Текст книги "Марш Обреченных. Финал"

Автор книги: Вадим Климовской

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 59 страниц)

В болотной тине кипела во всю своя борьба и Шост с ужасом подметил, что у моста творилось нечто невиданное и кошмарное: будто вся нечисть Призрачного мира сконцентрировалась в одном, жарком месте. Инстинктивно почуяв поживу и добычу. В целом, рефлексы бестий имели толк, первые призы тварь уже умудрилась заполучить, два мечника и лучница слетевшие с разрушенных балок, так и не вынырнули с болотной вязи, их судьбы предрешены – лакомство монстрам.

– Шост! Ирвин! Оливия! – неожиданно воззвал к подмастерью Себастьян, – прыгайте ко мне!

Паренек с перепуганным лицом замотал головой. Нет! Не-ет, они так точно не договаривались! Бежать прямо в пасти нежити – еще раз нет!

– Быстрее! Они сейчас придут в себя! Быстрее же!!

Он обезумел! Бежать по мосту, заполненному мертвыми гадами?!

Резкое движение – и полет расплывчатой тени – это Ирвин прыжком перелетела через пропасть и, перекатившись по доскам, врезалась в ноги полукровке. За нею следом разогналась Оливия и, оттолкнувшись, сорвалась в полет…

– Н-нет! – Звонко и надсадно завопил Шост. Куда ж они? Куда?? Дуры! Там ведь верная смерть!

А здесь?!

Крепкие, тонкие ручонки обхватили его по бокам, потянулись к шее, сдавили горло в ключ. Он от неожиданности пошатнулся и завалился на спину. Мир перед глазами: невеселый и суровый начал быстро таять.

– Тиль! Тиль! – Врезалось ему в уши, с отвращением и яростью.

Он попался. Попался!

Быстрая и юркая фигура коршуном перенеслась через зияющий провал и сбила их на дымящиеся, опаленные доски, Шост приложившись щекой и носом до хруста костей, на короткий момент потерял сознание. Искры заметались и засверкали. Рука костлявой потянулась к нему. Он задохнулся от ужаса, что-то кричали девчонки, застывшие на том краю, но он, увы, ничего не слышал, не мог разобрать…

– Что такое Себастьян, неужели тебе так дороги эти сопляки? – Саркастически осведомился милсдарь Готьенн, расщепляя хватку себастьяновых рук.

– По крайней мере, они не предают и не издеваются надо мною, как вы! – Парировал злобно бывший эльфар.

– Ах, какие мы нежные! Ну, прям, вельможа!

Сволочь! Мерзавец Готьенн! Я тебе сейчас все припомню!

Себастьян извернулся, освободил правую руку и, сжав пальцы в крепкий кулак, врезал высокородному в скулу. Голова эльфара мотнулась от удара, Готьенн отступил к перилам, тараня их спиной. С обгорелых щепок подымались Алхон и лучница Фея, Кнопка не шевелилась на траве, видать приземление отправило ее в обморок.

Себастьян левым кулаком разбил гадкому Готьенну верхнюю губу, кровь залила эльфу подбородок.

– А это тебе за Рарух и равнину Свит! – Хряск! Хряск! – За Лисьенна! И тех, кого ты падло не пожалел, когда дайкины наступали нам на пятки!

Волчонок-Себастьян изо всех сил протаранил кулаком живот эльфара, Готьенн звонко крякнув, сложился пополам. Выставив колено, Себастьян встретил его переносицу и рожу в яростном выпаде, затем добавил еще разочек в грудную клетку, придержал заваливающее тело и врезал по уху.

Он собирался сбросить остроухого на шатающиеся силуэты очухавшихся эльфов, но тихий, мерзкий хохоток, отрезвил его и намертво осадил.

Готьенн тупо издевался. Готьенн выкаблучивался, как сотни, тысячи раз до этого момента.

Себастьян затрясся от бешенства и злости. Ах ты мразь!

Его нога размахнулась для удара, а старший эльфар уже напитывался силой и ставил защиту.

Неописуемо-неуловимое и молниеносное движение!..

Тело старшего эльфара выпрямляется струной, окровавленная физиономия лыбится, а глаза издевательски блестят. Готьенн, охваченный магией с ног до головы, хватает свободной рукой за подбородок полукровку и сжимает пальцы до хруста. Себастьян клещами впивается в хватку, пытается высвободиться, но тщетно. Эльфийская магия сковывает все его потуги, опутывает оковами. Себастьян шипит и мычит от боли.

– Что касается твоего дружка, щенок… слабакам нет места в Круге, понятно? За столько лет можно было это выучить! – Готьенн сплюнул окровавленный сгусток ему в глаза. – А по поводу Эльсдарс-ской Сечи… ты тут не прав… твое ублюдочное племя начало войну, а не мы. Твои родственнички начали…

Полукровка постарался выдавить из плотно сжатых челюстей оправдание, но цепкая хватка не попускала его.

– Дайки-ин-ны!! – Зверино зарычал старший эльфар.

– Эй, остроухий!

Готьенн даже вздрогнул от столь резкого, нахального окрика. Возможно, в полной мере не разобрав, о чем воскликнул Шост, но интонация сказала за себя. А Ирвин с Оливией пришли в дело. Пока Готьенн вылуплялся на них, магия девчонок хлестнула через край, больше не таясь и не стыдясь своей мощи: раскалила морозный воздух Улей Грез и полетела ураганом на Готьенна. Эльфар злобно выругавшись, отшвырнул от себя полуэльфа и, спасаясь от смертоносного гостинца, юркнул с моста. Себастьян рухнул, успев отхватить по спине, когда дайкинская магия пронеслась над ним – чиркнув по волосам на голове.

Готьенн в который раз летел с мостовой платформы в акробатическом прыжке, сбивая с ног лучницу и приземляясь возле ошалевшего Алхона.

Шост противно застонал и заскрипел зубами. Мифрил на правом запястье ожил, рвясь в бой.

Рожа Себастьяна мелькнула перед глазами.

– Вста-авай!

Шост и не пробовал противиться, полукровка бесцеремонно схватил его в охапку и, стряхнув на ноги, швырнул в трехметровую пропасть в распростертые объятия Ирвин и Оливии.

У храмовника от полета перехватило дух, сначала он врезался в обгоревшие доски и острые балки, но ручонки напарниц бережно подхватывали и тащили на себя. Под ногами жадно плескалась и зверела нечисть.

Холодный порыв ветра с боку – это Себастьян приземлился с минутным запозданием. Карабкался и подтягивался, помогал тянуть наверх Шоста. Но в следующий миг – все перекрутилось, а Себастьян дико орал:

– Рубите его!! Рубите!!!

Шост трезво качнулся на краю останков моста и оглянулся: за штанину полукровки цеплялся мечник и тянул вниз, тоже стараясь спастись.

– Ааааа! – мелодично звенело по ушам.

– Да рубите же его! – причитал Себастьян, соскальзывая.

Ирвин, мертвецки вцепилась в бывшего эльфара, а Шост отрешившись от происходящего, наконец, влез на шаткую мостовую конструкцию.

– Аааааа! – верещал повисший над зубатой болотной тиной мечник.

Ирвин с ужасом заметила, как быстро соскользнул эльфийский солдат в водную муть, насколько резво нечто юркое и бесформенное на скорости под водой врезалось в мечника и рвануло в трясину, стало затягивать и тянуть. Эльф звонче заверещал и задергался. К первой твари присоединилась вторая, затем третья… четвертая. Тело бойца-карателя моталось и крутилось, опускаясь рывками вниз, он не прекращая, дико визжал. Роковой момент – и жертва уходил в пасти нежити. Захлебывающий стон.

Себастьян мотал ногой, а Оливия вытаращив квадратные глазища, наблюдала, как длинные, тощие пальчики мечника судорожно держались предсмертно за штанину, срывались с мокасин и исчезали в черной кляксе. Себастьян подтягивался и карабкался, бессильно валился на доски и жадно с присвистом дышал.

Тиль!

Ирвин с Оливией отшатнулись, а Шост даже привстал на руках, полукровка открыл уставшие веки и повернул голову: стрела!

Шелест и свист воздуха – Себастьян отскакивает кувырком на полметра…

Тынь!

Потом еще одна летучая смерть впивается в дерево!

Нет, это уже стреляли не лучницы Готьенна, до слуха докатывалась завывающая волна ищеек и брань карателей. К очагу стычки сбегались две группы остроухих. Чересчур серьезно! Крайне серьезно!

– Подъем! – неистово орет полуэльф. – На ноги, живо! Бежим!

Они на одеревеневших ножищах, взлетают вверх и без каких бы то опасений, ныряют в живую и противную фиолетовую муть…

– Лиса, давай! Бабочка стреляй! Стреляй, идиотка! Чего зеваешь, говорю, стреляй, Дьен всех удави, да они же уходят! Уходят, вашу мать! – Проклинал всех и все разъяренный Грилл Сульян. – Кто, Дьен раздери, остался на мосту? Я сотру его в порошок! Кто должен был следить за мостом? Я раздавлю-ю…

Он задыхался и плевался.

Когда до площадки остались жалкие десятки метров, Грилл перешел на быстрый шаг, беглецов и след простыл в тумане. Веселенькое дельце!

– Я вам сейчас устрою! Устрою… устрою трибунал, бля…

Перед глазами вельможи скакали бесы. Кровь стучала в висках.

Но больше всего он переживал за отчет. Боялся отчитываться за проведенную операцию перед отцом. Боялся обличаться в провале и получать оплеухи.

– Я вам сейчас… – выплевывал самые сочные ругательства.

Весь эскорт мечников и разведчиков собрался на мостке, мрачные и угрюмые, осунувшиеся и недовольные.

– Сейчас-сейчас! Сейчас…

Он промаршировал мимо раздавшихся в испуге эльфар, мимо сжавшихся разведчиков, мечников и рядовых солдат, застыл на краю пропасти. Пробоины в мостовом перекрытии. Дела! О преследовании теперь не могло быть и речи.

Грилл томительное мгновение буравил плотное волокно тумана диким взором. Пустота. Обгоревшее дерево и шатающиеся на легком, холодном ветру перила. Уму не постижимо, они, что рассчитывают рискнуть проскочить мимо пастей монстров? Безрассудство! Вряд ли из этого могло получиться хоть что-нибудь путное?

Он развернулся к горстке подчиненных, к тем, кто был ответственен за прикрытие моста и перехват; высшие эльфары молчали, не спешили отчитывать старших и рядовых магиков, сперва ждали разгона от прямого начальства, его милости Грилла Сульяна и уже потом, давить на бестолковых в серьез.

Грилл пожевал губами – так-с, с кого начать?

Бум-х!

Бум-х! Бумх-бумх! Бум-х!

Он закоченел на месте, резко с полуоборота обернулся и вперил в фиолетовую завесу испепеляющий и негодующий взор. И что там, Дьен побери, происходит?

А в глубине мрака, где-то на середине моста, в двух сотнях метров от них уже хлестала нешуточная баталия: воздух Улей Грез вибрировал и полыхал от магического коктейля. От скрещения дайкинской и эльфийской магии. От энергетического симбиоза двух сил, объединившихся ради спасения. За малейшие возможности выжить и дотянуть до спасительного противоположного берега.

Бумх! Бумх!

На лице Грилла играли бешеные огоньки отражений, он неотрывно наблюдал, как разряды магии разрывали кошмарные тени и силуэты монстров, скособоченные и согбенные, слетали с перил и перекрытий вниз. А фигурки подмастерья и длинная тень Себастьяна удалялись.

Младший Сульян не стерпел, грязно выругался.

– Лучницы сюда!

Легкий топот за его спиной.

– Сбивайте цели! Стреляйте!

Но Грилл в душе понимал – это напрасная трата времени. Зоркость эльфиек – это одно, а пробить магические щиты подмастерья и полукровки – это совсем другое. Беглецы не только отгораживаются от нежити, но и укрываются от метких стрел.

Лиса, Бабочка и Лайя бесшумно натянули тетивы и выпустили по стреле. Звон ветра – древки ушли в пелену. Клубы тумана поглотили летящую смерть. Если и попали в кого-то, то явно в неживое?..

Грилл скользнул по вытянутым харям Рутта, Хима и Фраульда. Молодцы! Нас провели словно сосунков!

– Кто охранял мост?

Тягучая тишина. Они его боялись! Боялись расправы!

– Кто охранял мост? – Дико заверещал Грилл, белее от бешенства.

– Я, ваша милость…

Сульян скосил на голос.

Разведчики и эльфары стушевались. Стоял поодаль мрачный Марьян, не меньше омраченные Ибрагим, Рослан и Ромнат. Капитаны разведчиков морщились от бессильной ярости. Грилл решил сперва добраться до главного виновника прокола, и потом хлестать всех подряд.

Вельможа навис над магиком в изодранной мантии, злость раскалялась в грудной клетке. Голова несчастного приподнялась, оторвавшись от созерцания потертых мокасин, Готьенн встретился с руководством взглядом. На Грилла уставились налитые кровью глазища, вся физиономия магика являлась сплошным кровоподтеком, нос разбит, губы опухли, а на щеках порезы. Интересно, это его Себастьян или дайкины отделали?

– Готьенн! – Выдавил из себя Грилл. – Что это с тобой? Почему упустил врага? Почему разрушен мост? И…

– Давайте по порядку, ваша милость! – Старший эльфар простецки скалился. – Разукрасил меня Волчонок, а помогали ему… дайкинское отребье. А врага упустил… потому что провели нас эти самые ублюдки вокруг пальца! Провели как малолетних юнцов. Да и мост, в придачу разнесли.

Грилл моментально окаменел от столь прямолинейной наглости. Публичной наглости! Его рука потянулась рефлекторно к сабле. Проучить! Немедленно проучить!

Придвинулись Галат и Фраульд – готовые сию минуту… секунду загасить конфликт.

Но Готьенну абсолютно начхать, он неотрывно поглядывал на молодого Сульяна, будто бросал вызов всему высокомерному обществу.

– За халатность и безалаберность, Готьенн, вы предстанете перед королевским судом!

Физия магика исказилась, промелькнула мимическая судорога, Готьенн низко с карканьем расхохотался. Грилл не выдержал, подскочил и с размаху врезал наглецу по уху. Голова безумца дернулась, но тот продолжал захлебываться хохотом. Алхон, пришедший в себя, в панике закатил на лоб глаза, о Дьен, Готьенн совсем чокнулся! Сошел с ума?

Грилл замахнулся еще раз, но Готьенн выставил перед кожаной перчаткой грязную руку. Хлысь! Хлысь! Аристократ задохнулся от безудержного гнева. Паршивец! Да как он смеет?!

И тут Готьенн заговорил:

– Да будет вам, ваша милость! Довольно! Ваш отец ведь тоже не обрадуется новостью, узнав, что вы прохлопали беглецов? Не правда ли?..

– Я вас уничтожу, Готьенн! Вы станете моим кровным…

– Перестаньте, Грилл! – снизошел до шипа эльфар. – сначала позвольте поймать недоносков, а потом делайте со мной, что захотите! Душите хоть голыми руками! Дайте добраться до Волчонка и щенков! Соглашайтесь, ваша милость!

Грилл заскрежетал зубами. Отец уничтожит его морально, а он… ликвидирует Готьенна вживую. Точно также как папочка убрал с дороги советника Желина Харуша – хладнокровно и безжалостно.

– Вы ничего не теряете, кроме нескольких часов и крупицы чести…

– Замолчите Готьенн! Вы мне противны!

– Да или нет? Знайте, Себастьян стал моим кровником еще со Школы Круга – это более весомый аргумент, чем наша перебранка. Смерть давно по нему затосковалась, если бы не Харуш и Совет, я прикончил бы его уже давно. Услуга за услугу, ваша милость. Вы дарите мне шанс, а я – возмещаю впоследствии, нанесенный вам позор, собственной кровью!

Грилл скрутил губы трубочкой. Посмертный марш наглеца!

– И не думайте, что вам удастся от меня отвертеться, Готьенн! Я доберусь до вас и в Черном лесу, знайте!

Грилл отшатнулся от избитого недруга. Разве дворцовая жизнь сравнится с полевыми реалиями? С азартом погони или стычкой с соперниками по Общине? Сердце подсказывало – нет.

Он подошел к мосту, лучницы покинули позиции, неизвестно прорвались беглецы сквозь хищников Грез или стали добычей монстров? Дотянули до спасительных холмов? И верно, впереди еще опасные Василисковы холмы. Надежда взять врага существовала.

– Готьенн, ты уснул? Еще здесь??

– Уже бегу, ваша милость! Не смею себя задерживать и вас раздражать!..

Едкая сволочь! – скривился втихаря молодой Сульян.

Холод!

Холод Призрачного мира…

Страх скручивает внутренности в тугой узел. Сплетает в комок. Разрывает изнутри и наполняет сознание безликой пустотой. Что может быть страшнее неизвестности? Устрашающего патологического ужаса? Не подавляющего трепета перед неизбежностью прикоснуться к первобытному злу? Эти чувства пробуждались внизу живота и растекались к верху, подпирая к горлу, тянулись к мозгу, врывались мыслями и растекались по всему организму: мышцам, нервам и суставам. В их команде лишь один мог бороться с этим древним, непобедимым чувством. Чувством, способным уничтожить, и смести с дороги самых смелых и отчаянных. Чувством, разрушающим идеи и стремления. Чувством, паразитирующим в каждом из нас. Себастьян Харуш с малых лет, бьющийся за место под солнцем и вечно карабкающийся на прочные лесенки в Общине эльфов, в едином стремлении – остаться жить. Именно он заставил их жалкую команду бежать. Бежать по влажным, скользким и заиндевевшим перекрытиям моста. Нестись сломя голову, не разбирая дороги. С упорством ищейки, с тупостью грака, с бесшабашностью рогусса, переполненного магической энергией до краев. Для них выбор сделан, если он и подмастерья хотели жить, значит, должны очень-очень быстро шевелить ногами.

Внутри белесого тумана они мчались призрачными тенями, ничем не уступая обитателям болот Грез. Фиолетовые клубы наплывами наседали по обе стороны перил. Ближе к середине моста, конструкция внезапно завибрировала под ихними ногами, балки зашатались и заходили ходуном. Поперечные доски, по которым бежали Себастьян и подмастерье прогибались и подскакивали за ними "гармошками". Стало очевидно, что постройка едва держится и готова обрушиться в топь Грез в любой момент. Ей годы и годы.

Правда, об этом им подумать толком не дали ненасытные, жадные к горячей крови и плоти твари…

Их бег только ускорился, а круговерть у моста, под мостом и над мостом – начались.

Полукровка на ходу толкал их в спины, заставлял ни в коем случае не останавливаться, пер напролом и требовал того же от своих временных компаньонов. Ирвин поначалу начала оседать, проваливаясь и отставая, но Себастьян на ухо зашипел на нее и аристократка, сжав зубы, налегла на мышцы. Первым ото всех мчался Шост, все остальные его догоняли.

– Не отста-а-авать!

Глаза Себастьяна закрылись и зашептали заклятье одно за другим. Воздух мгновенно уплотнился. Магические разряды на время разогнали туман. Магия снова пришла на помощь.

Тем временем тварье потянулось к ним своими уродливыми конечностями: лапки, суставы, когти, сочленения заскребли дерево. Цеплялись за доски, бревна и впрыгивали на площадку, выстраивались по обе стороны перил, шевеля пастями и кошмарными мордами. Кого тут только не было: клешнеходы в этом полчище казались забавными карикатурами. Химерными созданиями. Остальная нежить копошилась впереди и позади бегущих спасителей. Вот по этим рядам Себастьян сразу же и ударил: огненный смерч снес самых настойчивых и жадных, а те, что начали свое восхождение на деревянный пьедестал, ударной волной выкручивало многоножки и многолапки. Утробный вой, и гам заглушал истеричные крики Ирвин и Оливии, Шост бледный и перепуганный на лету добивал узурпаторов точечными ударами.

Магия свистела, ревела, дробила, жгла, рвала, разрывала и испепеляла. Делала то, что издревле положено искомой силе. Лупила направо и налево, не жалея, потому как жалеть особо нечего и некого. Их в этот светлый, насыщенный жизнью мир никто не звал, поэтому пускай пеняют на себя! Со столь однозначным девизом, Себастьян рубил почем попало. Не оставляя ничего на потом.

Наверное, именно такая позиция их прорыва по заброшенному мосту и дала свои долгожданные результаты: стрельба лучниц натыкалась на магический заслон из постоянно подпитывающих заклятий, которые отбивали и испепеляли стрелы эльфиек еще в полете, а натиск призрачной нечисти предотвращался огнем и добивающими уколами подмастера. Такими методами храмовники и Себастьян приближались к Василисковым холмам. А инстинкты и рефлексы монстров теснили и теснили их на энергетические баррикады. Ломили и ломили на стены огня…

Задышал тяжело Себастьян, обливаясь потом и выдыхаясь сильнее и сильнее. Старые раны и травмы давали о себе знать, не настолько зажили, как хотелось ему и рассчитывать на полную выкладку опасно. Ошибаться с ударами начал и Шост, его выпады косили и разрушали шаткое положение беглецов. Смазанные потоки магии ярили гадов и бесили нежить. Ирвин бессильно ныла и рыдала. А Оливия и вовсе впала в ступор и бежала по инерции, лишь благодаря толчкам Себастьяна.

Монстры чавкали и скрежетали все ближе и ближе, подбираясь к плоти. Сил отогнать их становилось меньше, одну из таких гадин Шост умудрился отпихнуть носком, сбить в болотную пропасть, клыкастый монстр зашипел и ощерился при этом, тогда подмастер ладонью рубанул по панцирю, отправляя уродца в полет, и даже после этого, нежить изловчилась и тяпнула храмовника за пальцы. Паренек дико заорал от боли. Кровь хлестнула из окровавленной ладони, мальчишка споткнулся и уже летел на перила, но внимательный Себастьян словил его в падении и подержал за плечо, толкая всю группу вперед.

– Не останавли… бежать!!

Шипя и скуля, Шост прижал пострадавшую ручонку к груди. А нежить уже неистовствала, а нежить уже плясала, испробовав человеченки!

У-у-у-у-р-р-р-р-ргггг!!

У-у-у-р-р-ррргггххх!

Грозные и противные надсаживания со всех сторон.

Бежать! Лететь! Мчаться!

Именно сейчас позавидуешь птицам. Пожалеешь, что у тебя нет за спиной крыльев. Не умеешь летать.

У-у-у-ррр…

И резко оборвалось!..

Нашествие гадов возобновилось с новой, необычайно мощной силой. Они лезли в щели, прыгали из пустоты, карабкались на деревянные уступы, грызли поручни – укреплялись на всем, на чем удавалось удержаться, чтобы, выждав момент, ринуться в атаку. Наскок за наскоком. Бросок за броском. Сумасшедшая и неестественная ярость толкала эти создания на огненные щиты и ударные волны. Их сносило и расщепляло, но вместо их, вставали новые "бойцы", с той же нереальной для живого существа одержимостью.

Фиолетово-белый туман – его клубы плотные и упругие, словно кисель, над головами беглецов, стаи крылатых верещащих мразей, постоянно досаждавших и пикирующих на головы смельчакам. Магические щиты сжимались и таяли, обещая в какой-то роковой момент, просто-напросто исчезнуть.

Шост перестал отбиваться, покорившись судьбе, девчонки выжимали силы на последние рывки и… лишь благодаря Себастьяну они увидели слабый, спасительный просвет впереди.

– Давайте… давайте… давайте…

Слова утонули в страшнейшем, сокрушительном реве: создания Улей Грез почуяли, что добыча ускользает, что до берега остались жалкие десятки метров…

Бесконечный поток клыкастой и нечистой мрази, будто весь край Улей объединился и сконцентрировался на злополучном мосту, Себастьян заревел как сотня рогуссов, наседая на спины храмовников, вдавливая и вламывая их в плотный воздух ядовитого района, единым своим порывом мотивируя к спасению и сохранению собственных жизней. И храмовники покорились, ибо не устоять перед таким предводителем, как Себастьян Харуш.

Мост перестал вибрировать и шататься, а гул и топот ног отчетливее отдаваться в ушах – о Аллон, они на мелководье! Они так близко от упоительного берега!

У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-р-р-р-р-р-р-ррррхххххггггг!

Прощальным аккордом затянули бестии рукотворного ансамбля и им вторили измученные спринтеры, когда пелена тумана растаяла, и несчастные изгнанцы вылетели на предмостовую платформу, слетели со ступенек и покатились по сладко-сочной, с переливами солнца траве.

Солнечный и ясный вечер!

Благодать!

– Не останавливаться… бежать!!

Он рывками поднимал их на ноги и чуть ли не пинками гнал навстречу свету, а они от бессилия, инстинктивно повиновались ему, привыкшие за эти страшные дни к подчинению…

Они бежали больше часа, потом минут двадцать еще шли, тяжело дыша. Оглядываясь по сторонам и дико удивляясь – местность кардинально переменилась, живая, наполненная разными звуками и красками земля, щебет и стрекотня, пиликание и скворчание, угуканье и клекот. Разве это место отчуждения? Разве это территория Василисковых холмов?

Но Себастьян не терялся и знал правду, холмы начинались дальше, вон за тем гребнем!

Через триста-четыреста метров, там, где крутые холмы и рыжая трава. Земля колдовских созданий – парализующих и каменеющих взглядами. Охотящихся ночью. До Южного тракта три-четыре дня – и это тоже не абы, какое испытание.

– Эй, Шост! Покажи, что у тебя с рукой?

Нехотя парнишка повиновался, показывая правую кисть и ладонь.

О боги!

На правой ручонке бедняги не хватало двух пальцев, отсеченных ровно, словно ножом – работа проворной твари. Ладонь и кисть потемнели, начали опухать. Не слыша всхлипов и охов девчонок, Себастьян по-эльфийски выругался и остановил всех:

– Стоять! Шост иди сюда! Надо обработать рану, а то худо будет… к Дьену, сгниешь до утра! Заживо…

* * *

– Ох, и прыткие, насекомые! Дай тока поближе добраться!.. Дай тока…

– Береги дыхание Томьенн и не галди попусту! Лучше за ищейками следи! – прикрикнул на эльфара старший группы Видх.

Пятерка крысоподобных гончих гнала на передке отряда, попятам настигая двоих "кроликов". Горан неустанно обзывал дайкинов самыми последними, унизительными словцами, не щадя слух и не соблюдая приличий в команде. А кому нужны правила в военное время при боевом задании? Эльфы такими пустяками никогда не заморачивались, поступая прямолинейно и конкретно, здесь не дворцовые тонкости и интриги, – здесь поле боя.

– Томьенн! Томьенн, спускай ищеек всле-ед! Надо осади-ить "животных"! – предложил неугомонный Горан.

За ними цепью бежали мечники, в легкой кольчуге и с мечами наизготовку, не поспевая за быстроногими разведчиками и эльфарами. Томьенн заорал заклятье-след, мутанты сорвались в бешеный галоп, удаляясь постепенно от своих хозяев.

– А мож… за-алп?

– А-а-а! – махнул рукой на ходу Видх. Некогда! Надо брать живыми!

Фигурки двух дайкин замелькали в полосе видимости. Ага, вот они хорошие! Вот они родные!

И тут на тебе!

"Видх! Видх! ВИДХ!!!"

"Я слу-ушаю!" – на бегу ответил старший эльфар мысле-связи.

"Назад! Осади отряд!"

"Но, ваше…"

"Ты что оглох? Я приказываю: остановись!"

"Да, ваше величество, повинуюсь и исполняю!" – подобострастно и озадачено покорился Видх, на месте развернулся и в голос громко приказал подчиненным:

– Томьенн, разворачивай ищеек обратно!.. Чего вылупился? Исполняй! – Гаркнул командир.

Недоумение и ошарашеность, на лицах эльфов читался однозначный вопрос: почему в столь выгодную ситуацию прекращать преследование? Зачем возвращать ищеек, если цели так близки? Да что же, в конце концов, творится?

Видх с каменным выражением, вновь отошел от группы, опять возобновилась связь с королем Общины.

"Уже лучше. Я часом подумал, тебе слух заложило? Тогда слушай дальше: я повелел вернуть половину карательных групп и разведотрядов в Эльфран. Эль-Фарону нужна помощь…" – монарх сделал паузу.

"Мой король, Община в опасности? Нападение? Вам угрожают?" – встрепенулся эльфар.

Сульян обмысливал, как лучше сказать.

"К сожалению и огромной вероятности… да. У нас проблемы с брашами, Видх. Они не отвечают и полностью не реагируют на наши контакты. Команды. Круг вынес предположение, что стражи каким-то чудом избавились от магического контроля. Никому не секрет, что брашей сдерживала ритуальная магия, и неясно как будет дальше?.."

"О, всемогущий Дьен!" – вырвалось у Видха в подсознании и в слух, собратья по отряду напряглись и насторожились, чувствуя нехорошие новости.

"Именно. Нам поможет лишь Дьен и могущество Круга!"

"Община отрезана от…"

"Не паникуй, мы еще контролируем барьер и имеем достаточно сил, для предотвращения прихотей двух сотен фантомов, тем ни менее, общий сбор на границах Эльфрана. В лес не входить! Браши опасны для нас, не меньше, чем твари Грез. Все группы подчиняются моему сыну – Гриллу. Выполняйте, старший эльфар Видх!"

Связь резко оборвалась.

Командир-эльфар мрачно сплюнул в высокую, сочную траву.

День ото дня лучше!

– Не молчи, говори! Опять что-то стряслось? – горел нетерпением Горан.

Видх окатил всех суровым взором.

– Браши взбунтовались!..

– Не может быть?!

Мастер Матеус застыл в одной из заросших рытвин, оглядываясь через плечо. Чудеса! Трюк! Фантазия воспаленного рассудка?

Лайк, правда, ничего не почувствовал, продолжал дальше бежать, пока тоже не остановился, и, скривившись, перевел дух.

– Почему ста-али? Поче-ему…

– Эльфы назад повернули…

– Ч-что??

– Говорю, назад… повернули.

Матеус с Лайком поражено окаменели в густом крапивнике, там, где некогда разыгравшаяся не на шутку магия, оставила в земле порядочный след: метров в сто – котлован. Это ж чем надо было таким шандарахнуть, чтобы выжечь клапоть грунта?

– Выходит, спасены?

– Не знаю, Лайк, но придерживаюсь старого плана.

– Это, какого еще, позволь узнать, плана? – насторожился начальник Откосых гор.

– Разведать Серую Плешь.

Лайк моментально нахмурился. Опять! Ведь решили: бежать до овражников, а затем, огибая их местность прямиком до Королевского леса, и плевать, что долго, аж две седмицы, главное – остаться в целости и сохранности. А он снова за свое.

– Долг превыше всего!

Лайк скрытно от товарища сощурился, заладил: долг-долг! Как будто других интересов не существует? А жизнь? А собственная шкура его не интересует?

– В общем Лайк, ты как хочешь, но…

– Да перестань! Успокойся! – Разозлился в край мастер. – Словно маленький!

И им ничего больше не осталось, кроме как повернуть к Серой Плеши. Голод и жажда начинали потихоньку терзать. А Матеус все гнул свое: долг-долг-долг!..

* * *

Они обессилено скатились в низхолмье, к одному из северных русел тонких жил-речушек, бравших свои начала из свежих, незараженных каналов Улей Грез. Себастьян с посеревшим от истощения и усталости лицом, еле-еле выдавил из себя доходчивое объяснение для девчонок: в рукавах отдельных каналов от гнилых болот единственное их спасение, их шанс найти воду и отдых. Для вельможек такое объяснение оказалось сложным и маловероятным, а для подмастера – и вовсе, слова полукровки достигли до обморочного состояния Шоста, в которое привело его ранение на мосту, обернулось размытым и полупровалом в какофонии кошмаров и видений. Храмовницы с двух сторон придерживали шатающегося на ходу бойца, а в аварийных ситуациях, когда тело Шоста готово было вот-вот рухнуть и скатиться в кювет, поспевал вездесущий, хоть и насупленный, но довольно крепкий еще Себастьян. С полета ястреба ихние силуэты на выгоревших холмах Василискового края казались жалкими и карикатурными, немощными до слез и убогими до жалости. И было совестно даже намеком предположить, что на такие никчемные с высоты полета хищника создания, могли посягнуть вышколенные и безжалостные воины, коими являлись каратели эльфы. Тем ни менее преследование продолжалось, если даже временно наши беглецы имели фору перед отрядами остроухих!

Полукровка тараном вломился в заросли низкого лозняка, пугая стаю диких уток и втаптываясь с чавканьем в тину, прошагал к чистому роднику, отыскивая чистую заводь без осоки и ряски. Несколько минут он шарил по топким и вонючим местам, с эльфийскими ругательствами выдирая острую траву с корнями и в конец, обессилив, под настороженные созерцания компаньонов все же надыбал на достаточно чистый источник природного ключа.

Храмовники с недоверием посматривали за его манипуляциями, с затаенным вниманием ожидая нападений, как потусторонних тварей, так и ловушек остроухих гадов.

Кульминация поисков Себастьяна закончилась совсем другим финалом: полуэльф издал радостный вопль и с головой скрылся в осоке, на что подмастерье еще больше запереживало.