Текст книги "Соколиная охота"

Автор книги: Роберт Линдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 52 страниц)

XXIV

Он встал уже на следующее утро, а через день возобновил поиски обитаемых гнезд. Вскоре Вэланд исследовал все фьорды по обе стороны Красного мыса и нашел еще четыре гнезда. На этот раз поиски не были сопряжены с такими невероятными трудностями, как в случае с первым. К двум из них он подобрался снизу, а к остальным позволил Глуму спуститься на веревке. Но все птенцы были слишком молоды, чтобы их брать. Вэланд объяснил, что, если сокола забрать из гнезда до того, как он полностью оперится, он никогда уже не избавится от грубых инфантильных привычек. Лучшее время для изъятия птиц из гнезда, когда они уже покрылись перьями и готовы совершить свой первый вылет. Но даже тогда некоторые из них вырастают вспыльчивыми и жадными, они беспрерывно кричат, требуя пищи, и раскрывают крылья, сидя на кулаке, совершенно неприличным образом. Поэтому он предпочитает перелетных соколов, пойманных в ловушку в свою первую осень, когда вольные ветры окончательно делают их взрослыми.

Один как раз такой образчик влетел в его жизнь, когда сокольник возвращался от последнего обнаруженного им гнезда. Сидя в шлюпке, они гребли к выходу из фьорда с северной стороны Красного мыса. Спереди них висел плоский диск клонившегося к западу солнца, с правого борта падали длинные тени на покрытый ледником берег. Поверхность воды, густо усеянная кусками льда, была совершенно неподвижна. Покой нарушила стайка белых куропаток, пролетевших мимо лодки к другому берегу. Когда Вэланд заметил кречета, тот был в сотне ярдов позади куропаток и лениво взмахивал крыльями. Но вот он пронесся мимо белой молнией, и Вэланд увидел, что расстояние до куропаток сократилось уже вдвое. Кречет догнал стаю, когда та еще не достигла и середины фьорда, и схватил одну из птиц прямо на лету. Раскинув крылья, он описал полукруг и унес жертву, сжатую в лапах. Вэланд заметил, что он приземлился на скалистом выступе с ближней к морю стороны ледника.

– Высадите меня на берег.

Радульф застонал.

– Оставь его. У нас был трудный день, и я хочу есть.

– Я долго не задержусь.

Он сошел на берег и двинулся вперед, пока не увидел кречета ясно. Тот терзал и глотал свою добычу, потом распушил перья и задремал. Сокольник подошел ближе. Птица подняла одну лапу, не проявляя никакого страха в связи с его приближением. Вероятно, она никогда раньше не встречалась с человеком. Он остановился, когда уже мог различить четкие очертания ее маховых перьев на крыльях. Ее голова и грудь были девственно-белыми, а черные пятнышки на крыльях только оттеняли общую белизну. Вэланд придвинулся еще ближе, и сокол расправил крылья, приготовившись подняться в воздух. Еще один шаг, и птица взмыла, улетая в сторону через ледник.

Вэланд взобрался на ее наблюдательный пункт. Вокруг на камнях валялось множество костей ее жертв вперемешку с испражнениями. Он поднял сброшенное маховое перо. Крупные черные отметины на нем говорили о том, что кречету уже больше года, но он еще не такой дикий, чтобы не поддаться приручению. Сокольник взглянул через фьорд. Над бледно-зеленой талой водой, стекающей от ледника, порхали крачки. Над заливом пролетели утки. Каменистая возвышенность служила кречету одновременно и сторожевым постом, и столовой.

Он вернулся к своим товарищам и показал им перо.

– Я хочу поймать ее.

– Не очень хорошее место, – заметил Глум. – Здесь негде разбить лагерь. Сейчас тихо, но иногда шторм накатывает на ледник с такой силой, что ты и представить себе не можешь.

Вэланд осмотрелся. С дальней от моря стороны ледника радужный водопад разбивался о выступ, освещенный солнцем.

– Там, кажется, более защищенное место. Давайте посмотрим.

Радульф что-то бурчал, сдаваясь. Они с Вэландом уже провели вместе так много времени, что начинали друг друга раздражать. Сиз и Глум последовали за Вэландом на каменистый берег. Нагретая скала возвращала тепло. Иван-чай, дягиль и желтые маки рос-ли на гальке, а промежутки между валунами тесно оккупировала черника и карликовые ивы. Водопад дрожащей завесой падал в озерцо, вода из которого стекала бурлящим потоком. Под скалой сбоку от каскада нашлась пещера.

– Я расположусь здесь.

Глум высказал еще одно возражение:

– Если ты оставишь в сети наживку, лисы украдут ее.

Лисица в своей облезлой летней шубе крутилась неподалеку от них прямо сейчас. Вэланд принес клетку с шестью голубями внутри – он рассчитывал использовать их на корм кречету. Его взгляд блуждал по берегу, пока не остановился на обломках породы, прибитых ледником.

– Я не собираюсь использовать сеть.

Благодаря недолгим поискам они обнаружили естественное укрытие в виде нависшей над валунами плиты, под которой было свободное пространство в два фута высотой и достаточно длинное, чтобы вместить сокольника. Он влез туда сперва только ногами, чтобы удостовериться, что отсюда ему будет хорошо видно наблюдательный пункт кречета.

– Ты здесь замерзнешь, – сказала Сиз.

– Пустая трата времени, – недовольно проворчал Радульф. – Ты уже нашел достаточно кречетов.

Вэланд вылез из берлоги.

– Птенцов нельзя брать раньше конца следующей недели. Мы потратим здесь три дня.

Они выгрузили снаряжение и провиант, затем вытащили лодку на берег и привязали ее к камням. Поставив в пещере две палатки, они поели снаружи, наблюдая, как солнце заходит за Красный мыс и погружает скалы в красно-коричневый сумрак.

Вэланд был слишком взвинчен, чтобы спать. Еще до того как тени рассеялись вокруг сторожевого поста кречета, он растолкал Глума. Радульф и Сиз спали. Юный гренландец протер глаза и вышел из грота. Свинцово-серая туча повисла на вершине скал. Холодный ветер налетал с ледника и поднимал рябь на поверхности воды во фьорде.

– Неподходящий день для ловли кречетов.

– В плохую погоду они более жадные, – возразил ему Вэланд. – Он может появиться, как только я покажу приманку.

Ветер толкал их, пока они пробирались к укрытию. Вэланд улегся в нем, предварительно облачившись в свой спальный мешок. В руках он держал живого голубя. Вход он прикрыл плетеным ивовым щитом.

– Только не показывайся, – приказал он Глуму. – Подойдешь ко мне, когда солнце дойдет до западной точки.

– Солнца сегодня не будет. К тому времени ты превратишься в ледышку.

Глум был прав. Сокольник только-только устроился в засаде, как в его тело стал проникать идущий от земли холод. Он распространялся от руки, в которой был зажат голубь. Вэланд втащил его внутрь и стал ждать, когда появится кречет. Его пост оставался пустым, а небо темнело, и ветер усиливался. К полудню уже стало понятно, что вероятность поймать птицу равна нулю. Он уже приготовился выбираться наружу, когда его волосы встали дыбом от раздавшегося громоподобного рева. Порыв ледяного ветра с чудовищной силой и жутким шумом пронесся над его укрытием. Высунувшись наружу, он увидел, что поверхность фьорда стала ровной, покрывшись одеялом летучей пены. Вэланд обеспокоился. Если буря разглаживает даже волны, то человек тем более не удержится на ногах. Потом пошел снег, и Вэланда охватил настоящий страх. Метель гнала над ним белый снежный вихрь. Пойманный в ловушку, продрогший до костей, он ждал. Понятно, что такая сильная буря не могла продлиться долго.

Но она продолжалась весь день. Он уже начинал бредить теплом, когда пес просунул в его берлогу свою морду. Затем появилось укутанное лицо Глума с налипшими комьями снега на бровях.

– Тебе нужно выбираться отсюда.

Голубь издох. Вэланд так окоченел, что Глуму пришлось самому его вытаскивать из укрытия. Парень был привязан к псу, и сокольнику пришлось сделать то же самое. Они вслепую ползли сквозь заполняющую все вокруг белую массу. Только благодаря чутью пса им удалось благополучно добраться до пещеры. Радульф втащил их внутрь. Подбежала Сиз.

– Пес почувствовал, что ты в опасности, и завыл.

– Она заставила меня пойти за псом, – задыхаясь, сказал Глум. – Если бы я отказался, Сиз пошла бы сама.

Рядом с палаткой догорал костер. Глум протянул к огню руки.

– Сумасшедшие, – пробормотал он. – Безумцы.

Стуча зубами, Вэланд подошел к углям. Сиз взяла его руки в свои, и ее глаза округлились от ужаса.

– Как ледышки.

Она втащила его в палатку, подняла на себе шерстяные одежды, положила его ладони на свой голый живот и прижалась к нему спиной. Он лежал рядом с ней, а перед глазами все еще мельтешил снег. Радульф и Глум сгрудились позади него, словно испуганные животные, а снаружи завывал ветер с яростью чудовища, жаждущего получить жертву.

Постепенно рев бури утих. Вэланд проснулся от жуткой тишины. В своей правой ладони он почувствовал что-то мягкое и приятно успокаивающее. Он понял, что держит грудь Сиз. Он снял руку Глума со своей спины, сел и протер глаза, отгоняя от себя сон. Теплый свет проникал сквозь ткань палатки. Вэланд вышел из грота в золотую полночь. Берег был укрыт одеялом снега толщиной больше фута. Глянув через ледник, он увидел сидящего на своем пьедестале кречета. Тот застыл в неподвижности подобно изваянию.

Вылезший из пещеры Глум присоединился к нему.

– Пора уходить.

– Вы с Радульфом уходите. Вернетесь через три дня. К тому времени я поймаю кречета.

Глум покидал его с дурными предчувствиями, но Радульф был рад вернуться в компанию грубоватых, но добродушных гренландцев. Вэланд и Сиз провожали взглядами уходящую в айсберги лодку. Она обняла сокольника за талию и, взглянув на него, улыбнулась. Впервые с их первой встречи они остались наедине. Обернувшись, Вэланд увидел кречета, который по-прежнему сидел на своем возвышении, и подумал, что птица, должно быть, очень голодна после вынужденного воздержания, вызванного метелью.

– Идем со мной к укрытию. Если кречет увидит, что я пришел один, он поймет, что это ловушка.

По пути к засаде Вэланд заметил четыре или пять лисиц. Они представляли серьезную помеху. Он влез в берлогу и посмотрел снизу вверх на Сиз.

– Не забредай далеко от пещеры, – сказал он и, взяв пса ладонью за подбородок, добавил: – Позаботься о ней как следует.

Сиз удалилась. Кречет сидел, втянув голову в плечи. Сокольник потряс левой рукой, заставляя голубя забиться. Кречет не обратил на него ни малейшего внимания. Мимо протрусила лисица с леммингом в зубах. Она задержалась и посмотрела на голубя. Вэланд шикнул, и зверек понесся дальше. Несмотря на дополнительную одежду, он начал коченеть от холода. От солнечного света, отражающегося в леднике, болели глаза.

Внимание сокольника становилось рассеянным. Он замечтался о груди Сиз и ее тонкой талии, когда в поле зрения что-то промелькнуло. Он прищурился, чтобы лучше разглядеть. Пятно увеличилось в размерах и приобрело очертания кречета, планирующего к нему на полусложенных крыльях. Скорость его приближения была обманчивой. Уже с расстояния в пятьдесят ярдов было слышно, как свистит воздух, рассекаемый его крыльями. В пятнадцати ярдах от берлоги Вэланда птица растопырила перья на крыльях и, взмахивая ими в обратном направлении, опустилась на снег. Она явно нервничала, глядя на голубя. Потом посмотрела в сторону. Она никогда не видела такой добычи раньше и не понимала, почему та не улетает. В конце концов она решила, что это подходящая жертва, и подбежала к ней на полусогнутых ногах. Птица снова остановилась, и теперь, благодаря тому, что она была так близко, Вэланд смог рассмотреть даже чешуйки на ее шафранно-желтых лагах. Он зубами стянул рукавицу с правой руки, пока она, наклонив голову, вглядывалась во что-то над его засадой. Птица тряхнула головой и подпрыгнула, издав хриплый крик. Кончики крыльев чиркнули о снег, и она улетела. Вэланд зарычал и уперся лбом в землю Он был уверен, что кречет его не видел. Должно быть, его спугнула лисица.

И тут раздался удар камня о камень. У Вэланда пробежали мурашки по затылку. Лиса слишком легка, чтобы издавать такие звуки. Сиз, наверное, забеспокоилась о нем и пришла проверить, все ли с ним в порядке. Он подавил в себе раздражение и стал дожидаться, когда она объявится. Но никто его не окликнул, и шаги не возобновились. Инстинкт, появившийся у него во время жизни в дикой природе, подсказывал, что шевелиться не стоит. Он ждал. Звонкое эхо заставило его подскочить. Нет, просто треснул ледник. Вокруг по-прежнему стояла ничем и никем не нарушаемая тишина. Он лежал с полуоткрытым ртом и, всматриваясь вверх, вслушивался в безмолвие. Ледник загудел. Вэланд знал, что лед постоянно то сжимается, то расширяется, издавая тревожащие звуки. Удар, который он слышал, возможно, произвел упавший камень, освободившийся из тающего снега. Но почему тогда кречет обеспокоенно вскрикнул? Лежа в своей промерзшей берлоге, сокольник вспомнил рассказы Орма у костра о полярных великанах с телами из камня и льда, укутанными человеческими кожами.

Что-то фыркнуло. У Вэланда зашевелились волосы на голове. Он слушал, не решаясь сделать выдох, шея затекла. Голубь, парализованный страхом, лежал, раскинувшись, словно мертвый. Он быстро втащил его внутрь и осторожно просунул руку в спальный мешок, чтобы достать нож. Ремень перекрутился под ним, и ему никак не удавалось нащупать ножны. Сокольник приподнялся и провел рукой по поясу, нащупав наконец нож. Прежде чем он успел выхватить его, скрипнул снег. Он с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть, когда на вход наползла чья-то тень.

Вэланд занес нож. Рядом лежал лук, но пользы от него было мало. Снаружи опять что-то засопело. Такой звук издает хищник, вынюхивающий добычу. Он знал, кто там. Знал с самого начала, но боялся сам себе признаться.

Две огромные белые лапы опустились перед входом, почти полностью загородив свет. Медведь был на крыше засады сокольника. Еще две лапы спустились сверху. Медведь повернулся мордой к берлоге. Были видны только его гигантские лапы, покрытые желтоватым мехом, просвечивающимся против солнца. Мощные широкие ступни были оснащены черными когтями, длиной и толщиной не меньше большого пальца сокольника. В поле зрения появилась его раскачивающаяся из стороны в сторону голова. В ужасе Вэланд отпрянул к дальней стенке, стукнувшись головой о потолок. Медведь втиснул морду в укрытие и обдал сокольника вонючим от несвежей рыбы дыханием. Зверь зарычал, обнажая желтые клыки и черные десны. Сокольник вжался в камни. Челюсти медведя находились не более чем в футе от его лица. Он просунулся еще на несколько дюймов. Вэланд оглушительно закричал, и медведь, заворчав, подался назад.

Сокольник лежал, задыхаясь. Через секунду медведь просунул в укрытие Вэланда лапу. Скрежеща о камни когтями, он зацепил угол спального мешка. Зверь потянул его наружу вместе с сокольником. Вэланд уперся в стены. Медведь потянул сильнее, и мешок разорвался. Гагачий пух полетел наружу, кружась в солнечном свете. Медведь снова полез внутрь.

– Сюда! – крикнул Вэланд, бросая вперед голубя.

Жалкие попытки улететь были пресечены молниеносным ударом, и голубя не стало. Вэланд услышал, как его кости хрустнули подобно яичной скорлупе. Он понимал, что времени до того, как медведь возобновит нападение, у него очень мало, и использовал его, чтобы высвободиться из мешка. Он подтянул колени к подбородку и сжался в дальнем углу в эмбриональном положении. В укрытии опять появилась когтистая лапа. Прилипший к стене Вэланд с ужасом наблюдал, как она ощупывает пол его убежища. Все силы уходили на поддержание неестественно скрюченной позы, и сокольник понимал, что рано или поздно придется распрямиться, и тогда медведь дотянется до него.

Он поднял нож, дождался, когда лапа в очередной раз опустится на пол, и вогнал лезвие в ее плоть. Медведь взвыл и отдернул лапу прежде, чем сокольник успел вытащить нож. Вывернутый из его кулака, он взлетел и приземлился в снег перед выходом. Наступила длительная тишина. Ушел ли медведь? Нож лежал дальше вытянутой руки. Чтобы достать его, ему пришлось бы высунуть из укрытия голову и плечи. Он вспомнил, как стремительно медведь нанес удар голубю. Надо еще подождать. Суставы мучительно ломило. Вскоре он вообще не сможет пошевелиться. Вэланд вытянул ноги и, помогая себе руками, сменил позу. Затем, стиснув зубы от боли в затекших мышцах, он размял колени. По-прежнему никаких признаков присутствия медведя. Зверь получил от него болезненный укол. Должно быть, он удалился. Сокольник взглянул на поблескивающее на снегу лезвие. Если медведь ушел, то ему уже не нужен нож, однако без оружия сокольник чувствовал себя беззащитным.

Медведя здесь уже нет, в этом Вэланд был уверен. Он медленно наклонился вперед и уже собирался протянуть руку, когда услышал хруст, раздавшийся наверху. Он мгновенно отпрянул назад, перекатился на бок и посмотрел вверх. Медведь, забравшись на крышу, отгребал снег. Он скреб когтями камень, и сокольник понял, что зверь пытается его выкопать. Это же невозможно, сказал он сам себе. Крыша представляла собой цельную каменную плиту толщиной в один фут и более семи футов в длину, вмороженную в лед.

Он вспомнил, что рассказывал Орм о силе медведей, швыряющих через себя тюленя, как сельдь. И еще кое-что ему поведал гренландец. Белый медведь может вывернуть валун величиной с небольшой дом только ради того, чтобы добраться до мышиной поры. Вэланд в ужасе застонал.

Опустившаяся с крыши лапа зацепила край перекрытия. Потянув вверх, медведь одним движением заставил лед у основания плиты растрескаться. Зверь опять потянул, и плита, приподнявшись, съехала на несколько дюймов, а затем рухнула вниз. Вэланд мог видеть часть бока медведя в открывшийся просвет. Еще один такой рывок – и он будет открыт, как какая-нибудь беспомощная личинка. Он схватил лук и заревел, как кричали, должно быть, люди, еще не научившись говорить. Крыша еще дальше косо сползла и сторону, и по сквозняку, который Вэланд ощутил у ног, стало понятно, что они уже открыты. Медведю даже не придется его вытаскивать, он начнет пожирать его заживо, начиная с ног. Времени раздумывать не было. Продолжая вопить, он быстро потащил себя на локтях к выходу.

Попытался встать на ноги, потерял равновесие, упал, скользя по снегу на четвереньках. Подпрыгнув, он развернулся, отталкиваясь луком. Медведь находился всего в футе от него, но смотрел почему-то в другую сторону и в недоумении медленно мотал головой. Пес! Он свирепо оскалился и зашелся в неистовом лае. Вэланд попятился, и медведь, повернувшись, уставился на него. Сокольник замер. Зверь бесконечно долго смотрел на него, затем опять повернул голову в сторону пса. Вэланд, отходя назад, нащупал стрелу в колчане, но выронил ее.

Пес кидался вперед и резко останавливался перед медведем. Не прекращая лаять, он совершал неистовые броски и отступления. Медведь зарычал и бросился ему навстречу. Пес отскочил в сторону, завлекая зверя. Сокольник достал еще одну стрелу и приготовился поставить ее на тетиву, когда увидел бегущую к нему Сиз.

– Назад! – заорал он, но она как будто не слышала его.

Пес метнулся за спину медведю и укусил его за ляжку. Зверь быстро развернулся и махнул лапой, едва не задев отскочившего в сторону пса. Медведь встал на дыбы, и только теперь, увидев, как он горой навис над его огромным псом, Вэланд оценил колоссальные размеры зверя. Пес метался вокруг него, уворачиваясь и делая ложные выпады, а медведь, опустившись на все четыре лапы, по-скакал в направлении к Сиз.

– Беги! – крикнул Вэланд.

Он вскинул лук и прицелился, понимая, впрочем, что вероятность убить медведя одной стрелой ничтожна. Пес кинулся наперерез и остановился перед ним, изогнувшись дугой и втянув голову в плечи. Сиз стояла всего в нескольких ярдах позади него. Она наклонилась, взяла пригоршню снега и бросила. Ее беспомощный бросок не достиг даже пса.

Вэланд прицелился медведю повыше плеча и выстрелил. В этот момент медведь вдруг развернулся, и стрела пролетела, едва зацепив его бок. Зверь сутуло поскакал к воде, преследуемый псом. Добежав до берега, он нырнул, оставляя за собой клином расходящиеся волны. Опираясь на лук, сокольник опустился на землю. Затем он поднял глаза. Сиз стояла там же, где он ее видел в последний раз. Пользуясь луком как клюкой, он с трудом поднялся на ноги. Они медленно двинулись навстречу друг другу, еще не веря, что все уже закончилось.

– Слава Богу, ты пришла, – сказал Вэланд. – Еще бы одна секунда, и…

Он глубоко вздохнул и уставился невидящими глазами в небеса.

– Это пес. Я собирала дрова для костра, и он был со мной. Потом он ощетинился и рванулся прочь.

Вэланд склонился, тяжело дыша. Сиз обняла его.

– Не плачь, медведь уплыл.

Сокольник махнул рукой, продолжая издавать странные всхлипы.

– Я не плачу.

Сиз склонилась, заглядывая ему в лицо.

– Что смешного?

– Ты, – ответил он, рыдая, – бросала снежки в медведя!