Текст книги "Соколиная охота"

Автор книги: Роберт Линдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 52 страниц)

XVII

Вэланд проснулся на рассвете унылого серого утра, чувствуя тошноту и озноб. Он лежал, слушая, как в вантах [39]39
  Ванты – канаты, поддерживающие мачту парусного судна со стороны бортов.


[Закрыть]завывает ветер. Кого-то рвало. Закутавшись в одеяло, он стоял, ухватившись за борт, и, щурясь, глядел на нескончаемые барашки. Вокруг не было видно ни земли, ни паруса. Они по-прежнему шли на северо-восток, раскачиваясь на волнах под потоками дождя. Вонь дегтя, сала и блевотины вызвали в нем приступ тошноты. На лбу сокольника выступил холодный пот, и он, вцепившись обеими руками за планширь, вырвал за борт. Когда ему полегчало, он повернул голову, чтобы посмотреть, кто еще стал жертвой морской болезни. Это был Валлон, замерший в такой же жалкой позе, как и он.

В этот день от тошноты страдали все, за исключением Снорри и Сиз. Ее начали брать в море, как только она научилась ходить, и сейчас девушка радостно порхала, словно жаворонок. Несмотря на свои мучения, Валлон не освободил себя от работы и другим сачковать не позволял. Во время стоянки корабля на болотах стыки в обшивке местами разошлись, и Вэланд в свою очередь спустился в трюм вычерпывать воду и конопатить щели просмоленной шерстью. Он двигал балласт, размещая его в правильном порядке, и помогал крепить такелаж. По распоряжению Валлона Снорри и Радульф обучали всех основам мореходного дела. Вэланд освоил азы обращения с парусом, научился уменьшать и увеличивать его площадь, управлять им при боковом ветре. Когда наступил вечер, его все еще мутило от качки, и он, не поужинав, повалился посреди корабля прямо в мокрой одежде. Но без теплой шерсти пса под боком он спал плохо. Охваченный дрожью, Вэланд проснулся под пологом звездного неба. Ветер переменился, принося сухие прохладные воздушные массы с востока. Пса рядом не было. Он сел и тихонько свистнул.

– Он здесь, со мной.

Вэланд подошел к краю трюма. Для ночлега Сиз выделили место под кормовой палубой. Ее глаза сияли бледным отблеском звездного света. Она захихикала.

– Он захотел погреться у теплого тела.

– Хорошо, пусть останется с тобой.

– Ты замерз. Почему бы и тебе сюда не спуститься? Мне нужно с тобой поговорить.

Вэланд оглянулся.

– Нет, меня может стошнить.

Сиз зевнула.

– Бедный Вэланд. Ну, тогда спокойной ночи.

Впереди была целая ночь. Как же поступить с Сиз? Этот вопрос не давал ему покоя. Безусловно, она не может отправиться с ними в такое опасное путешествие, но что же тогда с ней делать? Меньше всего его прельщала перспектива остаться на чужом берегу с девушкой, которую он почти не знает. Сокольник поморщился, вспомнив свой дурацкий ультиматум, сделанный Валлону. Эта глупая выдумка про обещание. Никаких обещаний он ей не давал. Он при этом думал о своей сестре, но Сиз не его сестра. Вэланд смотрел на звезды, медленно передвигающиеся по своим орбитам, и понимал, что он должен ее оставить. Когда Вэланд заявил Валлону о своем решении, он говорил по-французски. Сиз не могла понять того, что они обсуждали, поэтому он как будто и не нарушит своего слова. Она должна понять, что ей не место на корабле. Жестокостью было бы оставить ее здесь. Спасая девушку от нормандцев, он подвергал свою жизнь опасности. Она не может ожидать от него чего-то еще. Чем больше он размышлял на эту тему, тем больше соглашался с Валлоном. Нужно высадить ее на берег при первом же удобном случае. Окончательно решив, что ему надо сделать относительно Сиз, Вэланд завернулся в одеяло и улегся на бок.

Проснувшись на следующий день, он чувствовал себя так, будто заново родился. Валлон позволил ему проваляться допоздна, и солнце, стоявшее уже высоко, согревало ему лицо. Морская болезнь прошла, в голове прояснилось. Вэланд сел. Мелкие брызги пылью взлетали над носом корабля, играя радугами. Вода журчала, ударяясь о борта. Он видел, как слегка изгибается палуба, когда «Буревестник» переваливается через волну. Снорри утверждает, что корабль почти как живое существо. Сокольник встал и оперся о дубовый форштевень, к которому, возможно, прикасался и его дед. Стайка дельфинов сопровождала корабль, штопором вертясь в бурлящей воде, двое из них оседлали волны, расходящиеся от носа «Буревестника».

Позади себя сокольник услышал тихие шаги. Он обернулся, и улыбка сошла с его лица. Сиз подбежала с миской похлебки. Она исполняла все свои обязанности бегом, почти беззвучно ступая босыми ногами. Ее волосы теперь были коротко подстрижены, что только подчеркивало ее девичьи черты лица. И мужская одежда, которая была на ней, едва ли могла кого-то обмануть.

Вэланд принял из ее рук миску. Сиз кивнула, улыбнувшись. Сокольник скрепя сердце произнес:

– Мы пристанем к берегу через день-другой.

Она чуть приоткрыла рот, внимательно глядя на него своими огромными глазами. У нее был вид ребенка, всеми силами стремящегося угодить.

– Ты сойдешь на берег.

– С тобой?

– Нет. Конечно нет, я продолжу путь в Исландию.

Ее глаза наполнились ужасом. Она отошла на несколько шагов назад. Пес, который всюду следовал за ней, выжидающе уставился на Вэланда.

– Мы дадим тебе денег. Тебе не нужно будет возвращаться на болота. Ты можешь поехать в Норвич.

– Я не хочу ехать в Норвич. Я хочу остаться с тобой.

– Ты не можешь. Наше путешествие продлится не один месяц. Подумай, тебе пришлось бы провести их на корабле в обществе незнакомых мужчин.

Она оглянулась на палубу.

– Я не возражаю.

– Зато возражаю я.

Ее губы задрожали.

– Я думала, что нравлюсь тебе. Иначе зачем бы ты меня спасал?

– Потому что тебя убили бы нормандцы. Но это не значит, что я должен теперь всегда о тебе заботиться. И дело не только во мне. Все хотят, чтобы ты покинула корабль. Ты всем мешаешь. Ты – обуза.

– Почему?

Вэланд хлопнул ладонью о планширь.

– Ты поёшь, сама того не замечая. Меня это просто бесит.

– Радульфу нравится. Он говорит, что это напоминает ему о доме.

– И смеешься, когда совсем не смешно.

– Ты о чем?

– Например, вчера, когда Валлон учился опускать рею, а та, вывернувшись, ударила его по спине.

– Но этобыло смешно.

– Нет, не смешно. Его перед тем наизнанку выворачивало от морской болезни. И вообще, нельзя смеяться над командиром.

Сиз глянула на свои босые ступни, слегка пошевелив большими пальцами.

– Извини, я больше не буду петь и смеяться.

Вэланд проглотил ком в горле.

– Это ничего не меняет. Ты сойдешь на берег.

Ее лицо исказилось от обиды, и она, быстро развернувшись, убежала. Пес последовал за ней. Все прекратили работу, следя за происходящим. Валлон приказал продолжать заниматься делом. Вэланд ухватился за форштевень, испытывая мучительную тяжесть на сердце.

– Придется возвращаться на сухари и воду, – сказал Валлон, выбрасывая за борт остатки холодного малосъедобного ужина.

Сиз сидела в трюме вместе с псом, и никто ее не видел после их с Вэландом объяснения.

Валлон окинул взглядом присутствующих. Собрались все, кроме Снорри. Он ел в одиночестве у рулевого весла.

– Завтра мы попытаемся нанять людей в экипаж. Снорри говорит, что еще до рассвета будет земля. Если ветер не изменится, мы пристанем где-то недалеко от залива Хамбер.

– Не сомневаюсь, что там нас будет ждать Дрого, – сказал Радульф. – Он разошлет дозоры по всему побережью.

Валлон кивнул.

– Он знает, что мы не решимся зайти в порт. Он может догадаться, что мы попытаемся набрать людей в одном из рыбацких поселков. Скорее всего, в самых крупных он поставит дозоры и снарядит разъезды для патрулирования всех остальных. Лучшее, что мы можем предпринять, – это попробовать взять пару человек не в прибрежном поселении, а в глубине суши, куда мы немного проедем. Снорри знает несколько подходящих деревушек к югу от Хамбера. Мы проберемся туда до света.

Валлон взглянул на Вэланда и Радульфа.

– Полагаю, вы справитесь вдвоем?

Радульф пытался вытащить кусок хряща, застрявшего между зубами.

– Привести двоих, вы хотите сказать.

– Не думаю, что вам удастся найти добровольцев.

«Буревестник» покачивался на небольших волнах в миле от берега. Над головой в ночной тьме сновали чайки. Англия отсюда выглядела тонкой черной полоской под звездным небом. Разрыв в береговой линии указывал на залив Хамбер. Вэланд мог разглядеть длинную косу, отходящую от его северного берега.

– Деревня находится примерно в миле от побережья, – пробормотал Снорри. – Крестьяне еще до света выйдут в поля.

Валлон обернулся.

– Готовы?

Сокольник кивнул, чувствуя стеснение в груди.

– Ни в коем случае не рискуйте. Если что, попытаемся в другой день. Мы будем стоять на якоре столько, сколько сможем. Если вы не вернетесь к ночи, я буду считать, что вас схватили.

Вэланд и Радульф обменялись взглядами и подхватили свое оружие. Снорри взял Валлона за руку.

– Девчонку не забудьте.

Вэланд глянул на корму. Сиз вышла из трюма и теперь стояла на палубе с собакой. Валлон вытащил кошелек.

– Дай ей денег.

Сокольник уставился на монеты.

– Ты говорил, что уладил этот вопрос, – сказал Валлон.

– Уладил. То есть я думал, что уладил.

Сиз в волнении грызла пальцы. Пес сидел рядом, выпрямившись в напряженном ожидании.

– Тогда в чем же дело?

– Она не хочет уходить.

– Чего она хочет или не хочет – не имеет значения. Ты решил, и на этом точка.

– Я подумал…

– Теперь поздно уже думать. У нас времени в обрез. Веди ее.

Вэланд отвел взгляд в сторону. У Валлона заходили желваки на щеках.

– Радульф, сажай девчонку в лодку.

Германец глянул на Вэланда.

– Капитан…

– Радульф, – тихо сказал Валлон, – приведи девушку.

Бросив еще один взгляд на сокольника, Радульф двинулся в сторону Сиз. Но прежде чем он прошел три шага, пес вскочил на ноги. Громоподобный рык сотряс его грудь. Радульф остановился.

– Я, пожалуй, не рискну, капитан. Только Вэланд может к нему подойти, когда он злится.

Франк беззвучно выругался, вытащил меч и шагнул вперед. Пес прыгнул вперед, из разверстой пасти потекла слюна.

– Не надо! – крикнул сокольник.

Валлон обернулся, лицо потемнело от гнева.

– Веди девчонку, иначе придется мне.

– У меня не получится. Я не могу ее бросить. Я собирался, но не могу.

– О Боже, если она тебе дорога, ты должен первый настаивать на том, чтобы высадить ее на берег.

– Я знаю. Но ничего не могу поделать.

Тяжело дыша, Валлон подошел к нему.

– Так что, начинаем все сначала? Если девушка уходит, то уходит вместе с тобой.

– Я не хочу уходить.

Дыхание Валлона выровнялось, на лице отразилось спокойствие. Он взглянул на бледнеющее небо и вложил меч в ножны.

– Скоро рассвет, вам нужно идти.

Вэланд шагнул ему навстречу.

– Это значит, что…

– Иди!

Снорри подскочил к Валлону.

– Но вы же обещали!

Валлон отпихнул его в сторону. Радульф сгреб сокольника. Они прыгнули в лодку. Когда Радульф отталкивался, пес прыгнул и бухнулся в лодку тоже. Они принялись грести к берегу. Взглянув на корабль, Вэланд увидел, как Сиз перебежала на корму и, ослепительно улыбнувшись, радостно махнула ему рукой.

Лодка со скрипом уткнулась носом в галечный пляж, и они вытащили ее на берег, за линию, куда прибой нанес бурых водорослей. После трех дней, проведенных в море, у Вэланда чуть дрожали ноги, что немного пугало. Отсюда он мог разглядеть только очертания кнорра. Сокольник приказал псу сторожить лодку, и они двинулись вглубь материка. Трава под ногами была укрыта сизым покрывалом росы, и их шаги оставляли на ней черные следы. Когда они подошли к общественному выгону, в зарослях кустарника уже заливались птицы. Через луг протекала тихая речка. Сама деревушка пряталась за вязовой рощей. В ветвях деревьев громко трещали сидящие в гнездах грачи. Вэланд сел, привалившись к стволу ивы. Радульф отрезал ломоть хлеба и протянул ему.

Сокольник покачал головой. Радульф не спускал с него взгляда.

– Не трудись, – сказал ему Вэланд. – Все, что ты можешь сказать, Валлон уже сказал.

Радульф принялся жевать.

– Я знаю тебя с тех пор, как Вальтер притащил тебя из лесу. И со дня появления этой девочки ты словно в воду опущенный. Никогда не видел, чтобы какая-нибудь девушка на тебя производила такое впечатление. Ты только взгляни на себя. Не ешь, не спишь. С тобой дела плохи, мой друг.

Вэланд наблюдал, как деревья из черных постепенно становятся зелеными. Где-то пропел петух.

– Я себя ужасно чувствую.

– Есть только одно средство. Выкинь ее из головы, пока не стало слишком поздно, и скоро ты о ней забудешь. Она, конечно, милашка, тут я согласен с тобой, но в следующей деревне тебя поджидает не хуже. Такому красавчику, как ты, даже не придется платить за свои удовольствия.

Вэланд вырвал пучок травы.

– Такая, как она, не пропадет, – продолжил Радульф.

– Я знаю. Я принял решение, но когда дошло до дела, у меня не хватило духу.

Радульф перестал жевать и взглянул на Вэланда так, будто увидел его впервые. Он слегка стукнул сокольника коркой по руке.

– Она тебя приворожила.

Вэланд был готов поверить во что угодно.

– Ты думаешь?

– Я не думаю, я знаю. Только ведьма могла заставить тебя прыгнуть в море навстречу нормандской армии. Она и пса околдовала. Смотри, он ведь ходит за ней по пятам. Как ягненок. А ее глаза? Нечистая сила.

Вэланд отбросил траву в сторону. За спиной у них уже вставало солнце, оно осветило в небе тонкую полоску облаков. Где-то вдали сонно куковала кукушка. Радульф откинулся на спину и сложил руки на животе.

– Я знал одного парня, который влюбился в ведьму. Самая красивая девушка, которую он когда-либо встречал, такая же, как твоя Сиз, только чуть более в теле. Ну, не важно. В общем, она пустила его в свою постель и доставляла ему любые удовольствия, которые он только мог пожелать. В конце концов он, довольный, лежал на спине, а его любимая в его объятиях. И ты знаешь, что произошло потом?

– Что?

Радульф сел прямо.

– Прямо у него на глазах кожа с ее черепа стала слезать, а от ребер начала отваливаться плоть. Вместо красавицы на его груди лежал разлагающийся труп, внутри которого копошились черви и личинки.

Вэланд в ужасе уставился на германца. Стряхнув крошки с бороды, Радульф сказал:

– Сюда кто-то идет.

Сокольник перевел взгляд. Бледный оборванный паренек неспешно шел в их направлении, озираясь по сторонам так, будто вокруг него творились многочисленные чудеса. Он зашел на поле прорастающей ржи и хлопнул в ладони. Несколько овсянок перелетели на ближайшие кусты. Сделав еще несколько беспорядочных хлопков, мальчишка снова украдкой огляделся и передвинул пару межевых камней, обозначающих границы надела. Затем он побрел к зарослям кустарника и двинулся вдоль них, время от времени раздвигая ветки в поисках птичьих гнезд.

Радульф нетерпеливо встал.

– Где же остальные бездельники?

Зазвонил колокол.

Германец хлопнул себя по колену.

– Вот мы дураки! Сегодня же воскресенье. Все в церкви.

Он хохотнул.

– Оно и к лучшему.

Они шли по улочке, с обеих сторон застроенной домами с высокими двухскатными крышами, с огородами спереди и огороженными дворами позади. Коровы, жуя сочную весеннюю траву, глядели на них сонными глазами. Наступила пора цветения, яблони и айва стояли, покрытые белым и розовым цветом. Дети с ведрами воды или травой для скотины разбегались с визгом, завидев чужаков. Но, отбежав на безопасное расстояние, останавливались и принимались их рассматривать, прикрывая глаза ладонями. Ребятня следовала за ними, самые старшие и смелые выпячивали грудь и болтали руками, изображая походку Радульфа. Когда Вэланд и германец подошли к церкви, их уже сопровождал довольно многочисленный эскорт.

Сквозь ряд темных тисов Вэланд увидел каменный неф и квадратную колокольню с треугольными сводами и стрельчатыми окнами. На траве перед церковью мирно паслись овцы.

– Ты что же, полагаешь, нам не нужно дожидаться окончания службы? – спросил Вэланд.

– Я все сделаю сам. Не забывай, мы имеем дело со свинопасами, которые дальше местного рынка нигде не бывали. Нет необходимости напрягать их мозги рассказами об Исландии или пути из варяг в греки.

Стащив с головы шапку, Радульф шагнул к дверям. Вэланд нырнул за ним, осеняя себя крестным знамением. Солнечный свет, льющийся в окна, падал на прихожан, столпившихся по обе стороны от прохода; некоторые стояли прямо, иные – привалившись к колоннам, но большинство преклонило колени на устланный камышом пол. Глядя на селян, можно было подумать, что они дремлют. Двое мужчин, стоявших сзади, заметили вошедших чужаков и, толкая соседей локтями, сообщили им новость, быстро облетевшую присутствующих. Вскоре все прихожане повставали с колен и, не таясь, глазели на вновь прибывших. Радульф приложил палец к губам. Только священник у алтаря не заметил их появления. С закрытыми глазами и слегка запрокинутой головой он продолжал еле слышно бормотать молитвы. Вэланд поднял глаза к потонувшим в сумраке сводам. Его взгляд скользил по настенным росписям, изображающим картины Страшного суда и Христа во славе, одесную [40]40
  Одесную (устар.),т. е. по правую сторону чего-либо, справа; ошуюю – по левую сторону чего-либо, слева; тогда сила ангела становится одесную от хозяина, а сила дьявола – ошуюю. (Примеч. ред.)


[Закрыть]– праведники с крылами, подобными ангельским, ошуюю – грешники, нагие и устрашенные. Под ними, в котле с кипящей смолой, находились проклятые на вечные муки. Он вспомнил о своих родственниках, покоящихся в безымянных могилах.

Бормотание прекратилось. Священник взглянул на свою паству с раздражением.

– В свое последнее посещение, – сказал он, – ваш мирской господин жаловался мне на ваш приход. Он горько сетовал на грех лености, в который многие из вас впали.

Радульф толкнул Вэланда.

– Черт, кажется, он собирается начать читать проповедь. Смотри внимательно.

Германец, топая, пошел по проходу к алтарю. Священник вздрогнул от неожиданности.

– Ты кто такой?

– Отойдите в сторону. Я прочитаю проповедь и сберегу не только души грешников, но и время.

Радульф развернулся.

– Леность, – сказал он, и его звучный голос наполнил помещение церкви до самых сводов. – Леность – это главный враг предприимчивости и губитель выгоды. Я и мой товарищ посланы нашим командиром, чтобы нанять двух или трех смелых парней для прибыльного предприятия. Нам нужны сильные и решительные люди, желательно с опытом боевых действий и морских путешествий. Мы выбрали этот приход, потому что слышали, что тут живут настоящие храбрецы.

Наблюдая за происходящим от дверей, Вэланд качал головой. Со своим экзотическим чубом и спутанной бородой, в заскорузлой кожаной куртке, Радульф производил впечатление случайно уцелевшего солдата из какой-то побежденной варварской орды. И воняло от него, как от хорька.

Радульф звякнул монетами.

– Полпенни за день службы, включая дни отдыха и праздники, плюс, – прибавил он, подняв ладонь, будто благословляя присутствующих, – полное содержание. Вам не придется тратить ни пенни из вашего заработка на питание и ночлег.

Он проделал свой трюк с исчезающей монеткой.

– Но и это еще не все. Вся прибыль, полученная от торговли, будет честно поделена на всех. Каждый получит свою долю. Я прав, Вэланд?

Прихожане обернулись и вылупились на сокольника.

– Вас ждет приличная оплата и хорошее обращение.

– Слыхали? Слово настоящего англичанина.

Радульф широко улыбнулся, обнажив зубы.

– Само собой, мы не берем абы кого. У нас высокие требования, но для двух-трех человек, не боящихся настоящей работы, это хороший шанс подзаработать.

Прихожане, кивая друг другу, начали обмениваться мнениями. Вэланд уже было подумал, что Радульф удачно провернул дело.

– Куда вы направляетесь? – спросил кто-то из толпы.

– К сбору урожая точно не вернетесь. Но больше вам не придется пахать в поле, с вашей-то кучей заработанного серебра.

– Куда?

– На север.

– Куда именно на север?

Радульф уставился на вопрошающего.

– Оркнейские острова.

Селяне выпячивали нижнюю губу и пожимали плечами.

– Это с другой стороны залива? – спросил один из них.

– Конечно, с другой, балда, – фыркнул кто-то в ответ. – С этой стороны Хамбера нет Оркнейских островов.

– Это к северу от Хамбера, – подтвердил Радульф. – Не очень далеко.

В открытую дверь влетела ласточка, едва не стукнувшись о голову Вэланда, и быстро нырнула в гнездо под крышей.

Радульф перебрасывал монету из ладони в ладонь.

– Полпенни в день и часть всей добычи.

Селяне размышляли над этим, словно философы над труднейшей проблемой мироздания. Никто не вышел вперед.

– Вы что, настолько довольны вашей жизнью? – вопрошал Радульф. – Ваш лендлорд очень хорошо с вами обращается?

– Он обращается с нами как с вербой! – выкрикнул кто-то сзади. – Он думает, что чем больше нас стрижет, тем лучше прирост.

Смех сменился новыми жалобами.

– Он берет с нас налог не только, когда мы женимся, но и когда умираем.

– Он запрещает нам молоть зерно дома и заставляет возить на его мельницу…

– …где мы ждем по три дня, чтобы потом получить муку из прошлогодних заплесневелых остатков.

Радульф распростер руки в проповедническом порыве.

– Братия! Пришло время скинуть хомут с ваших вый. Пора утолить ваши дольние страдания.

Он шагнул к одному из недовольных, крепкому мужчине лет тридцати.

– Ты мне нравишься, за словом в карман не лезешь. Если не ошибаюсь, ты был в деле.

– Воевал в ополчении короля Англии в Стамфорде.

– Я так и знал. Как раз таких крепких парней мы и ищем.

Мужчина покачал головой.

– У меня жена, трое малых детей и старуха мать на руках.

– Вот и подумай, каким состоятельным ты к ним вернешься.

– Не могу, я привязан к своему полю.

– Никто не привязан. Давай, отряхни прах со своих ног.

– Оставь ты его, – сказал Вэланд.

Радульф бросил на товарища сердитый взгляд и подступился к другому крестьянину.

– Ну а ты что?

Человек поскреб свое колено и заговорил еле слышно. Радульф приложил ладонь к уху.

– Что-что?

– Он говорит, что некому будет присматривать за его пчелами.

Радульф дернул себя за чуб.

– Боже праведный, с этого толку как с козла молока.

Он переходил от одного к другому, получая отказы под похожими предлогами. Германец в изумлении вытаращил глаза.

– Как? Никто из вас не желает? Ваши праотцы-викинги сейчас переворачиваются в гробу. Ну что ж, продолжайте думать о свекле, считайте стога сена и проживите всю свою жизнь, глядя волу в задницу, хлюпая дырявыми башмаками в грязи, чтобы хоть как-то прокормить своих голодающих домочадцев.

– Я пойду.

Радульф встрепенулся.

– Покажись.

Из толпы, прихрамывая, вышел высокий, тощий работяга в домотканой одежде, превратившейся в обноски и протершейся на коленях и локтях. Руки с большими ладонями нелепо болтались у него по бокам.

Радульф оглядел его с сомнением.

– И кто ты такой?

– Гаррик. Вольный человек, вдовец. Вся моя родня умерла, и я тоже отправлюсь скоро вслед за ними, если не уйду отсюда, потому что у меня слишком мало земли, чтобы прокормиться.

Радульф обошел вокруг крестьянина, оценивающе его оглядывая.

– Ты хромой. В бою пострадал?

В толпе засмеялись.

– Свалился с дерева еще мальчонкой. Всю жизнь нашего бедного Гаррика преследуют напасти и неудачи.

Радульф отодвинул его в сторону.

– Извини, но нам нужны здоровые мужчины.

– Дай я на него взгляну, – сказал Вэланд.

– Валлон нам спасибо не скажет, если мы наймем пугало огородное.

– Веди его сюда.

Радульф прошагал с Гарриком к двери. Каждая его черта вопиюще свидетельствовала о голоде и непосильном труде, но, как ни странно, его запавшие серые глаза сияли жизнерадостным светом.

Вэланд почувствовал к нему неопределенное расположение.

– Ты болен?

– Если голод – это болезнь, значит, я смертельно болен.

Вэланд улыбнулся.

– Покажи руки.

Гаррик вытянул свои почерневшие, все в мозолях ладони, каждая величиной с лопату.

– Путешествие будет трудным.

– Оставаться здесь еще труднее. Я доел остатки прошлого урожая еще до Великого поста.

– Он нам подойдет, – сказал Вэланд. – Найди еще одного, и мы можем возвращаться.

Радульф обратил взор вглубь церкви.

– Сам архангел Гавриил не смог бы заманить этих упрямцев в райские врата. Я сейчас возьму любого, которого захочу.

– Мы не должны отнимать кормильцев у их семей, – возразил ему Вэланд.

– Ты слышал, что Валлон сказал? Хватайте их и тащите. Мы не можем до бесконечности ждать, пока эти мужланы на что-то решатся.

Мальчишки перед церковью закричали и запрыгали, показывая пальцами на всадника и двоих пеших, спешащих за ним через поля. Вэланд вышел из церкви и, сделав несколько шагов, спросил у Гаррика:

– Кто это такие?

– Дэгмунд, управляющий поместьем, со своими мордоворотами – Айкеном и Брантом. Наш бич и наша беда.

Вэланд приставил к глазам ладонь козырьком. Управляющий гнал, нахлестывая, мула прямиком через крестьянские посевы. Он подпрыгивал в седле, и вместе с ним взлетала вверх и вниз его похожая на миску для пудинга прическа. Двое пехотинцев в потертых кожаных доспехах рысили вслед за ним.

– Нам лучше не дожидаться их прихода, – сказал Гаррик.

Сокольник поднял лук и потянулся за стрелой.

– Они опасны?

– Дэгмунд – нет. Самое смелое, что в нем есть, – это его воротник, он сжимает горло вора день за днем. Грязную работу за него делают его псы.

– Местные?

– Нет, Дэгмунд не доверяет жителям поместья. Слишком много темных делишек ему приходится держать в тайне. Этих головорезов он нанял в Гримсби.

Прихожане вывалили из церкви поглазеть на предстоящее зрелище. Управляющий остановил мула перед кладбищем. Вид у этого толстого коротышки был совершенно не воинственный, несмотря на висящий у него на боку меч и дубинку в руках. Телохранители подошли, тяжело дыша, и стали по обе стороны от управляющего. Они неспешно счищали с башмаков комья грязи и старались не показывать, как запыхались по дороге сюда. При них были видавшие лучшие времена саксонские мечи с односторонней заточкой. Из их потрепанных кожаных стеганок [41]41
  Стеганка – доспех, сшитый из многих слоев ткани или кожи и набитый паклей, ватой или конским волосом.


[Закрыть]тут и там торчала набивка.

Дэгмунд провел ладонью перед глазами.

– Что я вижу? Что это? Незаконно вторгшиеся в поместье моего господина чужаки! Вооруженные нарушители порядка во владениях его королевского величества! Объясните, в чем дело.

Радульф обстоятельно сплюнул.

– Мы нанимаем людей для торговой экспедиции.

Управляющий выпучил глаза.

– Эти крестьяне – собственность моего господина. Каждый из них и принадлежащее им имущество находятся в полном его распоряжении.

– Он ничего не теряет.

Управляющий угрожающе взмахнул дубиной.

– Арестовать этих бродяг! Свяжите их. Каждый, кто поможет, будет на месяц освобожден от трудовой повинности.

Радульф оттопырил щеку изнутри языком.

– Какой учтивый господин, не правда ли?

– Я объявил тревогу. Солдаты в пути. Вас повесят, – заявил Дэгмунд, тыкая в германца дрожащим пальцем.

– Если они схватят нас, то сделают нечто гораздо худшее.

Один из телохранителей дотронулся до колена управляющего. Дэгмунд наклонился к нему, приложив ладонь к уху. То, что он услышал, заставило его вздрогнуть и выпрямиться. Он стал красным как рак.

– Это уголовники, члены банды, убившие в Норвиче стражников. Вот в каких преступлениях они повинны.

– Все верно! – выкрикнул Радульф, заставляя стихнуть ропот, поднявшийся среди селян. – Я перестал считать убитых нормандцев после первых двадцати.

Управляющий, нервно заморгав, добавил:

– За голову каждого из них назначено по десять шиллингов.

Радульф шагнул вперед.

– Ты, лживый мешок дерьма, вознаграждение было больше фунта две недели назад, и это еще до того, как мы потопили нормандский корабль. Сейчас за нас должны давать в два раза больше.

– Каждый, кто поможет сдать их властям, получит часть вознаграждения.

Дэгмунд пнул одного из своих солдат.

– Вперед, хватайте их.

Брант и Айкен двинулись к толпе. Радульф поднял свой арбалет и прицелился в управляющего.

– Останови их, иначе ты умрешь первым!

Дэгмунд так энергично замахал своим телохранителям, будто пытался потушить пламя. Вэланд тем временем рассматривал его прихвостней. Оба среднего роста, коренастые и краснощекие.

– Может, возьмем этих двоих?

Радульф хмыкнул.

– А что, можно.

Сокольник глянул, в каком настроении пребывает толпа. Глупо недооценивать крестьян. Он пошел вперед.

– На помощь! – заверещал управляющий, поспешно разворачивая своего мула.

Один из солдат выставил вперед меч. Вэланд остановился.

– Кто из вас Брант?

– Не говори ему, – сказал тот, что был справа.

Вэланд улыбнулся тому, что стоял слева.

– Ты, значит, Брант.

Брант незаметно кивнул. Он производил впечатление простодушного парня.

– Мы направляємся на север в торговое морское путешествие. Набираєм в команду людей, способных хорошо работать за хорошую плату. Ты и твой товарищ нам бы подошли.

– Что он говорит? – крикнул управляющий с безопасного расстояния.

– Сколько этот бурдюк платит вам?

– Не отвечай, – сказал Айкен. – Наживем себе неприятности.

– У вас уже неприятности.

– Четыре шиллинга за три месяца, – ответил Брант. – И мы еще не получили деньги за прошлый квартал.

– Идите к нам, и вы будете получать в два раза больше, плюс к этому доля от всех прибылей. Радульф, покажи им.

При виде серебра Брант облизнулся и искоса глянул на своего товарища.

– Пустые обещания, – сказал Айкен. – Как только ты попадешь на их корабль, они их сразу забудут. Будешь пахать на них, как вол, и получать пинки, как паршивая дворняга.

– А что сделает с вами ваш начальник, когда мы уйдем с Гарриком? Ты об этом подумал?

Управляющий подъехал ближе.

– Не слушайте их. Выполняйте свои обязанности, и я вам прощу сегодняшние нарушения.

– Вы кому больше верите, ему или мне? – спросил Вэланд.

– Он прав, – сказал Брант, обращаясь к Айкену. – Если мы их сейчас не схватим, то нам конец.

Айкен отвел взгляд в сторону и выпятил подбородок.

– Наш корабль ждет, – сказал Вэланд.

Брант тронул Айкена за руку. На лице его отразилось волнение.

– Идем с ними, попытаем счастья.

Айкен уставился в землю и отрицательно помотал головой. Брант захохотал.

– Тогда я пойду один.

Он окинул взглядом все вокруг, как будто стараясь получше запомнить окружающее, глубоко вздохнул и шагнул к Вэланду. Обернувшись, он посмотрел через невидимую черту, которую только что переступил.

– Я вернусь богачом. Вот увидишь.

Айкен поднял голову.

– Половина нормандской армии охотится на этих пиратов. Тебя не будет в живых уже к следующему воскресенью.

Дэгмунд тряс кулаком и вообще выглядел так, будто с ним вот-вот случится припадок.

– Больше нам здесь делать нечего, – сказал Вэланд Радульфу. Они начали потихоньку отступать. Прихожане смотрели на них с торжествующим видом. Они уже дошли до кладбищенской ограды, когда управляющий, пришпорив мула, налетел на Айкена и обрушил на него град болезненных ударов своей дубины.