Текст книги "Россия и Европа"

Автор книги: Виктор Зайцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 60 (всего у книги 114 страниц)

Там веками ничего не меняется. И я, барон Быстров, согласился с ним, чай, оба помнили Россию. Пока собирали флотилию, грузили боеприпасами, родилась дерзкая идея, избавить Россию от будущих войн с Турцией – захватить Проливы раз и навсегда. Уж их-то ни один русский император не вернёт назад, это не Аляска и не Ионийский архипелаг. Глядишь, и повода втянуть Россию в европейские войны не будет, в девятнадцатом и двадцатом веках, как в нашей истории. Мы помним, что во многих европейских кампаниях, вплоть до первой мировой войны, Россию втягивали в кровопролитные бойни за чужие интересы в Европе обещанием Проливов. И, как обычно, обманывали, а, русские идиоты-цари с немецкой кровью верили и проливали кровь русских солдат за британские, австрийские и французские интересы. Тем более, что после поражения на Балтике, британцы и голландцы возразить не смогут. А турецкие союзники – французы заняты начинающейся революцией. Да и не успеют, при всём желании, а Екатерина Вторая не отдаст ни пяди захваченных земель, не тот характер.

Благо, проблем с совместимостью оружия и боеприпасов с изделиями Желкевского у нас не было. Мы изначально согласовали калибры, а позднее регулярно проверяли всё на практике, вплоть до обмена контрольным инструментом. Поэтому грузили корабли снарядами, патронами и миномётными минами, не забывая экипировку, наступательные гранаты и прочую мелочь. Долго не могли решить, кто поведёт караван, чтобы стать более-менее авторитетом для Румянцева. Самолюбивый граф Румянцев-Задунайский мог принять боеприпасы и наплевать на любые рекомендации, поэтому пришлось подумать, чем его заинтересовать, хорошо подумать. Выходило, придётся плыть одному из нас, вернее, Ивану Палычу. Не мне, гражданскому штафирке, разговаривать с генералом на равных. А личность Невмянова хорошо известна офицерам, побывавшим на Дальнем Востоке, его уважают, и, наверняка прожужжали все уши о легендарном Палыче своему генералу, ныне фельдмаршалу.

– Иван Павлович, я весьма благодарен за помощь, за боеприпасы, за подарки. Но, с каких пор Вы командуете мной, русским фельдмаршалом? Самой государыней назначенной главнокомандующим русской южной армией!! – Сорвался Румянцев, бросив подаренный ему карабин на стол. – Это не Ваше дело, где и как будет воевать русская армия!

– Я не спорю с этим, ваше высокопревосходительство. Я простой человек, и то, что мои отряды захватили шесть королевств и три султаната, ничего не значит. Это азиаты, дикари. Но, иной возможности захватить Проливы у России не будет. Более того, я бы захватил их сам, три дня назад, когда с боем проходил Дарданеллы и Босфор. Думаю, Вы не сомневаетесь в том, что моя эскадра подавила береговую оборону? И мы легко повторим это на обратном пути, жаль, нет людей для десанта. С Вашими силами можно легко захватить не только Константинополь с его пушечными фортами, но и береговые батареи Дарданелл. Подумайте, насколько легче будет заключать мир с султаном, если его столица будет захвачена? А скольким русским солдатам и офицерам сохранит жизнь этот десант? Захватом Проливов, мы практически закончим войну с Турцией. Вы опытный генерал, в Константинополе сейчас нет добрых войск, лишь султанская гвардия. Они не воевали отродясь, только на парадах ходят.

– Кроме того, Пётр Александрович, через пару месяцев на севере заключат мир. Полагаю, Вы не сомневаетесь, что светлейший князь тут же отправится сюда. Тогда всё, чего Вы добились, станет его заслугой, а Вы можете оказаться в роли коменданта Измаила. Сейчас у Вас, а не у меня, есть шанс заслужить бессмертие. Россия в веках запомнит имя полководца, захватившего Царьград, как помнят Вещего Олега, прибившего свой щит на врата этого города тысячу лет назад.

Эта фраза оказалась последней соломинкой, сломавшей спину верблюда. Главнокомандующий русской армией граф Румянцев-Задунайский дал приказ на погрузку десанта на корабли флотилии РДК, не дожидаясь подхода русского черноморского флота под командованием Фёдора Фёдоровича Ушакова, отсутствие быстрой связи подобное ожидание делало неопределённым по сроку. Прославленный адмирал дуэлировал с турецкой эскадрой где-то на просторах Чёрного моря второй месяц. Увы, неизбежный русский бардак растянул погрузку армии на корабли на восемь дней. Но, уже утром девятого дня эскадра бойко шла в сторону Царьграда, до которого оставалось совсем немного. На кораблях поместились всего десять тысяч русских солдат и офицеров, остальные получили приказ захватить Варну и продолжить движение на юг, благо на берегу, с учётом подошедших подкреплений осталось почти двадцать тысяч русских солдат. Вполне достаточно, чтобы разбить любую турецкую армию.

Высадку в Константинополе решили провести утром, ещё в темноте подойдя вплотную к Босфору, и с первыми лучами солнца начали артподготовку. Одновременно с подавлением береговых батарей началась высадка десанта на оба берега пролива. Гаубицы кораблей РДК перенесли свой огонь на турецкие и британские корабли, на которых проявилось некоторое шевеление и попытки развернуться бортом к русской эскадре. После затопления трёх ближайших судов, остальные демонстративно спустили паруса и закрыли пушечные порты, показывая свои мирные намерения. Ближе к обеду на захваченные батареи по обоим берегам пролива стали выгружать гаубицы и миномёты, потянулись шлюпки с боеприпасами. Увы, за день выгрузить достаточное количество вооружения не удалось. Пришлось задержаться до следующего дня, освещая оба берега прожекторами.

Ночь прошла спокойно, но с рассветом турки попытались отбить батареи, отправив на штурм до десяти тысяч янычар по каждому берегу, возможно, и больше. Видимо, надеялись подавить численностью, опыт двух месяцев боевых действий против армии Румянцева ничему турок не научил. Миномётный огонь продолжался менее двадцати минут, полностью развеяв любые попытки турецкого реванша. После этого заговорили гаубицы с кораблей РДК, выпустили по Константинополю по пять снарядов каждая. Очень мало для огромной столицы империи, если не считать, что половина снарядов разрушила султанский дворец, а вторая часть изрешетила все казармы янычар. Такая демонстрация мощи и дальнобойности орудий надолго отобьёт охоту султанских гвардейцев атаковать русских десантников.

Потому, ещё до полудня половина эскадры двинулась вперёд, спеша добраться до следующего пролива – Дарданелл. Туда шли также, чтобы подгадать к рассвету, и полностью повторили предыдущие действия. Уже более слаженно, без суеты и лишних телодвижений. А Константинополь остался под хищным прицелом десяти кораблей РДК, вооружённых страшным для восемнадцатого века оружием, гаубицами калибра сто миллиметров, способными послать снаряд, начинённый тринитротолуолом на расстояние до семи километров. Босфор и захваченная часть Константинополя остались в надёжных руках. С захватом Дарданелл сложилось ещё проще, часть береговых батарей турки так и не успели восстановить после разгромного общения с русской эскадрой две недели назад. Высадка русского десанта, после непродолжительной артподготовки, прошла спокойно, турецкие артиллеристы успели отступить, бросив форты без охраны.

На сей раз, русские артиллеристы обживались в захваченных укреплениях уверенно, без нервотрёпки. Организовали оборону не только пролива, но и защиту от атаки с суши. Хотя, все знали, что здесь атаки с берега на захваченные батареи не будет, потому действовали спокойно. Немногочисленные казачьи разъезды, отправленные на разведку, подтвердили предположение Невмянова об отсутствии любых турецких войск ближе сорока вёрст. Эскадра два дня стояла у русских (уже!) батарей, прикрывая их с моря. Ничего не происходило на берегу, туркам явно не приходило в голову атаковать русских. Подождав еще два дня, Румянцев проверил на берегу, как устроили оборону, сейчас он не стеснялся советоваться с Палычем. Сойдясь во мнении, что оборона достаточна при имеющихся силах, оба вернулись на борт флагмана.

– Сообщение, Иван Палыч, из Петербурга. – Вполголоса доложил Невмянову дежурный радист флагмана, которым определили любимый корабль «Север», едва они с Румянцевым поднялись на палубу.

– Что там? – Пётр Александрович еле дождался, пока Палыч прочитает стандартный бланк радиограммы. Тот, молча, протянул ему бумагу. В ней сообщалось о заключении мира с северными врагами. Голландия предоставляла место на побережье для военно-морской базы русскому флоту и беспошлинную торговлю русским купцам, Швеция лишилась всей Финляндии, островов на Балтике, плюс беспошлинная торговля для русских купцов. Британия и Пруссия отделались лёгким испугом, даже без контрибуции и беспошлинной торговли. После заключения этого мира Турция оставалась в одиночестве против русской армии. Надежды султана на вступление в войну Австрии на стороне турок не оставалось, скорее, цесарцы постараются урвать часть Османской империи, выступив на стороне русских. Когда султан узнает о результате войны на севере, до мирных переговоров останутся считанные дни.

– Надо спешить! – Так отреагировал Румянцев, возвращая бланк Невмянову. – Это ваша неофициальная переписка?

Невмянов и радист молча кивнули.

– Война с Турцией продолжается, предлагаю навестить Измир, он тут рядом. Боеприпасов, полагаю, хватит? Возьмём один полк и захватываем порт Измир, все суда в нём, грузим их доверху и возвращаемся. Пусть наши подарки государыне не уступают дарам светлейшего князя!

Палыч не ожидал такого прагматизма от старого служаки, но, с удовольствием согласился. Следующие дни плаванья напомнили ему старые подвиги в Индо-Китае. Русская эскадра захватывала все встречные суда – турецкие, британские, голландские, солдаты высаживались на берег и методично грабили города, загружая трофеи. Румянцев спорил с градоначальниками, выбивая из них выкуп в золоте и серебре. Потом перегруженная эскадра, почти без боеприпасов, медленно ползла обратно, к Проливам. Там, слава богу, всё было нормально. Русские батареи стояли крепко, более того, скучавшие в Босфоре офицеры захватили десяток британских и турецких кораблей, наполнив их трофеями. К этому времени к Босфору подошла эскадра Ушакова, страшно сердитого на Румянцева за то, что его моряков лишили участия в великой победе, в захвате Константинополя и Проливов. Но, по предложению Палыча, Фёдор Фёдорович согласился выйти в Средиземное море и прогуляться до Александрии. Благо, старый морской волк не подозревал о заключении мира на севере, и надеялся встретить британцев, после чего пограбить султанский Египет.

Собственно, больше ничего интересного в ту войну не случилось. После заключения мира с османами, Палыч получил от государыни Екатерины титул барона, звание контр-адмирала русского флота. Ответным жестом подарил два корабля с вооружением адмиралу Ушакову, в смысле русскому флоту, конечно. Русские военные базы в Проливах, конечно, остались. Вместе со знаменитой мечетью Айя-Софи, превращённой обратно в православный храм Святой Софии, и частью старого Константинополя. А от требования предоставления независимости Румынии и Болгарии вместе с Грецией, Желкевскому удалось государыню отговорить. На кой чёрт нам эти братья-славяне, которые обе мировые войны против нас воевали? Зато Молдавию и Бессарабию Россия включила в свой состав, проведя границу с Османской Империей по Дунаю и его притоку Сирету, а не по Пруту, как в нашей истории.

Вернулись наши корабли в Невмянск поздней осенью 1789 года, Палыч возвращался через всю Европу, навестил беловодских резидентов и представителей. Навёл, так сказать, полный порядок в делах, проверил «кассовые книги» и прочие учёты. Почти половина команд с кораблей эскадры осталась в европейских странах работать на суше, часть резидентов отправилась «на каникулы» в Беловодье отдохнуть, на переподготовку. Были заключены новые договоры с европейскими потребителями на поставки оружия. Иван завербовал в Европе две тысячи толковых мастеров и молодых парней с семьями на переселение в Беловодье. Время зря не терял. Жаль, не удалось у англичан Гибралтар отобрать, под шумок, так сказать. Ну, ничего, впереди ещё два века необъявленных войн, почти по Хемингуэю, успеем получить контроль над Средиземным морем. Тем более, что Чёрное море стало практически внутренним морем России, Османской империи запретили строить на нём военные корабли, да и через Проливы мы боевые корабли ничьи не пропустим. Вернее, не мы, а русские гарнизоны береговых батарей. Кстати, ни копейки за доставленные боеприпасы, мы не получили. Да и чёрт с ним, для России не жалко, тем более Палыч повеселился, да и моряки наши опыт получили европейский. И, честно говоря, трофеев из Турции и Амстердама привезли достаточно.

И нам, на Востоке, было, чем заняться. Под шумок войны Голландии и Британии с Россией, которая длилась менее полугода, мы на Дальнем Востоке воевали с голландцами и британцами добрых полтора года. Пользуясь разницей в получении информации по радио и письмами от прибывших капитанов кораблей, войну мы начали одновременно с Европой, а закончили почти на девять месяцев позже, когда получили письменное подтверждение от нескольких посланников из Голландии, Британии, Франции и России. За эти месяцы наши десанты отобрали все голландские колонии на Малаккском полуострове, на Цейлоне, на восточном побережье Индостана, на Суматре и других островах.Так, что к весне 1789 года к востоку от Цейлона остались лишь французские и испанские колонии, не считая русских, то бишь Беловодья. Тихий океан получал все шансы стать внутренним океаном двух империй – Испании и России, о чём Никита Желкевский не преминул сообщить государыне и прочим заинтересованным лицам, вызвав панику среди европейских политиков. Ещё бы, за каких-то пятнадцать лет Россия ворвалась в закрытый клуб крупнейших колониальных держав, лишив Британию самых прибыльных колоний.

Не все захваченные голландские колонии мы брали себе, после изгнания голландцев. Командиры десантных частей оставались на освобождённых землях и налаживали взаимодействие с местными властями. В зависимости от сил и настроения местных властей, наши представители и решали вопрос о независимости бывшей колонии. Часть княжеств, в основном на Суматре, стали формально независимыми, подписав договоры с Беловодьем о экономическом и военном сотрудничестве. Эти новообразованные султанаты и княжества сразу принялись закупать наше оружие, выделяя территории под военно-морские базы Беловодья. Теперь, как правило, землю под такие базы просто дарили, да ещё уговаривали взять, опасаясь возвращения бывших колонизаторов или нападения соседей. Причём наши представители продолжали жёсткую и циничную политику продавливания военных союзов с Беловодьем. Два княжества, самонадеянно отказавшихся сотрудничать с русскими, слишком сильны там оказались европейские ставленники, через неполный год оказались оккупированы соседями, получившими вооружение и военных советников из Беловодья. Очень наглядный пример, и подействовал неплохо. Во всех странах Юго-Восточной Азии стало дурным тоном плохо отзываться о русских, или, не дай бог, ссориться с ними.

Да, чуть не забыл, у Османской империи мы всё же получили лакомый кусок, успели за время военных действий выстроить военно-торговую базу на побережье Персидского залива неподалёку от Басры. В общий мирный договор эта база не вошла, но после его окончания мы заплатили за территорию побережья. Причём дважды. Сначала деньгами подкупили местных чиновников, чтобы узаконить наши причалы и склады. Потом заплатили оружием аж самому султанскому визирю, чтобы тот выдал нам соответствующий фирман на вечное владение восемью квадратными вёрстами побережья. Обошлось нам это в пять тысяч «Луш» с патронами, по себестоимости около двадцати тысяч рублей серебром. В принципе, недорого, учитывая, что беловодская армия давно не вооружается «Лушами», полностью перешла на помповики и пятизарядные нарезные карабины.

Теперь оставалось переварить захваченное, и грамотно распорядиться полученными преференциями. Палыч даже шутил, что ему, как барону, можно собственное баронство основать, где-нибудь на Мадагаскаре, примерно. Чем чёрт не шутит, может, и придётся образовать баронство?

Глава 4
Невмянск. 1790 год

Вчера мы с Палычем отметили двадцать лет нашего перемещения в прошлое, заочно с нами подняли бокалы Никита в Петербурге и Володя в Таракановке. Вспомнили всех старых знакомых и родных, оставшихся ТАМ. Хоть и общались на закрытом КВ-диапазоне, но, по советской привычке, говорим о своём прошлом намёками, открытым текстом двадцать первый век не вспоминаем. Мало ли, какой радиолюбитель подслушает? Два часа сидели в эфире, болтали, хвастались последними успехами, согласовывали общие планы. Приятно, словно встретились наяву. Очередной раз договорились о личной встрече, самое позднее, через два-три года. Кто знает, может и получится, да ещё в Таракановке. Екатерина Вторая, не прошло и пяти лет после подписания Пекинского мирного договора, как направила на Дальний Восток Амурского губернатора Ржевского, ждём, как себя поведёт. Не затянет ли болото жадности, сможет ли разумно распорядиться возможностями. Будем, как говорится, посмотреть.

У меня после общения с ребятами самочувствие, как у подростка. Все хвори исчезли, так и подмывает бегать, прыгать и отправиться в путешествие, хоть куда. Дай бог, если надолго такое сохранится, а то последние три года моя жизнь превратилась в чреду хронических заболеваний, переходящих один к другому. Началось всё с зубов, начавших выпадать с пугающей регулярностью, десны распухали, кровоточили. Врачи-европейцы пугали цингой, азиаты ничего не говорили. Совместными усилиями удалось привести мои челюсти в норму, даже коронки из слоновой кости нацепили. Не успел пожить спокойно, простыл и проснулся хронический же насморк. Дальше – больше, радикулит, ревматизм, называемые европейскими врачами абсолютно иначе. Но, мой отец рано начал у себя радикулит лечить, его симптомы мне с детства запомнились. Так, что, занимался самолечением, при посильной помощи массажистки из Аннама.

Грешным делом, подумал, что меня травят тихонько. Всех приближённых слуг проверили, выявили даже один вялотекущий заговор, направленный против шеф-повара. Тот не брал на работу своего племянника, непременно желавшего работать во дворце. Мол, плохой из него повар, пусть ещё потренируется, родная сестра и заступилась за сыночка, подсиживая шеф-повара. Теперь племянник с группой заинтересованных лиц работает в беловодской Калифорнии, в лучшем ресторане Форт-Росса, выстроенном его матерью, не бросившей сыночка одного. Хороший ресторан, корейский, с русским названием «Беловодье».

Политику высылки с острова нарушителей Положения и просто неуживчивых буйных людей, мы планомерно соблюдаем все эти годы. Первое время приходилось отправлять в Австралию много айнов, доходило до двух сотен за год, не считая русских драчунов и хитрецов-промышленников, норовящих загадить природу. Видимо, подобная мера, вернее её строгое соблюдение, невзирая на чины и лица, возымела действие. Остров Беловодье за прошедшие годы стал больше походить на Германию, нежели на Россию, несмотря на азиатские лица доброй половины горожан.

Поездки молодёжи в Европу не прошли даром, градоначальники Невмянска и других городов навели строгий архитектурный надзор по строениям, правильной планировке улиц, их покрытию, да и в целом, по неукоснительному соблюдению правил поведения горожан и чистоты. Благо, уровень жизни беловодцев настолько вырос, что желающие жить в городах беспрекословно исполняли обязанности, связанные с чистотой и порядком. Теперь многие нарушители умоляют их не высылать, соглашаясь с огромными штрафами и молчаливо выдерживая порку. Такого понятия, как бездомные или нищие, подрастающее поколение острова не знает. Работы хватает для всех, а неудачники и дурачки быстро находят своё пристанище в нескольких монастырях, где трудятся в меру возможности под присмотром монахов. Тюрьмы, как таковой, на острове Белом так и не выстроили. Приговорённые судом к высылке преступники ожидают своего транспорта в карантинном городке. Благо, сообщение с Калифорнией и Австралией ежемесячное.

Да и откуда на острове настоящие преступники? Контрабандистов нет по определению, никакой пошлины мы с иностранных торговцев не берём, да и вывозных пошлин нет. Как говорится, в порту рады любому клиенту, лишь бы платил. Наркоманов нет, опиум и марихуана запрещены, несколько заблудших наркошей вместе с их поставщиками давно расчищают 4– площадки под взлётные поля на Новой Гвинее. Неработающих нет, а редкие кражи раскрываем на 70%, скупщиков краденого тоже нет. Все, кто пытался этим заниматься, строят капитализм на Новой Зеландии. Вернуться обратно, даже под чужой фамилией, преступники не смогут, дактилоскопия и фотография на острове очень развиты. Редкие гастролёры, как в любом портовом городе, встречаются, но, что делать, издержки свободной торговли. Да, совсем забыл, независимых проституток нет, все объединены в своеобразный профсоюз, с ежемесячным медицинским освидетельствованием, и работают исключительно в портовых «Весёлых домах», без права выхода в город.

Так вот, болезни обострили мою память, как ни странно. Неожиданно я вспомнил об электрических методах лечения и профилактики заболеваний. Имею в виду воздействие на организм токами высокой и низкой частоты, прогревание ультрафиолетовыми лучами. Да, да, именно этими приборами с середины двадцатого века заполнены все кабинеты лечебной профилактики. И, мне ещё в тридцать лет пришлось лечить токами высокой частоты приступ радикулита, хватило пяти сеансов. Потому и вспомнил о подобном лечении во время очередного обострения болезни. Уровня наших радиотехников хватило, чтобы собрать подобные генераторы за несколько недель. Испытания не стали ускорять искусственно, но, года оказалось достаточно.

И, с 1792 года новейшее средство лечения болезней электричеством, как мы навали частотные генераторы, быстро распространилось по Беловодью. Через год сразу пять лечебных пунктов организовал в Петербурге Желкевский, получив дополнительный источник информации в виде сплетен и жалоб бездельников высшего света. А через пару лет первые пункты профилактики стали организовывать наши резиденты в европейских странах, совмещая зарабатывание денег с получением информации. Мы с Иваном, ввели курсы частотной профилактики в свой образ жизни, устраивая пятиразовые сеансы дважды в год. Весьма полезная штука, доложу я вам, особенно во влажном и туманном климате острова Белого. С годами электрическое лечение стали назначать беловодские врачи, особенно доктора и фельдшеры последних выпусков медицинской академии.

Русский форпост на побережье Калифорнии разросся за последние пять лет, когда в Европу просочились слухи о добыче золота. Нет, потока иностранцев из САСШ, пока не хлынуло. Реки Миссури и Миссисипи оставались незаселёнными дальними западными границами новоиспечённого оплота демократии. Ещё бы, добрую половину переселенцев в Америку из Европы, а то и больше, перехватывают наши вербовщики. Неплохо развернулся на этом поприще Никита Желкевский, он практически до дна выбрал инженеров и мастеров из Швеции, Саксонии, Пруссии, Богемии, установил неплохие связи с Францией. Под шумок Великой Французской революции и мы вывозим из обезумевшей страны мастеров, инженеров, учёных, музыкантов и художников, но до Никитиных масштабов нам далеко. Не удивлюсь, если он с присущей ему хваткой весь Лувр в Россию перевезёт, нисколько не удивлюсь.

Так, что в САСШ, в этот «оплот демократии», поток переселенцев резко ослабел. Туда устремились в основном преступники, которым нет места в России, да англосаксы из Британии. Большинство ирландцев, составлявших заметную часть англоговорящих переселенцев в нашей истории, теперь не желают жить в Америке. Который год на Изумрудном острове идёт война против британского владычества. Мы её поддерживаем не только поставками оружия и немногочисленными советниками. Беловодские корабли регулярно вывозят с острова беженцев из британской зоны владычества, которые с удовольствием перебираются в Австралию, где проходят обучение военному делу. После этого, мужчины, как правило, возвращаются на Изумрудный остров, воевать за свободу родины, а женщины и дети остаются ждать результата на пятом континенте. Так, что можно представить, насколько поредел поток переселенцев в САСШ, если в нашей истории британские эмигранты составляли не более 10% всех эмигрантов, прибывших за лучшей долей за два века. По подсчётам самих американцев, за двести лет в САСШ переселилось не более пяти миллионов британцев. Путём несложных арифметических подсчётов понятно, что движение переселенцев на Запад практически остановилось. К 1790 году до берегов Миссури и Миссисипи дошли редкие смельчаки. Городов там до сих пор нет, кроме будущего Нью-Орлеана. Пока чисто французского города. Просто некому строить новые города, нет прежнего потока эмигрантов, не говоря о том, чтобы преодолеть бескрайние прерии Среднего Запада.

Нет, основной приток поселенцев, золотоискателей и авантюристов шёл в Форт-Росс с Дальнего Востока, русского Дальнего Востока. Да и сам Форт-Росс основали беловодцы два года назад, вполне возможно, не на том месте, что в нашей истории. Зато пять острогов на тихоокеанском побережье Северной Америки Фаддей выстроил, поставив под контроль почти две тысячи вёрст (километров) побережья. Теперь от испанских поселений в Калифорнии, до границ с Аляской, побережье Тихого океана в наших, русских, беловодских руках. Второй год это побережье заселяют переселенцы под беловодским флагом, в большей степени японцы и корейцы, но и русских хватает. Власть там наша, и, иного флага над этими землями поднять мы не дадим. Фаддей получил на этот счёт строгие инструкции. Тем более, что поток переселенцев на благословенный, сказочный, богатый Дальний Восток продолжает нарастать.

Немцы, шведы, поляки, разбавленные русскими беглыми крестьянами и обнищавшими дворянами-однодворцами, целыми семьями и деревнями отправлялись на Восток. К тому времени железнодорожная трасса Петербург-Москва-Нижний Новгород стала наезженным торным путём, по местным меркам необычайно быстрым, больше построить пока не успели, сдерживают реки. Свою роль сыграла железная дорога Москва-Донецк-Таганрог. Прокатившись по ней, в купейном вагоне с индивидуальными санузлами, государыня настояла на немедленном строительстве дороги от Питера до Москвы. Ежегодные переезды императорского двора из столицы в Москву на зимние квартиры и обратно, мало того, что занимали почти месяц, по распутице, грязи, с минимальными удобствами, давно не доставляли особого удовольствия стареющей императрице. Надо ли сомневаться, что подряд получил Никита и воспользовался такими возможностями максимально. Не только в смысле личного обогащения, а скорости строительства и развития железнодорожного сообщения в России. Императрица издала специальный указ, обязавший все власти и собственников беспрепятственно и бесплатно выделять земли под железнодорожные линии. На фоне успешного завершения дороги, соединившей две столицы, Желкевский образовал акционерное общество, отгадайте с каким названием? Конечно, Российские железные дороги.

Вот, это ОАО РЖД и тянет свои линии на запад и восток России. Вчера Никита уверял, что до Сарапула доберутся года за три, не позже. А уж из Сарапула железная дорога давным-давно проложена на восток, силами Володи Кожевникова, через Воткинск до Перми, оттуда в Екатеринбург и дальше в Челябинск, где и заканчивается благополучно. Дальше на восток начинаются караванные тропы и наезженные ямщиками тракты. По ним и бредут многочисленные переселенцы на Дальний Восток и Калифорнию, дёшево и сердито. Наших сил и средств не хватило на организацию сети постоялых дворов и охраны от разбойников на протяжении всего пути до Белого Камня.

Занялись мы этим делом недавно, года три назад. И, пока обустроили лишь участок от Белого Камня до Иркутска, где разместили шестьдесят три зимовья на всём протяжении пути через горы, с расстоянием в один дневной переход. Но, уже три года эти зимовья принимают путников, самое главное, русские могут беспрепятственно выезжать на Дальний Восток, по торговым и личным делам. Дорогу через горы от Белого Камня до Иркутска, которую мы начали едва ли не десять лет назад, удалось завершить лишь нынче. Получился удобный тракт с щебёночным покрытием, пятиметровой ширины. И, год назад из Белого камня по обочине тракта приступили к прокладке железнодорожного пути, думаю, управимся за пару лет, рельсов запасено уже на треть дороги. Бог даст, к тому времени железнодорожная линия замкнётся, и путь на Дальний Восток станет быстрым и безопасным.

Золотоискатели и переселенцы из Европы, благодаря нашим многочисленным листовкам и печатным рекламам, доподлинно знали о развитой промышленности на Русском Востоке. Более того, листовки давно содержали полный перечень цен на все инструменты, вещи и даже продукты, на Дальнем Востоке и Беловодье, причём, что характерно, гораздо ниже европейских. Ещё бы, при нашем серийном производстве буквально все металлические изделия были вдвое-втрое дешевле своих иностранных аналогов. Потому практичные немцы предпочитали продать имущество в Европе, а на Дальний Восток отправиться с зашитыми в поясах монетами, взяв лишь самое необходимое в пути. Те оставшиеся недостроенными пять тысяч вёрст, разделявшие уральский участок железной дороги и дальневосточную часть пути, зажиточные переселенцы проходили относительно легко, пользуясь услугами многочисленных ямщиков.

Перевозками золотоискателей из Европы на Дальний Восток занялись уральские казаки и некоторые казахские роды, следившие за безопасностью своих клиентов лучше всякой полиции. Ямщики внимательно смотрели за чужаками, проверяли все несчастные случаи в дороге, а нескольких неосторожных разбойников выловили за неделю, решив всё самосудом. Жаль, что большая часть переселенцев, как правило, крестьяне, до Иркутска добирались пешком, не имея средств на услуги ямщиков. Там их мучения заканчивались, они сразу попадали в руки представителя Беловодья, формировавшего регулярные караваны переселенцев в Белый Камень, фактически, за наш счёт. От Белого Камня по Амуру людей сплавляли на пароходах Русской Дальневосточной кампании до Быстровска, дальше по железной дороге во Владивостокский порт.

Не все европейские и русские золотоискатели добирались до Калифорнии, учитывая, что основные перевозки из Владивостока в Форт-Росс легли на плечи океанского флота Беловодья. Надо ли говорить, что стоянка в Невмянске стала обязательной для пассажирских кораблей, там их встречали наши агенты, намётанным взглядом выбиравшие нужных людей. В результате, кроме двадцати тысяч золотоискателей, заселивших русско-беловодскую Америку за последние годы, почти десять тысяч европейцев и русских осели в Беловодье. Большинство из них ремесленники и крестьяне, бросившиеся на край света не столько из авантюризма, сколько от беспросветной нищеты. Подавляющая часть беглых крестьян и казённых рабочих, ознакомившись с нашим Положением, предпочитали остаться на острове, подав прошение на жительство.