Текст книги "Соколиная охота"

Автор книги: Роберт Линдон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 52 страниц)

XIII

Солнце уже позолотило хохолки тростника, когда Снорри переправил на остров последнего беглеца. Радость вскоре сменилась унынием. Валлону это место казалось скорее безвыходным тупиком, нежели спасительным убежищем. Все свои надежды они возлагали на полуразрушенное судно и опустившегося калеку. Если им удастся привести корабль в порядок, было непонятно, как они выведут его из болот в открытое море. И даже если они решат эту задачу, им нужно где-то нанять экипаж. Чего бы Валлон ни коснулся, все вызывало затруднения. Никакого убежища, кроме полусгнившего шалаша. Нет дров, нет питьевой воды, кроме той, что у них была с собой. И, оставив стреноженных коней и мулов у лачуги Снорри, они не располагали никакими средствами передвижения, за исключением небольшой плоскодонной лодки.

Пока Ричард и Радульф освобождали судно от маскировочного хлама, Снорри сновал между ними, нахваливая достоинства своего корабля.

Кнорр являл собой добротно построенное транспортное судно длиной в пятьдесят футов и шириной более тринадцати. Посередине был лаз в трюм, рассчитанный на пятнадцать тонн груза, а в носовой и кормовой частях располагались небольшие палубы, под которыми можно было укрыться и готовить пищу в непогоду. В трюме килем вверх лежала шлюпка, имеющая около пятнадцати футов в длину. Наружную обшивку корпуса «Буревестника» формировали тринадцать частично перекрывающихся продольных поясьев по каждому борту. В ширстреке, самом верхнем поясье, расположенном сразу под планширем, было сделано восемь прорезей для весел – по два на каждом борту для носовой и кормовой палуб. Снорри показал Валлону рулевое весло, снятое со своего крепления в задней части правого борта, и сосновую мачту, уложенную рядом с судном на сухом настиле. Наибольшие повреждения приходились на обшивку правого борта, изрешеченного пробоинами на участке более чем в двенадцать футов. Чтобы завести кнорр на место стоянки, Снорри уменьшил его осадку, выгрузив у входа в протоку тонны балласта.

Снорри все это излагал на причудливой смеси искаженного английского и такого же французского.

– Где ты выучил французский? – спросил его Валлон.

Снорри потер большой палец об указательный.

– На рынке в Норвиче. Нормандцы – мои лучшие покупатели.

Валлон и Радульф обменялись взглядами.

Ричард и Вэланд уплыли с наступлением сумерек. Валлон осмотрел корабль еще раз и теперь погрузился в размышления, держась рукой за подбородок. Повреждения были не так страшны, как ему показалось сначала.

Снорри угодливо крутился перед ним.

– Ну, что скажешь, капитан?

– Где ты возьмешь дерево и другие материалы?

– В Норвиче, капитан. Нигде ближе того, что нам нужно, нет.

– Сколько времени уйдет на починку?

– Три недели, если хочешь, чтобы все было в полном порядке.

– Даю тебе пять дней.

Валлон не стал ждать ответа Снорри. Он начал мерить шагами расстояние от корабля до реки. Девяносто ярдов. Обернувшись, он посмотрел за заболоченную протоку.

– Нам понадобится месяц, чтобы расчистить и углубить ее.

– Это я уже обдумывал. Я знаю нескольких крепких парней, которые с радостью возьмутся за эту работу, если им хорошо заплатят.

– Они не будут болтать?

– Нет, капитан. Народ с болот не любит много говорить.

– Нам понадобится пара лодок. И еще мне нужны лошади.

– Предоставь это мне, капитан. – Снорри обнажил свои отвратительные зубы и добавил: – Мы еще не обсудили вознаграждение и прочие мелочи.

Валлон вновь осмотрел судно.

– Давай подсчитаем, в какую сумму обойдется ремонт.

Когда он вернулся к остальным, яркая весенняя луна уже висела над болотами. Пронзительно крича, на ее фоне пролетали дикие гуси. Снорри бродил вокруг костра, потирая руки.

– Ну-с, джентльмены, пожалуй, самое время рассказать, куда вы направляетесь.

– Присядь, – велел ему Валлон.

Снорри опустился на землю, настороженно улыбаясь.

– Нас ищут нормандцы.

– Я понял, что с вами не все чисто, как только в первый раз увидел Вэланда. Я люблю нормандцев не больше вашего. Но меня не интересует, от кого вы бежите, мне хотелось бы знать, куда вы направляетесь.

– В Исландию. Это торговая экспедиция. Мы идем за соколами.

Улыбка медленно сошла с лица Снорри. Остальные перестали жевать и обменялись взглядами. Снорри подскочил.

– Я не пойду в Исландию!

Валлон похлопал ладонью по ящичку с деньгами.

– Мы тебе хорошо заплатим.

Он набрал в пригоршню монет и высыпал их обратно.

– Или сумма сразу, или доля в прибыли, на твой выбор.

Снорри облизнулся.

– Какой товар повезете?

– Все, что там можно будет продать. Ты лучше нас в этом разбираешься.

– Не ошибетесь, если повезете лес. В Исландии нет деревьев.

– Что они могут предложить в обмен, кроме соколов?

– Шерстяные вещи и пух, треску и китовое мясо. Кроме того, они возят моржовые клыки и шкуры белых медведей из поселений в Гренландии.

– Снорри, по-моему, это путешествие вернет тебя к жизни.

Снорри поджал губы.

– Какая моя доля?

– Пятая часть прибыли.

– Пятая часть, – повторил он. – Пятая часть…

Он плюхнулся на землю.

– Где вы ее возьмете?

Валлон взял предложенный Радульфом кусок копченой баранины.

– Будем торговать по пути следования. Лес в Исландии, моржовые клыки на Руси.

– На Руси!

Валлон вгрызся в жесткое мясо.

– И даже дальше. Соколов нужно доставить в Анатолию.

– А это где?

– К востоку от Константинополя.

Снорри откинулся назад.

– К востоку от Миклагарда! [30]30
  Миклагард – так викинги называли Константинополь.


[Закрыть]Это невозможно.

Валлон пожал плечами.

– Это моя забота. Доведи нас до Норвегии, и твоя работа на этом закончится.

Снорри затравленно посмотрел на него.

– Пойду спать, утро вечера мудренее.

Валлон встал и обнял его за плечи.

– Мне нужен твой ответ сегодня. А уже завтра ты должен отправиться в Норвич за материалами. Почему бы тебе не прогуляться и не обдумать все хорошенько?

Снорри исчез в темноте, но было слышно, как он в отдалении дискутирует сам с собой.

– Я полагал, мы идем в Норвегию, – подал голос Ричард.

– Планы изменились. Сейчас апрель. Торговые суда не придут в Норвегию раньше конца лета. К тому же нет уверенности, что они вообще привезут кречетов, не говоря уже о белых. А даже если и привезут, нам придется выложить за них целое состояние. В нашем распоряжении все лето. Мы не спеша доберемся до Исландии. Вэланд сможет набрать соколов из гнезд или поймать силками лучших особей. Это не будет стоить нам и пенни.

Вэланд кивнул.

– Другая причина вот в чем. Дрого знает о наших намерениях. Наши преступления достаточно тяжкие, чтобы их довели до сведения короля. У Англии, скорее всего, есть дипломатические отношения с Норвегией. Я не хочу следующие четыре месяца прожить в ожидании ареста. В Исландии мы будем вне зоны досягаемости нормандцев.

– Это резонно, – заметил Радульф.

– Я не хочу путешествовать со Снорри, – заявил Ричард. – Он настолько омерзителен, что от одной только мысли о нем меня тошнит.

– Тише, – сказал франк. – Он возвращается.

Снорри стал перед Валлоном.

– Капитан, я все хорошо обмозговал и решил, что не пойду в Исландию. Шесть лет я живу на чужбине, каждый день мечтая вернуться домой. Вот что я сделаю. Я доставлю вас на Оркнейские острова за двадцать фунтов. Это, капитан, норвежские земли, расположенные невдалеке от северного побережья Шотландии. Там вы сможете нанять судно, направляющееся в Исландию.

– Сколько дней уйдет на переход?

– Зависит от ветра. Не меньше недели и столько же до исландского берега.

– Двадцать фунтов за неделю? Ты получишь двенадцать на ремонт корабля и еще пять сверху.

– Нет, нет, это мой корабль, и я устанавливаю расценки.

– Ты не найдешь других пассажиров на свою старую разбитую посудину.

– Да, но и вы не найдете другого корабля. Вам торговаться не с руки.

– Я не торгуюсь. Твой корабль – наша единственная возможность, и я не позволю твоей жадности встать у нас на пути.

– Дай ему по башке и швырни в болото, – подал голос Радульф.

– Не горячись. Я не сказал, что не согласен обсуждать условия, – продолжил Снорри. – Что скажешь насчет пятнадцати фунтов?

Валлон ничего не ответил.

– Двенадцать.

– Семь, включая сюда плату нанятой команде. Это мое последнее слово.

Снорри скорчил гримасу.

– С тобой трудно торговаться. Кто из вас ходил в море?

Только один Радульф поднял руку.

– И все? Здесь поблизости мы не найдем моряков.

– Ты шкипер. Подбор команды – твоя забота.

– Может, я смогу нанять нескольких человек в Хамберсайде.

– Этого хватит. Вэланд – крепкий парень, и руки у него растут откуда положено. Я тоже не побоюсь черной работы. Найдем применение и Ричарду с Геро.

Снорри шаркнул ногой, потер руки.

– Что ж, джентльмены, похоже, назавтра у нас много дел, пойду прилягу.

Он удалился в свою лачугу.

– Это подарок судьбы, – сказал Ричард. – Вы ему верите?

– Нет, но думаю, у него еще не созрел план предательства. Радульф, пойдешь на побережье, нужно установить наблюдение. Будете сменяться на посту с Вэландом.

С наступлением ночи посвежело. Тростник шумел от налетевшего восточного ветра. Радульф подкинул дров в костер. Беглецы наблюдали за трепещущим на сильном ветру пламенем. Геро вздрогнул, но явно не от озноба.

– Что с тобой?

– Думаю о предстоящем путешествии. Дни за днями в открытом море.

– Ничего страшного в этом нет, когда перестанешь блевать от укачивания, – сказал Радульф, обгладывая кость.

Валлон пошуровал веткой в костре. Ветер подхватил сноп искр.

– Где ты ходил?

– На Балтике, на судне работорговцев.

– На Руси бывал?

– Несколько раз высаживались на берег. Там обитают языческие племена. Живьем с тебя шкуру спустят, если им дать такую возможность.

Ричард негодующе вскинулся.

– Язычники они или нет, а работорговля – богопротивное занятие.

Радульф посмотрел на него, наполовину прикрыв глаза.

– Пожалуй, так, но она приносит хорошие доходы. – Он махнул костью в сторону Валлона. – К слову, о доходах. Вы не сказали, сколько мы получим с этого предприятия.

– Мы должны экономно расходовать средства, если хотим нанять еще одно судно и закупить товар, – ответил Валлон, глядя в помрачневшее лицо Радульфа. – Вы с Вэландом получите десятую часть от всего, что мы выручим.

Германец подавился куском.

– Вы говорите, что дадите нам с Вэландом десятую часть?

– Каждому по десятой части. Поскольку на вас ложатся все тяготы путешествия, вы заслуживаете достойного вознаграждения.

Радульф в изумлении повернулся к Вэланду.

– И почему ты это бросил? – спросил его сокольник.

– Что бросил?

– Работорговлю.

Радульф швырнул кость в костер.

– Мы потерпели кораблекрушение. Так и бросил.

Снорри ушел на рассвете, сказав, что вернется не позже чем через три дня. Валлон и Геро занялись заготовкой тростника и ивовых прутьев, чтобы соорудить шалаш. Вэланд взялся косить камыш по берегам протоки. Позже, тем же утром, четверо местных мужчин пришли на веслах, буксируя за собой еще дне лодки, нагруженные бочками с водой и дровами. Они сошли на берег, держа в руках лопаты, топоры и кирки. Работники застенчиво улыбались, стараясь ни с кем не встречаться глазами, и, казалось, совсем не смутились, когда Валлон дал им непосильно трудное задание. В полдень Вэланд взял свободную лодку и отправился сменить Радульфа. Он застал германца сидящим в зарослях камыша у протоки и вырезающим рукоять для ножа.

Вэланд протянул ему хлеб с сыром. Радульф очистил луковицу и принялся есть ее так, как будто это было яблоко. Первые ласточки носились над водой, резко меняя направление полета. Стая бакланов направлялась на север, выделяясь на фоне облачной гряды, возвышающейся над горизонтом. Дул довольно сильный восточный ветер, но над головой небо оставалось чистым от туч.

– Исландия, – сказал Радульф, – долгий путь, чтобы добыть несколько соколов.

– Белых соколов, достойных королевской охоты.

– Не поверю в них, пока не увижу хоть одного собственными глазами.

Радульф поднял свой арбалет и небрежно прицелился в тюленя, греющегося на мелководье. Вэланд положил руку на арбалет. Радульф опустил оружие.

– Если мы доберемся до Миклагарда, что ты будешь делать со своей долей?

Вэланд пожал плечами. Деньги для него ничего не значили. Его семья жила в лесу, ни в чем не нуждаясь. Все необходимое давала природа, а остальное можно было выменять.

– Тебе бы лучше присоединиться к варягам, как Валлон.

– Варягам?

– Гвардия императора. Раньше состояла сплошь из викингов, но со времени нормандского завоевания многие англичане поступили на службу. Не только простолюдины. Там есть рыцари и даже один или два эрла [31]31
  Эрл – титул высшей аристократии в Британии до нормандского завоевания.


[Закрыть]. За выслугу лет получишь от императора приличный земельный надел.

– Ты именно так намерен поступить?

– Я – нет. Я достаточно уже навоевался, с меня хватит. Открою таверну, женюсь, возможно, на русской невольнице. Выкуплю свою семью из рабства и обеспечу их землей и рыбацкими лодками.

– Сколько у тебя близких родственников?

– Отец погиб во время наводнения, разрушившего наше хозяйство. Мать только на несколько месяцев его пережила. Когда я уходил из дому, оставались три брата младше меня и три старшие сестры. Дело было восемь лет назад, с тех пор, думаю, кто-то из них уже сошел в могилу. Жду не дождусь встречи с ними. Такой пир закачу!

Вэланд уже не раз слышал от Радульфа подобные разговоры.

– А ты мне никогда не рассказывал про свою семью.

– Как-нибудь в другой раз, – ответил ему Вэланд, глядя на пустую изогнутую линию побережья.

Вдали можно было различить паруса двух рыболовецких кораблей, держащих курс на Линн.

– Мне только одно не дает покоя, – признался Радульф.

– В чем дело?

– Наш капитан. Конечно, никто не знает, что у него на уме, но я тебе точно скажу, он не рассчитывает на хоть сколько-нибудь приличную выручку. В противном случае он не был бы таким щедрым по отношению к нам. От большинства командиров, под началом которых я служил, не дождешься серебра, кроме того, что сам награбишь.

– Так чем ты недоволен?

– Если я собираюсь идти с ним бог весть куда, я хотел бы знать, что им движет.

Стайка болотных птиц пронеслась низко над водой, время от времени перебирая и шлепая ногами по воде.

– Ты, наверное, заметил, что Валлон никогда не спит спокойно, – продолжил Радульф. – Ворочается и вздыхает, будто черта везет на своих плечах.

– Я тоже не могу спокойно спать, зная, что нормандцы собираются с нами сделать, если поймают.

– Это другое дело. Валлон дважды объявлен вне закона. Один раз во Франции, второй в Англии. Я слышал, как Геро говорил об этом Ричарду.

– Какое на нем преступление?

– Не знаю. Но надо полагать, достаточно тяжкое, чтобы погнать его так далеко от дома.

Птицы поднялись в воздух, пронзительно крича. Вэланд смотрел вслед улетающей стае. Радульф встал и взвалил арбалет на плечо.

– Единственное, что я могу сказать точно, черт, не дающий покоя Валлону, стал нашей общей заботой.

Сокольник пошел в сторону побережья. Его внимание привлекла клинообразная рябь, устремляющаяся к берегу. Из воды вышла выдра, отряхнулась и села, держа в зубах рыбу. Вэланд приблизился к ней на двадцать шагов, прежде чем она его заметила и опять кинулась в воду. Он поднял рыбину – омерзительное кривобокое существо, напомнившее ему Снорри. Выдра всплыла и уставилась на человека, высунув из воды только усатую мордочку. Вэланд швырнул ей рыбину, но выдра исчезла раньше, чем та плюхнулась в воду.

Он уже пошел от берега, когда еще какое-то движение бросилось ему в глаза. Болотный лунь скользил над тростником, высматривая жертву. Вдруг он резко сменил направление, будто чего-то испугавшись. Два бекаса, резко крича, вспорхнули почти с того же места. Пес не отметил ничего настораживающего. Вэланд вернулся к берегу, отдав псу приказ следовать за собой, и сделал шаг в направлении болота.

Ступая осторожно, он старался не производить звука громче, чем шелест тростника на ветру. Он все больше углублялся в болота, одновременно делая полукруг, пока не увидел Сиз. Она стояла к нему спиной, сильно наклоняясь вперед и держась рукой за несколько стеблей тростника. Их разделяла широкая заводь. Вэланд пошел вброд, вода доходила до колена, и уже преодолел половину расстояния, когда она, то ли что-то услыхав, то ли почувствовав, вздрогнула и обернулась. Она быстро поднесла руку ко рту и испуганно отпрыгнула в сторону. Вэланд выбрался из воды и кинулся за ней. Девушка метнулась в более густые заросли. Она знала болота намного лучше, чем он. Она ускользала. Сокольник собрался с силами и, рванувшись, ухватил ее за рубаху в тот момент, когда она уже почти от него увернулась. Затрещала ткань, и разорванная рубаха осталась в его руке, а полунагая девушка повалилась в грязь.

Вэланд отскочил как ошпаренный и бросил в нее лохмотья. Она быстро натянула их на себя. Тяжело дыша, они глядели друг на друга.

– Почему ты за нами шпионишь?

Сиз только загнанно озиралась.

– Ты кому-нибудь говорила, что мы здесь?

Она быстро качнула головой – стремительное движение, словно тик. Вокруг глаз у нее были темные круги, кости выпирали из-под кожи.

– Когда ты ела в последний раз?

Девушка опустила голову, и ее стали сотрясать хриплые всхлипывания. Глядя на ее тощую спину, Вэланд почувствовал себя неловко. Вместе с тем он испытывал и другое чувство – в нем шевельнулось вожделение. Шлепая по воде, из тростника вышел пес. Он сразу же подошел к Сиз и начал слизывать ее слезы. Она обняла его, уткнув лицо в его шерсть.

– Жди здесь, – сказал ей Вэланд, – принесу тебе поесть.

Валлон руководил работами по расчистке протоки, когда Вэланд появился на острове. Взглянув на него, Валлон нахмурился. Вэланд прошел в шалаш и набрал там хлеба, сыра, мяса, галет – всего, что попалось под руку.

К нему подошел Валлон.

– Что ты затеваешь? Ты должен быть на посту.

– Пес сообщит мне, если кто-нибудь появится.

Вэланд пошел к лодке.

– Стой.

Сокольник остановился, глядя себе под ноги, затем повернулся и поднял глаза на Валлона.

– Мне нужны деньги.

Остальные прекратили работу. Подошел Радульф.

– Я сам с этим разберусь, – сказал ему Валлон.

Он подождал, когда германец уйдет, затем продолжил:

– Зачем тебе деньги? Здесь не на что их тратить.

– Надо.

Валлон, казалось, изучающе рассматривал что-то позади Вэланда.

– Если ты решил уйти, я не буду тебя останавливать. Но ты останешься с нами, пока мы не выйдем в море.

– Я не собираюсь сбегать. Я только… только…

Впервые в присутствии Валлона Вэланда покинуло самообладание.

– Сколько?

– Свою долю.

Валлон пристально поглядел на него, затем ушел. Когда вернулся, он не сразу отдал Вэланду деньги.

– У меня в подчинении были разные люди: воры, убийцы, насильники, отбросы общества.

– Я не из них.

– Если бы ты был таким, мне было бы проще тебя понять. Здесь, – он протянул ему несколько монет, – больше, чем тебе причитается. Больше не оставляй пост без особой на то причины.

Вэланд сделал несколько шагов, затем остановился и обернулся.

– Сэр?

Он в первый раз употребил по отношению к Валлону это обращение.

– Что?

– Вы когда-нибудь видели кречета, белого кречета?

– Нет.

– Но они существуют?

– Я верю в это. Оставайся с нами, и ты увидишь чудеса, о которых и мечтать не смел.

Вэланд нашел дрожащую Сиз там же, где оставил ее, голова пса покоилась у нее на коленях. Она не обратила никакого внимания на пищу и только посмотрела на него красными от слез глазами.

– Я делала это для Снорри, только чтобы не умереть с голоду. Я никогда не позволяла ему проникнуть в меня.

Вэланд закрыл глаза и сунул ей деньги.

– Уходи.

– Куда мне идти?

– Куда угодно. Здесь тебе оставаться опасно.

– Почему? Что вы сделали?

– Мы убили нормандцев. Ты никому не должна говорить, что видела нас.

Она поднялась. Ее губы дрожали.

– Позволь мне остаться. Я буду готовить вам еду и чинить одежду. Я не буду обузой.

– Уходи! – крикнул Вэланд, махнув рукой. – И никогда сюда не возвращайся.

Она попятилась, прижимая к груди рваную рубаху. Вэланд притворно погрозил ей кулаком. Она повернулась и побежала по берегу, размахивая локтями и сверкая пятками. Ее фигурка становилась все меньше и меньше, пока совсем не исчезла.

Вэланд пошел в другую сторону, но пес так и остался лежать, положив морду на лапы и грустно повесив уши.

– И не говори, – сказал ему Вэланд.

XIV

Дни проходили в тяжелой работе и ожидании. Вечером третьего дня Радульф оставался на побережье дотемна, но Снорри так и не появился. Не вернулся он и на следующий день. Ночь они провели в тревоге. Это было самое неприятное время за все их пребывание на острове. Утром Вэланд не скрывал своей радости, что пришла его очередь отправиться в дозор на побережье. Ветер сменился на западный и усилился, он пригибал тростник и гнал грозовые тучи над заливом в открытое море. Чистого неба становилось все меньше, пока оно не превратилось в узкую полоску, протянувшуюся вдоль горизонта. Вскоре исчезла и она, и море слилось с небом в сплошную серую массу.

Пес открыл глаза и сел, глядя через протоку. Вэланд подозвал его в укрытие и приготовил стрелу. Вскоре на противоположном берегу появился Снорри и осмотрелся по сторонам. На нем была новая одежда, а волосы и борода были подстрижены и расчесаны. Убедившись, что на побережье никого нет, он опять нырнул в заросли тростника и вывел оттуда двух тяжело нагруженных мулов.

Вэланд вышел из укрытия.

– Мы уже думали, ты нас бросил.

– Бог мой! – крикнул Снорри, хлопнув себя по груди. – Ты меня перепугал, выпрыгнув так неожиданно.

Вэланд переправился через протоку, отталкиваясь шестом.

– Почему ты так задержался?

– Я был на ногах от рассвета до заката, заказывал одно, проверял другое. Четыре дня ушло на то, чтобы распилить лес и выковать железные детали. Во всем Норвиче не нашлось достаточно шерсти для паруса. Пришлось посылать в Ярмут за недостающим. – Снорри похлопал по вместительной корзине. – Здесь нет и десятой части всего груза. Пришлось нанять две подводы, чтобы все перевезти. – Он махнул рукой в сторону города. – Они там, позади.

– Нормандцы все еще ищут нас?

Снорри хохотнул.

– Давай говорить прямо: я бы получил десять фунтов, если бы вас выдал.

– Почему же ты этого не сделал?

– Не надо на меня так смотреть, господин Вэланд. Слово Снорри твердое как железо.

Целый день, задействовав всех людей, лошадей и лодки, они перевозили в лагерь закупленный Снорри груз. Валлон тщательно пересмотрел все материалы: лес, ткань для паруса, такелаж, заклепки, железные пластины, гвозди, сыромятные и выделанные кожи, смолу, деготь, древесный уголь, льняное масло, сало, живицу, конский волос, клей, тесла, шила, сверла, наковальню и мехи, щипцы, молотки, рубанки, пилы, котелки большие и маленькие, бочонки, иглы, нитки, мешки и много чего другого.

Валлон принялся обсуждать со Снорри последовательность работ.

– Кто займется столярными работами?

– Это я уладил. Завтра здесь будет плотник.

– Все равно нам по-прежнему не хватает рук. Обидно не использовать Радульфа и Вэланда из-за необходимости нести дозор.

Снорри глянул на местных работяг.

– Я поговорю с ними об этом.

На следующее утро четверо копачей привели с собой еще двух местных жителей. Плотник оказался высоким, хлипким на вид парнем с выражением спокойствия, граничащего со святостью, на лице. Дозорный – невысоким кривоногим человеком с быстрыми, глубоко посаженными глазами.

– Он птицелов, – пояснил Снорри. – Знает болота так же хорошо, как и я. Мимо него никто не прошмыгнет незамеченным.

Снорри с плотником взялись за тесла и начали подгонять привезенные доски до нужных размеров. Обшивные поясья имели различную толщину: два дюйма в бархоуте, на уровне ватерлинии, и вполовину тоньше в ширстреке. Радульф глядел на них, морщась, пока Снорри не сунул ему свое тесло.

– Бери, если думаешь, что сделаешь лучше.

– Кыш отсюда, дикарь.

Расставив ноги по краям доски, он сделал несколько примерочных взмахов и пошел так ловко и чисто тесать, как будто орудовал фуганком.

– Ты делал это и раньше.

Радульф сплюнул.

– Я много чего делал раньше. А кое-что и дважды. И трижды за ночь с твоей сестрой.

Чтобы придать доскам нужную форму, повторяющую линии корпуса корабля, их распаривали в специальной деревянной камере, пока они не становились гибкими. Работа Геро состояла в том, чтобы поддерживать огонь под котелком, в котором кипела вода, исходя паром. После того как доски обрезали до необходимой длины, плотник скашивал им торцы для последующего соединения в косой стык. А затем доски подгонялись заподлицо, стыки скрепляли заклепками и пластинами, разогретыми над древесным углем докрасна, обеспечивая им водонепроницаемость составом из дегтя, льняного масла и смолы. Ричард занимался котлом, в котором кипела эта смесь, а также намазывал изолирующий слой на доски обшивки. Вэланд сшивал парус из кусков домотканой материи. На парус требовалось тридцать таких кусков размером пять на шесть футов. Очень быстро его пальцы покрылись водянками от протягивания нити сквозь ткань.

Вечером Валлон оценил объем проделанной работы. Было отремонтировано только одно поясье обшивки. Геро недоглядел за костром, дав ему потухнуть, а Ричард дважды поджег кипящую в котле смесь. Вэланд сшил четыре куска ткани, и его пальцы горели от волдырей.

– Не нужно ждать, что все пойдет как по маслу в первый же день, – заметил Снорри. – Местные парни приведут завтра нескольких швей.

Их оказалось трое – две матроны средних лет и косоглазая девица с фигурой богини плодородия. Работая, она бросала на Вэланда кокетливые взгляды. Подошедший Радульф заметил усилия девушки и осклабился.

– Хочешь, подменю тебя, пока ты с ней познакомишься поближе?

Вэланд зарделся.

– У тебя никогда не было женщины, правда?

Сокольник опустил голову ниже, продолжая шитье.

– И я никогда не видел тебя пьяным. И не слышал, чтобы ты ругался. Ты настоящий монах.

– Это не самое худшее, что может быть с человеком.

Радульф пригнулся к уху Вэланда:

– Я расскажу тебе, что плохо в монашестве. Всю свою жизнь они избегают пивных и публичных домов и потом, так и не пожив, умирают, обретая бессмертие, в котором все то же самое. И что в этом хорошего?

– Радульф, – крикнул Валлон, – иди работай!

Радульф подмигнул.

– «Лови момент» – таков мой девиз. А завтра смерть может взять тебя за ухо и сказать: «Идем, парень, время пришло».

В этот день они починили еще два поясья и сшили десять кусков ткани. Прошли три дня – и обшивка корабля была отремонтирована. Рулевое весло готово встать на место, парус почти закончен, а копачи прочистили и углубили протоку.

После работы они ели вокруг костра, для которого использовали выброшенные морем коряги. Радульф травил сомнительные байки о своих приключениях в дальних странах. Снорри поведал сагу о своем погибшем командире Харальде Хардраде Суровом [32]32
  Харальд III Сигурдссон – король Норвегии, со смертью которого закончилась эпоха викингов.


[Закрыть], который, будучи изгнанным из Норвегии, сражался сначала на стороне русских, затем за Византийскую империю, а после вернулся и захватил корону Норвегии. Умер он, пронзенный стрелой в горло в битве при Стамфорд-Бридже.

Когда Снорри закончил рассказ, установилась спокойная тишина. В костре потрескивали дрова, в небе висела пятнистая луна.

– Геро, – обратился к сицилийцу Валлон, – почему бы тебе не рассказать нам про пресвитера Иоанна и его легендарное государство?

Все в ожидании посмотрели на Геро.

– Вы насмехаетесь надо мной, – пробормотал юноша.

– Давай, – подбодрил его Ричард, – будь добр, расскажи нам.

Геро пожал плечами и неуверенно заговорил:

– Пресвитер Иоанн – правитель и верховный жрец государства, расположенного вблизи сада, где был рожден Адам. Более семидесяти королей платят ему дань. Когда Иоанн отправляется на войну, он едет верхом на слоне и держит золотой крест в двадцать футов высотой. Среди его подданных есть королева, в подчинении которой состоят сто тысяч женщин-воинов, сражающихся так же отважно, как и мужчины. Их зовут амазонками; чтобы было удобнее стрелять из лука, им, следуя обычаю, отрезают левую грудь. Один раз в год они позволяют мужчинам из соседнего государства посетить их и удовлетворить плотские желания. Если хоть кто-то из них задержится дольше отпущенного времени, он будет умерщвлен.

Подняв глаза, Геро увидел, что слушатели сидят с открытыми от изумления ртами.

– Богатство, – напомнил Валлон, – не забудь про богатство.

Геро улыбнулся.

– Пресвитер Иоанн живет во дворце, крыша которого сделана из черного дерева, а окна из хрусталя. Над фронтонами находятся золотые шары, в которые вставлены гранаты, – таким образом, днем сияет золото, а ночью гранаты. Его обеденный стол сделан из изумрудов и покоится на ножках, выточенных из слоновой кости, а спит он на сапфировом ложе. Драгоценные камни добыты со дна реки, которая течет только три дня из семи. Они столь велики, что даже простой народ ест с блюд, целиком вырезанных из топазов и хризолитов. Пресвитер Иоанн гостеприимно принимает странников и пилигримов и одаривает их сокровищами, прежде чем отпустить.

Радульф откинулся на спину, барабаня пятками о землю.

– Но есть одна проблема, – сказал Валлон. – Никто не знает пути в империю этого владыки.

Германец сел прямо и хлопнул Вэланда по колену.

– А что, если нам с тобой отправиться на ее поиски?

Вэланд покачал головой и улыбнулся, глядя в огонь. Хотя сокольник и находился всегда в тени и мало говорил, он не чувствовал себя лишним, а в последнее время в нем зародилось новое ощущение – чувство товарищества с остальными членами отряда.

На следующее утро, когда сокольник натирал салом парус, чтобы сделать его непроницаемым для ветра, пес поднял уши и пошел к воде. Вэланд последовал за ним, оглядываясь по сторонам, чтобы не пропустить ни одного подозрительного звука. Вскоре показалась лодка птицелова. Вэланд понял – их обнаружили.

– Солдаты? – спросил он.

– Да, восемь человек. Пришли из Линна.

Когда к нему подбежали остальные, Вэланд объяснил ситуацию.

– Нам надо взглянуть, – сказал франк. – Вэланд, ты пойдешь с птицеловом. Радульф, бери арбалет.

Птицелов подвел их близко к побережью и поднял руку. Вэланд различил еле слышные голоса. Он подал знак Валлону и Радульфу. Все трое вылезли из лодки и пошли вброд через тростниковые заросли, обходя голоса полукругом, пока не приблизились к краю болота. Валлон и Радульф передвигались слишком шумно. Вэланд сделал им знак оставаться на месте, а сам прокрался вперед. Он раздвинул стебли тростника. Корабль стоял на якоре напротив устья протоки. Трое солдат оставались на борту вместе с экипажем. Четверо собрались у лачуги Снорри. Пятый повернулся лицом к болоту и осматривал все вокруг, в то время как приземистый бородач куда – то указывал с видом человека, ориентирующегося на местности.

Вэланд вернулся.

– Они знают, что мы здесь. Их привел тот же человек, что был с Геро и Ричардом.

Валлон потер пальцами переносицу.

– Корабль – не более чем слух. Когда Вэланд нашел его? Девять или десять дней тому назад. С тех пор никто нас здесь не видел. У них нет уверенности, что мы на болотах.