Текст книги "Россия и Европа"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 91 (всего у книги 114 страниц)

Глава 24
Петербург. Зимний дворец. Колония РДК на юге Балтики

Беловодские агенты влияния при Александре, наряду с близким окружением Строганова, Желкевского, военной партии, уже начали нашёптывать императору, что надо непременно содрать с союзников Наполеона огромную контрибуцию. И ни за что не вступать с возможными перебежчиками в союзные отношения. Вот какие шли разговоры в Зимнем дворце в это время.

– Ваше Величество, эти предатели тут же бросят Бонапарта, едва русская армия перейдёт границу, – не скрывал своего презрения к германцам всех раскрасок граф Павел Строганов, первым сообщивший императору о победе под Полоцком. Для этого Желкевский выделил самолёт из своего лётного отряда. Этот отряд, впрочем, уже перебазировался обратно на закрытые склады Донецких заводов Желкевского. В состав русской армии ни самолёты, ни системы «Град» не входили. Потому преследовать врага армия Кутузова будет «по-честному», с большими потерями и глупым фанфаронством. Политика, ничего не поделаешь. Из всех технических новинок в русской армии останутся лишь два бронепоезда, уже принятые на вооружение.

– Вы точно захотите иметь в союзниках предателей? Способных при любой трудности переметнуться на сторону врага? – вставлял свои пять копеек генерал-адъютант Милорадович, прибывший с курьером из ставки Кутузова для официального доклада по сражению и за приказом о переходе границы. О том, что надо преследовать французов на территории России, никаких приказов фельдмаршалу не требовалось.

– Зачем нам такие «союзники», если Кутузов разбил Великую армию и без них обратил Наполеона в бегство? Если русская армия в одиночку загонит Бонапарта в Париж, где одержит победу, это, безусловно, станет победой именно русского императора, – играл на комплексах Александра Первого Михаил Сперанский. – А присутствие европейских союзников, многажды битых, с их игрушечными армиями, позволит им говорить о «совместной победе всей Европы» и максимально принижать роль «русских варваров». Учитывая их лживость и предательство, уже через десять лет вся Европа будет уверена, что Наполеона разбили и победили не русские войска, а прусские отряды с австрийскими полками.

– Генерал, возьмите приказ для фельдмаршала, – русский император кивнул Сперанскому, чтобы тот передал пакет с приказом и письмом Милорадовичу. Тот поклонился, принимая пакет, щёлкнул каблуками сапог. На паркете Зимнего дворца щелчок вышел изумительным по чёткости и звонкому стуку. – Немедленно доставьте Наше решение фельдмаршалу. Пусть готовится к заграничному походу и ждёт меня на западном берегу Нёмана. Думаю, в течение месяца Мы прибудем, чтобы возглавить освободительный поход по Европе. Используйте тот самолёт, на котором прилетел граф Строганов.

– Увы, Ваше величество, это было вооружение ополченцев, тот самолёт давно улетел на свою стоянку, – вступил в разговор Павел Строганов. И, предупреждая вопросы императора, добавил: – На вооружении русской армии нет самолётов, ракетных установок, крупнокалиберной артиллерии и танков, отличившихся под Полоцком. Всё это оружие направлено для ремонта и обслуживания на заводы графа Желкевского, убывшего для личного присутствия при этом в Донбасс. Да, собственно, боеприпасы у этих новинок закончились, а производство снарядов и патронов запрещено Вашим распоряжением, Ваше величество. Поэтому все эти новинки бесполезны.

– Как так? Повелеваю немедленно военному министру ввести все новинки в состав русской армии. И как можно быстрее доставить новейшие образцы Кутузову, – проговорил, взмахнув правой рукой, император, не сдерживая картавость и, как ни странно, по-русски. После победы Кутузова у русских дворян, особенно в столице, появилась мода отказываться от французского языка. Многие перешли на родной язык, а большинство иностранцев при дворе заговорили по-немецки, поскольку за десятки лет не удосужились выучить русский язык. Хотя служили русским императорам, интересно? Долго ли бы терпел Путин своих подчинённых, не знающих русского языка?

– Но, Ваше Величество, в казне не найдётся такого количества средств, чтобы купить всё это оружие и заплатить за боеприпасы, – выступил с поклоном министр финансов Дмитрий Александрович Гурьев, несмотря на пожилой возраст, входивший в круг фаворитов императора, тех же Кочубея, Чарторыйского и Новосильцева. По отзывам современников «обладал умом неповоротливым», что не помешало сделать неплохую карьеру при дворе и добиться чина действительного тайного советника. – Возможно, ли оплатить это оружие после войны? Когда начнут поступать контрибуции?

Все присутствующие взглянули на графа Строганова, Александр знаком разрешил тому ответить. Граф за десять лет общения со своим зятем Иваном Быстровым, графами Желкевскими, другими промышленниками России, неплохо ориентировался в современной промышленности. Тем более, что семья Строгановых владела многими заводами в Приуралье и на Урале почти три столетия. И производство изучали все мальчики в семье, допуская даже некоторых умненьких настойчивых девочек, чтобы не оказаться у разбитого корыта, как в ненаписанной пока сказке Пушкина. Забегая вперёд скажу, что семья Строгановых до самой революции сохраняла свои наследственные земли и владения, выкупая обанкротившиеся предприятия у нерадивых родственников.

В отличие от семейства Демидовых, уже к началу девятнадцатого века раздробленных на мелкие владения, рассорившихся между собой. Почти все Демидовы свои заводы передали в управление наёмным управляющим, предпочитая жить за границей или в столице империи. К концу девятнадцатого века Демидовы полностью исчезли, как род богатых промышленников. Вот так, всего за два века знаменитейшая и богатейшая в России семья промышленников ушла в небытие. Исключительно потому, что пыталась соответствовать меркам высшей знати и бездумно тратить деньги, чтобы старинные боярские и княжеские роды приняли новоявленных графов, как равных, а не выскочек. Да, забыли потомки оружейника Никиты Демидова, что принимают по заслугам и деньгам, а про знатность говорят, лишь тогда, когда нечем больше похвастать.

– Конечно, можно и так, провести оплату нового вооружения и боеприпасов после получения контрибуции, – согласился пожав плечами граф Строганов, улыбаясь Чарторыйскому и Кочубею, не отходившим от императора. Те ещё не получили почту из Парижа, где была напечатана их переписка с инсургентами и поляками, воевавшими в армии французов. Строганов был в курсе этих статей, беловодские агенты из его окружения привезли газеты графу ещё две недели назад. Позиции Строганова близ императора беловодцы максимально поддерживали, старались не играть его втёмную.

– Конечно, можно так поступить. Но, – не удержался от театральной паузы граф Павел, – боеприпасов у новой техники нет – закончились. Нужно закупать железо, химикаты, топливо, нужно платить рабочим, которые свободны и бесплатно работать не станут, поскольку должны кормить свои семьи. Нужно платить налоги, а пока приходится лишь терпеть убытки от закрытых производств боеприпасов в столице.

– Но Вы же наняли своих ополченцев, нашли для этого средства? – капризно выпятил губы император, взглянув на уверенно кивавших головами Кочубея и Чарторыйского. – Найдите средства для оплаты всего необходимого, эти деньги Мы Вам вернём или Вы сомневаетесь в слове своего императора?

– Нет, Ваше величество, я Ваш верный слуга и выполню все указания. – Строганову оставалось раскланяться и отойти в сторону от Александра, демонстративно занявшегося каким-то разговором с ближайшим окружением. С хохотками и подмигиванием обсуждали очередные амурные похождения своих адъютантов.

Граф Павел не особо переживал за полученное указание поставки снарядов и топлива за свой счёт. Боеприпасы были в наличии, как и денежные средства, хотя все свои банковские счета граф по совету зятя закрыл ещё пару месяцев назад, переведя накопления в серебро и золото. Иван Быстров знал, что советует, в своих воспоминаниях о будущем его отец чётко указал, что французы будут вкидывать в экономику России фальшивые банкноты. Курс ассигнации к серебряной монете упадёт почти вдвое. Поэтому серебро в надёжных хранилищах усадеб Строгановых принесёт дохода больше любого банковского процента.

Кроме того, граф был опытным придворным и знал скорость прохождения документов по императорской канцелярии, если их никто не «подмазывает». А по этому вопросу точно никто чиновникам даже полушки не заплатит. Потому не сомневался, что раньше Рождества военное министерство не примет никакого решения об организации новых родов войск. Тут надо ещё уставы переписывать, командиров назначать. За новые должности начнётся грызня и придворные интриги, которые легко затянут поставки нового вооружения в войска до будущего лета. Затем придётся обучать новому оружию солдат, это займёт время до осени, не меньше. Своих бойцов-ветеранов передавать в рекруты граф не собирался. По этому поводу он уже неоднократно разговаривал с Желкевским и Быстровым, и полностью согласился не светить новое вооружение в Европе. Меньше завистников будет при дворе русского императора.

Однако, в момент этих разговоров при дворе русского императора, операция «Серп» подходила к логическому завершению. Удачно сработала разведка, особенно в Пруссии, правильно указав дислокации немногочисленных военных подразделений. Да, классический подкуп градоначальников тоже имел место. Действия беловодских войск в Восточной Пруссии и в самом королевстве Пруссия восточнее Штеттина, прошли строго по плану. С минимальными потерями были заняты все намеченные территории, после чего войска принялись к оборудованию укреплений будущей границы колонии РДК. Именно так официально именовались захваченные немецкие и польские земли.

За три недели союзники Беловодья прошли Пруссию практически свободно. Только на территории герцогства Варшавского пришлось двигаться с боями, хотя и редкими, некоторые паны бросали свои отряды на «диких азиатов». Поскольку регулярные войска заранее были разгромлены бомберами и военными кораблями, сопротивлялись сугубо наспех собранные ополченцы, чем только радовали солдат и командиров союзников баронства. Ибо командиры нарабатывали опыт сражений с европейцами, применяя на практике рекомендации беловодцев. А бойцы получали возможность официального ограбления усадеб своего противника. Но даже такие попытки противодействия наступающим батальонам не помешали союзникам выйти к намеченным рубежам вовремя.

Наступление в Варшавском герцогстве прекратилось в северных предместьях Варшавы, после чего в соответствии с планами союзные войска приступили к сооружению границы и линии обороны на ней. Как раз по параллели Варшавы, выбирая наиболее удобные места обороны. Обустраивали преимущественно южные границы, поскольку с востока и запада были территории, захваченные беловодцами. В результате Беловодье с союзниками под флагом РДК захватили себе огромную колонию в центре Европы, протяжённостью от Одера до Нёмана с запада на восток и глубиной до пятисот вёрст с севера на юг. Общей площадью почти полмиллиона квадратных километров, довольно плотно заселённых и с развитой промышленностью. Не какие-то там Катманду или Тибет.

На этом активные боевые действия, как и операцию «Серп», руководство посчитало законченными. Наступил самый приятный, но хлопотный результат боевых действий – вывоз трофеев и людей. Вывозили три основные категории желающих – потерявших своих кормильцев жен и детей шляхтичей, оставшихся без средств к существованию на пепелище своей усадьбы. Но исключительно по их желанию, активных русофобов беловодцы не трогали. Второй категорией людей, интересовавших Беловодье, стали учёные, инженеры, мастера, рабочие высокой квалификации в любых отраслях промышленности – от моряков и судостроителей до шахтёров и ткачей. Третьей, самой большой частью эмигрантов стали безземельные крестьяне и обедневшие горожане, мечтавшие получить большой надел земли или, соответственно, найти хорошо оплачиваемую работу и жильё.

Всё это было в наличии в Австралии, Русской Америке, Южной Африке и других колониях РДК (читай Беловодье). Аналогичные реформы проводили беловодцы на захваченных прусских землях, агитируя на переезд в благословенные места, где нет крепостничества, земли сколько угодно и всегда есть работа для ремесленников. Всё непременно добровольно, никаких концлагерей и принудиловки. Даже крещения в православие не требовали, поскольку строительство других храмов, кроме православных было запрещено повсеместно во всех землях РДК и Беловодья. Никуда не денутся протестанты и католики, лишившись своих пасторов и церквей. Поскольку работники эмиграционных пунктов строго отслеживали наличие служителей церкви среди эмигрантов. Как раз их отселяли в края, достаточно отдалённые от паствы, с полным запретом покидать место жительства. Поэтому дети и внуки эмигрантов станут креститься справа налево, считая это вполне естественным, при наличии только православной церкви и православных священников.

Собственно, пока русская армия будет заниматься Наполеоном, беловодцы планировали для себя лишь политическую деятельность – добиться подтверждения статусов колонии РДК у императора Александра Первого для земель Пруссии и Польши и, соответственно, статусов колониальных владений для территорий Франции, захваченных Кореей, Аннамом и Камбоджей. Там было проще, несколько европейских стран уже подтвердили этот статус, чисто из противоречия с Наполеоном. В пику французскому императору, так сказать. Вряд ли русский император будет выступать против европейских решений, даже с его франкофильством.

Конец книги

6. Россия и Европа. Подыграть императору Александру

Глава 1
Варшава. Конец августа 1812 г

Наполеон мрачно ходил по своим покоям в королевском замке, выбранном для постоя в Варшаве. Его раздражало абсолютно всё: пошлая позолота на не менее пошлой лепнине, стулья и столы с изогнутыми ножками, тоже покрытые золотой краской, потёртая ткань на обивке мебели с золотыми и серебряными нитями, которую жадные пшеки не додумались обновить. Это их выборные короли могли терпеть такое пренебрежение, но не он, властитель Европы. Бонапарт невольно посмотрел наверх и зарычал от злости. Потолок, когда-то белый, был закопчён дымом от свечей.

– Бездельники, дерьмо, даже к моему приезду поленились вымыть и побелить потолок заново! – не выдержал император и громко заорал в сторону двери в покои: – Эй, там! Вызовите ко мне всех маршалов, срочно!

Прокричавшись, неистовый корсиканец несколько успокоился, упал в кресло во главе стола для совещаний и принялся составлять план боевых и политических мероприятий. Будь это в советской армии, Наполеона можно было назвать отличником боевой и политической подготовки. Судя по достижениям Бонапарта после лета 1812 года всё пошло прахом или идёт к тому. Собранная титаническими усилиями, без малого миллионная, поистине Великая армия потерпела позорное поражение в России. Впервые в своей полководческой карьере Наполеон потерпел поражение, имея троекратное преимущество в войсках и двукратное в артиллерии.

Французский император приступил к подсчёту своих войск и ресурсов, начиная с момента отступления, благо математикой профессиональный артиллерист владел отлично. Итак, в момент начала отступления в основном составе французской армии насчитывалось около трёхсот пятидесяти тысяч солдат и офицеров, в основном французы, разбавленные испанцами и германцами, да всякими швейцарцами, итальянцами и тому подобное. Плюс в арьергарде маршал Даву смог набрать под свою команду почти семьдесят тысяч бойцов, половина из них кавалеристы. Сколько пушек смог прихватить с собой маршал, Бонапарт не интересовался, вряд ли больше пары десятков.

В отступающих войсках императора набралось всего двести орудий, из них два десятка казнозарядных. Слава богу, неторопливые русские подтвердили своё прозвание медведей и больше недели копались на огромном поле сражения. За это время Великая армия частично успела эвакуироваться по чугунке через Вильно в Ковно. Маршал Даву подготовил оборонительные позиции, где воистину с французским изяществом применил русскую систему обороны. Огромные засеки в несколько лье длиной французы устроили на всех дорогах и тропинках, идущих в западном направлении.

Поэтому особых боёв при отступлении Великой армии не было, французы успевали отойти, не вступая в затяжные сражения, пока русские расчищали проходы через засеки. Но действия русской артиллерии и ружейного огня нанесли арьергарду серьёзные потери. Тем обиднее, что ответить в полной мере французские войска не могли. Практически кончились боеприпасы, фураж для коней и продукты для солдат. Малочисленные в здешних лесах деревни и русские городки не могли накормить даже четверти отступающих солдат. Пришлось перейти, как говорят русские, на подножный корм.

Кони питались травой и редкими стожками сена, солдаты рыскали по лесам, как волки. Искали людей и затерянные в лесах поселения, чтобы съесть там абсолютно всё, от запасов муки и зерна до последней собаки и кошки. Кавалеристы арьергарда за три недели отступления съели добрую четверть своих лошадей. Невольно приходилось делиться с пехотой, хотя из-за еды уже возникали драки со стрельбой, командиры едва поспевали разнимать всех. В результате, к берегу Нёмана маршал Даву вышел только с полусотней тысяч арьергарда. В ободранной одежде, исхудавшие, но с горящими глазами, солдаты просили: «Дайте нам порох и пули, мы разобьём русских, не пустим варваров в 'белле Франс».

В этом месте воспоминаний французский император невольно сморщился, кошмарная переправа через Нёман останется в памяти надолго. Смыть её можно лишь кровью, вражеской. Но с этим пока получается плохо. По самым оптимистичным оценкам, проклятые русские своей артиллерией утопили и уничтожили около пятидесяти тысяч солдат и офицеров французской армии. Ещё столько же солдат пришлось оставить на правом берегу Нёмана для прикрытия переправы. Туда вошли все египетские войска и остатки австрийских солдат, не участвовавших в генеральном сражении. Наполеон просто постыдился выставить против Кутузова арабов с копьями и немцев с дульнозарядным старьём. Сейчас им предстояло принять свой первый и, наверняка, последний бой. Этот отряд смертников возглавил бесстрашный Даву, которому император разрешил сдаться в плен.

– Ты мне нужен, старый друг, кроме тебя никто не сможет организовать эти отбросы в стойкую оборону. Продержись, пока мы не переправимся, и смело сдавайся в плен. Я выкуплю тебя сразу после окончания кампании, не скучай в Петербурге. Покажи этим варварам французскую стойкость, не вздумай погибнуть, мы слишком многих потеряли в последнее время. – Наполеон обнял маршала и отправился на паром, добрый десяток которых соорудили сапёры сразу после захвата позиций на левом берегу реки. К моменту переправы императора канонада раздавалась далеко на западе от Нёмана.

Выгрузившись на левом берегу пограничной реки, уже на территории Варшавского герцогства Наполеон со свитой и в сопровождении охраны из гвардейского полка, двинулся верхом на запад. Полководец привычно наблюдал отвратительные картины ожесточённого сражения, с которым продвинулись передовые части французской армии. Однако среди многочисленных убитых и раненых французов, которыми занимались тыловые части и медики, взгляд Бонапарта не заметил ни одного чужого мундира. Распорядившись, император отправил сразу четверых адъютантов собрать данные о потерях передовых частей, о пленных русских и количестве убитых солдат противника.

– Да, обязательно пусть доставят одного-двух пленных офицеров для допроса, лично ко мне. – Наполеон отправил своих подчинённых и продолжил путь лёгкой рысью, мимо колонн пехоты и редких эскадронов кавалерии, двигавшихся на запад. В глазах солдат и офицеров, несмотря на тяжёлое сражение, горела надежда и злость настоящих бойцов, чего последнюю неделю сиденья в Ковно император не наблюдал.

– Да, с такими бойцами мы непременно пробьёмся через редкие заслоны к боеприпасам и фуражу. Тогда и погоним русских варваров обратно на восток, до самой Москвы. У русских существует пословица – за одного битого двух небитых дают. Поэтому наше поражение нужно считать тактическим отступлением перед варварами, нарушившими все правила благородной европейской войны. – Бонапарт отлично знал кровь и грязь всех войн, но надо было найти оправдание отступлению французов и не столько для себя, сколько для солдат и офицеров, для генералов и дипломатов Франции.

– Пусть все европейские газеты пишут о русских варварах и коварном нападении колдунов из русских лесов, о запрещённом оружии, которое применил против честных французов русский фельдмаршал. Надо поднять на ноги всех борзописцев, пускай статьи о казаках-людоедах и диких тартарах заполнят все наши газеты. И когда, наконец, я получу сведения из Парижа? Что там происходит? – император раздавал указания, не сомневаясь в скорой встрече с польскими отрядами.

Однако день клонился к вечеру, когда вернулись трое из высланных на передовую линию атакующих отрядов французской армии адъютантов. И принесённые ими сведения оказались неутешительными. Убитых русских солдат наступавшие отряды нашли не более полусотни, в плен никого захватить не удалось, не то, что офицеров, даже рядовых. А добраться до артиллерии русских невозможно, проклятые засеки в здешних лесах расположены в несколько рядов. Любая попытка преодолеть их пешими отрядами нарывается на частый огонь из ружей, словно обороняющихся русских егерей целые полки. Или русские вооружены скорострельными карабинами, как предположили некоторые офицеры.

В Великой армии ходили слухи, что беловодские отряды вооружены новейшим оружием, не только ракетами и непобедимыми танками, но и скорострельными карабинами, способными выстрелить чуть не десять раз без перерыва на заряжание. Однако самым страшным оружием беловодцев оставались самолёты, в первую очередь, именно бомберы. Все отлично помнили, как исчезла Британская империя без всякой высадки оккупационных войск на Остров. Её превратили в ничто именно бомберы, сначала уничтожившие весь британский флот, как военный, так и торговый. А сверху не разглядеть, какие корабли стоят в гавани, с пушками или без.

Вот и бомбили русские бомберы окрестности Острова до полного исчезновения любых кораблей, после чего принялись за фабрики, заводы и верфи. Их тоже уничтожили напрочь. Затем принялись за города и замки, но тут англичан спасла отвратительная погода на Острове. Иначе некому было бы подписывать мирные соглашения. Кроме того, была уничтожена почти вся королевская семья и большая часть министров вместе с лордами адмиралтейства. Редкий европеец не слышал об этом ужасе, тем более, французские солдаты и офицеры. Ибо Франция веками позиционировала себя врагом британцев.

Сейчас французы видели у себя единственных врагов – русских. И они пришли, почти как двенадцать лет назад к англичанам, так и сейчас к французам. Вернее, сама Франция напала на Россию, но тут виноваты русские варвары – зачем они так хорошо живут? Делиться надо нажитым имуществом и богатством. Как до этого поделились египтяне с армией Наполеона, без своего желания, но пришлось. Как второй век делится своим богатством с французами Алжир, а сейчас вся завоёванная Бонапартом Европа? А русские, видите ли, не хотят делиться с самой культурной нацией мира! Непорядок, придётся взять самим, да не часть, а всё богатство России.

Именно такие мысли бродили в головах солдат и офицеров Великой армии перед Полоцком. Пусть не все из них были французами, но мысль ограбить жадных и богатых русских преследовала всех. Тем сильнее стала обида поражения, как же так? Втрое более слабая русская армия победила европейцев? Потом бегство до Нёмана, переправа, политая кровью французов и немногочисленных выживших немцев. Казалось, всё, спасение в трёх шагах, уже Европа, которая, как известно, не Россия, и обязательно поможет в защите от варваров. Будет оружие, фураж, продукты, наконец!

Тем более что до Варшавы осталось всего ничего – двести-триста вёрст, да ещё по Европе, где любой селянин счастлив отдать своё имущество, вплоть до жены и дочерей, благородным офицерам. Поэтому после проклятого Нёмана, повеселели все, от Наполеона до последнего возничего. Но закончилась пасмурная погода, и появились первые бомберы. Сначала они просто полетали, а через сутки начались бомбёжки. Причём, бомбили почти исключительно обозы, остатки кавалерии и артиллерийские повозки. Пешие полки и батальоны почти не трогали, так, для острастки, чтобы боялись, да не спешили передвигаться на запад.

Хотя при всём этом настроение солдат Великой армии менялось почти ежедневно. Пробьются повозки из Варшавы с фуражом и продуктами – вроде жизнь налаживается. И наоборот – как прискачет очередной курьер из Франции. Пусть донесение и секретное, да какие секреты в отступлении? Практически все знали, что на территории большей части Франции и Пруссии хозяйничают русские со своими союзниками – азиатами. Более того, частые беглецы из бывшей Польши рассказывали страшные вещи – русские тартары и монголы истребили все польские части, а теперь методично и беспощадно уничтожают их дома и усадьбы, сжигают и вешают детей и женщин.

Хотя в Великой армии трудно было найти хоть одного солдата, не говоря уже об офицерах, не запятнавшего рук грабежами, изнасилованием и убийством. Но русские тартары и монголы – это совсем другое. Как они смеют так поступать, какие-то варвары, а не европейские благородные воины! Если француз кого и убьёт из мирных жителей, то сделает это с искренним изяществом, как и положено европейцу. А изнасилованные девушки только радуются тому, что смогли доставить удовольствие двум-трём солдатам или офицерам французской армии. Да и дети от избранных наполеоновских бойцов непременно вырастут такими же отважными и удачливыми. Ещё с этих дурёх впору деньги брать за доставленное удовольствие и перспективы. Впрочем, они и так расстаются со всем имуществом, а то и с остатками жизни.

Но все эти мысли и воспоминания сменились глухой, бессильной ненавистью перед русскими самолётами, монгольскими отрядами и тартарами, стреляющими из-за глухих засек. Само слово «засека» превратилось в матерное ругательство и проклятие. Наполеон снова и снова слал курьеров по всем оккупированным странам, ставшими «совершенно добровольно» его союзниками. Требовал от них срочных подкреплений не только живой силой, но и боеприпасами, оружием, амуницией. Фураж и продукты более-менее поставляли поляки в Варшаву. Сам же французский император уже несколько дней не мог решить дилемму.

Самым первым его желанием стало обороняться на выгодных рубежах реки Вислы в дружественном Варшавском герцогстве. Именно к этому он стремился, пополняя утраченные ресурсы, даже приказал строить укрепления. Его армия с учётом уже поступивших пополнений вдвое превышала русскую армию Кутузова. Если старый лис смог переиграть императора в обороне, то в наступлении на укреплённые позиции ветеранов подобного не случится. Одновременно, Бонапарт разыгрывал военную хитрость и несколько раз посылал парламентёров к царю Александру, предлагая перемирие и даже, чёрт побери, мир! Однако на все его послания не поступило ни одного ответа, чёртов византиец чувствовал свою силу и не желал удовольствоваться малым.

– Этот «инфант террибль» явно хочет войти в Париж победителем! Мальчик желает прославиться на поле боя! – ругался император, получая донесения агентов из Петербурга. Все они однозначно говорили о приказе Александра Кутузову перейти границу России. Однако фельдмаршал всячески затягивал форсирование Нёмана своей армией. Разведчики доложили, что Кутузов начал восстанавливать разрушенные мосты через реку для чугунки. Для вторжения в Европу всеми своими силами, включая бронепоезда, против которых практически невозможно бороться. Их броня не пробивается пулями и картечью. А попасть в быстро движущиеся вагоны из пушек практически невозможно. Единственным способом борьбы против этого стального чудовища считали разрушение рельсовой дороги.

Но в том и дело, что по территории Европы проходит сразу несколько параллельных чугунок, и угадать, куда свернёт стальное чудовище, невозможно. А разрушенные рельсы русские научились восстанавливать с поразительной скоростью и умением. Последние донесения шпионов из Петербурга заставили императора серьёзно задуматься. К русским зачастили посланники Австрии, Моравии, Богемии и прочих предателей, откровенно предлагавших свои союзнические услуги. Более того, якобы они сообщали, что для русской армии готовы магазины с фуражом и продуктами на всём пути во Францию. Хотя русский медведь не спешил заключать договоры с «пока ещё союзниками Наполеона». Но, именно то, что «пока».

Время, однако, играло на стороне русских, постепенно приближалась осенняя распутица и зимняя слякоть, когда войска надо отводить на зимние квартиры, а не устраивать манёвренные операции.

– И это только одна сторона медали, – рассуждал Бонапарт. Вторая же часть шпионских донесений с запада, особенно из Франции, с каждым днём становилась всё непонятнее. И только лично приехавший из Парижа Талейран смог внятно и откровенно сообщить правду великому полководцу.

– Мой император, Париж в кольце оккупантов! Русские союзники из Азии захватили огромные территории Франции. Не с целью пограбить и уплыть к себе в джунгли. Хотя и грабят они без всяких ограничений. В Париже скопилось огромное количество беженцев из территорий, захваченных азиатами. Почти все они без средств к существованию. Если так будет продолжаться, зимой неминуем голод и восстание, как в прошлом году. А русские агенты уговаривают отделиться различные области в отсутствие Великой армии. Под тем предлогом, что независимая Гасконь, Фландрия, Лотарингия, Нормандия и так далее, не объявляли войну русским. Поэтому там всё будет спокойно и наладится мирная жизнь. – Талейран вздохнул и попытался отдышаться, что у него плохо получалось. Таким взволнованным Наполеон редко видел своего министра.

– Более того, по линии министерства иностранных дел идут подтверждённые слухи о признании оккупированных азиатами земель Франции их колониями. Русские сателлиты эти соглашения уже подписали – Англия, Шотландия, Корнуолл, Уэльс, Голландия и другие. Моим шпионам даже удалось выкрасть один такой документ. Пожалуйста, читайте, сир. – Министр протянул Бонапарту два листа бумаги.