Текст книги "Россия и Европа"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 114 страниц)

Учитывая вместимость шлюпов, больше семи десятков казаков там не будет, с ними мы справимся. Все мои попутчики были с помповыми ружьями, я нацепил пояс с двумя револьверами. Потому мы смело направились к качавшимся у причалов шлюпам.

– Воевода Андрей Быстров, – представился я, приблизившись к казакам, – кто такие?

– Андрей! Не узнал? – быстрым шагом вышел вперёд казак, смутно показавшийся знакомым, – это я, Ерофей Подкова!

– Не узнал, богатым будешь, – я обрадовался встрече, раскрывая руки для объятий. Мы обнялись, улыбаясь, как старые знакомые, я обратил внимание на исхудавшие лица казаков, знать, голодали. – Пойдём ко мне, поговорим, товарищей твоих сейчас покормят, распоряжусь.

– Рассказывай, Ерофей, где обустроились, откуда такие кораблики ладные, – мы уселись за стол под навесом нашей «таможенной избы», я выставил немудрёное угощение, жбан с квасом, каравай хлеба, да копчёную рыбу, – мы уж год, как обосновались в этом заливе. Про тебя ни слуху, ни духу.

– Мы неподалёку от вас, в устье Амура засели, срубили острог, тунгусов поясачили, за год собрали ясак, на два шлюпа хватило. Сам в Охотск ходил за корабликами нашими, там мне о твоих людях и рассказали.

– Погоди, там же другие казаки сидели, в устье Амура? – я предчувствовал ответ, но, не удержался.

– Прогнали мы их, нас вон сколько, а тех и полусотни не набралось, – небрежно махнул рукой атаман. – Плату за твои ружья и патроны я честно привёз, как уговорились, да собираюсь ещё патронов прикупить. А на лодках наших по островам проедем, говорят, там морская выдра, больно мех у неё прибыльный. Под это дело и берём патроны, шалят на островах людишки, опасно там стало.

– Погоди, а куда ушли те казаки, что вы прогнали? – мне не улыбалось получить рядом с Владивостоком обозлённый отряд казаков, сиречь, разбойников, – на север, к Охотску, или в другое место?

– Вроде, вверх по Амуру, точно не знаю, плюнь на них, давай торг вести. – Ерофей вышел на улицу и махнул рукой своим казакам, – сейчас принесут меха, рассчитаемся, да за патроны новые заплатим. Лет пять такой жизни и можно домой возвращаться, денег на внуков хватит.

– Ясак вы, хоть, в Охотск отвезли? – полюбопытствовал я.

– А как же, всё честь по чести, отвезли и сдали, царские власти к нам вопросов не имеют. Нешто мы не понимаем, дружбу терять с властями не будем. Другое дело, торговцы эти, особенно китайцы, тех мы раздеваем догола. За зиму шесть торговцев выгнали с нашей земли, триста соболей, не поверишь, увозили к себе ханьцы. Прежние казаки всё больше в остроге сидели, вот китаёзы и распоясались, наших ясачных тунгусов расторговали. – Атаман раскраснелся, тема китайцев его задела за живое, – не поверишь, выгребают всё дочиста, у тунгусов ясак нечем платить после торговцев.

– Ерофей, давай договоримся по границам между нами, чтобы наши охотники к вам не заходили, а твои казаки наших тунгусов не трогали. Соседи вы добрые, глядишь, поможем друг другу в тяжёлые времена, но, договоримся о границе сразу.

– Дело говоришь, давай карту, – Подкова вытащил замусоленный лоскут когда-то белой ткани, с нарисованным побережьем от Охотска до Владивостока.

Я сходил за нашими грубыми картами, мы сели измерять расстояния и обговаривать границы. Получаса нам хватило, чтобы согласовать свои территории. Казаки обязались ближе ста вёрст к Уссури по Амуру и тайге не подходить. А побережье между нашим городом и устьем Амура мы разделили пополам, решив точную границу провести позднее, когда выберем приметный ориентир. От побережья линия границы шла к месту впадения Уссури в Амур, вернее, на сто вёрст ниже по течению Амура. Границу по северному берегу Амура мы не стали смотреть, туда своих людей я не собирался отправлять. Едва согласовали границы, расписавшись на двух одинаковых экземплярах, по одному каждой из сторон, казаки принесли меха. Ими они честно расплатились за полученное оружие, по уговорённым ценам. Затем купили десять тысяч патронов к своим ружьям, уже по новой, дальневосточной цене. Однако, меха у казаков я решил принимать по выгодным для них расценкам. По пятьдесят рублей за шкурку соболя, столько же мы платили нашим охотникам. Атаман сразу оценил наш подход и обещал всю пушнину сбывать исключительно нам. Ещё бы, в Охотске и за двадцать рублей соболя не продашь.

– Нам бы, воевода, ружей твоих купить, полсотни, – Подкова погладил свою «Лушу», – шибко добрые ружья, лёгкие и удобные. Давай, обговорим цену.

– Увы, дорогой, ружей мы не делаем, железа найти не можем. Если дальше так пойдёт, и патронов тебе не продадим, себе не останется. – Я откровенно лукавил, на складе у нас хранились триста с лишним ружей и полсотни помповиков. Их мы придерживали для вооружения прибывающих поселенцев, торговать оружием, по крайней мере, до организации собственного производства, я не собирался. Никакая прибыль не заменит безопасность наших людей. Объяснять всё это атаману не было необходимости.

– Поди его и нет здесь, надо с Алтайских заводов везти?

– Нет, знаю точно, железо есть, просто за год не нашли. Твои ребята помогли бы, глядишь, быстрее управимся, как?

– Так, мои казаки в рудах не разбираются, какая от них помощь будет?

– Очень простая, где заметят камни тяжёлые или разноцветные, кусок небольшой отбить и нам принести, только место запомнить надо, лучше записать. В другой раз за патронами приедешь, эти камни с записками привези, хоть сто штук или больше. Найдём по этим камням полезный рудник, обещаю ружьё подарить тому, кто камень добудет. Да и вам выгода прямая, ружья начнём делать, первые покупатели вы будете. Железную руду можно даже с корабля найти, запомнить места, где у берега стрелка компаса крутится, матка, по-вашему. Эти места запомнить и нам показать, там наверняка железо есть.

– Матка, говоришь, крутится, – задумался Ерофей, – проплывали мы такое место, верстах в шестидесяти от вашего острога. Там стрелка крутилась, как оглашенная, место показать могу.

– Что ж ты молчал, – я едва не подпрыгнул, – сейчас с тобой своих людей отправлю, высадите их в том месте. Через полчаса они будут у твоих шлюпов.

По моей просьбе, казаки отправились на север сразу, как приняли на борт десяток наших ребят, обученных основам геологии. Моё острое желание найти железо совпало со стремлением атамана не оставлять своих казаков в городе. Скорее всего, Подкова опасался конфликтов между его и нашими людьми. Пока мы были казакам нужнее, чем они нам. Хотя, меха, полученные от наших соседей, в столице потянут не меньше пятидесяти тысяч рублей серебром, за вычетом стоимости проданных припасов.

Не зря мы рискнули довериться Подкове в Таракановке, не зря. Вслед за отплывшими рудознатцами по берегу на следующий день мы отправили три фургона с рабочими и инструментом, взрывчаткой. Если парни найдут выходы железной руды, нужно быстро оценить объём и начать разработку, скоро осень. До зимы надо наработать, как можно больший запас руды, вдруг зимой не сможем организовать добычу и доставку, так запасы на зиму подготовим. Чтобы наши печи не простаивали под снегом. Почему-то, я не сомневался в скором обнаружении железной руды, и просчитал необходимое количество угля, транспорта и рабочих, для выплавки чугуна в домне с дальнейшей переделкой в железо. Расчёты пришлось переделывать трижды, потом ещё два раза, оптимистичный прогноз и пессимистичный вариант. Эти данные заставили меня забыть об осаде наших острогов, так всё оказалось плохо по любым расчётам.

В Воткинске и Таракановке выплавкой железа и чугуна мы не занимались, отливки в Воткинск поступали из Гороблагодатских заводов, сплавлялись по Каме. В заводских печах мы плавили уже готовые полуфабрикаты, можно так выразиться, потому и обходились небольшим количеством рабочих. Здесь же, на Дальнем Востоке, нам придётся организовывать всё производство с нуля, начиная от подготовки древесного угля, подвоза каменного угля, добычи и доставки железной руды. Всех рабочих придётся накормить, одеть, обеспечить инструментом, жильём. Заготовить корм для лошадей, упряжь и повозки, проложить удобные дороги. И всё это вручную, причём, как обычно, срочно и быстро, если мы хотим увидеть реальную отдачу при жизни, а не в светлом будущем.

В двадцатом и двадцать первом веке любили говорить, что одно рабочее место в автомобильной промышленности или самолётостроении, приводит к возникновению десяти-пятнадцати-двадцати, к примеру, рабочих мест в смежных отраслях, так это при достаточном уровне механизации. У нас перспективы оказались не такими радостными. Учитывая, что только на изготовлении паровых двигателей, оружейном производстве и стекольном деле, даже в первое время планировали работать не менее ста рабочих и мастеров, уже проживающих во Владивостоке, примерное число вспомогательных рабочих зашкаливало за тысячу. Только на добычу угля, железной руды, дров и перевозку всего этого, требовались полтысячи рабочих. Плюс рабочие-дорожники, повара, строители, прочая обслуга, труд у нас исключительно ручной, этих набирается столько же. Не удивлюсь, если в реальности мои расчёты окажутся заниженными, раза в два или больше. Вполне возможно, что для обеспечения рабочих пищей придётся заводить рыболовный флот, хотя, пока цены на китайские продукты вполне устраивали.

Те несколько дней, что я в раздумьях обходил окрестности нашего городка, выбирая место под размещение складов и производств, серьёзно поменяли ситуацию вокруг осаждённых крепостей. После разгрома артиллерии, китайские военачальники, видимо, от безысходности, всё-таки предприняли попытки штурма острогов. На этот раз, не согласовали свои действия, атаковали в разные дни. Однако, очень похожие своей тактикой одновременного нападения со всех сторон крепости. Учитывая, что пушек в крепостях мы оставили всего по три штуки, пришлось нашим парням трудно. Первый натиск, самый опасный, отражать пришлось всем, включая стрелков. Расход боеприпасов оказался критическим, от прежних запасов осталась едва третья часть. Зато потери китайцев вышли ужасными, по самым скромным оценкам, только мёртвых на поле боя, коменданты крепостей насчитали до пятисот человек. Если добавить туда, как минимум впятеро больше раненых, стала понятной дальнейшая тактика китайцев.

Собрав убитых и раненых, два дня противник отдыхал, видимо, осмысливая дальнейшие перспективы осады. Потом начались вялотекущие имитации атак, в них, боясь повторения ужасных потерь первого штурма, солдаты просто ложились на землю после первых выстрелов осаждённых. Учитывая, что командиров, пытавшихся поднять свои отряды в атаку, наши парни отстреливали в первую очередь, на этом штурм и заканчивался. Китайские солдаты подбирали тело убитого командира и, с чистой совестью, возвращались в лагерь. Думаю, после недели ежедневных атак, смертность командиров в обеих китайских армиях заметно превысила солдатскую. Вряд ли это прошло мимо внимания генералов. Хотя, войску, осаждавшему крепость Ближнюю, скоро стало не до осады. К этому времени конница Ильшата добралась до нашего острога. Пользуясь радиосвязью, Фаддей согласовал с командиром кавалерии совместные действия.

В результате их замысел полностью удался. В назначенный час, рано поутру, башкирские всадники ворвались в тылы китайской армии. Большую часть своего пути они прошли без шума, вырезая редкие посты охраны и зазевавшихся тыловиков. Реальное сопротивление башкиры встретили возле генеральских шатров, от отряда охраны командующего. Пока часть кавалеристов расстреливала сопротивлявшихся солдат, спешившиеся разведчики подобрались к самому сердцу лагеря. Учитывая, что я не просил захватить китайских командиров живыми, шатры главных полководцев просто забросали гранатами, расстреляв всех выживших. Разрывы гранат стали сигналом для осаждённых, поддержавших вылазку кавалеристов миномётным и артиллерийским огнём. Благо, за время осады передовые позиции врага пристреляли отлично.

Не надо быть пророком, чтобы предсказать действия солдат, оставшихся почти без командиров, когда их начали расстреливать со всех сторон. Шквальный артиллерийский огонь с фронта наложился на взрывы гранат в центре, беглую стрельбу в тылу. Началась откровенная паника, о сопротивлении никто не думал, солдаты разбегались, сметая немногочисленных командиров, пытавшихся сохранить порядок. Бойцы Ильшата не преминули воспользоваться этим, разъехались небольшими группами по расположению китайской армии, расстреливая всех, кто походил на командиров. Молодцы, правильно обучил их Ильшат, пора ему полковника присваивать! Под шумок, в осаждённую крепость провели вьючных лошадей, доставивших дополнительный боезапас. Бегство китайцев быстро перешло в повальное, преследовать их кавалеристы не стали, ограничившись зачисткой территории вражеского лагеря. Нет, всех подряд наши бойцы не убивали, только тех, кто пытался сопротивляться. В лагере, кроме тяжелораненых, к удивлению башкир, остались сотни три китайских солдат, не ставших убегать.

Позднее мы узнали, что такому количеству пленных обязаны своей щедрой плате китайским рабочим. Те из прошлогодних пленников, кого мы не взяли на работу, естественно, в большинстве своём, вновь попали в солдаты. Их воспоминания об упущенной возможности работы на варваров, рассказы о размере платы нанятым пленникам, сильно разложили сослуживцев. Тем более, что за год во Владивостоке успели побывать не меньше десятка китайских торговцев. Они разговаривали с нашими рабочими, те подтвердили, что получают оговорённую плату и питание полностью. Эти разговоры дошли до солдат, сыграв роль катализатора. Ещё бы, получать за солдатскую службу, подвергаясь опасности гибели, в четыре-пять раз меньше, чем сдавшись в плен! Как вы полагаете, какие мысли бродили в головах вечно голодных китайских пехотинцев?

Уже после обеда из крепости выехали трофейные команды, а здоровые пленники принялись хоронить мёртвых. С нашей стороны погибли два бойца, три десятка получили ранения. Китайцы похоронили немного своих, сто семьдесят погибших и умерших от ран. Полтысячи тяжелораненых и больных в течение недели пленные развезли по окрестным деревням, лечить бывших врагов наши ребята не собирались. Всё-таки, восемнадцатый век, а не двадцать первый, да и лекарей у нас не было, никаких. Оставшихся пленников загрузили трофеями – пушками, запасом пороха, одеждой, доспехами, оружием и прочим барахлом, под конвоем двадцати кавалеристов, в большинстве раненых, отправили во Владивосток. Это я попросил по рации доставить в город пленных, пока не наступила зима, хоть бараки для них отстроить надо до холодов.

Когда я обсчитал необходимые затраты на найм рабочих, настроение резко упало. Даже при мизерной плате китайским рабочим мы рисковали не дотянуть до продажи первой продукции. Как минимум, в течение года нужно было выполнить две несовместимые задачи. Первая – развить добычу руды и угля, выплавить сотни тонн железа, из которого изготовить десятки паровых двигателей и сотни ружей. Вторая задача состояла в том, чтобы дотянуть до поступления средств от продажи добытых мехов, либо начала продажи оружия. Это не меньше года, продавать меха в Сибири было невыгодно, выходило в десять раз дешевле, нежели в Петербурге. Причём, денег в нашей казне оставалось впритык, чтобы прожить зиму. Мы совершенно забыли, что будущим летом закончатся трёхлетние контракты наших учителей. Обещанные по контракту одежда и питание у них были, но выплатить им по четыреста восемьдесят рублей за два последних года уже сейчас нереально. Общая сумма выплат составит почти пятнадцать тысяч рублей, мехами тут не отделаться. Такие, вот, пироги получались. Обманывать ребят ожиданием мне было совестно, давать часть выплат натурой, стыдно. Тем более, что честная расплата по договору станет лучшей рекламой нашему предприятию.

В таких обстоятельствах оставалась надежда только на пленных, их можно привлечь к работам бесплатно, постепенно отбирая лучших работников для заключения контрактов. Кроме того, появилась возможность расплачиваться с китайскими торговцами трофеями. Несколько десятков пушек пойдут на производство патронов, остальные попытаемся продать, хотя бы японцам или корейцам, иного выхода не было. Опасаясь нападения, нет, не китайских войск, а грабителей, наверняка облизывавшихся на богатые трофеи, я выслал навстречу каравану пленников последних наших конников, остававшихся в городе, все шесть десятков. С такими объёмами перевозки грузов и людей по суше, подумалось тогда, первую железную дорогу придётся к озеру Ханка строить, а то и до самой Сунгари. К счастью, добрались наши парни с пленными и трофеями без проблем, выносливый народ, эти китайцы, и спокойный, на удивление.

Казна, захваченная в генеральском шатре, на этот раз оказалась невелика, её мы решили оставить в распоряжении коменданта крепости Ближней. А наши кавалеристы-герои, отдохнули всего один день, радуясь добыче и обсуждая эпизоды сражения. Через день, они рысью отправились к Надёжному. Там осада также выродилась в вялотекущий театр, с формальной ежедневной атакой и редкими выстрелами осаждённых. Наши кавалеристы, воодушевлённые удачей под крепостью Ближней, не расслабились. Учитывая предыдущий опыт, Ильшат уверенно провёл вторую операцию, согласовав детали с Василием Фёдоровичем. Были у него опасения, что маньчжурский военачальник знает о разгроме своего коллеги и примет меры. К счастью, по причине почти полного истребления офицеров, никто из бежавших с поля боя солдат, не рискнул сообщить генералу печальную весть. Умудрённые опытом китайцы не сомневались, что награды не будет, а голову потерять вполне могут.

Меньше двух лет назад присягали мне башкиры, за это время ставшие настоящими воинами, способными не просто бесстрашно кидаться на врага, размахивая саблей. Мы с Палычем учили наших парней, в первую очередь, думать и ставить себя на место врага, а не рисоваться своей смелостью. Видимо, наши уроки пошли впрок, поскольку подавляющее большинство воинов Ильшата, как и вогульские стрелки, научились воевать спокойно, по-хозяйски. Не подставляться под удары и не тратить попусту патроны, предусматривать мелочи, прикрывать друзей и не жалеть вооружённого врага, погнавшись за наживой. Любители трофеев, срывавшие сабли прямо с трупа в бою, у нас не задерживались. Многие поменяли своё поведение, стали спокойнее, не рвались за наживой, поскольку знали, что не будут обделены. Те, кто не успел или не захотел измениться, погибли.

Из каждого боя наши командиры делали выводы, анализируя возможные варианты событий. Потому разгром китайского отряда под острогом Надёжным прошёл без жертв с нашей стороны. Результаты оказались не хуже, полтысячи пленных и огромное количество трофеев, казна, жаль, полупустая. В тот же вечер, когда я передал поздравление нашим парням с победой, из Белого Камня пришла шифровка. Надо сказать, для особо важных или опасных сообщений, передаваемых по радиоцепочке, комендантам крепостей Палыч оставил простенькие шифры, для каждого разные. Расшифровав короткое сообщение Степана Титова, я долго сидел неподвижно, расслабившись впервые за последний месяц. На одном из притоков Аргуни старатели нашли золото, достаточно много, чтобы одновременно задействовать на его добыче несколько сотен человек. Тогда за короткую сибирскую осень мы успеем намыть максимум благородного металла. Призрак бесславного банкротства, терзавший меня почти год, отступил.

Глава 10

Семьдесят шестой год, осень тысяча семьсот семьдесят шестого года, естественно, показалась вдвое длиннее предыдущих лет, столько событий вместили последние месяцы года. Необыкновенно богатая на приятные новости осень, не закончилась известием об открытии золотых россыпей под Аргунью. Уже в сентябре пленные китайцы начали добычу золота на прииске, под охраной других китайцев, нанятых на работу год назад. Плюнув на неизбежное воровство, мы решили не отвлекать русских мастеров на такое занятие, для них хватало более важных дел. Таких, например, как организация выплавки чугуна возле Белого Камня. Там нашли небольшие выходы железной руды, не оставлять же её, при наличии огромного количества пленных китайцев. Мы не привыкли к изобилию рабочих рук, поэтому сказочные темпы строительства восхищали.

До холодов китайцы успели отстроить себе жильё рядом с острогом, развернуть производство кирпича и начать строительство первой домны. Одновременно добывали железную руду, пережигали дрова на древесный уголь, запасали на зиму красную рыбу. Понятно, что не все пленники работали с охотой, много бывших солдат в принципе не желали ничего делать даром. Таких отправляли на самые тяжёлые работы, а особенно недовольных Палыч прилюдно вздёрнул на ветках деревьев. Не забыв популярно разъяснить китайцам, что они, не нанятые рабочие, они не сами пришли наниматься на работу. Они пришли убивать нас, и то, что пленные ещё живы, здоровы, и накормлены, не их заслуга, а наша доброта.

– Те из вас, кто недоволен, могут убежать, ловить не будем, – Палыч подождал, пока его речь переведут многочисленные переводчики, – но, я обещаю, что лучших работников мы ежемесячно будем приглашать к себе. Уже не как пленников, а в качестве наёмных рабочих, с оплатой гораздо выше, чем в Поднебесной. Тех же, кто убежит, предупреждаю, чтобы не шли в солдаты. Будем убивать всех, кто обнажит в нашу сторону меч, оружия у нас достаточно, ваши офицеры убедились на собственном горьком опыте. А пленников, что захватим в будущих сражениях, заставим бесплатно работать не меньше трёх лет, на рудниках. Сейчас у вас последняя возможность не просто выжить, а заработать и стать уважаемым человеком. Потому трупы этих лентяев станут для всех первым и последним уроком.

Конечно, утром в бараках не досчитались семидесяти пленников, зато с остальными проблем не возникло. И охранники не столько сторожили оставшихся рабочих, сколько руководили работами, распределяя по местам выработки. За зиму, что характерно, ни единого случая гибели пленных на Белом Камне не допустили. У нас во Владивостоке пленные изначально собирались заработать, а лентяи убежали ещё при переправе через Сунгари. К тому времени, когда китайцы привели обоз с трофеями к побережью океана, успела вернуться наша геологоразведочная экспедиция. Парни нашли долгожданные богатейшие железные руды, да не просто железные, как я убедился после подробных анализов. Там фактически соседствовали обычная железная руда и месторождение полиметаллических руд, в которых была намешана половина таблицы Менделеева.

Вот свезло, так свезло, как говаривал незабвенный Полиграф Полиграфович Шариков, от таких результатов у меня чуть слюна не потекла. И не только у меня, много рабочих и мастеров, освобождённых и бежавших с Демидовских заводов, давно скучали по знакомой работе. Они и начали разворачивать выплавку чугуна, обзавелись своими бригадами китайцев, оставив мне чисто административные хозяйственные функции. Мужики за несколько лет соскучились по работе, загоняли китайцев, но, темпы строительства и подготовки производства набрали фантастические. Уже через два месяца, до наступления холодов, провели первые плавки, доставили в городские мастерские тридцать пудов вполне приличного чугуна. На него буквально набросились кузнецы и сормовские механики. Те к этому времени давно перековали трофейный хлам и ждали настоящих объёмов работы.

Вообще, той осенью все работали с небывалым подъёмом, задерживаясь до поздней ночи. Никаких семейных скандалов за зиму я не слышал, жалоб от жён не поступало. Ещё бы, каждая семья и даже холостяки получили свою долю китайских трофеев. От комплектов одежды и тканей, посуды и палаток, до различных безделушек, подсвечников и прочей мелочи. Женщинам, занимавшимся хозяйством, хватало хлопот с новыми приобретениями. Более крупное и ценное имущество, как повозки, большие котлы для пищи, офицерские шатры и несколько лошадок, мы выставили на продажу. Деньги у наших горожан водились, коммунизма во Владивостоке не было. За работу, что характерно, все наши мастера и рабочие получали твёрдую плату серебром. Другое дело, что оставшиеся без работы по причине отсутствия железа рабочие перебивались случайными заработками, до выплаты пособий безработным мы ещё не дошли. Правда, работы за последний год всем хватало и по хозяйству, обустроиться, распахать целину, посеять и собрать урожай. Так, что мужики не просиживали время на крылечках, но, по настоящей работе соскучились.

Поступавшие отливки буквально с повозок шли в работу, уже в начале декабря мастера кузнечного производства, оружейного, даже механики Николая Сормова пришли просить помощников. Сколько могли, набирали из башкирской и вогульской молодёжи. Однако, постепенно всё больше китайцев переходили работать на производство. Интересно, что китайцами их назвали только мы, сами они делились чуть не на десяток племён, с разными языками и внешностью, порой не понимали друг друга. Поэтому все стремились быстро выучить русский язык и разговаривали между собой исключительно по-русски. Примерно, как на Кавказе, где русский язык лет триста служит единственным способом межнационального общения между многочисленными, но гордыми народностями.

Наши три капитана добрались на юге до корейского порта, откуда были изгнаны, аналогичная ситуация повторилась и во втором порту, и в третьем. Когда Клаас, командир нашей небольшой флотилии, разобрался в ситуации, положение вещей оказалось серьёзным. Корея, как мы подозревали, но боялись верить, придерживалась принципа изоляции от иностранцев, за исключением, по понятным мотивам, китайцев. Ещё бы, Китай уже больше ста лет фактически оккупировал Корею, даже верховный правитель Страны Утренней Свежести ван вступал в права после одобрения китайского императора. Понятное дело, Срединная Империя не собиралась делиться огромными доходами с полуострова, потому ваном был наложен запрет на посещение корейских портов европейцами. После таких сведений все три капитана поспешили вернуться во Владивосток, для получения дальнейших инструкций.

– Что будем делать, воевода? – был первый вопрос капитанов и торговцев, вернувшихся «не солоно хлебавши».

Я, честно говоря, совсем ничего не знал о ситуации в Корее в это время, от наших разведчиков Агаевых никакой информации по соседней стране не было. Собственно, в этом была наша недоработка, про Корею мы совсем забыли, все силы были брошены на выживание в борьбе с китайскими отрядами. Что же, придётся заниматься разведкой более основательно, но это планы на будущее. А пока мы нуждались в быстрейшем налаживании полноценных торговых отношений с соседними странами региона.

Ни мы с Палычем, на наши доморощенные торговцы, не сомневались, что приплывавшие во Владивосток китайские купцы обдирают нас, как липку, несмотря на отсутствие торговых пошлин в нашем порту. Тем более, что по поведению китайцев мы давно поняли, как дорого можно продать в Китае меха, едва ли не по ценам Санкт-Петербурга. Это подтверждали рассказы казаков, но, они опасались на своих судах пробираться в Южный Китай, где можно взять достойную цену за меха. Слишком свежи были воспоминания о двух русских шлюпах, исчезнувших на пути в Китай три года назад. Конечно, они могли утонуть в шторм, но казаки не без основания подозревали, что русских торговцев попросту ограбили и продали в рабство, либо убили. Китайское побережье славилось обилием пиратов, причем не только китайских, но и японских. Ходили слухи, что их джонки и сампаны нападают даже на европейские корабли, вооружённые пушками. В таких обстоятельствах казаки и русские добытчики каланов на своих безоружных, по существу, шлюпах и кочах, не рисковали плавать южнее Курильских островов. Особенно в последнее время, когда появилась отличная возможность сбывать меха нам, по сибирским ценам, в разы выше, чем в Охотске.

Итак, – мысленно разбил я возникшую проблему на несколько составляющих.– Во-первых, нужен выход на рынки Китая и Кореи, а лучше и прочих стран Юго-Восточной Азии. С Кореей облом, туда придётся сначала послать разведчиков по суше, потом принимать решение. С Китаем как быть? Я попытался очередной раз вспомнить хоть что-либо из истории Китая 18 века. Кроме опиумных войн, когда Англия воевала с Китаем, никаких ассоциаций. Да и то, были сомнения, не в 19 ли веке состоялись эти войны. Однако, неожиданно пришли на ум отчёты Фаддея и моего тестя о построениях китайских отрядов в каре и колонны, явно отдававшие европейской школой боевых действий. Если европейцам доверили выступить в роли военных советников, торговля с ними наверняка идёт. Вспомнил, Макао! Точно, португальская, по-моему, колония или фактория, чёрт его разберёт. Должна быть на южном побережье Китая. Туда и отправим наших капитанов.

Во-вторых, кораблям нужна защита, пушки при абордаже нескольких джонок могут не выручить. Все корабли надо усилить отрядами стрелков, хотя бы на первый раз. На три корабля будет достаточно взвода стрелков. А команду вооружим револьверами, да на пушки стальные щитки поставим, сейчас, слава богу, стального листа достаточно, прокатный стан работает.

В-третьих, придётся плыть самому, английский разговорный я знаю неплохо, с немцами тоже договорюсь. Мефодий Хромов испанским и французским владеет, его с собой возьмём, он мужик надёжный. Голландцев нам Клаас перетолмачит.

– Значит, так, господа негоцианты, – успокаивающе улыбнулся я капитанам и торговцам, – будем торговать с Китаем, через Макао и Формозу. Слышали о таких портах?

– Я, я, – довольно осклабились все три шкипера, явно не однажды слыхали эти названия.

– Я знаю, где эти порты, там разрешена торговля с европейцами. Как только во Владивосток вернётся Иван Палыч, сам пойду с вами на юг. А пока его ждём, немного вооружим суда и пересмотрим груз. Завтра же этим займёмся.

За неделю, пока ждали возвращения Ивана с очередной партией переселенцев и трофеями, я отправил две группы толковых «наших» китайцев в Корею, посуху, с заданием установить контакты с контрабандистами и разведать ситуацию в соседних с нами провинциях, кому можно продать нашу продукцию? Благо, среди торговцев ходили слухи о восстании в горах, буквально в сотне километров от нас. Не хочет Корея с нами торговать, будем продавать оружие восставшим, что за него взять, найдём. Конечно, я не специалист по разведке, но, моего опыта хватает, чтобы за год разобраться в человеке, будь он трижды китаец. Работа в горячем цехе, знаете ли, очень способствует взаимопониманию. Тем более, что, памятуя основы конспирации, ни одна группа не знала о существовании других разведчиков, но, имела несколько паролей и способов связи, на оговорённые случаи жизни. Да и какая разведка будет проверять всех китайских торговцев, тем более, в подконтрольной Китаю Корее? А в патриотизм наших «китайцев» мы с Иваном не верили, не пришли ещё те времена. Да и китайцы, как я упоминал, сами себя считали кем угодно, даже русскими, но не китайцами, в нашем понимании.