Текст книги "Соколиная охота"

Автор книги: Роберт Линдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 52 страниц)

X

В один умеренно облачный день в начале апреля беглецы собрались на оживленном перекрестке по дороге из Лондона в Йорк, что на несколько миль южнее Стамфорда. На окрестных полях полным ходом шла посевная. Равнина до самых горизонтов была словно засеяна самими многочисленными крестьянами, занятыми весенними полевыми работами.

Путники разлеглись, уперев локти в землю и вытянув уставшие ноги. Отдыхая, они наблюдали за проезжающими и проходящими по дороге, и никто не нарушал их покой.

За прошедшие три недели им ни разу не пришлось ночевать с удобствами, и теперь они производили впечатление совершенно опустившейся шайки. Как, впрочем, и многие другие странники на этом большаке. Ломовые извозчики, перегонщики скота, бродяги и беженцы проходили по этому перекрестку во всех направлениях, а торговцы тут же, на прилавках и вразнос, предлагали свои мелкие товары, в основном закуски и обереги. Эскадрон нормандской кавалерии сосредоточенно и величаво проскакал мимо, направляясь на юг, в Лондон. Радульф шумно выпустил газы.

– Чего мы ждем? – спросил Геро.

Валлон встал и, прищурившись, посмотрел на север, туда, где дорога уходила к горизонту. Там, на фоне белесого неба обозначился маленький, но явно значительный силуэт. Он неторопливо, медленнее пешехода, приближался, постепенно принимая форму обоза из четырех огромных повозок, запряженных шестью волами каждая и высоко нагруженных тюками и бочонками. Кнуты извивались и щелкали. Двое дюжих всадников охраняли колонну по бокам, а между телегами гордо вышагивали два мастифа с обрезанными ушами. Дикого вида мальчишка метался от одной повозки к другой, смазывая оси свиным жиром. Передней телегой управлял тщедушный малый с лицом, похожим на сморщенный бурдюк.

Рядом с ним восседал хозяин каравана, невероятно толстый купец с жирным двойным подбородком, нависающим на меховой воротник.

Валлон, сопровождаемый Радульфом, вышел на дорогу и поднял руку. Погонщик отогнал мастифов, орудуя кнутом со снайперской точностью. Валлон стоял, облокотившись на оглоблю, пока Радульф переводил иностранную речь. Геро заметил, что купец глянул на него своими свиными глазками, и его сердце кольнуло неприятное предчувствие.

Сделка состоялась, и деньги перешли из рук в руки. Вернувшись, Валлон взял Геро за локоть и отвел его в сторону.

– Мы едем в Лондон?

– Ты едешь. Здесь наши пути расходятся.

Геро прошибло холодным потом.

– Чем же я вас обидел?

– Ничем. Просто становится все опаснее, это не для тебя.

– Но я крепче Ричарда.

– У Ричарда нет другого выбора, кроме того, чтобы подальше убраться из этой страны. А ты можешь найти себе лучшее применение.

– Но я поклялся служить вам.

– Я освобождаю тебя от данной клятвы, – заявил Валлон. Он расцеловал Геро в обе щеки и, отступив назад, сказал: – Мне будет не хватать твоего общества. Вечера, проведенные вокруг костра, уже не будут такими, как прежде, без твоих историй и рас-суждений.

Все происходило так стремительно, что Геро даже не успел толком что-либо возразить. Погонщик взмахнул кнутом. Валлон поднял руку.

– Твой проезд оплачен. Купец, конечно, жулик, но он не причинит тебе зла. Я сказал ему, что встречу тебя в Лондоне.

Он сунул деньги в руку Геро.

– Жаль, что не могу дать больше. Но тебе этого хватит, чтобы добраться до дома. Займись учебой. И напишешь мне, когда я буду в Византии. Удивишь меня своими достижениями. Да хранит тебя Господь!

Он сжал плечо Геро и отвернулся. Остальные по одному стали подходить к Геро, чтобы попрощаться. Ричард даже не пытался сдержать слез. Радульф сжал сицилийца в своих медвежьих объятиях. Вэланд, посмотрев на него холодными голубыми глазами, собрался как будто пожать ему руку, но, передумав, лишь кивнул и отвернулся.

Обоз покатился дальше. Геро смотрел на своих товарищей, удаляющихся по большаку на восток. Валлон не оглянулся. Ни разу не посмотрел назад.

Геро расплакался. Всю жизнь его разочаровывали люди, которых он так искренне любил. Его отец, лелеявший своих дочерей, которых у него было пять, умер, не дожив трех месяцев до рождения своего единственного сына. Косьма, человек, который мог бы научить его всему, пробыл с ним меньше месяца. А теперь вот и Валлон, рыцарь, которому он поклялся быть верным слугой до смертного одра, отделался от него, даже не потрудившись обернуться и бросить на него прощальный взгляд.

Геро чувствовал себя невероятно одиноким. Его товарищи скрылись за горизонтом в одном направлении, а обоз исчез в другом. Только крестьяне, согнувшись, по-прежнему копошились в земле. Геро соскочил с телеги и пошел рядом.

Вечером того же дня Валлон рассказал остальным спутникам, собравшимся у костра, что первую часть пути можно считать почти завершенной: через пару дней они доберутся до Норвича.

– Завтра мы наймем трех мулов и купим новую одежду. Послезавтра мы поодиночке войдем в Норвич. Ричард, ты поедешь вперед и найдешь нам жилье и разыщешь ростовщика. Вэланд проводит тебя до городских стен. Но внутрь ты войдешь один, так будет безопаснее. Придумаешь себе имя и скажешь стражникам, что едешь по семейным делам.

– А вдруг кто-нибудь из солдат узнает меня? Если слухи о наших злодеяниях уже дошли до Норвича…

– Если случится худшее, расскажешь им правду о выкупе и ростовщике. Не забывай, что ты сын Ольбека. Рядовые солдаты не посмеют тебя тронуть. Вэланд, если Ричард попадет в беду, жди нас по эту сторону западных ворот. До захода солнца мы с Радульфом присоединимся к тебе. Будем себя выдавать за военного инженера и его помощника.

– Все ворота охраняются, – сказал Радульф. – Стража потребует верительные грамоты.

– Леди Маргарет дала мне бумаги, скрепленные королевской печатью. Вряд ли кто из солдат отважится их вскрыть.

Валлон, сцепив пальцы замком, закинул руки за голову.

– Ладно, – пробормотал он, зевая, – уже послезавтра мы поужинаем как настоящие господа и будем спать на пуховых перинах.

Его самоуверенные обещания были встречены настороженным молчанием. Все знали, что Норвич – одна из самых неприступных нормандских крепостей в Англии. Гарнизон насчитывает три сотни солдат, и они не дремлют. Менее года назад с их участием был захвачен район города Эли, последний оплот английского сопротивления, находившийся на расстоянии дня езды верхом на юг. Главарю повстанцев Хереварду по прозвищу Будитель удалось вырваться из окружения, и он все еще был на свободе и заново собирал силы, как утверждала молва.

Ричард и Вэланд отправились в Норвич с первыми петухами. Валлон и Радульф последовали за ними в полдень, верхом пересекая равнины под бескрайним голубым небом.

Волосы Валлона были коротко подстрижены на нормандский манер, его костюм серого цвета напоминал одеяние священника. Еще не доезжая нескольких миль до стен Норвича, путники увидели на горизонте очертания крепости.

Они остановились у колодца неподалеку от западных ворот, смешавшись с толпой странников, которые поили своих лошадей. Город окружали деревянные стены, а над воротами возвышалась сторожевая башня. Близился комендантский час, и на дороге было не протолкнуться.

– Нигде не вижу Вэланда, – сказал Валлон. – Надеюсь, его не схватили нормандцы.

Радульф сплюнул.

– Легче поймать ветер, чем нашего Вэланда.

Валлон направил своего мула обратно к дороге. Среди прочих путников они двинулись к воротам. Сержант караула, бывалый солдат, наблюдал за их приближением.

– Этот попортит нам кровь, – угрюмо произнес Радульф.

Сержант поманил их пальцем.

– Вы двое. Сойдите на обочину. Слезайте.

Валлон оставался в седле. Сержант с важным видом подошел к нему.

– Ты что, не слышал?

– Слышал, – бросил ему Валлон надменно, – и собираюсь умерить твою дерзость своим клинком. Я – Рауль из Дижона, военный инженер, уполномочен указом короля. Остальное тебя не касается.

– Документы.

Сержант возвратил их после того, как изучил печать. Он окликнул солдата, занятого чисткой лошади у башни.

– Эй, Фитц, проводи этих двоих в замок.

– В этом нет необходимости, – сказал Валлон. – Я хочу, пока еще светло, осмотреть внешние городские укрепления.

Выставив вперед подбородок, сержант заявил:

– Комендант крепости не любит, когда без рапорта являются в замок. Я отправлю Фитца с докладом, что вы к нему направляетесь.

– Нет, этого делать не надо. Моя работа – инспектировать оборонительные сооружения королевства так, как я считаю нужным. Осмотр должен быть неожиданным. Вот почему коменданту крепости ничего не известно о моем визите. – Он хлопнул ладонью по документам. – Понятно?

Сержант выпрямился по стойке «смирно».

– Да, сэр.

Проезжая через ворота, они слышали, как он вполголоса ругается.

– Он так просто вас не забудет, – сказал Радульф.

– Знаю. Будем надеяться, что он не станет осведомляться о нас в замке.

Радульф встал в стременах.

– А вот и Вэланд.

Сокольник повернулся к ним спиной и пошел по главной улице, лавируя в толпе продавцов и покупателей. Валлон и Радульф последовали за ним, отбиваясь от зазывал и попрошаек, хромых и слепых, толпой увязавшихся за ними, хватавших за руки и выпрашивавших подаяние. Из каждого дверного проема за ними наблюдали дети, оценивая их цепким взглядом. Прошли месяцы с тех пор, как Валлон последний раз был в городе. Он вдыхал едкую смесь запахов горящих дров, свежераспиленных досок, мяса, дегтя, хлеба, домашней скотины и навоза. Они завернули за угол возле церкви с круглой каменной башней, оставив позади зловоние и гам. Миновав еще два поворота, путники очутились в узком пустынном переулке, где не было никого, кроме роющейся в земле свиньи. Вэланд остановился у массивных железных ворот в высокой стене и дернул за колокольчик.

Ричард открыл ворота и проводил их во внутренний двор, вымощенный замшелым булыжником. Они увидели старинный дом с деревянной галереей, пол которой когда-то был ровным, а теперь поднялся горбами и пророс сорной травой. На черепичной крыше ворковали голуби. Во дворе царила благостная тишина.

– Место спокойное, как вы и хотели.

– Это то, что нужно.

Ричард просиял.

– Подворье принадлежало английскому купцу. Я арендовал его у вдовы хозяина, заплатив за два месяца вперед. Она думает, что вы французский виноторговец. Еще я снял комнату для Вэланда и Радульфа в «Белом олене», это постоялый двор возле зернового рынка.

– А ростовщика ты разыскал?

– Это не составило большого труда. Его дом расположен прямо под стенами замка.

– Он получил письма?

– Несколько дней назад. Он будет ждать нас завтра после захода солнца.

– А почему так поздно?

– Потому что завтра шаббат – день отдыха у иудеев.

– Как он вел себя, услышав наши имена? Он не занервничал, когда ты назвал их?

– Я с ним не встречался. Меня не пригласили в дом. Со мной кто-то говорил сквозь решетку.

Зазвонили к вечерне, и Валлон с Ричардом отправились на встречу с Ароном. На окутанных сумерками улицах торговцы запирали свои лавки, а горожане спешили по домам. На фоне вечернего неба белой громадиной возвышался замок.

– Жаль, что с нами нет Геро, – сказал Ричард. – Он заслужил увидеть успешное завершение нашего дела.

– Успех нам пока не обеспечен. Дрого, возможно, догадался о наших намерениях – в Англии не так уж много ростовщиков. Он мог добраться до них первым.

– Над евреями он не властен. Они даже не нормандские подданные. Король привез их из Руана как своих личных слуг.

Улица выводила на широкую площадь, окружавшую замок, – основательное сооружение, построенное на высоком насыпном холме. Посреди открытого пространства стоял эшафот и несколько позорных столбов. Головы казненных преступников торчали на кольях, размещенных над воротами замка. Дом Арона был виден от замковых ворот: он стоял на углу улицы, ведущей к сенному рынку. Это был солидный двухэтажный каменный особняк, первый этаж которого представлял собой глухую стену, а окна второго были зарешечены и закрыты ставнями. Ступеньки крыльца вели к арочной двери, обитой полосами железа. Валлон приподнял и со стуком опустил тяжелое дверное кольцо.

Открылось оконце, и сквозь железную решетку их оглядел чей-то темный глаз. Загремели отпираемые засовы, и дверь распахнулась. Молодой человек с тонкими чертами лица впустил их внутрь. Вместо обычного дома, состоящего из основного большого помещения и примыкающих к нему меньших, здесь через все здание шел длинный коридор, из которого двери вели во множество комнат. Валлон ощутил дыхание жизни, протекающей за закрытыми дверями, услышал тихие женские голоса. Последняя из дверей была открыта, юноша пропустил гостей вперед. Комната оказалась не очень просторной, а обстановку трудно было назвать богатой, но блеск серебра, толстый мавританский ковер и запах восковых свечей придавали ей лоск умеренного изобилия. Арон, одетый в шелковый халат и тюрбан, стоял возле полированного стола, на котором покоилась ваза с ароматической смесью из сухих розовых лепестков. Позади него в камине горел огонь. В клетке возле закрытого ставнями застекленного окна щебетала пара щеглов.

– Прошу вас, присаживайтесь, – произнес хозяин.

– Полагаю, вам передали письма от моей матери, – сказал Ричард.

Арон разгладил пергаментный свиток, дав ему снова свернуться рулоном.

– Леди Маргарет хочет получить ссуду под залог земли в Нормандии.

Ричард засунул руку под плащ.

– Вот все необходимые документы. Я так понимаю, что поместье оценивается в сумму, превышающую три сотни фунтов.

Арон поднес документы к свече.

– На бумаге – да, но мне придется отрядить своего агента провести независимую оценку.

– И сколько это займет времени?

– Трудно сказать. Не более шести недель.

– Шесть недель!

– Все зависит от погодных условий на море. Когда я в прошлый раз переправлялся в Нормандию, мне пришлось ждать попутного ветра восемь дней.

Ричард бросил в сторону Валлона полный ужаса взгляд.

– До конечного срока выкупа осталось не так уж много времени. Жизнь моего брата висит на волоске.

Но черные глаза Арона оставались невозмутимыми.

– За прошедшее время собственности мог быть нанесен тот или иной ущерб. К тому же я должен убедиться, что она не находится под арестом. Могут быть и другие юридические препоны.

Валлон коснулся плеча Ричарда и заговорил:

– Я именно тот человек, который доставил леди Маргарет условия выкупа. Должен заметить, что в этом деле имеют место кое-какие трудности, о которых Ричард постеснялся рассказать. У сэра Вальтера есть сводный брат такого же, как и он, возраста. История их соперничества отняла бы много времени. До тех пор как я пришел туда, он имел все основания полагать, что его брат мертв и он является неоспоримым наследником.

– Ясно.

– Он уже и так создал немало преград на нашем пути. Будь у него достаточно времени, он мог бы полностью сорвать наше рискованное предприятие.

Арон бесстрастно положил руки на стол.

– Это не первый случай выкупа, с которым я имею дело. И вы не единственный человек, оказавшийся впутанным в подобные семейные дрязги. Я сожалею, но это не меняет положения дел. Если все пойдет гладко, то уже через три недели мы сможем скрепить печатью наш контракт.

Вскинув брови, он взглянул мимо гостей.

– Что, Моисей?

Его сын что-то тихо проговорил на языке ладино, смеси еврейского с испанским, на котором говорят сефарды [22]22
  Сефарды (ивр. «сфарадим») – субэтническая группа евреев, сформировавшаяся на Пиренейском полуострове.


[Закрыть]с Пиренейского полуострова.

– Прошу прощения, – извинился Арон и направился к двери.

– Но мы не можем ждать три недели, – прошептал Ричард.

– Возможно, мы так долго здесь и не задержимся, – сказал Валлон, наблюдая за парой у двери.

Заминка была явно непредвиденной. Арон выглядел напуганным, обеспокоенным, потом смирившимся, но когда он вернулся, на его лице застыло непроницаемо-учтивое выражение.

– В мой дом пожаловал молодой человек, грек, безупречно владеющий арабским языком. Он утверждает, что является вашим слугой.

Валлон был настолько уверен в том, что посетитель не кто иной, как Дрого или же один из его шпионов, что не сразу осознал услышанное.

– Но Геро больше не является моим слугой, – сказал он после паузы. – Я освободил его от этой обязанности три дня назад. Нет, «освободил от обязанности» звучит слишком грубо. Я просто отпустил его, чтобы он мог вернуться к своей учебе.

Арон с вежливым вниманием сдвинул брови.

– И что он изучает?

– Медицину. Хотя вряд ли есть какая-либо область знаний, которая бы не вызывала его любопытства.

– Вы хотите, чтобы я отослал его прочь?

– Если вы не возражаете, пусть он присоединится к нам.

Арон кивнул Моисею. Вскоре Геро, шатаясь, вошел в дверь. Он исхудал, глаза запали и потухли. Ричард взволнованно ахнул и подбежал к нему. Увидев Валлона, Геро громко разрыдался. Франку с трудом удалось удержать юношу, чтобы тот не упал на колени у его ног и не стал целовать ему руки.

– Садись, – сказал Арон, подводя Геро к табурету. – Ты выглядишь крайне изнуренным и больным, что звучит немного смешно. Ведь твой господин говорит, что ты студент-медик.

Геро, шмыгая носом, кивнул.

– И какое учебное заведение ты посещаешь?

– Университет в Салерно.

Лицо Арона просветлело.

– Самое лучшее заведение во всем христианском мире. А тебе когда-нибудь приходилось встречать Константина Африканца?

– Он был одним из моих учителей. Как раз благодаря ему-то я и очутился здесь.

Брови Арона взметнулись вверх, застыв на полпути до его тюрбана. Он обнял Геро за плечи.

– Ты должен рассказать мне об этом подробнее. Моисей, принеси мальчику супа. А остальным гостям – вина и печенья.

Пока Геро излагал свою историю о том, как Константин выбрал его для выполнения ответственного задания, Валлон и Ричард попивали вино из изысканных кубков дамасского стекла. Когда Геро закончил, Арон легко хлопнул ладонью по столу.

– Твой господин прав, возвращайся к учебе и заверши свое образование. Какое же все-таки это нелепое предприятие: доставить кречетов из Норвегии в Анатолию через Русь, причем экспедицию возглавляют люди, ничего не смыслящие ни в торговле, ни в море-плавании. Я бы, не раздумывая ни секунды, отказался от такого предложения.

– Рискуем мы, – заметил Валлон. – Что бы ни случилось с нами, вы не останетесь внакладе.

Арон пропустил мимо ушей резкое высказывание франка. Он погрел руки, протянув их к огню.

– Какая минимальная сумма вам требуется?

– Не меньше ста фунтов.

– Это с учетом затрат на приобретение товаров?

– Я не купец и не рассматриваю поход как торговое предприятие.

– Прошу прощения, но если я даю кому-нибудь в долг, то должен знать, что деньги принесут прибыль. Нет никакого смысла идти в такой дальний поход с пустыми трюмами. Насколько я знаю, в Норвегии есть большой спрос на сырье и многие товары.

Геро кивнул.

– Там нет вина и мало зерна.

– И, вероятно, у них есть что предложить для продажи на юге.

– Например, шерстяная одежда, соленая и копченая рыба, гагачий пух.

Ростовщик развел руками.

– Ну вот. Вы должны мыслить с практической точки зрения. Кречеты – ненадежный товар. По крайней мере подстрахуете себя на случай их гибели.

Валлон сощурил глаза.

– Так вы хотите сказать, что дадите нам деньги?

Арон позволил себе улыбнуться.

– Я дам вам взаймы сто двадцать фунтов. Срок займа рассчитан на один календарный год. Проценты будут начисляться из расчета два пенса с фунта еженедельно. Это более пятидесяти процентов в год. Я знаю, что вы думаете. Кровопийца. Но король берет больше половины. Кроме того, я не думаю, что вы выкупите заложенное имущество.

Не удержавшись, Валлон повел глазами в сторону нижнего этажа. Арон сразу же понял значение этого взгляда.

– Я не храню деньги в доме. Приходите послезавтра в полдень.

Валлон встал.

– Вы поможете нам зафрахтовать судно?

– Я знаю нескольких купцов, которые торгуют с Фландрией и Нормандией. Я, конечно, наведу справки, но, боюсь, никто из них не захочет идти в Норвегию.

Валлон не знал точно, как выразить свою благодарность, да и вообще нужно ли было это делать. В конце концов он протянул руку.

Арон ответил рукопожатием.

– Мне кажется знакомым ваше лицо. Вы, случайно, не воевали в Кастилии?

Франк посмотрел ему прямо в глаза.

– Воевал.

Арон отпустил его руку.

– Моисей проводит вас до выхода.

Когда Валлон с Ричардом направились к двери, отец с сыном о чем-то шепотом посовещались.

– Одну минуту.

Валлон обернулся.

– Мой сын напомнил мне, что прошлым летом один человек обратился ко мне за ссудой. Как же его звали? Никак не припомню. Это был норвежец, один из немногих уцелевших захватчиков, разбитых англичанами при Стамфорд-Бридже. Он спасся бегством на корабле, который прибило к берегам Восточной Англии. Он нуждался в деньгах, чтобы отремонтировать судно. Этот человек предложил вернуть мне долг рыбой, и, когда я сказал, что я не рыботорговец, он попытался продать мне английскую девочку-сироту. Я бы отказал ему в деньгах, даже если бы он имел финансовое поручительство. Это омерзительный негодяй, пренебрегающий всякой моралью и немного тронувшийся рассудком.

– Полагаю, мы сможем найти что-нибудь получше.

– Я упомянул о нем лишь по следующим соображениям, – сказал Арон и стал перечислять их, загибая пальцы: – У него есть корабль, ему нужны деньги, чтобы отремонтировать его, и он мечтает вернуться на родину.

Арон загнул еще один палец.

– И, как я уже сказал, он сумасшедший. Что же я никак не вспомню его имени? Только вы уйдете, как оно наверняка всплывет в памяти.

– А где нам его найти?

Арон посовещался с Моисеем.

– В городе, который называется Линн. Это день езды на север, в заливе Уош.

Стоя на ступенях крыльца, Валлон наблюдал за движением солдат у входа в замок, который был освещен фонарями.

– Подойди-ка сюда, – сказал Арон, обращаясь к Геро. – Ты знаешь, что евреям в Англии запрещено заниматься каким-либо другим ремеслом, кроме ростовщичества?

– Да, сэр.

– Я состоятельный человек и могу ездить в королевстве куда мне заблагорассудится, не платя пошлины. В суде мое слово стоит свидетельских показаний двенадцати урожденных англичан. У меня есть то, что составляет мое личное счастье, – семья, религия, книги, сад. Однако горькая правда в том, что я живу как в клетке.

– Нам нужно идти, – сказал Валлон, не спуская глаз с солдат.

– Я не по своей воле стал ростовщиком, – продолжал Арон. – Я мечтал стать юристом, но…

Слегка взмахнув рукой, он будто бы отогнал от себя накатившую волну воспоминаний.

– Ты, наверное, действительно многообещающий ученик, если тебя выделил среди прочих сам Константин Африканец. Не зарывай свои таланты в землю ради неуместной преданности…

Арон мельком глянул на Валлона.

– …наемнику.

– У меня еще будет время для учебы, когда я вернусь.

– Эх, самонадеянность юности, блаженное неведение. Времени никогда не бывает достаточно.

Арон закрыл дверь. Засовы и цепочки с грохотом заняли свои места. В замке повернулся ключ.

Геро взглянул на Валлона.

– Не сердитесь, сэр.

– Зачем ты вернулся?

– Я не мог забыть слова Косьмы о том, что незаконченное путешествие подобно наполовину рассказанной истории. Как я мог уйти, не узнав, чем закончится эта?

Валлон покачал головой.

– Не все странники доходят до цели путешествия, не все они имеют счастливый конец.

– Есть и еще одна причина. Кое-что не давало покоя моей совести.

Двое солдат направились к ним через площадь.

– Расскажешь об этом позже.

Они уже спустились с крыльца, когда вдруг открылось оконце в двери.

– Снорри! – выкрикнул Арон. – Так звали того норвежца.

– Оставь нас одних, – сказал Валлон.

Он подождал, пока Ричард уйдет, а затем сел на табурет возле открытого окна. Геро продолжал стоять посередине комнаты, сжимая свой ларец для хранения лекарств. На столе горела единственная свечка. Кроме нее и восходящей на востоке луны других источников света не было.

– Итак, я слушаю.

Геро еле слышно заговорил:

– Когда вы спросили меня, почему Косьма приложил столько усилий, чтобы спасти Вальтера, я ответил, что он поступил так из чувства сострадания и стремления побывать в Англии. Но я тогда сказал не всю правду.

Валлон помнил свои сомнения насчет подлинных мотивов старика. Он поставил ногу на подоконник.

– У меня был тяжелый день, и я не расположен тянуть из тебя слова клещами. Если у тебя есть что мне сказать, то давай, выкладывай.

– Это правда, что Косьма явился в ставку султана после поражения византийцев при Манцикерте. Также правда и то, что он посредничал при обсуждении условий выкупа некоторых наиболее знатных пленников, в том числе и императора Романа. Занимаясь этими переговорами, он получил письмо от сэра Вальтера. Это было довольно необычное послание, вызвавшее у Косьмы огромное любопытство. В нем сэр Вальтер заявлял, что владеет некими реликвиями, присланными правителем далекого христианского царства. Среди них было письмо, адресованное византийскому императору, в котором предлагалось заключить союз против турок и сарацин.

– А как письмо попало к Вальтеру?

– Во время набега на Армению он участвовал в разграблении одного мусульманского города. Комендант крепости предложил ему эти бумаги в обмен на свою жизнь. А у того они оказались в результате захвата его войсками каравана, шедшего с востока. Косьма осознавал огромное значение такого союза. Он считал, что поражение при Манцикерте может привести к священной войне. Косьма пришел в лагерь, где держали Вальтера. Нормандец показал ему эти документы и предложил их в обмен на свое освобождение. Косьма убедил Вальтера отдать ему несколько первых страниц письма, в которых монарх предлагает союз и описывает величие своего далекого государства. Но с остальной частью письма, где объясняется, как послы могут добраться до его владений, и другим документом Вальтер расставаться не захотел. Однако уверил, что отдаст их, как только Косьма добудет ему свободу.

– Заплатив за нее царский выкуп.

– Это была первая неудача. Эмир никак не мог понять, почему это Косьма хлопочет об освобождении какого-то рядового наемника. Усилия Косьмы разбудили его подозрительность, и он выдвинул непомерно высокие требования.

– Продолжай.

– Косьма рассчитывал получить деньги на выкуп у императора в Константинополе. Но, еще не доехав до столицы, он узнал, что вернувшийся из плена монарх был низложен своим же племянником.

– Изменником, зачинщиком бегства в Манцикерте.

– Да, сэр. Косьма понимал, что, будучи одним из советников императора Романа, он и сам рискует жизнью, поэтому бежал в Италию.

Геро запнулся.

– Присядь, – сказал Валлон.

Он подождал, пока Геро устроился, прижав коленки к груди.

– Итак, он добрался до Италии. И что же было потом?

– Он навестил своего старого приятеля Константина. Как раз тогда-то я и был принят на службу, но клянусь, я ничего не знал о послании с Востока. Они лишь сказали, что мы отправляемся в Англию по делу чрезвычайной важности. Но к тому времени как мы покинули Рим, у Косьмы уже стали проявляться симптомы его смертельной болезни. Я уговаривал его возвратиться, но он наотрез отказался. Он был буквально одержим идеей этого похода.

– Когда он посвятил тебя в свою тайну?

– Лишь той ночью, когда вы нашли нас во время бури. Он передал мне письмо перед самой своей смертью.

– И оно по-прежнему у тебя?

– Да, сэр. Оно спрятано в моем ларце. – Геро потянулся, чтобы открыть его.

– Не сейчас. А как зовут этого правителя?

– Он не хвастается полным королевским титулом. Руководствуясь смиренностью, подобающей христианину, он именует себя пресвитером Иоанном.

Валлон нахмурился.

– Я слышал, мавры упоминали это имя.

– Я тоже. Косьма говорил, что слухи о нем распространены до Самарканда на Востоке и до Египта на юге. Согласно одним, он потомок одного из генералов Александра Македонского. Другие утверждают, что свою родословную он ведет от Гаспара, одного из волхвов, пришедших поклониться младенцу Иисусу в Вифлееме.

– И где же находится его царство?

– Где-то на территории трех Индий. Когда Косьма совершал экспедицию в Великую Индию, то встретил несколько христианских общин, основанных апостолом Фомой, святым покровителем королевства пресвитера Иоанна. Косьма полагал, что столица его империи находится в Дальней Индии, в землях, которые путешественники древности называли Эфиопией.

Валлон кивнул, мало что понимая из сказанного. Индия в его представлении была почти сказочным государством, окутанным дымкой легенд.

– Опиши эту страну.

Геро провел руками по крышке шкатулки.

– Пресвитер Иоанн сообщает, что она расположена неподалеку от места, где до грехопадения находился райский сад Эдем. Империя поделена на семьдесят две провинции, каждой из которых управляет свой король, и, хотя некоторые из них язычники, все повинуются верховному властителю. Двенадцать архиепископов и двадцать епископов заботятся о духовном благоденствии подданных Иоанна. В его царство из Эдема течет река под названием Фисон. Один из источников, питающих реку, обладает чудодейственными свойствами. Любой, испивший его кристально чистой воды, вновь обретает былую силу и молодость.

Валлон едва сдержал улыбку.

– Косьма был неизлечимо болен. Наверное, он надеялся испить воды вечной молодости?

– Об этом мне ничего не известно, но Косьма говорил, что, если бы ему удалось заполучить документы, он продал бы их, чтобы на эти деньги осуществить путешествие ко двору пресвитера Иоанна.

– Ты говоришь, что документ не один.

– Да, сэр. Второй – Евангелие от Фомы, существование которого давно предполагали, но пока не было тому подтверждений.

Валлон поднялся с табурета.

– Евангелие от Фомы?

– Включающее тайные изречения Иисуса, записанные еще при его жизни.

Валлон почесал затылок.

– Неужели миру нужно еще одно Евангелие?

– Косьма сказал мне, что оно просто бесценно. Ученые считают, что четыре канонических евангелия были написаны учениками апостолов спустя много лет после их смерти. Но послание святого Фомы было составлено еще при его жизни и записано с его собственных слов. Только представьте себе – жизнеописание Иисуса Христа из первых рук, оставленное одним из его ближайших учеников. Позвольте, я зачитаю вам вступительные стихи.

Открыв потайной ящичек, Геро извлек оттуда лист пергамента.

– Евангелие написано на древнегреческом языке. Вальтер позволил Косьме прочитать некоторые отрывки и переписать первую страницу. Вот как оно начинается: «Это тайные слова, которые сказал Иисус живой и которые записал Дидим [23]23
  Дидим – «близнец». Такое прозвище Фома получил за внешнее сходство с Иисусом.


[Закрыть] Иуда Фома. И он сказал: тот, кто обретает истолкование этих слов, не вкусит смерти».

Произнесенное эхом отозвалось в сознании Валлона.

– Ты сказал, что Косьма собирался продать документы.

– Не только ради личной выгоды. В год моего рождения Рим и Константинополь разорвали отношения, так и не сумев разрешить спор о том, кто является главой и матерью Церкви. Косьма надеялся, что предложение пресвитера Иоанна о союзе против врагов христианского мира как-то поможет в преодолении этого раскола. У Косьмы также были и иные соображения. При жизни он был свидетелем того, как постепенно уходила власть из Константинополя в Рим. Несмотря на то что Византийская империя богаче, ее территории малы и разрозненны, в то время как духовное влияние Рима простирается по всей Европе. Косьма считал, что, если Константинополь станет обладателем Евангелия святого Фомы, это усилит власть патриарха в его отношениях с Папой Римским.