Текст книги "Россия и Европа"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 82 (всего у книги 114 страниц)

Долго ещё разговаривали барин с мастером, пока не завершилась тренировка Демидова. Парень уже привычно сполоснулся в туалете и отправился отдыхать. Сыщик помог Панкрату добраться до туалета, показал принцип работы унитаза и умывальника и оставил мастера приводить себя в порядок. Затем вернулся в своё купе, где уже сидел Юрий, наслаждавшийся квасом. Пяти минут хватило пересказать полученную информацию, преподаватель зачастую умел анализировать информацию, особенно такого масштаба, лучше оперативника. Никита абсолютно не стеснялся в этом признаться и не ленился пользоваться мозгами друга.

На всякий случай оперативник предупредил Юрия, что новый проводник – «тёмная лошадка», весьма вероятно ставленник какой-то спецслужбы. Доверять ему или показывать лишнее не стоит. Зато следует задуматься, как зарядить свои смартфоны, давно и безнадёжно посаженные. Чтобы использовать их не в качестве часов, уже купленных, а для получения информации, закаченной Романовым в своё время. Более десятка исторических исследований тот закачал в смартфон ещё года два назад, когда увлёкся началом девятнадцатого века. Хотя основной ценностью была история создания вычислительных машин, затем компьютеров, с их архитектурой и программным обеспечением. Именно такая информация составляла 90% имевшихся файлов, пригодившихся Юрию во время написания кандидатской диссертации, её исторической части.

У Никиты полезной информации практически не было. Кому здесь нужны пароли и явки уголовников двадцать первого века? Или фотографии уголовных авторитетов Удмуртии и Пермского края? Разве что скаченные карты местности всего Прикамского региона? Так из него друзья уже выехали. Поэтому сыщик без тени сомнения передал свой смартфон другу для экспериментов по зарядке. Как наименее ценный экземпляр, который не страшно потерять. Юрий же задумался, нельзя ли для зарядки использовать аккумуляторы от поездного телефона. Сам аппарат и запас аккумуляторов к нему показал ещё предыдущий проводник.

Никита разлил купленный квас по стаканам, предложив другу и вернувшемуся из туалета Панкрату. Для обеда было ещё рано, но жара понемногу начинала давить, вагоны на солнце отлично нагревались. Так и сидели все трое, молча, попивая квас и размышляя, каждый о своём. Панкрат пытался уложить полученную информацию в голове, отказывающейся верить в такого доброго барина. Юрий мысленно проводил эксперимент по зарядке смартфона. А капитан полиции думал, как установить принадлежность приставленного соглядатая-проводника. Всем нашлось занятие по интересам, так сказать. Один Демидов дремал, восстанавливая силы после изнурительной тренировки.

Так прошло почти два часа, пока поезд не стал притормаживать у вокзала в Кургане для большой стоянки, забора воды и топлива. На этот раз из вагонов вышло ещё больше пассажиров, видимо абсолютно все. Уже началась Сибирь, ие порядки резко отличались от европейской части России и Урала. Крепостных здесь не освобождали, как в Беловодье, но помещиков не было, а губернаторы не выдавали старым хозяевам беглых крепостных. Наоборот, имея огромные доходы от транзита дальневосточных грузов в Европу, губернаторы старались по мере возможностей селить беглецов на своих территориях, таким способом улучшая экономику края и делая жизнь безопаснее от редких, но ещё существующих налётов аборигенов.

Практически официально, от казны, вооружались сибирские сёла. По пять-десять ружей на деревню, для обороны от налёта аборигенского молодняка, чтобы не приезжать карательными отрядами на разоренное пепелище, где остаётся только похоронить убитых и зарезанных жителей. А так крестьяне могли сами оборониться от мелких шаек голодных аборигенов, мечтающих поправить свои дела за счёт ограбления соседей. Наслушаются такие дикари своих выживших из ума стариков, как раньше грабили их предки. Соберутся десятком-другим и устраивают налёт в надежде не только разбогатеть, но и невесту себе привезти. Денег на калым у таких бедняков обычно нет, а украденную русскую женщину и без калыма можно себе в юрту привести.

Хотя, как узнал оперативник, большинство аборигенов – казахов, алтайцев и прочих тунгусов, давно и прилично зарабатывают честным трудом. Зимой на санях перевозят купцов и беглецов до Иркутска. Летом подкармливают крестьян, добирающихся на Восток пешком, ибо денег на поезд нет, и также помогают им добраться до Иркутска, устраивая целые караваны. Не в убыток себе, конечно, в Иркутске представитель Беловодья постоянно живёт. Он и оплачивает аборигенам и уральским казакам затраты на каждого доставленного русского человека. В том числе, за женщин и детей, что даже для России является редкостью.

В империи при первой переписи населения в девятнадцатом веке считали только взрослых мужчин, женщины и дети до четырнадцати лет не учитывались. В Синоде до сих пор обсуждают, обладает ли женщина душой, или она часть души мужа? Да, такой маразм, притом что множество женщин работают в промышленности, а дворянки учатся в женском университете, организованном вдовой графа Желкевского в столице, урождённой княгиней Голицыной. А во владениях Кожевникова и Желкевского женщинам платят равную с мужчинами зарплату уже двадцать, если не тридцать лет. Но непробиваемым попам это по барабану, главное, показать свою принципиальность (или глупость?).

Собственно, при наличии такой информации сыщик считал, что расслабляться рано. В этих условиях можно ждать нападения именно на стоянках. Поэтому попросил друга держать револьвер наготове, сам же в этой России не расставался с двумя револьверами. Особенно, когда выправил себе документы на право ношения такого оружия. Брать с собой за столик Панкрата сыщик, понятно, не стал. Запас продуктов имелся, с ним и вышел из поезда мастер, собираясь посидеть на солнышке и перекусить. Сам мужчина настолько оголодал, что хотел есть непрерывно, но понимал возможные опасности обжорства в таком положении.

Кроме того, сыщик попросил мастера пообщаться с пассажирами третьего класса, поставив конкретную задачу: выяснять любую информацию по предстоящему пути и станциям, где будут остановки. Все слухи о нападениях, все самые глупые рассказы о поведении персонала чугунки. Словом всё, что может ждать путешественников впереди. Сам, естественно, тоже собирался пройти поговорить, но в основном с пассажирами второго класса. Сыщик не без оснований полагал, что Панкрату расскажут больше, нежели богатому мещанину, пусть и весьма коммуникабельному и внушающему доверие.

Перед тем, как сесть за свой столик, оперативник прошёлся по зале ресторана к месту, где за шестью столиками сидели все пассажиры пятого вагона. Там коротко всем поклонился одной головой, приподнял свою кепку и добавил с улыбкой: «Приятного аппетита господа и сударыни». После чего уселся за свой столик, остальные путники с некоторым удивлением посмотрели на мужчину, только Романов оставался невозмутимым. Он отлично знал оперскую привычку друга поддерживать хорошие отношения абсолютно со всеми: от школьных директрис и торговок до проституток и воровок. Причём в своём умении капитан достиг таких высот, что даже пойманные им лично и посаженные в следственный изолятор преступники на него не держали зла. Они ненавидели потерпевших, написавших заявление, следователя, ведущего дело, судью, давшего санкцию на арест, подельников, давших на них показания. Кого угодно, только не оперативника Русанова, поймавшего их на блатхате и лично доставившего в ИВС (изолятор временного содержания), потому что чувствовали отсутствие личной неприязни, видели его спокойное поведение, без издевок и рукоприкладства. И своим недалёким умом понимали, что сыщик грамотно выполняет свою работу. Потому и не обижались на него, более того, просили о помощи в передачке и других мелочах, не забывая делиться информацией о своих подельниках и сокамерниках. Понимали, что расплатиться за хорошее отношение могут только таким товаром. Даже шлюхи и наркоманки не пытались предлагать своё тело по привычке. Хотя многие полицейские любили такую оплату послаблениям.

Все заинтересованные лица знали, что Никита никогда не получает информацию, примитивно внедряясь в постель. Оперативник чётко разграничивал личную жизнь и работу. Не связывался с преступницами и потерпевшими, а свои любовные похождения учинял с другой категорией девушек и женщин. Без каких-либо связей с криминалом, благо этот криминальный контингент за годы службы выучил наизусть. При упоминании какой-либо фамилии или клички память капитана сразу выдавала год рождения, адрес, судимости. Не хуже иной поисковой системы. Собственно, многие из оперативников и опытных участковых тоже всё это знали, но Никита обладал при этом великолепно развитой памятью. Там, где другие лезли в записную книжку или смартфон, сыщик просто вспоминал нужные данные на подозреваемого, вплоть до ближайших связей и подельников.

Так вот, после вкуснейшего обеда, Никита с попутчиками решил прогуляться. Оставаться на вокзале в окружении жаждущих брака девиц откровенно опасались все мужчины из шестого вагона, кроме Курейщикова. Но, к его великому сожалению, как раз на него никто из девиц не обращал внимания. Курган оказался совсем небольшим, только станция, организованная в этом месте по причине протекания речки, из которой, судя по протянутым до станции трубам, и заполняли водой опустевшие баки паровозов. Кроме вокзальных строений, капитан насчитал навскидку около сотни одноэтажных домиков, сложенных по местным традициям из бутового камня. Скорее всего, жильё обслуживающего персонала и охраны, да немногих местных жителей. С двух сторон дорогу к вокзалу патрулировали по десятку солдат с командирами. В эполетах и других знаках отличия Никита пока не разбирался совсем, но дал себе зарок уточнить эти моменты у Демидова.

Столичный студент должен был немного разбираться в этих вещах, хотя бы для самосохранения и уверенности, чтобы не назвать унтера благородием или не оскорбить полковника при встрече неподобающим обращением. Тем более, что статус наследника графа Демидова подразумевает частое общение с высокими чинами, как гражданскими, так и военными. Так вот, буквально через полчаса путешественники вышли за пределы населённого пункта. Перед ними лежала степь, с уже высыхающими после весны травами. Но ещё не раскалённая пустыня, как в августе.

Найдя удобный пригорок за пределами Кургана, сыщик уселся и решил позагорать. Зная, что в начале девятнадцатого века воспитанное общество считает загар неприемлемым, Никита плюнул на эти предрассудки. В России он жить не собирался, а в субтропических владениях Беловодья, да при руководстве выходцами из двадцать первого века, наверняка другие правила поведения. Поэтому капитан скинул пиджак и рубашки, улегся на спину, подложив руки под голову, и закрыл глаза. Наслаждался ветерком и ещё не очень палящим солнцем.

Повторить его подвиг не решился даже Юрий. Он уселся рядом вместе с Демидовым и Курейщиковым, продолжая рассказывать им историю освоения этих мест. Кандидат наук при подготовке материалов по истории создания вычислительной техники попутно увлёкся просто русской историей и часто удивлял друга неизвестными фактами из истории нашей Родины.

Глава 10

Под ласковым солнцем и лёгким ветерком дремал Никита с наслаждением часа полтора, слушая журчанье рассказов друга об исторических событиях этих мест, пока не проснулся от резкого ощущения опасности. Не двигаясь, он открыл глаза и посмотрел в степь. С юго-востока на границе видимости показалась группа всадников. Порядка двух десятков всадников спешили в сторону станции, наверняка не водицы испить. Явно не мирные кочевники или торговцы, учитывая отсутствие овец и вьючных лошадей.

– Господа, к нам скачет группа кочевников, скорее всего бандиты. Господин Курейщиков и Вы, Акинфий Никитич, прошу срочно вернуться на станцию, лучше бегом, укрыться в нашем вагоне, запереть все двери и сообщить о приближении аборигенов проводнику. При стрельбе на станции рекомендую лечь на пол в своих купе и не выглядывать в окна, даже по окончании стрельбы, пока мы с Юрием Николаевичем не вернёмся в вагон. – Капитан взглянул на замерших от неожиданности попутчиков и гаркнул: – Чего стоим, оружия у вас нет, только мешать будете. Бегом на станцию!

– Юра, ты укройся на обратной стороне холма, я останусь на виду. Надеюсь, удастся напугать, а попытку стрельбы из ружей я увижу и сам спрячусь. Главное, остановить этих недоумков. Они явно побоятся двигаться дальше, пока мы у них за спиной. А другого пути на станцию и в город отсюда нет. Не забывай, что ещё караульные стоят, которых эти авантюристы явно на скаку хотели преодолеть. Скорее всего, они хотят пограбить ближайшие дома жителей Кургана да украсть женщин, которые есть в каждом доме. После первых выстрелов эффект неожиданности исчезнет. Бандиты могут повернуть обратно, побоятся прорываться сквозь изготовленный к бою патруль. – Никита проводил друга за вершину холма взглядом и крикнул, напоминая: – Проверь барабан и приготовь запасные патроны!

– Хорошо! – ответил Юра и сыщик успокоился, занявшись проверкой оружия у себя. Выложил десяток патронов рядом на землю, чтобы удобнее перезаряжать револьверы. Чертыхнулся, вспоминая об устройстве быстрой перезарядки барабана. Дал себе слово изготовить его прямо в поезде, заодно купить мастеру инструмент. – Да, деньги могут закончиться, пора искать способ заработка. Надо думать, а то хоть серёжки серебряные из рублей не продавай.

Примерно через четверть часа всадники приблизились почти на полсотни метров – удобная дистанция для револьвера, хотя и не убойная. Капитан насчитал ровно две дюжины всадников и пять заводных лошадей. Явно для трофеев прихватили или пленников, потому как все заводные жеребцы были осёдланы. Сыщик неторопливо встал и выстрелил из револьвера под ноги ближайшим всадникам, даже не подумавшим остановиться. Более того, эти лоботрясы свои ружья так и держали на ремне за плечами. Никто не догадался обнажить хотя бы один ствол.

Выстрел сыграл свою роль, всадники резко затормозили, некоторые даже подняли разгорячённых коней на дыбы. Оперативник подождал, пока все успокоятся и затихнут и громко крикнул:

– Чего надо? Мы вас не звали!

Бандиты переглянулись, один из них закричал в ответ, демонстрируя пустые ладони:

– Мы мирные люди, торговать едем на станцию!

– Хорошо, снимайте свои ружья, складывайте здесь и проезжайте. Можете оставить своего караулить, если боитесь, что я украду ваше оружие.

Капитан махнул револьвером в сторону подножья холма, обозначая, куда складывать ружья. Он понимал, что для бандитов это невыполнимое предложение, но решил спровоцировать нападение пораньше. Не болтать тут полчаса, благо выстрел прозвучал, караульные наверняка предупреждены Демидовым. За пассажиров и станцию можно не опасаться. Осталось, как говорили бандиты в девяностые годы, разойтись краями. Не допустить прорыва степняков в городок.

Расчёт оказался верным, без всяких разговоров всадники начали скидывать из-за спины ружья и брать их в руки, намереваясь выстрелить. Практически все одновременно, наверняка очередной способ психологического давления или решили просто убить. Ответа на свои предположения сыщик ждать не собирался. Он выстрелил пять раз в ближайших всадников. Трое сразу свалились коням под копыта, двое привалились грудью вперёд, на гриву своих лошадей. Ружья, что характерно, выронили на землю.

Привычным движением оперативник поменял револьверы в руках, взял в правую руку полностью снаряжённый и продолжал смотреть на замерших от неожиданности бандитов. Пора немного на них надавить психологически, решил сыщик.

– У меня ещё шесть патронов, как я стреляю, вы все видели. Запасные патроны тоже имеются для тех, кто хочет проверить. Опустили ружья вниз стволами! Быстро!

– И у меня шесть патронов в барабане, стреляю я не хуже. Вы сюда грабить приехали или умирать? – раздался позади голос друга. Он явно почувствовал переломный момент и решил поддержать Никиту. – Пятеро ваших уже убиты, ещё десяток, не меньше, погибнет сейчас. Стоит ли смерть возможной выгоды? Не забывайте, перед станцией караул стоит. Даже если вы туда прорвётесь, встретите десять вооружённых ружьями солдат. Ружья, как вы знаете, стреляют дальше револьверов. И вас всех убьют при отступлении, в спину. Думайте.

Никита во время разговора демонстративно уселся на прежнее место и левой рукой перезаряжал барабан револьвера. Успел вставить уже четыре патрона, когда дебилоидные бандиты, несмотря на все доводы, рванули вперёд, пытаясь стрелять на скаку из ружей одной рукой, совсем как в старых фильмах про индейцев, и с таким же результатом, то есть с нулевым. Пули летели куда угодно, но даже не рядом с капитаном.

– Юра, не стреляй, ляг, – скомандовал оперативник и принялся отстреливать ближайших всадников. Благо у подножия холма они сильно замедлили движение, кони в гору скакать галопом не хотели или не могли, а разогнаться всадники не успели на маленькой дистанции. Стрелял сыщик спокойно, без промаха. Трудно промахнуться в конную мишень на расстоянии в двадцать метров. Тем более, попадание в коней капитана абсолютно не расстраивало, в отличие от аборигенов. Главное, всадник на раненом коне не мог атаковать. Либо падал вместе с лошадью, либо старался отступить.

После шести выстрелов упали ещё трое бандитов, свалилась одна лошадь с всадником, которому придавила ногу. Ещё двое ускакали в степь на раненых взбесившихся жеребцах.

– Юра, у меня ещё четыре выстрела, потом отступаю, ты начнёшь! – крикнул Никита, не оборачиваясь, во время замены револьверов и краткого затишья.

– Понял!

Услышал ответ друга и продолжил стрельбу, даже не обратив внимания, что все всадники разворачиваются, чтобы бежать. В азарте боя сыщик выбил из седла ещё двоих бандитов и двум стрелял уже в спины, но те не упали, а только прижались к гривам своих коней.

– Юра, лови трофеи, это наши деньги! – спохватился оперативник, торопясь перезарядить барабан хотя бы одного револьвера. Так, с револьверами в руках, два друга добрых полчаса ловили трофейных коней. Смогли поймать только шестерых, остальные ускакали в степь.

– И то хлеб, – остался доволен сыщик. Оставив друга сторожить привязанных уздечками друг к другу коней, занялся обыском убитых бандитов. Хотя среди них оказался один живой, которому капитан без тени жалости и сомнения прострелил голову. Никита обыскал три трупа, изымая ружья и ножи с убитых. Потом посмотрел на неплохие сапоги и кожаные жилетки и принял другое решение.

– Слушай, Юрий Николаевич, их бы всех раздеть, в этом мире одежда дорого стоит. Веди коней на станцию, прикажи Панкрату спешить мне на помощь, пусть он трупы раздевает. Да купи ему лопату или попроси у проводника, ещё прихвати эти ружья и сразу попытайся продать коней с оружием. С собой возьми Курейщикова, пообещай десять процентов с продажной стоимости трофеев. Он должен в лошадях разбираться, поможет настоящую цену взять, сёдла продавайте отдельно. Если не купят, погрузим оружие и сёдла в багаж, продадим в Беловодье. Коли откажутся покупать коней, зафрахтуй товарный вагон, я видел тут десяток вагонов. Повезём трофеи в Сибирь, в Иркутске явно больше дадут. Так и скажи, при случае.

– Понял, командир, – не преминул подколоть друга преподаватель.

Когда подошёл Панкрат с лопатой и парой мешков в руках, сыщик уже собрал всё оружие у покойников. Кроме ружей, даже два револьвера обнаружились, не считая полутора десятков кинжалов и ножей, да трёх сабель. Правда, из дрянного железа, только на переделку брать. Ну, для этого свой мастер имеется, который обстоятельно занялся делом, раздевая убитых, собирая их одежду с обувью в мешки. Трупы Панкрат стаскивал к убитой лошади. Возле неё и начал копать могилу, благо песчаная почва легко поддавалась лопате. Не прошло и часа, как мастер скинул в яму лошадь, сверху набросал трупы бандитов, засыпал могилу и прихлопал получившийся бугор лопатой, по привычке. Крест, естественно, устанавливать не стал, басурмане всё-таки.

Никита всё это время сидел на холме, неторопливо почистил оружие, перезарядил, собрал отстрелянные гильзы. «Надо патронов прикупить и оборудование для перезарядки револьверных гильз. Чего мы у разбойников из дома не взяли станочек для впечатывания капсюлей в гильзу? Век живи – век учись, дураком помрёшь», – думал сыщик, заканчивая снаряжение оружия. К этому времени и мастер закончил свою работу, пора возвращаться к поезду. Оперативник закинул за плечи восемь трофейных ружей, собранных Панкратом. Остальное барахло мастер понёс в двух мешках сам. Так вдвоём и пришли мужчины к поезду, уже заправленному водой и углём.

Когда проходили мимо караула, у солдат едва не лопнули глаза от удивления. Видимо, не поверили рассказу Демидова о двух дюжинах бандитов. Их командир, капрал или унтер-офицер, поинтересовался о судьбе убитых.

– Не волнуйтесь, трупы мы закопали, – капитан кивнул на лопату в руке мастера.

– Благодарствуйте, – уважительно поклонился командир патруля.

В вагоне сидели все трое пассажиров с довольными лицами. Романов коротко доложил, что коней и остальные трофеи продали, получив в чистом остатке шестьсот пятьдесят рублей. Курейщиков подтвердил, что цену дали честную, хотя поначалу хотели обмануть. Но, едва Юрий начал фрахтовать товарный вагон для перевозки лошадей, сразу поведение вокзального начальства изменилось. Купили всё, даже сёдла с ружьями.

– Молодец, благодарю за службу! – ухмыльнулся капитан, глядя на друга.

– Рад стараться, – с улыбкой поддержал шутку товарищ.

– Я на перрон, куплю патронов и капсюлей, – сообщил оперативник, выгрузив трофеи в своём купе. – Юрий Николаевич, отдай бандитские вещи в стирку. До отправления поезда ещё часа три, успеют состирнуть. А высушим в дороге, в вагоне прохладнее будет от сырого белья, всё польза.

Оружейная лавка оказалась не на перроне, а внутри вокзала. Там сыщик купил полсотни патронов для револьвера, машинку для снаряжения гильз и сотню капсюлей с запасом пороха и пуль. На это ушли почти все деньги от продажи трофеев. «Зато из основных запасов ничего не тронули», – порадовался экономии Никита. На перроне пассажиров практически не было, кроме нескольких любопытных мужичков из третьего класса. Видимо, после стрельбы всех загнали в вагоны. Едва мужчина вернулся в вагон, как паровоз прогудел отправление. Стоянку явно сократили, наверняка из-за нападения степняков. Юра развёл руками, показывая на мешки с трофейной одеждой и обувью.

– Ничего, до следующей стоянки потерпим, нам не к спеху, – понял его Никита.

Он посадил Панкрата в своё купе чистить трофейное оружие, готовить к продаже. Потом велел заняться трофейной обувью. Для дезинфекции по дороге они нарвали охапку полыни. Её и должен был мастер разложить внутри сапог, чтобы выгнать всю возможную фауну. А на следующей стоянке сыщик велел всю обувь вымыть изнутри и придумать какие-нибудь колодки для неё, чтобы при высыхании натуральная кожа не села и не треснула. Задача серьёзная, на шесть часов пути вполне хватит.

Поезд ожидаемо заехал на паром, затем добрые полчаса перебирался через Тобол. Канат парома, причём, тянули не мужики, как на других реках, а небольшой паровой двигатель. Да и сам канат оказался не пеньковым, а металлическим тросом, диаметром больше двух сантиметров навскидку. «Серьёзные люди строили эту чугунку», – покачал головой Юрий, увидев подобное устройство. После переправы опытный паромщик почти сразу попал рельсами в стык. Поэтому перемещение поезда на берег и дальнейшее движение прошло спокойно. Полюбовавшись на слаженную работу, друзья вернулись в вагон, прошедшие волнения просто требовали пищи для организма.

После таких приключений аппетит не на шутку разыгрался. Сам капитан уселся в первом купе, где накрыл стол для перекуса. Романов и Демидов составили ему кампанию. Потом разговорились о бандитах, постепенно перешли на дальнейшее путешествие и так далее. Зацепились языками надолго, часа на два, что в поезде дальнего следования только приветствуется. Устав молоть языком, сыщик вернулся в своё купе, уселся напротив мастера, усердно чистившего ружья, выложил на стол купленные капсюли, пули, порох с машинкой. И занялся снаряжением стреляных гильз, впервые в жизни. До этого он только видел, как охотничьи патроны снаряжает его дядя, но усвоил все действия легко.

Однако, на всё – про всё ушёл ещё час. К этому времени и Панкрат закончил чистку оружия. Пока он не занялся обувью, оперативник поспешил узнать результатами разговоров мастера с пассажирами третьего класса, даже дверь в купе закрыл и говорил потише. Такие беседы даже друзьям не доверяют нормальные оперативники. Информация, полученная от Панкрата, удивляла и радовала одновременно. Радовало то, что в Иркутске есть постоянный представитель баронства Беловодье, работающий с переселенцами. Организовывает караваны до Белого Камня для бедняков, не имеющих возможности оплатить проезд по чугунке.

Удивляло то, что в этой России давно построен кругобайкальский участок чугунки, над которым в нашей России бились чуть не пятнадцать лет в двадцатом веке. Пробивали туннели и использовали прочие дорогостоящие методы. Здесь поступили прощё, пустили чугунку севернее священного моря Байкала. Пусть на полтысячи километров длиннее, так без всяких туннелей и прочих излишеств. Горные перевалы между Байкалом и Белым Камнем, выстроенном на берегу слияния Шилки и Аргуни, просто взрывали. Причём строили эту дорогу беловодцы силами пленных китайцев. Взрывали тоже не порохом, а своей мощной взрывчаткой, придуманной бароном Андреем Быстровым. Проходили эти горы строители больше пяти лет, чуть ли не десять.

Вот так, ещё один камешек на весы происхождения барона Андрея Быстрова. Уверенность в том, что основатели Беловодья были из двадцать первого века, росла с каждым днём. «Надо будет в Иркутске к их представителю зайти, поговорить. Возможно, он знает о происхождении своего бывшего руководителя. Если все четверо покидали этот мир по своей воле, они могли оставить что-то вроде завещания или инструкции. Я бы так поступил, чтобы не сломали созданные заводы и чугунку», – размышлял Никита. Если бы всё было передано наследникам без чётких инструкций, чугунку за шесть лет разорили бы в ноль. В девяностых Советский Союз разворовали за считанные годы. А тут какая-то чугунка.

«Рельсы бы снимать не стали, конечно, но обслуживание резко просадили, а цены на билеты также резко подняли. Вокзалы бы приватизировали, превратили в особняки и так далее, – продолжил свои мысли сыщик. – Если этого не произошло, значит, четвёрка оставила контролёров, гласных и тайных. Человек в Иркутске может быть одним из этих контролёров. Или приближённые к нему помощники, скорее всего». Иначе бы родные дети всё растратили, как обычно бывает, на балы, драгоценности и любовниц. Сыщику как-то попали статистические данные, собранные американскими экономистами по наследникам крупных состояний. Оказалось, в этом оплоте капитализма, где существуют богатейшие семьи с двухсотлетней историей, не всё гладко с наследниками подобных состояний.

По выводам американских экономистов семьдесят процентов наследников богатых семей проматывают полученное состояние. Это в двадцать первом веке при всех Гарвардах, Оксфордах и Кембриджах, при огромном количестве обучающих программ, экономических советников и прочих фирм-посредников. Надо полагать, в других странах дела обстоят аналогично. То есть, из четырёх богатейших семей России девятнадцатого века, как минимум две должны были разориться под руководством наследников. Если такого не произошло, на то наверняка имеются серьёзные причины, а не только хорошее воспитание наследников. Рейдерские захваты были даже в средние века, тем более огромных богатств.

Как бы ни были умны наследники, всегда найдутся «добрые» дяди и «партнёры» отцов, которые, обладая бОльшим опытом и связями, подставят молодых промышленников или просто напишут донос императору. Ничего не меняется, почитайте книгу Джека Лондона «Сердца трёх». Никакая наёмная служба безопасности от подобного не защитит, кроме тех, кто лично проинструктирован четвёркой, кто знает основные международные события и общее направление развития политики и экономики. Пусть бОльшая часть Северной Америки, как и Австралия, принадлежат России и Беловодью. Но эти два континента не особо повлияли на оккупацию Наполеоном Европы. В обеих историях мира, прошлой и настоящей.

Более того, как нарочно, в этом мире нападение на Российскую империю тоже происходит в тысяча восемьсот двенадцатом году. Но с учётом уже полученных сведений, развития чугунки и передового оружия, до Бородино дело, скорее всего, не дойдёт. С каждым днём в этом всё больше убеждался не только Никита, но и Юрий. Особенно после прочтения самой свежей газеты, в которой, без всякого сомнения, легко и беззаботно раскрывались планы русского командования. Один заголовок чего только стоил: «Фельдмаршал Кутузов ждёт Бонапарта под Полоцком. Место битвы уже согласовано!»

И это притом, что французская армия даже не пересекла границу России, а дипломаты не объявили войну. Прочитав статью, Никита долго сдерживал себя, чтобы не высказать все нецензурные выражения, ему известные, только шевелил губами, а Юрий надолго задумался. Потом разродился следующим анализом:

– Если такие откровения идут в газетах при имеющейся цензуре, фельдмаршал уверен в победе. И просто очередной раз дразнит Наполеона, играет на публику, – Романов на минуту задумался и продолжил: – Получается, отступления не будет, всё решится под Полоцком. Правильно. Как я узнал, самолёты-бомберы есть только у Беловодья. Именно они вбомбили Британию в каменный век. Базируются самолёты в независимой Ирландии. Оттуда до Франции полчаса лёта.

– Я получил информацию, что на Новороссийских заводах Желкевского тоже стоят десятки самолётов. Недалеко от Полоцка, по нашим меркам. Уверен, Кутузов знает об этом, – дополнил мысли друга капитан. Потом продолжил: – И ещё работяги говорят, что страшные железные самоходные пушки на этих заводах делают. Думаю, это танки. Если их поставит фельдмаршал в засаду и выступит вовремя, французы могут не выдержать. Помнишь результаты первого применения танков? Солдаты в панике бежали сразу, даже при наличии пушек, крупнокалиберных пулемётов и гранат. Просто не пытались обороняться.

– Согласен, отступать Кутузов не намерен. Уверен, справится с армией Наполеона ещё у Западной Двины, не будут гибнуть наши солдаты и офицеры при отступлении. Тем более что Наполеон сам сторонник больших одиночных сражений и попытается успеть к Полоцку. Обходить Кутузова не станет, на это фельдмаршал и рассчитывает, – утвердительно кивнул головой Юрий.