Текст книги "Россия и Европа"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 114 страниц)

После доставки закупленной жести и железных поковок, завод заработал на всю катушку, выпуская фургоны первопроходцев с усиленными осями. Наши приказчики отправились закупать парусину в Воткинских лавках, в Бабке и Очёре. В Сарапул мы не рискнули податься, там хозяйничал отряд пугачёвцев, подставлять своих парней под пули не захотели. Пусть жители уездного центра освобождаются сами, если хотят. Палыч вычистил ближайшие к Таракановке деревни от разбойников, самых дерзких, что рисковали сопротивляться, безжалостно вздёрнули на ветках деревьев. Вешали, собственно, обиженные разбойниками крестьяне, Иван лишь оглашал их мысли. Переселившиеся вогулы отделались лёгким испугом, бунтовщики им ничего не сделали, даже не пожгли. Женщины и молодёжь вернулись к родным, забрав из крепости свой немногочисленный скот. Одним словом, следы боевых действий исчезли за считанные недели.

Примерно через полмесяца, когда мы окончательно убедились в отсутствии разбойников поблизости от Таракановки и Воткинска, Палыч попросился в рейд на Урал.

– Зачем тебе это надо? – не соглашался я, – Помнишь фильм «Ва-банк 2»? Там главный герой проклинал себя за то, что начал мстить. Мы рискуем влезть в разборку с Демидовыми, те сотрут нас в порошок, причём, не своими руками, а царскими войсками.

– Я всё продумал, как раз сейчас, в неразберихе восстания, мы сможем ухватить кукловода, демидовского управляющего, за мягкое место. Думаю, он не откажется поделиться информацией и компенсировать нам потери, не деньгами, так работниками и парусиной, той же.

– А потом куда, в расход?

– Обижаешь, начальник, напишет расписку о сотрудничестве, и вернём на место, пусть работает и соблюдает нейтралитет. От него даже информации не потребуется, лишь бы нам не вредил. Аргументы, способные заинтересовать его и удержать от разоблачений, я найду. – Палыч нехорошо ухмыльнулся, – с собой я возьму только башкир, оденем их похуже, трофейные мушкеты для вида возьмём. Чем не восставшие сторонники Петра Фёдоровича? В ставке Пугачёва я бывал, если встречу настоящих бунтовщиков, отбрехаюсь.

– Рискуешь, Палыч, зачем это надо. В любом случае, скоро нас здесь не будет.

– Тут ещё один нюанс, для нас очень важный. Уходить мы будем через Алтай, там полно бывших и действующих демидовских заводов. Если Аксёнов даст нам рекомендательные письма и карту заводов, мы сможем там остановиться и отдохнуть, когда прижмёт. Да и преследований от властей не будет, Демидовы там котируются. Потом, кто мешает нам сотрудничать? Демидовские заводы, по слухам, стоят возле Байкала. Пусть они своё железо нам продают, на Амур, им же выгоднее, чем в Россию везти. Говорят, он мужик практичный, думаю, сойдёмся во взглядах. Не волнуйся, мы припасы с собой возьмём, в селения заходить не будем, тайно пойдём.

– Хорошо, отправляйтесь.

Кроме башкир, Палыч взял с собой взвод вогул, для «обкатки», как он выразился. Никто в крепости не знал истинной цели их путешествия, официально отряд отправился в Казань, проследить путь движения основного войска Пугачёва. Мы не исключали утечки информации из нашего завода, не обязательно от осведомителей, просто, от болтливых женщин. После отъезда Палыча атмосфера в нашей крепости стала совсем мирная, можно сказать, скучная. Володя поставил производство повозок на поток, выпуская не меньше трёх фургонов в неделю. Все колёса были на подшипниках, кроме того, некоторое количество подшипников, колёс и осей выпускали отдельно, как запчасти для срочного ремонта. Производство «Луш» практически прекратили, перейдя целиком на револьверы и помповые ружья. Одностволок и без того скопилось на складе почти тысяча стволов.

Основной упор оружейники делали на создание максимального запаса патронов и снарядов. По самому пессимистичному расчёту, боеприпасов требовалось на два года частых перестрелок. Исходили мы из расчёта сотни патронов на револьвер и двухсот патронов на ружьё. Для создания такого запаса предстояло работать месяца четыре, не меньше, при нынешних темпах. Пока нас такие сроки вполне устраивали. Кроме того, используя свободное время, я нарабатывал запас капсюлей, надеясь перезаряжать стреляные патроны по мере расходования. На этот раз, со мной производством бертолетовой соли занимался Володя, ему предстояло остаться на заводе и поставлять капсюли и порох на столичный завод Никиты. По нашим расчётам, в разгроме Пугачёва будет участвовать полк солдат, вооружённых «Лушами». Была определённая надежда, что ружья проявят себя хорошо и оба завода получат государственный заказ на перевооружение армии. Под это перевооружение Володя уже разработал съёмный штык на одностволку.

После Рождественских праздников всё больше забот уходило на подготовку к переезду. Список необходимых мелочей постоянно рос, превышая всякие разумные пределы. Даже при самых скромных подсчётах наш караван требовал полтысячи фургонов, нужно было что-то менять, искать выход из положения. Тут ещё подвели наши слабые познания истории. Пугачёв с основным войском, после захвата Уфы пошёл не на Казань, а отправился по южному берегу Камы в Приуралье. Видимо, он не успел получить вести о разгроме своего отряда в Воткинске, но, на обратном пути от демидовских уральских заводов нападение на посёлок восставших становилось неминуемым. Слухи о численности войска Петра Фёдоровича ходили разные, но все не опускались ниже десяти тысяч человек. В лучшем случае, это давало реальное количество восставших не меньше пяти тысяч. Такая орда сомнёт защитников Таракановки без всякого оружия, просто раскатают стены по брёвнышку.

Весть о движении пугачёвского войска на Урал, сразу навеяла беспокойство за Палыча, того не было почти месяц, как бы пригодилась, чёртова радиосвязь. Очередной раз выругавшись на эту тему, я споткнулся и уставился на телефонный аппарат на своём столе. Телефон мы «изобрели» меньше, чем за месяц, до отправки на Дальний Восток остаётся почти восемь месяцев. Кто мешает заняться радио? Да никто, смело ринулся я в радиодело, призвав на помощь консультанта Владимира Анатольевича. В своё время, мы вместе увлекались собиранием приёмников, жаль, что на транзисторах и полупроводниках. Сейчас придётся начинать с основ, простейших радиоламп. Ничего, у Попова оборудование было совсем примитивным, и, в отличие от него, мы немного помним теорию и собирали приёмники-передатчики на транзисторах.

Понимая сложность задачи, я сразу собрал под своё крыло троих опытных мастеров и пятерых рабочих. С одним мастером, Порфирием, мы год назад ладили воздушные насосы под свою забаву – акваланг. Испытать его в пруду я так и не сподобился, лежали все три аппарата в сундуке, тщательно пересыпанные ржаной мукой от слипания резины. Зато с той поры остались два насоса и опыт их изготовления. Калина Чалый, так звали нашего стеклодува, прибился нынче зимой, бежал из разорённой мастерской в Бабке. За пару месяцев он освоился, накопал нужного песка и пытался заняться привычным делом – выдувать посуду. Тут я его и прихватил, пообещав интересную оплату за очень интересную работу. Третьим мастером был мой ученик, Ерошка Килин, с ним мы начинали делать телефоны. Парень полюбил электричество и повторил все опыты, что я помнил из школьного учебника физики. Услышав от меня поставленную задачу, собрать аппарат для разговора по воздуху, без проводов, мастера откровенно не поверили.

Пришлось долго их убеждать, ссылаясь на телефон, на мой опыт. Я, не особо отклоняясь от истины, рассказал, что у меня был такой аппарат, который пришлось бросить в стране далёкой. Сам аппарат делал не я, потому и не могу сразу его собрать. Но, мы с Володей помним основное устройство радио, что не помним, придётся искать самим. Главное, мастера поверили мне, авторитет Владимира Анатольевича для механиков был непререкаем. Пока мастера пытались изготавливать первые диоды и триоды, мы с Вовкой вспоминали теорию. Трудное это дело, доложу вам, выводить самому половину формул и расчётов радиодела. Не легче, оказалось, отойти от формул с чёткими размерностями, омами, вольтами и прочими амперами, в мир первопроходцев. Туда, где нет никакой измерительной аппаратуры, никаких стандартов и, более того, нет физической возможности выйти на эти стандарты.

Чтобы немного представить себе наше положение, попробуйте высыпать в ведро набор радиодеталей всех калибров и марок, стереть с них маркировку, а, затем собрать передатчик. Каково? Мы, пытались действовать постепенно, начиная с простейшего приёмника, способного принимать любые сигналы в широкой полосе вещания. Повторяли описанные шаги развития радиодела, но, каждое наше достижение давалось исключительно тяжело, главное, медленно. Лампы, выходившие из рук наших умельцев, выглядели мутными пузырьками, а то и чекушками. Каждый экземпляр был эксклюзивным, с непредсказуемыми характеристиками. Лучше других шли дела по изготовлению сопротивлений, нарезать отрезки проволоки разного сечения и длины проще всего. Одних серебряных монет на контакты ушло полфунта, не меньше. Не буду упоминать о мороке с конденсаторами, хотя, в принципе, их можно собрать из двух листков бумаги. Но, не забывайте, у нас не было ни единого измерительного прибора, грубо говоря, мы даже не знали напряжение в наших аккумуляторах.

Пока мы вожгались с радио, наши вогульские взводы исправно несли службу, патрулируя окрестности. Парни приобрели опыт, уверенность, пару раз им удавалось разгонять банды мародёров самим, без посторонней помощи. В одну из своих поездок они заметили большой отряд, явно приближавшийся к нашей крепости. Глядя на разворачивающиеся, на поле вокруг крепости повозки, на уверенные действия казаков, ставивших палатки и разводивших костры, мне стало страшновато. Крестьян в отряде, окружившем нашу крепость, практически не было, разве, что, обслуга. Казаков мы насчитали около двух сотен, все с огнестрельным оружием, у некоторых заметно выделялись наши «Луши». На пригорке, под сильной охраной, неторопливо устанавливали шесть пушек. Судя по основательной неторопливости, казаки не сомневались, что захватят нашу крепость. У нас же, как на грех, не набиралось и сотни умелых бойцов. Вооружать рабочих с бабами я собирался в самом крайнем случае.

Ко мне поднялся Володя, тоже оценивший профессиональное поведение казаков.

– Что делать будем? – не дождавшись ответа, он предложил, – не надо бы нашим ребятам из бойниц не стрелять, их тут быстро ответным огнём побьют.

– Сдаться, что ли? – хрипло удивился я.

– Нет, вести огонь исключительно из миномётов и пушек. Миномёты во дворе, пушкари закрыты стальными щитками. Другой вопрос, как быть, когда казаки под стены подберутся, не знаю.

– Ты прав, чего боеприпасы экономить, подберутся под стены, забросаем гранатами, – я мысленно прокрутил наш план по уже проходившим сценариям штурмов, – посмотри здесь, парней проинструктирую. Только, придётся тебе на пяти наших наблюдательных башенках стальные листы установить дополнительно.

– Полчаса работы, – хмыкнул Вовка.

Собрав немногочисленных защитников крепости, я трижды проинструктировал всех, как будем встречать непрошенных гостей, добиваясь полнейшего понимания. Особо подчеркнул, что все казаки вооружены мушкетами и пищалями, некоторые и нашими «Лушами». Поэтому голову не выставлять в бойницы, ни при каких обстоятельствах. Даже по команде «Гранаты», кидать их осторожно, не высовываясь в бойницы. После этого парни взяли по тулупу, на случай долгого ожидания, мы не исключали штурма ночью, по банке консервов, пришедших по вкусу всей молодёжи, и отправились на свои места. Я вернулся в наблюдательную башенку, Володя занялся укреплением наших наблюдательных мест железными листами. Что мы раньше не додумали, не понимаю. Вероятно, из-за практического отсутствия огнестрельного оружия у противника. Закончить свою работу Вовкины рабочие не успели, казаки начали штурм за два часа до темноты, явно намеревались управиться засветло.

На этот раз нападающие подходили редкими цепями, залегая после коротких перебежек, сказывался опыт стрельбы из наших ружей. Ничего, посмотрим, как дальше выйдет. Я позвонил на позицию миномётчиков, передал указания цели, стараясь первыми выстрелами уничтожить пушкарей, зажёгших свои фитили на пригорке. Они находились на пределе пристрелянного участка, но, безветренная погода нас выручила. Три залпа легли удачно, разметав позицию пушкарей вместе с людьми. Многие нападавшие не обратили внимания на негромкие хлопки выстрелов, продолжали своё движение вперёд. По моей команде, миномётчики принялись обстреливать свои квадраты, заранее обговорённые и пристрелянные ещё полгода назад. Осколочные мины, в отличие от пушечных ядер, находили себе жертвы постоянно, каждый выстрел, не минуя лежащих казаков. Возможно, убитых было мало, но ранены были многие казаки. На снегу такие тайны не укроешь, при всём желании, красные пятна крови служили неплохими отметками стрельбы миномётчиков. Робкие попытки казаков обстрелять нас из ружей не дали результатов по причине полного отсутствия цели для нападавших. Они не видели, откуда вылетают снаряды, полагаю, такая скрытность многих обескуражила.

После прекращения миномётного огня, казаки принялись отступать, осторожно, равномерно, раненых выносили с собой. Открывать огонь по их установленным на опушке шатрам мы не стали, была надежда, что оценят казаки наше благородство и уйдут сами, снимут осаду. Вероятность ночного нападения была незначительной, но, караулы мы усилили, отправив всех артиллеристов спать, они стали героями дня. На обед я пригласил к себе Джеймса Уинслея, чтобы расспросить его о непонятном отряде казаков. Прижившийся в крепости пленник, казалось, сам удивлён появлением неизвестного ему отряда казаков.

– Андрей, казаки не будут воевать за идею, они обычные наёмники, – разошёлся он за обедом, размахивая вилкой, – нам с коллегами стоило больших денег поднять отряд казаков на бунт. Они брали золото и серебро, но ничего не делали. На всё войско Пугачёва не наберётся четырёх сотен казаков. А сюда пришли не меньше двухсот, хорошие деньги нужны, чтобы нанять этих казаков. Я не знаю, что это за люди.

– Их могли нанять ваши коллеги, – я не доверял шпиону.

– Возможно, но за какие средства?

– Посмотрим.

Англичанин за прошедшие месяцы написал обширный доклад о проделанной работе, нарисовал много карт известных ему мест, с указанием укреплений и именами комендантов крепостей. Сейчас он описывал состояние европейской политики, расстановку сил и влияний русских и английских интересов в Европе. Он давно поведал нам свои похождения в России, с конкретными именами своих бывших коллег, подробно изложил на бумаге всё, что было сделано ими для провокации восстания Пугачёва. Понимая, какой компромат находится в моих руках, Уинслей дал слово не пытаться бежать до разгрома бунтовщиков. За это мы обещали не отдавать его в руки Тайной Канцелярии. Сделали мы это не из человеколюбия, а, понимая, бессмысленность таких действий. Екатерина, даже имея в руках доказательства участия Британии в подрывной деятельности на территории России, не пойдёт на обострение отношений с мощной морской державой. По нашему мнению, в реальной истории Пугачёвского восстания, наверняка были известны подобные факты участия англичан в нём. Однако, они были засекречены в архивах, не зря говорят, что пугачёвские материалы не полностью обнародованы и в двадцать первом веке.

Мы пока не определились, как можно использовать Джеймса для наших интересов, в крайнем случае, всегда можно его отпустить после подавления восстания. Зато с княгиней Морозовой решение вырисовалось давно. Мария Алексеевна пришла в себя и охотно рассказывала о своих родных и знакомых, живописуя неизвестный нам мир дворянского сословия Российской Империи. Из её рассказов и воспоминаний получалось, что большинство дворян знакомо между собой, находятся в родстве, либо слышали о знаменитых дворянских семьях. В ряду личных знакомств наибольший интерес вызывала Екатерина Дашкова, довольно влиятельная женщина, близкая к императрице. Через Дашкову, после окончания беспорядков, мы планировали продвигать часть наших технических новинок. Хотя бы, телефон, один аппарат уже был установлен в комнате Марии Алексеевны, женщина получала огромное удовольствие от разговора посредством новейшего изобретения.

В крепости уже работал телефонный коммутатор на два десятка номеров, пока ручной. В помещении коммутатора посменно дежурили три девушки из вогулок, обученные простейшим навыкам переключения штекеров по номерам. Вогулы считали такую работу «господской» и очень гордились своим местом, ценили его. После того, как Ерофей Килин перешёл на радиодело, модернизацией и дальнейшим проведением телефонной линии занялись Петя Стрелков, его приятель, взявший в подручные двух вогульских пареньков, наиболее толковых. За такую работу парни получали немного, но, сам статус причастности к господским телефонам многого стоил. В Воткинске единственная телефонная линия после бегства Алимова со всей семьёй простаивала, хотя все бывшие пленники пугачёвцев во главе с батюшкой уже вернулись в посёлок. На этих парней-телефонистов были у нас свои планы, если не пойдут с нами на Восток, отправим в Санкт-Петербург, с Марией Алексеевной, налаживать телефонизацию столицы. Думаю, Никита в полной мере использует такую возможность для наших целей.

Вечеряли мы с Володей, как обычно, но, уже вдвоём, без Палыча, уложив своих жён с растущими наследниками спать. Обсудили расход боеприпасов, внеся необходимые поправки в наши планы. Такое короткое сражение потребовало неожиданно большой траты миномётных снарядов. Придётся увеличить запас мин вдвое против ранее запланированного.

– Если казаки до утра не уйдут, – отхлебнул я крепкого чая, – выйду к ним на разговор. Странные какие-то они, англичанин уверяет, что такое нападение огромных денег стоит, за идею казаки не воюют.

– Не ходи, какая нам разница, кто их нанял?

– Рискну, кажется мне, будет от этого польза. Да не бойся, возьму револьверы, твой бронежилет надену, от крепости далеко не стану отходить, успею добежать. Нет же у казаков снайперских винтовок.

Неделю назад, Володины мастера приготовили нам подарок, байдану. Не настоящую, в виде жилета, но, достаточно прочную. На испытаниях пластины отлично выдержали выстрел из «Луши» с пятидесяти метров, немного погнувшись. Я объяснил своим взрослым приёмным дочерям, как нужно обшить байдану, чтобы она выглядела обычным жилетом, а под стальные пластины подложили толстый слой войлока. В целом, такая защита немного напоминала бронежилет старого образца, армейский, хотя внешне выглядела обычной тёплой толстовкой. Девушки пустили сверху неброскую вышивку, отвлекавшую внимание постороннего наблюдателя от внутреннего содержимого жилета.

Утром, казаки остались на месте, демонстративно не покинули своих шатров, хотя поняли, что мы их можем в любой момент расстрелять. С рассветом они разводили костры, готовили пищу. Что ж, смелые люди, пойдём, поговорим. Я надел свой бронежилет, закрепил сверху пояс с револьверами, как у ковбоев, и подошёл к главным воротам крепости. Надвратная пушка дала холостой залп, наверняка обратив внимание казаков на ворота. Скоро из них вышел я с белым флажком в руке, прошёл полсотни шагов и остановился, воткнув флажок в снег. В ожидании парламентёра, я осматривал вчерашнее поле сражения. Крови было много, но, ни одного мёртвого тела на поле не было. Либо никого не убили, либо ночью казаки собрали своих убитых. То и другое хорошо характеризует наших противников.

Не прошло и получаса, в мою сторону направился одинокий всадник, спешившийся за десяток шагов и степенно подошедший ко мне. Мы несколько минут молча мерялись взглядами, бородач с хищным горбатым носом и золотой серьгой в ухе, смотрелся настоящим, классическим казаком, вроде атамана Ермака. Судя по отсутствию седины в бороде, был он моложе меня, около тридцати лет. Я улыбнулся и представился,

– Воевода крепости и Таракановского завода, Андрей Быстров.

– Атаман Ерофей Подкова, яицкие казаки мы.

– Чем же, атаман, тебе наша крепость не понравилась. Неужели Пугачёв велел захватить нас?

– Мы Емельяну не служим, нужда была в ружьях твоих, воевода.

– Так заходи, покупай, приценяйся, продадим. Наши лавки и в Астрахани есть, не стоило так далеко забираться.

– Астраханские ружья мы все скупили и патроны тоже. Захотелось ещё взять, да платить нечем.

– Куда же тебе, атаман, столько ружей, слава Пугачёва покоя не даёт?

– Не даёт покоя, ты прав, только не слава, а наше будущее, – атаман протянул мне нашу листовку, адресованную восставшим крестьянам, – ты писал?

– Я, понравилось?

– Правду там писано, что Емельку до конца года поймают и казнят?

– Мне врать ни к чему, да ещё об этом в бумаге писать. Правда, всё так и будет. Ты и без меня это понимаешь, никогда крестьянам настоящих солдат не победить. Против разжиревших гарнизонных инвалидов2 еле справляются, а суворовских солдат не выдержат, побегут сразу. Думаю, Пугачёв и сам всё понимает.

– Значит, осенью пойдёшь на восток?

– Придётся, после прихода царских войск тут такое начнётся, меня власть и без того не любит. Ни та, ни другая. Говори, что предлагаешь?

– Мы тоже на восток собрались, огненного припаса мало. Дай нам вперёд ружей и припасов, в Сибири встретимся, отслужим или расплатимся рухлядью.

– Разговор долгий, бери двух-трёх близких людей, приезжайте на санях к воротам. Если договоримся, сразу всё погрузим. Не испугаешься?

– Нет, – вспыхнул румянец на щеках, выдавая молодость атамана.