Текст книги "Россия и Европа"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 76 (всего у книги 114 страниц)

Лёг спать оперативник довольно поздно, мобильник показал начало второго часа ночи. Насколько это время совпадало с местным, покажет жизнь. В любом случае, спать придётся недолго, после полудня надо приготовиться встретить управляющего, путешествующего явно не в одиночку. По словам Ермолая, кроме кучера-охранника, управляющего графов Демидовых сопровождает не меньше четырёх вооружённых ружьями всадников. Не столько для защиты от разбойников – они и без того главные разбойники на триста вёрст в округе, сколько для показательной расправы с крестьянами или рабочими, при возможной попытке возмущения.

Глава 3

Утром друзья проснулись рано, хотя ночью регулярно просыпались и прислушивались. Главарь, рану которого накануне лишь замотали какой-то тряпкой, был жив и явно поздоровел. Хотя Никита втайне надеялся избавиться от него естественным способом. Но, судя по всему, придётся его мочить – оставлять в живых опасно. Именно об этом и думал на рассвете оперативник, нарезая на столе нехитрый завтрак. Рядом Юра на каком-то примусе разогревал чайник. Утренний чай, горячий и крепкий, даже летом – дело святое, оба друга придерживались похожих принципов.

– Похоже, мы реально влипли в прошлое, да ещё ненормальное, – задумался вслух кандидат наук, заканчивая молчаливый завтрак. Кормить раненого бандита никто из них даже не подумал, до подобной толерантности два рукопашника не опустились. А Ермолай, если он действительно абориген из девятнадцатого века, легко до обеда голодом проживёт.

– Надо брать Маккея, колоть его и потрошить. Деньги нам понадобятся большие, чтобы грамотно скрыться от розыска. – Кивнул головой капитан, допивая крепчайший чифир.

– А охрану его куда деть? – не особенно сомневаясь в ответе друга, повернулся Юра к собеседнику.

– Выбора нет – в расход. Зарядим все ружья и револьверы, Ермолай откроет ворота, на въезде во двор рэкетиров и встретим, – оперативник задумался и добавил: – Или лучше назвать их торговцами чёрным деревом? Как Себастьян Перейра, работорговец у Майн Рида?

– Согласен, всё равно нелюди, тогда уж торговцы белым деревом? – утвердительно кивнул преподаватель.

После завтрака сыщик проверил Ермолая, уверенно подтвердившего, что раньше обеда гостей ждать не стоит. Пока возчик кормил и поил скотину, друзья распределили оружие между собой и даже отстрелялись по разу во дворе, за домом. Обоих приятно удивили боеприпасы с бездымным порохом. Потом принялись ждать «дорогих гостей», отправив возчика в привычный чулан. Раненого Демьяна напоили водой и спустили в подклеть, навязав самодельный кляп, во избежание, так сказать. На всякий случай оперативник обошёл вокруг разбойничьей базы, в поисках следов чужого присутствия и какой-либо цивилизации. Не забыли друзья приготовить ценности, одежду и продукты, заранее собрали свои рюкзаки, дополнили свои костюмы элементами девятнадцатого века.

Вдруг придётся срочно уходить, надо приготовиться к любому исходу дела. Почти перед полуднем друзья быстро перекусили, готовясь к предстоящей схватке. Нервничал исключительно Юрий, регулярно вытирая пот, капельками выступавший на лбу мужчины. Русанов и сам чувствовал себя не в своей тарелке, но, в отличие от своего гражданского друга, понимал, что обратного пути нет. Даже если это не девятнадцатый век, убивать и убегать придётся. Уж капитан полиции отлично представлял свою судьбу в родном времени с трупами за спиной.

Это в кино положительный герой убивает бандита и уходит домой пить чай. В жизни он будет счастлив, если не арестуют сразу, а только разоружат. Потом будут долгие дни расследования, принудительный отпуск и подозрение со стороны начальства, что в большинстве случаев заканчивается судом и лишением свободы. Как правило, не за убийство, а за превышение полномочий или подобные статьи, будто специально придуманные для осуждения любого сотрудника полиции, за исключением, пожалуй, паспортистов и прочих взяточников.

Практически каждый оперативник и следователь буквально через пару лет карьеры, если не дурак, понимает всю хрупкость своего положения на службе. Если дурак, то его выгоняют или садят на скамью подсудимых раньше. Так вот, чтобы эффективно работать, подавляющее большинство реальных работников полиции – опера, следователи, участковые и так далее, вынужденно балансируют на грани нарушения законов. Во-первых, так составлены сами законы и нормативные документы, где не даны чёткие формулировки нарушений. Привести пример? Пожалуйста, их есть у меня.

Знаете, с чего начинается расследование каждого убийства, независимо где произошедшее – в городе или глухом лесу? Еще до возбуждения уголовного дела в течение суток происходит так называемая служебная проверка: «выяснение причин и условий совершения тяжкого преступления». Или установление начальниками факта, кого обвинить в убийстве. Да-да, именно в таком духе. Если сельский тракторист убил жену, отгадайте, кто виноват? Участковый, конечно, оштрафовавший тракториста за пьянку всего три раза за последний год. Вернее, составил протоколы, решение по которым принимал всё тот же начальник полиции, которому позвонили перед этим из района и попросили не трогать отличного работягу.

Пусть участковый составил хоть десять протоколов, большинство из которых тот же начальник полиции своим решением отправил «на доработку», то есть просто выбросил. Ибо какая доработка может быть у протокола семейной драки «в узком кругу» поздним вечером? Опросить избитую жену ещё два раза, добившись, что она «забудет» как муж её бил, а синяки от побоев сойдут? Тогда протокол «дорабатывается» в нужном направлении, как и требовало районное начальство. Зато участкового всегда есть за что наказать. То есть, его руководство решает только одно – нужен такой работник или нет. Если слишком шебутной или «умный», то всегда найдутся недостатки в работе.

Вот и получает такой умник от начальства одно наказание за другим, затем увольнение или уголовное дело. За что? Всё по той же любимой статье – халатность (если мало оштрафовал) или превышение служебных полномочий (если много оштрафовал, на что пожаловались из районного руководства). И это самый простой пример, на самом деле участкового можно наказать буквально за всё – от пьянства сантехника, в результате которого затопило многоквартирный дом перед выборами (!). Почему не принимал меры профилактики? До плохой явки электората на выборы любого уровня по причине жалоб на руководство районного и городского уровня.

Причём тут, скажете мне, участковый? Очень легко найти причину – почему медленно реагировал на жалобы жителей? Почему действовал по закону, в течение десяти дней, а не в течение трёх дней? Значит, занимался волокитой рассмотрения материалов, потому электорат и недоволен, а никак не по вине районного руководства. Если реагировал в течение суток на жалобы – претензии иного направления: превышал полномочия, не изучал конфликт всесторонне и полно, принимал решение наспех. Опять виноват, едва ли не больше, чем за волокиту. И так далее и тому подобное. Благо наши законы и правила составлены весьма расплывчато.

Именно там расписано рассмотрение жалоб в течение десяти дней (в законе), в исключительных случаях – в течение месяца (в том же законе), а при необходимости – в течение трёх дней. И хорошие формулировки – в исключительных случаях и при необходимости. Участковому показалось, что случай был не исключительным. Так что может понимать молодой лейтенант или капитан в своей службе, пусть он и отдал ей десять лет, да ещё после школы полиции? Конечно, назначенная (при необходимости) проверка покажет, что случай был не просто исключительным, а вопиющим. И не важно, что проверяющий его майор с молодости работает кадровиком или замполитом, который не знает, как уголовное дело выглядит. И не важно, что у него образование – культпросветучилище, а пистолет в руках замполит не держал и живого преступника не видел. Важно то, что эти проверяющие назначены приказом начальника полиции и прошли согласование того же замполита и кадровой службы. Фактически согласовали сами себя, поэтому всё получается, как в любимой русской пословице – закон что дышло, как повернул, так и вышло.

И такие возможности только на одном примере – бытовое пьянство. Если кто не знает, только по многочисленным приказам и нормативным документам простой участковый уполномоченный обязан проверять (именно обязан, а не имеет право), более полусотни направлений: от соблюдения правил торговли, санитарных норм и прочего до профилактики изнасилований и заказных (!) убийств.

Думаете, шучу? Отнюдь, ещё в девяностые годы, на полном серьёзе следователи прокуратуры вменяли заказное убийство одного селянина другому, которому жена потерпевшего пообещала несколько бутылок водки за ликвидацию мужа-алкоголика. Уже не помню, сколько именно, но читал такой факт лично. И не в газете, а в милицейских тогда ещё учётах, которые сам регистрировал в ту бытность. Прокуроры и судьи на голубом глазу подписывали все эти хитровыдуманные документы, у них тоже были показатели по выявлению и пресечению заказных убийств. Поясняю, ВСЕ эти требования участковый обязан выполнять. Если за отчётный период у него не будет пары протоколов или выявленного уголовного дела хоть по одному из требований многочисленных приказов, наказание неминуемо.

Пусть хоть сто процентов преступлений на участке раскрыты. Но если нет штрафов за появление граждан на улице в пьяном виде, оскорбляющем человеческое достоинство, офицера есть за что наказать, в лучшем случае задержать звание или повышение в должности. Так устроен мир, как говорит Тимофей Баженов. С другими оперативными службами такая же ерунда – всё зависит от милости начальства. Поэтому Русанов, как и многие опера давно задумывался о возможности скрыться от показательного правосудия, не дай бог, если такое наступит. И по оговоркам старых сыщиков, был не одинок в таком желании. Почти у всех были заначки чистых документов, оружия, наличных денег. Причём, как правило, в самых неожиданных местах, не дома.

Также все оперативники держали в уме пару-тройку квартир или домов, где можно отсидеться месяц-другой, как минимум. О таких квартирах не знали даже собутыльники, не говоря о начальстве и жёнах. С введением электронных учётов в стране и установкой видеокамер Никита также менял планы своих действий, если вынужден будет бежать от пристрастного правосудия. Но сам факт превращения служителя закона в скрывающегося преступника никого из оперативников не удивлял. Любимая поговорка русских сыщиков – от сумы и от тюрьмы не зарекайся. Ещё бы, именно на плечи оперативников часто падала необходимость розыска и задержания бывших ментов, ещё накануне сидевших с ним в одном кабинете и выпивавших после работы. Некоторых после отсидки в колонии оправдывали и снимали судимость, а многие не доживали до такого «счастья» по разным причинам.

Так что факт превращения в один момент законопослушного гражданина в преступника капитана беспокоил гораздо меньше, чем его друга преподавателя. Подспудно мужчина к этому был готов уже несколько лет. Потому и действовал Никита решительно, без интеллигентских сомнений «о слезе ребёнка». Больше к положению друзей в данной ситуации подходила другая цитата: «Захочешь жить – не так раскорячишься». Свои будущие действия, как по захвату управляющего, так и по ликвидации его охраны туристы не просто обсудили. Провели тренировку на местности, проверив посекундно и пошагово свои действия. На всякий случай решили соорудить себе маски, закрывающие лица. Важно было сохранить свои лица от возможных свидетелей и просто описаний, чтобы не скрываться от полиции до смерти.

Мало ли что, вдруг охранник какой убежит? Что потом? А потом весь план внедрения в общество пойдёт прахом. Поскольку друзья собирались с пленным Маккеем или без него, но приехать в дом графов Демидовых в Перми, где реквизировать максимум наличности, оружия и всякой одежды для своих целей. Да и в ситуации разобраться окончательно, без рассказов полуграмотных бандитов. А уточнить всё конкретно в газетах, как минимум, но лучше в учебниках и справочниках. Да ещё Ермолай невозмутимо сообщил, что младший Демидов учится в Петербурге и на лето может приехать в имение.

Неизвестно только, где графёныш учится, но это как раз понятно – полуграмотному конюху такие тонкости неинтересны, и в какое имение младший наследник уже разделённой на несколько частей империи Демидовых уедет на лето. Только у этой ветви наследников уральского владыки не меньше четырёх имений: в Перми, Екатеринбурге, Кунгуре и почему-то Сысерти. А Демьян заикнулся ещё о двух братьях Демидовых и трёх сёстрах, тоже владеющих своими долями в металлургии Урала, доставшихся от прадеда. Но те наследники, по словам главаря разбойников, годами развлекаются в Петербурге и Европах.

– Одним словом, особого выбора нет, будем брать, что дают, – улыбнулся другу капитан, стараясь поддержать того перед решающим захватом демидовского управляющего. Никита примерно понимал, что чувствует законопослушный Юрий. У него, как гражданского человека, чьё восприятие правосудия сформировано книгами и сериалами, непомерно высока вера в справедливый суд. Оперативник не сомневался, что предыдущие убийства бандитов преподаватель внутри себя уже объяснил тем, что защищался и спасал свою жизнь. Наивный человек, эта отмазка проходит только в кино. Любой встречный полицейский первым делом отправит друзей в камеру, что в девятнадцатом, что в двадцать первом веке. До выяснения, так сказать. Но объяснять подобные тонкости ни к чему, тем более, что на лесной дороге появилась долгожданная коляска в сопровождении всадников.

– Всё, работаем, – кивнул другу оперативник и подал команду Ермолаю открывать ворота. Держать их открытыми заранее было подозрительно. Возчик в пару секунд распахнул створки ворот и отбежал в сторону, прячась в конюшне, по уговору с капитаном. Сами туристы стояли справа и слева от раскрывавшихся внутрь створок, с одноствольными ружьями в руках. Револьверы, как у ковбоев, висели на поясах в кобуре. Въехавшая во двор кавалькада действовала вполне привычно, даже не наблюдая никого, кроме Ермолая, открывшего ворота, которого наверняка узнали. Как объяснил конюх, бандиты часто пили за полночь, затем отсыпались до обеда. Пару раз уже случалось, что к приезду Маккея на ногах оказывался один возчик, особой настороженности пустой двор для гостей не вызывал. Сыщик за прошедшее время навёл неплохой доверительный контакт с Ермолаем, заранее известив хозяйственного мужика, что тот останется главным в разбойничьей усадьбе.

– Мы с другом уедем, увезём с собой Маккея, остальных прикопаем здесь с твоей помощью. Коней и хозяйство оставим тебе, дадим бумагу на права владения. Живи, как барин, да не забудь в нужное время нас приютить, если придёт надобность. А не придётся увидеться, значит, не судьба. Коли не дурак и пить не станешь – не пропадёшь, – так объяснял невольному союзнику свои планы Никита утром, чтобы окончательно убедиться, что конюх вилы в спину не воткнёт. – Или ты считаешь, что на бандитах и подручных Маккея греха нет?

– Что ты, что ты, барин, нет среди них безгрешных, – мелко крестился конюх, хитрым крестьянским умом надеясь хотя бы коней с живностью свести, да остальным скарбом разжиться, если непонятные баре забудут обещание выполнить. Он давно понял, что они вдвоём, помощи в ближайшее время не ждут. Значит, будут заняты своими делами, господскими. А под шумок конюху многое можно успеть, тех же лошадей свести, коих господа даже не видели и поди не знают сколько голов в конюшне. В любом случае Ермолай стал нейтральным союзником на время, удара в спину от него можно не опасаться.

Коляска с Маккеем и четверо конных въехали во двор практически одновременно, чем порадовали осторожного капитана. Он до последней секунды опасался, что кто-то из всадников останется снаружи ограды. Но, как видно, удача оказалась на их стороне, дальше тоже всё пошло, как по нотам.

– Бах! Бах! – Почти одновременно выстрелили ружья и двое отставших всадников вздрогнули в сёдлах, начиная заваливаться на спину. Но промедления оба туриста не допустили, отработали дальше револьверами, как задумано.

– Бах, бах, – глухо прозвучали револьверные выстрелы, на фоне оглушающих ружейных. Ещё двое всадников упали вперёд, свешиваясь со своих коней. Никита уже стрелял в лицо замершего от неожиданности пятого телохранителя управляющего, сидевшего на облучке вместо кучера. Не дожидаясь результатов выстрела, оперативник запрыгнул в коляску лицом к управляющему. Опытному рукопашнику такие физические упражнения на скорость приходилось выполнять едва ли не каждую неделю на тренировках. Поэтому два друга действовали черезвычайно быстро и слаженно, можно сказать привычно, кроме стрельбы по людям.

– А, а, а… – пытался что-то проблеять шокированный Маккей, даже пытаясь оказать сопротивления привычным действиям сыщика. Тот вполне профессионально уложил управляющего на пол коляски лицом вниз, проверил наличие оружия и заломил руки противника за спину. Краем глаза капитан контролировал состояние кучера, который успешно расплывался на своём сиденье. Остальных бандитов по договорённости контролировал Юра, проверяющий к этому времени пульс у последнего всадника.

По его меланхоличному кивку капитан понял, что все убиты, быстро проверил пульс у кучера, подтвердил отсутствие какого-либо биения. Всё идёт по плану, пора действовать дальше.

– Ермолай, закрывай ворота! – крикнул оперативник, привычно стягивая руки управляющего заранее приготовленным отрезком шнура. Затем аккуратно сгрузил не трепыхающегося пленника на землю. Поставил, чтобы приступить к более подробному обыску, с одновременным освобождением Маккея от верхней одежды. Отечественная литература с детства нас приучила к зашитым в мундирах, обшлагах и прочих деталях одежды документам. Поэтому сыщику самому стала интересна подобная перспектива. Увы, кроме небольшого револьвера и пары платков, в карманах управляющего ничего не оказалось. Нет, ещё из внутреннего кармана пришлось вытащить огромный кожаный бумажник, поначалу принятый капитаном из-за величины за бронепластину.

Отложив всё в сторону, а пленника лицом прямо в землю, Никита помог с обыском убитых бандитов. Там, как раз, всё было в порядке. Револьверы вполне мужского калибра, засапожные ножи у каждого, два кистеня у всадников и набор метательных ножей у покойного кучера на поясе в специальных кармашках. Кошельки, конечно, тоже у всех в наличии. Всю добычу оперативник сложил в трофейный саквояж, стоявший в коляске возле ног управляющего. Затем усадил пленника на утоптанную землю двора и занялся допросами. Изначально шли классические вопросы: кто, время и место рождения, род занятий, адрес проживания и тому подобное.

Учитывая, что время на ведение протокола не тратилось, допрос шёл веселее, чем обычно. Маккей оказался слаб духом, выкладывал всё, что требовалось со скоростью пулемёта. Юра за это время сходил умыться и остался в доме изучать трофеи, как планировали заранее. Ермолай грузил трупы на многострадальную телегу, поглядывая хозяйским глазом на добротную одежду покойных. Сыщик разрешил забрать её, после чего кучер неторопливо, стараясь не порвать, принялся раздевать покойников до исподнего. Все был заняты своими делами, однако. Затягивать посиделки оперативник опасался. Не зря говорил кто-то из классиков – главное, вовремя смыться. Поэтому, утолив первое любопытство и окончательно удостоверившись, что оказался в девятнадцатом всё-таки веке, капитан занялся работой по плану.

– Маккей, вот тебе перо и бумага, пиши дарственную на эту заимку Ермолаю. – Оперативник махнул рукой выгодоприобретателю, чтобы тот подошёл ближе. – Как твоя фамилия, Ермолай?

– Кочневы мы, – поклонился мужчина, снимая шапку.

– Давай, начинай, – руки пленнику сыщик освободил ещё в начале допроса. Не привык оперативник допрашивать связанных людей и всегда с ухмылкой относился к фильмам, где сплошь и рядом допрашивают людей в наручниках. Ни сценаристы, ни режиссёры не понимают, что сам факт наручников придаёт силу бандитам. Эти браслеты на запястьях чётко показывают, что полиция или какие-то там якобы спецслужбы сами боятся даже задержанных бандитов. То есть правоохранительные органы, допрашивая преступников в наручниках, сами себя дискредитируют, в первую очередь, в глазах задержанных.

Даже не будучи дипломированным психологом, любой нормальный человек поймёт, что преступники никогда не дадут правдивые показания тем, кто их боится, а следовательно, слабее. Кто из вас, читателей, выложил бы всю правду о своей личной жизни банде первоклассников, случайно связавших вам руки? Тут аналогично – скованный браслетами преступник расскажет всё, что хотят у него узнать. Как говорится, любой каприз за ваши деньги. Возможно, в его показаниях даже будет частица правды, но не самая основная. Ничего стО́ящего в таких условиях узнать невозможно, да и преступник при первой возможности попытается убежать, поскольку эти якобы спецслужбы сами демонстрируют свою слабость. Допрашивая человека в наручниках люди однозначно показывают свою трусость и глупость. За почти десять лет работы в уголовном розыске Никита ни разу не видел, чтобы оперативники до такого опускались.

Дарственную Маккей изобразил вполне натуральную, со всеми ятями и ерами, пусть несколько криво, но вполне читабельно. Что вполне понятно, с учётом его волнения. Однако сыщик чувствовал явную хитрость в действиях задержанного управляющего. Чего-то не хватало в документе, и это что-то скорее всего печать. Даже наверняка печать должна быть, или отпечаток перстня, как в книжках. Никаких перстней на пальцах Маккея не было, значит – печать. И лежит она, скорее всего, в саквояже, за которым пришлось сходить в дом. Собственно, при виде унылой физиономии пленника, когда сыщик вернулся с саквояжем, вопросов уже не возникло.

Маккей безропотно послюнявил печать и приложил к дарственной, которую капитан сразу передал конюху. Ермолай принял документ с поклоном, но без особой раболепности. Тут же хозяйственно свернул лист в рулон и запрятал в своём кафтане (или как там называется верхняя одежда конюхов – зипун?). Оперативник лишь хмыкнул, глядя на самодостаточного возчика, вмиг разбогатевшего до неприличия, но не подающего вида. В принципе, так и есть, народ на Урале в основном приписной, рабства не знали, шапку перед барами не ломали. Со времён Ивана Грозного на Урал, как и на Дон бежали смелые и сильные мужики. Даже Строгановы и Демидовы за пару веков не смогли выбить дух свободы из уральцев.

Но не воины и разбойники, как на Дону, а мастера своего дела, умные, смелые и знающие себе цену. Не случайно в годы пугачёвского восстания на Урале били заводчиков и управляющих, но заводы не жгли. Понимали мастеровые главную ценность многовековой кузницы России. Не самоцветы и малахитовые шкатулки, а именно железо и сталь с Урала, ружья и пушки с демидовских и прочих заводов – вот главная ценность уральских гор. И так было веками, с петровских времён до Великой отечественной, да что там греха таить, и нынешних ракетно-танковых времён. Глядя на приосанившегося свежеиспечённого домовладельца, оперативник решил проверить бывшего уже конюха на «вшивость». Насколько изменилась психология нищего возчика, покорно выполнявшего команды разбойников.

– Ну что, Ермолай, я своё обещание выполнил? – негромко обратился офицер к мужику, хозяйским взглядом осматривавшему своё имущество.

– Да, барин, – степенно кивнул бывший конюх.

– Тогда приберись у себя в доме. В подклети разбойник сидит раненый, прикончи его и вези закапывать вместе с этими гостями. – Никита мотнул головой в направлении уложенных на телегу убитых телохранителей Маккея и, не давая возчику времени на раздумья, строго переспросил: – Или ты хочешь разбойника живым оставить? Чтобы он тебя дарованного имущества лишил?

Определяющее слово «имущество» сыграло свою роль. Без тени сомнений мужчина юркнул в подклеть, откуда через пару минут выволок убитого и раздетого бывшего главаря разбойников. Совершенно равнодушно дотащил труп до телеги, уложил к другим пятерым убитым и спросил оперативника:

– Можно ехать, этого не ждать? – кивком головы указывая на замершего от ужаса управляющего.

– Езжай, не жди, – ухмыльнулся сыщик.

Ермолай ему здорово подыграл и, наверняка, умышленно. Управляющий едва не обгадился, узнав в убитом бывшего атамана своей банды. Видимо, Маккей на этих бандитов и рассчитывал, мол, вернутся из леса и освободят своего благодетеля. Потому и дарственную писал почти спокойно, уверенный в своей неприкосновенности. Только при виде убитого атамана до управляющего дошло, что помощи не будет. На полсотни вёрст вокруг, а то и всю сотню, никто не придёт ему на помощь. Нет, крестьяне в деревнях есть, но против двух господ, да ещё вооружённых, они не поднимутся, тем более на защиту Маккея, годами издевавшегося над крепостными.

В мозгу демидовского прохиндея начали прокручиваться возможные варианты спасения. Перспектива оказаться одному в этой глухомани, при условии случайного освобождения, управляющего совсем не прельщала. До города ему добираться даже на коляске не меньше четырёх-пяти дней, а где брать еду и ночевать? Заезжать одному в деревни, где половина мужиков пороты по его приказам, а многие женщины изнасилованы им лично и его покойными ныне подручными? Проще сразу на осине повеситься. Нескольких секунд хватило опытному жулику, чтобы понять, что спасти его могут только те самые грабители, которые с лёгкостью расправились с его охраной. И Маккей с ловкостью опытного лизоблюда принял решение.

– Господа, что вы собираетесь со мной делать? – припустил в голос дрожи управляющий, не хуже иного артиста. Понимание смертельной опасности у многих способствует раскрытию талантов.

– В принципе, ты нам не нужен, – включился в игру сыщик. Он отлично умел находить общий язык с преступниками в одиночку, без классической связки «злой и добрый полицейский», всегда старался разговаривать с любым собеседником преимущественно правдиво. С годами Никита прямо физически чувствовал, когда ему лгут, и догадывался, что другие так же могут так чувствовать обман. Поэтому никогда внаглую не обманывал преступников и свидетелей при разговоре. Сыщик просто умел великолепно недоговаривать, играть словами, меняя смысл разговора, и переводил «стрелки» лучше любого уголовника. Поэтому сейчас разговаривал с пленным управляющим практически откровенно, что тот наверняка почувствовал, вставая на тонкий лёд сотрудничества.

– Деньги у нас есть, оружие, одежда и коляска имеется. Доберёмся до Перми, а там решим, как до Москвы ехать. По Каме поплывём или чугункой покатим. С документами плохо, так решим по дороге, мир не без добрых людей. С нашими деньгами состряпаем себе бумаги и затеряемся в большом городе. Так что ты нам особо не нужен, можем отпустить или у Ермолая оставить?

При упоминании бывшего конюха, ныне домовладельца, пленник аж вздрогнул. Наверняка представил, как тот совершенно равнодушно зарубит его, разденет и закопает, чтобы обратно не отобрали дарственную.

– Господа, возьмите меня до Перми, я пригожусь, ей богу, – теперь Маккей не играл, ему реально стало страшно оставаться одному. Тут даже бегство в лес не спасёт – не найдёт Ермолай, так отыщут крестьяне, да и волки с медведями по летней поре в здешних лесах встречаются часто. Хоть говорят, что летом хищники сытые, но перспектива бродить одному по лесу без оружия и припасов, за триста вёрст от Перми не вдохновляла горожанина. И управляющий начал торговаться, примерно представляя себе необходимое странным господам-разбойникам: не только деньги, но и документы, подорожную и прочие мелочи, нужные для поездки в центральную Россию.

Остаток дня прошёл в конструктивных переговорах с пленником, результатом чего стали две подорожные грамоты, выданные всё тем же управляющим. Насколько грамоты действенны, пока не понятно. По здравому разумению, подорожные должны выдавать местные власти, а не какой-то управляющий. Правда, в условиях Урала, фамилия «Демидов» наверняка перевесит своими правами любого губернского чиновника. Эти подорожные были выписаны на мещан Ивана Петрова и Петра Иванова, на время поездки в Пермь. Светить свои настоящие данные друзья не спешили. Поэтому ужинали все четверо мужчин в относительно спокойном настроении, без истерик пленника.

Первой новостью, шокировавшей Никиту, стал краткий рассказ друга о политической ситуации в этом мире, который действительно не совпадал с покинутой реальностью. Оказывается, в этой Европе нет Британии, как и Британской империи. На Оловянном острове расположены Англия, Шотландия, Уэльс и Корнуолл, которые находятся под протекторатом России. Более того, Русская империя имеет свой прототип Ост-Индских кампаний – Русскую Дальневосточную кампанию, которая владеет почти всей Северной Америкой, Южной Африкой и Австралией, не считая островов в Тихом океане. Благодаря чему Россия – богатейшая страна мира с фантастическим промышленным развитием. Потому и собирает Наполеон под свои знамёна войска всей оккупированной французами Европы на поход против главного конкурента – Российской империи.