Текст книги "Талли"

Автор книги: Паулина Симонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 50 страниц)

– Да! – вырвалось у Джулии, к счастью, она в этот момент наливала себе чай, и можно было не встречаться взглядом с Талли. Де Марко!

– Так вы поженились, – наконец произнесла она, не глядя на Талли.

– Конечно же, поженились, – ответила та. – Кто-то же должен заботиться о нас.

Джулия все еще не могла поднять глаз на подругу.

– Ты все еще работаешь у Хиллера?

– Теперь я мать. Бумерангу всего лишь шесть месяцев.

– Ты учишься? – продолжала спрашивать Джулия.

– Теперь я мать, – повторила Талли, и снова Джулия не смогла поднять глаза, даже чтобы посмотреть на движущиеся губы Талли.

– Расскажи, чем вы теперь занимаетесь, – попросила Талли. – Вы все еще на Солнечном Лугу?

Лаура засмеялась, Джулия – нет.

– Нет, – ответила она. – Мы давно покинули это место.

– Мы путешествуем, – пояснила Лаура.

– Путешествуете? Это хорошо.

Талли больше не задавала вопросов, но они все равно стали рассказывать. Говорила больше Лаура. Ее рассказ пестрил названиями: Новый Орлеан, Кей Вест, Миссисипи, Джорджия, Нью-Мексико, Мехико, Калифорния.

– Калифорния, – повторила Талли, и что-то на мгновение вспыхнуло в ее глазах, как таинственный свет мотылька.

– Вся одежда – на себе, палатка и машина, – рассказывала Лаура. – Отличная жизнь. Никакой ответственности.

– Да, никакой, – сказала Талли, и Джулия с удивлением почувствовала, что ей очень хочется попросить Лауру, чтобы та заткнулась.

– Сколько палаток? – поинтересовалась Талли.

– Только одна, – ответила Лаура и добавила: – Замечательный у вас дом.

– Да, спасибо. Только одна? Вам так нравится иметь общий дом?

– Дом и жизнь, – откликнулась Лаура.

– Ну что же, – сказала Талли и перевела взгляд на Джулию. Та хорошо поняла этот молчаливый укор. «Я должна была прийти одна, – уже двадцатый раз за двадцать минут подумала Джулия. – Я должна была одна прийти к моей старой подруге. Тогда бы я рассказала ей обо всем. Я могла бы попросить прощения, что-то объяснить. Может быть, Талли что-то рассказала бы мне. Как это вышло?»

Талли поднялась.

– Ему пора спать, – сказала она.

– Хорошо, – согласилась Джулия. – Мы подождем, пока ты спустишься.

Талли холодно оглядела подруг.

– В это время мы оба спим.

Джулия опустила голову, чувствуя себя виноватой. Она подошла, чтобы обнять Талли, но та отпрянула. Джулия поцеловала головку ребенка и прошептала Талли:

– Я зайду еще.

– Да, заходи, – громко сказала Талли. – Была рада познакомиться с вами, Лаура. Счастливо.

Она проводила подруг до двери и закрыла ее за ними, прежде чем они успели спуститься с веранды.

2

На следующий день около шести часов вечера. Джулия одна стучала в дверь Талли. Талли впустила ее.

– Бумеранг спит? – спросила Джулия.

– Уже нет.

Поднявшись наверх, Талли расстегнула свой халат из набивного ситца и стала кормить малыша. Джулия тихонько сидела рядом и смотрела на них. Волосы Талли оказались длиннее, чем ей показалось вчера, совсем прямые и совершенно тусклые. Черты ее лица, не подчеркнутые макияжем, выглядели бледными и сухими. Ее губы, которые так редко улыбались, были и сейчас плотно сжаты, а тонкие морщинки у краешков рта говорили Джулии о том, что губы Талли оставались плотно сжатыми все последние пятнадцать месяцев.

– Где твои ресницы, Талли? – шутливо поинтересовалась Джулия.

– В комоде. Ты ведь не думаешь, что они были настоящими?

Талли располнела, и ее груди сейчас были большими, белыми и полными молока.

– Я вижу, ты прибавила в весе, – заметила Джулия, пытаясь поддержать разговор.

– Я тоже вижу, ты прибавила в весе, Джул. И к тому же хорошо загорела. Ты это специально или просто целыми днями на воздухе?

Джулия проглотила комок, подступивший к горлу.

– Прости меня, Талли.

– Не извиняйся. Я действительно поправилась. За что ты просишь прощения?

– За то, что не писала и не звонила. Мне правда очень стыдно, Талли.

Талли только махнула рукой.

– Джул, мы все очень заняты. Когда-то мы были близкими подругами, но это было так давно. Теперь у каждой из нас свой путь. – Она помолчала и добавила: – Не стоит из-за этого огорчаться.

Покормив Бумеранга, Талли застегнула халат и поцеловала сына в нос.

– Давай спустимся вниз. Здесь так хорошо ранними вечерами.

Талли оказалась права. Здесь и правда было замечательно. Большой сад смотрел на юго-запад. Вдоль забора росли красные и белые цветы и несколько подсолнухов. Джулия разглядела даже аккуратный ряд физалисов, склонявших свои розовые головки в сторону дома.

– Замечательные цветы, Талли. Кто их сажал? Ты?

Талли недоуменно посмотрела на подругу.

– Я? Сажала цветы? Нет, это Милли. Милли – наша экономка, кухарка и садовник.

Джулия весело улыбнулась.

– Леди Чаттерлей тоже не сажала сама цветы. Но ты ведь не леди Чаттерлей, или есть немножко?

– Нет, и Милли не мой любовник, – ответила Талли, пытаясь улыбнуться. Они сидели в садовых креслах, а Бумеранг возился на одеяле возле их ног.

– Почему он не в манеже? – спросила Джулия. – Я думала, сейчас у всех современных мамаш есть манеж.

– Я не современная мамаша, – решительно возразила Талли, – и не собираюсь сажать своего ребенка в клетку.

– Его действительно зовут Бумеранг? – спросила Джулия.

– Да.

Они посидели молча.

Наконец Талли сказала:

– Я замужем за Робином.

Джулия кивнула, но промолчала.

Талли старалась смотреть в сторону, но могла бы и не трудиться, потому что Джулия все равно не могла поднять на нее глаза. Именно не могла.

– Я ничего не понимаю, – осторожно сказала Джулия, любуясь Бумерангом, – в прошлом сентябре я по лучила от тебя открытку, где было написано «Я выбрала моего учителя!»

– Да. Я выбрала учителя. Но, видимо, у Господа в отношении меня оказались другие планы.

– Расскажи мне… – попросила Джулия. – Расскажи мне, что случилось.

Но было так томительно сладко сидеть здесь, в саду, вдыхая аромат хлопчатника и подсолнечника, этот запах Канзаса, и подставлять лицо под мягкие лучи уже заходящего солнца, что Джулии почти не хотелось знать, как все произошло. Здесь все дышало благополучием. Но тут же Джулия устыдилась своего равнодушия и постаралась не показать его. «Сколько раз мне было стыдно за последнее время», – подумала она.

– Какое-то время после того, как ты уехала, – рассказывала Талли, – все было очень неопределенно. В июне Джереми отправился по делам в Калифорнию.

Талли помолчала, потом продолжила:

– А я провела июнь с Робином.

Казалось, слова даются ей с трудом, она старалась не смотреть на Джулию.

– А когда Джереми вернулся и сказал, что получил работу, я вернулась к нему. Но он спросил меня, виделась ли я с Робином, и я не стала отпираться. Джереми просто взбесился. Мы не виделись несколько недель, и я опять встречалась с Робином. А затем вернулась Трейси Скотт.

– Ну да? – удивилась Джулия.

– Угу. И захотела занять свой дом.

– Может, ей нужен был сын?

– Она хотела занять свой дом, – повторила Талли безжизненным голосом.

– Понятно. А ты что?

– Я оставила мой трейлер и перебралась к Джереми. Мы решили отправиться в Санта-Круз. Джереми должен был начать работать с января. И я дала согласие на всю осень. Это было не так уж сложно. Я собиралась пропустить один семестр.

– Ты перебралась к нему. А дальше? – торопила ее Джулия.

– У меня не было выбора. Трейлер не принадлежал мне.

– А Робин?

– Что Робин? Теперь я с ним.

Джулия покачала головой.

– Я все равно не понимаю.

– Я забеременела, – сказала Талли.

– А-а, – протянула Джулия и добавила: – Понятно.

Но, по правде говоря, она ничего не понимала, кроме того, что солнце садится, а Бумеранг пытается засунуть себе в рот пучок травы.

– Меня не тошнило по утрам, никакого дискомфорта, ничего, – продолжала Талли. – Я забеременела в июне, а догадалась об этом лишь в сентябре. Целый месяц после этого я провела с Джереми.

– Ты не принимала таблетки? – удивленно спросила Джулия.

– Принимала. И потому не обратила внимания на задержку. Эти дела никогда не отличались у меня регулярностью.

– Я имела в виду противозачаточные таблетки, – уточнила Джулия.

– Ну да. В июне я подцепила какую-то инфекцию. Пришлось сделать курс пенициллина. Возможно, это снизило эффективность таблеток. Кто их знает?

– А… В июне, – сказала Джулия. – В июне…

Это должно было что-то значить. С прошлого июня прошло пятнадцать месяцев. Те пятнадцать месяцев, в течение которых Джулия колесила по пыльным дорогам.

– Так что же случилось в июне?

– Я же сказала тебе, – вздохнула Талли. – Джереми как раз уехал в Калифорнию.

У Джулии округлились глаза – внезапно ей все стало ясно. Джулия попыталась понять, что же чувствует Талли, но та, опустив голову, разглядывала траву, да и вообще ее серые глаза редко выражали подлинные чувства. Их едва ли можно было назвать зеркалом души.

– Талли, – произнесла наконец Джулия. – Этот ребенок… он не от Джереми.

– Да, Джулия, – подтвердила Талли.

– Но он же мог быть его?

– Джулия, – сказала Талли устало, – здесь нельзя было ошибиться ни в дате, ни в сроках. Джереми мог бы подсчитать. Да и не он один.

Джулия потерла виски.

– Так, Талли. Подожди минутку. Объясни по порядку, что же все-таки произошло. Ты говорила мне, что не хочешь иметь ребенка. На дворе, слава Богу, 1982 год. Ты платишь хорошему доктору три сотни долларов, он делает все необходимое, и ты свободна, как ветер.

Наконец Джулия смогла посмотреть в лицо своей подруги.

«Привет, моя старая загадочная подружка. Я снова пришла побеседовать с тобой».

На этот раз Талли долго молчала. Джулия, сдерживая дыхание, слушала пение птиц, прощающихся с заходящим солнцем, агуканье маленького Бумеранга и его возню в траве. Было жарко, а Талли продолжала хранить молчание. И Джулии опять стало стыдно за свои необдуманные, случайно сорвавшиеся слова. Может быть, Джереми был категорически против аборта, и тогда Талли вынуждена была сказать ему правду? А сказав правду, ей пришлось расстаться с ним. И после того как Талли оставила его, она все рассказала Робину, и, может быть, Робин не захотел избавляться от ребенка; а может быть, Талли отказалась сделать это? Может быть, слова Талли о том, что она никогда не захочет иметь ребенка, были не так уж искренни? Может быть, Талли не признавала абортов? Может быть. Они никогда не говорили об этом, пока учились в школе. Талли всегда старательно избегала подобных тем.

Талли не мигая смотрела на сына.

– Мы пытались, – сказала она. – Я пыталась. Во-первых, я сказала Джереми. Я растерялась. Я никогда не умела просчитывать последствия. У меня не было иллюзий, не было сомнений. Казалось, что все совершенно ясно. Понимаешь ли, я сказала Джереми, что ребенок родится в марте. Он раньше, чем я, понял, что сроки не совпадают. И что мне оставалось делать? Сказать, что ошиблась? «Совсем не в марте, это не так. В апреле, дорогой, именно в апреле». И потом, когда ребенок родится…

Талли посмотрела на темноглазого и темноволосого малыша.

– А потом врать ему, что в моей семье была испанская кровь? – Она покачала головой. – Все это не для меня. Я сказала ему правду.

– И как он воспринял?

– Ну, – Талли вздохнула, – примерно так, как когда-то рассказывала мне тетя Лена, – лучше, чем отец моей матери, оказавшийся в подобной ситуации. Но ненамного.

– Он сказал тебе, чтобы ты уходила?

– Да. И еще много чего. – Талли помолчала. – Мы расстались не сразу, но уже не могли быть вместе. Джереми не сумел смириться с тем, что произошло. Не мог. И не потому, что не хотел. Он был не в состоянии прикоснуться ко мне, просто подойти. Не мог говорить со мной, не заглянув мне в глаза и не повторив, что я разбила его жизнь. В конце концов я ушла от него. В октябре. В одно воскресное утро просто сказала: «Я ухожу!» Он даже не поднял глаз от чашки с кофе. Я ушла. Весь кошмар заключался в том, что я ушла в никуда. – Талли глухо рассмеялась. – В никуда, Джулия. У меня не было средств к существованию. Я ведь не работала, просто жила с Джереми. Много читала. Смотрела телевизор. Шейки тогда еще жила с родителями. Мать окончательно обосновалась в Мэннингере, а тетя Лена меня всегда смертельно ненавидела. – Талли перевела дыхание. – У меня не оставалось выбора. И я отправилась в Манхэттен.

– А… – протянула Джулия, – ты поехала к Робину. И что же он? Как ты обо всем рассказала ему?

– Было воскресенье, он играл в регби. Я подкараулила его в перерыве между таймами. «Что ты здесь делаешь?» – спросил он. «Я ушла от Джереми», – ответила я. Он сказал: «Да? Мне не нужны объедки». «Я беременна», – сказала я.

– О Боже! Как же это?! – воскликнула Джули. – И что же он?

– Ничего, – ответила Талли. – Пошел играть дальше. Насколько я помню, его команда проиграла. У него даже кончик носа побелел. Он вышел с поля, ругаясь на чем свет стоит, подошел ко мне и спросил: «Так зачем ты все это мне рассказываешь?» Я сказала: «Потому что это твой ребенок». – Талли не отрываясь смотрела на сына. – Затем Робин поинтересовался, насколько это точно. Посмотри на малыша, Джул. Разве тут можно сомневаться?

Джулия посмотрела на Бумеранга Де Марко.

– Нет, – промолвила она. – Он весь в отца.

И про себя подумала: «Очень красивый ребенок».

Талли продолжала.

– Затем мы отправились к Робину и около часа делали вид, будто решаем, как поступить. Он спросил меня, что я собираюсь делать.

Талли стиснула зубы, и морщинки вокруг ее плотно сжатых губ обозначились так же резко, как белые колонны на фоне темного фасада дома на Техас-стрит. А ее глаза, ее глаза! Джулия опустила голову. Она была не права, не справедлива в отношении Талли. Сейчас все чувства ясно читались в обычно бесстрастных серых глазах.

– Я сказала, что не собираюсь замуж. Он сказал: «Кто говорит о женитьбе?» Я сказала, что не хочу ребенка. Он ответил, что надо было сообщить ему раньше, теперь может быть уже поздно. Все-таки он проявил интерес или хотя бы притворился. Предложил найти хорошего врача. Я спросила: «Где? В Вичите?» Он сказал, что у нас уже нет времени ехать в Вичиту, срок слишком большой. Наконец я сказала, что не собираюсь делать аборт. Так я хочу оставить ребенка? Нет. Ни то, ни другое. Он сказал, что выбор за мной. Я спросила, хочет ли он, чтобы я избавилась от ребенка. Он ответил, что только если это не его ребенок. Я спросила, признает ли он свое отцовство, и знаешь, что он ответил? Что он уверен – я пришла к нему только потому, что была в отчаянии, я пришла, потому что мне некуда больше идти, как тогда, когда я ушла от своей матери. Он сказал – Боже, помоги мне, – что согласен терпеть меня в своем доме до самых родов, только чтобы не дать мне избавиться от его дочки.

Джулия неожиданно почувствовала желание подойти и взять на руки Бумеранга. Взять на руки и прижаться щекой к его макушке.

– Неужели он так сказал?

– Именно так. Я спросила, почему он так уверен, что родится девочка. Оказалось, он всегда мечтал о дочке.

В этот момент Джулии казалось, что она сама любит Робина.

– Но, Джул, у меня было уже четырнадцать недель, – продолжала Талли. – Нужно было на что-то решиться. В течение следующей недели он сделал все необходимое, и мы уехали.

Она снова замолчала. И это молчание говорило Джулии больше, чем короткие, отрывочные объяснения Талли.

– Ничего, – мягко произнесла Джулия, – ничего.

Талли вздрогнула, поднялась и взяла на руки Бумеранга.

– По дороге в Топику я спросила его, женится ли он на мне, если я оставлю ребенка. И он сказал «Да».

– Так вы вернулись и поженились?

– Да. Вернулись и поженились. В прошлый День Благодарения.

«Прошлый День Благодарения! Так вот чем объясняется случайная встреча у «Дилана» Талли и моей матери», – подумала Джулия.

– А Джереми? Ты виделась с ним после?

Талли покачала головой.

– Конечно, нет. Думаю, он проработал до октября, а после уехал в Нью-Йорк.

Талли помолчала, щурясь на солнце.

– Он не заслуживает внимания! – сказала Джулия.

– Конечно, не заслуживает. И Робин тоже.

Талли что-то промычала.

– Талли, это избитая-избитая ситуация. Двое ребят и одна девушка. Вечный треугольник.

– Не думаю, – ответила Талли без всякого выражения. – Меня хватит только на одного! – Она тихонько укачивала Бумеранга, прижимая его к груди.

Талли дотронулась до руки подруги, пытаясь догадаться, о чем та думает.

– Подумаешь, большое дело – эта Калифорния. Честно!

– Да, конечно.

– А как у тебя с Робином? – осторожно спросила Джулия, страстно желая, чтобы с Робином все было в порядке. И еще ей очень хотелось, чтобы Робин пораньше пришел домой. Тогда она смогла бы увидеть свою старую подругу Талли в качестве жены Робина Де Марко.

– Что тут интересного? – спросила Талли.

Плечи Джулии опустились.

– Как твоя мама? – Она попыталась перевести разговор на другую тему, но увидев, как изменилась в лице Талли, воскликнула:

– Что? Умерла? Что случилось?

Талли развернула свое кресло и посмотрела на дом. Показывая на окно слева, она сказала:

– У Робина были грандиозные планы относительно моей матери. Грандиозные планы.

– Что это значит?

– Понимаешь, Робин считает, что если мы обеспечим ей хороший уход, то положение улучшится. Если она будет видеть от окружающих лишь доброту и заботу, которых была лишена всю жизнь, то придет в себя и станет хорошей бабушкой.

– Что ты говоришь? И что он сделал?

– Он забрал ее из Мэннингера. Помнишь, в 81-м я рассказывала тебе, он купил это чертово кольцо и пришел делать мне предложение Он хотел жениться на мне и купить этот дом, чтобы я могла привезти сюда мою мать. Можно сказать, что он сделал предложение через меня моей матушке.

– О нет! Он должен был знать, как ты к этому отнесешься. О чем он думал? Ты что, ничего не рассказывала ему? – возмутилась Джулия.

– Он все знал, – ответила Талли.

– О Боже! – только смогла вымолвить Джулия. Оглянувшись, Джулия мельком увидела выражение лица, с которым Талли смотрела на свой дом.

– Ну и как? Все было лучше, чем ты ожидала? – с надеждой спросила Джулия.

– Нет, Джули. Лучше не было.

Джулия подумала о Робине, о том, каким добрым становилось его лицо, его глаза, когда он смотрел на Талли еще в те времена, когда они учились в школе. Она не могла поверить, что Робин привез Хедду Мейкер на Техас-стрит из низости. Или из глупости.

Талли тронула Джулию за руку и перевела разговор.

– Расскажи мне, как ты путешествовала.

– О, неплохо. Даже здорово.

– Такая жизнь понравилась тебе больше, чем студенческая?

– Разумеется. Великолепная жизнь. Мы работали на открытом воздухе. Чувствовали себя отлично. Знаешь, как говорят, – когда тело здорово, то и голова ясная. Мы по-настоящему счастливы.

– Ага, – согласно кивнула Талли.

Джулии очень хотелось, чтобы Талли начала ее расспрашивать и тогда она рассказала бы о своей жизни.

Несколько минут они сидели молча. Потом Талли сказала, что скоро придет Робин и ей надо приготовить обед.

– Ты готовишь? – удивилась Джулия. – Ну, теперь я действительно поражена.

– Да, за двадцать минут в микроволновой печке.

– Робин, должно быть, любит, когда ты ему готовишь

– Любит.

Талли поднялась.

– Когда он обычно возвращается?

– По-разному. Он часто задерживается.

Талли и Джулия медленно обошли дом с южной стороны и вышли к крыльцу. Талли, держа на руках Бумеранга, села в кресло-качалку на веранде. Джулия стояла перед ней.

– Я слышала, Шейки вышла замуж.

– Фрэнк хороший парень, – сказала Талли.

– Джек не приезжал на прошлое Рождество?

– Приезжал. Но у Шейки уже был Фрэнк.

– А-а… – протянула Джулия. – Так она отказала Джеку?

– Отказала? Нет. Она оставила Фрэнка и две недели провела с Джеком.

– А потом Джек уехал?

Талли кивнула.

– И Шейки вернулась к Фрэнку. Они решили пожениться.

– Понятно. Но что произошло на Рождество? – спросила Джулия.

– Откуда я знаю? – ответила Талли.

Джулия тряхнула головой. Ей как-то не верилось.

– Так Фрэнк из тех парней, что могут согласиться на такое?

– А кто не может? – вопросом на вопрос ответила Талли.

«Да, – думала Джулия, – Кто? Мы оставляем дорогих нам людей. Мы со всем соглашаемся. Живем в палатках и едим сырую кукурузу. Не видим наших матерей. Обходимся без душа. Теряем друзей, которые нужны нам как воздух. Всех друзей. И наши друзья идут своей дорогой».

Джулия откашлялась.

– Я давала о себе знать не так часто, как могла бы…

Талли не дала ей докончить.

– Ничего. Все в порядке. Я все понимаю. Правда.

– Ты все еще ходишь к Святому Марку? – поинтересовалась Джулия. – Моя мама видела тебя там.

– Да, хожу. Каждое воскресенье. Но обычно не к мессе. Там столько народу. Бумеранга это раздражает! Да и меня тоже. Я прихожу позже. Обычно я оставляю Буми с Робином и забегаю на несколько минут. Только иногда такая прогулка растягивается на полдня: я иду в церковь, а потом по магазинам или куда-нибудь еще.

Джулия снова откашлялась.

– Ладно. Я рада была снова увидеться с тобой, Талли. Правда рада.

Она наклонилась и поцеловала Талли и Бумеранга.

– Пока. Простите меня. Я постараюсь стать более обязательной.

– Не извиняйся, Джулия. Только появись как-нибудь опять.

Джулия погладила Бумеранга по головке.

– Не могу поверить, что ты мать, Талли. Не могу поверить, что это твой сын.

– Не ты одна не можешь в это поверить, – сказала Талли, лаская ножки Бумеранга. – Кстати, Джулия, а что это за Лаура?

Джулия уже собралась было уйти, но, обернувшись, встретилась глазами с подругой. Ее ресницы подозрительно блестели, и Джулия опустила голову. После всего, что было сказано, она не могла уйти просто так.

– Что тебя интересует?

– Кто она? – повторила свой вопрос Талли.

– Лаура, – объяснила Джулия, – моя подруга.

– Твоя подруга.

– Моя… компаньонка.

– Компаньонка. Понятно.

Талли дотянулась до руки Джулии, пожала ее и улыбнулась.

– Теперь я понимаю, почему ты никогда не знала, что делать с Томом.

Лицо Талли смягчилось, но улыбка медленно погасла.

– Вот смеялась бы Джен, если бы узнала.

– Она знала, Талли.

Талли замолчала.

– Знала? – переспросила она, наконец. – И смеялась?

– Смеялась и смеялась, – ответила Джулия, слова застревали у нее в горле.

«Удивительно, что Талли понимает все так же, как я…» – подумала Джулия.

Прощаясь, Джулия прижалась щекой к щеке Талли.

– Ты знаешь, мы снова должны расстаться, – сказала Джулия.

Талли не ответила.

Джулия кивнула в знак того, что понимает ее.

– Удачи тебе, Талли.

– Удачи и тебе, Джул,

– Знать бы, что это такое, – сказала Джулия. – Я думаю, что ты поступаешь абсолютно правильно, Талли Мейкер. Абсолютно правильно. Я считала так, еще когда училась в школе, и считаю так сейчас. У тебя правильный взгляд на вещи.

– Да, – прошептала Талли. – Правильный.

– Мне всегда нравился Робин, – добавила Джулия.

– Я знаю. Возможно, тебе надо было выйти за него замуж, – сказала Талли.

– Я люблю тебя, Талли.

Талли лишь кивнула. Джулия заглянула в лицо подруги и увидела, что ее глаза закрыты. Она думала, уходя, как трудно прочесть в серых глазах Талли, что же делается в ее душе.

У калитки Джулия обернулась и крикнула:

– У тебя замечательный дом!

– Замечательный! – откликнулась Талли, взмахнув на прощание рукой. – Хорошего тебе урожая!