Текст книги "Соколиная охота"

Автор книги: Роберт Линдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 52 страниц)

После того как Вэланд неуклюже поклонился, вперед выступил один из чиновников, владеющий арабским. Это был тучный господин, облаченный в роскошные шелка, увешанный драгоценностями и преисполненный чувством исключительной собственной важности и достоинства.

– Я – Фарук Аль-Хасан-Аль-Багдади, визирь его превосходительства. – Он протянул руку, сверкнувшую камнями, в направлении Геро. – Выйди вперед.

Как ни странно, но Геро сейчас нервничал значительно меньше, чем в тот день, когда они доставили условия выкупа в замок графа Ольбека. Он поклонился эмиру.

– Мир вам, мой господин. Благополучно ли ваше здоровье милостью Всевышнего?

Фарук перевел вялый кивок эмира:

– Его преосвященство крепок телом и остр разумом, спасибо всемогущему Аллаху. Будь так любезен обращаться с ответами ко мне. А сейчас изложите цель своего прибытия сюда.

Сулейману уже все было известно. Геро предполагал, что эта аудиенция призвана всего лишь удовлетворить любопытство эмира, ибо ему хотелось получше узнать, каковы его гости. Геро осторожно подбирал слова.

– Его превосходительство, должно быть, помнит свое великодушное отношение к Косьме, греческому путешественнику, взявшемуся доставить выкуп за сэра Вальтера, одного из его пленников, захваченного во время победоносной кампании сельджуков при Манцикерте. Увы, Косьма покинул сей мир вскоре после прибытия в Италию, с последним вздохом благословив меня завершить эту миссию. Я был слишком молод и слаб, чтобы выполнить столь сложную задачу, но Провидение привело меня вот к этому человеку, Валлону, который согласился помочь мне осуществить это предприятие. Под его отважным командованием мы дошли до самых отдаленных уголков мира, чтобы добыть белых кречетов, которых было угодно получить его превосходительству.

Эмир дернул Фарука за рукав и заговорил ему в ухо. Фарук кивнул и повернулся к Геро:

– Франк и нормандский пленник – бывшие боевые товарищи?

Геро смутился.

– Нет, они не были знакомы.

– В таком случае объясни, зачем он пустился в это путешествие?

Валлон достаточно освоил арабский в Испании, чтобы понять, в чем смысл диалога.

– Скажи ему, что я это сделал ради денег. Постарайся попроще, а то мы простоим тут всю ночь.

Эмир обдумал ответ, и Фарук перевел его сомнения:

– Его превосходительство удивлен, что экспедицию возглавил не брат пленника, а наемник, который даже не видел Вальтера. Более того, от его превосходительства не укрылось, что, в то время как французский капитан производит впечатление человека вполне довольного собой, брат Вальтера выглядит испившим чашу горького страдания.

– Нрав этих двух воинов различный. Грусть Дрого обусловлена глубоким состраданием к судьбе брага. Он…

– Не лги им, – оборвал его Валлон. – Они поймут это, и твоя ложь сыграет против нас.

Геро кивнул. Его лоб покрылся испариной. Он глубоко вздохнул и закончил ответ нейтрально:

– Мы были в пути больше года. За это время мы не получили никаких вестей из цивилизованного мира. Косьма уверил меня, что его превосходительство милостиво обращается с сэром Вальтером. Могу ли я надеяться, что под опекой эмира он все еще жив?

– Он в полном благополучии.

– Ему уже сообщили о нашем прибытии?

– Нет.

– Когда нам будет позволено встретиться с ним?

– Это решит его превосходительство. Должен заметить, что задавать так много вопросов – это значит проявлять неуважение… Подробности вашего путешествия могут подождать. Скажи молодому человеку с желтыми волосами, чтобы показал кречета его превосходительству.

Геро с облегчением уселся. Человек, сопровождающий Вэланда, вывел сокольника вперед и поворачивал его так и эдак, чтобы эмир мог рассмотреть кречета со всех сторон. Он распорядился, чтобы сельджук-сокольник снял с него клобучок. Птица вцепилась в напульсник и, раскрыв крылья, произвела такой порыв ветра, что от него погасло с десяток ламп и заволновались шелковые драпировки. Сокольник вновь надвинул клобучок на голову кречета и передал его эмиру. Сулейман поднял птицу и, улыбаясь, что-то оживленно сказал, обращаясь к своей свите. Потом он вернул кречета, и его лицо снова сковала неподвижность. Фарук выпрямился.

– Где остальные птицы?

– К сожалению, все они погибли. Мы покинули северные страны с восемью, но путешествие было долгим и трудным, и они один за другим заболели.

– В соглашении о выкупе говорилось о четырех.

– Столько мы и собирались доставить. В том, что мы не смогли полностью соблюсти условия договора, состоит наша глубочай-шая печаль. Возможно, его превосходительство воспримет несоблюдение условий менее сурово, если узнает, что этот кречет доставлен к нему ценою человеческих жизней. Из первоначального отряда, отправившегося в путешествие, трое погибли, включая моего близкого друга – младшего брата сэра Вальтера. Нам пришлось пройти через величайшие опасности. Не единожды мы были близки к тому, чтобы отказаться от нашей цели. Но все же решили довести это предприятие до конца, ибо надеялись на то, что его превосходительство вознаградит наши труды с присущим ему великодушием.

В жаровне зашелестела зола. Сулейман поковырял во рту зубочисткой. Затем протянул сложенные горстью ладони, и один из слуг наполнил их водой из бронзового сосуда, отлитого в форме льва. Эмир омыл руки, и слуга обтер их полотенцем.

– Его превосходительство обдумает ваши слова и сообщит свое решение завтра.

XLVIII

Разрешение навестить сэра Вальтера объявили на следующий день. Валлон отправился на встречу с Геро и Вэландом. Он настоял, чтобы Дрого поселили в отдельном жилище, поскольку не желал пока давать ему возможности предстать перед братом.

По пути их сопровождали двое сельджуков.

– Когда вы собираетесь сообщить Вальтеру о Дрого? – спросил Геро.

– Подожду удобного случая.

– Он заподозрит обман.

– Я знаю. Мне следовало убить Дрого в ту ночь, когда мы высадились на берег, но без него и Фалька мы не были бы сейчас здесь. Не так-то просто хладнокровно убить человека, сражавшегося на твоей стороне и потерявшего близкого друга.

Конвоиры подошли к небольшому шатру у дальнего края лагеря. Один из них что-то крикнул по-турецки в отогнутую полу палатки. Оттуда ответили на том же языке. Сельджуки снова крикнули, вход раскрылся, и, прикрывая лицо ладонью, оттуда появился стройный молодой человек с тенями вокруг глаз. Один из конвоиров отвесил ему подзатыльник и принялся его отчитывать, и тот поспешно ретировался. Валлон смотрел на это с некоторым удивлением.

Конвоиры втолкнули визитеров в шатер. Первым в устланное коврами помещение вошел Валлон. За ним последовал Геро. Вэланд плелся позади них. Вальтер сидел развалившись на диване. На нем был свободный персидский халат, рядом на большом медном подносе стояли бутыль вина и две пустые чаши. Его озадаченный вид говорил, что он не имеет ни малейшего представления о том, кто к нему заявился. Он поднялся, переводя взгляд с одного на другого. Он оказался почти в точности таким, каким его нарисовало воображение Валлона: высокий и широкоплечий, с волнистыми русыми волосами и квадратным подбородком с глубокой ямочкой, под которым угадывался небольшой намек на второй подбородок, под глазами чуть заметные мешки. Он улыбнулся, обнажив безупречные белоснежные зубы.

– Вы меня застали врасплох. Вы дипломаты? Прибыли с посольской миссией из Константинополя?

– Я – Валлон, французский наемный солдат. Это Геро, грек, студент. Вы уже знаете…

Вдруг Вальтер узнал третьего вошедшего, так и оставшегося у входа.

– Вэланд? Боже мой, глазам своим не верю! – Он шагнул вперед и положил руки на плечи юноши. – Да, это и вправду ты. Как ты вырос! Каким серьезным ты стал!

Вальтер обернулся к Валлону:

– У меня голова идет кругом. Это все имеет какое-то отношение к выкупу?

– Да, понадобился бы целый день, чтобы рассказать все от начала до конца.

– Господин Косьма?

– Умер. Он пытался собрать выкуп в Константинополе. Потерпев неудачу, он отправился в Англию в сопровождении Геро. Я встретился с ними в Альпах, когда Косьма был уже при смерти, и согласился продолжить это путешествие. Мы прибыли в ваше поместье в феврале. Ваша мать заложила свое имение в Нормандии, чтобы получить средства для вашего освобождения. С тех пор мы были в пути сюда.

Вальтер открыл было рот, но слишком много мыслей и догадок кружилось у него в голове, не давая сосредоточиться.

– Я совершенно забыл о вашем удобстве. Прошу вас, присаживайтесь. Позвольте предложить вам вина.

Он подошел к выходу и что-то крикнул. Затем, вернувшись, похлопал Вэланда по спине, и его лицо снова озарилось улыбкой.

– Дорогой Вэланд, проделать такой путь из любви к своему господину..

Валлон и Геро пристроились на краю дивана.

– Предваряя ваш вопрос, – заговорил Валлон, – сразу скажу, что я совершил это путешествие в расчете на вознаграждение, обещанное вами господину Косьме.

– Евангелие от Фомы и письмо пресвитера Иоанна, – уточнил Геро.

Вальтер кинул взгляд на выход.

– Где же этот слуга?

Франк двинул одну из чашек на подносе.

– Мы появились в неподходящий момент. Он, вероятно, не хотел беспокоить вас, пока вы были заняты.

Улыбка застыла на лице Вальтера.

– Я обслужу вас сам.

Он принес чаши. Когда он наливал вино, его рука дрожала.

– Евангелие и письмо, – повторил Геро, – они все еще у вас?

– Они в целости и сохранности, – ответил Вальтер, подавая им вино. – Но не здесь. – Нормандец поднял свою чашу. – Значит, моя мать собрала деньги для выкупа?

– Отчасти.

Вальтер одним глотком почти полностью осушил свою чашу.

– Не думаю, что за поместье моей матери можно было выручить хотя бы четверть затребованной Сулейманом суммы.

– Мы доставили выкуп не золотом. Эмир оговорил альтернативу. Две пары белых кречетов. Мы потратили большую часть года на их поимку.

– И они с вами?

– Только один. Один кречет.

– Всего один?

– Остальные погибли.

– И что сказал Сулейман?

– Он объявит свое решение сегодня вечером.

Вальтер поставил чашу на поднос и нахмурился.

– Как неудачно. Очень, очень неудачно. Если в условиях выкупа оговорено четыре, то на меньшее он не согласится.

– Очень сожалею. Вэланд заботился о них с неимоверным прилежанием, но, увы…

Вальтер, продолжая изображать улыбку, прервал его:

– Видите ли, Валлон, для меня было бы лучше, если бы вы вообще не появились здесь.

Франк вперил в него внимательный холодный взгляд. Вальтер отвел глаза в сторону.

– Наемник, вы сказали. Хотелось бы, чтобы вы поведали мне о том, что толкнуло вас на участие в столь опасном путешествии.

– Евангелие и письмо. Мы сможем в подробностях обсудить мой интерес как-нибудь в другой раз. Сейчас более важным представляется нечто иное. Расскажите нам, что за человек Сулейман.

Вальтер взял бутыль, чтобы наполнить чашу франка. Валлон накрыл свою чашу ладонью. Нормандец налил себе вина и откинулся на подушки.

– Он сын Куталмыша, кузен Алп-Арслана, бывший претендент на трон империи сельджуков. После смерти Куталмыша Сулейман и его три брата были объявлены изменниками и вынуждены спасать жизнь бегством в Таврские горы. Алп-Арслан выслал за ними карательную экспедицию и преуспел в уничтожении всех братьев за исключением Сулеймана, который покидал горы уже в качестве командующего всеми туркменами Северной Анатолии.

Вальтер перевел дыхание.

– Это главное, что вам нужно знать про характер Сулеймана.

– А почему султан пожаловал Сулейману титул эмира?

– У него, собственно, и выбора не было. Армия Сулеймана Алп-Арслану не по зубам. К тому же в интересах султана иметь сильный сельджукский аванпост в Западной Анатолии. Владения Сулеймана служат кордоном с Византией, и вместе с тем султан понимает, что Сулейман не нападет на него в Персии, поскольку этим он обнажил бы свои собственные тылы.

– То есть Сулейман рвется к сельджукскому трону.

– Он больше заинтересован в том, чтобы закрепиться в Анатолии. Со времени Манцикерта эмир обращает в собственную выгоду внутренние распри в Константинополе, вступая в союз то с одними группировками, то с другими. Не дайте себя обмануть его грубоватым манерам. Он чрезвычайно проницателен.

– Вы не похожи на человека, обеспокоенного своим положением.

– Как видите, оно не лишено удобства. Я – уважаемый член военного совета эмира. Он уверен, что христианский мир развяжет против ислама войну, первым делом ударив по маршрутам паломников, ныне контролируемым Сулейманом. Он рассчитывает на мои советы в вопросах стратегического планирования, особенно в деле применения тяжелой кавалерии. Также я участвую в его переговорах с Византией.

– То есть вы переметнулись на другую сторону.

Слова Валлона задели Вальтера за живое. Разливая вино, он резко подался вперед и поспешил ответить:

– Византийцы ни на чьей стороне, даже не на своей. Император Роман потерял Манцикерт из-за измен в своих собственных рядах. Султан отпустил его на волю со всеми почестями в обмен на мирный договор и брачный союз. И что же византийцы? Они выкололи ему глаза и прогнали в пустыню умирать от ран. Когда султан узнал о его убийстве, он разорвал соглашение о мире.

Валлон так и не притронулся к вину.

– Вы обращались к эмиру с прошением освободить вас?

– Нет.

– А если бы обратились?

– Думаю, он бы удовлетворил мою просьбу, – ответил Вальтер после паузы.

– Почему же вы не попросите?

Нормандец повертел чашу в руках.

– Сказать по правде, здесь я веду ту жизнь, которая мне по нраву. Я пью вино, а не кислое пиво, ем виноград и персики зимой, одеваюсь в шелка и парчу. Я получаю приличные комиссионные от сделок с византийцами. И я не горю желанием вернуться в холодный замок на севере, чтобы провести весь остаток своей жизни в стычках с дикарями. Мне и так скоро придется возвращаться, чтобы вступить в наследство после смерти отца.

– Вы поддерживаете отношения со своей семьей?

– Этой весной я посылал письма. Ответа так до сих пор и не получил. Единственное известие, которое дошло до меня из Англии, – это смерть моего сводного брата Дрого в войне с Шотландией.

Франк отставил свою чашу.

– Ваши родители в порядке, с ними ничего не случилось с тех пор, как вы их покинули. Ваш сводный брат Ричард мертв. Он участвовал с нами в этом походе и умер от ранения стрелой в устье Днепра.

– Ричард? Ричард был в вашем отряде?

– Один из наиболее нами любимых товарищей, о котором мы безмерно скорбим.

– Бедный Ричард, я очень расстроен. Всегда знал, что он не доживет до возмужалости. Что же побудило вас взять с собой этого слабого юношу?

– Он сам вызвался. Ему было невмоготу оставаться в вашем семействе.

Валлон поднялся, не обращая внимания на знаки Геро оставаться на месте. Вальтер тоже поднялся.

– Так скоро уходите?

– Мы снова встретимся вечером перед визитом к эмиру.

Вальтер шагнул вперед.

– Вэланд, останься хоть ты.

Все задержались.

Нормандец обнял Вэланда за плечи.

– Помнишь охоту, в которой мы вместе принимали участие? Она меркнет перед тем, чем мы развлекаемся здесь, в Анатолии. Медведи, львы, леопарды, существа, которых ты даже не видел.

Валлон заметил, что сокольник напрягся, и спросил:

– Хочешь остаться?

Вэланд качнул головой. Франк взял его за локоть.

– Тогда пойдем.

Вальтер сжал другую руку юноши.

– Вы не вправе распоряжаться, – сказал он, по-прежнему улыбаясь. – Вэланд – моя частная собственность, право на которую закреплено законом. Вы, должно быть, слышали, как я нашел его в лесу умирающим от голода и привел в свою семью.

– Нормандские законы не имеют силы в этой стране. Если Вэланд выкажет желание продолжить служить вам, я не буду этому препятствовать. Пусть он сам за себя говорит.

– Вы шутите? Парень нем как рыба.

– Я не ваш раб, – сказал сокольник. – Я служу Валлону как свободный человек.

– По-моему, достаточно ясно, – подытожил франк.

Он направился к выходу. Вальтер догнал его.

– Подождите, Валлон. Сколько моя мать получила за свое поместье?

– Сто двадцать фунтов, – ответил Валлон, не останавливаясь.

– Но оно стоит как минимум вдвое больше.

– Это все, что ростовщик смог нам ссудить. Документы со мной.

– Сколько осталось?

– Ничего. Все потрачено.

– Вы потратили более сотни фунтов денег моей матери, и единственное, что можете представить, это один белый кречет?

– За него пришлось заплатить намного больше этого.

– Сколько вы оставили себе?

Франк задержался.

– Ни пенни.

Вальтер едва удержался, чтобы не ткнуть Валлона пальцем в грудь.

– Мне довольно трудно поверить словам наемника. Я требую подробного отчета.

Валлон взглянул на вытянутый палец нормандца.

– Я должен сообщить вам еще кое-что. Вы были введены в заблуждение насчет гибели вашего брата. Он здесь, поселен в шатре эмира.

Нормандец побледнел.

– Вы же сказали, что Ричард умер на Днепре.

– Я имею в виду Дрого.

На лице Вальтера отразился испуг.

– Дрого убит в Шотландии.

– Правда только то, что он отправился на север. Но его целью было преследование нас и попытка расстроить наш план вашего освобождения. Я понимаю, что это бросает тень на все наше предприятие, но когда вы узнаете обстоятельства, которые привели к…

– Больше ни слова! – воскликнул Вальтер, отступая на шаг. – Вы явились сюда якобы с целью выкупить меня из плена и тут же между делом сообщаете, что привели с собой Дрого.

– Сэр Вальтер, позвольте объяснить.

– Всему этому есть только одно объяснение. В тот миг, когда я впервые заглянул в ваши холодные глаза, мне стало понятно: передо мною враг.

Геро протиснулся вперед, заслонив Валлона.

– Позвольте, я скажу. Сэр Вальтер, дайте мне возможность объяснить, как Дрого примкнул к нам, и вы увидите, что его присутствие не является доказательством наших недобрых намерений. Даже наоборот.

Но давняя внутрисемейная вражда затмила рассудок Вальтера, сделав его невосприимчивым к доводам разума. Сдавленное рычание вырвалось из его горла.

– Я не знаю, что вы там замышляете с Дрого, но предупреждаю: не надо играть со мной в ваши игры. Эмир относится ко мне благосклонно. Если я сообщу ему, что вы прибыли с тайной целью умертвить меня, ответные действия его превосходительства сильно разочаруют вас.

По пути назад Валлон то и дело ловил на себе укоризненные взгляды Геро.

– Ты считаешь, что я плохо вел переговоры?

– Ужасно. Вам бы следовало быть более дипломатичным.

– Это бы ничего не изменило. – Валлон, оглянувшись, покачал головой. – Неблагодарный, даже спасибо не сказал за все наши усилия. – Он ускорил шаг, проходя мимо шатров. – Господи помилуй, Дрого и то лучше.

Геро ускорил шаг, чтобы не отставать.

– Теперь нам не видать утраченного евангелия.

– Мы потеряли свой шанс, когда погибли кречеты, предназначенные для выкупа. Лишь одно из того, что сказал Вальтер, было правдой, но мне не нужны этому доказательства. Я понял это на вчерашней аудиенции. Эмир не тот человек, который откажется от своих условий.

Они вошли в отведенное им жилище, и Валлон повалился на постель, прикрыв глаза тыльной стороной ладони. Геро ходил взад-вперед в мрачном настроении. Пола шатра отогнулась, и показался Дрого с улыбкой висельника на устах.

– Ну что, как он вам?

Валлон глубоко вздохнул.

– Не так обаятелен, как о нем все говорят. Подумать только, Радульф и Ричард пожертвовали свои жизни ради этого самодовольного негодяя. Но и это еще не самое неприятное. Похоже, Вальтер волен покинуть эмира в любое время, как только пожелает. Или был волен. Наше появление без полного выкупа только ухудшает его положение, поэтому вместо ожидаемой благодарности он испытывает по отношению к нам раздражение.

Дрого засмеялся.

– А как он воспринял известие о моем приезде?

– Со страхом, гневом и слепой ненавистью. Он имеет определенный вес при дворе эмира. На твоем месте я не выходил бы ночью в одиночестве и нанял бы человека, чтобы он пробовал пищу, прежде чем сам будешь есть.

Во взгляде Дрого промелькнуло что-то, похожее на жалость.

– Тебе следовало послушать меня, – сказал он Валлону. – Ты бы не бросился с такой готовностью в это предприятие, если бы знал, что за человек мой брат.

Валлон открыл глаза.

– Если бы мы знали, к чему приведут наши дела еще до их начала, то вряд ли захотели бы вылезать утром из постели.

Когда они отправились в шатер эмира, воздух был наполнен дымом и доносящимися отовсюду молитвами. Над плато застыл сверкающий звездами купол, узкий серп повис между вершинами на юге, увенчанными льдами. Тронный зал Сулеймана был битком набит людьми. Вероятно, эмир счел этот случай подходящим для демонстрации своей судейской мудрости и справедливости. Он держал в руке церемониальную булаву и сидел с безучастным видом, пощипывая свой нос, пока неверные занимали свои места. Фарук распорядился, чтобы все встали.

– Его превосходительству стали известны некоторые новые обстоятельства. Мне поручено проверить их истинность.

Валлон догадывался, кто довел их до сведения Сулеймана. Вальтер стоял рядом с советниками эмира, вперив в Дрого пронзающий, словно кинжал, взгляд.

– Я сам поведу переговоры, – заявил Валлон, повернувшись к Геро.

Он поклонился Сулейману перед тем, как обратиться к Фаруку:

– Прошу прощения за свой несовершенный арабский. Этим скудным знаниям я обучился в плену у испанских мавров.

По рядам присутствующих прокатилась волна шепота, и стоявшие сзади приподнялись на цыпочки, чтобы получше все видеть. Фарук зашикал, требуя тишины. Он заговорил только тогда, когда самым громким звуком в зале осталось шипение масляных ламп.

– Итак, начнем. Вы утверждаете, что прибыли с целью освобождения Вальтера.

– Никаких других стремлений у нас не было.

– Но при этом вы привели с собой его сводного брата, человека, затаившего в сердце ненависть к Вальтеру.

– Присутствие здесь Дрого никак не входило в мои планы. Все как раз наоборот. Дрого пытался при любой возможности расстроить наше предприятие. Когда мы покинули Англию, намерение Дрого помешать нам привело его по нашим следам в Исландию.

– Где его жизнь была полностью в ваших руках. – Фарук указал на Дрого. – И вот, пожалуйста, он здесь.

– От этого человека нелегко отделаться.

– Вы могли его убить.

– Мог, но если бы я это сделал, нам не удалось бы завершить наше путешествие.

Чиновник потер подбородок.

– Что вы имеете в виду?

– Дрого отважно сражался на моей стороне в схватках с викингами и половцами. Не так легко принять решение убить человека, с которым пришлось воевать бок о бок. – Валлон посмотрел на Сулеймана и добавил: – Во всяком случае для меня это так.

Фарук принялся расхаживать, явно наслаждаясь своей ролью обвинителя.

– Значит, вы даровали Дрого жизнь.

Он с улыбкой оглядел аудиторию, и ему ответили тем же, недоверчиво качая головами. Резко обернувшись, Фарук вытянул руку.

– Станете ли вы отрицать, что использовали деньги, вверенные вам матерью Вальтера, для личного обогащения?

– Все до последнего пенни было потрачено на потребности путешествия. Мы вели письменный учет. Если вам угодно, можете с ним ознакомиться.

– Но вы ведь наемник, предпринявший это путешествие для личной выгоды.

– Я надеялся получить прибыль от торговли. Но, к сожалению, наши расходы превысили доходы. Все это зафиксировано в нашей учетной книге.

– Свою бухгалтерию оставьте при себе. Сколько вам заплатил Дрого?

– У Дрого нет никаких средств. Он здесь всецело на моей милости.

– Я вам не верю. Вальтер вам тоже не верит.

У Валлона было ощущение, будто его затягивает трясина.

– Можете верить или не верить, решать будет эмир, и я преклоню голову перед мудростью его суда.

Фарук бросил на Сулеймана вопрошающий взгляд, прежде чем перейти к очередному пункту своего обвинения.

– Мое мнение таково: вы проделали весь этот путь сюда для освобождения Вальтера с той лишь целью, чтобы убить его. Умертвив Вальтера, Дрого унаследует поместье и титул своего отца. За это он вознаградит вас золотом.

Свой ответ Валлон прорычал:

– Если бы я стремился уничтожить Вальтера, то не явился бы сюда с одной лишь четвертью выкупа.

– Не горячитесь, – чуть слышно прошептал Геро.

Франк кивнул ему и повернулся к Фаруку:

– Обратитесь к фактам, а не выискивайте скрытые причины. Допросите нас по отдельности, если желаете. Мы прибыли сюда с далекого сурового севера, в пути мы потеряли многих наших людей и всех кречетов, кроме одного. Его превосходительство осмотрел его, и, я уверен, при всем его могуществе и власти он не смог бы добыть птицу даже вполовину столь прекрасную, как эта. Неужели этого недостаточно для выкупа?

Фарук и Сулейман принялись шепотом совещаться, аудитория тем временем силилась предугадать итог дебатов. После довольно продолжительной паузы Сулейман жестом велел Фаруку отойти в сторону и начал свою речь. Его превосходительство долго излагал, раскачиваясь на своем троне и обеими руками показывая, как тщательно он взвешивает доводы за и против. Присутствующие кивали, соглашаясь с каждым его утверждением. Наконец эмир опустил булаву, и Фарук выступил вперед, дабы огласить его решение.

– Его превосходительство с интересом выслушал историю ваших приключений. Он одобряет вашу непоколебимость и соболезнует горю от потери товарищей. Кречет, которого вы ему доставили, отличается редкостной красотой и сулит большие надежды в охоте. Но, тем не менее, этого недостаточно, чтобы удовлетворить требования договора о выкупе. В этом все дело. Его превосходительство требовал четырех кречетов, вы привезли только одного.

Фарук помолчал, прижав палец к губам.

– Его превосходительство – человек слова во всех своих делах. Если он решает наградить своего военачальника двумя скакунами, именно двух скакунов этот человек и получит. Но если этот военачальник обязуется предоставить десять лучников для боевой операции, то столько – и никак не меньше! – его превосходительство рассчитывает получить. Исключения невозможны. А как же иначе? Если его превосходительство сегодня закроет глаза на недостаточность вашего выкупа, завтра его подчиненные будут ждать подобных поблажек и по отношению к себе. Они смогут заявить: смотрите, с какой снисходительностью наш господин обошелся с этими неверными. Со своими подданными, значит, он будет еще более мягок, прощая им их пороки и упущения.

– Сэр Вальтер сказал мне, что его превосходительство даровал бы ему свободу независимо от того, был бы или не был бы доставлен выкуп.

Сулейман метнул на нормандца уничтожающий взгляд.

– Сэр Вальтер слишком много позволяет себе в своих высказываниях, – заметил Фарук. – Во власти его превосходительства как даровать, так и лишать обещанного.

– Если его решение заключается в том, чтобы сэр Вальтер оставался пленником, то мне нечего больше сказать. Моя задача выполнена, и отныне в этом деле я не имею никаких интересов.

– Дело будет окончено по решению его превосходительства.

Франк пожал плечами. Фарук приблизился к нему с искусственной улыбкой на устах.

– Его превосходительство был заинтригован, узнав, что вы были пленником мавров. Очевидно, вы получили свободу в обмен на выкуп, да?

– Нет, выкуп был обещан, но так и не доставлен. После восемнадцати месяцев заточения в унизительных условиях я убил тюремщика и сбежал. – Валлон взглянул на эмира. – Только потому, что я сам был узником, я испытываю сочувствие по отношению к сэру Вальтеру.

Сулейман проигнорировал попытки Вальтера привлечь к себе его внимание. Поглаживая усы, он призвал к себе Фарука и зашептал ему на ухо. Когда визирь вновь обратился к франку, его голос был елейным:

– Есть, однако, возможность разрешить затруднение ко всеобщему удовлетворению.

Валлон заметил, что Вальтер осклабился и подтолкнул локтем своего соседа. Какую бы игру в кошки-мышки ни затеял эмир, Вальтер был частью этой игры. Впрочем, он вполне мог быть ее инициатором. Фарук вышел вперед.

– Вы привезли с собой кое-что превосходящее красотой даже этого кречета. Я имею в виду женщин.

Валлона бросило в жар.

– Женщины не продаются.

Фарук сделал вид, будто не услышал его.

– Капитан, который привел вас сюда, хочет взять в жены женщину с солнечными волосами и лунными глазами.

– Сиз помолвлена с Вэландом и ждет от него ребенка.

Сокольник напрягся.

– Вы произнесли имя Сиз.

Валлон тряхнул головой.

– Потом.

Услышав о состоянии Сиз, эмир пренебрежительно махнул рукой.

– Ладно, – сказал Фарук, – его превосходительство не станет разлучать супругов. Больше он этого вопроса не коснется.

– Все в порядке, – сказал франк Вэланду.

– Что в порядке? Что происходит?

Валлон шикнул на него, ибо Фарук снова заговорил.

– Его превосходительство полагает, что варяжская женщина по имени Кэйтлин подобными обязательствами не связана, – сказал визирь. – Греческий юноша, который так хорошо владеет арабским, сообщил нам, что все ее родственники погибли и что она осталась одна во всем белом свете. Его превосходительство выражает свое сочувствие и обещает взять ее под свою личную опеку.

Соглашайтесь, и эмир откажется от всех прочих своих претензий. Он даст волю Вальтеру, если на то будет его желание, и вы будете вольны продолжить свой собственный путь.

Валлону вдруг пришло в голову, что Сулейман с самого начала хотел заполучить Кэйтлин и что весь этот спектакль был разыгран только для того, чтобы подвести к такому финалу. Дрого дернул его за локоть.

– Что он там говорил о Кэйтлин?

Франк шагнул вперед. Присутствующие в любопытстве вытянули шеи.

– Геро не знал о моих отношениях с исландской женщиной. Правда состоит в том, что мы с Кэйтлин обручились в Новгороде.

– Вы помолвлены?

– Мы любовники.

Геро ахнул. Над толпой прокатился стон. Их эмир был публично унижен. Сулейман нахмурил брови. Он что-то сказал Вальтеру, отчего тот вздрогнул.

– И опять перед нами две разные истории, – с укоризной в голосе произнес Фарук. – Одна из уст грека, другая от вас. Какая из них правдива? Будьте осторожны, его превосходительство все равно узнает это.

Сулейман, прикрывая рот ладонью, начал тихо советоваться со своими помощниками. Члены отряда Валлона заговорили одновременно. Дрого требовал ответа, почему Сулейман упомянул Кэйтлин, Геро стал оправдываться, считая себя невольным виновником столь ужасного недоразумения. Перекрывая их голоса, заговорил Вэланд:

– Спросите Сулеймана, зачем ему нужны две пары кречетов.

– Потому что таково было его требование. Выбрось это из головы. Речь больше не идет о кречетах.

– Нет, я имею в виду, зачем ему, с практической точки зрения, четыре кречета? Спросите его. Ну давайте.

Валлон устало задал вопрос и передал Вэланду достаточно резкий ответ Фарука:

– Он говорит, что один кречет не поймает журавля.

– Ни один из его балобанов, пожалуй, не сможет этого сделать. Однако кречет способен убить почти все, что летает.

– Ты не можешь знать этого наверняка.

– Вы видели его только в клетке, а я в охоте, и могу сказать, что он смертоносен. В тот вечер, когда мы были на первой встрече, Геро сказал, что эмир собирался устроить со своим соседом состязание, чтобы выяснить, чей сокол лучше. Я держу пари, что мой кречет победит любую пару балобанов. Скажите ему об этом.