Текст книги "Марш Обреченных. Финал"

Автор книги: Вадим Климовской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 59 страниц)

– Вижу, не нравится проигрывать, уважаемые?

– Не рано ль думаешь о победе, Ийлют?

Семир Аршит холодно оскалился.

– Не рано.

– Оставьте его мне! Я сам с ним… – задыхался от запала боя Шахут.

– Не подавишься, сосунок? – с издевкой бросил ему Ийлют.

Кровь прильнула харзу в морду, звериный вопль бешенства слетел с оскала.

– Ты покойник, Аршит! – скачками Шахут мчался на Ийлюта.

Посланник Шиарра широко расставил ноги и опустил к земле руку с клинком, быстрый Шахут стремительно приближался, расстояние сокращалось. Горфуз чуть уклонился с дороги, Брутт отскочил полупрыжком, а Аршит замер на самом краешке песчаника.

Шахут скорый и неуловимый, несется на него вихрем с ятаганом над головой, семир Хафата целится в грудь Ийлюту. Толпа вопит и зверино ревет, их гам слышится даже в Нильфе, губернатор Ложич в панике подымает на ноги солдат, а Шахут маячит перед глазами и видит смерть подонка Аршита…

Но в последний миг посланник Шиарра резко отступает от края хребта, очень низко пригибается, пропускает над собой лезвие кривого клинка и, извернувшись с разворота, махом срезает ничего не сообразившему Шахуту головешку. Башка семира высоко подскакивает над хребтом, отделяется от бренного тела и, вращаясь, с подскоками на горбах, скачет в орущую от азарта толпу. Ореол карминовых капель оседает на исохшуюся землю, смешиваясь с песком и известью. Тело с конвульсиями заваливается и катится по откосу, семир оборачивается к застывшим в обомлении Брутту и Горфузу, растерявшийся Улюн замедляется за их спинами, не особо решаясь на подвиг. После гибели Шахута идея схватиться с Аршитом ему кажется совсем бесперспективной. Семир Ийлют хорошенько помнил, что в жизни Улюн был и до конца своей жизни останется трусом. Паршивой овцой!

– Ну, кто еще хочет своей смерти? Давайте! – сквозь прорези маски он великолепно читал ихний страх, неуверенность и слабость. Сопляки!

Свист древка! Жало наконечника! Он едва успевает увернуться от летящего в него копья, под ногами опасно слетает вниз песок и известь. Аршит выплевывает проклятия и ругательства – ищет взором новых врагов. Орзанн и Аш-Огран, ну естественно, кто б еще замахнулся после этих боягузов бросить ему вызов. Только они!..

Тут же оживает, словно от дремоты, Горфуз с Бруттом – маски полусорваны и держатся на одиноких петлях, жажда мести и сведения счетов рвет их вперед.

Аршит снова волчком крутится на пятаке, ему бы хоть немного простора, места, где развернуться и толково встретить гаденышей, усомнившихся в святости его слов. Ну да ладно. Тяжело ему – тяжело и им. Придется врагу наступать на него по одному. Тесниться на хребте. Прелесть! Уже по склону взбираются в край взбешенные и обезбашенные Орзанн и Аш-Огран – пылающие ненавистью. Подходите-подходите! Он готов к смерти во имя веры, а – вы?

– Мы никогда не пойдем за тобой! Ты ведешь нас на верную смерть! – рычит Горфуз, взявший себя в руки.

Аршит посылает ему в морду плевок.

– Ублюдок!!

– За Шахута, собака, ответишь! – в свою очередь волает Брутт Айрун.

– Идите, сыновья шлюх, да умрите! – издевается над ними посланник Шиарра.

Ятаганы засвистели. Возобновилась, смертоносная пляска стали. Выпады и вольты. Горфуз совсем спятил. Рубится размашисто, и не стесняясь в движениях: Аршит только успевает уклоняться и отбиваться, сабля звенит и блестит в лучах заходящего солнца. Ийлют уже не верит, что ему удастся устоять, закрепится на жалком козырьке. От зигзагов ятагана уже некуда деваться, Горфуз теснит его к краю крутого слета, – иметь бы крылья! – как у ястреба или противного падальщика-вархана – единственный шанс остаться в живых, если не стать добычей зорких стрелков. Брутт затерялся за спиной Горфуза, не решаясь прийти на помощь собрату, ждет, когда два семира: Орзанн и Аш-Огран, наконец, преодолеют крутые камни и не окажутся на самой вершине.

– Падаль! Ты сейчас точно умрешь! Ответишь за Гилая и Ирзана! Ответишь за всех, кого увел на верную смерть! – неожиданно выпалил обвинения Горфуз. Пасть его щерилась, обнажая влажные клыки.

Да как он меня смеет обвинять? Щенок!

– Загреб все золото и морочишь всем голову! Сделал из себя праведника, подонок! Назвался посланником…

Полотно ярости накрыло глаза Ийлюту – теперь вывели из себя, его! Он, дико вопя, бросается вперед, ятаган цепляет его руку, боль отдается в мозгу, но Аршита уже не остановить, не остановить его и мчавшим на подмогу семирам. Сабля наполовину впивается в грудную клетку неверному Горфузу, пронзает насквозь. Глазища Горфуза распахиваются от ужаса, смерть вгрызается в него когтями, унося сознание в небеса. В цитадель Шиарра. Горфуз шипя, заваливается, Аршиту не удается отбросить его тяжелеющее тело, сперва Брутт, а затем и подкрепление налетают на посланника смерчами, сбивают с ног.

– Убийца!

– Предатель харзов!

Сабля медленно, нехотя, освобождается из тела Горфуза, тот кулем стелится в клубы пыли, а Аш-Огран мощным броском бросает в полет короткое, метательное копье, с хрипом и рыком Ийлют отшатывается и уворачивается, почва, прожаренная солнцем, уходит у него из-под ног. Ийлют, запоздало и панически понимает, что летит вниз по крутому склону, спиною в откосый обрыв. Шипение и ругательства слетают с его уст. Копье Аш-Ограна проносится и зависает над клокотавшей эмоциями толпой… Ему, похоже, во второй раз везет с пляской со смертью? Но вечно таких подарочков еще не получал ни один харз, может, и вправду Шиарр поставил на него священную миссию великого мессии.

– Добивайте его!

– Стреляйте в него!

– Он не жилец! Предатель народа!

Пока он кувыркался и вольтами скакал через голову вниз, расшибая голову и отбивая бока – засевшие на верхушке песчаного айсберга семиры, кричали толпе приказные команды. Последний вольт и столкновение с глыбой засохшего песка, отлетают пыльные осколки, ему тотчас перехватывает дыхание и вышибает на короткие удары сердца сознание. Ийлют проваливается в полубредовое состояние, зависая в полуяви.

Пресвятой Шиарр, помоги мне! Спаси меня! Надели праведной мощью!

Может быть, ему тогда почудилось, а может, и нет – но над его обессиленным телом озарился ярчайший свет и Аршит неожиданно обрек сознание…

– Рубите его! Падаль!..

– Достаточно! Он будет жить! Я верю в него! Мы – верим ему!

Знакомый твердый голос окончательно вернул ему ясность, толпа за спинами храбрецов, выступивших на защиту Ийлюта, отдалась назад, отступая перед новым натиском. Зато на упрямцев неслись с вершины противники-мстители, у которых на тот счет имелись свои мнения.

Со стоном Ийлют на четвереньках, а затем, перевернувшись на спину, поглядел на смельчаков, на столпотворение за теми смельчаками – сейчас будут линчевать.

– Ты что спятил вместе с ним, Рфуч? А ты, по-видимому, Балайз тоже? Чего, кретины, щеритесь, добивайте гада! – орал на взбунтовавшую шестерку озверевший Аш-Огран. – Эта же падаль прикончила Шахута и Горфуза!

С откровенным презрением Рфуч сплюнул в песок, так чтобы ненароком не попасть в Аршита.

– Подколодным клопом – вот кем был твой Шахут, а Горфуз и подавно – мантикоровской блохой! Насекомыми были – насекомыми и подохли!

– Что-о?! Что ты, жополиз, промя-м… – со звоном стрела вонзается в солнечное сплетение Аш-Ограну и опрокидывает его навзничь, отправляя в бездонные объятия смерти. Толпа за бунтарями с рыками шарахается, теснится. Брутт с Орзанном теряются, и их смелость тает ледяной корочкой под жарой пустыни, Улюн жалко копошится среди песчаных валунов.

– Вольнодумцы еще есть? – не встретив больше сопротивления, Рфуч оборачивается к многотысячной толчеи. От карапуза до старика робко молчали. Время перемен, наконец, добралось до народа странников. Аршит сие чудо видел в решительных лицах Рфуча, Балайза, Хумса, Уймоса, Лугума и Кулама. Даже те, кто еще секунды назад противниками стояли против семира Ийлюта, теперь сияли пламенным огнем веры в него, теперь обретали мудрость его слов и жажду перемен.

– Вставай Аршит! Хватит валяться на песке! – процедил сквозь плотно сжатые клыки Рфуч, – верши свою… революцию!

Семир Ийлют окровавленной гримасой улыбнулся, скалясь.

– Это слова верного солдата! Это слова великого полководца! – он посмотрел на обратившуюся в слух толпу. – Нас ждет Нильф! Нас дожидаются земли предков, испокон веков принадлежащие нам по праву! Мы – народ пустыни, обязаны их вернуть себе! Обязаны вернуть старикам и детям!..

* * *

Ее голосок уводил его вдаль…

В бездонную пропасть старых, не далеких и совсем недавних воспоминаний. В то время, которое он тщетно старался забыть. Которое, спустя два с половиной года-мига – для эльфийской реки времени, пытался вычеркнуть из памяти навсегда. Чтобы даже и намеков о том позорном "миге" не осталось и следа. Чтобы каждый эльф, живущий то в Эльфране, то в Черном лесу – в одночасье забыл о тех страдальческих и проклятущих мгновениях существования династии Эльсдина, перечеркнул прошлое двух ударов жизни ударом карательского палаша…

Но бархатный, журчащий голосок эльфарки Флавесс всепроникающими отмычками взламывали его потайные ниши в мозгу и вскрывали в сознании. Эльфы всегда помнили победы, но и никогда не забывали горькие поражения. И одно из них, после падения Эльсдара, им не забыть никогда, оно случилось на юге, на равнине Свит, когда отступающие Дома Общины Эльсдина и не подозревали, что их род вот-вот обречен на раскол, что динамичность пространственных порталов временно гарантировала передышку в нескончаемых стычках с дайкинами. А выстоять и умереть под натисками спецподразделений Серой Башни и эшелонов Королевской армии придется горстке смертников…

Перед глазами графа Дерлина хон Тольенна и подопечных ребят рассказ Флавесс выстраивал картину недалекого сумрачно-кровавого прошлого:

– …Кто даст гарантии, что храмовники не ударят нам в тыл? Если мы позволим себе и Хизельмашу сесть нам на «хвост», то боюсь, варханы поужинают нашими печенками!

– Родлен, к Дьену разговоры, мы не можем их больше ждать! Господа!.. – Министр Внешних Порядков Берхат Альрин с непробиваемой настойчивостью обводит полевой состав взором и тут же непререкаемо заявляет: – На наших плечах ответственность, господа! Огромнейшая ответственность! Два миллиона эльфов, милсдари! Среди них – старики и дети. Женщины… Мы не вправе рисковать и ждать больше королевский двор. Вполне вероятно, что Совет Круга без нас принял важнейшие решения и размежевал порталы с целью обмана противника. С чего следует очевидное: свита с королевскими особами были тайно переброшены в западные регионы континента. Тактический ход, господа, что тут попишешь? Мы должны понимать Совет Круга. Сейчас думают не о нас, а, наоборот, о целостности державы. О целостности династии! Шоркк с Вирданом своего не упустят – побеспокоятся о своих жизнях наперед.

– Я вполне согласен с господином министром, мы имеем то, что имеем – логическая ситуация: они локализовали выходы из порталов в других точках, скажем… – советник Галан Сольт с холодностью повел плечами, – на западе Южного тракта. Там земли абсолютно безлюдны и бесхозны. А еще западнее – лежит лесистая местность, вполне, где есть укрыться.

– Постойте-постойте, это что ж получается, милостивые мессиры? – опешил хон Вельфорн. – Что про нас банально забыли? Просто-напросто кинули? Бросили в этой… глуши?

Подул сухой ветер. Низкие тучи до самого горизонта забивали небосвод, было тепло, но совсем неуютно, неуютно оттого, что эльфы ощущали себя на открытых просторах, будто заяц на голом пятаке, где негде спрятаться от зоркого коршуна. Уйти от острых когтей и клюва. А куда податься эльфам за столько веков, не покидавших родных лесов, потерявших за короткое мгновение дом и очаг?

Берхат Альрин в душе перекривился: только не надо паники! Чего-чего, а этого у них в избытке. С севера тянулась нескончаемая масса беженцев, шла гигантской змеиной дугой, колыхающим потоком, и Берхат с рвущемся через край нетерпением дожидался, когда, наконец, прекратиться тот живой наплыв и оборвется тонкий "хвост"? Прекратятся наконец давка и плач. Он никогда не чувствовал что такое безвыходность и чувство горя, но за прожитые неимоверно долгих два дня – два мгновения – казалось вдосталь нахлебался самого едкого, болезненного и негативного. Прокралось на душе тягостное предчувствие, будто после роковых деньков эльфы больше никогда не научатся радоваться жизнью. Никогда с гордостью не поднимут поникшей головы и не расправят с высокомерием стройные плечи. Научатся ли они тому, чему никогда не учились, и чему с рождения им впитала матушка природа: железной уверенности в себе? Ведь обретаешь стабильность за века, за долгое-долгое… нестерпимо длинное тысячелетие.

…Высокомерие! Общину эльфов погубило хваленое высокомерие. Рожденные ползать никогда не взлетят! – это заявил не так давно генерал Карольт Римз. Это же объяснение можно было услышать из уст его же помощника: генерала Корнус Флая. Глумливые насмешки и сальные шуточки. О возможностях дайкин судили с презрением. С беспечностью и непрерывным посмешищем. Альрин в кругу Магического Круга и королевского двора натыкался на одно и тоже: "животные" споткнуться о первые оборонительные отряды. "Животные" споткнуться о Рарух. Дайкины не осмелятся ударить нам в лоб, а по флангам их будут ждать либо смертоносные лианы, либо полчища бестий. Путь к барьеру и тем более к Эльсдару защищен надежно и крепко. Смех и издевки. Один он чего-то переживал и чего-то боялся? А когда дайкины дошли до неприступного барьера… До купола Эльсдара: они, чванливые остолопы, зашевелились. Затрусили и засопели. Была б его воля, он распял их тела на столбах, у самого центрального парадного входа во дворец! И начал бы с Римза и Глая. Генеральчик затрясся от первых же донесений и поскакал за милостью к его величеству Эльсдину, замаливать грехи, а второй… второй… вон стоит! – за поникшими головами Родлена и Сольта. Затравлено помалкивая. Они свое накомандовали, сучьи потрохи!

– Тоже мне!.. Дьен его знает, что нам осталось ждать от милости богов? Но уповать на одно везение, господа, хватит! – скромно ухмыльнулся Альрин.

Поучительность министра доставила великим умам пищу для размышлений.

Тем временем колона эльфийского потока заполонила периметр с полевым штабом, и отдельные подразделения Королевской армии Эльсдара зашевелились, чтобы криками и приказами оттеснить шумевший народ. Солдаты разбивали беженцев на группы и устраивали временные стоянки.

Берхат скользнул по северному краю глазами, по низким фиолетовым тучам, зарниц давно уже не было, значит, порталы свою работу завершили. Скорее всего, Эльсдар покинули отчаянные последние смельчаки и они тоже подтянуться к их лагерю за несколько получасов. Тогда медлить нельзя! Сейчас как раз то время, когда необходимо делать выбор: пробовать искать живую альтернативу!..

– Хорошо! Не будем упускать случая, если Хизельмаш ударит или нет – это их право. Наша задача: попытаться выжить! Вы со мной все согласны?

– Да, ваша милость! – нестройный ответ.

– Так почему до сих пор не слышу толковых предложений? Только без фантазий, ладно? – подчеркнул Берхат.

Вытянутые обиженные рожи. Ничего переживут! Если, конечно, переживут!

– Позвольте мне слово, ваша милость…

– Говорите, советник Форвальт.

– Чуть восточнее от нашего лагеря… Сразу же за этой равниной… начинается лес…

– Это, случаем, не Призрачный лес? Вы не о нем, советник, сейчас говорите? – бесцеремонно вмешался советник Галан Сольт.

– Может и о нем, но знаю точно – эльфам нужен новый дом. Спрятаться под лесными кронами, а не торчать здесь на голой равнине! – разъярился Форвальт, возмущенный, что ему не дали толком высказаться.

Сольт фыркнул, на него тотчас обратились все взоры.

– О том, что где-то существует лес, мало знать, надо иметь информацию о самом лесе, господа! В тех чащах и птицы не гнездятся, не то, что трава растет. Убогое и дурное место. Паршивое! Проклятое!

– Да и еще под боком гномы – их нам только не хватало! – Поддержал Родлен.

Форвальт насупился и налился краской.

О, сейчас начнут друг в друга цепляться! Мы передушим, друг друга даже без помощи дайкин, дайте тока времени и ситуаций!

– Довольно! И без ваших сор пречудесно! Я попросил найти выход из затрудненной обстановки, а не придумывать новую петлю для удушья. Думайте, господа, думайте! Благо…

– Дайкины!! Дай-ки-ны!!! – разнеслось над лагерем и равниной.

Началось!

Офицеры разведки уже мчались галопом к их шатру.

Министр Внешних Порядков помимо воли смачно выругался, у многих из чиновников подогнулись ноги, слово "дайкины" начало наводить на эльфов кроме страха и чувство глубокой паники.

Отдавая на ходу честь, в штабную, влетел лейтенант, проскочив мимо взволнованной охраны. По лагерю прокатился встревоженный гул. Крики и истерика. За чем же Дьен их побери, подымать панику?

– Вы с ума спятили, лейтенант?! Эльфы и так на взводе, а вы!.. – Берхат бледнел от злости. Лейтенант задрожал всем телом, наверное, сейчас до него дошло, какую ошибку допустили его подчиненные, но тихо промямлил:

– Дай-икин-ны, ваша милос-сть…

– За два дня я о них наслышался на целые века, господа…

– Их засекли северо-западнее от нас. Милях в пяти.

Хорошенькая новость!

– Пешие отряды или конники?

– Конница, ваша милость.

– Кавалерия Королевской армии, чудесно! – засвидетельствовал генерал Сольт.

Да какая разница хоть артиллерия! Хоть магики Академии! Главное не это, а то, что сучьи дети добрались до них!

– Снимаемся с места! – скомандовал резко министр. – Нет времени ждать больше Совет и короля!

– Но ваша милость, мы до сих пор не определили точный маршрут?

Дуралей Форвальт, как впрочем, и все остальные! С такими энтузиастами можно дотерпеться до собственной смерти. Берхату наскучили пустые дискуссии, пора действовать. Он стрелою вылетел из шатра, и первое что увидел – это жуткое столпотворение в солдатском заслоне. Живой гигантский организм – недовольный и бурлящий. Альрин презрительно скривился, каждый эльф любил и уважал свой народ, но в эти минуты кроме отвращения и разочарования эльфы на большее не заслуживали, возможно, еще жалость? Где же врожденное себялюбие? Где же высокомерное нахальство и упертость? Где же, Дьен возьми, бунтарский дух? Куда он, боги побери, подевался? А агрессивное презрение к низшим по эволюционной ступени расам, пылкое отвращение к недоэльфам? Мы так долго копили свои беспомощные привычки, что в один мах потерпели от них же вековое поражение, – хвала дайкинам, может быть, они спасут наше будущее? Вольют в наше никчемное существование ростки активной приспособленности?..

А на деле министр Берхат Альрин задавил клокочущий гнев и, игнорируя скандирования с мольбами эльсдарцев, взял курс к солдатскому и эльфарскому расположениям.

– Дерлин на месте?

– Так точно, ваша милость, – ответствовал лейтенант, не отстающий от его милости.

Ветер сухой и жаркий, но для эльфов он непривычен. Голая равнина, заросшая полевыми травами, расположившиеся вокруг эльфы успели порядком намять и нахозяйничать в округе. Аккуратность и щепетильность долгожителей в этот раз отступила перед расчетливостью и безысходностью, но даже в роковые минуты эльфы оставались народом природы – берегли ценное и первозданное. Гармония с флорой и фауной у остроухих в крови.

– …Альрин, мы не бросим короля, без его величества, мы погибнем!

– Мой внук остался в Эльсдаре, я хочу его вернуть! Он еще очень молод… Он не сможет себя защитить от мерзких собак!

Король?! Король разменял вас на собственное спасение!..

В Эльсдаре все умерло и, скорее всего ваш внук тоже.

– Мы обязаны дать бой этой наволочи! Я остался без крова! Мой сын…

Он не стал больше вслушиваться в горькие причитания.

Лейтенантик вжимал голову в плечи. Альрин смотрел прямо перед собой, уже показались отдельные группки эльфаров и разведчиков. Сотни три бойцов с магиками нетерпеливо дожидались приказов, любых, только б не стоять и не ждать – а действовать.

– …Я отказываюсь бежать! Верните меня в Эльсдар! Немедленно! В мой дом… я…

По щеке прошелестела волна энергетического потока, если б не шеренга из магиков-первогодок, отобранных высшими эльфарами для охраной службы, их бы давно разодрали в клочья ряды недовольных и обиженных. Рыдающих и постоянно скандирующих требования. Если взять в целом – эльфы и представления не имели чего хотели, ведь им, наверное, до сих пор толком не ясно, что Эльсдар потерян, что дайкины выбили их из домов основательно, как пыль из залежалых подушек. И стенания о возвращении в Эльсдар – это конвульсии предсмертного, угасающего рогусса. Сил на контрудар по расширенным, массированным частям Северного Королевства Людей критически не набрать, не откуда черпать волю и храбрость, доблесть и самоотверженность. Дайкины победили долгоживущих хитро продуманным и расчетливым ударом… Одним-единственным ходом, от которого все воинство Эльриха Эльсдина одержало поголовный мат. И, остались они с нудным нытьем и плачем, мольбами и соплями – Альрин чувствовал крайне острое раздражение и боялся худшего: не психануть и не оставить весь тот депрессняк на равнине, а самому ненароком скрыться, куда глаза глядят. С такой оптимистической нотой войну не отыграешь, реванш надо обмозговывать в более комфортной и располагающей обстановке. Сейчас следовало подумать о бегстве. Благо пути к отступлению еще были…

Противно даже смотреть на перепуганные рожи учеников-эльфар, сосунки-недоучки! Толком, не нюхавшие жара и дыма атак. С кем сейчас наступать, с ними? Магики Академии и Ордена северян раскрошат их в пыль. И развеют в считанные доли секунд по ветру. Бессмысленное расточительство!

К нему навстречу уже спешили. Берхат видел развевающийся на ветру плащ высшего эльфара Дерлина хон Тольенна, а по пятам – эльфонессу Альерру, и тройку эльфар низшего дивизиона. Остальные разбиты по периметрам, следят за обороной и порядком.

– Ваша милость, вы уже получили последние вести? – начал с дела хон Тольенн.

– Если вы о дайкинах, то я в курсе, лейтенант поставил меня в известность.

Офицер с краской на лице скромно поклонился.

Эльфонесса рассеяно ответила на его поклон.

Берхат решил оставить внутренние подозрения без счета.

– Полчаса назад прибыл вестовой… оттуда, – Дерлин махнул на север, все напасти надвигались только оттуда, и благодарение Дьену, что только оттуда! – Чародеи Академии и орденцы сплелись в союзе. Они умудрились организовать порталы на Южном тракте и теперь перебрасывают в наш квадрат пешие войска и конницу. Конница из числа мелких, летучих отрядов – это не так уж страшно, но пехотинцев очень много… Тысячи! И они догонят нас к вечеру, если мы конечно не уйдем!..

– Дьен всемилостивый, почему так быстро?

Альрин одними губами едко выругался, обернулся, за спиною не хватало разве что Родлена, а так – весь полевой штаб. Генерал Корнус Флай толком не успел отдышаться и вытирался платочком.

– Вы забыли о ихних чародеях, господин советник? Что им стоит установить от точки до точки новый портал? Щелчок пальцем! – объяснил Дерлин.

Да, что им стоит дом построить? Щелчок пальцем.

Хон Вельфорн нервно хохотнул.

Толпа снова забуйствовала. Двое первогодок поставили бесшумную завесу, от дальних шеренг прокатилось неразборчивое эхо. Находчивые малые!

Дерлин сощурено вглядывался в скромно-потупившие лица мальцов. Запоминая их, беря на примету.

– Бежать, бежать, бежать…

– Успокойтесь Сольт! Отправляйтесь к своим подчиненным и организовывайте подготовку к отступлению. С минуты на минуту будем сниматься с места, вы меня поняли?

– Понял. Организовать отступление. – Бледнея, повторил советник.

Эльфонесса не скрывала открытой издевательской ухмылочки на губах. Оплеуха советнику – это лишний бал ее мастерству.

– Выполняйте! – Берхат вернулся к основной теме. – У нас проблема Дерлин!.. Мы не знаем, куда и как отступить? Куда спрятаться от преследователей? Восток – это Призрачный лес. За Откосыми горами – Необжитые земли. Да там холмистая равнина, ни одного деревца. Эти земли не для нас…

– А как насчет Черного леса?

– Черного леса? – задумался Альрин, а вместе с ним и все начальство.

Эльфонесса сдвинула брови.

– Осмелюсь заметить: в нем не приживаются ялины. Мы наводили в департаменте в Эльсдаре когда-то справки…

– К Дьену ваши данные, Альерра, лес там обитаем? Не занят чьей-то жопой? Свободен? – вспыхнул, словно фитиль хон Вельфорн.

Брови-ниточки магички полезли к верху, что себе позволяет, сей дворянин?

– Свободен, но…

– Значит, Черный лес – это последняя наша возможность! – резанул воздух министр, отсекая назревающий скандал.

– Может попробовать попросить пристанища у гномов?..

– Не мелите ерунды, Флай. Коротышки ждут, не дождутся, когда это мы перережем, друг другу горлянки, а вы: попросим пристанища! Вы представляете на секундочку, какие условия они нам выдвинут? Лучше тотальная смерть в бою, чем терпеть патронатство войтов!

– Вы правы хон Вельфорн, Флай – идите, займитесь солдатами! – рявкнул на генерала Альрин.

Судя по скорости исчезновения вояки, Корнус этому только был рад.

Берхат Альрин поглядел на оставшихся: осталось самое сильное звено в цепи, рвущейся на мелкие части Общины. И следовало выворачиваться во все стороны и бока, чтобы предотвратить полное вымирание.

– Дерлин! Альерра! – придав голосу непоколебимую важность, он собирался сказать им самые тяжелые и страшные слова в своей долгой и бурной жизни. – Мне не на кого больше положиться. (И ему плевать, что сейчас думал о нем хон Вельфорн!) Кроме вашего мужества, не на что больше опереться, вы же понимаете, на наших плечах столько невинных жизней. Мы не можем рисковать будущим нации! Дайкины не должны добраться до мирного населения… Вы – воины Магического Круга! Вы должны постоять за ихние жизни!

В глазах Дерлина, Альерры и эльфаров бушевало пламя, министр же видел в том пожаре сокрушающую все волну, в которой горят посылаемые им на убой эльфы. А что он мог с собой поделать? Голыми руками заставить мирных граждан встречать чародейские отряды дайкин? Устроить на равнине пепелище? И тогда неизвестно, что хуже: моментальная гибель или плен?

Хон Вельфорн стыдливо молчал. Вот кому совестно, так это ему. Он своим дворянским титулом не прикроется, ведь Дерлин тоже граф, но заслужил свой статус не через родство с Домом Эльсдинов, а в ходе служебной лестницы, в запальных стычках с дайкинскими войсками.

– …Прикройте наше отступление! Задержите… – слова не выдавливались из горла, Берхат вымучено прочистил горло: противный ветер.

– Ваша милость, мы сделаем все от нас возможное! – тихо пообещал эльфар.

Эльфонесса склонила голову.

– За Эльсдар!

– За Эльсдар! – одними губами прошептал Альрин, не отрывая взора от смелых лиц, не опуская глаз под пристальными взглядами подчиненных, которым доверился доверить самое ценное – чужие жизни.

– Берегите себя, – выдавил хон Вельфорн, словно стыдясь.

И в ответ не услышал подленьких издевок.

Отдав честь, граф Дерлин хон Тольенн развернулся кругом и заспешил к постовым и разведке, эльфонесса не отставала от него ни на шаг. Берхат провожал их долгим глубоким взором, прощальным взором. А хон Вельфорн убивался стыдом…

…Страшный сон обрушился на его сознание реальностью. Подробностями и картинными утопическими эпизодами прошлого. Тот промежуток жизни… Выживание… Дерлин хон Тольенн на всю оставшуюся жизнь запомнил навсегда. Ибо Дьен не всегда так благосклонен, а испытывает детей своих на веру и твердость духа…

– …Идут! – зазвенел мальчишеский голосок эльфара.

Дерлин хрустнул шеей. Превосходно! Прошелся зрением по бескрайним луговым полям, не везде трава еще успела выровняться после становища тысяч и тысяч долгоживущих. Костры погасли, но огарки ранами чернели на разноцветном покрывале Свита, вспученными наростами. Дерлин приказал загасить все огнища. Стать в длинные шеренги, в три звена – лучники впереди – двумя рядами, магики за ними. Сначала дать дело сделать стрелам, а там…

Дерлин взял на себя командование главными силами, центром, а эльфонесса Альерра – правым флангом, высший эльфар Скальенн – левым. В одном граф остался доволен: подготовка к обороне и защите мирного населения у Дерлина прошла на высоте, никому не пришлось стрелять в спину, устраивать показательный трибунал. Солдаты и эльфары сознательно, с пониманием отнеслись к задаче и тому факту, что придется стоять насмерть.

Совсем и неожиданно для них, пространство вдруг вспенилось в полумиле от шеренг защитников, перемещения врага предварительно оповестили разведчики-эльфары, прочесывающие арканами бескрайнее равнинное пространство. Дерлин на свою удачу умудрился успеть раздать парочку толковых команд и организовать дисциплину по флангам.

Сейчас! Сейчас-сейчас! Пускай подойдут поближе.

– Первая шеренга на колено! Целься! – его команду подхватили командиры взводов. Сотня лучников с лучницами натянули луки, вторая сотня – ожидала своей очереди, третья – состоящая из эльфар, готовила убийственные заклятья.

Они появились, словно из пустоты. Наглые и уверенные в себе. В их поведении не присутствовало ни капельки страха и уважения к противнику. Ничего! Абсолютное превосходство. Бесстрашная самоуверенность. Это когда же эта наволочь успела набраться такой неслыханной… высокомерной – да-да! – ВЫСОКОМЕРНОЙ НАГЛОСТИ?

Дерлин беленился на глазах. Бешенел и зверел.

Ах, сучьи морды! Дайкинские выродки!

Ропот полного возмущения по рядам. Эльфы ужалены до полусмерти одним только показательным выступлением.

– Не стрелять! – взревел он. – Ждать! Пускай подойдут поближе!

Его крик докатился до объявившихся агрессоров и на тебе: захватчики и не подумали защищаться, напротив не перегруппировавшись, смешанным строем, ощетинившись оружием, погнали в наступление.

– Вонючие граки! – выцедил слева стоявший эльфар, взводный.

– Ближе! Пускай подойдут еще ближе! – приказал неугомонный хон Тольенн.

– Да это же солдатня! Чародеями здесь и не пахнет, – прошипел со второй шеренги лучник.

– Ага, будут магики попросту рисковать своим здоровьем, в бой посылают отборное мясо!

– Разговорчики! – накричал взводный.

Дерлин в лучах заходящего солнца присмотрелся, действительно пехота. Значит, будем валить пехоту! Чародеи, выходит, затерялись в тылу?

– Целься! – скомандовал он. Взвелись луки. Хон Тольенн с удивлением заметил, с какой резвостью дайкинские передовики выставили перед собой щиты, неужели выучили эльфийские команды? Учатся, гады, прям на ходу.

– Огонь!

– Ого-онь!

– Ого-о-онь!! – зазвенело вокруг.

Воздух запел от смертоносных жал.

Можно нисколечко не сомневаться, ни одна стрела не прошла мимо цели, но не все и попали в незащищенные от лат части тела. Дерлин мимолетно определил, скольких удалось уложить: не больше восьмидесяти. Еще с десятка два раненых, остальные под прикрытием щитов. Не плохо. Совсем не плохо.