маньчжурских добровольцев» продолжали расширять захваченную территорию. В мае 1779 года более-менее обученная и вооружённая за зиму русским оружием армия бунтовщиков спустилась с гор и начала победоносное наступление на юг. Причём, в первые дни наступления повстанцы умудрялись проходить за день до сорока километров, легко сбивая ружейно-миномётным огнём заградительные отряды. И, это наступление продолжалось и продолжалось. Север корейского полуострова, охваченный восстанием, пылал в прямом смысле слова. Там повторилось то, что мы проходили совсем недавно, в пугачевские дни, и очень давно, в будущем, во время гражданской войны.

Не надо думать, что мы изменили договорённости с Паком, свою часть договора мы добросовестно исполняли всю зиму. От вана, правителя Кореи, до мая месяца, за полгода, однако, не поступило никакого ответа. И меня с Палычем терзали смутные сомнения, что нас просто кинут. Получат корейцы оружие и вежливо сообщат, что ван не подписал договор. Идите, мол, северные варвары, куда хотите. Потому и поставили мы на восставших, благо, среди них наш авторитет оставался высоким, благодаря боевым качествам оружия, и никаких ксенофобских настроений, насчёт северных варваров, не случалось, почти интернациональная дружба. К началу наступления мы организовали настоящую индустрию по оценке и вывозу ценностей с оккупированной, пардон, освобождённой территории.

Сотня нанятых нами корейцев, с приданым десятком сопровождения из числа восставших, во избежание недоразумений, методично вывозила присмотренные оценщиками ценности. Какие, спросите вы, могут остаться ценности, не разграбленные восставшими? Очень многое оставалось нетронутым. В первую очередь, то, что числилось собственностью вана и губернатора провинции. Их дворцы восставшие грабить опасались, как и буддийские храмы. Наши люди не были буддистами, и вежливо, спокойно, предлагали монахам поделиться многочисленными статуями, картинами, драгоценностями и прочим богатством. Надо отметить, делились монахи безропотно, особенно после предъявления оружия. Активно вывозили наши люди товары и полуфабрикаты, вроде тканей, хлопка, слитков разных металлов. Всё это описывалось и после совместной оценки шло в зачёт поставленного оружия. Поэтому повстанцы не спорили с моими оценщиками.

Тут мы удачно использовали психологию бунтовщика, побывавшего в бою. Для него ружьё с патронами несоизмеримо ценнее десятка бронзовых статуй или целого склада хлопка. Ещё наши люди занимались хищением мозгов, не буквально, конечно. В городах искали мастеров-механиков, литейщиков, медиков, аптекарей, художников и других нужных людей. Им вежливо предлагали перебраться на север, где более интересная работа и огромная по корейским меркам заработная плата, не считая спокойной мирной обстановки. Многие соглашались сразу, переезжали вместе с семьёй. Других приходилось уговаривать. Однако, насильно никого не забирали. Нам нужны были и отрицательные примеры для будущих специалистов. Что происходит в охваченных бунтом городах с относительно зажиточными семьями, мы знали, в отличие от корейцев. Даже при победе бунтовщиков, во что слабо верилось, от нескольких лет междоусобицы зарекаться не следовало.

И, судя по всему, мы оказались правы в отношении намерений официальных корейских властей. Несмотря на то, что повстанцы захватывали одно селение за другим, наш связник Пак так и не появился во Владивостоке после отгрузки последней партии ружей. Советники из Вонсана сообщали, что разрешения на вербовку наёмников так и не получили. Потому, едва фронт приблизился к Вонсану на полсотни километров, мы дали команду ребятам на возвращение во Владивосток. Отправленный за ними шлюп эвакуировал самих парней, и всё «учебное» оружие, за которое так и не заплатили корейцы. А спустя две недели Вонсан оказался в руках восставших, и, мы получили возможность ускорить вывоз специалистов и ценностей. В саму же политическую жизнь повстанцев не вмешивались, рассудив так, если смогут повстанцы наладить нормальную экономику и наведут порядок, будем разговаривать. А советы давать не собираемся, корейцам виднее, как жить.

Наши внутренние дела тоже не стояли на месте, за зиму в Приамурье прибыли все купцы из Петербурга и трое заводчиков. Последние привезли, как и обещали, своих рабочих из Ярославля и Вологды, полторы сотни семей, не считая нескольких бобылей. Заводчики оказались шустрыми ребятами, не прошло и месяца, как отстроили и запустили свои мастерские. К весне весь оптовый рынок производства рабочих инструментов парни взяли на себя, высвободив наших мастеров для квалифицированной работы. Текстильщики же, довольно быстро выработали закупленную по пути шерсть. После чего приказчики и мастера разъехались по всей округе, не только договариваться о закупках шерсти, главным образом, налаживать производство конопляных волокон для верёвок. Не забывали они уговаривать местных крестьян сеять лён. Из Кореи зимним путём Прокл Нилин привёз во Владивосток довольно много хлопка. Его активность меня восхищала, с такими темпами Дальний Восток через пару лет станет крупнейшим текстильным центром России, при копеечных ценах на хлопок и почти бесплатными китайскими и корейскими рабочими.

Прошлым летом у нас не вышло, по объективным причинам, подготовить заказанное количество крабовых консервов, придётся добирать нынче. Потому и не пойдут наши корабли в Петербург, что нечего везти, ради нескольких сотен собольих шкурок гонять корабли через половину земного шара слишком накладно. Тем более, что налаженные связи с Бао и Ченом позволяли выручать за меха практически европейские цены. Так, что наши купцы повезут на юг добрую половину добытых мехов. Наши флагманы – «Альфа», «Бета», «Гамма» с наступлением весны отправились с мехами, оружием для повстанцев, и другими товарами на Формозу, и дальше в Кантон. Там они реализуют большую часть товара, затем пойдут все три больших парусника на остров Цейлон, закупать у аборигенов самоцветы в обмен на ружья. Будем базу на Цейлоне строить, уголь там запасать, удобную стоянку для судов выберем, с перспективой постройки своего порта. Клаас мужик тёртый, англичан ненавидит, они не один Цейлон у голландцев отобрали, думаю, Ван Дамме справится.

Но это две самые лёгкие миссии, остаются ещё две группы судов, смешанные – пароходы и шлюпы. Именно эти парни всё прошлое лето изучали берега Юго-Восточной Азии, в надежде найти возможных союзников против Китая. Далеко они не забрались, только до Камбоджи. Оказывается, королевство ведёт какую-то вялотекущую войну с повстанцами, видимо там свои Пугачёвы, и готовится к будущей войне сразу против двух врагов. На западе англичане лет десять назад захватили Бирму, выйдя на границу с Камбоджей. И правители королевства имеют все основания предполагать, что станут следующей жертвой колонизаторов. Но, больше всего кхмеры боялись китайцев, известных своей беспощадной жестокостью. Те как раз воевали в Сиаме, то есть, захватили северного соседа Камбоджи и показывали пример усмирения захваченной страны, очень не нравившийся кхмерам. Ребята продали в прошлом году там пару ружей и подарили одно чиновнику, предложив привезти любое количество. Остальное время торговали всякой мелочёвкой, надеясь на правительственные закупки. Но, видимо королевство прогнило насквозь, коли, никто не обращал внимания на новейшее оружие. Поэтому я проинструктировал торговцев добираться до столицы Камбоджи, встретиться с чиновниками и предложить партию ружей.

Коли кхмеры откажутся покупать оружие, продолжим изучение побережья по захваченным картам, по возможности капитаны судов станут торговать и искать союзников. Не зря осенью привезли двух штурманов из Англии, оба с изъяном, одноногие, потому и согласились отправиться к чёрту на кулички. Но, дело знают отлично и за зиму успели выучить два десятка наших моряков взятию координат судна в море. Жаль, у нас нет хронометров, кроме тех, что стоят на трёх океанских кораблях. Слишком дороги они в Европе, а наши механики пока лишь ходики мастерят. Думаю, точные хронометры появятся не скоро, пока дальневосточные мореходы пользуются нашей продукцией – обычными механическими часами производства Владивостокской часовой артели, те ошибаются на пять минут в сутки, не больше. А сигналы точного времени слышны на всех кораблях, мы их в обязательном порядке радиофицируем. Прошлой осенью, кроме двух штурманов, из Британии привезли ещё трёх врачей. За зиму они провели вакцинацию коровьей оспы всех жителей Приамурья, горожан, имею в виду. Наших крестьян, башкир и вогулов, живущих в деревнях, мы с Палычем уговорили или просто заставили поставить прививку себе и семьям. С аборигенами шло хуже, там вакцинировались не больше десяти процентов, давить на них мы с Палычем не стали.