Текст книги "Соколиная охота"

Автор книги: Роберт Линдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 52 страниц)

LII

Он проснулся в полной тишине. Даже малейшее дуновение не беспокоило занавеси, и язычки пламени в лампах, окружающих кровать, были совершенно неподвижными. Напрягаясь от усилия, чтобы не разбудить Кэйтлин, франк осторожно высвободил руку из-под ее шеи. Она тихо застонала и уткнулась лбом в подушку. Он оделся и на мгновение замер, глядя на нее сверху вниз. Затем он протянул руку, чтобы коснуться женщины, но в последний момент передумал и отдернул ее. Кэйтлин вздохнула и положила руку туда, где он недавно лежал. Не приснилось ли ему все это?

Валлон пальцами потушил лампы у ее постели, раздвинул занавеси и прошел к туалетному столику. Достав из-под рубахи один из кошельков, он положил его рядом с коробочками для пудр и флаконами духов. Услышав, как она переворачивается на другой бок, франк затаил дыхание, гадая, что он будет делать, если Кэйтлин позовет его. Но она лишь засопела во сне, и он облегченно вздохнул. Взглянув на нее в последний раз, он поспешил выйти и, крадучись, двинулся по коридору и дальше, пока не вышел в притихшую ночь. Он постоял несколько секунд, подняв лицо к небу.

Сельджуки почти полностью свернули лагерь. Колонна всадников в тишине удалялась на восток. Слуги все еще работали, разбирая шатер эмира. Завтра в это же время роскошный шатер будет горделиво возвышаться в центре Коньи.

Единственной неразобранной частью сооружения оставался тронный зал Сулеймана. Валлон спросил одного из стражников, может ли он поговорить с эмиром. Вскоре вышел Курт и провел его внутрь. С Сулейманом осталось всего с полдюжины генералов и советников. Он жестом велел им удалиться, когда увидел вошедшего Валлона.

– Изменили свое решение, это хорошо.

– Я только что от Кэйтлин.

Сулейман взял его под локоть и отвел подальше от посторонних ушей.

– Из ее кровати.

Это было скорее утверждение, чем вопрос.

– Да.

Лицо эмира исказилось от нахлынувшего на него раздражения.

– Вы ворвались ко мне разгоряченным после соития. Я чувствую ее запах. Я чувствую запах вас обоих. Если вы явились, чтобы ткнуть меня носом…

– Я хочу Кэйтлин больше всего на свете, но я знаю, что одной любви недостаточно. Я не смогу дать ей того, что сможете вы, то, чего она желает. Я объяснил ей, какие блага она приобретет, остав шись с вами, и обрисовал перед ней свою неопределенную будущность. Я пришел, чтобы подтвердить намерение выполнить свою часть соглашения и просить вас выполнить вашу. Я уеду до того как она проснется, дав ей возможность принять решение самостоятельно. Я намерен вернуться и выслушать ее ответ послезавтра Если она выберет вас – так тому и быть. Если она решит остаться со мной, позволите ли вы ей уехать?

Сулейман с недоумением взирал на франка, как будто к нем) приставал умалишенный.

– Если вы желаете эту женщину, почему просто не возьмете ее?

– Мне нужно быть уверенным, что она желает того же.

– Если бы я не знал, что вы прошли через полмира, я назвал бы вас трусом. Останьтесь служить в моей армии, и через два года вы станете достаточно состоятельным, чтобы содержать четырех жен в роскоши.

Эмир сделал паузу и внимательно посмотрел Валлону в глаза.

– Я все никак не могу определить, обманщик вы или глупец. – Сулейман ударил Валлона ладонью в грудь и добавил: – Я слишком занят, чтобы тратить время на подобные вопросы. – Он сделал быстрый знак стражам. – Если женщина хочет уехать, она может уехать. Теперь уходите, пока не закончилось мое терпение.

На плечи Валлона легли руки и вытолкали его из шатра. Вслед ему донесся голос Фарука:

– И больше не навязывайтесь его превосходительству, если дорожите своей жизнью.

Франк брел через лагерь, обуреваемый радостью и мрачными предчувствиями. Отборные воины Сулеймана сидели вокруг костров, некоторые держали в руках поводья оседланных лошадей. Кое-кто поднял ладонь, когда он проходил мимо. Он задержался перед своим жилищем. Небо на востоке посерело в преддверии нового дня. Валлон вошел и на ощупь добрался до постели.

– Не нужно красться, – сказал Геро, – я все равно слишком обеспокоен, чтобы уснуть.

– Не нужно… Уже рассвет, и мы скоро отправимся в путь. Геро поднялся и раздул угли в жаровне. Валлон придвинулся ближе, свет и тени огня заплясали на их лицах. Геро первым прервал молчание:

– Я вот о чем подумал. Если мы не найдем евангелие сегодня, другой возможности у нас уже не будет. Может, попросим Вэланда найти его и доставить нам в Конью?

– Я не стану делать ничего такого, что могло бы повредить Вэланду. Он теперь подданный Сулеймана.

– Вы провели ночь с Кэйтлин?

– Да.

– Вы рассказали ей о евангелии? Она поедет с нами?

– Нет, я только сказал, что мы кое-что ищем и что я вернусь завтра, если мы это найдем.

– Не покажется ли это Сулейману странным – вы едете в башню и затем возвращаетесь?

– Его здесь уже не будет. Он уедет на войну.

Вэланд и Сиз пришли с первым утренним светом и принесли хлеба, сыра и маслин. Глядя на хлопочущую Сиз, Валлон вспомнил ночь, когда он приказал Вэланду ссадить ее на берег. Если бы сокольник тогда ему подчинился, как бы все пошло в дальнейшем? Возможно, их судьбы сложились бы совсем иначе.

– Сэр?

Сиз склонилась, протягивая еду и кивая ему в своей неподражаемой манере. Он улыбнулся и погладил ее по щеке.

– Ах, Сиз, я буду скучать по тебе.

Он повернулся к Вэланду.

– Наша последняя совместная трапеза. Молодцы, что встали так рано.

– Мы не хотели пропустить ваш отъезд.

– А мы бы не уехали, не попрощавшись.

Сиз нахмурилась.

– Кэйтлин знает, что вы уезжаете?

– Да, мы с ней договорились, что я вернусь через день.

– Почему бы вам не взять ее с собой сегодня?

Вэланд посмотрел на Сиз и предостерегающе покачал головой. В шатер вошел сельджук с грубыми чертами лица и объявил, что пора отправляться. Они поспешили выйти.

На фоне стального неба синели горы. Мимо, ведомый Сулейманом, проскакал отряд сельджуков. Эмир резко натянул поводья, и его скакун забил копытами в воздухе. Затем, взмахнув булавой, его превосходительство умчался со своими подчиненными, подняв пыльное облако. Четверо незнакомых сельджуков в потрепанном обмундировании были выделены для сопровождения путников к границе. Бекир, их командир, с трудом понимал по-арабски и производил впечатление тугодума. Их затрапезная экипировка свидетельствовала о том, что Сулейман потерял интерес к своим гостям, и это обнадеживало.

Валлон взял коня за поводья и подошел к Вэланду и Сиз.

– Здесь мы и расстанемся. Пока.

Он обнял Сиз. Ее огромные глаза глядели на него снизу вверх.

– Вы ведь вернетесь за Кэйтлин, правда? Она любит вас. Я знаю, что любит.

– И я ее тоже люблю.

Франк поцеловал Сиз и ласково высвободился из ее объятий, затем положил руку на плечо Вэланда.

– Кто бы мог подумать, когда мы отправлялись в путь, что ты его закончишь службой при дворе эмира?

– Я бы предпочел, чтобы обстоятельства позволили мне остаться под вашим командованием.

– К следующему лету ты уже будешь отцом. Тебе не место рядом с бродячим солдатом.

– Все равно мне грустно думать, что мы больше никогда не встретимся.

– Мы встретимся.

– Я имел в виду, кроме того дня, когда вы вернетесь за Кэйтлин.

– И я тоже.

– Тогда где? Когда?

Валлон вскочил в седло.

– На этом свете или на том.

Первые солнечные лучи упали на плато. Валлон справился о предстоящей погоде у своего предсказывающего перстня, что он делал перед каждым новым днем путешествия. Точно так же, выполняя часть ежедневного ритуала, он покрутил кольцо на пальце и нахмурился.

– Колдовство, – произнес франк, удерживая перстень большим и указательным пальцами. – Оно перестало туго сжимать палец только теперь, когда закончилось наше путешествие.

Геро засмеялся.

– Перед нами еще несколько дней пути. Что оно говорит о наших перспективах?

Валлон всмотрелся в драгоценный камень.

– Ясные, можно сказать.

Движение позади конвоиров привлекло его досужее внимание. Цепочка верблюдов медленно шагала мимо, направляясь к дороге на Конью.

– Валлон! – закричала Кэйтлин. – Валлон!

Он дернул поводья. Сельджуки развернули коней. Между ними Валлон увидел Дрого, стоявшего около женского шатра. Он держал Кэйтлин, приставив лезвие своего меча к ее горлу, оба они были запятнаны кровью. Сельджуки уже снимали с плеч луки и поднимали копья. Бекир, пришпорив, послал коня в атаку.

– Стоять! – заорал Валлон. – Скажи им, чтобы остановились!

Вэланд выкрикнул что-то по-турецки. Бекир был уже в двадцати ярдах от цели, когда круто повернул коня в сторону.

Сердце франка бешено билось. Он махнул сельджукам и сказал:

– Никому не двигаться. Вэланд, доведи это до их сознания.

Протянув руку, он взял копье у одного из воинов, затем шагом поехал вперед.

– Отпусти ее, Дрого.

Лицо нормандца исказилось от отчаянного усилия удержать Кэйтлин. Она билась, лягалась и даже умудрилась вонзить зубы ему в предплечье. Он ударил ее в лицо рукоятью меча, и она медленно осела. Валлон остановился.

– Ты говорил, что получил то, чего желал. Вальтер мертв, наследство твое.

– Я изменил свое мнение. Моя честь дороже.

Речь Дрого была сбивчивой, глаза налиты кровью.

– Ты считаешь захват женщины в заложники делом чести?

– Эта шлюха – мой инструмент мести.

– Отпусти ее, и я сохраню тебе жизнь. Я дам тебе денег, чтобы Сулейман отправил тебя в Византию. Со всеми почестями, а не как униженного пленника.

Дрого засмеялся и ткнул в его сторону мечом.

– Вот это меня и бесит – твое милосердие. Я достаточно претерпел унижений от тебя.

Валлон подъехал на несколько ярдов ближе.

– Ты не вернешь себе самоуважение, убив Кэйтлин. Прежде чем ее мертвое тело коснется земли, ты будешь утыкан стрелами, а я по-прежнему буду жив и смогу пнуть твой груп. Или я прикажу сельджукам оставить тебя в живых, чтобы они применили к тебе самую медленную и мучительную казнь, которая только возможна.

– Я отпущу Кэйтлин при условии, что ты согласишься сразиться со мною один на один.

– Ты пьян. Даже будучи трезвым, ты не годишься мне в равные соперники.

– Тогда тем более тебе нечего бояться.

– И если тебе вдруг повезет нанести мне смертельную рану, – продолжил франк, – ты не успеешь насладиться победой, поскольку сельджуки тут же тебя прикончат.

– Значит, мне нечего терять.

Дрого оттянул голову Кэйтлин назад и прижал к ее горлу меч.

– Клянусь Богом…

– Я принимаю вызов.

Франк поискал глазами Вэланда и сказал, обращаясь к нему:

– Скажи Бекиру и его людям, чтобы не вмешивались. Объясни ему, что это вражда, которую можно разрешить только личным поединком.

Затем он обернулся к Дрого:

– Теперь освободи Кэйтлин.

Дрого оттолкнул женщину от себя. Она споткнулась, прижимая ладони к лицу. Сиз бросилась к ней и, обняв, увела в сторону.

– Не подвергайте свою жизнь опасности! – крикнул Геро. – Предоставьте это сельджукам.

Франк поднял руку.

– Мое слово что-нибудь значит или нет?

На поле боя установилась тишина, присутствующие умолкли. Над головой, в чистом небе, крикнул коршун. Солнце поднималось над горизонтом. Краем глаза Валлон увидел, как работники-сель-джуки оставили дела и приготовились наблюдать за поединком. Дрого стоял в сорока ярдах от него, местность была совершенно открытая. Валлон перехватил копье и пустил коня вперед.

– Слазь с лошади, – сказал Дрого.

– Начнем так, как это было той снежной ночью, когда мы впервые встретились: ты верхом отдал приказ своим подручным утащить меня вниз по реке и перерезать мне глотку. Тогда я тебя одолел. Сейчас ты тоже боишься, что не справишься со мной?

Дрого поднял меч.

– Сражайся как хочешь.

Валлон пустил коня рысью. В двадцати ярдах от Дрого он перешел на легкий галоп и выставил вперед копье. Дрого переминался с ноги на ногу. Валлон достаточно видел его в бою, чтобы знать, что перед ним умелый фехтовальщик, закаленный в сражениях, неустрашимый и обладающий самоубийственным небрежением к собственной жизни. Валлон продолжил неспешно приближаться, целя Дрого в грудь. Он не сомневался, что противник отскочит в сторону в последний момент и затем молниеносно нанесет контрудар.

Все ближе и ближе. Дрого собирался уже отпрыгнуть вправо. Валлон подкорректировал цель, поднялся в стременах и ткнул копьем вперед.

В пустое пространство. Дрого упал на корточки, и, когда копье без вреда прошло у него над головой, он выпрямился и взмахнул мечом снизу вверх. Валлон уронил копье и попытался соскочить с коня, одновременно выхватив свой меч. Лезвие Дрого рассекло бедро лошади. Она заржала и завертелась, как укушенная змеей кошка, полностью лишив Валлона равновесия; его левая нога застряла в стремени. Франк чувствовал, что лошадь заваливается на бок, и не мог выпрыгнуть из седла. Краем глаза он видел Дрого, который находился позади него и собирался нанести смертельный удар. В следующее мгновение земля полетела франку навстречу.

Он приземлился на левую руку и услышал хруст в сломавшемся запястье. Меч по-прежнему был в правой, и Валлон попытался уползти в сторону, когда на его левую ногу рухнула лошадь. Что-то оборвалось у него в лодыжке, он закричал от нестерпимой боли. Вытащив себя из-под животного, франк увидел бегущего на него Дрого. Используя меч как костыль, он с трудом поднялся на ноги. Левые рука и нога безжизненны, а он сам – неподвижная мишень для врага. Подчиняясь инстинкту, Валлон сумел отбить первый удар. Дрого засмеялся.

– Сегодня обойдемся без фокусов левой рукой. И без замысловатой работы ногами.

Валлон стоял оглушенный, с помутившимся от боли взором, а Дрого нападал изо всех сил. Только превосходящее мастерство франка как фехтовальщика пока его сдерживало. Во время пятой атаки Валлон заметил, что Дрого раскрылся, и, сделав выпад, раскроил нормандцу левую руку ударом, который тот даже не заметил. Дрого отскочил, глянул на рану и осклабился.

– Ты хороший боец. Лучший из всех, с кем я скрещивал мечи. Но не так хорош, как я.

Он быстро пошел вокруг Валлона по малому радиусу, презрительно звякая своим мечом о его меч.

– Посмотрим, как ты теперь запрыгаешь.

У франка не было выбора. Он попытался перенести вес тела на левую ступню и чуть не упал.

– Прыгай!

Валлон потерял равновесие и был вынужден опереться на меч, чтобы не свалиться. Дрого взял меч обеими руками, зашел за спину Валлона и взмахнул мечом на уровне пояса. Франк успел заблокировать удар мечом и отскочить назад. Правой ногой он споткнулся о забытый колышек шатра и повалился навзничь. Он попытался откатиться в сторону, но над ним уже повис Дрого, занося меч для удара.

– Я предупреждал тебя, что однажды наступлю ногой на твою глотку.

Валлон собрался с силами и, извиваясь, рванулся вперед что было мочи, одновременно ткнув мечом вверх. Отбив опускающийся на него клинок Дрого, он увидел, как его собственный меч вонзился в живот нормандца и вышел из спины. Почти в тот же миг в тело его противника вонзились три стрелы сельджуков. Дрого повалился на Валлона, прикладывая все оставшиеся силы на то, чтобы поднять меч.

Застучали копыта, и Дрого отлетел в сторону с размозженным сельджукской булавой черепом. Валлон соскоблил горячее желе со своего лица и отполз в сторону. К нему с криками уже бежали люди. Геро упал на колени рядом с ним.

– Я же просил вас не рисковать жизнью.

Франк попытался сесть.

– Такая у меня работа.

Геро подтолкнул его, мягко укладывая на землю.

– Лежите смирно.

Подошла Кэйтлин и опустилась рядом. По ее щекам текли слезы, смешиваясь с кровью и сурьмой. Франк протянул ей руку.

– Он тебя ранил? Ты вся в крови.

– Это кровь служанки. Он ворвался, когда я одевалась.

– Дайте мне осмотреть его, – сказал Геро.

Кэйтлин положила голову Валлона себе на колени, и Геро начал осмотр. Франк задохнулся, когда юноша стал ощупывать его запястье.

– Перелом без смещения. Слава Богу.

Вэланд разрезал сапог Валлона, и Геро проверил его лодыжку.

– Думаю, здесь нет перелома. Вы, вероятно, порвали сухожилие.

Франк вздрогнул.

– Больно. – Валлон закрыл глаза и втянул воздух сквозь зубы. – Болит так, как никогда раньше не болело. Мне нужно немного подлечиться, прежде чем мы отправимся в путь.

– Ваше состояние несовместимо с путешествиями. Лодыжка не заживет и за несколько недель.

– Я же не собираюсь идти пешком в Византию. Замотай потуже – ив путь. Если мы не выйдем в ближайшее время, то не доберемся сегодня до башни.

Геро наложил шину на поломанное запястье и забинтовал лодыжку. Вэланд смастерил пару костылей. Утро уже заканчивалось, когда он управился.

– До башни целый день пути, – сказал Геро. – Ночь наступит намного раньше, чем мы до нее доедем. Останьтесь здесь на ночь и отдохните. Выедем до рассвета, чтобы облегчить путешествие, насколько это возможно.

Валлон огляделся вокруг. Последний шатер был разобран, и пустынное плато простиралось во всех направлениях. Отряд конных сельджуков окружили кольцом группу женщин. Тело Дрого лежало там же. Он свернулся калачиком, как спящий ребенок, бордовое пятно растеклось на голой земле вокруг его головы.

– Здесь негде оставаться. У нас достаточно времени, чтобы добраться до караван-сарая, прежде чем наступит ночь.

Геро и Вэланд помогли ему подняться. Бекир подвел запасного коня, и сокольник с Геро подняли франка в седло. Кэйтлин прижалась к его ноге.

– Возьми меня с собой.

– Я же сказал, если найду то, что ищу, вернусь.

– Что же это такое, что важнее меня?

– Ты нашла серебро?

– Еще одно унижение. Плата за ночь со шлюхой.

– Я оставил его для того, чтобы у тебя были средства, если ты решишь ехать в Константинополь самостоятельно. Сулейман не станет тебя удерживать.

Кэйтлин отступила на шаг и провела ладонью по лицу.

– Почему ты относишься ко мне как к обузе? Неужели прошлая ночь для тебя ничего не значит?

– Она для меня значит все.

Терпение Бекира лопнуло. На его глазах только что произошло покушение на человека, которого ему поручили защищать. Теперь вот эта непристойная ссора с полураздетой, забрызганной кровью женщиной. Он крикнул, и его подчиненные подстегнули коней чужеземцев. Валлон оглянулся через плечо на Вэланда и Сиз.

– Берегите друг друга! Не забывайте упоминать нас в своих молитвах и не будьте слишком гордыми.

Кэйтлин побежала вслед за ним.

– Не покидай меня!

Она наклонилась и швырнула в него туфлю.

– Вернись, мерзавец!

LIII

Ранения Валлона вынуждали его ехать неспешным шагом. Уже давно стемнело, когда путники наконец достигли караван-сарая. Франк провел бессонную от боли ночь, и они, не став ждать наступления рассвета, вновь тронулись в путь. Они добрались до Соленого озера, когда солнце, похожее на кровавый волдырь, поднялось над противоположным берегом, а затем повернули на север. Валлон правил одной рукой, его левая нога свисала свободно – франку никак не удавалось найти положение, в котором ее бы не пронзала судорожная боль. Сельджуки топтались на месте, раздражаясь, что на них навесили столь обременительных попутчиков. Валлон не раз говорил Бекиру, что они сами смогут найти дорогу, но тот, получив приказ, не был склонен его нарушать.

Путешествие по берегу озера оказалось намного длиннее, чем они рассчитывали. День уже начинал меркнуть, когда они увидели башню. Бекир проехал мимо нее, но Геро догнал сельджука и сообщил, что Валлон не может двигаться дальше и что нужно сделать привал. Сельджуки с неохотой согласились, показывая руками на речку в полумиле от башни.

– Мы остановимся здесь, – сказал Геро.

Бекир заявил в ответ, что они могут делать привал хоть с самим шайтаном, ему плевать, и увел своих людей дальше.

– Они, наверное, считают, что в башне обитают злые духи, – предположил Геро.

– Пожалуй, что и обитают.

Они осмотрели башню. Круглое строение около шестидесяти футов в высоту, сужающееся к зубчатому верху, было окружено полуразрушенными стенами давно оставленных казарм.

– Для чего она служила? – спросил Геро.

Валлон взглянул в оба конца безлюдной дороги.

– Вероятно, как сигнальная вышка. И здесь наверняка меняли лошадей.

– Уже смеркается. У нас не так много времени.

Сельджуки стреножили своих лошадей и принялись ставить шатер.

– Они могут что-нибудь заподозрить, если мы отправимся в башню до того, как разобьем лагерь, – сказал Валлон. – Насобирай хвороста для костра.

Франк оставался в седле, пока Геро искал топливо. Солнце уже коснулось горизонта, когда юноша вернулся и повел его к башне. Геро помог Валлону вылезти из седла, и он повалился на землю с перекошенным от боли лицом. Сицилиец приложил ладонь к его лбу, затем пощупал пульс.

– Я знал, что это напряжение будет чрезмерным для вас.

– Не думай обо мне. Займись поисками евангелия.

Геро заглянул через арочный дверной проем. Хлопая крыльями, сквозь обрушившуюся крышу взлетели голуби. Воздух здесь был спертым от их помета. Что-то прошмыгнуло между каменными обломками, грудами лежащими на полу. Юноша увидел полуразвалившуюся винтовую лестницу, которая поднималась вдоль древних стен.

Валлон поднялся, держась за стену правой рукой. Он вгляделся в сумрачное чрево башни.

– Слишком темно. Подождем до утра.

–  …ждем до утра, – повторило слабое эхо.

– Сейчас наш единственный шанс, – возразил Геро. – Сельджуки выступят в путь до рассвета.

Он зажег масляную лампу и двинулся по обломкам к лестнице.

– Я не могу тебе помочь, – посетовал Валлон. – Ты уверен, что справишься сам?

Геро обернулся со слабой улыбкой.

– Оставайтесь здесь и предупредите меня, если вернутся сельджуки.

Валлон бросил взгляд на огонек пляшущего в сгущающихся сумерках костра.

– Они считают это место проклятым. Их сюда на аркане не затащишь.

Сицилиец поднял лампу и последовал за ее тенью вверх по ступенькам, ворча в сомнениях перед прорехами лестницы. Некоторые камни качались под его ногами, и он опустился на четвереньки. Подойдя к участку, где дюжина ступеней осыпалась, оставив крутой скат забутовки, Геро судорожно вздохнул, повернулся спиной к обрыву, а затем, перебирая по стене ладонями, боком взбежал по скату. Он уже почти достиг следующей целой ступени, когда камни под его ногой начали осыпаться. Геро рванулся к ступеньке и вцепился в нее пальцами. Камни каскадом посыпались вниз, лампа потухла.

– С тобой все в порядке? Где ты?

Геро ползком выбрался на безопасный участок.

– Прошел около половины пути. Часть ступеней отсутствует.

– Если ты сломаешь себе шею, я тебе этого никогда не прощу.

Сицилиец засмеялся.

– Подождите, сейчас зажгу лампу.

Управившись, Геро увидел, что разлил большую часть масла. Он посмотрел вверх.

– Худшую часть я прошел. Дальше как будто получше…

Потея от страха, он продолжил восхождение. Какое-то быстрое движение заставило его вздрогнуть. Но это была всего лишь летучая мышь, пронесшаяся сквозь свет лампы. Он добрался до верха лестницы и очутился на остатках галереи. Первые вечерние звезды мерцали сквозь проломы в потолке. Юноша осторожно пошел по балкону вдоль стены, то поднимая, то опуская лампу. Камень с высеченным львом – так говорил Вальтер. Скудный свет лампы едва давал возможность рассмотреть участок в два фута в поперечнике. Геро дошел до провала галереи и вытянул руку с лампой так далеко, насколько отважился. Камень, сорвавшись, полетел в темноту.

– Геро?

– Не могу найти. Освещение никуда не годится.

– Утром я скажу Бекиру, что слишком плохо себя чувствую, чтобы отправиться в дорогу. Это даст нам возможность поискать днем.

– Не уверен, хватит ли у меня смелости залезть сюда во второй раз.

Геро прошел весь путь назад к верхней площадке лестницы, так и не найдя барельефа. Усевшись на верхнюю ступеньку, он поставил лампу рядом с собой и со свистом втянул воздух сквозь зубы. Евангелие где-то рядом, наверняка до него можно дотянуться рукой. Едва ли в тех обстоятельствах Вальтер стал бы выдумывать несуществующие подробности о башне и высеченном на камне изображении.

Лампа зашипела, и огонек постепенно померк. Геро наблюдал, как он сжимается, уступая темноте. Он осторожно качнул лампу, задержав дыхание до тех пор, пока пламя не вспыхнуло ярче. Облегченно вздохнув, юноша поднял глаза и в ту же секунду ему что-то показалось. Хмурясь, он спустился на следующую ступеньку и провел рукой по камню, утопленному в стене на уровне колена. Наклонив лампу, Геро разглядел изображение существа с головой льва, стоящего на шаре, который был оплетен змеями. Митра – иранское солнечное божество, перенятое римлянами. Валлон чиркнул кремнем, и внизу колодца разлился свет.

– Я нашел камень.

– Прекрасно. Хватай евангелие и поскорее выбирайся оттуда. У меня мурашки ползут по коже от этого места.

Камень не был частью первоначальной кладки. Вальтер впихнул его в стену без раствора, и вокруг него щели были достаточно широкими, чтобы Геро смог просунуть в них пальцы. Камень легко вышел, открывая глубокое отверстие. Юноша сунул в него руку и коснулся чего-то скользкого и холодного, отчего ахнул и отдернул руку, словно обжегшись.

– Что случилось?

– Что-то в тайнике… Такое мерзкое ощущение…

Поднеся лампу к дыре, Геро пригнул голову пониже и заглянул. На него оттуда смотрели тусклые черные глаза.

– Геро, что там происходит?

– Тут внутри змея.

– О Боже!

– Она лежит как раз на свертке.

– Какая именно змея?

– Малоазиатская гадюка. Ядовитая. По-моему, она спит.

– Убей ее и немедленно спускайся.

Геро рассмотрел гадюку. Ее голова покоилась на свернутом кольцами теле, щелки глаз без век уставились на него холодным взглядом. Он вытащил нож и поднес к змее. Она не шелохнулась. Юноша не решился ее убить. Он коснулся ее лезвием, и гадюка оцепенело зашевелилась. Занеся острие за нее, он подтолкнул змею на себя.

Мелькнул ее язычок, и кольца начали разворачиваться. Он вытолкнул змею из отверстия, и она зашипела. С глухим вскриком он спихнул ее ногой со ступеней. Гадюка мягко шлепнулась на пол.

– Я разделался с ней.

– Чертова тварь чуть не свалилась мне на голову.

Сицилиец уже потянулся рукой в тайник, когда ему пришло на ум, что там, где одна змея впала в спячку, другие могут бодрствовать. Лампа затрещала, и пламя уменьшилось до слабого язычка. Не дожидаясь, когда оно совсем угаснет, Геро схватил сверток, прижал его к груди и зажмурился.

– Геро?

– Я достал его.

– Слава Богу. Будь осторожен, когда начнешь спускаться.

Геро сунул находку под рубаху. Не доверяя темноте, он опустился на корточки и, перебирая ногами, пополз вниз подобно младенцу. Валлон стоял, подняв свою лампу, и его гигантская тень легла на стену. Геро добрался до верха разрушенного участка лестницы и пощупал осыпающиеся под руками камни.

– Тебе придется пробежать его, – сказал Валлон.

Юноша ринулся на скат, чувствуя, как его ноги оскальзываются и он заваливается назад. После бесконечно долгой невесомости – звенящий удар, от которого искры посыпались из глаз, а в голове все перевернулось вверх дном.

– Геро, ты цел?

Сицилиец сел, постанывая и боязливо сгибая и разгибая конечности.

– Вроде, цел. Чуть мозги себе не вышиб. Вспомнил, что со мной произошло в три года, как будто это было вчера. Две мои сестры спустили меня с лестницы.

– Если у тебя осталось немного мозгов, употреби их, чтобы выбраться.

Геро нащупал сверток. Поднявшись, он шаткой походкой направился к дверному проему. Валлон схватил его за руку и вытянул наружу.

– Он все еще у тебя?

У Геро постепенно прояснилось в голове. Берег озера был залит бледным лунным светом, багровые искры взлетали над костром сельджуков. Он похлопал себя по груди и кивнул.

Ковыляя, он двинулся к месту их привала, франк прыгал на своих костылях рядом. Он со стоном опустился на землю, и Геро, прежде чем начать разжигать костер, заботливо укутал его одеялом. Пламя охватило ветки чахлого кустарника. Они придвинулись поближе к огню. Геро поставил на огонь горшок с рисом. Валлон, ссутулившись, стучал зубами.

– Боже мой, как холодно!

Сицилиец опять пощупал сверток у себя под рубахой.

– Ты что же, не хочешь взглянуть на него? – спросил Валлон, мотнув головой.

– Может, нам лучше подождать, пока не покинем территорию сельджуков?

Валлон бросил взгляд на лагерь их конвоиров.

– Бекир не умеет ни читать, ни писать. Для него эти реликвии не имеют никакой ценности. Давай хотя бы взглянем, что мы нашли.

Геро вытащил сверток. Внутри было два документа: письмо и рукопись в виде книги. Первым он взял письмо.

– Это тот же материал, что и в письме пресвитера Иоанна. И почерк тот же.

– Что там написано?

Юноша прищурился.

– Здесь говорится о пустыне, которую путешественник должен пересечь, чтобы попасть в его царство. «Там безводное море, песчаные волны которого никогда не знают покоя. Эта пустыня населена множеством демонов и бесов. Через три дня пути от моря песков путник войдет в сухую реку камней…»

– А что евангелие? Меня оно больше интересует.

Геро спрятал письмо в потайное отделение своего ларца и открыл книгу.

– Она написана на древнегреческом языке на папирусе.

– Прочти что-нибудь.

– Чернила выцвели, мне нужно больше света.

Валлон подкинул в костер остатки хвороста. Пламя поднялось на высоту фута. Геро поднес книгу поближе к огню.

– Начинается так, как переписал Косьма: «Это тайные слова, которые сказал Иисус живой и которые записал Дидим Иуда Фома. И он сказал: тот, кто обретает истолкование этих слов, не вкусит смерти».

Он перевернул страницу, водя пальцем по папирусу.

– Тут очень интересно. Описание детства и лет обучения Иисуса. Другие евангелия ничего об этом не говорят.

– Действительно бесценная реликвия.

Огонь уже начал гаснуть. Геро почти вплотную придвинулся к огню и открыл наугад страницу. Юноша уткнулся в писание, шевеля губами.

– Не будь таким скрытным, – сказал Валлон, заглядывая в евангелие.

Геро начал читать тихим голосом:

–  «Иисус сказал ученикам своим: уподобьте меня, скажите мне, на кого я похож. Симон Петр сказал ему: ты похож на ангела справедливого. Матфей сказал ему: ты похож на философа мудрого. Фома сказал ему: господи, мои уста никак не примут сказать, на кого ты похож. Иисус сказал: я не твой господин, ибо ты выпил, ты напился из источника кипящего, который я измерил.

И он взял его, отвел его и сказал ему три слова. Когда же Фома пришел к своим товарищам, они спросили его: что сказал тебе Иисус? Фома сказал им: если я скажу вам одно из слов, которые он сказал мне, вы возьмете камни, бросите их в меня, огонь выйдет из камней и сожжет вас».

Валлон наклонился вперед, внимательно всматриваясь.

– И что же ему сказал Иисус?

Геро все ближе и ближе подносил рукопись к угасающему огню.

– Нет, не могу рассмотреть.

– Сейчас зажгу лампу. – Валлон вытащил из костра головешку и зажег лампу, затем передал ее Геро и попросил: – Продолжай с того места, где закончил. Какие тайны сообщил Фоме Иисус?

Сицилиец осветил страницу и вгляделся в письмена. Его глаза округлились, рот раскрылся от удивления. Валлон засмеялся.

– Что, тайны столь сокровенны, что ты не можешь поделиться ими с грешником, по которому ад плачет?