Текст книги "Россия и Европа"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 88 (всего у книги 114 страниц)

А Бонапарт, как артиллерист, отметил не только появление новых русских пушек большого калибра на севере, но и удвоенную силу удара ракетами. Более того, ракеты, ударившие по самому крупному отряду пехоты в центре позиций, оказались с весьма неприятным сюрпризом. После взрыва ракеты не только разлетались на осколки, но и разбрасывали в стороны горящую густую жидкость. Прожигала тела людей даже одна капля горящего состава, попавшего на солдата. И этот русский огонь невозможно было потушить или сбить не только ударами одежды, но и засыпав землёй. Даже под слоем грунта огонь горел, пробиваясь наружу через несколько секунд. Через полчаса обстрела такими ракетами атака французской армии в центре позиций окончательно прекратилась.

Никто из солдат и офицеров не рисковал идти через поле, густо усыпанное горящим островками страшного огня. Даже до деревенских дураков, мобилизованных в пехоту, дошло, что погибнуть от пули или ядра это одно, а заживо сгореть – совсем другое. Более того, когда ракетчики стали переносить свои удары дальше на запад позиций французской армии, пехота бросилась бежать. Солдаты всё сильнее и сильнее поддавались всеобщей панике, которую не смогли остановить ни офицеры, ни эскадрон жандармов, высланный Бонапартом.

Только ровные ряды гвардии, стоявшие в резерве, ружейным огнём смогли остановить паникёров, расстреляв полторы тысячи самых резвых и крикливых бегунов. Но даже угроза расстрела не смогла направить солдат в новое наступление на позиции русских. Словно узнав об этом, ракетчики русских сразу перенесли огонь на свой правый фланг. Там наступление дивизий Макдональда, Сен-Сира и Ренье продолжалось. С потерями от огня русской артиллерии, но продолжалось, хотя и гораздо медленнее. После удара русских ракетами с негасимым огнём по атакующей пехоте, ситуация с паникой в войсках повторилась, но с небольшой разницей – не произошло массового скопления войск в одном месте.

Командиры отреагировали быстро, остановив движение вперёд всех отрядов почти одновременно. Запуганные офицерами и капралами солдаты, воспитанные палочной системой европейских армий, безмолвно стояли на месте, не решаясь не только разбежаться в укрытия, но и просто лечь на землю. Артиллерия же русских продолжала равномерно обстреливать левый фланг наступающих войск. Германские и французские солдаты с офицерами продолжали стоять под огнём в ожидании приказа. Почти как в фильме Бондарчука «Война и мир», где полк Болконского, стоявший в резерве, был уничтожен почти полностью вместе с нелепым командиром. Исключительно из ложного понятия храбрости и стойкости, когда укрыться от вражеского огня считалось трусостью.

Такая ситуация на левом фланге наступления французов продолжалась добрых полчаса, пока огромные потери не заставили маршала Макдональда дать команду на отступление. К этому времени возобновил движение вперёд правый фланг Великой армии, где генералу Латур-Мобуру удалось собрать разрозненные отряды разбитой кавалерии Мюрата в более-менее целостные подразделения. Добавив к ним тридцать тысяч кавалеристов из Польши и Пруссии, он повторил попытку прорыва левого фланга обороны русских. Ускорить движение всадников не удалось по причине множества воронок от снарядов и трупов убитых коней и бойцов. Тем более что Латур-Мобур сделал вывод из разгрома пехотинцев, двигавшихся густыми цепями и колоннами.

В результате, своих кавалеристов генерал отправлял в атаку небольшими отрядами до двухсот всадников, с промежутками по пятьдесят-сто метров между ними, наказывая двигаться как можно быстрее. Впрочем, это отлично понимали и сами кавалеристы. Скачущие в передовых рядах гусары стремились просто прорваться между оборонительными сооружениями русских войск. Однако не успели первые отряды польских кавалеристов продвинуться на половину пути до русских позиций, как наиболее глазастые всадники стали притормаживать, намереваясь повернуть назад, разглядев впереди кошмар и ужас. К пяти железным паровикам с пушками, молчаливо направленными на запад, из леса стали выезжать и разворачиваться навстречу атакующим отрядам ещё два десятка железных монстров.

И все они принялись активно стрелять в сторону наступающих отрядов. Причём били неспешно, внимательно выбирая цели и по очереди, не мешая друг другу, словно переговаривались между своими железными укрытиями. Если один железный монстр стрелял шрапнелью, выкашивая убитыми и ранеными сразу десяток всадников, то другая передвижная пушка стреляла фугасом, не давая возможности раненым отступить. Нервные поляки не стали с упорством швабов ждать своей гибели. Для повального бегства хватило трёх передовых отрядов, уничтоженных практически начисто. После чего железные монстры рванули на запад, наступая на позиции французов. Причём не медленно, как ездили европейские паровики со скоростью крестьянской телеги, а легко преодолевая воронки и ямы, разгоняясь до скорости рысящего всадника.

Глава 19
Городок Себеж, 60 верст к северу от Полоцка

В небольшом аккуратном домике на окраине уездного городка разговаривали в комнате с окнами в сад трое мужчин среднего возраста: заместитель руководителя службы безопасности Беловодья Яков Бежецкий, командир башкирского особого полка Султан Юлаев и руководитель корейских инспекторов при башкирском полку Алексей Лин. Все трое были достаточно молоды.

Султан родился в Манчжурии, получил первый боевой опыт в схватках с хунгузами на границе с Китаем. Потом подписал контракт с Беловодьем, участвовал в войнах с индейцами, служил инструктором в Индийских княжествах. Впервые командовал таким большим подразделением, но руководил грамотно и осторожно, не зарывался.

Алексей родом из Беловодья, из семьи контрактника первого корейского батальона, его игрушками были вырезанные из дерева сабли и пистолеты. Несмотря на это проявил характер и поступил в Беловодский политехнический институт, закончив его с отличием. После чего пять лет отработал на предприятиях военной промышленности, в основном номерных, то есть секретных.

Яков попал в Беловодье десятилетним ребёнком, владевшим, в столь малом возрасте, аж тремя языками. Всё благодаря своим родителям, служилым дворянам, рискнувшими выбиться из беспросветной бедности, перебравшись на Дальний Восток. И угадавшим, в те годы образованных людей в баронстве было мало, да и родители Якова оказались профессиональными педагогами. До сих пор отец работает деканом факультета словесности в Беловодском университете. Мама стала домохозяйкой, воспитывает пятерых внуков от четверых детей и надеется на женитьбу старшего сына Якова. Сам старший сын не пошёл по стопам родителей в педагоги, поманила романтика секретных служб, где простому контрразведчику-диверсанту приходилось стрелять и драться. Хотя вскоре молодой контрразведчик заинтересовался спецификой и тонкостями психологических войн. Услышав о таких возможностях от своих педагогов, баронов Быстрова и Невмянова, Яша загорелся идеей воплотить теорию в жизнь и весьма в этом преуспел.

Начинал с южных провинций Китая, где с группой таких же молодых энтузиастов сумел за три года добиться всеобщего восстания и отделения от Поднебесной империи четырёх провинций. Не только словом единым, естественно, на эту операцию работали поставщики оружия, инструктора из Беловодья, многочисленные обученные под Владивостоком южно-китайские партизаны. Однако, после образования отдельного государства Южный Китай, дружественного России и Беловодью, Бежецкий со своей командой наработал достаточно специфический опыт, который вскоре применил в Британии, всего за два года развалив её на четыре государства.

Сейчас под руководством Якова Бежецкого в различных европейских странах работали восемьдесят семь офицеров. Это только аттестованные сотрудники, не считая нескольких тысяч добровольно-оплачиваемых помощников из местных жителей. Несмотря на усиление работы во Франции, серьёзное внимание было уделено Польше, в связи с прямым указанием отцов-основателей на её максимальное дробление и ассимиляцию. Пусть в принудительном порядке, но без сотрудников психологической службы не проходила в последнее десятилетие ни одна военная операция Беловодья.

Так и сейчас, Бежецкий уточнял последние сведения по разгрому польского корпуса Великой армии и согласовывал дальнейшие действия коллег. Первым докладывал обстановку командир отдельного отряда.

– На сегодняшний день уничтожены восемьдесят тысяч двести семьдесят три польских кавалериста, из числа попавших в ловушку отрядов Великой армии. Убиты все генералы, включая Княжевича, чей труп обнаружен в лесу и опознан как умерший от ран. Заслоны на реках Березине и Нёмане сообщают об уничтожении порядка двадцати тысяч беглецов в форме польских кавалеристов. В итоге остаются не найденными порядка пятидесяти тысяч бежавших польских шляхтичей и простых солдат. Ежедневно мы продолжаем прочёсывание местности с использованием самолётов и паровиков на открытых направлениях. В лесу проверяем только наезженные просёлки и тропы, в чащу не суёмся, как понимаете, там кавалерии не пройти.

– Правильно, наша основная задача выбить шляхтичей, а простые дезертиры из мобилизованных пусть пробираются домой. – Бежецкий обладал достаточными полномочиями, чтобы давать такие указания. Всё было заранее согласовано с бароном Василием и баронетом Иваном. – Когда выйдете на границы русской Польши?

– В принципе, часть подразделений уже подошли туда, задержались те отряды, которые действуют в поместьях предателей, бежавших с территории России к Наполеону. Списки этих шляхтичей инспектора нам передали.

– И как ваши бойцы там действуют? Не было столкновений с царскими войсками или полицией? – Яков знал из докладов обстановку в целом, но никогда не упускал случая выслушать командиров лично. Уже лет пять как он научился отличать ложь от правды в разговоре с людьми. А бумага всё стерпит. Потому и приходилось работать лично со своими помощниками, чтобы не упустить возможность предательства или просто лени и жадности среди них.

– Усадьбы захватываем, как согласовали, без стрельбы и мародёрства. Отряды собирают в поместье шляхтичей-предателей их родственников и зачитывают документы предательства их отцов, сыновей и детей. После чего предлагают всем жителям поместья забрать свои вещи в течение получаса. Тут приходится применять силу, почти никто доброго отношения не понимает. Иногда случаются попытки вооружённого сопротивления. Но против боевого кавалериста никакая дворня не сдюжит. Поэтому после обыска и реквизиции брошенных ценностей, поместья поджигаем.

– С крепостными этих предателей как поступаете?

– Как согласовано. Объявляем, что добрые люди не могут служить предателям, всех освобождаем, в первую очередь дворню. Многие парни присоединяются к нам, да и женщины тоже просятся в обоз. Понимают, что рискуют быть запоротыми насмерть при появлении полиции. Хотя с нами полиция не рискует связываться. Вооружённых столкновений не было, – Юлаев глубоко вздохнул и продолжил доклад: – В настоящее время к нашим отрядам примкнули четыреста восемьдесят шесть мужчин и около двухсот женщин разного возраста, не считая пятисот с лишним детей. Что с ними делать?

– Отлично, я распоряжусь, на границе ими займутся наши люди. – Бежецкий повернулся к главному инспектору. – Как Ваши успехи?

– В целом неплохо, все списки воевавших в армии Наполеона шляхтичей имеются, копии переданы бойцам капитана Юлаева. Обязательно изымаем все документы в поместьях предателей, получается много, не успеваем их обрабатывать. Хотя уже найдена переписка не только с эмиссарами Бонапарта, но и с окружением императора Александра. С тем же Чарторыйским, Кочубеем и многими другими. Они конкретно обещают помощь в случае попадания в плен. Хвастаются, что Александр ни одного дворянина не наказал и боевым офицерам найдёт место на службе в своей армии. Надо будет только присягнуть русскому царю, который в слова верит. Но, повторяю, мы обработали меньше трети документов.

– Подготовьте мне самую интересную часть переписки с Чарторыйским и Кочубеем, себе оставьте рукописные копии и снимки сделайте. – Яков невольно улыбнулся такой интересной находке. Нет, он не собирался с этой перепиской знакомить Александра и его окружение. Такой компромат лучше задействовать через прикормленных немецких, датских и французских журналистов.

«С французами надо спешить, сегодня же возьму с собой в самолёт до Ниццы оригиналы со снимками компромата. Оттуда есть возможность отправить курьерами своим сотрудникам в Париже, Лионе и других крупных городах. Можно сразу часть переслать прикормленным журналистам. Пусть спешат опубликовать снимки с комментарием, что Великая армия обязательно победит, если даже ближайшие советники русского императора уже предали его. Вполне патриотично, все французские газеты обязательно перепечатают. Да, публиковать срочно, пока не дошли слухи о поражении Наполеона под Полоцком. Кстати, русские поляки переписывались между собой, как ни странно, на французском языке. Вот ведь патриоты! Клейма некуда ставить!», – едва не сплюнул от брезгливости Бежецкий.

– Что по трофеям?

– Личные трофеи наших бойцов мы не подсчитывали, согласно приказу. Захвачены полковые кассы, знамёна, документы и приказы, награбленное уже в России имущество. Всё упаковано и отправлено вместе с башкирскими трофеями в Ригу, для доставки морем во Владивосток. Часть изъятой кассы потрачена на выкуп трофейных ружей, как было приказано. Хотя бО́льшая часть оружия и относительно целое обмундирование собрано бесплатно, с убитых огнём пушек и миномётов. Наши бойцы считают честными трофеями только вещи врагов, убитых ружейным огнём или в схватке холодным оружием. Добрые парни, не жадничают. Нареканий нет. Всего собрано более семидесяти тысяч исправных ружей и пистолетов, около полусотни тысяч единиц холодного оружия. Не считая примерно сорока тысяч комплектов формы и обуви. – Алексей Лин взглянул на Бежецкого и добавил: – Может, привлечь к сортировке трофеев примкнувших мужиков и баб?

– Хорошая мысль, но сначала необходимо доставить все трофеи на нашу территорию. Прошу вас обоих проследить за этим, скоро начнётся операция «Серп», в ходе которой вся Восточная Пруссия и часть Польши будет официально занята войсками компании РДК. Вот к территории Восточной Пруссии и везите все трофеи. Там они будут в сохранности. Я туда пришлю своих сотрудников, вам на помощь. Всё равно эти трофеи мы планировали для продажи в Европе, в Беловодье такое старьё ни к чему. – Бежецкий внимательно посмотрел на Юлаева и Лина, понимают ли они всю важность этих действий. Хотя должны понимать, отцы-основатели неоднократно повторяли, что любые военные действия должны иметь экономическую составляющую. Воевать себе в убыток можно лишь при защите родины, да и там надо бережно относиться к трофеям.

– Собственно, всё. Спасибо, жду документы и вылетаю во Францию, главная работа предстоит именно там. – Яков поднялся, обозначив окончание совещания.

Глава 20
К западу от Полоцка. Ставка Кутузова

Появление на левом фланге русской армии пяти невиданных бронированных паровиков, вооружённых пушками, прошло относительно спокойно. На вопросы любопытных свитских фельдмаршал отделывался краткой фразой:

– Опытные образцы для испытания прибыли с заводов графа Желкевского.

Такой же ответ получили все присутствующие в ставке после ракетных ударов системы «Град». Ракеты применялись давно, но не такие мощные и не так точно. Большинство офицеров к ракетам относились, как к баловству, применяемому туземцами, разными индусами и китайцами. Хотя наведённый ужас, особенно после применения негасимого огня на французских наступающих рядах, многих заставил задуматься. Впрочем, и здесь нашлись идиоты, в голос заявившие о «бесчестности» подобного оружия. Верный старый денщик Силантий не преминул записать таких глупцов в свой катехизис, с ехидной улыбкой выводя буквы. Отвечать им фельдмаршал посчитал бесполезной тратой времени – не поймут, коли дураками уродились.

В целом сражение развивалось почти по плану фельдмаршала, скорректированному с учётом участия «ополченцев» Желкевского и Строганова, да беловодцев. Однако последняя атака французов, выставивших на поле боя более трёхсот тысяч атакующих солдат и офицеров, заставила Кутузова понервничать. На фоне такого массового наступления врага все оружейные новинки смотрелись слабо. Только усиленная бомбардировка гаубицами и ракетами, явно находившимися в резерве коварных беловодцев, спасла положение. А когда на левом фланге начали разворачиваться ещё два десятка «танков», как их назвал ещё граф Никита Желкевский, главнокомандующий русской армией основательно взбодрился.

– Силантий, – обернулся Михаил Илларионович к своему ординарцу, начинавшему ещё с денщиков, – вели подавать обед. Что-то я проголодался, несмотря на жару.

Кутузов удобно расположился в полукресле, – «вот ведь, тоже беловодская придумка, хоть и граф Никита подарил». Обернулся назад, на столпившихся адъютантов и свитских, потерянными глазами наблюдавших паническое бегство кавалерии противника на левом фланге. Наступление двадцати пяти танков, изредка стрелявших при короткой остановке, вызвало, как и предвидел фельдмаршал, ужас в рядах французов. Когда главнокомандующему накрыли переносной столик, раздался гул самолётов. Уже привычный для обеих противоборствующих сторон.

На сей раз бомберы нанесли удар по резервам Наполеона, так и простоявшим двенадцать часов позади ставки императора. Разве что офицеры и гвардейцы могли себе позволить некоторый отдых. Остальные солдаты не только стояли весь день, но и с места не могли сойти под угрозой наказания. После такого «отдыха» в резерве, многие рвались в бой, чтобы не умереть от теплового удара, уже скосившего несколько десятков солдат, безжалостно возвращаемых в строй после прихода в сознание. Именно эти французы из резерва гибли под ударами русских бомб. Именно эти удары бомберов, пришедшиеся на столь любимую Наполеоном гвардию, решили исход сражения.

* * *

– Трубите отступление, немедленно!!! – закричал император, при виде разрывов бомб в центре гвардейских колонн. – Срочно, всем отступать. Даву, где Вы?!!

– Я здесь, сир, – маршал стоял почти рядом.

– Займитесь арьергардом, берите туда всех тупых германцев, но дайте нам отступить спокойно! – Наполеон окинул взглядом поле боя, где бронированные паровики русских уже подбирались к передовой линии французской обороны. – Да, бросайте перед этими стальными монстрами срубленные деревья. И попробуйте их подстрелить из казнозарядных пушек. Хоть одного такого монстра подстрелите для поднятия духа наших бойцов.

– Понял, сир, – кивнул маршал утвердительно. – Разрешите выполнять?

– Идите. – Император грузно начал спускаться к своему экипажу.

«Надо попробовать остановить русских на Нёмане. Нас по-прежнему больше, в обороне мы должны удержаться. И завтра же отправить парламентёра к русскому царю. Чёрт с ней, Ост-Индской кампанией русских, пусть хотя бы азиатов в Европу не пускают. Надо поиграть на нотках величия белой расы. Александр молод и глуп, бесхарактерен, такие любят себя возвеличивать. Надо сохранить хотя бы французские полки».

* * *

Кутузов не спеша доел обед, опытным взглядом профессионала убедился, что французы всё-таки решили отступить. Бросил салфетку на стол и поднялся с невозмутимым лицом. Развернувшись к свитским подхалимам и адъютантам, потребовал вызвать князя Багратиона. Генерал Багратион славился тяжёлым характером, но был фанатичным бойцом и традиционно возглавлял арьергард при ретираде и авангард при наступлении. Ещё с суворовских времён.

– Пришёл Ваш черёд, генерал, – улыбнулся фельдмаршал своему соратнику. – Берите всю кавалерию и начинайте преследование врага. Прошу Вас, Пётр Иванович, не увлекайтесь, берегите себя. Мы уже победили французов, награды заслужили все, я отмечу даже резервы в представлении для императора. А Ваше участие будет признано всеми, даже свитскими, без всякого сомнения. Поэтому, берегите себя и своих кавалеристов.

Затем главнокомандующий оглядел свою свиту, вдвое увеличившуюся за последний час. Даже «страшно занятые делами» генералы и предводители дворянства, откровенно бежавшие недавно, вернулись на холм, всем видом демонстрируя свою преданность. Жестом фельдмаршал подозвал к себе генералов, тут собрались практически все командующие дивизиями и полками. Опытные командиры понимали, чего ждёт главнокомандующий, но требовался конкретный приказ. Его и огласил Кутузов, пообещав прислать с адъютантами необходимые бумаги.

– Поздравляю с победой, господа! Жду от вас докладов о потерях, состоянии войск и, конечно, наградных документов. Не забудьте отрядить похоронные команды, пока французы не протухли. Чума нам не нужна. Ваше сиятельство, – повернулся Михаил Илларионович к Барклаю Де Толли, с которым сохранял хорошие рабочие отношения, несмотря на все интриги императорского двора, – Вас, Михаил Богданович, я прошу взять под свой личный контроль трофейные и похоронные команды. Нам не надо никаких эпидемий, а среди трофеев могут оказаться важные документы. Это Вы не хуже меня понимаете. Приказом от сегодняшнего числа назначаю Вас главным квартирмейстером. С богом.