Текст книги "Соколиная охота"

Автор книги: Роберт Линдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 52 страниц)

XLIV

Геро держал обмякшего Ричарда на руках. Валлон отпихнул рабов в сторону, чтобы подойти к ним. Ричард делал быстрые неглубокие вдохи и выдохи, прижимая ладонь к левой стороне груди. Геро осторожно повернул его, показывая франку стрелу, вонзившуюся ему в спину. Она торчала рядом с позвоночником, оставив снаружи только несколько дюймов до оперения. Валлон убрал ладонь Ричарда с грудной клетки. Наконечник не вышел с обратной стороны. Франк приподнял подбородок нормандца, вглядываясь ему в лицо. Зрачки юноши были расширены, изо рта стекала струйка окровавленной слюны. Валлон потер руками себе глаза и перевел взгляд на Геро. Любые слова были излишни. Они оба понимали, что рана смертельна.

– Нам нужно пристать к берегу. Чем быстрее я его прооперирую, тем выше его шансы, – сказал сицилиец.

Валлон взглянул на галопирующих по берегу степняков, чьи силуэты вырисовывались на фоне светлеющего неба.

– Мы не сможем высадиться, пока не оторвемся от половцев.

– Я не могу лечить Ричарда в лодке. Мы будем в безопасности на острове Хортица. Кочевники туда не проберутся без лодок.

Его скалистый мыс уже был виден впереди, передняя галера заходила в пролив слева от него. Кто-то среди детей-рабов завизжал, показывая на двух плывущих по реке собратьев по несчастью. Они лежали с раскинутыми звездой руками и ногами, их белые волосы покачивались, расстелившись на поверхности воды.

– Чья галера пострадала? – спросил Валлон.

– Игоря. Мы не нашли его тело. Мы спасли этих четверых, а на другой лодке еще двое и один русский солдат. Все остальные утонули.

– Кто еще погиб у брода? – спросил Валлон, сморщившись.

– Служанка Кэйтлин и викинг с другой лодки. Я не знаю, сколько погибших на галере.

Геро заметил кровоточащее плечо Валлона.

– Давайте я осмотрю.

– Потом. Сначала займись Ричардом.

Вэланд накинул одеяло франку на плечи.

– Вы бы сняли мокрую одежду.

Поднялось солнце, окрасив половцев кроваво-красным. Они продолжали преследование, когда путники поравнялись с оконечностью острова. За ним Днепр разливался среди степи бескрайним морем. Дыхание Ричарда было очень частым, каждый неглубокий вдох сопровождался мучительным стоном. Валлон вернулся, переодевшись в сухое.

– Сейчас у нас будет последняя возможность пристать к берегу, – сказал Геро.

– Если мы остановимся, галера уйдет без нас, – заметил Дрого.

– Но Ричард твой брат!

– А Фальк был моим близким другом. Я ничем не мог помочь ему, и ты не можешь спасти Ричарда.

Геро предпринял последнюю попытку упросить Валлона:

– Пожалуйста, умоляю вас!

Валлон дрожал, держась за пустое стойло для лошади. Вульфстан с остальными викингами наблюдали за ним с другой лодки, подняв весла.

– Гребите к острову. Передайте Богдану, чтобы подождал, пока мы будем оказывать помощь раненому.

Они усадили Ричарда под огромным дубом, который, наверное, давал тень еще первым викингам, ходившим по пути из варяг в греки. Здесь обсуждали сделки, заключали и расторгали соглашения, приносили жертвы. Отсюда один из князей Древней Руси отправился с тысячей кораблей завоевывать Константинополь. Здесь великий князь Святослав провел зиму, прежде чем был убит печенегами. Оправив его череп золотом, они пили из него кумыс.

Викинги стояли вокруг, качая головами с угрюмой безнадежностью, когда Геро разрезал рубаху Ричарда. Стрела вонзилась под острым углом между третьим и четвертым ребром, пробив левое легкое. Она бы прошла навылет, если бы не уперлась в ребро с обратной стороны у левой подмышки. Место, где уткнулся ее наконечник, было обозначено потемневшим кровоподтеком. Геро отвел Валлона в сторону, чтобы Ричард не услышал его слов.

– Острие под ребрами. Думаю, я смогу его достать.

– Как? Наконечник с зубцами.

– У меня есть специальный инструмент для удаления зубцов, но в этом случае стрела вошла слишком глубоко, чтобы вытащить ее, не нанеся смертельных повреждений.

– Есть только один способ обращения с подобными ранами. Отпили стрелу поближе к ране и протолкни наконечник через ребра. Это жестоко, но я видел, что это приносило успех.

– Древко переломится. Либо наконечник повредит артерию. Нет, я должен его вырезать.

– Геро, что бы ты ни сделал, Ричард почти наверняка умрет. Давай направим усилия на то, чтобы его последние часы были менее мучительны… насколько это возможно.

Богдан закричал, тыча в половцев. Они разделились, одна часть поскакала назад к броду, другая отправилась на юг, поднимая за собой облако красной пыли.

– Слишком опасно оставаться здесь.

– Подождите, пока я окажу помощь Ричарду! – крикнул Геро.

– Не только у вас есть раненые. Мы должны уйти отсюда до того, как половцы устроят еще одну засаду.

Не обращая внимания на мольбу Геро, галера тронулась в путь, Богдан что-то выкрикивал, показывая вниз по течению.

– Что он говорит? – спросил Валлон.

– Если мы не догоним их в пути, они будут ждать нас в устье.

– Не будут они ждать. Богдан уже потерял брата и половину невольников.

Валлон развернулся к викингам:

– Вульфстан, останови их. Если будет нужно, примени силу.

Взгляд норвежца задержался на Валлоне, и франк понял, что сейчас произойдет, но воспрепятствовать этому было не в его силах. Вульфстан побежал к своей лодке.

– За мной, парни, наша добыча ускользает от нас.

Викинги бросились на берег и столкнули лодку на воду. Долго сдерживаемая пружина начала стремительно разжиматься. Дрого схватил Кэйтлин за руку и потащил ее вслед за викингами.

– Подождите меня!

Норвежцы остановились в нерешительности. Добежав до реки, Дрого бросился в воду, буксируя за собой исландскую принцессу. Кэйтлин вырвалась, и Дрого, кинувшись за ней, схватил ее за руку. Свободной она треснула его по лицу так, что нормандец отшатнулся, попятившись в реку. Женщина кинулась на берег, где ее поймал Валлон. Франк направил свой меч на Дрого и зло произнес:

– Иди к викингам.

Дрого развернулся, но уже было слишком поздно: викинги гребли вслед за галерой как одержимые, и но тому, что русские удвоили свои собственные усилия, было ясно, что они также понимают, какая судьба их ожидает в том случае, если они попадут в руки пиратам. Валлон наблюдал, как викинги догнали галеру и ворвались на борт, сметая в сторону нерешительное сопротивление. Один из русских солдат-новобранцев полетел за борт, загудел боевой рог викингов. Вульфстан выбежал на корму и приложил ладони ко рту рупором. Валлон напряженно пытался расслышать его слова.

– Чего-чего?

Вэланд стоял рядом, нацелив натянутый лук на Дрого.

– Он говорит, ничего личного.

Франк смотрел, как галера уходит вниз по реке. Дрого тоже наблюдал, потом тряхнул головой и потащился к берегу. Вэланд взглянул на Валлона, ожидая, когда тот прикажет стрелять. Однако сейчас нормандец был самой меньшей из его забот. Без судна, пригодного для морского путешествия, их перспективы были безутешны, даже если им удастся добраться до устья. Дрого остановился и выдавил из себя кислую улыбку.

– Валлон, не смотри на меня с укором. Ты бы на моем месте поступил так же.

– Убей его, – прошептала Кэйтлин.

Валлон отвел лук Вэланда в сторону.

– Достаточно смертей для одного дня. Пора позаботиться о живых.

Ричард дышал так, будто только что пробежал милю, беспрерывно стеная при каждом вдохе. Он по-прежнему сидел, привалившись спиной к стволу дерева. Во всех прочих положениях юноша вообще не мог дышать, а его сердце заходилось в пугающем ритме. Геро потрогал его лицо.

– Ты меня слышишь?

Ричард посмотрел на него стеклянными глазами.

– У меня такое ощущение, будто я тону. И очень больно. Боже мой, как же больно…

– Наконечник стрелы у тебя под ребром. Вот здесь. Ты дашь мне его вытащить?

– Это что-нибудь изменит?

– Да.

– И ты дашь мне своего снотворного?

– Ровно столько, чтобы ты не чувствовал боли. Твое сердце ослаблено, а легкое заполнено кровью. Если я тебя усыплю, ты просто можешь не проснуться.

Ричард застонал.

– Чтобы достать наконечник стрелы, мне придется сделать разрез примерно в дюйм глубиной.

Лицо нормандца исказилось от боли.

– Делай все, что нужно. Хуже все равно уже не будет.

Геро разложил инструменты. Кэйтлин нагрела над костром воды. Когда все было готово, Геро дал Ричарду выпить ложку снотворного состава. Он протолкнул его вместе с глотком крови. Дрого, стоявший в оцепенении, с мрачным видом наблюдал за происходящим.

– Помогай.

Сицилиец взял скальпель и, встав на колени, склонился над грудной клеткой Ричарда. Валлон держал раненого за плечи. Сиз подняла его левую руку, словно сломанное крыло. Дрого сжал ноги брата.

Геро не знал, в какой плоскости находится наконечник. Его рука дрожала, когда он подносил лезвие к коже. Он должен действовать решительно. Усилием воли Геро унял дрожь. Он с силой провел скальпелем, делая косой надрез посреди синяка, почувствовав, как лезвие скользнуло по кости. Брызнула кровь. Тело Ричарда содрогнулось. Геро вытянул руку.

– Воду.

Кэйтлин вложила ему в ладонь кусок ткани, намоченный в холодной речной воде.

– Еще.

Многократное прикладывание ее к ране в конце концов почти остановило кровотечение.

Геро раздвинул края надреза, промокнул его и увидел блеснувшее ребро, прежде чем рана вновь заполнилась кровью. Он повторил это несколько раз, потом поднял глаза.

– Ребро сломано. Наконечник стрелы, должно быть, прямо за ним.

– Ты видишь острие?

– Нет. Мне придется его нащупывать.

Геро ввел кончик скальпеля между ребер немного слева от трещины и провел лезвием вправо. Разрез получился недостаточно глубоким, и ему пришлось повторить операцию. Кровь залила его ладони. На этот раз он ощутил сопротивление лезвию.

– Думаю, я нашел его.

Он сделал еще один разрез, на этот раз справа налево, пока скальпель не уперся в металл. В его сердце вспыхнула надежда.

– Наконечник застрял между ребер.

– Как ты до него доберешься?

– Мне придется раздвинуть ребра в стороны.

Валлон сморщился.

– Боль будет невыносимой. Дай я попробую просунуть его с обратного конца.

– Будьте осторожны. Древко стрелы в легком. Оно переломится, если вы толкнете слишком сильно.

Франк сжал стрелу около входящего отверстия и надавил, сначала осторожно, затем с увеличивающимся усилием. Ричард закричал, как от мучительной пытки.

– Не двигается.

Геро смыл кровь.

– Попробуйте немного провернуть.

Ричард издал еще один мучительный вопль.

– По-моему, пошло. Продолжайте прокручивать. Края наконечника, наверное, наклоняются.

Валлон отстранился.

– Черт!

– Что случилось?

– Древко вышло из наконечника. Оно вращается свободно.

– Больше его не шевелите, – сказал Геро.

Он промокнул надрез и увидел металлическое жало, высунувшееся между ребер.

– Частично он вышел. Достаточно, чтобы его захватить. Нужно сделать еще один надрез.

Второй разрез Геро сделал параллельно ребрам. Вытерев со лба пот, сицилиец выбрал нужные щипцы. Снова промокнув рану, он зажал ими острие и потянул. Губы соскользнули с острия. Он повторял попытки с полдюжины раз, но так и не смог ухватить как следует. Каждый рывок сопровождался пронзительным криком Ричарда.

– Не получается крепко захватить.

Валлон протянул руку.

– Дай я попробую.

Геро раздвинул рану, обнажая железное острие. Он смыл кровь, чтобы Валлону было видно, куда направлять щипцы.

– Захватил, – сказал он.

Его челюсть дергалась от напряжения. Он потянул, и Ричард завопил. Он тянул так сильно, что опрокинулся на спину, когда щипцы соскользнули.

– Я почувствовал, что наконечник сдвинулся.

Сицилиец осмотрел рану и обнаружил, что наконечник вышел наполовину.

– О Боже, – вскрикнул Ричард, – дайте мне умереть!

Геро вытер ему лоб.

– Он почти вышел. Еще немного потерпи.

Валлон снова сжал щипцами наконечник, и на этот раз он его вырвал, распоров мышцы и кровеносные сосуды. Артериальная кровь хлынула фонтаном, и, казалось, жизненные силы покинут Ричарда раньше, чем компрессы холодной воды смогут остановить кровотечение. Несчастный потерял сознание, сердце его колотилось, как перепуганная птица. Валлон выдернул древко из спины, и еще одна струя ударила и тут же ослабла. Геро повертел в руках согнутый наконечник стрелы.

– Ты мужественнее меня, – сказал Валлон. – И Ричард такой же.

Они уже снова были на реке, когда Ричард пришел в себя. Сейчас его дыхание было немного легче и он мог пить – один маленький глоток за раз. Они остановились на ночевку на другом острове и, сменяя друг друга, поддерживали Ричарда в положении, которое доставляло ему наименее мучительную боль. К утру половцы оставили их в покое. Геро на время убрал повязку с обширной раны друга, чтобы она немного подсохла. В тусклом свете Ричард был бледен, как человек, лишенный жизни пару дней назад, его темные глаза ввалились.

Река несла их по пустынной степи. На следующий день Ричард уже смог съесть немного похлебки. Надрез, сделанный Геро, беспокоил его меньше, чем боль внутри. С каждым вдохом возникало ощущение, будто легкое туго стягивают петлей. Поставленная на рану банка чуть-чуть облегчала страдания, позволяя Ричарду недолго поспать. Через три дня Геро позволил себе надеяться на выздоровление. Старательно – утром, вечером и ночью – он менял повязки. Возникло небольшое нагноение, но Геро ожидал его. Рана начала зарубцовываться.

Хрупкая надежда Геро рухнула на четвертый день, когда он поставил банки, спровоцировавшие обильное извержение гноя. К вечеру Ричард впал в жестокую горячку и начал бредить. На следующее утро из раны, пузырясь, начал выделяться газ, наполняя лодку нестерпимым зловонием гниения.

На шестой день они достигли устья Днепра и высадились на острове Березань, отстоящего от каждого берега более чем на милю. Плоский и однообразный, за исключением нескольких могильных курганов, остров в длину составлял около полумили. Еще не ступив на берег, странники знали, что он оставлен людьми. Они обнаружили следы недавних костров и свежевырытую могилу. На острове не было ни единого дерева, и они положили Ричарда у рунического камня викингов, воздвигнутого в память о другом страннике, который расстался с жизнью на пути из варяг в греки. Они ужинали в гнетущем молчании, пока Геро сидел рядом с Ричардом, ожидая его смерти.

Ночью к Ричарду вернулось сознание.

– Геро?

– Я здесь.

– Больше не болит.

– Это хороший признак.

– Я уже не доживу до утра. Не плачь. Вспомни те счастливые минуты, которые нам довелось пережить вместе. Представь, сколько бы мне пришлось пропустить, если б я остался дома. За последние восемь месяцев я прожил целую жизнь. Я так много всего повидал, столько узнал… Я понял, насколько скромны мои познания… Я так и остался глупцом, но глупцом, способным задавать вопросы, на которые и десять мудрецов не найдут ответа.

В звездном свете его глаза были словно бездонные темные колодцы.

– Я бы хотел добраться до моря.

Геро приподнял его.

– Мы до него добрались. Посмотри на облака. Видишь, свет от моря отражается в них.

– Я не хочу быть здесь похороненным. Здесь полно призраков. Они говорят со мной. Не хочу оставаться с ними. Бросьте мой труп в реку.

Это были последние слова Ричарда. Его дыхание становилось все более слабым. Подошел Дрого и положил руку на плечо Геро.

– Мне нужно с ним поговорить.

– Он тебя не услышит.

– То, что я должен ему сказать, имеет большую важность.

Геро ушел на берег, сжав голову руками. Волны накатывали на берег. Он слышал бормотание Дрого, его часто прерывающийся монолог, как будто ему приходилось выуживать слова из сокровенных глубин. Наконец он замолчал. Геро стоял и смотрел, как он к нему приближается.

– Он умер.

– Я должен был быть рядом, когда отлетела его душа.

– Мне нужно было с ним помириться. – Губы Дрого скривились. – Он был лучше, чем я о нем думал, но если бы ты вырос в такой семье, как моя…

Он резко отвернулся, его тело сотрясалось от глухих рыданий.

– Еще не поздно помириться с Валлоном.

Дрого оглянулся.

– Ричард никогда не делал мне ничего плохого, а вот Валлон… – Нормандец сжал кулак. – Этот человек отнял у меня все, что я имел.

Утром они завернули тело Ричарда в саван и положили в ялик. Затем оттолкнули суденышко в море. Холодный ветер вздымал барашки, стайка пеликанов замерла на берегу, глядя на светлую прореху в сером небе. Когда все ушли, Геро продолжал стоять, наблюдая за удаляющейся лодкой. Он был глубоко погружен в скорбную задумчивость, когда Вэланд окликнул его по имени. Улыбаясь, он обернулся.

– Я задумался. Валлон созвал всех на совещание? Я всех задерживаю?

– Дело в Сиз. Она больна.

– Не может быть! Почему ты раньше не сказал?

– Она не хотела тебя беспокоить. Я сам узнал об этом только сегодня утром. Она больна уже три дня.

– В каком смысле больна?

– Ее рвет. Три кречета тоже, кажется, не совсем здоровы.

– Я займусь ею прямо сейчас.

Сиз встретила его очень настороженно. Девушка утратила свое обычно жизнерадостное настроение, под глазами у нее темнели круги, а волосы стали тусклыми и безжизненными. Геро пощупал пульс, послушал ее дыхание, приложил ладонь ко лбу. Ничего настораживающего он не обнаружил.

– Что тебя беспокоит?

Лицо Сиз скривилось, и она издала рыгающие звуки.

– Рвота? После еды?

– От одной мысли о еде. Иногда только от запаха выворачивает.

– Жара у тебя нет. Возможно, что-то не то съела.

Подошла Кэйтлин.

– Что случилось с девушкой?

– Она нездорова. Рвет.

Кэйтлин обняла Сиз.

– В какое время суток появляется тошнота?

– Утром хуже всего.

Принцесса взглянула на мужчин.

– Оставьте нас наедине.

Геро наблюдал за беспокойно вышагивающим Вэландом.

– С ней все будет в порядке. Все, что ей нужно, – это как следует отдохнуть.

– Где у нее появится возможность отдохнуть? Перед нами Черное море, а за спиной две сотни миль степи, кишащей половцами.

– Болваны.

Геро обернулся. Кэйтлин стояла, уперев руки в бока, и улыбалась.

– Я еще могу понять, почему Вэланд не сообразил, что происходит с Сиз, но ты…

Сицилиец покраснел.

– Я признаю, что мои медицинские познания несовершенны.

– Не нужно быть медиком, чтобы понять, что беспокоит Сиз. Девушка не больна. Она беременна.

Валлон устроил совещание во время обеда.

– Я не хотел обсуждать наше затруднительное положение, пока был жив Ричард. У нас большие неприятности. Остается непонятным, как мы из них будем выбираться.

– Нужно идти вслед за галерой, – сказал Дрого. – Держать курс на запад, не уходя от побережья. Русские не пошли прямиком в Константинополь. Они будут делать остановки в торговых портах по пути.

– Твой совет будет таким же? – спросил Валлон, обратившись к Геро.

– Не думаю. Ближайшая гавань находится в устье Дуная. Дорога туда может занять неделю, и нам придется приставать к берегу каждую ночь. Кочевники хозяйничают на побережье, так что раньше или позже мы с ними встретимся. Возможно, безопаснее будет двигаться на восток. Игорь говорил, что на крымском полуострове есть греческие колонии.

– Далеко до них?

– Я не знаю.

– Сколько у нас осталось провианта?

– На четыре-пять дней.

– Вэланд, какие будут соображения?

Прежде чем ответить, сокольник посмотрел на Сиз.

– Мы отказываемся от намерения попасть в Анатолию?

– Забудь про Анатолию. Сейчас главное – наше выживание.

Вэланд снова взглянул на подругу.

– Я не знаю, какое направление предпочесть.

Франк сжал пальцами подбородок.

– Восток или запад, – промолвил Дрого, – какой же путь нам выбрать?

– Ни тот, ни другой, – заявил Валлон, показывая рукой в море, на лодку, уносящую тело Ричарда. – Мы пойдем по пути, который проложил нам твой брат.

– Нет! Мы не сможем пересечь море в нашей маленькой лодке.

– Греческие колонии расположены по всему черноморскому побережью. Это значит, что здесь регулярно курсируют суда. Мы начнем продвижение на юг, пока не дойдем до морского пути, и там будем ждать судно, которое нас подберет.

Валлон оглядел всех присутствующих.

– У кого-нибудь есть план лучше? – Он хлопнул себя по коленям. – Тогда решено.

XLV

Накануне отправления состояние всех трех нездоровых кречетов ухудшилось. Двое отказывались от пищи. Третий немного съедал и отрыгивал непереваренную пищу, неуклюже стоя с взъерошенными перьями и суженными до овалов глазами. Когда Вэланд заглянул к ним утром, кречеты лежали окоченевшие, со скрюченными пальцами. В их перьях копошились вши.

Они отправились в путь под холодным, затянутым тяжелыми тучами небом. Там, где цвет воды превратился из грязно-желтого в серый, они догнали погребальный челн Ричарда. На бортах сидели четыре грифа, а чайки и коршуны кружили над завернутым в саван телом. Путники перекрестились, подняли парус и направились в открытое море.

К вечеру земля уже скрылась из виду, и они не встретили ни одного корабля. Ночью ветер усилился, волны накатывались через борт. Путникам пришлось вычерпывать воду. Бессонная ночь сменилась еще одним холодным серым днем. Они шли вперед, не зная, какого курса придерживаются. Ближе к вечеру Вэланду показалось, что он видит парус в нескольких милях по правому борту. Никто другой ничего рассмотреть не смог, и вскоре стемнело. Утро третьего дня выдалось чистым и солнечным, покрытое зыбью море по-прежнему было пустынным. Ветер нес их на запад, путешественники смотрели вдаль воспаленными покрасневшими глазами, понимая, что земля слишком далеко, чтобы вернуться.

В первой половине дня Вэланд заметил парус, приближающийся с восточной стороны. Они изменили курс в надежде перехватить корабль. Геро распознал в нем венецианское торговое судно. Оно прошло достаточно близко, чтобы неистово размахивающие руками члены отряда смогли увидеть моряков, которые тоже заметили их. Корабль прошел мимо, не отклоняясь от курса, его экипаж осыпал проклятьями отверженных путников.

Вскоре после того как первый корабль скрылся за горизонтом, появился еще один, тоже направляющийся на запад. Это судно, идущее под двумя треугольными латинскими парусами, было значительно больше предыдущего.

– Это дромон, – сказал Геро, – византийская военная галера. Взгляните на два ряда отверстий для весел в бортах. На нем может находиться до трех сотен человек.

Валлон внимательно осмотрел корабль.

– Опустить парус, не подавать сигнала.

Дрого вскочил со своего сиденья.

– Ты с ума сошел?

– Успокойся. У них может быть только одна причина подобрать нас. Я не желаю остаток жизни провести рабом на галере.

Они смотрели, как дромон проносится мимо.

– Не падайте духом, – сказал Валлон, – мы уже видели два корабля, значит, мы в нужном месте.

Но ни в тот день, ни на следующее утро ни один корабль больше не появился. После обеда Вэланд открыл клетки, чтобы покормить двух оставшихся кречетов. У большого белого, как и раньше, был хороший аппетит и бодрый вид. А вот птенец сжался в углу клетки. Вэланд посадил его к себе на кулак, но птица держалась нетвердо и не обращала внимания на предложенную еду. Сокольник вернул его в клетку. Он не стал говорить остальным о неминуемой смерти кречета. Понурившись, путники сидели, погрузившись в свои собственные переживания. С жесткими от соли волосами, корками засохших рвотных масс по углам ртов, они выглядели жалко.

Солнце уже коснулось воды, когда Вэланд, бросив последний взгляд на горизонт, заметил еще один парус – крошечный силуэт на розовом небе. Все смотрели на него в молчании, не решаясь облечь свои надежды в слова. Парус становился все больше.

– Идет в нашу сторону.

– На восток, – заметил Дрого. – Не в том направлении.

– Для нас сейчас все направления те, – возразил ему Валлон.

Корабль шел круто против ветра, медленно продвигаясь вперед.

На небе уже засияла вечерняя звезда, когда его корпус полностью показался из-за горизонта. Дрого перестал махать рукой.

– Слишком темно. Они все равно нас не увидят.

– Зажгите факел, – распорядился Валлон.

Тьма уже поглотила корабль, когда им удалось зажечь отсыревшую паклю. Вэланд поднял ее над головой.

– Они не остановятся из-за одного факела.

– Кричите, – был ответ франка.

Они размахивали факелом и кричали в темную пустоту, пока не охрипли. Геро вытянул руку.

– Там!

Искорка мелькнула где-то с левого борта. Огонек увеличивался, к нему прибавился еще один. Затем третий. Фонари приближались, и через какое-то время Геро наконец смог различить освещенные огнем лица мужчин, которые держали их. Теперь стало видно очертания корабля. Это было судно необычной формы, с очень высоким носом, широкое посередине и еще шире в корме. Один из державших факелы стоял на передней палубе, и, когда ветер раздул огонь, Геро увидел нарисованный на носу глаз и название судна по-гречески. РІапеtеs – «Странник».

– Кто вы? – крикнули с корабля. – Что с вами случилось?

– Купцы, потерпевшие кораблекрушение! – выкрикнул Геро в ответ. – Мы были на пути из Киева в Константинополь, когда затонул наш корабль. Мы уже пять дней в море, и у нас почти закончились пища и вода. Среди нас есть женщины. Во имя царицы небесной, спасите нас.

Факелы собрались в кучу. Судя по жестам моряков, некоторые из них ратовали за то, чтобы оставить потерпевших в лодке.

– Нам нужно взглянуть на вас поближе, – прозвучал голос с корабля.

Четыре сурового вида мужчины и один юноша смотрели вниз с палубы, когда путники подвели лодку к борту судна.

– Кто эти двое? – потребовал ответа капитан, указывая на Валлона и Дрого.

– Солдаты, направляющиеся в Константинополь наниматься на службу в варяжскую дружину.

– Я не возьму на свой корабль вооруженных людей. Сдайте оружие. Вы не производите впечатления пиратов, но и на честных купцов вы тоже не похожи.

После того как путешественники отдали свое оружие, моряки втащили их на борт и повели вперед мимо трюма, в котором стояли два десятка привязанных в стойлах лошадей. Корабль представлял собой потрепанный транспорт, провонявшийся тухлой трюмной водой, маслом и рыбой. Шкипер был безобразен, как черт, с гигантским крючковатым носом и волосами, свисающими с плешивой головы подобно дохлым гадам. Звали его Бардас. Он не знал, на что ему сдались эти пассажиры, но вид Кэйтлин, прижимающей к себе Сиз, видимо, пробудил в нем некое подобие грубого сочувствия.

– Никуда не уходите с носа корабля. Принесу вам поесть сразу же, как освобожусь.

Экипаж судна удалился в крытую старую галеру на корме. Вскоре капитан с двумя своими людьми вернулся, неся воду, тушеные бобы и хлеб. Геро поинтересовался, куда они направляются. Бардас сообщил, что их корабль пять дней назад вышел из Варны с живым грузом: они везли лошадей для гарнизона греческого полиса Херсонес в Крыму, до которого еще день пути.

– Мы там сможем найти корабль, идущий в Константинополь?

Бардас покачал головой.

– До Рождества не получится. За несколько дней до нашего отправления грузовое судно из Трапезунда прибыло в столицу с экипажем, умирающим от чумы. Власти помещают все корабли, идущие с юга, на месячный карантин на входе в Босфор. Никто не может попасть в Константинополь без особого разрешения.

Валлон рассмеялся, услышав от Геро эту новость.

– Значит, русские, сбежав, оказали нам услугу. Посмотрим, сможем ли мы извлечь из этого пользу для себя.

Он посмотрел в сторону залитой светом галеры.

– Ты говорил, у нас осталось около двадцати фунтов серебра.

– Чуть более пятнадцати.

– Дрого, лошади, которых ты купил в Новгороде, стоили по два фунта каждая.

– Меня надули. Они не стоили и половины.

Валлон погладил подбородок.

– Знаете, а ведь мы в конце концов можем попасть туда, куда направлялись.

– Вы имеете в виду Анатолию? – спросил Геро. – В этом нет смысла, кречеты для выкупа погибли.

– Не в выкупе дело. Если мы приедем в Херсонес, то можем застрять там на многие месяцы. Вы уже видели, как местное население стремится нас обобрать. Я почту за чудо, если к тому времени, когда мы доберемся до Константинополя, нам еще будет чем прикрыть свою наготу. С другой стороны… – Валлон помолчал. – Мы можем уже через две недели быть во дворце эмира Сулеймана, если нам удастся убедить Бардаса высадить нас на побережье Анатолии.

Франк обвел всех взглядом.

– Я не буду никого принуждать силой следовать за мной. Кто желает отправиться в Херсонес, говорите.

Долгое время все молчали. Люди устали и пали духом. Наконец Геро поднял руку.

– Я иду с вами. Ясно, что это ничего уже не даст, кроме удовлетворения от достижения поставленной цели. Делаю это ради Ричарда.

Вэланд взглянул на Сиз.

– Это будет нелегкое путешествие. Мы должны думать о нашем будущем ребенке.

– Вэланд, я не собираюсь рожать в следующем месяце. Если хочешь пойти, только скажи.

– Ты хорошо подумала?

Сиз скосила глаза на Валлона.

– Мы тоже идем.

– Ия тоже, – сказала Кэйтлин.

Лицо Дрого стало твердым.

– Нужно ли мне что-нибудь говорить?

– Нет, ты останешься на корабле. Я дам тебе достаточно серебра, чтобы ты не умер с голоду.

Теперь, когда их будущее стало более определенным, Геро оживился.

– Как же нам удастся уговорить Бардаса высадить нас в Анатолии?

– Дождись, когда он будет один. Скажи ему, что я хочу обсудить с ним одно деловое предложение без посторонних.

На лице Вэланда отразилось сомнение.

– У них наше оружие. Если они узнают, что у нас мешок денег, что помешает им перерезать нам глотки?

Было, наверное, около полуночи, когда у Геро появилась возможность отвести капитана в сторону. Из моряков на палубе был только рулевой. Бардас взглянул на Геро с подозрительностью.

– Я же говорил вам не слоняться по моєму кораблю.

– Я могу с вами поговорить? – Геро качнул головой в сторону рулевого и добавил: – Но только не здесь.

Он прошел на середину судна, оперся о планширь и устремил взор в морскую даль. Бардас держался на расстоянии.

– Итак?

– Подойдите ближе. У меня кое-что есть для вас – в знак признательности от господина Валлона.

Бардас приблизился. Геро сунул ему кошелек.

– Это английское серебро.

Капитан сунул его под рубаху, даже не взглянув.

– Чего он хочет?

– У него деловое предложение. Он сам вам все расскажет.

– Какого рода предложение?

Геро приложил палец к губам. Один из моряков высунул голову.

– Капитан, ждем вас к столу.

– Попозже, – ответил ему Бардас, не сводя глаз с Геро. – Я поговорю с ним завтра.

– Нужно этой ночью. Дело не терпит промедления. Помогите нам, и Валлон вас щедро вознаградит.

Дыхание Бардаса стало тяжелым.

– Я не собираюсь ввязываться ни в какие темные делишки. Если ваш господин хочет обсудить деловое предложение, я приду со своей командой. От них у меня нет секретов. Мы все одна семья.

– Разумеется, приглашайте всех. Проблема только в том, что они узнают, о каких суммах идет речь.

Бардас оглянулся на галеру.

– Ведите Валлона сюда.

– Он предпочел бы побеседовать на носу корабля. Там, где хранятся деньги.

Непонятно откуда капитан выхватил нож и приставил его к горлу Геро. Другой рукой он сжал плечо сицилийца и подтолкнул его к носу.

– Надеюсь, все это правда.

Валлон сделал вид, что никакого ножа нет. Он встал и, поприветствовав капитана, предложил присаживаться. Бардас толкнул Геро вперед, а сам остался стоять.