Текст книги "Марш Обреченных. Финал"

Автор книги: Вадим Климовской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 42 (всего у книги 59 страниц)

Легкие движения монстра привлекли, наконец, внимание Роджа, он и не думал спать, хоть и был смертельно уставшим, его страхи оправдались, а опасения Барса совсем не беспочвенны – Родж знал, кто перед ним. Магия напомнила храмовнику, кто атаковал и уничтожил храм. Кто стал виновником гибели ордена. Тварь, что лежала по ту сторону костра! Монстр едва дышал и самым правильным было: разделаться с ней пока гад лежал в беспамятстве. Но что-то остановило его? Может та картина, которую он увидел на Сорке?.. Где это видано, чтобы нечисть воевала с нечистью? – Полный кошмар! Его словило самое злодейское и предательское качество любого разумного существа: любопытство. И рука Роджа дрогнула на полпути от шеи Барса. Лезвие клинка опустилось, не причинив зла вожаку павшего отряда. Почему-то Родж решил сначала разобраться, и уже потом рубать верхушки.

"Я удивлен, что еще жив, человек? Если не ошибаюсь, ты храмовник? Твой орден в горах на юге?" – начал осторожно Барс.

Родж молчал, не находя в себе сил ответить разумному монстру, всматриваясь в игру костра, в пляски вселенского чуда. Меч бойца совсем рядом, под рукой, в ножнах.

"Ты не боишься меня, хотя твои сородичи испытывают к нам страх. Худшего оружия и не придумаешь".

Философ, елки-палки!

Щеки Роджа заиграли на пляске огня, черты лица посуровели. Но все так же он продолжал молчать.

"Глупо раскаиваться в совершенных поступках… Глупо винить других, ибо совершил зло я! Своими…" – Барс запутался в словах, не скажешь же "руками" или все-таки "когтями"? Но не мог заставить себя так сказать. Причинить человеку лишнюю боль.

"К счастью, виновников бед уже нет… Лестора нет…"

– Зато есть ты! – холодно отчеканил в темноте Родж, продолжая смотреть на пламя.

"Да. Зато есть я" – согласился с фактом гризолоид, и с болью в теле и… душе, закрыл с горечью чудовищные глаза.

– У меня не поднялась рука убить тебя, а стоило. Ведь… ведь… погибли лучшие мои друзья! Братья! – Родж ощутил подступающую к горлу и глазам горечь, наворачивали слезы. Разве так он представлял себе их разговор? Разговор?! Я должен быть сильным и беспощадным.

"Каждый должен получить свой шанс. И я тоже. Тогда мы научимся кроме одного зла, творить и добро. Крупицы добра".

– А ты способен его чувствовать и понимать?

"Кроме тебя этому не будет больше кому узнать… Родж" – открылся монстр.

Ха, а жить-то хочет!

Храмовник содрогнулся. До чего же умная тварь!

"Ведь я могу читать твои мысли!"

Родж густо покраснел.

– Кто ты?

Безмолвная тишина.

"Барс".

– Откуда вы пришли?

"Я остался один. Другие погибли… к твоей радости. Я – гризолоид. Страж своего мира. Пришел в ваш не по собственной воле".

Родж пару минут взвешивал и обдумывал. Для начала его, монстра, не мешало проверить. Возможно, этот здоровяк сумеет ему помочь?

– Мне нужна помощь! Помочь одному человеку…

"Ты боишься за девчонку, верно?"

– В-верно.

"Твои опасения не безпочвены, она действительно в опасности!"

* * *

На мое плечо осторожно, по-братски легла рука Крученя и я вместо нервозного толчка спросонья, лишь слегка дернулся всем телом, будто одна из увиденных мною на кануне уродин обошла нашу лежку с фланга и крадучись стала методично доставать одного за другим лазутчика Свергилля. Да мы незваные гости в эпицентре свергилльской ямы! И рассчитывать на радушие может только полоумный дурак. Кручень полушепотом успокаивающе зашептал мне на ухо:

– Не подымайте шуму, мессир Черствый, на дороге они самые… "серые"!

Я дернулся, словно Кручень заехал мне кулаком в ухо и, оттолкнув его, подался к подъему на холм. И без его подсказок, довольно быстро мне удалось разглядеть на ровной горной площадке у развалин комендатуры и обнесенных, запорошенных снегом бараков вездесущих ищеек шаманов. Но взгляд уперся сначала в хилые и жалкие постройки, а недоумевал, как там жилось солдатам в те времена? Уму не постижимо! Голые, тоненькие стеночки и перегородки. Спрятаться от настырного и пронизывающего ветра со снегом некуда? Вымирание от холода. Или я вижу результаты магии хобгоблинского племени? Останки от лагеря горняков и Королевской армии? Здесь же добывали золото, алмазы и железную руду – государство обязано было побеспокоиться о своих служащих, предоставить максимум удобств. Герцог Альвинский за счет Рудень планировал, ох, как подняться, утереть носа западу, востоку и югу, а получилось совсем наоборот. Закончилось все поспешной, галопирующей стройкой Гранитной Балки. Да казна пуста. И снова тянут ресурсы с регионов и периферий…

Мне показалось, но "серое" существо, коим окрестили наемники еще и "северным шакалом", застыло на голом, продуваемом всеми сторонами севера пятаке дороги просто каменой глыбой, словно окаменев, без малейших на то движений и шевелений. Если бы не внутренняя паника моих отрядовцев, я принял бы зверя за хорошо сохраненное, вытесанное из монолита изваяние, покрытое реалистично густой и клочковатой шерстью. Мда, что-то было весьма схожее в ней с ее хозяевами. Даже оттенок и цвет шкуры, и тот совпадал с гоблинской разрисовкой. Словно два разных существа неким неправдоподобным образом копировали один и тот же живой вид. Ошибка природы или наоборот, каприз?

Рыжик с Желудем лежат на камне в двух метрах впереди меня, тоже сосредоточено наблюдают, и чувствуется, как нарастал и давил тяжестью страх, подкрадывался к каждому из нас ужас. Никому не хотелось мириться со статусом добычи, но и никто из наемников и арестантов не торопился бросаться вниз очертя голову, все думали, что в отряде найдется сильнейший, лидер, который возьмет на себя обязанности спасать и думать за каждого. Идея у меня была одна: проскочить в Золотые Рудни мимо сторожей, а там – к Драконьему Позвонку. Жить хотели все и даже те, кому пора давно на тот свет, но вряд ли столь молчаливые персоны будут рисковать, и бросаться на отвесные скалы и класть своим телом тропу для товарищей, они б сами не прочь проложить путь через чьи-то жизни. Разгрести угли чужими руками.

Миг – "серая" тварюга повела головой вправо, а затем влево, уставилась на темнеющую и посыпанную снегом дорогу к западу, там, откуда, если б не препятствия в дороге пришли б Алькир и его команда еще день назад. Мне почему-то казалось, будто тварь чего-то ждала, или кого-то упорно выслеживала? Обнюхивала воздух, водя острым носом вверх-вниз, притом, что тело бестии оставалось без движения. Странный феномен. Скорее такова природа тех уродливых гадин. Интересно есть ли у них хоть какой-то разум? Трудный вопрос. И почему-то не хотелось об этом спрашивать у ребят? Ответ мог мне не понравиться.

Кла-ац! – щелкнули мощные челюсти, и я едва не слетел с верхушки каменистого, обледенелого холма. Вот это да! Два прямых ряда клыков, не изогнутых и не саблевидных, как у некоторых представителей волкоподобных созданий, а напротив, ровных и чуть треугольных, не выпирающих из нижних и верхних губ, стыкающихся в прикус. Такой челюсти мне еще не доводилось видеть. Я ужаснулся, что будет, если сие существо доберется до человека, и вцепится клыками в тело… Бр-р!

Клац!

Морозное дуновение ветра…

Эхо от стука клыков разносится спиралью по горным перекатам.

Нет, надо что-то делать! Я просто не видел перспектив, если мы и дальше будем сидеть в засаде, ожидая с Льдистого океана перемену погоды. Возможно, это играло на пользу исключительно нашим врагам, а нам во вред.

Мышцы свело, и я с легоньким хрустом повел плечами, тварюга враз обернула в нашу сторону остроконечную башку, впилась в россыпь невысоких холмов узкими глазницами. Я припал к мерзлому камню, считая бешеные удары запаниковавшего сердца. Неужели смерть дышала мне в затылок? Сколько раз за последнюю неделю она подкрадывалась ко мне? С десяток раз точно.

Кручень дрожащими в перчатке пальчиками старательно взвел скобу арбалета, я моментально закрыл глаза, прощаясь с жизнью. Аллон дай нам везения! И клянусь, расстанусь с походами раз и навсегда!

Ничего не происходило. И это было хуже всего. Мозг рисовал одну картинку страшнее другой. Высовываю голову, хлопаю от морозного сквозняка глазенками, а скалящая морда уже нависает надо мною и – хвать! – и нет больше милсдаря Алькира. Рядом остывают разодранные в клочья Желудь и Рыжик, подымается запоздалый гвалт и нет в том ужасе нашего спасения, безызвестная смертушка. Я старательно проглатываю вставший поперек горла комок, словно кусок льда в горлянке. Острый и холодный.

Лающий полувизг раздается в ушах, режет барабанные перепонки, встряскивается взъерошенный Кручень, мелькает рядышком Сурок и Рейван, бледные и изготовленные ко всему, один только я бессвязно молочу ртом воздух и лупаю квадратными зыриками. Запоздало доходит, что что-то явно успело произойти, пока я затравлено укрощал опостылевший за время похода страх. И куда подевалось геройское бесстрашие, вырвавшееся посреди хутора Дикого?

Руки потянулись к серебряным ножнам, но не сомкнулись на ледяной рукояти, от прикосновения к металлу забегала предательская дрожь.

Предательница каждого героя.

– Мессир Черствый! – тихий окрик.

Я даже не понял, что зовут меня. Не понял, откуда доносится голос. Очумело завертел башкой, мне перехватило дыхание, почему-то почудилось, что я остался один на один в чуждом крае холода и снега.

– Алькир! – зашипел совсем рядом Рейван.

– А? – растеряно отозвался я.

Наемник высунулся из-за соседнего валуна и махал мне рукой.

– Давайте к нам, надо посоветоваться! – сообщил он.

Я мысленно обругал себя, воздал очередную молитву и максимально осторожно полез к ребятам, оглядываясь на главную дорогу и развалины. Зверина куда-то подевалась, и это нисколечко меня не утешало, а наоборот, беспокоило. Вот она сейчас с диким рыком набросится на меня с боку и раскромсает на удобосочные кусочки. Но ничего такого не происходило, и спокойствие возвращалось в мою душу. Как ни странно.

Цепляясь за острые камни я переполз к посту Рыжика и Желудя, куда давно уже прибавились господин Рейван, Сурок и я. Мне стало не по себе, где это мы умудрились забыть Бородавку и Конька? Одних на попечение одного Волчары? Как бы его там, беднягу, не съели одного? Но посмотрел мельком на сосредоточенные физиономии Рейвана и Рыжика сразу вычеркнул все переживания из головы. Будет, как будет, некогда стеречь арестантское отребье, когда впереди перед самым носом похуже, чем полудурок боягуз и лиходей-толстячок.

Я сполз в расщелину между двумя глыбами-валунами, Рейван со старта устроил мне мозговой штурм.

– Чего и следовало доказать: Золотая Рудня кишит патрулями. Нечисть рыскает и стережет свои пещеры. Кажется, – десятник пожевал обветренные губы, – проблемы у нас только начинаются.

– Пустое, Рейван, что-то придумаем. – Просто сказал Рыжик, чтобы хоть что-то сказать.

Очень бы хотелось узнать что именно и поподробнее, если можно.

– Стоит одной твари нас учуять и все!.. – да дальше и не надо объяснять. В его глазах Алькир прочитал эпилог с некрологом каждому из авантюристов, осмелившихся бросить вызов Дальнему Северу.

Я искал в их лицах ответы, но видел смуту и обреченность. Это далеко не то, что нужно сейчас, когда находишься перед роковым выбором.

– Снова ждать ночи?..

Рейван скривился, и я понял, даже не следовало начинать. Лучше бы я и дальше молчал.

Но Аллон побери, сидеть, сложа руки, тоже не дело! Требовалось действовать! Организация хоть любого приемлемого плана.

– Рейван, куда нам дальше? – начал закипать я, чувствуя растущее внутри негодование. Наверное, тоже самое со мной произошло и в хуторе Диком, когда я потерял контроль над ситуацией, но зато утонул в приливе яростной отваги и помог отряду отбиться от оборотней, правда потеря Родрика давила и сейчас… Я отмахнулся от прошлого, голос Рейвана достал меня из глубины воспоминаний. Я очнулся с секундным потрясением, словно меня выдернули из совершено другого фрагмента реальности. И я злым роком неожиданно оказываюсь посреди ледяной пустыни и гор.

– …Сперва я думал пройти через шахты, – он развернул на колене потертую, старую армейскую карту, далеко не те зарисовки "тыловиков" и канцелярских крыс, что были вручены мне. На этой бумаге и указатели дорог более точные и масштабность приближена к местности, Рудни и Драконий Позвонок отмечены с точностью до каждой вершины и пика – только в миниатюре. Я заинтересовался картой, может это работа самого Рейвана, сделанная им по памяти? Но не время сейчас лезть с расспросами, решения мы так и не нашли. – Но оказалось то, чего я больше всего опасался: гоблины совсем не сбавили осторожности и продолжают свои караулы. Придется снова идти на крайние маневры…

– Стоп! Рейван, ты хочешь лезть поверху Золотой? Не искать свободных подземных шахт или штолен, а прямиком через хребты? Так ты планируешь? – остро врезался в рассуждения десятника следопыт, и я немало этому удивился, так как до этого Рыжик всегда со всем соглашался с Рейваном. Выходит Рыжик, тоже чувствовал ответственность выбора, и исход мог получиться для нас, крайне-крайне непредсказуем.

– Другого выхода я не вижу. В пещерах могут поджидать шакалы и гоблины, ты же сам видел, шакал откликнулся на призыв шамана и исчез в шахте, – приглушено заявил Рейван.

Ага, вот значит, кто издал тот омерзительный на слух лающий звук?

Шаман!

– Через горы нам не перебраться! – со спокойной твердостью заявил Рыжик.

Рейван раздул от возмущения щеки, но поднимать спор на крик точное самоубийство, в целом Рыжик был прав, мы и по расщелинам едва плетемся, а лезть по снежным тропам Рудень – это сплошное сумасбродство.

Мне стало интересно, почему молчал в такую минуту Желудь, уже один раз, показавший себя на деле? Почему молчали Сурок и почему, все бесы Свергилля, молчал я? Ждал с неба манны небесной? Пинка под зад? И выждал, с горем пополам. Ощутив свою значимость, снова заговорил Борнас, и его прислушались, но не без пререканий естественно.

– Можно попробовать прошмыгнуть у нечисти перед носом…

– Ты заколдуешь нас в кроллов? – съязвил Рейван.

– Нет, я отвлеку гоблинов и шакалов одним из своих любимых представлений, а тем временем мы пролезем по флангу в пещеру или шахту. Выбирать вам…

– Это что же охота на живца? – для приличия подал голос я.

– Нет за воздухом. Нечисть будет гоняться за фантомами, сотканными из чистого воздуха и сформированными легкой магией.

– А не заметят ли шаманы твоего волшебства? – сощурил очи Рейван.

Борнас загадочно улыбнулся.

– Пусть и заметят, то что? Мы уже будем далеко. Пускай нас, потом ищут и ловят.

– Опасно. Твари так и поступят. Передадут весть по цепочке и возьмут нас на той стороне.

Желудь посуровел.

– Другого плана у меня нет. И другого варианта, кстати, я не вижу.

Мы задумались. Не назад же нам идти? Сколько, блин, промахали!

– Если выкрутимся, Алькир, вам и впрям сотню золотых будет обязан заплатить! – бледно улыбаясь, вымолвил бывший десятник.

Пресная улыбочка в ответ.

– Сосчитаемся, – загадочно обронил магик.

И Рейван повернул назад, туда, где мы оставили Волчару с Бородавкой и Коньком. Значит, скорый сбор и… в путь.

Во Конек ублюдок, пока мы извилины напрягали, а Волчара ни разу не опустив арбалет следил за ними, тот паршивец себе спокойненько дремал, с головой укутавшись в меховку. Я поискал второго такого же тихоню и заскрежетал зубами, отвернувшись в пол-оборота, Бородавка колупался в носе, извлекая загрубевшие на холоде сопли. Драть их ножнами по голым, раскормленным сракам!..

– Да не высовывайся, идиот! – зашипел на Бородавку Конек, и мне ничего не осталось, кроме как исподлоба зыркнуть на обоих, украдкой, что-то в их поведениях явно переменилось? Стало однозначно мне не нравиться, я украдкой подмечал и улавливал подмену в настроении Конька и раболепство Бородавки к своему визави, то есть толстячку. В чем фокус пока оставалось загадкой? Или господин Конек обретал в глуши от Гранитки свои истинные привычки с явными инстинктами? Где-то в чем-то, я был на половину уверен, и определено оказывался прав.

Замотавшись в воротник и нахлобучив сверху капюшон Бородавка съежился на корточках, Конек прихоронился подле него, и я с настороженным Волчарой рядом, совсем недалеко.

Мы засели в двадцатке метров от Рейвана, Сурка и Крученя. Наш арьергард состоял из незаменимых: Желудя и Рыжика. Именно Борнас во второй раз взял на себя ответственность за выживание отряда, и мы в том деле ему всецело доверились, а что ж оставалось делать? На Дальнем Севере темнело быстро, и моргнуть не успеешь, как собственных пальцев на вытянутой ладони уже не разглядишь. На душе висело нехорошее предчувствие, мне казалось, что мы где-то чего-то не учли? Тяжесть висела каменой брылой, и взять себя в руки, мне совершено не удавалось.

Хлопанье крыльев – а это что еще за напасть? Какую тварь принесло по наши души? – я заворочался в расщелине, Волчара зыркнул на меня, но темнота растворила его многозначительную гримасу.

– Что это было? – наконец выдавил я из себя.

– Вархан.

Тварь-падальщик?! – по спине морозом защекотал страх. Предчувствия росли с каждой секундой. Доигрались!

Уи-и-а-ух-х!

Уи-и-а-ух-х!

Громкое завывание перепугало до полусмерти, я с ошарашеностью заметил перекошенные рожицы Бородавки и Конька – такого и они не ждали. На спину налег всем телом Волчара, подталкивая меня в бок. Я с изумлением глянул туда, куда он указывал, и мне предстало поразительное зрелище: площадка перед пещерами загрохотала, и через миг взорвалась ослепительно-ярким волшебным цветком. Энергия разнеслась по всему радиусу, истаивая снег в быстро твердеющие лужи, оттесняя вековечный холод, мне оставалось со всеми отрядовцами хлопать и разевать ртище.

– Алькир бежать! Бежа-а… – окрик Волчары утонул во втором грохочущем действе: на месте одного цветка возрождался другой – янтарно-карминовый.

Не успели блики магических цветов растаять, а мохнатые чудища, скуля и стеная, вынырнули из недр тоннелей, я успевал только их подсчитывать.

Не меньше пятерки шакалов молниями материализовались из мрака пещер. Пасти разевались и, не прекращая, щелкали. Глаза горели фосфоресцирующей мутью.

Лающий вопль всполошил небесные круги варханов, те прекратили наматывать над горной площадкой круги и повернули к вершинам Золотой Рудни, пристраиваясь в зоне безопасности от клыкастой нечисти.

Волчара снова бесцеремонно пихнул меня в спину.

– Прорываемся! Надо не отстать! Подымайтесь! Скорее-скорее!

И тогда я окончательно понял план маневра мессира Желудя. Ну конечно! Прорваться параллельным флангом, пока враг занят призрачными проблемами на той стороне. Другого шанса попасть в Драконий Позвонок у нас просто не было. И не будет!

Наползало черное полотно, словно чернильная клякса на листе бумаги, я правильно понял замысел Борнаса, теперь придется бежать на ощупь, чуть ли не на карачках. За мною уже сопели Конек и Бородавка, арьергард замыкал Волчара, попирая в спины арестантов, не выпуская с рук заряженного арбалета. Лучшего аргумента к шевелению и повиновению и не придумать.

Впереди по направлению, совсем рядом, мелькнула меховка Крученя, значит все в норме, мы не отстали и не потерялись.

Оступаясь и сбивая о камни и лед ноги, мы лезли сломя головы за нашими следопытами, мне было чисто наплевать, абы поскорее добраться под своды пещер и перевести дух. Вот так чудеса! За спиной, толи Конек, толи Бородавка в полголоса читали молитву. Любопытство аж замучило меня, хотелось обернуться на ходу и воочию встретиться с набожным человеком взглядом. Столько грехов за душой, а они еще верят во спасение своих душ – по них виселица плачем – минимум! Погибнуть в бою с гоблинской мразью – это честь и покой. Все равно, что подвиг совершить.

– Живее! Живее! – подгонял сзади Волчара.

Каменные глыбы резко обрываются, впереди так темно, будто в дупле грака, мы вываливаемся на дорогу, заваленную снежными сугробами, в двух сотнях метров начинается предгорье Золотой Рудни, слева петля главной дороги, уходящей зигзагами к Медной Рудне. Фейерверк затихает – магия свое исчерпала, теперь полагаться лишь на везение и удачу. Завывание и лай в той стороне, справа, шакалы и гоблины продолжали преследовать фантомных лазутчиков, устроивших кавардак на подступах к Золотой, а мы, перепуганные и обессиленные бегом обходили "слет" слева, в надежде проскочить кроллами мимо клыков и копий свергилльских бестий. Главная дорога на этом участке обрывалась, чего и следовало ожидать, ведь дальше людей не пустили хозяева Дальнего Севера, оставив свои горы и сокровища в тайне и сохранности. Бегство! Мы бежали против всяких правил, уходя от одних неприятностей и погружаясь в другие, которые ждали нас в глубине шахт.

Слишком много скальных отломов, слишком много горных пород разметанных и обледенелых под беспощадным морозом встречались на нашем пути, мне чудом удавалось не подвернуться и не сломать себе шею. Стоит кому-то из нас оступиться, и травма обеспечена. Чудовища нам ничего не простят, охота превратится в побоище, нас загрызут у входа в лабиринты пещер.

– Левее, мессир Алькир! Левее! – сориентировал меня неугомонный Волчара.

Аллон подскажи, куда это нас несет? Я, конечно, не видел дороги, как зоркие Рыжик, Борнас и Рейван, но замечал мелькающие в десятках шагов от отряда зевы тоннелей и провалы шахт, но десятник упорно брал путь влево, ухитряясь обходить самые доступные для нас варианты спасения. Меня сперва это настораживало, ну а потом, конечно же, внутренне возмутило до паники. С чистой расточительностью и безрассудством мы теряли один прекрасный шанс за другим. Но кому видней, как не нашему командиру Рейвану и арестанту-магику Борнасу? Впрочем, надобно бояться совсем другого, чтобы из черной щели перед самым носом не выскочил целый табун гоблинов во главе с шаманом или того хуже пара-тройка мерзких шакалов. Тогда нашей миссии точно придет капец!

Опять под разбитыми в кровь сапогами глыбы и путь заставил карабкаться на скользкие ото льда скалы, с запоздалой догадкой я заключил, что маршрут наш медленно пошел в гору. Я похолодел изнутри, хотя куда было дальше? Это что же мы взбираемся на отвесную Золотую Рудню? Не спятили ли часом от страха Борнас и Рейван? Рыжик же сперва наотрез отказался лезть в горы, и какое чудо на него повлияло сейчас, заставив переменить правило? Его успели переубедить? Пошли на компромиссы? Кто объяснит ему и растолкует, бес бы их побрал, что произошло за пару минут?

– Ах, мать вас за ногу! Нога! Но-ога!! – захрипел позади Конек, я чуть не поехал на катке и ухватился за края голых глыб.

– Шевелитесь, каналья! Шакалы учуят без головы останешься! – тут же зарядил наемник.

И барончику ничего не осталось, как повиноваться и проглотить спазмы боли, вместе с ругательствами.

Мы начали отставать, я не решался бросить одного Волчару, а Конек похоже порядком подвернул конечность, хромал. Кричать вдогонку Крученю, чтобы авангард нашего отряда сбавил темп, тоже не решался, мало ли где патрулировали шакалы, чего доброго услышат мой крик – тогда пиши, пропало. Кто его знает, может, идут как раз по пятам? Нервы мои на взводе, на пределе.

Глаза метаются по сторонам, по убогому, пресному пейзажу, по бесконечному надоевшему за поход снегу. Где Кручень? Куда они, бесы их побрал, подевались? Крик вырывался из груди, но мозг скандировал: "без паники, не паникуй!" "Держи себя в руках, Черствый!"

Руки обхватывают острые грани пород, холодные поверхности валунов, ледяные корочки и промерзлый снег. Четверка следопытов, словно сквозь снег и камни провалилась.

Я и не заметил когда вылез из расщелины, над ней выступал небольшой базальтовый карниз.

– Алькир, мы здесь! Давайте сюда, где вы топчетесь? – голос Сурка из плотной темнотищи.

Хвала Аллону нашлись! И никуда не пропадали!

Я полуобернулся, чтобы наметить путь остальной тройки и тут на тебе!..

Угрожающе-зазывной лай громом разносится по округе, рокочущим эхом от предгорья и до самых вершин, докатывается отзвук лавины с вершин. Я содрогнулся, полуприсел и жадно сглотнул. Мороз прошелся по коже.

– Алькир, где остальные? Нас выследили! Гоблины созывают всю округу! – Рейван выскочил из провала резкий и неустанный. Пришло время спасать свои шкуры.

Я растерялся, секунду отдышался…

Хромая на левую ногу выкарабкался к расщелине запыханный Конек, его подталкивал и в спину и в задницу Бородавка с обоими мешками за плечами, и замыкал карабканье Волчара, разгневанный и на пределе.

– В пещеру! – скомандовал Рейван, не церемонясь больше таща меня в охапке, цепляя свободной рукой хромающего Конька, а следом гнался Бородавка, постоянно мотающий по сторонам головой. Волчара изредка оглядывался, готовый выпустить болта в любую подозрительную тень.

– Идут! – отрезал молчаливый и собранный Волчара.

– Шевелите-е-е…

Вжи-и-и-и-у-у-ууу!

Темноту разорвала грязно-алая молния и врезалась в нагромождения скал справа от нас, под ногами ощутимо задрожало и заухало, загрохотали срывающиеся вниз камни, в нас полетел сноп снега и воды. Магия плавила и разрывала.

– Быстрее! – в голосе Рейвана сплошная паника.

Возле меня шустро мелькнула тень Желудя, на пальцах серпантин волшебной радуги, мы не собирались просто так сдаваться аборигенам.

Вжи-и-и-и-у-у-ууу!

Борнас резко цепляет меня и тянет в глубь пещеры, Рейван заваливается сверху и кричит.

Я абсолютно ничего не понимаю, но злое предчувствие колокольчиками трезвонило в моем сознании: "опасность-опасность-опасность!"

Шаманы метки и прицельны: молния попадает в карниз и обваливает его на нас. Камни плавятся и дробятся. Они падают на орущих Бородавку, Конька и Волчару. Метушня. Грузный Конек вьюном изворачивается и прыгает прямо на меня, сбивает Борнаса и Рейвана, спасая свою дряхлую шкуру, при этом на лету отстраняя Волчару к проему пещеры, в глазах наемника разгорается неподдельный ужас и огарок страха смешанного с удивлением. Секунда времени и глыбы давят солдата под собой, мы слышим характерный хруст костей и предсмертный вопль. Снежное крошево ложится покрывалом на могилу бедняги Волчары. У нас даже нет времени опомниться, раскопать завал и достать тело товарища, извне снова доносится шипящие удары шаманской магии.

Рейван остервенело, тянет меня за собой и, не прекращая, кричит в лицо, а перед глазами стоит перекошенное лицо Волчары и безумно-стеклянные глаза… крик… посмертный крик…

– Будет жить, – поставил диагноз Желудь и подвелся на ноги, отряхиваясь от серо-красной пыли.

Мы гроздьями грибка-ползунка облепили просторную пещеру, плюнув на всякую предосторожность, развели в углублении маленький костерок и теперь грелись и готовили стряпню. О гибели Волчары старались не вспоминать. Напряженные нервы и психика отказывались анализировать пройденные потом и кровью тропы, сейчас больше всего беспокоило, что будет дальше? Потом, когда удастся выбраться к Драконьему Позвонку и дотянуть до проклятой Одноглазой Башни. Когда о тебе знают и трубят во все горны, возвещая о твоем присутствии всему поганому, долбанному гоблинскому племени. Что делать сейчас? Не зароешься с головой в камни. Не исчезнешь кроллом в снегу. Борнаса на всех не хватит, а я… я, как показывает практика уже мало на что гожусь, – лишний багаж в дороге.

– Сколько еще до Позвонка, Рейван? – зашептал в полумраке Желудь. Я приоткрыл уставшие, смыкающиеся глаза, прислушался.

Наемник, наверное, уже дремал или сопереживал потерю товарища. Сурок, Кручень и Рыжик молчали рыбами.

– Дня три-четыре. Кто его знает? – Рейван не охоч был к беседам, но понимал, что слова из себя выдавливать надо, в команде должна присутствовать хоть какая-то дисциплина, а не бардак, который на "руку" тварям. – Так далеко удавалось пробираться лишь одной группе, да и то вернулся… – пауза. Треск костра. Вряд ли стоило поднимать такие темы, не к поднятию духа они, не способствуют к героизму, черт бы их всех шаманов побрал!

– Матиас, – подтвердил магик.

Мне даже сквозь страх пережитого неожиданно стало любопытно, а знаком ли лично был Борнас с выжившим в Золотых Руднях чародеем? Вполне возможно, что арестант-магик некогда принимал участие в Свергилльских стычках? Если сопоставить факты, то Желудь лихо справлялся со штатскими обязанностями в их группе, умело прокладывал дорогу в горах, и сейчас в пещерах чувствовалась его сила и уверенность. Кто теперь разберется в годичных тайнах и секретах? Время прошло немного, но события те не радостные и смаковать их нет никакого резона, потому история Королевства Людей постаралась побыстрее о них забыть. Меня тогда больше интересовали собственные тома "Эльсдарской Сечи", чем неразбериха Дальнего Севера и докатывались до столицы тои отголоски гремевшего в Руднях стыда в незакрытых рапортах и приказах Серой Башни под грифом "совершено секретно", оседая в кабинетах графа Коршуна. И смысла не было теребить прошлое, настоящее не успевает заживать…

Борнас отчего-то резко подвелся, увлечено прислушался и мы натренировано за столько седьмиц подвели головы, на него выжидательно пялясь. Затем чародей вскочил и впился невидимым взором в тоннель, который мы прошли и который думали завалить.

– Желудь, ты чего?..

– Тихо! – закричал на Рейвана Борнас. – Ловушка сработала!

Он не договорил, нарастающая волна грохота шла на нас, подрывая на ноги.

Не надо и объяснять, кого угораздило попасться в расставленную магиком ловушку, выбора два: либо гоблины, либо шакалы?

– Сели нам на хвост. Будут преследовать до последнего, – зашептал сквозь зубы Сурок. Смерть Волчары для Сурка, близкого друга покойного, стала сильнейшим ударом, и злости на свергилльское отродье в нем хватало на сотню, таких как я или Кручень.

– Рейван, лучше сразу искать узкий лаз! Расщелины. В них эта мразь не залезет. Это единственный наш шанс, – заключил Борнас.

Рыжик нахлобучивал на себя вещмешок, а Рейван тушил слабенький, догорающий костерок. Борнас отошел, зашептал слова-заклинания и снова, обернувшись, горстью швырнул в угольки клубок мути, мы невольно посторонились, нас обдало вспыхнувшим жаром и, моментально угаснув, угольки, подремывая, стали угасать.

– Ловушка?

– Им понравится, – злостно ухмыльнулся Желудь.

– Вперед! – скомандовал Рейван.

Мы выступили в тоннельный мрак, о магическом свете никто и не заикнулся, а зажечь факел – нет дерева под рукой. Поэтому доверились чутью и навыкам наших следопытов. Теперь замыкал шествие Сурок, взявший на прицел Конька и Бородавку. Мне удивительным образом резко дошло, для чего мы так с ними возимся! Зачем тянем за собой, словно на привязи. Ведь легче их бросить во мраке пещер и отдать на милость случаю. Грешные душонки набольшее и не заслуживают. Но нет, тянем, волок тянем, выдавливаем через силушку благородство и благодушие к зверью двуногому, к зверью в человеческой шкуре. Разве так называется справедливость? Если поразмыслить над моим замыслом до финала, то возможно…