Текст книги "Соколиная охота"

Автор книги: Роберт Линдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 52 страниц)

Валлон увидел, что его команда насытилась до предела, некоторые уже зевали, не таясь.

– Сэр, простите нам грубость манер, но мои товарищи еще не отдохнули как следует, и ваше невероятное гостеприимство ошеломило их. Если вы не возражаете…

Русский тут же поднялся.

– Отпустите их спать. Да, после еды и питья сон – первое дело.

Гости с трудом поднялись на ноги и стали кланяться. Валлон же снова принялся благодарить хозяина за его щедроты. Василий поднял руку.

– Это вы оказали мне великую честь своим посещением. Возможно, вы сделаете милость, и мы побеседуем без посторонних.

– Конечно. Я не очень силен в норвежском, могу ли я взять с собой кого-нибудь…

– Разумеется.

Валлон кивнул Вэланду. Василий провел его в палату со слюдяными окнами. Он предложил гостям сесть на скамью, устланную мехами, переговорил с дворецким и расположился напротив.

– Поскольку мне не удалось сдержать вашу тягу к странствиям, я хотел бы несколько облегчить их трудности. Во-первых, я дам вам рекомендательное письмо, которое откроет вам двери в Киеве. Мой управляющий поможет вам подыскать подходящие лодки, и я предоставлю вам проводника, к чьим услугам прибегаю сам в своих путешествиях. Олег знает волоки как свои пять пальцев и соберет людей, которые перетащат вас по ним. Это честные и трудолюбивые работники. Вы сможете миновать волоки, распевая песни и не ударив палец о палец.

– Я очень буду обязан вам. Правда, мы заплатим.

Русский замахал руками, отклоняя предложение.

– Олег – мой человек, и я возьму на себя расходы. Он проследит, чтобы работники не запросили завышенную цену.

Вошел виночерпий Василия с расписным подносом, на котором стоял стеклянный графин и три серебряных кубка.

– Греческое вино. Надеюсь, ваш лекарь позволит вам небольшое удовольствие.

Валлон восхищенно понюхал рубиновый напиток. Вэланд сморщил нос. Валлон отхлебнул, давая спиртному наполнить тело теплом. Он чувствовал, что Василий сказал не все, что хотел.

– Если есть что-то, чем мы могли бы отблагодарить…

– Ничего не нужно. Торговля – сердце господина Великого Новгорода. Расскажете купцам в ваших землях о гостеприимном приеме, который их тут ждет.

Василий выпил и замолчал, как будто что-то припомнив.

– Если только одну маленькую услугу. У меня есть кое-какие документы, которые нужно отослать в Киев. Из-за надвигающейся зимы мне пришлось бы ждать до следующего года, но раз уж вы так настроены продолжить путь, то, может, не откажете…

– Совсем нет. Прошу прощения, одну минуту.

Улыбаясь, он заговорил с Вэландом по-французски.

– Прекрати хмуриться.

Валлон обратил свою улыбку к Василию.

– Он никогда раньше не пил вина. Я сказал ему, чтобы не злоупотреблял.

Взгляд боярина на секунду задержался на сокольнике, затем вернулся к Валлону.

– Дорогой друг, я должен еще раз попробовать отговорить вас от вашего намерения. Я не прощу себе, если с вами что-нибудь случится. Неужели я не смогу убедить вас остаться в Новгороде и передать свои дела в мое ведение?

– Мы отправимся в путь сразу же, как только найдем лодки. Кречеты, как я уже говорил, не для продажи. Но если вы заинтересованы в приобретении прочих наших товаров…

Боярин потер указательным пальцем о большой.

– Я всегда рад помочь друзьям. Если желаете, я заберу у вас моржовый клык и серу. Я пришлю к вам своего управляющего завтра. Больше не смею вас задерживать.

Поднявшись со своего стула, Василий проводил гостей до ворот.

– Спокойной ночи, дорогой друг. Подумайте о том, что я вам сказал.

Ворота закрылись за их спинами. Они возвращались по пустым улицам среди сонной тишины. Из собора доносился колокольный перезвон, необычный для уха Валлона.

– Ты вел себя как мужлан, – недовольно заговорил франк.

– Я ему не доверяю, – заявил сокольник.

Валлон остановился.

– Если кто-то возбуждает в тебе подозрения, не нужно их показывать.

Он снова пошел вперед.

– Почему ты ему не веришь?

– Не пойму, зачем ему так обхаживать нас.

– Это ведь правда, что Новгород процветает за счет торговли. Богатые угощения не слишком высокая цена за хорошую репутацию. К тому же, несмотря на все усилия Ричарда, эти наряды обошлись нам недешево.

– Когда мы только прибыли в Новгород, управляющий Василия предлагал купить у нас кречетов. Его господин выказал сегодня такое же желание. Днем я навел кое-какие справки. За рабыню на Руси дают одну ногату [88]88
  Ногата – древнерусская денежная единица, равная 1/20 гривны.


[Закрыть]. Это около двадцати пенсов. Угадайте, сколько стоит кречет?

– Вдвое дороже? В пять раз?

– Один кречет стоит столько же, сколько двадцать рабынь. За серебро, вырученное от продажи кречетов, мы можем купить достаточно рабов, чтобы они довезли нас до Византии на закорках.

– Не исключено, что это свидетельствует о дешевизне человеческой жизни в русском государстве, а не о высокой стоимости кречетов. Так или иначе, но этот факт ни о чем не говорит. Василий уверял, что даст хорошую цену за них.

– Я наблюдал за ним и понял его расчет. Василий знает, что мы не продадим ему птиц, сколько бы он ни предложил за них, но все равно намерен заполучить их.

– Что ты хочешь этим сказать?

– А вы задавали себе вопрос, почему Василий предоставил нам своего личного проводника?

– В благодарность за то, что мы отвезем его письма в Киев.

– Он объясняет, что нам не выжить в этом путешествии, а затем вверяет нам свои письма. Это же бессмыслица.

– Возможно, они не так уж и важны. И не забывай, что он приложил много усилий, чтобы отговорить нас от этого похода.

– Он знает, что мы не можем его отменить. Я насторожился, когда услышал от него, что за Новгородом лежат пустынные земли, где никто не заметит нашего исчезновения. И потом эти его рассказы про князя-колдуна…

– У тебя прекрасно получилось испортить мне вечер.

– Извините… просто… я не знаю, но что-то тут явно не так.

Они подошли к воротам своего жилища. Валлон позвонил в колокольчик и обернулся к Вэланду.

– Если у тебя возникли подозрения, я был бы глупцом не принять их во внимание, – сказал он, не в силах сдержать зевоту. – Но сейчас ни о чем другом, кроме кровати, я думать не в состоянии.

ПУТЬ В ГРЕКИ

XXXVIII

Валлон уже заканчивал завтракать в одиночестве в своей комнате, когда Геро просунул голову в двери.

– Здесь собралась целая очередь желающих попасть к вам.

– Кто там?

– Да почти все. Кэйтлин, Дрого, Гаррик. Большинство викингов.

– Пусть первым заходит Гаррик. Ричард подсчитал его вознаграждение?

Геро положил на стол два кошелька.

– Это для Радульфа, а это Гаррику.

Франк поднялся и взвесил в руках оба мешочка. Один из них – плата за человеческую жизнь.

– Бедолага Радульф…

Он положил кошельки на стол, не снимая с них ладони.

– А что, если я скажу тебе, что решил окончить наше путешествие здесь, в Новгороде?

– Бросить все сейчас? А как же утраченное евангелие?

– Прошло уже больше года с тех пор, как сэр Вальтер был захвачен в плен. Не исключено, что он уже мертв. Или выторговал свое освобождение. Сельджуки – кочевники. Эмир мог перевезти его в Персию.

– Эти же доводы вы могли бы привести и шесть месяцев тому назад.

– Эмир настаивал, чтобы кречеты были доставлены к осени. Уже октябрь, а перед нами по-прежнему большая часть пути. Скорее всего, мы не попадем во владения эмира до следующего года, если нас в дороге застанет зима.

– Но, сэр…

– Буквально за одну неделю я едва не погиб, мы потеряли Радульфа и пса. Если бы мы не наткнулись на охотников, то всем нам пришел бы конец. – Он поднял глаза. – Наше предприятие зависит от удачи, и я чувствую, что она отворачивается от нас.

– Целый год трудов и напряжения, и все зря? – с горечью в голосе произнес Геро.

– Я не считаю наши жизни такой уж безделицей.

Юноша обхватил себя руками.

– А как же клятва, которую вы принесли в часовне? – Он вперил взгляд в потолок. – Я слышал, как вы клялись дойти до конца этого путешествия, каким бы долгим и опасным оно ни оказалось.

Валлон утомленно махнул рукой.

– Я не стремлюсь к спасению своей души ценой жизни моих подчиненных.

Геро какое-то время молчал.

– И что же вы будете делать дальше?

– Останусь здесь до весны, а потом продолжу свой путь в Константинополь.

– А что будет в таком случае со всеми остальными?

– Получив деньги, вырученные за наши товары, каждый из вас может все начать заново.

– Где начать? Ричард и Вэланд не могут вернуться в Англию. Только у меня осталось место, которое я могу называть домом.

Валлон уселся на скамью.

– Значит, ты полон решимости продолжить путь?

– Да, и Ричард с Вэландом меня в этом поддерживают. Но только в том случае, если нас поведете вы.

Франк грустно улыбнулся.

– Ты возмужал, Геро. А я… я только старею.

– Ерунда. Вы просто еще не поправились после ранения. Неделя отдыха вернет вам крепкое здоровье и присутствие духа.

– В нашем распоряжении нет недели. Если мы решим двигаться дальше, то нужно отправляться как можно быстрее.

– Только отдайте приказ.

– Ты уверен в этом?

– Абсолютно.

Несколько мгновений Валлон пристально смотрел на него.

– Раз так, не будем заставлять Гаррика ждать.

Когда англичанин вошел, Валлон взял его за обе руки.

– Что ж, отсюда наши пути расходятся. Я буду по тебе скучать, Гаррик. Ты был надежным соратником.

– А я буду скучать по вас, сэр, и по всем моим друзьям. Если бы не мое обещание Радульфу, вряд ли я смог бы с вами расстаться.

– Если ты не можешь определиться, то я уже все решил за тебя.

Франк взял со стола один из кошельков.

– Это для родичей Радульфа. – Он протянул второй кошелек. – А это тебе.

Гаррик уставился на него круглыми глазами.

– Я не могу это взять. И половины было бы слишком много.

– Это мое дело – решать, сколько ты заработал. Используй эти деньги на приобретение небольшого участка, о котором ты мне говорил. Мне будет приятно знать, что ты обрабатываешь свою собственную землю. И больше ни слова! Ты уже обдумал маршрут?

– Я присоединюсь к исландцам. Отсюда через неделю отправляется судно в Швецию.

– К тому времени нас уже здесь не будет. Береги деньги и никому о них не говори.

Валлон подвел Гаррика к двери.

– Мы попрощаемся как следует, когда придет время. Проси леди Кэйтлин.

Франк не знал, куда себя деть. Кэйтлин тоже выглядела непривычно для себя смущенной и вошла с опущенным взором.

– Могу я с тобой поговорить наедине? – спросила она.

Валлон кивнул, и Геро вышел из помещения, притворив за собой дверь. Франк откашлялся.

– Как я понимаю, твой путь лежит на запад.

– Я не еду в Норвегию.

– Но твоя свадьба…

– Она не состоится. Я покинула Исландию благородной леди. – Кэйтлин провела рукой по волосам, как будто ее статус понизился с потерей длинных локонов. – Я не хочу появиться в Норвегии в статусе беженки. Кроме того, я никогда не была в восторге от этой партии.

– Значит, ты возвращаешься в Исландию.

– Не в этом году, зима уже приближается. А может, и никогда. Я не вынесу унижения. Я знаю, что будут говорить у меня за спиной: уехала выходить замуж за ярла, потому что в Исландии никто ее не достоин. И вот вернулась… Теперь, если ее не возьмет за себя какой-нибудь из отвергнутых женихов, так и помрет старой девой.

– Как же ты в таком случае намерена поступить?

– Я решила совершить паломничество в Константинополь. Закажу службу за упокой души Хельги.

– Каким путем ты туда отправишься?

Она ничего не ответила

– Ты хочешь поехать с нами?

– Да, с вами. – Кэйтлин подняла глаза на франка и добавила: – С тобой.

У Валлона зашумело в голове.

– Дрого знает об этом?

– О моем путешествии в Константинополь или о моих чувствах к тебе?

Он стукнул костяшками пальцев себя по лбу.

– Ты поверяешь мне больше, чем я могу осмыслить. Давно ли эти твои чувства сменили жажду меня убить?

– Я осознала, что пророчество сбылось, когда ухаживала за тобой в ту ночь. Когда я держала тебя на руках и ты произносил мое имя.

– Произносил твое имя? – Он заметил, что повысил голос, и опасливо покосился на дверь.

– С нежностью. Ты называл меня своей принцессой. – Она вспыхнула. – И другими словами.

– Я бредил. Бог знает, что за чепуху я нес. Я прошу прощения, если сказал что-нибудь неприличное.

Валлон выглядел совершенно сбитым с толку.

– А что за пророчество?

– Когда я еще была девочкой, женщина с даром ясновидения предсказала, что темный чужеземец из далекой страны завладеет моим сердцем и унесет меня за море. Из-за этого предсказания я не выходила замуж в Исландии. Я знала, что ты тот самый чужеземец, как только впервые тебя увидела.

– В тот день, когда мы первый раз встретились, ты посмотрела на меня как на что-то такое, во что нечаянно вступила.

– Я должна была скрывать свои чувства от Хельги. Он знал о пророчестве и выпытывал у меня, что я о тебе думаю. Мне пришлось делать вид, будто я ненавижу тебя.

– Ты вряд ли притворялась, когда на озере приказывала Хель-ги драться со мной.

– А что мне еще оставалось? Ты подсматривал за мной, когда я купалась. Он бы тебя все равно вызвал, что бы я тогда ни сказала. Если бы я не подстрекала его, он смог бы заподозрить мои истинные чувства к тебе.

Здесь во многом нужно было разобраться, в том числе в сути взаимоотношений Кэйтлин и ее брата, но сейчас на это не было времени. Валлон взял себя в руки.

– Дрого без ума от тебя. И он ненавидит меня. Если он узнает, что ты… узнает о твоих чувствах…

– Ты должен отослать его прочь. Он по-прежнему жаждет твоей крови. Неизвестно только, где и когда он это сделает.

– Давай говорить начистоту. То есть ты не отвечаешь ему взаимностью?

Кэйтлин вздернула подбородок.

– Он слишком утомителен. Меня не может заинтересовать мужчина, который вьется за мной, как верный пес.

Валлон обвел комнату рассеянным взглядом.

– А что же Тостиг и Олаф?

– Они поедут со мной в Константинополь. После смерти Хельги они решили поступить на службу к императору.

– Кто еще поедет с тобой?

– Только мои служанки.

– Только твои служанки… – повторил Валлон и глубоко вздохнул. – Можешь взять с собой только одну, ту, что моложе. Как ее зовут?

– Аза.

– Мы пассажиров не берем, тебе придется оправдывать свое пребывание.

– Я не боюсь тяжелой работы. Подожди, ты еще увидишь, что я такая же сильная, как и ты.

Валлон кисло улыбнулся.

– То же самое мог бы заявить котенок.

Взгляд Кэйтлин потеплел.

– Как твоя рана?

– Зажила.

– Дай я посмотрю.

– В этом нет необходимости. Просто поверь на слово.

Кэйтлин двинулась к нему с чарующей медлительностью.

– Я видела ее, когда ты был без сознания. Я меняла повязки. Я видела смерть у тебя за спиной и отогнала ее своими молитвами.

– Я тебе за это благодарен. Как видишь, твои молитвы были услышаны.

– Раз так, то покажи.

Валлон бросил отчаянный взгляд на дверь. Он дернул тунику вверх и стоял, глядя перед собой, как на параде.

– Вот.

Она опустилась на колени.

– Ты так исхудал.

Франк посмотрел вниз на багровую полосу, на желто-зеленую кожу вокруг. Он был крайне изумлен, когда Кэйтлин приблизила губы и запечатлела поцелуй на отвратительном рубце.

Он резко поднял ее на ноги.

– Мадам!

Она повисла в его объятиях, податливая женственность во плоти, ее губы были слегка раскрыты. Его взгляд утопал в ее зеленых глазах, как в океане. Она улыбнулась.

– Ты действительно случайно наткнулся на то озеро?

Голос франка вдруг стал хриплым.

– Совершенно случайно.

– Вот видишь. Тебя вела судьба.

Глаза принцессы подернулись дымкой.

– Ты первый мужчина, который видел меня нагой. Ты получил удовольствие от этого зрелища?

– Оно не вызвало у меня отвращения.

Ее глаза закрылись в сладостном ожидании, а ее уста подались навстречу его рту. Валлон стоял, не в силах пошевелиться. Их губы соприкоснулись. Он целовал ее. И не только. Он ласкал ее, прижимал к себе. Она застонала, ощутив его твердость. Вдруг он отстранился и невидящим взглядом уставился на икону, висящую над кроватью.

– Минутная слабость. Больше не повторится.

– Повторится. Ты ничего не сможешь с этим поделать.

– Я не позволю! – Он сжал кулаки, свирепо глядя на образ. – Ты слышишь?

Ответа не последовало. Он обернулся и увидел только, как опустилась щеколда на двери. Последовала длительная тишина, потом раздался требовательный стук. Он вновь обернулся к иконе. Голова кружилась.

– Войдите!

Шаги замерли у него за спиной.

– Дрого.

– Валлон, Кэйтлин вышла от тебя покрасневшей и взволнованной. Чем ты ее расстроил?

Валлон с силой стиснул кулаки.

– Ты ведь пришел не с тем, чтобы говорить о Кэйтлин. Чего же ты хочешь? Постой, не говори. Ты стал таким преданным, что не можешь со мной расстаться?

– Кэйтлин по-прежнему нуждается в моей защите.

– Есть Олаф и Тостиг, чтобы присмотреть за ней.

– Ты забыл, что я пообещал ее брату.

Валлон обернулся к нему с недоброжелательной ухмылкой.

– Ну ладно. Дело в том, что я не хочу, чтобы ты шел с нами дальше.

– Ты был весьма рад, что я и Фальк были рядом в ту ночь, когда мы дрались с викингами.

– Твой меч обоюдоострый. Пора тебе вернуться в Англию.

– У меня нет денег.

– Я оплачу тебе дорогу.

– Я не приму этого от тебя.

– Тогда добирайся вплавь.

– Послушай, Валлон, все, о чем я тебя прошу, – это позволить мне сопровождать Кэйтлин в Константинополь. Я не намерен следовать за тобой в Анатолию. Что там за отношения у тебя с Вальтером, меня больше не интересует.

– Ты лжец. Твоя просьба отклонена.

– Тогда честь не оставляет мне иного выбора, кроме как вызвать тебя на поединок.

– Вызов тоже отклонен. Когда будешь выходить, проси викингов войти.

– Валлон, я не могу оставить Кэйтлин. Меня держит не только клятва, данная Хельги. Я хочу сделать ее своей женой.

Это уже становилось невыносимым.

– Я не сваха.

Дрого сделал шаг ему навстречу.

– Мы с Фальком тебе нужны. После смерти Радульфа у тебя остался только Вэланд… Что будет, если у тебя возникнут неприятности?

– Я предпочитаю попасть в неприятности, чем везти их с собой.

– Ты берешь с собой викингов. Их втрое больше, чем вас. А вдруг они повернут оружие против тебя?

Валлон чувствовал, как невидимые паучьи сети оплетают его все туже.

– Давай говорить прямо. Ты не позволишь себе никакого насилия по отношению к членам моего отряда, если спускаешься с нами по Днепру.

– Именно так.

– И, достигнув Черного моря, мы идем дальше каждый своим путем: ты – в Константинополь, мы – в Анатолию.

– Совершенно верно.

Франк оценил возможный риск.

– Ладно, я готов тебя терпеть на таких условиях.

Дрого прошагал к выходу упругой походкой. Валлон задержал его.

– Я планирую отправиться в путь через четыре дня. Подыщи нам хороших лошадей.

Валлон смотрел на дверь, за которой только что скрылся нормандец. Бедный, вечно обделенный судьбой Дрого. Лишиться матери в младенчестве, не получать любви от мачехи, отдающей всю себя своему родному сыну. Тому самому, ради спасения которого Валлон прошел полмира, унизив при этом Дрого. Неудивительно, что он мечтает его убить. И до какой степени возросла бы его жажда мести, узнай он, что женщина, по которой он воздыхает, прижималась к члену его врага за несколько минут до того, как он вошел со своей просьбой.

Положение было настолько противоестественным, что Валлон разразился безумным хохотом. Он зажал рот ладонью, чтобы подавить свое неуместное веселье. В таком состоянии его и застал Ге-ро, вошедший объявить о визите норвежцев. Явились семеро викингов, кто горделиво расправив плечи, кто смущенно теребя шапку в руках.

– Говорите, с чем пожаловали.

Вперед выдвинулся Вульфстан, здоровяк с длинными, как крылья, усами.

– Скажу коротко. Наше судно непригодно для морского похода, и у нас нет серебра, чтобы оплатить дорогу домой. Единственный возможный для нас путь – из варяг в греки.

Валлон кивнул.

– Я обеспечу вас питанием, но платить вам не буду. Если бы все сложилось иначе, вы бы сейчас торговали моими подчиненными на невольничьем рынке.

Геро зашептал Валлону на ухо:

– Вы бы лучше отпустили Арне. У него жена и дети. Только крайняя нищета не позволяет ему вернуться домой.

– Ты говорил, он заботился о вас с Гарриком?

– Мы ему обязаны жизнью.

Валлон повернулся к викингам:

– Я не пойду в Константинополь с бандой варваров. Только став христианами, вы сможете к нам присоединиться.

Геро поморщился.

– Сэр, они не смогут стать истинно верующими за одну ночь.

– Ты только загони их к отцу Гильберту окреститься. Дадим этому лицемеру семь новообращенных, чтобы было чем похвастаться, возвратившись домой.

Они развернулись и уже выходили по одному, когда Валлон заговорил снова:

– Арне, тебя я брать не собираюсь. В этом нет никакого смысла, ты уже слишком стар, чтобы получить место в императорской гвардии.

Норвежец остановился как вкопанный, пока его товарищи проходили мимо. С ошеломленным видом он двинулся за ними вслед, но Геро закрыл дверь до того, как он успел к ней подойти. Викинг стоял, вертя шапку в руках. Он поднял блеснувшие глаза.

– Не важно, смогу я или нет записаться в гвардию. Хоть какую-нибудь работу в Константинополе я найду.

– У меня уже есть для тебя работа. Гаррик взялся доставить деньги родственникам Радульфа. Он поедет один. Я бы чувствовал себя спокойнее, если бы у него был компаньон. Присмотри за ним, и ты вернешься домой из своих странствий не с пустыми руками.

Арне открыл было рот, но снова закрыл.

– Не надо меня благодарить. Считай это платой за ту доброту, которую ты проявил по отношению к Геро и Гаррику.

Когда Геро провожал Арне, Валлон увидел, что в зале никого нет.

– Это все?

– Да, сэр. Андрей будет ждать нас на реке.

Валлон взглянул на икону.

– Геро, как по твоему мнению, Кэйтлин – сумасшедшая?

– Не могу сказать, сэр. Хотя у меня пять сестер, я никогда не был в состоянии понять, что у них на уме.

– Я хочу, чтобы ты устроил нам свидание. Никто, кроме нас троих, не должен о нем знать, понимаешь?

Геро помолчал в нерешительности.

– Не вполне, сэр.

Они пришли на реку, где их уже ожидал Андрей вместе с проводником. Олег Иевлевич был невысоким, кареглазым, скуластым человеком серьезного нрава. Ничто в его поведении не подтверждало подозрений Вэланда. С Андреем, взявшим на себя роль посредника, они купили три большие лодки и один плоскодонный ялик. Каждая лодка имела двадцать четыре фута в длину, с обшивкой из лиственничных поясьев чуть больше полудюйма в толщину, расположенных внакрой. Хотя они и были достаточно легкими, чтобы тащить их посуху или буксировать по воде, требовалось шесть человек, чтобы поднять каждую из них, и двенадцать, чтобы перенести даже на небольшое расстояние. Лодки были оборудованы восемью уключинами и мачтой для небольшого паруса. Позади мачты было устроено простое стойло из двух столбов и стропа для удержания лошади. Ялик предназначался Вэланду для охотничьих вылазок.

Все расходы на закупку снаряжения и провианта, а также выплаты вознаграждений и иные траты значительно опустошили казну экипажа. Продажа двух корабельных шлюпок и кое-каких товаров частично восполнила их бюджет, и все же, когда они были готовы к отправлению, у них осталось только тридцать фунтов серебра.

В день отправления Валлон и его команда покинули квартиры еще до рассвета. Весь предыдущий день лил дождь, а ночью подморозило. Лицо Валлона пощипывал морозный воздух, а на замерзших лужах из-под ног расходились звезды трещин, пока он шел к реке. Кэйтлин со своей свитой и викинги уже их ждали, их дыхание вырывалось паром в неподвижный воздух. Пока они загружались, пришли Гаррик с Арне, чтобы проводить их. Небо над городскими стенами уже окрасилось в лиловый цвет, когда появились Андрей и Олег.

Пятнадцать мужчин и три женщины отправлялись в путь, по шесть человек в каждой лодке. Олег примкнул к отряду Валлона. Вторую лодку заняли шестеро викингов, в то время как в третьей разместились Дрого с Фальком, Кэйтлин со своей служанкой Азой, а также Тостиг и Олаф. К лодке Валлона был прицеплен ялик, в который Вэланд поставил клетки с кречетами и двадцатью живыми голубями из личной голубятни Василия.

Солнце уже поднялось в безоблачное небо, когда путники обнялись с провожающими и отчалили. Оглянувшись у первой излучины реки, они увидели Гаррика и Арне, которые все еще стояли на пристани и махали им руками.

– Могу поспорить, они хотели бы пойти с нами, – сказал Геро, налегая на весло.

Валлон ответил ему неопределенной улыбкой. Близилась зима, и перед ними простирались более тысячи миль водного пути и волоков, прежде чем они достигнут Черного моря.

Пройдя три-четыре мили вверх по реке, они попали в озеро Ильмень, легко одолев двадцать миль перед тем, как войти в Ловать, реку, несущую свои воды на юг от большого волока. Как и предупреждал Василий, река оказалась неглубокой, с множеством отмелей, принуждавших их сходить на берег и тащить лодки на буксире.

Погода стояла ясная. По ночам крепкие морозы прихватывали воду по берегам льдом, а днем в прозрачном воздухе сияло солнце. Через два дня пути вверх по реке Олег остановил караван в крестьянском подворье, которое расположилось в березово-сосновом лесу. Они уже миновали множество похожих усадеб: бревенчатая изба, окутанная сизым дымом, лодка на поросшем травой берегу, специальная стойка, на которой сушилась развешанная рыба, два небольших стога сена, корова в яслях.

Олег выпрыгнул на берег и громко выкрикнул:

– Здорово, Иванко!

Из дома вышел рыжеволосый и рыжебородый мужик и поднял в приветствии руку.

– Здорово, Олег!

Иванко, ковыляя, спустился на берег. Его широкие штанины хлопали при каждом шаге. Это был человек странного телосложения: выше пояса – крупный мужчина, ниже – коротышка с кривыми ногами, обутыми в такие большие сапоги, что, казалось, повернись он, обувь его по-прежнему останется стоять на месте. Рядом с ним шагали двое крепких сыновей с такой же необычной телесной диспропорцией. Складывалось впечатление, что талия у них каким-то образом соскользнула туда, где должны быть колени.

– Здорово, Олег! – крикнули они.

У каждого за пояс был заткнут небольшой топор, а на ногах лыковые лапти. Очевидно, сапоги-скороходы Иванко были чем-то вроде атрибута занимаемой должности, возможно наследственного.

Валлон наблюдал, как проводник и перевозчики добродушно подшучивали друг над другом. В их поведении не было ничего заговорщического. Франк глянул на Вэланда и едва заметно пожал плечами.

Иванко пригласил их войти в избу. Внутреннее помещение было заполнено печным дымом. Геро закашлялся, протирая глаза кулаками.

– У них это все устроено неправильно. Холод поступает через дымоход, а тепло выходит через дверь.

После трапезы, состоящей из каши и кваса, Иванко с сыновьями загрузили все снаряжение в крепкий долбленый челн, который можно было видоизменить в сани и повозку, добавив к нему полозья или колеса. Они запрягли две лошади и после краткой молитвы отправились в путь. По дороге к ним примкнули работники из других крестьянских дворов, и ко времени остановки вечером их набралось уже двенадцать человек, а кроме того еще две лошади и две лодки. Все работники, казалось, были чрезвычайно рады возможности отложить свои повседневные дела и тащить три тяжело нагруженные лодки девяносто миль по лесам.

На следующий день они оставили Ловать и начали волок. Это было не такой уж непосильной задачей, как опасался Валлон. Олег обращал в свою пользу каждый небольшой ручеек или озерцо, и ни в первых, ни во вторых недостатка не было. Там, где водный путь отсутствовал, Иванко и его помощники ставили лодки на полозья и волокли их с помощью лошадей, только иногда помогая им и распевая при этом песни. Маршрут оказался проторенным, через болота вели гати. Вечером они разбили лагерь у очагов, которые были обложены камнями, прокопченными кострами предыдущих путешественников. Дважды по пути им встречались почерневшие от солнца и дождя деревянные идолы – столбы со смотрящими во все стороны света усатыми лицами наверху. На расспросы Олег неохотно ответил, что это Перун, бог-громовержец. Он делал вид, будто не замечает этих языческих кумиров, и смущенно хмурился, когда остальные перевозчики кланялись им перед тем, как осенить себя крестным знамением. Валлону не было никакого дела до их идолопоклонства. Они были энергичными и трудолюбивыми работниками, все спорилось в их руках, что бы в них ни вложила насущная необходимость: топор, пилу, рубанок или молоток.

Путь все время шел на довольно пологий подъем. Наконец лес закончился и они вышли к торфяным болотам. У Валлона возникло ощущение, будто он находится в самом центре мира. Куда бы он ни обратил свой взор, во все стороны простиралась слегка холмистая равнина, поросшая золотисто-коричневым лесом, гряда за грядой уходящим вдаль и у горизонта в дымке сливающимся с небесами. Олег указал на юг.

– Там Днепр, – сообщил он. Затем повернулся к северо-востоку. – А там Волга.

Он кивнул с крайне серьезным видом, словно подтверждая правдивость сказанного. На этой срединной земле брали свой исток главные водные артерии русского государства.

– Слыхали? – выкрикнул Валлон. – Мы достигли водораздела.

– Какое облегчение – оказаться на благоприятной стороне земного притяжения, – отозвался Ричард.

Геро захохотал, заметив озадаченность Валлона.

– Он имел в виду, что теперь наше путешествие будет идти под гору до самого Черного моря.

Около полудня следующего дня, сплавляясь вниз по течению речки, они вошли в лес, в котором, вероятно, не ступала нога человека со дня сотворения мира. Вэланд лежал на спине, глядя на верхушки деревьев и проплывающие по небу облака. Рядом, положив голову на его руку, лежала Сиз. Это были знакомые ему со времен жизни в дикой природе деревья, только выросшие до невероятных размеров. Многие дубы и сосны вознесли свои нижние ветви на восемьдесят футов от земли, а некоторые ели достигали в высоту, должно быть, полутора сотен футов. Жизнь здесь пресекалась и возобновлялась, растущие деревья пробивались сквозь гниющие, деревья разных видов сплетались в объятиях, стволы гигантов, разлагаясь, возвращались в почву. Здесь, на юге, деревья еще не полностью обнажились, и путешественники плыли под осыпающимися и покрывающими мозаикой поверхность воды желтыми, красными и коричневыми листьями. Пара коротких волоков привела их к широкой реке с небыстрым течением.

– Двина, – сообщил Олег. – Через три дня мы будем на Днепре.

Валлон тайно переговорил с Вэландом, пока работники готовили лодки.

– Ты ошибся насчет Василия. Я не сводил с Олега глаз, и он оказался кристально честен.

– Слишком честен. Большинство проводников не упустит случая содрать с путешественников лишний пенни.

Франк раздраженно покачал головой.

– Помнишь, как говаривал Радульф? «Твои мозги спутаны, как свиные кишки». Не думаешь ли ты, что и перевозчики принимают участие в заговоре Василия?

– Нет. Поэтому я предполагаю, что он совершит нападение после того, как мы расплатимся с ними на Днепре. Сэр, мы должны выйти к Днепру в другом месте, не в том, какое выбрал Олег.