Текст книги "Соколиная охота"

Автор книги: Роберт Линдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 52 страниц)

XXXVI

Валлон очнулся от горячечного бреда. Его щека прижималась к мягкой подушке. Чуть позже он понял, что это была женская грудь. Он скользнул взглядом вверх и увидел светлокожее лицо, обрамленное медно-рыжей аурой. Он разлепил губы:

– Кэйтлин?

– Не разговаривай, – отозвалась она, промокнув его лоб тканью. – У тебя жар.

Франк обнаружил, что погребен под толстым слоем шкур и мехов. Он был мокрым от пота, а в голове стучало так, что казалось, она вот-вот взорвется. Его губы снова с шумом раскрылись:

– А где Геро?

– Спит. Он просидел рядом с тобой всю ночь. Почти не сомкнул глаз с того момента, как закончился поединок.

– Которую ночь? Сколько дней уже прошло?

– Три. Лихорадка началась на вторую ночь. С тех пор ты был в бреду.

Она немного отклонилась.

– Ты обрезала волосы.

Кэйтлин поднесла руку к голове.

– У меня нет возможности поддерживать их чистоту, и от тяжести постоянно болела голова.

– Пить хочется.

Она поднесла кружку к его губам и, поддерживая его за плечи, помогла сделать несколько глотков. Часть воды с бульканьем попала ему в глотку, остальная потекла по подбородку. Он выдохнул.

– Еще.

Когда франк утолил жажду, Кэйтлин все еще держала его, прижимая щекой к своей груди. Наконец она его опустила, и он лежал, глядя на проплывающие мимо верхушки деревьев.

– Я совсем ослаб.

– Ты похудел, кожа да кости.

Кэйтлин провела указательным пальцем по его заострившемуся носу.

– Клюв и когти. Выглядишь как злое привидение.

– Что с моей раной?

– Заживает. Геро ежедневно меняет повязку, и он удовлетворен улучшением.

«Пустые утешения», – подумал Валлон и попросил:

– Помоги мне подняться.

– Тебе нельзя двигаться.

Он ухватился за борт.

– Хочу посмотреть, где мы находимся.

Кэйтлин приподняла его в сидячее положение.

– Викинги говорят, что мы уже недалеко от следующего озера.

Геро лежал на носу, свернувшись калачиком. Он выглядел таким переутомившимся, что у Валлона сжалось сердце. Больше в лодке никого не было. Остальные шли по берегу, волоча лодку на буксире. Спереди виднелся драккар викингов. Все вокруг было тускло-бесцветным. Серые деревья, серая вода, серое небо. У Валлона возникло ощущение, будто его увлекают по переходу, ведущему в преисподнюю. Он лег на спину.

– Не вижу Радульфа и Вэланда.

– Они ушли вперед, в разведку. Дрого командует, пока ты выздоравливаешь.

Франк закрыл глаза. Когда он снова открыл их, Кэйтлин по-прежнему была здесь.

– Какое же это облегчение – позволить другому взять на себя ответственность, – сказал он, вздохнув. – Не нужно бояться смерти.

Кэйтлин несильно хлопнула его по губам.

– Не говори так.

– Нужно смотреть правде в глаза. Раны живота не заживают.

– Заживают. Ты не умрешь. Я тебе не позволю.

Валлон мутным взором блуждал по ее лицу.

– Это не принцесса. Принцесса желала моей смерти.

Она отвернулась.

– Я не могу желать зла человеку, отомстившему за моего брата.

Франк подумал над ее словами.

– Я не мстил за Хельги. Я дрался за свою жизнь.

Кэйтлин перевела взгляд на него.

– Почему ты ненавидишь женщин?

Он не знал, что ответить. Не сболтнул ли он чего-нибудь обличительного в бреду?

– А почему ты так считаешь? Я боготворил свою мать, был преданным братом своей сестре, радовался, когда у меня родилась дочь.

– Ты убил жену.

Придется ему и об этом подумать.

– Ее я тоже любил.

Кэйтлин обхватила себя руками.

– Ты меня ненавидишь. Но я не могу тебя винить за это. Я слишком горда, слишком вспыльчива.

Даже в таком помутненном состоянии Валлон сообразил, что это была эксцентричная уловка.

– У меня нет к тебе ненависти, – пробормотал он.

Ему хотелось опять провалиться в свои сумбурные сновидения.

– Ты сказал, что у меня задница такая же огромная, как у пони.

Образ купающейся в вулканическом озере Кэйтлин вспыхнул в его сознании. Ее белые груди на поверхности ярко-голубой воды, ее темно-рыжие волосы, плавающие вокруг. Он засмеялся от этих воспоминаний и тут же замолчал, хватаясь за живот и извергая из себя только что выпитую воду.

Кэйтлин обтерла ему лицо, не обращая внимания на пятна на платье.

– Прости. Мне не нужно было говорить об этом.

Валлона опять вырвало.

– И ты прости меня. Давай отложим этот разговор до другого раза.

В паре миль от них выше по течению Радульф пребывал в подавленном настроении.

– Я знаю, рана Валлона не выглядит очень уж тяжелой, но я видел многих людей, получивших удар в живот не страшнее, чем он, и, помнится, только двое из них выжили.

– Хватит уже об этом, – проворчал Вэланд.

Чуть раньше германец спугнул своей болтовней трех тетеревов величиной с гуся, с шумом улетевших сквозь ветви, прежде чем Вэланд успел натянуть тетиву. Они шли дальше, утопая в серебристом ковре лишайника. Большая сова, такого же цвета, как олений мох, сидела на ветке пихты, прижавшись к стволу. Один ее желто-зеленый глаз был заговорщически прищурен. Вэланд не стал разглашать ее секретов и продолжил путь, прочесывая взглядом деревья в поисках дичи. Сокольник ничего не убил в прошедшие два дня, и если сегодня ему не удастся добыть кречетам пищи, то они останутся голодными в первый раз с тех пор, как он их поймал. Его мысли блуждали между болезнью Валлона и своими собственными тревогами, как вдруг он резко остановился, словно у его ног разверзлась пропасть. Они уже дважды натыкались на след оленеводов, но то были старые следы. Эти были недавними. Вэланд изучил мокрые отпечатки и обглоданные ветви.

– Похоже, что свежие, – сказал Радульф.

Вэланд поднялся с колена.

– Две группы прошли этим путем. Первая – несколько дней назад. Вторая – вчера.

Он разглядел сквозь деревья некие примитивные сооружения, оказавшиеся сделанными из еловых шестов каркасами конических палаток примерно в двенадцать футов высотой. Внутри каждой было кострище, окруженное закопченными камнями. Вэланд сунул ладонь в золу.

– Еще теплая. Они ушли сегодня рано утром.

Вэланд склонился над следами, вглядываясь, как лозоход, определяющий место для колодца. Наконец он распрямился.

– Сколько их, как ты полагаешь?

– Не меньше тридцати человек. Мужчины и женщины, старики и молодые, и с ними собаки.

Вэланд посмотрел в обе стороны вдоль следов. Они шли по гребню, пересекающему болота.

– Видишь это? – спросил он, показывая на штабеля дров, сложенные возле каждого шалаша. – Они оставили это для тех, кто будет идти за ними. Уйди со следа и сиди тихо. Я пойду предупредить остальных.

– Вот черт. Давай отдохнем здесь, пока они сами к нам не подойдут. Они уже недалеко.

Но сокольник, не послушав его, поспешно ушел.

– Эй, Вэланд!

Радульф поднял кулак вслед удаляющемуся трусцой Вэланду, но потом опустил.

– Ну ладно.

Вэланд махнул рукой.

– Я недолго.

Он перехватил драккар в миле вниз по течению и вскоре вернулся на то место, где оставил Радульфа. Германца нигде не было видно, и поверх следов лопарей отпечатались свежие. Вэланд пометался по сторонам и быстро нашел то, чего боялся. Он дотронулся до земли и поднес к глазам измазанные кровью пальцы. Все смотрели на него. Он пустил пса на запах Радульфа, и на небольшом расстоянии вниз по течению тот остановился перед участком взрытой земли. Здесь крови было уже больше. Много крови, собравшейся в лужицы в продавленных ногами углублениях. Отсюда след вел к реке. Сокольник вышел на берег и увидел, что дальше след уходит в лес на том берегу. Он обвел взглядом членов отряда.

– Они схватили Радульфа.

– Он жив? – спросил Геро.

– Был живой, когда они тащили его через реку. Они его связали. Пару человек он убил.

Вэланд указал туда, где он в первый раз обнаружил кровь.

– Там он застрелил одного из них и попытался убежать. Они поймали его здесь, и он убил второго.

Ричард в волнении прижал ладонь к губам.

– Что же нам делать?

Вэланд уставился на противоположный берег реки.

– Я пойду за ними. Остальным идти нет смысла. Если мы будем на них напирать, они убьют Радульфа и скроются в лесах.

– Они, скорее всего, уже убили его, – сказал Дрого. – Мы должны дойти до Онежского озера до наступления ночи. Мы будем ждать тебя там завтра до вечера. Если ты к тому времени не вернешься, я буду считать тебя погибшим.

Из-за его спины раздался голос:

– Не слишком ли много ты на себя берешь?

Валлон, поддерживаемый Гарриком, был похож на покойника, поднявшегося со смертного одра. Сизые веки нависали над безжизненно застывшими глазами.

Дрого распрямил плечи.

– Я действую в интересах отряда.

Вэланд принялся натягивать на пса кожаный панцирь. Франк вперил в Дрого свой взгляд мертвеца.

– Дай ему свою кольчугу.

Дрого отступил в изумлении.

– Позволить крестьянину надеть мои доспехи?

Вэланд мотнул головой.

– Мне они не нужны. Налегке я их быстрее догоню.

– Ты догонишь орду лопарей, которые считают нас работорговцами.

Валлон снова обернулся к Дрого:

– Дай ему кольчугу.

Стиснув зубы, так что по лицу заходили желваки, Дрого сунул Вэланду доспехи. Сокольник взял только грубо подлатанную кольчугу.

– Тебе понадобится меч, – обратился к нему Валлон. – Дрого, я не могу требовать от тебя расстаться с оружием. – Он обвел взглядом присутствующих, остановившись на Тостиге, подручном Хельги. – Дай Вэланду свой меч.

Едва тот открыл рот, чтобы запротестовать, как Кэйтлин набросилась на него с такой яростью, что ему пришлось прикрыться от нее локтем. Он расстегнул ремень с мечом и передал его сокольнику.

– Как ты собираешься действовать? – спросил его Валлон.

– Торговаться с ними за жизнь Радульфа.

Франк щелкнул пальцами.

– Арне, ты имел дело с лопарями. Что, по твоему мнению, можно предложить им взамен?

– Железную утварь и яркую одежду они ценят больше всего. Первое даже больше. Нож, топор и два отреза льняной ткани будет достаточно.

В спешке принялись собирать выкуп. Вэланд спрятал товары, рыбу и хлеб в свой заплечный мешок и простился с Сиз, взяв ее за обе руки. Затем он переправился через реку и вскоре исчез среди деревьев.

Следы лопарей разобрал бы и ребенок. Они шли быстро, целая дюжина человек тащила упирающегося Радульфа. Затянутое тучами небо почти не давало представления о времени суток и направлении движения. Вэланд предполагал, что до вечера уже недалеко и что лопари шли на восток. Они придерживались извилистого гребня, и по его прикидкам он пробежал около шести миль, когда пес внезапно остановился и стал принюхиваться. Сокольник исходил из того, что лопари выделили людей, которые должны были наблюдать, нет ли погони, и надеялся затеять переговоры с арьергардом, вместо того чтобы идти к основной группе. По тому, как пес рычал и бросал свирепые взгляды по сторонам, он понял, что за ними следят и что кто-то уже зашел ему за спину.

Он двинулся дальше. Уже начинало смеркаться, когда лес расступился, образовывая естественную аллею. В дальнем конце коридора две притянутые веревками к земле ели образовывали арку. В ее верхней точке что-то темнело. Это был Радульф, подвешенный на высоте в двадцать футов и привязанный к обоим деревьям за руки и за ноги. Вэланд повесил лук на плечо и, держа в вытянутых руках инструменты и ткань, двинулся вперед, будто собираясь положить их под распятой фигурой. С обеих сторон выросли лопари. Они были одеты в тулупы из оленьих шкур, сшитых мехом внутрь, с капюшонами, опушенными лисьим или волчьим мехом. Это был невысокий народец – рост мужчин чуть-чуть превышал пять футов, – но ладно сложенный, ничего общего не имеющий с теми уродливыми карликами, которыми их изображали викинги. Большинство их были вооружены луками и каменными топорами, а у некоторых имелись рожки, сделанные из березовой коры. Ни у кого из них он не увидел арбалета Радульфа. Они либо не знали, как с ним обращаться, либо не обладали достаточной силой, чтобы взвести его.

Вэланд остановился, немного не доходя до согнутых елей. Радульф висел с поднятыми руками. Голова упала на грудь. Одежда его была изодрана в клочья и сильно перепачкана. «Похож на истекающего кровью Иисуса Христа», – подумал Вэланд, видевший его изображения в церкви позади алтаря. Его потрясло жалкое состояние Радульфа, который всегда был энергичный и сильный, как бык.

– Радульф, ты слышишь меня? Радульф!

Германец слегка приподнял голову.

– Это ты, Вэланд? – прохрипел он.

Его окровавленное лицо было все в ушибах, один глаз выбит.

– Они застали меня врасплох, Вэланд. Они на меня накинулись до того, как я их заметил. Осторожные, черти.

– Скольких ты убил?

– Троих, я думаю. Один почти ребенок. Я выстрелил в первого, которого увидел, и побежал. Они меня заарканили веревками и тогда уже набросились всем скопом. Они переломали мне ребра и еще бог знает что. – Он закашлялся и со свистом вдохнул. – Я тяжело изранен, Вэланд.

– Не разговаривай. Я сниму тебя.

Голова Радульфа качнулась.

– Ты уже не сможешь спасти мою шкуру. Я вижу внизу этих дикарей, охраняющих веревки, которые они готовы перерубить в любой момент. Самое большее, что ты можешь сделать для меня, – это избавить от мучений.

– Я собираюсь с ними торговаться. Ты только…

Раздался трескучий смех.

– Мне уже конец.

Вэланд положил на землю лук, а сверху чужой меч. Радульф шумно втянул воздух и мучительно закашлялся.

– Нет смысла умирать нам обоим, – промолвил он слабеющим голосом. – Ты понял, что они собираются сделать. Они собираются разорвать меня надвое. – Его тело судорожно дернулось, и он слабо ухмыльнулся: – Никогда не думал, что буду умирать, как те мученики.

– Ты не умрешь, – сказал ему сокольник.

Он огляделся в поисках их вожака. Некоторые лучники оказались женщинами и подростками. Вэланд выделил среди них мужчину постарше, возможно обладающего большей рассудительностью, и пошел к нему, протягивая выкуп. Он сделал пять-шесть шагов, когда один из лопарей выстрелил, заставляя его остановиться. Стрела воткнулась в землю в нескольких футах перед сокольником. Он оглянулся на свое оружие. Еще полдюжины шагов – и он уже не успеет вернуться к нему, если лопари нападут. Вэланд почувствовал, как его язык прилип к горлу, и положил ладонь на холку пса.

– Вэланд, – позвал его Радульф глухим голосом. – Я ценю то, что ты пришел за мной. Очень ценю. Ты сделал больше, чем можно ждать от товарища, и я умоляю тебя, не жертвуй собой. Времени остается мало, и у меня к тебе есть еще одна просьба.

Вэланд стиснул зубы, удерживая подступившие слезы.

– Говори.

Радульф медленно, со свистом вдохнул.

– Ты помнишь, я много говорил о том, как вернусь домой с кошельком, полным серебра. Ты улыбался и качал головой, как будто знал, что это пустая болтовня. Да, похоже, у меня не будет уже возможности доказать тебе обратное.

Радульф замолчал, уронив голову на грудь.

– Я не жалуюсь, – заговорил он вновь. – Я хочу тебе сказать, Вэланд, что эти последние месяцы были лучшими в моей жизни.

Германец напряг руки, чтобы уменьшить давление на легкие.

– Мне уже ничего не надо, но если на мою долю придется кое-какое серебро, ты позаботишься, чтобы оно было доставлено моей родне? Валлон говорил, что у нас будет кое-какой навар, и я не думаю, что капитан пожалеет для меня нескольких монет. Он человек нежадный.

Вэланд качал головой, не в силах произнести и слова.

– Я знаю, сам ты это сделать не сможешь. Но я разговаривал со стариной Гарриком, и он сказал, что доберется до Новгорода, а оттуда отправится домой. Я попросил его заглянуть к моей родне и сказал ему, что если он думает вернуться к крестьянскому труду, то там есть неплохая земля. Я также рассказал ему о своих сестрах и намекнул, что он правильно поступит, если возьмет одну из них, чтобы согревала ему постель.

Вэланд проглотил подступающий к горлу ком.

– Я все сделаю, друг, но это еще не конец.

Он вытер ладони о колени. Радульф засмеялся.

– Сколько лет я тебя знаю, и это первый раз, когда ты назвал меня другом. Помолись за меня, Вэланд.

Сокольник сделал еще один шаг. Протрубил рожок, и лопари выпустили залп стрел. Не меньше трех ударили в Вэланда, но луки оленеводов были слабы, и стрелы с костяными наконечниками отскочили от кольчуги. Он рванулся назад, к своему оружию, в то время как пес кинулся вперед на лопарей, и его наводящие ужас прыжки заставили оленеводов попятиться. Сокольник заметил древко, воткнувшееся в его кожаный панцирь.

Вэланд подхватил лук левой рукой, меч правой и с диким воплем кинулся к лопарям, охраняющим веревку, удерживающую одну из елей. Прежде чем он добежал, раздался звук лопающейся струны, затем еще один, и ели со свистом выпрямились. Вэланд увидел, как веревки, привязанные к Радульфу, туго натянулись.

– Нет!

Черный на фоне неба, германец взлетел вверх, затем раскинул руки и ноги в стороны, и две части с треском разорванного тела, качаясь, повисли на верхушках ели. Кровь и внутренности ливнем рухнули на Вэланда. Что-то теплое и влажное удушило его крик. Громкий вой поднялся среди лопарей. Они ринулись к нему, и сокольник стремглав помчался прочь, понимая, что его отрежут от выхода из аллеи до того, как он добежит. Стрела уткнулась ему в ребра, и ее острие проткнуло кольчугу. Перед ним выскочил подросток и ударил его копьем прямо в грудь. Ударом меча он разрубил его древко, но из-за столкновения и контрудара потерял равновесие и упал на землю. Пытаясь подняться, он заметил пару вставших перед ним ног. Глянув вверх, сокольник увидел мужчину, заносящего над ним каменный топор. Он откатился вбок и взмахнул мечом, описывая им полукруг, пересекшийся с коленями лопаря. Закричав, оленевод повалился.

Вэланд поднялся и рванул напролом сквозь толпу нападавших. Большинство отшатнулось, завизжав так, будто их атаковала некая сверхъестественная сила. Один остался стоять как загипнотизированный, и Вэланд мощным ударом отбросил его в сторону. Он прорвался через их фронт, пес летел рядом с ним, две стрелы торчали в его кожаной броне, а пасть была вся в крови. Пес поднял на него глаза, будто хотел спросить: «Что теперь?»

Движение спереди привлекло внимание Вэланда. Стадо северных оленей. Сотни животных, льющихся серо-коричневым потоком в паническом бегстве. Сокольник ускорился, чтобы бежать наравне с ними. Через полмили стадо стало отклоняться вправо. Когда мимо него промчались последние, он свернул налево.

Глянув назад, Вэланд не увидел погони. Олени уничтожили его следы. Смерть Радульфа, вероятно, удовлетворила их желание отомстить за убитых лопарей, а нанесенный им германцем урон, возможно, отбил у них желание его преследовать. Он остановился, чувствуя, как кольнуло в бок.

Пес резко развернулся. Вэланд оглянулся и увидел несущуюся на них свору собак, ведомую белым волком с синими глазами. Зверь, то ли полуволк, то ли полусобака, решительно приблизился к ним, и пес Вэланда встретил его лоб в лоб. Клубок шерсти и челюстей завертелся по земле. Когда пес отделился от свалки, нападавший едва держался на лапах. Свора подлетела, но вместо того, чтобы напасть на Вэланда, накинулась на своего израненного вожака.

Между деревьями мелькнули фигуры. Шеренга лопарей, шириной в сотню ярдов. Пес Вэланда метнулся к ним со свисающими из пасти кровавыми слюнями. Лопари подбежали к своре и разогнали ее пинками и ударами хлыстов.

Вэланд не кинулся наутек. Он воткнул перед собой меч и приготовил лук. Пес зарычал.

– Хватит смертей! – крикнул сокольник.

Слезы ярости и понимание того, что он бессилен исправить положение, мутили его взор.

– Пожалуйста, я сожалею, что Радульф убил ваших людей, но мы не работорговцы. Никто на вас не охотится.

Лопари посмотрели по сторонам, черпая отвагу в своей многочисленности, и, выставив вперед оружие, двинулись в атаку. Вэланд выстрелил и не стал смотреть, куда попадет стрела, а скорее дал деру. Он мчался как безумный, направляясь туда, где путь казался свободнее. Звуки погони постепенно стихли, но он продолжал бежать.

Чтобы вернуться к реке, он должен был сделать большой крюк. Вэланд взглянул на небо: скоро стемнеет. Он пошел быстрым шагом. Кольчуга, должно быть, весила тридцать фунтов, но без нее он был бы уже мертв.

Он уже думал, что оторвался от погони, как вдруг резко остановился, увидев следы оленей. Он что, бежал по кругу? Нет. Это были следы группы, покинувшей лагерь утром. Они не могли уйти далеко. Его взгляд метался по сторонам. Рожок протрубил сзади, и ему ответил другой спереди, но уже ближе. Пути отрезаны. Он побежал в сторону. Самое большее, на что он был сейчас способен, – это усталая трусца, а до безопасного места было еще далеко. Лопари выследят его и будут охранять все пути, ведущие к реке. Он подошел к болоту, снизившему его темп до осторожного шага. Скоро стемнеет. Хмурое небо не давало ни малейшего намека на местоположение заката. По лишайнику на стволах деревьев он определил, что направляется на север.

Сумерки постепенно сгустились до полной темноты. Наступила ночь, настолько черная, насколько это вообще возможно. Даже имея в качестве поводыря своего пса, он не смог бы пробраться через топи и затоны. После того как он в третий раз был вынужден опуститься на колени, стало ясно, что придется дожидаться, когда разойдутся тучи или поднимется солнце. Он на ощупь пробрался в заросли ольхи и нашел пятачок сухой земли. Где-то в лесу застучали в барабан. С другой стороны раздалась ответная дробь. Барабаны обменялись сообщениями и затихли.

– Они планируют свои действия на завтра, – сказал Вэланд псу.

Сокольник разделил с другом еду и уселся поудобнее, чтобы бодрствовать всю ночь. Он промок и очень замерз. Кольчуга забирала тепло у тела, и он снял ее. Вэланд пощупал на боку рану, нанесенную стрелой. Небольшой укол, но болит. Пес просунул голову ему на грудь. Сокольник прижался лицом к его косматому затылку и стал гладить ему уши, шепча колыбельную, которую ему пела мать.

Вэланд провел ужасную ночь и очнулся от полудремы разбитым. Было по-прежнему черным-черно. Дрожа всем телом, он с трудом поднялся на ноги, наклонился, потянулся, разгоняя кровь, затем посмотрел на небо. Каркнул ворон, и это было сигналом уходить. Живя в диком лесу, сокольник выучил, что первый полет ворона – правдивый предвестник наступающего дня. Тогда он надел кольчугу и, держась одной рукой за пса, перебрался через болото. Если ему удастся пройти милю до того, как лопари возобновят погоню и замкнут круг, он, возможно, сумеет избежать ловушки.

Серым туманом разлился утренний свет. Солнце нигде не проглядывало, и у него, как и прежде, не было возможности сориентироваться. Издали деревья казались живыми существами. Только те, что были совсем рядом, приобретали ясные очертания, остальные казались бледными призраками. Когда совсем рассвело, он все еще торил свой путь через болото. Вода выступала под его подошвами, и каждый шаг сопровождался чавкающим звуком. Он то и дело останавливался, высматривая, куда шагнуть дальше. Почва колебалась под ногами. В одном месте она расступилась, и он провалился до паха. Если бы не помощь пса, он бы оттуда не выбрался.

В конце концов Вэланд понял, что лучший способ передвижения – это скользить по поверхности, ни на секунду не задерживаясь на одном месте. Он прибавил скорости и увидел сосны, что свидетельствовало о более сухом грунте. Когда он к ним направлялся, в неподвижном воздухе разнесся свистящий звук, похожий на крик дятла. Сокольник не обратил на него внимания, пока резкий звук не раздался вновь. Он остановился и попытался определить, с какой стороны исходил крик. Первая птица крикнула опять – позади него и чуть левее. Вторая ответила тоже сзади, но по правую руку. Вэланд знал птиц, издающих такие звуки. Они были вдвое больше дятлов, которых он видел дома, и их крики уже стали ему привычными. Но он никогда не слышал, чтобы они пели дуэтом. После третьей переклички сокольник уже не сомневался, что это не птицы.

– Они напали на наш след.

Он поспешил выйти на твердую почву, слыша, как за спиной раздаются вызовы и ответы. Достигнув гребня, сокольник осмотрел землю. Вчера он здесь не проходил, и грунт не хранил ни следов людей, ни следов оленей. Он похлопал пса по спине.

– Похоже, мы встали раньше их.

Вэланд пустился трусцой. Сигналы позади становились тише, и у него зародилась надежда, что они все-таки сумеют дойти до реки без дальнейших приключений.

И тут снова раздался птичий крик. Он резко остановился, будто наскочил на невидимую стену. Затем, скользя между деревьями и оглядываясь, Вэланд прокрался вперед. Шерсть на холке пса встала дыбом, из глотки вырвалось негромкое ворчание. Вэланд натянул тетиву и поднял лук.

– Я знаю, ты там.

Тишина.

Он шарил глазами по окружающим деревьям.

– Лучше убирайся с моего пути, ты имеешь дело не с заблудившимся викингом.

Кроны деревьев проступали неясными серыми очертаниями. Сводящие с ума птичьи крики за спиной становились громче. Он повесил лук на плечо и вытащил меч.

– Я иду и убью любого, кто попытается меня остановить.

Он натянул на голову койф и поднял меч перед собой. Пес наблюдал за ним, свесив язык набок.

– Вперед!

Вэланд бежал со всех ног, когда из-за дерева вышел человек и со свистом выбросил веревку, причем так искусно, что она казалась продолжением его руки. Вэланд уклонился и увидел еще одну петлю, змеящуюся к нему с другой стороны. Третий аркан он не заметил вовсе. Он захватил сокольника за плечи и сильно дернул, сбив дыхание и повалив на землю. Вэланд сел, голова шла кругом. Он разглядел двух лопарей, которые тянули веревку, а потом бросили ее, когда на них налетел пес. Из-за стремительного падения у сокольника онемел весь левый бок от плеча до бедра. Только он поднялся на ноги, как еще один аркан опять швырнул его наземь. Другая петля обвилась вокруг правой руки и едва не вывернула меч из его кулака. Он очутился в капкане, и, если бы с ним не было пса, его постигла бы та же участь, что и Радульфа. В утыканном стрелами доспехе, пес атаковал каждого, кто бросал аркан, опрокидывая, вонзаясь клыками, наводя панический ужас и обращая в бегство. Вэланд все еще был опутан, но не потерял ни присутствия духа, ни меч, и, когда последняя петля, ослабнув, свалилась, он ринулся вперед с гибельным отчаянием. Крики устроивших на него засаду постепенно стихли. Не сбавляя скорости, он стянул с себя веревки и отбросил в сторону. Теперь он знал, где находится. По этому пути он шел от реки. Он чмокнул губами в сторону пса.

– Мы прорвались!

Пес упал на бок, выгнулся дугой и вгрызся в свое брюхо. Вэланд подбежал.

– Что случилось?

Он обеими руками взял голову пса и оттянул ее от его живота.

– О Боже!

Из его брюха торчал обломок стрелы. Невозможно было определить, насколько глубоко проник ее наконечник. Пес лежал на боку, будто приглашая позаботиться о его ране. Сокольник дотронулся до головы пса, и тот, быстро лизнув хозяина, отвел взгляд. Вэланд ухватился за древко и осторожно потянул. Пес тихо завыл.

– Тшш! – прошептал Вэланд.

Он потянул сильнее и ощутил твердое сопротивление. Пес взвизгнул и обхватил зубами его запястье. Сокольник мягко от них освободился. Стрела была с зазубринами и засела глубоко. Пес лежал, шумно дыша. Его взгляд остановился на чем-то далеком. Глазами, полными слез, Вэланд осмотрелся вокруг в поисках чего-нибудь, наталкивающего на мысль. Но ничего такого не было, только фигуры лопарей, бегущих к нему между деревьями.

Сокольник попытался поставить пса на ноги.

– Ну давай! Я разделаюсь со стрелой, когда мы будем в лодке.

Пес бежал рядом с ним, не отставая, почти сотню ярдов. Затем он снова остановился и издал жалобный писк, который Вэланд не слышал от него с тех пор, как тот был щенком. Пес смотрел на него. Лопари приближались.

– Идем! – приказал он, хлопнув в ладони. – Мы почти у реки. Геро вытащит эту стрелу в два счета. Идем!

Пес посмотрел на него, и смысл его взгляда был настолько понятен, что Вэланд застонал. Эта рана неизлечима. Зазубренная стрела так глубоко зарылась в его кишки, что ни один хирург не сможет ее извлечь.

Лопари уже были всего в пятидесяти ярдах. Вэланд, спотыкаясь, вернулся.

– Идем, прошу тебя!

Пес взглянул на него в последний раз. Затем он повернулся в сторону преследователей, встряхнулся и ринулся им навстречу. Сокольник увидел, как он сбил с ног одного из них, а потом исчез, поглощенный толпой с копьями и топорами в руках. Бешеная рубка и колотье прекратились, и лопари сгрудились на корточках, деятельно орудуя веревками и ветками. Поднявшись, они понесли привязанный к шесту труп пса. Понадобилось четыре человека, чтобы удержать его массу. Они взвалили трофей на плечи и поспешили обратно в лес.

Вэланд добрался до реки и пошел вверх по течению. Тучи поредели, и проглянуло солнце. Оно уже клонилось к горизонту тусклым красным диском, когда он настиг драккар на северном берегу Онежского озера. Все его товарищи поднялись, увидев, как он, пошатываясь, вошел в лагерь. Они уже открыли было рты, чтобы засыпать его вопросами, но, прочитав все ответы у него на лице, придержали языки. Сиз бросилась к нему в объятия. Сокольник прижал девушку к груди и погладил по волосам.

Прихрамывая, подошел Валлон.

– Пес тоже?

Сокольник кивнул.

– Очень жаль. Ты ранен?

– Укол стрелой и несколько синяков. Ничего серьезного.

– Это еще неизвестно. Геро тебя осмотрит. После этого поешь и ложись спать.

Вэланд отстранился.

– Я не могу спать, когда кречеты голодают.

– Я накормила их, – сказала Сиз. – Валлон приказал забить одну лошадь. У нас достаточно корма для кречетов до того, как мы доберемся до Руси.

Валлон кивнул, подтвердив ее слова.

– Я же говорил тебе, что не позволю им голодать.

Когда Вэланд проснулся на борту драккара, один берег едва проглядывал из тумана, другого не было видно вовсе. Четыре дня ушло на то, чтобы пересечь озеро, и единственное, что осталось у него в памяти от этого перехода, были десятки тысяч гусей, пролетающих над головой зазубренными полосами. Их жалобные голоса оглашали округу.